Текст книги "Остров Невезения"
Автор книги: Сергей Иванов
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 57 страниц)
6
Свой шкаф открыл ключом, фабричный халат повесил, а куртку одел. Холодную, увесистую фунтовую монету, пролежавшую в механизме замка более трёх недель, вынул и отправил греться обратно в карман. Ключ оставил застопоренным в замке открытой дверцы шкафа, готового послужить новому работнику. Уходя, с благодарностью подумал о простоте процедуры. Получение чека в агентстве, и возможный разговор с Крисом, о факте окончания отношений – не представлял никаких сложностей (ни на грубом материальном, ни на пресловутом, зыбком, коварном тонком уровнях). С этим джентльменом я чувствовал себя, как с другом детства.
Теперь мы все четверо, проживавшие в одной комнате, оказались без работы. Сергей открыто обвинял в случившемся Аркадия и моего земляка, а те посылали его. Мне, по секрету советовал, как можно скорее расстаться с ними, и в будущем держаться от таких людей подальше. Рекомендовал, иметь дело с ним. Сочетание последних событий всё более объединяли меня с Сергеем вокруг предстоящего посещения адвокатской конторы. Аркадий и мой земляк сосредоточились на телефонных переговорах по поводу новой работы, и вскоре объявили о своём отъезде куда-то на север. Я был искренне рад их благополучному самоопределению и с надеждой ожидал скорой и счастливой развязки затянувшегося коммунально-психологического узла. Меня удивило их совместное решение… помочь мне выйти из затруднительного положения.
Мой земляк, подгадав момент, когда поблизости не было Сергея, по-приятельски сообщил о предложенной им работе на цветочных плантациях, куда они готовы и меня взять. Я поблагодарил за проявленное внимание и отказался, коротко сославшись на иные планы и южное направление.
Назначенный нам день приёма в адвокатской конторе случайно совпал с четвергом – последним днём недели проживания. По пятницам мы вносили рентную плату за следующую неделю проживания.
В четверг утром, чтобы прибыть в Лондон до девяти утра, мы встали рано и вышли из дома, когда все соседи ещё спали.
Из разговоров накануне, я понял, что Аркадий и мой земляк планировали переночевать здесь последнюю ночь, а утром отбыть на новое место. Предполагалось, что, вернувшись из Лондона, мы их уже не увидим. По этому поводу никто не горевал.
Утро выдалось ненастное. Порывистый ветер сочетался с дождём. Не полюбившийся мне пакистанский город Лютон словно взбесился, обдувая и поливая нас вдогонку. Всю полуторачасовую дорогу до Лондона лил дождь, и на душе было дождливо и ветрено-неспокойно. Накопилось много вопросов, обсудить которые мне не было с кем.
Уже в центре Лондона, когда все пассажиры сошли, мы оказались в автобусе одни. Водитель поинтересовался, где же мы хотим сойти. Я высказал предположение, что конечной остановкой будет вокзал Виктория, куда нам и надо. Водитель понимающе улыбнулся и пояснил, что конечная остановка уже была, но обещал высадить нас неподалёку от станции метро Виктория. Мы присели поближе к водителю, и, поджидая остановку, разглядывали дождливый утренний будничный Лондон.
Заметив покладистость водителя, у Сергея возникли к нему вопросы:
– Спроси его, где здесь королевский дворец, – поручил он мне.
– Оно тебе сейчас надо? – ответил я, думая о своём.
– Тебе шо, трудно спросить? – прозвучал тон человека, недавно содействовавшего мне мелкими денежными займами.
– Вот сам и спроси, если нетрудно и уместно, – дождливо проворчал я, глядя в окно.
К моему удивлению, Сергей так и сделал:
– Сэр, сэр… Это вот, а дэ тут Квин палац? – заехал он по-украински к водителю, сосредоточенному на узкой проезжей дороге в центре города в час пик.
– Простите, я вас не понял – вежливо отозвался водитель, не отвлекаясь от управления.
Оказалось, водитель лондонского автобуса и по-украински не понимал.
– Квин… хауз… квин… – пояснил Сергей, показывая непонятливому водителю что-то руками.
– Не понимаю. Что он хочет? – пожал тот плечами, бегло взглянув на меня через зеркало.
– Здесь мы могли бы выйти, – ответил я водителю на его вопросительный взгляд, заметив, знакомые места неподалёку от вокзала Виктория.
– Да-да, я ищу место для остановки. Приготовьтесь, – ответил тот.
– Шо он говорит? – принял участие Сергей.
– Приготовься к выходу.
– А королевский дворец? Шо он сказал?
Неподалёку от станции метро водитель подгадал подходящий момент и место у тротуара, приостановил автобус и открыл переднюю дверь.
– Спасибо! – поблагодарили мы, торопливо выскакивая на мокрый тротуар.
– Удачи! – ответил водитель и поспешил отъехать, не закрыв дверь.
На станции метро было людно и суетно. Народ спешил на работу, некоторые топтались у касс в ожидании 9:30, после чего тарифы дешевле. При продаже билетов до станции «Семи Сестёр», служащий пояснил, что если мы готовы подождать десять минут, то сможем воспользоваться, билетом на фунт дешевле. Мы согласились.
Купив билеты, решили позвонить в контору и предупредить о своём опоздании. На звонок ответила Людмила. Выслушав, заверила, что всё остаётся в силе, и она готова принять нас.
Сергей выглядел озабоченным или недовольным чем-то. Его настроением я не интересовался, думал о своём, но получалось сумбурно и неутешительно. Вагоны метро в это время полны. Пассажиры напряжённо вежливы. На душе скверно.
На станции Seven Sisters выходы на поверхность в нескольких направлениях. Разобравшись, вышли на нужную улицу High Road. Здания, обозначенное, как Helen House 214–218, в котором размещалась адвокатская контора, оказалось рядом. На дверной табличке указывались имена адвокатов-партнёров, и звучали все они далеко не по-английски. Неподалёку от входа стояли, покуривая в ожидании чего-то, трое-четверо человек. В них я легко разглядел польскую и советскую принадлежность. Дверь оказалась закрытой, но имелась кнопка вызова. На мой звонок, низкий женский голос с африканским акцентом спросил, чем нам могут помочь. Тембр голоса и акцент объяснил мне экзотические имена адвокатов. В микрофон я сообщил, что некая Людмила назначила нам здесь встречу, и ожидает нас. Хотел назвать наши имена, но электрический замок освободил дверь, и мы вошли. В комнате, расположенной справа у входа, заседали за компьютерами две пышнотелые африканские женщины-секретари, источающие тяжёлые парфюмерные запахи. Одна из них указала нам направление по лестнице на второй этаж. На подходе ко второму этажу мы встретили группу людей, все они чего-то ожидали. Без всяких сомнений, мы по-русски спросили у них о нашей Людмиле.
– Она обещала скоро вернуться. Мы все её ждём, – с прибалтийским акцентом ответили нам.
Мы, молча, присоединились к ожидающим. Так простояли на лестнице минут пятнадцать. Рядом с нами оказалась компания их трёх человек, говорящих между собой на литовском языке и убойно пахнущих алкогольным перегаром. Полный мордатый тип с подбитым глазом переживал тяжёлое похмелье, жадно попивал воду из пластиковой бутылки и жаловался, что это не пиво. Как я понял, его подружка, – мелкая, испитая и потрёпанная особа, постоянно упрекала своих приятелей и куда-то звала их. Мы поняли, что они болезненно утомлены вынужденным ожиданием на лестнице. Сергей заговорил с ними.
– Ребята, Людмила назначала нам встречу на 9:00, сейчас уже 10, какой здесь порядок очерёдности?
– Она всем назначила на 9:00! – ответили сразу несколько человек. – Вероятно, вам следует дать ей или секретарю свои данные. А лучше, дождитесь её, – посоветовали нам.
Я понял, что все эти люди здесь с той же целью, что и мы, и знают они о предстоящей процедуре возможно несколько больше. Но не успели мы задать свои вопросы, как вернулась сама Людмила.
В открытую дверь с улицы протиснулась стройная женщина среднего возраста, гружённая полными продовольственными пакетами из ближайшего супермаркета. Она, неловко улыбаясь ожидающим её клиентам, поднималась по узкой лестнице со своей увесистой ношей в обеих руках. Это так напоминало совковые конторы, когда сотрудницы в рабочее время, по очереди бегали на базар сделать закупки для дома. Пробираясь сквозь строй ожидающих, она бегло оглядела всех и легко определила новеньких. Задержав на нас свой вопросительный взгляд сквозь очки, Людмила, едва приостановившись, спросила:
– Здравствуйте, вы тоже ко мне?
– Да, мы договаривались с вами по телефону, – представился я, кивнув и на Сергея.
– Хорошо. Одну минутку, – признала она нас и прошла в свой кабинет.
Там по-хозяйски разместила пакеты с покупками, сняла плащ и пригласила нас войти в открытый кабинет.
– Мне нужны ваши данные: имя, фамилия, дата и место рождения, гражданство. А также паспорта, я сниму копии, – деловито начала Людмила.
– Я хотел бы прежде уточнить некоторые детали, – обратился я.
– Что именно?
– Нам не хотелось бы применять в этом деле свои паспорта.
– То есть, вы хотели бы обратиться за политическим убежищем, вообще, без документов?
– Да. Если таковое возможно.
– Это возможно, но повлечёт некоторые дополнительные хлопоты и расходы, – с улыбкой всё понимающего советского клерка ответила Людмила.
– Нам рекомендовали представляться как граждане Белоруссии, но документов таких у нас нет, – выразился я конкретнее.
– Знаю. Сегодня здесь все «белорусы». Моё участие в таком деле будет стоить для вас по 50 фунтов, – как работник украинского паспортного стола, пояснила она, и ожидающе внимательно рассмотрела нас, ожидая ответа.
– Это для нас новость, – начал я.
– Нам надо посоветоваться, – подключился Сергей.
– И придумать биографические данные, – примирительно добавил я.
– Хорошо. Подумайте и если хотите уже сегодня зарегистрироваться, то поторопитесь. Биография вам сегодня не понадобится, нужны лишь полное имя, дата и место рождения, гражданство. Что же касается денег, то это можно и не сегодня, а когда решим создавать белорусскую легенду, – поддержала робких клиентов землячка.
– Тогда мы готовы дать необходимые данные, – согласился я, и взглянул на Сергея. Тот, похоже, очень хотел что-то обсудить наедине.
– Можно мы вернёмся с ответом через десять минут? – спросил Сергей.
– Пожалуйста, – снисходительно улыбаясь, согласилась Людмила.
Мы вышли на улицу. Накрапывал дождь. Я понимал, что отказаться сейчас от её услуг, – означало неопределённость, судорожные поиски под дождём и масса дурацких вопросов от напарника.
– Во, сука украинская! И здесь свои правила впаривает, – комментировал Сергей, – уверен, это она себе на карман стрижёт, помимо зарплаты. Саша об этом не говорил, видимо, недавно начала эту совковую практику.
– Короче, Сергей, нам надо решаться. Другие варианты у нас есть?
– Если поискать, я думаю, можно такие же услуги найти и бесплатно, – предположил Сергей.
– Можно. Но снова же, надо искать. Да и не с каждым-то удобно говорить о задуманном белорусском пути. И свои паспорт применять в этом эксперименте, тоже не хочется. К тому же, если ей верить, эта компания прибалтийцев – тоже «белорусы». Хотелось бы с ними, хором. По-моему, – подходящая компания и ситуация, надо соглашаться и начинать процесс, – не совсем уверенно выразил я своё видение.
– Как скажешь. Только не нравится мне эта хохлушка, и платить ей вовсе не хочется, – неохотно согласился Сергей.
Мы неуверенно вернулись в контору.
– Кстати, ты под своим именем намерен это делать? – спросил я его.
– Нет, лучше применю запасной родственный вариант. А ты?
– Оставлю лишь дату рождения. Остальное придумаю.
На лестнице Людмила раздавала ожидающим какие-то устные инструкции.
– А вот и ещё двое! – с надеждой и улыбкой встретила она наше возвращение. – Ну что, решились?
– Ребята, что вы, как первый раз замуж. Мы вас ожидаем. Уже почти полдень… Сегодня надо успеть всё сделать… Делов-то: начать и кончить! – подбадривал нас кто-то из группы будущих полит беженцев.
Надо признать, что их шутки-прибаутки в этой непростой ситуации, оказали ощутимое влияние на принятие мною положительного решения, – быть с ними. У меня на душе отлегло, когда я услышал, что этот вопрос можно решать этак полушутя, полупьяно.
Людмила просила нас написать ей необходимые данные. И я выдал заготовленное: Mr Sergei Stitskoff, родом из Гродно, Белоруссия. Холост. Людмила, не взглянув, поспешила отнести наши данные секретарям.
Акт согласия сблизил нас с другими соискателями политического убежища. И Сергей начал активно расспрашивать всех.
Больше всего нас интересовала сама возможность прохождения формальных процедур без документов. Но полу трезвые литовцы успокоили нас, поведав, что все их земляки проделали такой белорусский путь к английскому соцобеспечению, и другим рекомендовали. Так что, беспокоиться не о чем. Надо лишь поторопиться, пока кормушку не прикрыли!
Особенно облегчило мою истерзанную сомнениями и вопросами, душу, мимолётное упоминание литовцев о том, что приехали они в эту контору из портового города Саутхэмптона.
Одним из множества стоящих передо мной вопросов, был вопрос, – куда податься и где начинать?
Лондон, при всех его столичных возможностях, – город слишком большой и дорогой. Стартовать здесь в условиях ограниченных денежных средств и без информационной поддержки друзей и близких – всё равно, что рыба об лёд. Говоря конкретнее, – работать на оплату скромного жилья и транспортных услуг. Иных мест в этой стране я не знал.
О Саутхэмптоне же, я давно и многократно слышал от знакомых работников ЧМП.
(Черноморское морское пароходство – старейшее российское пароходство на Чёрном море, созданное еще в 1833 году, как акционерное Черноморское общество пароходов, для установления постоянных сношений между Россией и Османской империей. Центр пароходства – город Одесса. После передачи большевиками Новороссийского края и города Одессы украинскому коммунистическому правительству в 1922 году, стало украинским морским пароходством.
На 1990 год Черноморское морское пароходство (ЧМП) было крупнейшим в Европе и вторым в мире. В его составе было более 300 судов различного класса с суммарным водоизмещением в 5 миллионов тонн.
С 1991 года, с момента распада СССР, ЧМП принадлежит Украине. Количество судов снизилось к 2006 году более чем в 20 раз.
В первые же годы украинской «независимости» начался лихой процесс разворовывания этой уникальной компании. И в этом алчном процессе надо отметить активную роль первого президента Украины – Леонида Кравчука).
Почти все из моих знакомых, кто плавал от ЧМП, на мои расспросы об Англии, упоминали порт Саутхэмптон. И описывали этот город-порт с положительной теплотой.
Как следствие, я рассматривал город-порт отбытия Титаника, как место своего возможного пристанища на острове. А такое стечение обстоятельств, как встреча, именно сейчас, с парнями из Саутхэмптона, готовых поговорить и ответить на вопросы, рассматривалось мною, как положительный знак свыше! Теперь я знал, куда поеду после исполнения формальностей.
Людмила призвала всех ожидающих клиентов-беженцев к вниманию. Сначала выдала каждому стандартное официальное письмо адвокатской конторы к отделу миграции и натурализации. Просила проверить, верно, ли указаны наши данные. Подробно разъяснила, как туда добраться и как там действовать. Рекомендовала после окончания процедур регистрации, связаться с ней и договориться о следующей встрече для оформления подробной легенды о преследованиях на родине…
На всякий случай, вручила нашей группе листовки с подробным описанием маршрута: номера поездов, названия линий и остановок. Нашей конечной остановкой, где находился миграционный центр, оказался Восточный Кройдон.
Так, группа её сегодняшних клиентов лже-белорусов, человек десять, уплативших Людмиле по 50 фунтов, или пообещавших, выдвинулась в экспедицию выживания, правдами и неправдами.
За время ожидания в конторе мы поверхностно познакомились, так в пути и держались вместе мелкими группками. Подвыпившая подружка наших литовских попутчиков не выдержала многочасового испытания трезвостью и бюрократией, сочно выругалась по-русски и покинула нас. Мы же с Сергеем оказались в компании двух литовцев из города Шауляй. Ехать нам предстояло не близко. Сначала, этой же линией метро вернулись на вокзал Виктория. Там, купили билеты на пригородный поезд до Восточного Кройдона. Неразговорчивый толстяк с подбитым глазом перед посадкой на поезд подсуетился и прикупил спасительную банку пива, которую там же на перроне перелил в свою безразмерную утробу. Пока добрались до поезда, я уже что-то знал о Саутхэмптоне и о наших попутчиках. С английским языком эти ребята совсем не дружили, поэтому расспросы-поиски были, естественно, возложены на меня. Зато в поезде, они уже охотнее отвечали на вопросы и восполняли моё представление о городе, который я себе наметил. Сергей понял мой замысел и также проявил интерес к новому направлению.
Сойдя на остановке East Croydon, мы, согласно инструкции-маршруту, прошли два-три квартала и прибыли к большому комплексу из нескольких корпусов. У входа и вокруг наблюдалась толчея людей разных цветов и национальностей. Мы легко определили нужный нам корпус и стали в хвосте длинной очереди, ползущей к входу. Вскоре мы дошли до контрольно-пропускного пункта, где, предъявив письма адвокатской конторы, прошли через метало детектор и поднялись на указанный нам этаж. В просторной комнате ожидания, очень напоминавшей международный вокзал, в ожидании, посиживали просители убежища. При входе, служащий подсказал нам, что каждому следует получить номерок и ожидать вызова. Мы так и сделали. Расслышав, какой номер пригласили на процедуры, и, понаблюдав, как быстро это делается, мы рассчитали, что ждать нам предстоит несколько часов. К тому, уже вечернему времени, в адвокатской конторе едва ли нас будут ожидать, стало ясно, что сегодня мы не успеем проделать всё, что запланировали.
Ожидание хотя и было многочасовым, но оказалось нетяжёлым и познавательным. Я рассмотрел письмо моего адвоката. Прошение было напечатано на фирменном бланке жёлтого цвета. Имечко адвоката, ходатайствующего обо мне, было экзотическим – Tayo Arowojolu. Возникло ощущение, что я доверился каннибалу.
Нам определённо повезло с товарищами из Саутхэмптона, ибо они были достаточно осведомлены об условиях приёма беженцев в этом городе, и могли ответить на многие волнующие нас вопросы. Благодаря им, за время ожидания, я узнал о порядке предоставления социального жилья, размере еженедельного денежного пособия и прочих доступных городских благах.
Всё услышанное, мне определённо нравилось и звучало гораздо лучше того, что предлагалось в Лютоне. Наконец, нас пригласили в первую комнату, где предложили оставить отпечатки пальцев. Мы не возражали, и быстро прошли процедуру. Захлопотанные чиновники профессионально пропускали гостей одного за другим, оставляя в своих архивах наши фото и отпечатки пальцев. Они не обращали внимания ни на мою выдуманную фамилию, ни на гражданство, ни на меня самого. Лишь механически выполняли бюрократический акт оформления.
Однако, пройдя это и вернувшись в зал ожидания, мы узнали от кого-то из нашей группы, что всё не так уж и просто. Нескольких молодых литовских девушек, прибывших сюда вместе с нами, легко распознали как прибалтийских граждан. Нам указали на русскоговорящую пожилую женщину, работающую с чиновниками, выдающими документы. Она-то и рекомендовала девушкам отказаться от задуманной белорусской идеи, как совершенно неприемлемой для них, плохо понимающих и совсем не говорящих по-русски. Советовала вернуться к адвокату и придумать что-нибудь получше. Наши литовские товарищи, получившие образование ещё в советских литовских школах, озабоченно спросили нас, как слышится их русская речь. Мы успокоили их.
Сидевшая рядом с нами пара, оказались случайными свидетелями наших разговоров и осторожно заговорили с нами. Их также волновал вопрос о применении паспорта, и они охотно поведали о своих замыслах и сомнениях. Эти оказались родом из Ленинграда, но граждане Израиля. Кто-то из друзей с подобными данными, заехав в Англию, посоветовал им, присоединиться к ним и к временному британскому статусу – просителя полит убежища. Обещали достаточное социальное обеспечение и заработки, завидные по израильским меркам.
Посовещавшись и обобщив известный нам опыт своих земляков с различными гражданствами, мы успокоились выводом, что задуманное нами, вполне реально.
Вскоре и эти были приглашены к окошку. Мы могли лишь наблюдать со стороны. Наблюдая и анализируя, мы усвоили, какие вопросы там наспех задают, и как следует отвечать. Зал ожидания почти опустел, мы оказались в числе последних посетителей, и это несколько напрягало нас.
Первым пригласили нашего, страдающего похмельной жаждой, товарища. От него невыносимо несло алкогольным перегаром, и все, с кем он вступал в контакт, отмечали этот отталкивающий факт, иногда в откровенно брезгливой форме.
Его пригласили к окошку, где в качестве переводчицы участвовала упомянутая русская женщина. Когда назвали его номер и номер окошка, мы все взглянули на чиновников, сидящих там. Пока он шёл к ним, заметили, как там, рассматривая что-то, дружно смеялись. Поняли, что причиной их веселья послужила фотография, наспех сделанная им здесь же в кабинке экспресс-фото.
Фото зафиксировало физиономию человека, страдающего излишним весом и злоупотреблением алкоголем. К этому прибавились следы бессонной, пьяной ночи и свежий синяк вокруг заплывшего глаза. Мы и сами все признали это фото высокохудожественным и исторически значимым. Теперь фото-шедевр веселил уставших работников миграционной службы. Их реакция нам понравилась. Мы поняли, что все наши белорусские досье легли на стол у одного окошка с русской переводчицей, и нам предстоит отвечать на вопросы одного чиновника. Короткая беседа с нашим очумевшим от ожидания товарищем прошла смехотворно быстро и совершенно несерьёзно. Что вселило в нас уверенность и надежду на лёгкий процесс и положительный исход.
Когда я оказался у окна допроса, то смог увидеть своё беженское дело, содержащее лист с отпечатками пальцев, фото и скупые анкетные данные.
Пожилой мужчина, заправлявший процедурой, приготовил бланк удостоверения, какие я уже видел у своих земляков, только поддельные. В это удостоверение уже вклеили моё фото и готовились внести прочие данные. Вписав туда мои новые имя и фамилию, чиновник поднял уставшие глаза, бегло взглянул на меня, и спросил, назвав меня непривычным для меня именем:
– Мистер Стыцькофф, когда вы прибыли в Соединённое Королевство?
– 28 февраля 2000 года, – выдал я заготовленную дату.
– Где и каким транспортом вы въехали в страну?
– Порт Дувр, пассажирский паром.
– Обращались ли вы ранее к британским властям, о предоставлении вам полит убежища?
– Нет, никогда не обращался.
– Ваше гражданство?
– Белорусское.
– Какие документы у вас есть?
– Никаких.
– Как вы прошли паспортный контроль при въезде в Великобританию? – задал он очередной вопрос, не отрываясь от заполнения моего удостоверения.
По всему было видно, что контора устала от рутины, и чиновник думает сейчас о том, что я сегодня почти последний клиент, и скоро домой…
– Я не проходил паспортного контроля, меня провезли в страну в грузовом авто контейнере.
Служащий быстро и очень небрежным почерком заполнял моё беженское удостоверение. Женщина переводчик быстро прочитала мне инструкции:
– Вам следует, лучше с помощью адвоката, заполнить вот эти анкеты и доставить их обратно нам не позднее 14 марта. Не исполнение, или ненадлежащее исполнение этого условия, автоматически аннулирует ваше заявление на предоставление вам политического убежища, и вы становитесь субъектом, пребывающим в стране нелегально. Вам также, следует сообщать своему адвокату об адресе вашего проживания, чтобы с вами можно было связаться в случае необходимости. Процесс рассмотрения вашего заявления может длиться несколько месяцев. Первые шесть месяцев вы не имеете права работать, но можете обратиться по месту жительства в отдел социального обеспечения и получить необходимую помощь. Ваш адвокат вам всё объяснит. Если в течение шести месяцев ваше дело не будет окончательно рассмотрено, вы можете обратиться к нам за предоставлением вам разрешения на работу. Всё понятно?
– Да. Всё понятно. Спасибо.
– Вот ваше удостоверение. А это анкеты, которые необходимо заполнить и вернуть в указанные сроки. Удачи вам, мистер Стыцькофф.
– Thanks a lot![22]22
Огромное спасибо.
[Закрыть] – ответил я чиновникам, и поспешил освободить место у окошка для своего товарища.
Набрав конторский номер Людмилы, я удивился её быстрому ответу в это позднее время.
– Это белорус Стыцькофф из сегодняшней группы.
– Я вас узнала, – ответила Людмила.
– Только сейчас закончили. Думаю, сегодня мы уже не встретимся. Я хотел бы узнать, когда это возможно.
– Вас двое, верно? – уточнила Людмила, – напомните мне имя вашего товарища.
– Да, нас двое… Только я затрудняюсь сказать теперешнее имя моего попутчика.
– Ничего. Я вас помню, дайте сообразить, когда я смогу вас принять, – довольно оптимистичным тоном ответила она.
– А завтра мы не смогли бы встретиться и всё закончить? – предложил-спросил я.
– Завтра!? – удивилась Людмила. Вероятно, она планировала для нас встречу на более отдалённый день.
– Да, нам хотелось бы всё сделать завтра, так как у нас период неопределённости с местом проживания.
– Понятно. Ну, если завтра, тогда только во второй половине дня. После двух, не могу сказать точно, уж как сложится с другими клиентами… Возможно, вам придётся подождать. Вас это устраивает?
– Да, пожалуй, устраивает. Тогда, до завтра.
На улицу мы вышли после восьми вечера. Уставшие от многочасового ожидания и волнений, но довольные свободой и новыми документами бедных родственников Её Величества. Литовские коллеги решили возвращаться в адвокатскую контору, у которой их кто-то ожидал с транспортом.
Добираясь вместе поездом до вокзала Виктория, мы договорились о встрече в Саутхэмптоне. Для связи нам выдали номер мобильного телефона кого-то из их товарищей. В полупустом вагоне пригородного поезда мы могли, наконец, расслабиться. Толстяк дул пиво, а Сергей беспорядочно и напористо допрашивал их о возможностях трудоустройства в Саутхэмптоне, и чем те занимаются, и, как, намерены, поживать теперь, в новом статусе… Но вскоре, толстый выпил своё пиво и послал Сергея подальше, высказав предположение, что дома тот, вероятно, служил паршивым мусором.
Я лишь рассеянно наблюдал за сценой в поезде, думая о своём.
На вокзале Виктория мы расстались. Они скрылись в подземной станции метро, а мы – отправились к автобусной остановке.
Расписание предлагало ближайший автобус в Лютон почти через час. Стояла чудная мягкая безветренная погода, дождик лишь кратковременно и лениво напоминал о себе. Утренняя, – ветреная, дождливая погода, и ночная – тихая, абсолютно соответствовали моим настроениям в этот день. Я чувствовал себя устало и спокойно. Внешние обстоятельства рассматривались лишь как некое отражение-тень невидимой сути, существующей рядом и вокруг. Во всяком случае, мне было приятно верить в это зыбкое ощущение. Я сортировал события последних дней; случайные встречи, совпадения, ощущения, и у меня крепло чувство постоянного присутствия и активного участия некой незримой воли.
С первых дней пребывания на острове всё подталкивало меня к осознанию существования некой параллельной невидимой, но ощутимой реальности. Или у меня обострились чувства, или я действительно попал в некую особую среду более концентрированного мира духов.
Ожидание автобуса, позднее возвращение в Лютон и неопределённость с ночлегом, за который мы должны были внести рентную плату. Всё это едва волновало меня.
На скамье автобусной остановки одиноко лежала кем-то оставленная книга в мягкой обложке. Ветерок перелистывал, а дождик всё более зачитывал её. К утру, книга окончательно размокнет от слёз невидимого читателя. На внутренней стороне обложки стоял чернильный штамп районной библиотеки Westminster Library. Я машинально смахнул рукавом капли воды и упрятал брошенный детектив в карман куртки. Сергей о чём-то говорил. Я не слышал. Наконец, до меня дошли его призывы – пройти в ближайший супермаркет и купить что-нибудь съедобное.
Неподалёку отыскали небольшой гастроном Сэйнсбери. Взяли с прилавков пакеты молока и булочки. Сергей вынул из упаковки две банки пива. На выходе, кассир индусской внешности заявил, что это пиво у них продаётся лишь упаковками по шесть банок, и он не может отпустить две банки.
– Шо он хочет? – спросил меня Сергей, напрочь игнорируя вежливые объяснения кассира-индуса.
– Он не может продать две банки пива… Только упаковки по шесть, – ответил я и направился к выходу.
– Та постой ты! Скажи этому козлу… Он шо, считать не умеет? Пусть скажет, сколько стоят две банки, и я заплачу.
– Не знает он, сколько это стоит. Ты же видишь, цены выдаёт запрограммированная считывающая машина, – неохотно принял я участие в очередном приступе идиотизма и упрямства.
– Но мне не надо шесть банок, я хочу две. Скажи ему, – не принимал условия супермаркета Сергей.
Индус терпеливо ожидал, наблюдая за нашими дебатами.
– Он это не решает. Оставь ты эти банки и индуса в покое, – посоветовал я и поспешил выйти из магазина.
Через пару минут меня догнал Сергей, без пива и недовольный моим предательством.
– Шо ты за человек?! Тебя просишь о простой вещи: объяснить этому дебилу…
– Сам ты… Тебе дома никто не говорил?
– Твоя гордыня тебя погубит!
– Не начинай… Если тебе хочется пива, то просто вернись и выбери то, что продаётся, и не морочь всем головы своими пивными капризами.
– Я хотел именно то пиво, две банки… Так вы сделали из этого проблему. Ладно, тот бабай – тёмный не может ни посчитать, ни решения принять… Но ты, мог бы объяснить ему… Так нет же, в позу становишься…
На автобусной остановке, поедая булку с молоком, я слушал упрёки и замечания в свой адрес. Вскоре, этот словесный понос плавно перешёл в подробное изложение последних снов. А затем, в жалобы на кого-то далеко в Украине.
Кроме нас в автобус подсела небольшая группа пассажиров, купивших билеты до Лютонского аэропорта.
От вокзала Виктория в направлении Лютона автобус минут тридцать пробирался через центральную часть Лондона. В позднее время улицы были посвободней, и поездка оказалась зрелищной ночной экскурсией. Я пассивно пялился в окно. Сергей о чём-то говорил. Я думал о своём.
Выехав из города, автобус помчал сквозь влажную ночь в северном направлении.
Предполагалось, что наших земляков-соседей по комнате уже не будет, и мне не придётся отвечать на докучливые вопросы. Сейчас мне меньше всего хотелось рапортовать перед кем-то о проделанном за день. Сергей призывал моё внимание, упоминая о неком городке неподалёку от Лондона, где он бывал, и ему там понравилось. Однако, конкретно перечисленные социальные блага Саутхэмптона и обещанная информационная поддержка литовских товарищей, звучали убедительнее.
