Текст книги "Душехранитель"

Автор книги: Сергей Гомонов

Соавторы: Василий Шахов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 55 страниц)

– Я пошутил… – угрюмо выговорил Андрей. – Не знаю я, где диск…

Рената сразу ослабла. В ее глазах читался такой укор, что даже ему стало немного не по себе.

– Как ты можешь? – еле слышно выговорила девушка и заплакала.

Ну вот, пора мириться. Заодно и проверим…

Андрей поднял ее и унес еще дальше. Угу, вот неплохое и, главное, укромное местечко…

– Прости, прости… Видишь, совсем голова не соображает, – прошептал он ей на ухо. – Забегался. Прости меня, ради бога… Черт! – Андрей прихватил ее за подбородок и стал целовать – в губы, в соленые от слез щеки. – Хочу тебя ужасно!

Еще бы не хотеть. Почти месяц, как бесноватый, по всей стране носится, женщин только сквозь стекло «Ландкрузера» видит. Тут озвереешь, не то что…

– Ничего, все прошло… – отвечала Рената, с нежностью гладя его по лицу. – Я понимаю…

Одежды на ней сколько… Ч-черт… Нет, она не притворяется, это уже точно. Андрею и самому стало смешно: впервые в жизни он вот так, черт знает где, в лесу, ночью, на валежнике, да еще и поздней осенью... А ведь заводит! Заводит настолько, что швы на джинсах уже трещат и внутри все ломит в предвкушении…

Какая у нее грудь! Свихнуться можно! Недаром отец смеялся, что от Ренаты теряли голову чуть ли не все новосибирские мужики! От такой немудрено голову потерять…

Андрей целовал нежную, пахнущую молодой осенью, кожу девушки. Что-то шептал, рванув ее тело на себя, вторгаясь в нее, гибко скользя меж ее горячих бедер, замирая от несказанной неги и разгораясь вновь. Не смог сдержать громкого стона, почти крика, ощутив феерию экстаза…

Рената отдавалась отчаянно, словно в последний раз. Боль во всем теле, страх утратить любимого после их разговора перед отъездом, пережитый ужас погони и панического бегства, исчезновение и возвращение Саши – все это затмило и странности его поведения, и чужой запах, и привкус иной энергетики, и даже манеру любить – жарко, ненасытно, властно. Но ни звука не вылетело за все это время из ее уст…

Серапионов не подозревал, что все настолько изменится для него после их встречи. Он не ожидал от себя ничего из того, что, перевернувшись в его душе, откликнулось в сердце и разуме. И речь тут не об успешности «проверки», не о Ренатиной искренности, даже не о древней, как мир, власти женского очарования над мужским началом. Дело в чем-то другом. В неких глубинных и смутных воспоминаниях, наверное…

– Ты сказочна! – сказал он, обнимая Ренату. И не покривил душой нисколько. Ему было с кем и с чем сравнивать… А она оказалась вне всяких сравнений: такой женщины у него еще не было никогда. И такого сладостного послевкусия, как теперь, в результате обладания этой женщиной, – тем более…

Рената села, отдышалась, подогнула под себя ноги и, закусив губу, принялась застегиваться. Андрей понял, что боль в ключице доставляет девушке почти невыносимые страдания, и просто из благодарности за что-то волшебное, что минуту назад проникло в него, помог ей привести в порядок внешний вид.

– Сашенька! – она обвила его шею руками и вдруг расплакалась. – Только останься в живых! Пожалуйста!

– Тихо, тихо, тихо! – Андрей ободряюще похлопал ее по спине и погладил по волосам. – Все будет как надо.

– Эй! – вдалеке послышался голос Николая. – Ну, вы где?! Нашли, на фиг, время! Идете, нет?

Андрей внутренне выругался на него за то, что разрушил очарование момента, и помог Ренате подняться.

* * *

Саша очнулся. Он лежал в автомобиле, на заднем сидении, со связанными за спиной руками.

Машину окружали какие-то заросли. В предрассветных сумерках Саша различил угол черепичной крыши дома и фрагмент стены из красно-белого кирпича. Незатейливый узор был выложен именно красным, и телохранитель вспомнил знакомую с детства архитектуру: такие здания строили частники в южных районах России и на Кавказе. Скорее всего, это Краснодар или его предместья…

Раненный бок жгло. Саша какое-то время полежал, не шевелясь и ожидая, когда стихнет боль.

Судя по дизайну салона машины, он сейчас в той самой «БМВ»… Кроме него, внутри нет никого. Но Саша чувствовует их неподалеку – видимо, вышли на перекур, кого-то ждут. Даже понятно, кого. Теперь понятно и что это был за Андрей Константинович, о котором говорил капитан спецназа в Ростове… Понятна и приветливость помощника мэра… Но как они это сделали?! Впрочем, не до размышлений сейчас. Когда телохранитель представил, в какой опасности сейчас находятся Рената и Николай, он забыл о своей ране.

– Щас гляну! – раздался приглушенный голос.

Дверца «БМВ» щелкнула.

Саша тут же принял прежнюю бессильную позу и закрыл глаза.

– Не! Не очухался!

Хлопок. Тишина.

Саша аккуратно и очень медленно повернулся набок и стал протягивать онемевшие связанные руки через бедра. Хорошо, что на нем нет куртки, в лишней одежде проделывать подобный трюк было бы намного сложнее…

Он возился минут пять, если не больше. Нельзя допустить, чтобы машина покачнулась – это выдаст его намерения. При этом силы утекают на борьбу с наплывами дурноты.

Наконец основное получилось: горящие в запястьях руки проскользнули на бедра. Надо бы отдохнуть, но каждая секунда дорога. Либо пан, либо пропал. Саша удерживал сознание и при этом напрягал мышцы туловища, чтобы согнуться и протащить кисти под коленями… под ступнями… еще чуть-чуть… Всё!

Он впился зубами в узел веревки и, размусолив его, освободился.

Кровообращение в передавленных конечностях успело полностью восстановиться, прежде чем те парни возвратились в машину. Уловив их приближение, Саша вовремя спрятал руки за спиной и снова прикинулся бесчувственным. По животу, с правого бока на левый, стекала струйка крови из потревоженной раны. Судя по всему, пуля расплющилась о ребро и засела в мышце. Молодой человек чувствовал инородное тело, но пока думать о том, чтобы избавиться от него, даже не стоит.

Машину тряхнуло: парни с обеих сторон одновременно плюхнулись в передние кресла.

– Не сдох он там? Глянь-кось! – сказал водитель.

Его напарник потянулся к Сашиному горлу:

– Ни хрена се! Как стометровку пробежал!

Он не успел ничего сообразить за тот момент, когда телохранитель выхватывал пистолет у водилы. Ну а в следующую секунду соображать было уже некому: фонтан крови и куски мозга брызнули на лобовое стекло из простреленного затылка парня.

Шофер сидел с приставленным к виску стволом в страхе сделать малейшее движение. Саша накинул ему на шею ту самую веревку, которая совсем недавно спутывала его руки, и затянул «удавку».

– С остальными связь имеешь? – вкрадчиво прозвучало у самого уха.

Хрипя, шофер едва заметно кивнул.

– Как? – удавка слегка ослабла.

– П… по рации… – выдохнул парень.

– Стекло протри.

– Ч…че?

– Стекло. Протри.

Пока водитель избавлялся от трупа, попросту выпихнув его из машины, и отмывал стекло, Саша целил в него из пистолета.

– Назад, – телохранитель слегка двинул вооруженной рукой, указывая на водительское кресло.

Парень переполз обратно, и снова удавка очутилась на его шее.

– Теперь свяжись со своими в других машинах. Передай приказ: дождаться «Чероки». Как появится, доложить тебе и следовать за ним на расстоянии.

Водитель кивнул. Во время разговора ствол сверлил его висок, а веревка то натягивалась, то ослабевала. Он все передал так, как приказал Саша.

– Ты будешь замыкающим, когда остальные уберутся вперед. Сюрпризы будут?

– Нет.

– Смотри! Мы в Краснодаре?

Короткий кивок.

– Кто этот человек?

– К…кто?

Веревка затянулась, выдавив из его глотки булькающий хрип.

– С…Серапионов… Андрей Константинович…

– Кто он?

– Сын босса.

– Как вышло, что похож на меня?

– П… пластическая оп-перация… По слухам…

– Что это за команда? Кому служишь?

– Корпорация. Сибирская. «Salamander in f…fire».

– Чем занимаются?

– Не знаю… А-а-а-х-х-р-р-к-к… Разным… Официально – поставкой техники…

– Неофициально?

– Я знаю только, что у них связи в «горячих» точках у нас… и… с арабами, кажется…

– Поставки оружия?

– Может… Не знаю. Другим занимаюсь. Клянусь мамой!

– Что еще? Наркобизнес?

– Не знаю… – шофер затрясся в начинающейся истерике. – Не знаю, клянусь!

– Ждем, – Саша потравил веревку, намотал ее концы на кулак и откинулся в кресле, положив руку с пистолетом на колено.

* * *

Рассвело. «Чероки» мчался мимо небольших беленьких домиков с фруктовыми деревцами в палисадниках. Начало города…

Ухватившись за больное плечо, Рената свернулась в клубочек на заднем сидении.

Андрей покосился на нее и, убедившись, что она спит, вполголоса произнес:

– Ник! Ник! Эй!

Гроссман поднял голову.

– Может быть, отдадим диск? Мне все это надоело…

Реакция Николая была примерно такой же, как у Ренаты. Андрей стиснул зубы. И тут – в «молоко».

– Т-с-с! – одернул он Гроссмана. – Не вопи! У меня подозрение, что Рената знает, но хочет отомстить за отца.

– Да ты шо, Шура! Смеешься?!

Андрей со значительностью посмотрел на спутника, и тот притих. Пусть сомневается. Остается телохранитель. Дьявольщина! Замкнутый круг какой-то! Но не мог же этот проклятый диск развоплотиться! Кто-то же вытащил его из камеры хранения в «Шереметьево»! Кстати, а кто из них троих ездил туда? Записка лежала в девчонкиной куртке. Но уже понятно, что Рената ничего не знает…

– Ник, а ты сам был в той камере хранения?

– Когда и зачем? – бросил Николай.

– Перепроверить меня, например? Вдруг я солгал? – Андрей слегка прищурился.

– Хватит мне голову морочить, Шура! Не время таки, уж поверь!

– Ник, а ведь ты приехал в Москву раньше нас…

– Ну и что? Подожди-ка! Шура, ты что, в чем-то меня подозреваешь?

– Да в общем нет… Но… камера была пуста… – Серапионов передернул плечами. – Странно все это…

Понятно. Подозрения с Николая, конечно, не сняты, но все стрелки сходятся, пожалуй, на последнем – на Александре. На телохранителе. Что ж, если он сдохнет, да еще и по вине дуболомов-помощничков, Андрей с тех головы поснимает, не задумываясь.

– Шура! Мы только что проехали «Химеру»! – воскликнул Гроссман, приникнув к стеклу окна.

– Какую еще «Химеру»? – поморщился Андрей.

– Гоночную! Ну, машина этих парней! Рядом с обочиной, в кустах… О, кажется, она выехала на дорогу… За нами! И «Тускан»! И «крузер»! Шура, ходу, это они!

Ч-черт! Андрей был в бешенстве. Эти дуболомы совсем рехнулись – средь бела дня эскорт им устраивают! Они работать с ним отряжены или на коньках кататься?! Ох, и осточертело комедию ломать!

«Чероки» вылетел на огромный краснодарский мост над водохранилищем. Город раскинулся справа, слева – залив и многочисленные заводы промышленного района. Преследователи не отставали, но и не приближались. Рано или поздно, этот красавчик догадается, что здесь что-то не так. К чертям из города, разбираться будем в безлюдных местах! Благо еще, что праздник сегодня, все дрыхнут… Но эти-то, эти!.. Кретины недоделанные!

– Колесо не выдюжит, Шура...

– Да хрен с ним! Я их голыми руками порву, уродов…

Андрей почти не преувеличил. Сейчас он был на это вполне готов.

Краснодар остался далеко позади. По краям шоссе появились первые пригорки. Рената проснулась.

– Снова? – всхлипнула она.

Мужчины не ответили. Дорога вильнула. «Эскорт» заметно отстал.

– Ч-черт! – прошипел Андрей: пути дальше не было, заборчик во всю ширину дорожного полотна перегораживал шоссе.

«Чероки» снес легкие доски и полетел дальше. Навстречу им из зарослей выехало три автомобиля.

Андрей пробормотал:

– Вот и Кощеева нежить пожаловала. Ну, здорово, смертнички! – и обернулся на Ренату: – Посмотри, твоя «сидушка» не снимается?

– Как?

– Как в поезде! Как!

Она встала коленями на резиновый коврик и дернула сидение:

– Кажется, нет! – дернула посильнее. – Снимается, Саш!

Он швырнул через плечо пистолет.

– Бери, лезь туда, накройся и сиди! Ну шо, панове, покуражимся? – передразнил Андрей Николая и на полную громкость включил магнитофон. – Не скучай, любовь моя!

Рената кувыркнулась в душную, пропахшую бензином и пылью, полость под сидением. Женщина покрупнее и повыше там не поместилась бы ни за что. Да и Ренате в бок воткнулось что-то твердое, с острым краем.

– Ай!

Гроссман «утрамбовал» ее подушкой сидения. Машина ухнула в кювет и остановилась…

 
В кинотеатр «Буревестник» после той большой войны
За полпачки «Беломора» проходили пацаны…
 

…Магнитофон надрывался, от хрипа колонок вздрагивали все внутренности изуродованного железного коня…

 
И смотрели, что хотели, в десять лет и даже в семь,
И, как водится, балдели от запретных в детстве тем.
 

…Рената выпростала руку, сжала больное плечо, а потом ощупала мешающийся под боком предмет. Жесткая кожа, холодные металлические застежки...

…Андрей и Николай выпрыгивают из машины. Вытащив из-за пояса пистолет, Серапионов бормочет:

– Сюда бы «дробовичок» еще...

 
И была соседка Клава
Двадцати веселых лет.
Тетки ахали: «Шалава!»,
Мужики смотрели вслед…
 

…Двигаясь напролом, ни секунды не давая противнику на то, чтобы опомниться, Андрей начинает стрельбу. Гроссман палит из «ТТ», но Серапионов обошелся бы и без его поддержки. Гибко бросившись на землю, Андрей мгновенно заменяет использованную обойму, а потом, как ни в чем не бывало, продолжает наступление. Он кажется заговоренным: пули пролетают мимо него. Николай боится поднять голову, не упоминая уж о том, чтобы выскочить вслед за спутником на дорогу. Так и лежит, терзая длинными пальцами клочья травы…

 
И смеялась Клава звонко:
«Что ли, ты уснул, сынок?»
И горел на шее тонкой
Золотистый завиток…
 

…Когда Андрей доходит до машины врагов, те двое, что оставались в ней, становятся похожими на решето. Другие плавают в крови на дороге. Проехав по снесенному ограждению, к ним подлетает «Ландкрузер», водитель которого, притормозив, оцепенело таращится на картину бойни. Сосед водителя делает еще пару выстрелов: двое уцелевших после нападения Серапионова теперь пытаются скрыться за кустами – и тычет шоферу в бок:

– Ходу!

 
Где-то за окном, словно за бортом, вдаль плывет мое детство…
Леди Гамильтон, леди Гамильтон, я твой адмирал Нельсон.
Как она ждала! Как она звала! Ах! Как она пила виски!
Леди Гамильтон, леди Гамильтон, ты была в моей жизни!
 

…Николай замечает большую машину, что проскочила мимо них. Стрельба обрывается, Андрей спрыгивает к нему, с усмешкой забирает опустошенный «ТТ», весело качает головой, мол, «помощничек, ничего не скажешь»…

 
Леди Гамильтон, леди Гамильтон, ты была в моей жизни!
 

…В полости под креслом дышать было уже нечем. Рената не поверила своему слуху и зрению, когда над головой наконец щелкнуло, а сидение поднялось. Веселый, раззадоренный, лихой, как тогда, в чановской бане, в самом начале их побега, Саша театрально взмахнул рукой:

– Во так вот! Добровольно – и с песнями! Вы-ы-ы-ходи!

– В Краснодарском крае – от трех до семи тепла… – жизнерадостно сообщило радио. – Ветер западный, порывистый, с переходом в северо-западный, 7-12 метров в секунду…

– Саша! – дрожащим голосом вымолвила Рената. – Саша!

– Чего, солнце? – засмеялся он. – Вылезай! Черт! Как охота в горячую ванну, да с пеной! Тебе охота, солнце?

Она выволокла из-под себя «дипломат».

– Саша… это он… Мы все время возили его с собой…

Николай выключил магнитофон.

Все трое зачарованно смотрели на объект их общих горечей и невзгод. Рената затряслась, прикрыла рот растопыренными грязными пальчиками и глухо зарыдала. Андрей указал в сторону «дипломата»:

– Дай-ка его сюда!

И пока он, взломав замки, осматривал содержимое – в основном пачки сотенных российских банкнот – Гроссман успокаивал жену.

– Рената! Подойди ко мне! – удостоверившись, что два диска, уложенные в одну коробочку, надежно спрятаны в кармане подкладки на внутренней стороне крышки «дипломата», Серапионов поднялся с корточек. Не оставлять же здесь, с этим растяпой, такую женщину, такой источник неземных наслаждений, каким она сулила стать. Рената создана для любви, для счастья, а не для бесконечных истязаний…

Она убрала от себя руки Николая и подошла.

– Поехали со мной. Нечего тебе тут делать, солнце! – Андрей повлек ее к дороге.

– Куда, Саша?!

– На все четыре стороны.

– Шурка, ты куда?! – остолбенел покинутый Гроссман.

Тут Рената увидела подъезжающий «Ландкрузер».

– Саша! Сзади!

Он улыбнулся и только прибавил шагу в направлении джипа-«японца».

С оглушительным скрежетом тормозов из-за поворота выскочил и остановился бежевый «БМВ».

– Пусти! – Рената изо всех сил пыталась выдернуть больную руку из крепких пальцев Андрея.

Настоящий Саша покинул бежевую легковушку, улучил момент, когда девушка очутилась далеко от Серапионова, и выстрелил. Андрей успел прикрыться «дипломатом», но сломанные замки не выдержали и раскрылись. Пачки купюр полетели во все стороны – в траву, в кусты, на дорогу. Вывалилась и коробка с дисками. Рената рванулась, Андрей перехватил ее поперек талии и, приподняв, выставил перед собой, как щит.

Саша опустил пистолет. Из машины выскочил невысокий парень и, целя то в телохранителя, то в Гроссмана, прикрыл собой пятившегося Андрея с его ношей.

– Хрен с ними, – сказал Серапионов, отшвырнул пустой «дипломат» и обнял девушку уже двумя руками. – Сергей! Подбери коробку! – он кивнул головой в сторону кустов, куда угодили диски.

– От-пус-ти! – Рената колотила Андрея пятками по ногам и пыталась даже ударить затылком в лицо, а он лишь крепче прижимал ее к себе.

Теперь из «Ландкрузера», опасливо пригибаясь, вылез молодец – косая сажень в плечах. Его поза красноречиво говорила об одном: он и рад был бы оказаться сейчас за много километров отсюда, да не повезло. Но при виде раскиданных денег его трусость растаяла, глуповатые глаза блеснули.

– Сергей! Убью, сволочь! – рявкнул Серапионов, что еще больше подстегнуло парня.

Он ринулся в кусты, увидел валяющуюся среди пачек сторублевок полураскрытую коробку, цапнул ее, попутно ухватил и деньги, сколько вместилось в руку, и сунул в карман.

– От-пус-ти! – брыкалась Рената.

Телохранитель пошатнулся, для устойчивости выставил ногу вперед.

– Стоять! – заорал низкорослый парень, решив, что тот нападает, и выстрелил в землю возле него.

– Саша, нет! Стой! Пусти меня, ты! От-пус-ти!

– Шура, не двигайся! – прошептал Гроссман – скорее для себя, чем для Саши.

– Диск! – крикнул здоровяк, поднимая коробку над головой.

– В машину! – приказал Андрей, изрядно утомленный борьбой с обезумевшей Ренатой.

Здоровяк нырнул за руль. Серапионов отшвырнул от себя девушку, прыгнул в кресло слева от водителя и прошипел сквозь зубы:

– Вот дура!

Рената покатилась по траве. Низкорослый, державший на мушке телохранителя и Николая, заскакивал в «крузак» уже на ходу, и вскоре японский джип отъехал на безопасное расстояние, удаляясь в сторону Краснодара.

– Кончить их надо было! – садясь сзади и деловито заталкивая пистолет за ремень брюк, буркнул парень.

– Хрен с ними, – повторил Андрей. – Пусть живут, я сегодня добрый. Где диски?

Серега подал коробку шефу, и тот спрятал ее во внутренний нагрудный карман куртки со словами:

– Всем спасибо, представление окончено. В Краснодар!..

– …Стреляй же! – крикнул Николай Саше, тупо наблюдая за вильнувшим на повороте багажником японского джипа, но телохранитель не в состоянии был даже услышать его. Он подломился и упал на колени.

Рената привстала с земли. Она еще ничего не понимала. Кроме того, что там – Саша. Истинный Саша. А тот… другой… О, нет! Она поползла, потом смогла подняться и, добежав, рухнуть рядом с ним.

Гроссман осмотрел бесчувственного телохранителя. Куртки на Саше не было, только тонкая, пропитанная засохшей кровью до «картонного» состояния рубашка и перепачканные грязью и травяной зеленью джинсы. На холоде он окоченеет за несколько минут, тем более, после такой потери крови.

– Что с ним? – простонала девушка, прикасаясь к бледному лицу Саши. – Он живой?

– Он ранен, – сказал Гроссман и подхватил почти невесомого телохранителя с земли. – Сильно ранен. Давай в ту машину! – он мотнул головой в сторону «БМВ». – Прихвати из джипа вещи, какие сможешь!

Весь салон легковушки был забрызган кое-как затертой кровью и мелкими кусками чего-то светло-розового. Рената не поняла, что это. Сейчас девушка думала только о Саше.

Николай уложил телохранителя назад, на окровавленное сидение, а сам побежал за вещами в «Чероки» и по дороге вспомнил: из «дипломата» вывалились деньги.

Он собрал только основную часть. На всё не было времени. Но в кустах Николай заметил тускло блеснувшую зеленым круглую поверхность. Обратная сторона того самого злополучного диска. Видимо, он вытряхнулся из «дипломата» вместе с пачками сотенок и, стукнувшись оземь, выскочил также из коробки…

– Только этого не хватало! – простонал Гроссман. Еще не осознавая, что и для чего делает, Ник подобрал CD.

Удирать отсюда надо как можно скорее. Сейчас здесь начнется такое…

* * *

Они ехали уже долго. Дорога виляла между буровато-желтыми холмами. Высокие пирамидальные тополя и раскидистые акации дополнились совсем непривычной для глаза сибиряков растительностью. Николай, конечно, о флоре и фауне сейчас не думал, но мозг его все равно для чего-то исправно фиксировал происходящее вокруг.

Чего стоило отмыть от крови окна, панели и – частично – обшивку кресел! Гроссман отметил: а ведь он стал уже спокойно относиться к подобным зрелищам. За какие-то сутки все перевернулось в нем необратимо…

Положив Сашу головой на свои колени, Рената время от времени смачивала полотенце водой из бутылки и протирала его пылающий лоб. Изредка он приходил в себя и просил пить.

– Ник! – сменив очередную повязку, взмолилась Рената. – Он истекает кровью. Давай в больницу?

– Нельзя: огнестрел. Представляешь последствия?

– А что, будет лучше, если он умрет?! – выпалила она.

– Ну, не знаю, не знаю…

Николаю было уже все равно: умрут Саша, Рената, он сам – или не умрут. Его сознание стало другим.

– Осталось два бинта, – заглядывая в аптечку, сказала девушка.

Саша открыл глаза. Взгляд его непрозрачных серых зрачков теперь стал немного яснее.

– Сашенька, пожалуйста, держись!.. Я не смогу без тебя...

Ник едва сдержался, чтобы не фыркнуть. А как по кустам с отморозками уединяться – так это запросто… Рената уловила его мысль и без слов, съежилась, заплакала.

– Я ведь… я ведь не знала… – еле слышно выговорила она.

– Да шо ты передо мной оправдываешься? Я те шо – исповедник? Башкой соображать надо, а ты не соображаешь никогда.

– Перестаньте, – попросил Саша, и Рената разрыдалась.

Он положил раскаленную ладонь на ее руку. Он и прежде всегда успокаивал ее этим жестом.

– Я отомщу! – прошептала Рената в комочек мокрого носового платка.

Саша слегка повернулся и прильнул щекой к ее животу. Он был похож сейчас не на человека, но на раненого зверя, молчаливо боровшегося с болью и смертью. По лицу его скользнула слабая улыбка.

Девушка погладила Сашу по тусклым, с проседью, волосам, по розоватому рубцу на скуле – напоминание о чебоксарском пустыре:

– Как я могла забыть это?.. Боже мой… Я совсем сошла с ума…

– Не надо никакой мести, – сказал он, переведя дух. – Просто отдайте им и этот диск…

– Угу! – вставил Николай. – По почте вышлем. Наложенным платежом. И заценим – в миллион баксов…

Рената чувствовала себя грязной, отвратительно грязной, до тошноты. Гроссман прав. А она сама себе ненавистна… Вот если бы сейчас разверзлись небеса и…

«А вот этого не нужно, сестренка! – чуть взволнованно перебил голос из груди. – Не зови! Это мы с тобой уже проходили! Ну-ка соберись! Я обещал – я выполнил обещание. Без этого – никуда. Без правого нет левого, и наоборот. Лишь идеальная сфера не имеет сторон, но нам всем до нее еще ой как далеко!»

И злорадный женский хохот…

Саша поднял руку и обнял Ренату за талию. Она чувствовала, что их нынешняя близость удерживает его на этом свете, а оттого была готова сделать что угодно, всё отдать взамен, лишь бы он не погиб. Даже свою – распроклятую, опороченную насколько можно и даже насколько нельзя – жизнь…

– На мне заживет, как на собаке... И ты все забудешь. Останется только хорошее. Всегда остается только хорошее, понимаешь? Не плачь, Рената.

Девушка дала ему попить. Саша прижался губами к ее руке, затем снова спрятал лицо у нее на животе, под складками кофточки.

– Я скоро верну тебе твою душу... – прошептал он, обжигая горячим дыханием ее кожу.

* * *

Шеф спал крепко, как никогда. Сразу отключился, едва отъехали от места бойни. Иван, их напарник, пересел в другую машину, а Скорпион даже не проснулся посмотреть, в чем дело. (Андрея, кстати, здесь почти все называли за глаза даже не по фамилии, а по прозвищу, будто на «зоне».)

Серега, любопытный по натуре, как большинство юнцов его возраста, не так давно распрощавшихся с детством и школой, хотел бы узнать, что же там такое, на этом диске, за которым они столько гонялись, не щадя живота – ни своего, ни чужого. Когда до города оставалось километров десять, ему приспичило покурить, сбегать до ближайших кустов, а заодно посчитать, сколько же денег перепало нынче на его долю.

И только в Краснодаре Андрей открыл глаза.

– Приехали, Андрей Константиныч!

Серапионов потянулся, сладко зевнул:

– Сколько там натикало? – и присвистнул: – Полдень! Ты что, пешком шел и машину перед собой толкал?

– Да нет, Андрей Константиныч… Ехал не торопясь просто…

Андрей рассмеялся, потом, закинув руки за голову, прибавил:

– Ладно, ладно, не грузись! Я шучу. Правильно сделал: мне хотелось отоспаться…

Шеф сегодня явно в хорошем расположении духа. Просто сочится довольством, как нагулявшийся, накормленный и выспавшийся кот. В Андрее и на самом деле жило что-то кошачье, Серега давно замечал. Правда, чаще это была грозная и дикая сила, а сейчас – натуральный сибирский Барсик, хоть бантик на шею повязывай. Разве что не мурлычет. Прикольно!

Сергей даже позволил себе улыбнуться в ответ на шуточку шефа (на самом деле, конечно, своим сравнениям, но Андрею это знать не обязательно).

– Да уж, нелегко вам нынче было… – подпел он. – Такой расколбас на дороге… Я только у буржуев в кине видал наподобие…

Серапионов снова зевнул, подобрался и сел. Вот уж вроде и не спал котяра, вот уж и готов к прыжку. А ты, Серега Дубков, ба-а-антики какие-то выдумывал…

– Ну что, хоть поглядеть на этот гвоздь, который в заднице у всех сидел! – с этими словами шеф потянулся назад, взял с сидения свой кейс, извлек оттуда этот странный плоский компьютер и пропел себе под нос: – «Какую-то инфекцию сейчас я проглотил!»

Раскрывался компьютер словно книжка. После нажатия кнопочки на панели над клавиатурой он тихо зашумел. Вспыхнул нарядно-синим цветом монитор, замигали маленькие зеленые лампочки.

Серега взглянул туда краем глаза. Разобрать что-либо на экране с его стороны было невозможно. Чего только ни придумают! Компьютер, который работает без подключения к электросети! Недешевая, наверное, игрушка!

Насвистывая что-то себе под нос (вот это да! оказывается, «биг босс» бывает и таким!), Андрей вынул коробку и, ковырнув ногтем трещинку, образовавшуюся на пластиковой поверхности от удара о землю, легко разъял. Верхний, видимый под прозрачной крышкой, зеленый диск лежал на месте. Серапионов «листнул» дальше, на оборотную сторону, и замер.

Затем наступила грозная тишина.

– Зачем ты останавливался? – наконец спросил Андрей. – А ты останавливался, из-за этого мы и потратили столько времени на дорогу!

Чувствуя себя в чем-то виноватым, Серега ответил, что по нужде.

– Где второй диск?

– Не знаю, я все забрал…

Андрей прищурился и покусал губу. Простофиля совсем не так прост, каким хочет казаться. С удовольствием продаст, купит и снова продаст. Разве только на этот раз не с теми связался.

– Только вчера ты разговаривал с людьми Котова... И очень мило разговаривал.

Серега вспомнил о типе из «Мерседеса». Отказываться было бессмысленно, шеф наверняка наблюдал за ними.

– Я не знал, что это люди Котова. Они… ну, один из них… подошел ко мне, сказал, что заплатит десять «тонн», если я передам им какой-то диск. Но я им ничего не обещал! Чессслово! А из кустов я все подобрал!

– Ладно! – легко согласился Андрей. – А деньги, я так понимаю, ты не забыл прихватить!

Серега покраснел и с видом пойманного с поличным воришки вжал голову в плечи.

– Что стоим? – поинтересовался шеф и задушевно прибавил: – Поворачивай, кретин!

Сергей перепугался не на шутку. Нет, «биг босс» злился, но держал себя в руках и выглядел спокойным. Но возвращаться на место той мясорубки…

– Да вы че, Андрей Константиныч?! Там, наверно, уже ментов понаехало!

Андрей потер пальцем веко, почти неуловимым движением выхватил из-под своего сидения пистолет с глушителем и, приставив его к груди ничего не успевшего сообразить Сереги, спустил курок.

Убитый ткнулся лицом в руль, зацепил сигнал. От резкого звука стая бродячих собак рассыпалась в разные стороны. Кровь закапала под ноги трупу.

– Как вы все меня достали! – посетовал Андрей, открыл дверцу и вытолкнул наружу мертвое тело. – Ч-черт! Всегда говорил, что жадность – это смертельная инфекция… Приеду – буду с утра до ночи резаться с Рушинским в «Кваку», ей-богу!

Он пересел за руль, взглянул в зеркало, чтобы вытащить из глаз опостылевшие контактные линзы, а уж только потом завел машину. «Ландкрузер» сорвался с места, оставив на пустынной дороге то, что когда-то было непутевым Серегой Дубковым. Труп в набитой деньгами одежде.

* * *

Бежевый «БМВ» катил внизу, приближаясь к морю. Орел-степняк лениво смотрел на творение человеческих рук и, забавляясь в потоках пронзительного ветра, кружил над приморским городом.

А сам город почти опустел. Вернее, большинство любителей осенних прогулок собралось в центре – в честь сегодняшнего праздника. Машин было совсем мало, людей в погонах – больше, чем гражданских. Много моряков.

Рената отвернулась и опустила глаза на спящего Сашу.

– Куда мы, Ник?

Николай буркнул что-то невразумительное. Он совершенно не знал этих мест.

– Спроси улицу Исаева… – не размыкая ресниц, посоветовал Саша. – Машину потом отгонишь в неприметное место, лучше даже найти чехол…

– Шо там, на Исаева?

– У них там гостиница… Не спрашивай гостиницу, спроси улицу…

Рената проглотила обезболивающее и запила из бутылки. Она держалась исключительно на таблетках, и едва действие лекарства ослабевало, появлялась дурнота, грозившая обмороком.

Светлые стены многоэтажной гостиницы «Новороссийск» ярко выделялись на фоне пасмурного неба.

Горизонт соединял с тучами туманно-ртутную поверхность моря. Справа от бухты мутнели горы. У причалов пестрели суда: корабли, катера, яхты. Все в безмолвии, нарушаемом лишь редкими вскриками чаек. Птицы покинули свою извечную стихию. Теперь они, нахохлившись, сидели на крышах, на заборах или дрались друг с другом и с деловитыми голубями из-за пищи у мусорных баков.

Гостиница была пустынна: не сезон, да и праздник, к тому же…