Текст книги "Остров Невезения"
Автор книги: Сергей Иванов
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 57 страниц)
– К сожалению, ваше миграционное законодательство не учитывает такие важные качества.
– Наше законодательство пишут нам педики и прочие wankers, (мудаки) – популярно объяснили мне законодательную ситуацию в стране. – От наших законов не жди ничего хорошего, действуй самостоятельно, Сергей.
– Ваше деградирующее, как ты заметил, Королевство принимает голубых из других стран, как ущемлённых в правах, и якобы всеми гонимых. И не в состоянии разглядеть проблемы нормального субъекта, нуждающегося в убежище. Вот и приходится работать здесь по ночам. Зарабатывать на свадьбу.
– Ты ж меня пригласи на свадьбу, когда договоритесь с подругой, – снова заржал Ли.
– Если это случится, то мы просто и скромно зарегистрируем брак. Я приглашу тебя свидетелем. А после процедуры, пойдём в паб и выпьем пива. Так я себе представляю свою свадьбу.
– Не скромничай, Сергей, подружка, наверное, сказочно богата? Рассказывай!
– Ну, дом у неё хороший, в пригороде, неподалёку от гольф клуба. Но у неё есть сын, постарше нас. Думаю, он бдит о её имуществе.
– Сергей, если её сын, вдруг, помешает вашему счастью, тогда я познакомлю тебя со своей бабушкой. Правда, она постарше твоей подруги, но ты можешь ей понравиться. Кто знает…
– Хорошо, Ли. Можешь рассказать обо мне своей бабушке.
– Сергей, а ты не женатый? Сколько у тебя детей? Будь честен со мной! Мы можем стать родственниками, – продолжал смеяться Ли.
– Я абсолютно свободен. О детях мне точно не известно. Бог знает лучше меня, – честно отвечал я.
– А я разведён. Есть дочка подросток. Живёт с матерью в Лондоне. А я вернулся в Саутхэмптон, – коротко доложил он о себе.
В цеху негромко звучало радио, и нас отвлекла музыка.
– Слышал этих молодых ребят? Coldрlay команда называется. Это их новый альбом – «Parashute». Мне понравился, – прокомментировал Ли.
– Я слышал лишь две-три их песни по радио, но не весь альбом, – ответил я.
– Если хочешь, я сделаю тебе копию этого альбома. Стоит послушать. Кстати, барабанщик у них парень из Саутхэмптона, – просвещал меня коллега.
– Крэйг Дэвид тоже из Саутхэмптона, – вставил я.
– Да. Но этот исполняет приторный поп, от него уже подташнивает! Он на всех радиостанциях, – отмахнулся Ли от популярного цветного земляка.
– Боюсь, этих молодых ребят хватит лишь на один хороший альбом. А далее, поставят на поток выпуск коммерческого музыкального хлама, – предположил я относительно Колдплэй. – А как тебе новый альбом U2, «All That You Can't Leave Behind» – продолжал я разговор о чём-либо.
– Да, да! Очень. Сделаю тебе копию. Рад, что тебе это понравилось, – искренне оживился Ли.
– «Stuck In The Moment and Can't Get Out of» Застрял в моменте и не могу выбраться… Это словно обо мне на Острове… – прокомментировал я песню.
– Это не только о тебе, Сергей. Такое случается со многими. Прорвёшься! Не жалуйся. Мне больше нравится, когда ты шутишь, – наставляли меня.
– Ли, ты слышал о покупке клубом Тотэнэм игрока Киевского Динамо – Реброва? Что думаешь? – перешёл я на футбольную тему.
– Слышал. Тотэнэм заплатил за него одиннадцать миллионов фунтов. Мне всегда нравились Челси и Арсенал. Я болею за Челси, – отвечал Ли.
– Кстати, английский футбол последние годы на подъёме, и в немалой степени, благодаря иностранным игрокам, – заметил я.
– Пожалуй, ты прав. Посмотрим, как этим летом наша национальная выступит на Чемпионате Европы в Германии, – озабоченно согласился Ли.
– Боюсь, Англичанам будет непросто без иностранных легионеров, – ехидно прогнозировал я.
– We will see. Посмотрим, – коротко и отчуждённо ответил он, дав понять, что это уж не мне предсказывать.
– Так как ты думаешь, Ребров адаптируется в Тотэнэм?
– А кто его знает, Сергей. За Динамо он неплохо играл, – без особого интереса ответил Ли.
– Я боюсь, он, как нападающий, деградирует в английском клубе, – предсказывал я.
– Из-за сырого климата и необходимости теперь играть зимой? – посмеивался Ли.
– Не только по этой причине. Здесь для него окажется слишком много нового, и у него опустятся руки и ноги, – прогнозировал я.
– Во всяком случае, он неплохо заработает в этом клубе, – вяло комментировал Ли.
– Это единственный для него положительный момент. Но такой игры, как он показывал в паре с Шевченко, здесь он уже не покажет. Раскиснет от зимних дождей и сникнет от хронических непоняток. Он и в домашних условиях частенько брак порол, а здесь будет просто никаким.
– Сергей, многие игроки при переходе в новый клуб, особенно в другую страну, играют значительно хуже, чем дома. Тотэнэм обязательно будет в Саутхэмптоне играть с местными Святыми, можешь пойти на матч и поддержать своего земляка.
– Я ему ничем не помогу. И он едва ли нуждается в моей поддержке, – закончил я тему.
– Особенно, если сравнить твои заработки на этой фабрике с его в Тотэнэме, – посмеивался Ли.
– Да уж!
Днём я посетил компьютерный класс в колледже, чтобы проверить почту и заглянуть на некоторые сайты. Во время знакомства с британскими лесби клубами и попыток связаться с кем-нибудь живым, меня вежливо и несвоевременно отвлекли от поискового процесса. Я оторвался от монитора и взглянул на гостя. Надо мной стоял округлой формы дядя в очках с толстыми линзами и смущённо призывал моё драгоценное внимание.
– Простите, – обращался он ко мне.
Наконец, до меня дошло, что это человек, дежуривший сегодня в Интернет классе, при входе, я предъявлял ему свою студенческую карточку.
– Да? – вопросительно отозвался я.
– Он смущённо указал мне пальцем на инструкцию, наклеенную на столе. Памятка предупреждала пользователей бесплатного Интернета о запрете посещать игровые и порно сайты.
– Это не порно сайт. Это сайт клуба… Типичной ячейки британского общества, – предложил я ему взглянуть на монитор, поняв, что на своём административном компьютере он может контролировать всех пользователей.
– Но на этом сайте могут быть порнографические изображения, пожалуйста, закройте это, – не оценил он моего искреннего интереса к британскому образу жизни. – И ознакомьтесь с нашими правилами. За нарушения, ваш персональный код для входа в Интернет может быть заблокирован на месяц, – предупредил он и удалился к своему столу, выслеживать других аморальных пользователей бесплатного Интернета.
– Хорошо, – согласился я, и с досадой выполнил его просьбу-предупреждение.
Потеряв связь с прогрессивной британской общественностью, я решил покинуть класс. Выходя, заметил, что за одним из компьютеров заседает африканский приятель по классу английского языка. Он приветственно махал мне рукой, призывая подойти к нему. По его улыбке я понял, что всем ясно, о чём мне сделали предупреждение.
– Привет, приятель! – подошёл я к нему.
– Привет! Блокировали твой код? – поинтересовался он.
– По-моему, пока только предупредили.
– Смотрел порно сайты?
– Нет, хотел познакомиться с лесбиянками, предложить приятельский взаимовыгодный брак. Оказалось – запрещено правилами! – объяснил я.
– Смотри, Сергей! – призвал он моё внимание к монитору, и открыл сайт зоо-порно.
Фото совокупляющихся, внешне привлекательных, женщин с догами несколько шокировали меня. Африканский друг был в восторге от благ цивилизации, ставших теперь доступными для него.
– Ладно, приятель. Дашь мне адрес, я посмотрю это в другом месте, – поспешил я расстаться, пока меня не обвинили в соучастии.
– Я знаю много таких адресов! – оптимистично провожал меня жизнерадостный заблудший сын Африки. В этот раз, он не зазывал меня на урок английского языка.
Однажды, сосед пан Волков поймал меня дома после дневного сна на пути к санузлу.
– Сергей, мы собираемся с женщинами на экскурсию к Стоунхэндж. Поехали с нами. Я приглашаю, – объявил он мне.
– Что это и где это? – сонно поинтересовался я, пытаясь вспомнить о своих планах на этот день.
– Ну, помнишь, неподалёку от Солсбери, такое особое место, где камни стоят, люди едут туда смотреть. Поехали! – зазывал он меня.
– Хорошо. Сейчас, только умоюсь… – согласился я, продолжая соображать, нужно ли мне повидать это особое место?
Упоминание о Солсбери положительно подействовало на моё решение ехать с ними. После нашего случайного визита этого городка, мне хотелось побывать там снова, но уже одному, и поинтересоваться о возможности пожить там какое-то время.
В пути я узнал, что все они, вместе с говорящей армянкой, уже побывали на той фабрике с постоянно движущимся конвейером, и выполнили все формальности для трудоустройства. Ожидали назначенной даты начала их работы там. Про себя я подумал, что теперь и они будут чем-то заняты, и предположил, что Лали таки состряпала себе какой-то документ. Их повышенное настроение и заметное проявление благодарности за моё участие, удержали меня от занудных расспросов.
Меня таки интересовало; с каким документом трудоустраивалась Лали? И можно ли добраться туда общественным транспортом, в случае поломки этого старенького автомобиля?
Уже неподалёку от культового места с камнями, мы заблудились на улицах какого-то старого, сонного городка. Я спросил прохожего мужчину о направлении, и тот привычно указал нам правильную дорогу к местным святыням.
Каменное сооружение размещалось на травяных просторах графства Уилтшир. Неподалёку проходила проезжая дорога со съездом на стоянку для посетителей достопримечательности. Туда мы и свернули. Припарковав авто, мы по указателю направились к каменным глыбам. Указатели вели в тоннель под проезжей дорогой. Оказавшись в подземной части пути, мы обнаружили там концентрацию мелких торговых точек, предлагающих посетителям разнообразные сувениры, на память. В основном, это были фото открытки и футболки с изображением странного каменного сооружения.
Осмотрев всё это, мы решили, что сможем что-то купить и после посещения языческого памятника.
К моему удивлению, выход из тоннеля на травяные луга с камнями, оказался надёжно перекрытым пропускными турникетами. Рядом работали кассы, к которым двигались очереди. За вход к месту осмотра следовало уплатить по шесть фунтов за каждого взрослого. Я невольно отметил хищную суть капитализма. Владимир выразил готовность платить за всех.
Купив входные билеты, мы прошли через турникеты и оказались на просторном травяном лугу под открытым небом. Вокруг самого каменного сооружения была отмечена граница, за которую посетителям не разрешалось заходить. Таким образом, можно было смотреть, но не касаться. Посетители ходили вокруг сооружения, фотографировались, снимали на камеру и исчезали обратно в тоннеле. На их место подходили новые любопытные. Поток посетителей был непрерывен, во всяком случае, в этот летний, погожий день.
Мы обошли вокруг камней несколько раз. Сфотографировались на память. И заскучали. Про себя я отметил, что абсолютно ничего не почувствовал; ни восторга от увиденного, ни ощущения благодати, ни прилива энергии. Я по-прежнему чувствовал себя тупо-сонно, как человек, не спящий по ночам, напрочь утративший связь с космосом и даже с некогда близкими людьми. Прислониться к глыбам, с надеждой подзарядиться энергией от местных аккумуляторов, тоже не позволили. Я остался прежним.
14
Сергей, боюсь, Её Величество, со своим старческим маразмом, не сможет оценить твои проекты.
Однажды среди летнего дня в наш дом привели двух парней утомлённого вида. Из громких разговоров и специфического украинского говора, я легко узнал в них своих сограждан, из Галичины. Поселенцы держались скромно, лишь задавали вопросы. Двое же других – сопровождающие земляки, по-хозяйски осматривали свободные комнаты и со знанием дела раздавали ценные указания. Их украинская речь была украшена отдельными английскими словами, что придавало им особую важность в глазах новоприбывших односельчан.
Позднее, когда сопровождающие земляки-консультатнты покинули дом, я встретился с новыми соседями на кухне.
– Доброго дня! – вежливо приветствовали меня.
– Здрасте! – ответил я. – Сергей, – назвал я своё настоящее имя.
– Толян и Васыль, – представились ребята.
– Вы из Украины? – начал я.
– Не совсем. Из Украины мы сначала попали в Чехию. Там год поработали, а теперь – сюда, – ответили мне.
– Каким путём вы сюда попали? – заинтересовался я.
– По чешским паспортам проехали, – коротко и честно отвечали ребята.
– Купили переклеенные чешские паспорта и по ним проехали в Англию? – удивился я.
– Всё было не так просто, – живо отреагировали они на мою наивность. – Сначала мы проехали в Шенгенскую зону и застряли во Франции. Пытались там устроиться на работу, но скоро поняли, что эта страна – не для нас. Связались с земляками в Англии, и они советовали нам пробираться на остров. Подъехали мы к Ла-Маншу, во французский городок Кале, с намерением перебраться пассажирским паромом в Английский Дувр. А там, на французской стороне, вокруг паромного сообщения, таких, как мы оказалось немеренно! Французы организовали в сторонке пункт Красного Креста, для оказания помощи беженцам, там мы и осели.
– Что за пункт и какую помощь они оказывают? – удивился я.
– Это большой ангар, где беглый, неприкаянный народ ховается от дождей и ветров. Этакий, огромный интернациональный скотник с временными туалетами. Элементарный санитарный порядок там поддерживается, организуют кое-какую подкормку… Но задерживаться в этом месте – вредно для психики и здоровья.
– А французская полиция или миграционная служба документы у пришельцев проверяет? – интересовался я.
– Нет, там не проверяют документы. Французы могут даже подсказать, когда и где лучше перебраться в Англию. Они всячески помогают прибывающим иностранцам поскорее съехать к соседям на остров, – удивили они меня человечностью французов.
– И вы паромом, с чешскими паспортами, так и переехали?
– Не с первого раза. Нас было несколько таких «чехов». По прибытию паромом в английский Дувр, во время паспортного контроля, они не только паспорта рассматривали, но ещё и с каждым из нас бегло беседовали. Для этого у них оказался человек, владеющий чешским языком. Там мы поняли, что англичане подготовлены к приёму левых граждан из стран центральной Европы. У них возникло некоторое сомнение в отношении нашего чешского языка, но они уже почти решили пропустить нас. Но, двое из нашей группы показали совсем плохие знания языка, и они всех нас вернули во Францию.
– Но не собирались задержать, проверить паспорта более тщательно? – прервал я рассказ.
– Нет, им больше всего хотелось поскорей избавиться от сомнительных и нежелательных гостей.
– И вас проводили на паром, обратно во Францию?
– Да. Но мы ещё не знали, как примут нас Французы! Это когда ты покидаешь Францию, – им наплевать на твои документы. А при въезде, всяко могло быть!
– И что же было по возвращению во Францию?
– Французы посоветовали нам больше не делать попыток в этом пункте, а проехать в другой французский порт, где есть паромное сообщение с Англией, но не такое интенсивное пассажирское движение. Люди подсказали нам, что следует проехать в западном направлении вдоль Ла-Манша, и попробовать паром из города Ла Гавр или Шербур.
Так мы и сделали. Переехали в Ла Гавр, купили билеты на паром до Портсмута. Применив свои знания и опыт прошлой попытки, переплыли через Ла-Манш.
– И как прошёл паспортный контроль, при посадке на паром во французском Ла Гавре и выходе в английском Портсмуте?
– Там всё оказалось гораздо спокойней и проще. Французы даже не смотрели наши паспорта. А в Портсмуте, англичане проверили паспорта, но допроса не чинили. Пропустили со всеми пассажирами.
– А в Саутхэмптон, как попали?
– Здесь наши земляки живут и работают. Мы им позвонили, и автобусом – сюда к ним. Они подсказали нам, что и как делать, чтобы получить здесь бесплатное жильё и пособие.
– После всех похождений по Франции, вы сейчас, вероятно, поверить не можете, что будете, наконец, спать в отдельных комнатах, в чистоте и покое?
– Ох, не кажи! Как вспомню то сборище негров, арабов, цыган, албанцев. И грязь вокруг Красного Креста, – так и вздрагиваю. Я уже стал ненавидеть их всех! – признался Васыль.
– А что в Украине? – спросил я, лишь бы услышать их мнение.
– В Украине – никаких надежд. Пропащая страна! Только, если народ поднимется с колен и пойдёт войной… – в сердцах ответил Толян.
– Войной против кого?
– Против украинских властей всех уровней. Все они там – кровопийцы, воры и взяточники…
По мере приближения Чемпионата по футболу 2000 в Германии, на работе все ночные разговоры всё больше сводились к этому событию. В Саутхэмптоне, все пабы зазывали к себе на просмотр матчей и хвастали новыми большими телеэкранами. В такие периоды англичане начинали массово страдать приступами патриотизма и неприязни ко всему иностранному. Поэтому в разговорах с ними, следовало тщательно фильтровать свои шутки. Особенно, если ты подпитываешься из их социальной кормушки и сборная Украины не участвует, и никогда ещё не участвовала, в этом чемпионате. В таком положении уж лучше помалкивать.
– Как твоя английская жизнь, Сергей? – спрашивал меня Ли на работе.
– Не жалуюсь. Хотя, могло быть и лучше, – отвечал я.
– Как развиваются твои отношения с подругой? – интересовался он.
– Слава Богу, пока ещё жива, – рапортовал я.
А он начинал ржать, привлекая внимание сотрудников.
– Я имею в виду, когда свадьба? – продолжал он вмешиваться в мою личную жизнь.
– Пока, лишь помолвлены, и я могу в любое время приходить к ней в гости.
– Скоро переберёшься жить в её дом? – уже серьёзно поинтересовался Ли.
– Она предлагала мне, занять одну из комнат в её доме, если я хочу. И даже показывала мне эту комнату для гостей.
– А ты не хочешь? Или пока проверяешь свои чувства к ней, – хохмил он.
– В своих чувствах к ней я уверен. Дело не в этом, – объяснял я, а он громко смеялся.
– Так в чём же дело?
– Её садовник Джон предупредил меня, что если я стану там жить, то её сынок обязательно обеспокоится этим фактом.
– Твоя кандидатура его не устраивает?
– Я полагаю, его не устраивает мой второсортный статус в этой стране.
– Погоди, Сергей. Это кто тебе присвоил второй сорт? Ты знаешь, кто в Англии представляет второй сорт?
– Иностранцы, – уверенно ответил я.
– Не точный ответ, Сергей! Второй сорт – это Шотландцы, Ирландцы и Валлийцы, из-за их специфического английского и упрямой неприязни ко всему английскому. Третий сорт – это соседи с континента; французы, немцы, голландцы, бельгийцы. Четвёртый сорт – испанцы, португальцы, греки. Пятый сорт – рабочие из Восточной Европы; поляки, румыны. Итак, получается, Сергей, что ты представляешь здесь шестой сорт. Но ты не расстраивайся, это не официальный рейтинг. Хотя, боюсь, твой будущий пасынок оценивает тебя по этой шкале, – просвещал-опускал меня Ли.
– Может быть, мне стоит переехать в Шотландию или куда-нибудь на север Англии? Я слышал, там народ проще и дружелюбней, Возможно там я повышу свой рейтинг? – размышлял я вслух.
– Сергей, на севере, особенно в Шотландии – всё проще и дешевле, но мне кажется, тебе там не понравится, – серьёзно предположил Ли.
– Почему? – удивился я. Насколько я себе представляю, иностранцу там легче прижиться.
– Сергей, разве ты плохо прижился здесь? Лёгкая, чистая работа, гибкий график, 250 фунтов в неделю… – не так уж плохо, для человека шестого сорта! Твой отъезд в Шотландию будет рассматриваться, как предательство по отношению к Англии! Королевская семья этого не переживёт. Ты, вообще, когда-нибудь бывал в Шотландии?
– Нет, не бывал. Но хотелось бы.
– Тогда поезжай на экскурсию и посмотри. Этого тебе будет достаточно, – уверенно заявил Ли. – Там совершенно другие люди; больше потребляют алкоголя, не такие деловые, как здесь… Предпочитают проводить большую часть времени в пабах и жить на пособия. Там слишком простые люди, чтобы понять твои шутки, а ты не сможешь столько пить и радоваться их компании.
– Но возможно, я смогу найти там хорошую работу, и жильё там значительно дешевле, – заинтересовался я темой.
– Жильё там действительно дешевле, потому что работ там – меньше, и платят за труд – поменьше. И человеческое окружение там будет примитивное и нетрезвое. Думаю, Сергей, тебе там не понравится, – живописал мне Шотландию англичанин, проживающий на юго-западе Англии.
– Но и здесь у меня перспективы туманные. Её Величество упорно не замечала моего весомого вклада в развитие сельского хозяйства, а теперь, и в промышленности. Если бы мне здесь светило повышение рейтинга и присвоение надлежащего социального статуса, я бы не примерялся к другим странам, – объяснял я.
– Кстати, о тумане. Знаешь ли ты, что на юге Англии наилучший климат в Великобритании? На юге Англии проживают почти все наши звёзды музыкальной индустрии. А в Шотландии – холодно, ветрено, дождливо, пьяно. Её Величество не поймёт твоего бегства, и будет разочарована, – аргументировал Ли.
– Боюсь, Её мало волнуют мои искания, – предположил я.
– Сергей, прояви терпение! Через полчаса снова перерыв. Мы хорошо сидим, работаем и беседуем. Её Величество обязательно оценит твоё полезное участие, – бормотал Ли, уткнувшись в работу.
– Если бы она уделила мне должное внимание и назначила аудиенцию, то по такому случаю, я бы даже выстриг растительность, торчащую из моего носа, – сонно обещал я. – И ещё, я мог бы представить ей актуальные законопроекты, касающиеся миграционных проблем в королевстве.
– Сергей, боюсь, Её Величество, со своим старческим маразмом, не сможет оценить твои проекты. Ограничься удалением волос из носа. Это отличная идея, Сергей! Если она, когда-нибудь, назначит тебе встречу, советую, повыдёргивать всё, что торчит из твоего носа. Не выстричь, а выдернуть с корнями! И не забудь принять душ и поменять носки! Воздержись от своих шуток! Поверь мне, всё, что она отметит, – это твой опрятный внешний вид. Это всё, что она ещё способна увидеть, – сонно советовал мне подданный Её Величества. – Сергей, если ты надумаешь поехать на экскурсию в Шотландию, прежде поинтересуйся в турагентствах о Греции. Сейчас есть интересные варианты за 200 фунтов; перелёт туда и обратно, и жильё на побережье, на семь дней. Питание – самостоятельно. Тебе это понравится больше, чем Шотландия, поверь мне.
– К сожалению, моё гражданство и документы не позволяют мне совершать такие поездки, – коротко объяснил я свою ситуацию в пространстве.
– Ты серьёзно? – удивился Ли. – Это плохо! С этим тебе надо что-то делать.
– Да уж. Мне, как человеку, с ограниченными возможностями перемещаться по этому миру, в качестве справедливой компенсации, не помешал бы пропуск в другие миры, – сетовал я.
– Сергей, ты меня пугаешь! Оставайся с нами. Ты нужен агентству, этой фабрике. Чуть не забыл, и Её Величеству.
Обстановка на фабрике в ночную смену обрела не рабочую окраску. Работы сопровождались активными разговорами и музыкальным сопровождением. От звучащей по всему цеху негромкой радиомузыки начали отказываться. Вместо этого работники стали приносить с собой компакты и крутить их на переносном музыкальном центре. Одна чёрная с большим задом, додумалась брать с собой на работу компактный DVD проигрыватель. Получив задание, она на своём рабочем месте, раскрывала перед собой монитор и запускала фильм. Клепая продукцию, она просматривала фильмы и громко хохотала, а на её хохот к ночному кинозалу подползали и другие любопытные коллеги. Некоторые работники, желая отгородиться от посторонних звуков, прикрывались наушниками и растворялись в своей музыке. Лохматый грек со своим земляком совсем расслабились и стали покуривать травку в общей курилке, во время перерывов. Однажды, бригадир смены, – типичная самовлюблённая англичанка, на которую когда-то жаловался Роберт, нашла поведение греков возмутительным, и подняла шум. Больше агентство не посылало их на эту фабрику. Двое-трое африканских работников мусульман, каждый перерыв уединялись в укромном месте, чтобы припасть на колени и помолиться Аллаху.
Однажды ночью, перед началом работы, какой-то начальник объявил построение и ознакомил всех с новыми правилами. В связи с заметным снижением продуктивности ночной смены, от каждого работника требовалось пересчитывать количество сделанного, подписывать коробки с готовой продукцией своим именем и датой, и предъявлять бригадиру. Работодатели хотели знать, кто, сколько для них делает. Прошёл слух о возможных сокращениях.
Одна из операций по изготовлению антенн для компании Эриксон, вдруг, исчезла из производства. Вскоре, стало известно, что этот заказ передали другому изготовителю, где-то в Эстонии. Работники из прибалтийских стран пояснили, что там за такую работу будут платить 200 фунтов в месяц, а здесь работнику надо заплатить эти деньги за неделю работы.
В цеху снова тихо зазвучала радиомузыка. Разговаривать стали не так громко и весело.
Однажды у меня случилась персональная авария. Один зуб сначала треснул, а затем и вовсе раскололся, Для спасения останков, требовался срочный ремонт. Стоматологическая клиника ожидала меня на нашей улице, стоило лишь перейти через дорогу. Перспектива предстоящих процедур угнетала меня, но и другого выхода я не видел.
Мой документ Искателя Убежища предполагал предоставление мне определённых бесплатных медицинских услуг. С ним я и отправился в клинику. Первый визит закончился в приёмной, где секретарь записала меня на приём к врачу и выдала талончик с номером кабинета и временем приёма. При этом она записала данные моего документа. Я понял, что социальная система работает и предполагает такую категорию пациентов.
Моим лечащим доктором оказалась молодая симпатичная индуска. Ассистировала ей медсестра – молодая симпатичная англичанка. Называли они меня – мистер Стыцькофф.
При всей их вежливости, у меня закралось подозрение, что эти молодые медработники будут не только лечить меня, но и тренироваться, набираться практического опыта.
Осмотрев мои челюсти, индийский доктор остановилась на повреждённом зубе. Как я и предполагал, спасти эти останки можно было только установкой коронки. На этом и остановились. Я приготовился к серии болезненных сеансов.
Девушки упаковали свои руки в резиновые перчатки по локоть и распяли меня в кресле в горизонтальном положении. Ассистентка приготовила дозу и передала шприц доктору. И началось!
Обширяв, десну вокруг больного зуба, меня оставили с моими страхами, а сами стали готовить необходимые инструменты. Дождавшись, когда пациент дошёл до кондиции, доктор прикрылась защитными очками и приступила к опиливанию остатков зуба. Судя по применяемым инструментам, движению её рук и обилию моей кровушки, молодая доктор не церемонилась с моими дёснами. Ассистентка только успевала откачивать и менять тампоны. Пока она возилась с моим кровотечением, доктор включала вполне приятную улыбку и обращалась ко мне на английском, не искажённым индийским акцентом, – признак рождения и обучения в Англии.
– Are you OK, mister Stitskoff?[43]43
Вы в порядке, мистер Стыцькофф?
[Закрыть] – бодренько спрашивала она меня.
– Still alive,[44]44
Всё ещё жив.
[Закрыть] – коротко отвечал я, неловко ворочая деревянным языком.
Затем она принялась пилить, пилить и пилить объект своего профессионального внимания. Я многократно пожалел, что ввязался в это. Проще было бы просто удалить проблему. Но лечение уже шло полным ходом. Допилив до нужной кондиции, доктор сделала слепок и подробно объяснила мне предстоящие процедуры. Следовало подождать пару дней, пока изготовят коронку. Что касается материала, то его стоимость не покрывается моей социальной программой, поэтому мне следует быть готовым оплатить 50 фунтов. На этом, пока расстались, и я поспешил в свою комнату-убежище, зализывать раны.
Спустя два дня, я снова наведался в приёмную, где мне назначили время приёма.
Приняли меня те же девушки, в том же кабинете. Посматривали они на меня с некоторым любопытством. Возможно, удивлялись, что я не загнулся от потери крови, да ещё и добровольно вернулся к ним.
Коронка была готова. Осталось поставить её.
В процессе подгонки защитного саркофага, молодая индуска постоянно спрашивала о моих ощущениях и разъясняла мне возникающие перед нами технические задачи. Мои короткие ответы веселили их. Я оптимистично рапортовал о том, что я по-прежнему живой, и весь отдаюсь в их руки, что эта коронка переживёт меня и послужит средством точного опознания моей личности… Просил их не имплантировать под коронку никаких электронных чипов для слежения за моими мыслями и перемещением в пространстве. Они лишь посмеивались и продолжали что-то монтировать в моём онемевшем рту.
В общей сложности, я провёл несколько часов в теснейшем контакте с двумя девушками восточного и западного происхождения. Я потерял в этой клинике немало крови и пятьдесят фунтов наличными. Уходил я от них вполне довольный, с громоздкой конструкцией во рту, надёжно скрывающей и защищающей недавно повреждённый зуб.
Впоследствии, всякий раз, обращаясь к услугам стоматологов, при осмотре, меня спрашивали о происхождении этого странного изделия из современного материала. Я отвечал, что это особая коронка, она имеет связь с древним, культовым, каменным сооружением Стоунхэдж, которое находится в полях юго-западной Англии. И это не просто коронка, а символ-памятник длинной, дождливой истории, в которой участвовали индусы, англичане и люди многих других национальностей. Когда-нибудь, я сделаю на этом камне надпись. К примеру;
Оставшись живым после такого испытания, я вспомнил о людях из прошлой жизни и решил поинтересоваться, как и где они поживают.
Я попробовал номер мобильного телефона Аркадия. Но ответил кто-то другой.
– Серёга, это ты? – отозвался мужской голос.
– Да, это я. К кому я попал? Могу ли я поговорить с Аркадием?
– Это я, Николай. Помнишь ферму Кларка и сына?
– Помню. Узнал. А что Аркадий?
– Аркадий исчез. Остался лишь его мобильный. Мы здесь на севере, на цветочной ферме вместе работали. Последнее время, он стал бухать и частенько занимать у меня деньги. Я на всякий случай попросил его передать мне в пользование мобильный, пока он собирается рассчитаться со мной…
– И что с ним теперь?
– Не имею понятия. Он одолжил кое-какие суммы ещё у нескольких товарищей по работе и тихо слинял в неизвестном направлении. Пока ещё никому не звонил. Полагаю, что уже не увижу и не услышу его, – закончил Николай.
– А как твои землячки – Люда и Оксана? – поинтересовался я.
– Они по-прежнему в Лютоне, пакуют бананы.
– Понятно. Я как-нибудь свяжусь с ними. И ты не пропадай. Держись! – поспешил я прервать связь, чтобы спокойно обдумать услышанное.
Я поймал себя на мысли, что с облегчением воспринял весть о том, что все эти люди вдали от меня и заняты своими делами. Немного позднее, я позвонил Татьяне в Лютон и, как обещал, сообщил ей для Люды и Оксаны телефон и адрес украинского секретаря адвокатской конторы в Лондоне.
