Текст книги "Книга Беглецов (СИ)"

Автор книги: Сергей Бессараб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

А теперь он уедет, и снова всё пойдёт своим чередом. Конечно же, ни в какую академию Коул не поступит, ведь там не место бедноте; и чудесный дар хрониста если у кого-то и проявится, то только не у него. А ему – заводские будни, потом армия и служба в каком-нибудь задрипанном гарнизоне, а дальше в лучшем случае работа на опостылевшем заводе до конца дней своих… И ничего никогда не изменится к лучшему.

Коул угрюмо шагал по коридору завода, провожаемый взглядами Вечного с плакатов на стенах – даже не зная, что идёт по нему в последний раз.

Глава 5

На проходной ребят перехватил не кто-то, а сам Трепке.

– Куда прётесь? – яростно зашипел он. – Сейчас торжественная часть! Ну-ка, немедленно в четвёртый цех – велено всем быть!

– Да мы-то зачем? – заикнулся было Коул.

– А ну, без разговоров, клоп! – взъярился механик. – Приказ мастера Геруда! Чтобы в едином порыве… то есть, показать единство и сплоченность… Живо в цех! – Трепке так старался походить на Геруда, что противно было смотреть.

Пришлось тащиться в четвёртый цех, где уже собралась целая толпа. Всех выстроили в шеренги огромным полукругом вокруг «виновника торжества» – токарного станка с программным управлением «Дедалус-XXVI», разработки часовщиков Клокштадта.

Тот гордо высился на своём постаменте, новенький, сверкающий сталью и бронзой, опоясанный предупредительными лентами чёрно-жёлтых полос. Даже неспециалист с первого взгляда заметил бы, как он отличается от большинства прочих станков. Зафиксированный на рельсах станины суппорт – узел крепления резцов и свёрл – выглядел сложнее обычного, и был рассчитан на несколько сменных инструментов. Кожух раздаточного узла был массивнее, с дополнительными группами рычагов и рукояток; и главное, в него был вмонтирован приёмный механизм с рядом прорезей под перфокарты.

Геруд ворвался в цех, и размашисто прошагал вдоль рядов рабочих.

– Рубаху заправь! – страшным полушёпотом командовал он. – Пуговицу застегнуть! И всем молчать! Вид иметь почтительный и во-ду-ше… в душе… радостный! Если кто-то хоть слово тявкнет, задавлю! – Он потряс волосатым кулачищем. Коул поспешно отвернулся и уставился на огромные плакаты с ликом Вечного, празднично украшенные гирляндами бумажных цветов.

Наконец на пороге возник инспектор в компании главного учётчика и Трепке. Учётчик на ходу что-то объяснял и водил пальцем по бумагам, а Трепке важно кивал и поддакивал. За ними следовал Рин с картонной планшеткой в руках. Вид у него был измученный – целый день таскаться за Герудом по заводу!..

– И наконец, ваша высокоточность, – с угодливой улыбкой провозгласил Геруд, – позвольте представить вам последнюю разработку! – Он указал на станок обеими руками, будто собрался продать его Хиллу.

– Вижу, вижу, – покивал инспектор. – Что ж, мастер Геруд, признаюсь, я приятно впечатлен. Порядок, трудовая дисциплина, организованный коллектив, – он скользнул взглядом по рядам рабочих.

– Дисциплинарные меры! – воодушевился Геруд. – Исключительно! Только работа с персоналом и грамотная кадровая политика…

– Да-с! – важно вставил Трепке. – Только лишь нашими с мастером Герудом усилиями! – В рядах рабочих кто-то сдавленно кхекнул.

– Словом, мы рады вам представить, – Геруд поспешил прервать глупого помощника, – вот этот шедевр технического гения! – Трепке сделал повелительный жест, и вперёд вышел один из техников среднего звена.

– Токарный карточно-программируемый станок нового типа, класса «Дедалус», – начал он. – Основан на принципе линейной передачи эне…

– Одну минуту.

Хилл произнёс это всё так же доброжелательно, но техник будто подавился. Геруд перестал улыбаться, и ощутимо напрягся. Весь церемониал был вдруг нарушен.

– Я думаю, – с улыбкой продолжил Хилл, – что, сообразно торжественности момента, будет лучше, если нам расскажет о принципах работы станка главный механик. Мастер Трепке?

Трепке побледнел и выпучил глаза. Всех познаний в технике у него было – пол-курса начального училища механиков. На должность он был взят лишь потому, что приходился сыном помощнику префекта, а Геруд как-то крупно продулся тому в карты.

– П-принципы? – жалко проблеял он. – Вот, э-э… станок. П-получает энергию от, эм… привода главной, этой… – Он огляделся с таким видом, будто молил о подсказке.

– Линии цеха? – любезно подсказал Хилл. – И на что же передаётся энергия?

Трепке аж вспотел. Коул чуть не зажмурился, настолько позорное было зрелище. Хилл глядел спокойно, будто его это забавляло – и у парня в голове вдруг шевельнулось: он знал, он заранее хотел чего-то подобного. Но зачем?..

– От г-главной линии! – в отчаянии выкрикнул механик, словно двоечник у доски. – Энергия передаётся, передаётся энергия…

– Передаётся на главный ротор раздаточного узла! – раздался мальчишеский голос. – А тот приводит в движение базовые шестерни основных групп!

Настала тишина. Лишь когда все уставились на Коула, он понял, что это крикнул он сам. Геруд за спиной инспектора со свистом втянул в себя воздух.

– Верно, юноша, – удивлённо и одобрительно протянул Хилл. – А каких групп?

– Эм… – Коул напряг память. – Курсовая регулирует движение резца, роторная обеспечивает вращение, а третья задаёт положение детали – как же её…

– Позиционная. Очень интересно. Быть может, юноша, вы нам и про станок расскажете?

Вот и попал! Коул почувствовал предательскую слабость в ногах, как тогда, на стене особняка. Что же он расскажет-то, это ж совсем новая модель! Во взгляде инспектора был насмешливый интерес, Геруд был страшен, остальные рабочие недоумённо косились друг на друга…

И Рин. Рин смотрел с испугом и надеждой. Он один верил в него. И Коул преодолел страх, шагнул вперёд и положил руку на корпус станка.

– Станок получает энергию от привода цеховой линии, идущей от Магистрали, – Мысленно он вызвал в памяти страницы «Введения…» из Риновой библиотеки. – В раздаточном узле энергия распределяется на все основные системы, в том числе – на резец. В обычных станках резцом управляет оператор, но в программном подача детали и курс резца… э…

– Автоматизированы, – помог инспектор. – И за счёт чего это достигнуто?

– За счёт, эм… устройства. – Коул вздохнул, будто перед прыжком в воду. – Надо крышку снять.

Хилл подал знак двоим рабочим, те с готовностью подступили к станку, открутили винты и сняли тяжёлый бронзовый кожух. Коул уставился на обнажённые внутренности механизма и попытался отыскать знакомые детали. Как всё это должно работать? Изнутри станок походил скорее на какой-то музыкальный автомат: тонкие стержни с крючками-зацепами расходились веером от приёмного механизма. К резцу вёл коленчатый металлический «хобот» на шарнирах.

– Вращающая подача идёт по этому гибкому рукаву, – показал он на «хобот». – Так что курсовая группа совмещена с роторной. Резец может по-всякому менять положение, смотря какую деталь надо выточить.

– Но ведь возможных позиций для резца – сотни! – заметил инспектор. – Что же, для каждой нужна отдельная группа шестерней? – Это прозвучало с намёком, и Коул наморщил лоб. Как устроен приёмный механизм карт, он знал лишь вкратце – Гай рассказывал. Думай, думай! Змейство, давно он так не влипал. Даже когда шёл против Рензика и его дружков-понов с цепью в руке, не было так стрёмно.

Стоп! Да-да, на одном из чертежей был станок в разрезе, и там совершенно точно были…

– Цепи! – радостно вскрикнул он. – Цепная передача! Не нужно отдельных групп! – Всё сложилось в голове. – Приёмный порт для перфокарт состоит из рядов пружин на шариках. Когда вставляют карту, они сжимаются – и руководят перекидыванием цепей между шестернями. Так задаются нужные последовательности! Для изготовления каждой детали свой набор карт…

Как будто все части механизма встали на место. Он говорил торопливо, местами запинаясь, но с каждым словом всё уверенней. Улыбка на лице Хилла медленно угасла, теперь он казался растерянным.

– …И систему охлаждения! – завершил Коул. Перевёл дух, и лишь тогда осмелился обернуться. Рабочие смотрели удивлённо и недоверчиво. Геруд, кажется, забыл, как дышать: он покраснел и надул щёки так, будто сейчас лопнет.

Хилл негромко хлопнул в ладоши, потом ещё раз, и ещё. Секунду спустя захлопали и остальные. Рин аплодировал громче всех, и на лице его было восхищение. Коул неловко улыбнулся. Чувство было непривычным, но приятным… Вдруг пришла мысль – может, это его шанс? Наконец-то показать, что он достоин лучшего?

– Прекрасно! – молвил инспектор. – Молодой человек, я восхищён. Как вас зовут?

– Коулден, мастер Хилл.

– Ты на удивление хорошо разбираешься в технике, Коул. Ну, кем ты работаешь на заводе? Младший наладчик, помощник механика?

– В-ваша высокоточность! – встрял Геруд, широко и натужно улыбаясь. – Это недоразумение, уверяю! Он…

– Постой-ка. – Хилл протянул руку и взялся за край жёлтой жилетки Коула, будто только сейчас заметил. – Ты что, уборщик?

– Ошибка в документах!.. – заторопился Геруд, и главный учётчик возмущённо уставился на него. – Уже готов приказ о его повыше…

Хилл разочарованно поморщился.

– Ну как же так, мастер Геруд? – протянул он. – Юноша столь выдающихся знаний подметает полы, тогда как… – Он не договорил, но и так было ясно, о ком речь. Трепке жалко отступил куда-то за спины рабочих. – И вы ещё говорите про работу с кадрами!

– Но я!.. это не моя!.. – Геруд сбился. Коул недоумённо переводил взгляд с хрониста на толстяка. Хорошего настроения как не бывало: что тут творится? – Я уверен, что смогу всё объяснить, – наконец, будто через силу, выговорил Геруд.

– Надеюсь, – кисло сказал Хилл. – Потому что я в этом не так уверен. И уж точно не сегодня. У меня дела, – он посмотрел на ручные Часы. – Думаю, мне больше нечего здесь делать.

– Как? Мы хотели предложить вам отужинать!..

– Думаю, это необязательно. Всего хорошего! – И Хилл направился к выходу. Закатное солнце сквозь окна отбрасывало длинную тень от его фигуры.

Геруд обернулся к рабочим.

– Всем разойтись, – тихо сказал он. – Пошли прочь, ну! – Коул собрался было ускользнуть вместе со всеми, но на его плечо легла тяжёлая рука.

– А вы, Тринад… Коулден, – проговорил Геруд с лёгкой улыбкой, – пройдёмте-ка в мой кабинет.

– Мастер управитель?..

– Я сказал, пройдёмте. – И от тона, каким это было сказано, Коул вздрогнул.

Рин проводил друга и управителя тревожным взглядом. Помедлил – а потом, будто решившись, бросился к выходу. За день он успел запомнить путь по коридорам.

– Стойте! – Он догнал инспектора на проходной. – Мастер Хилл! Подождите!..

– Что случилось, дружок? – обернулся хронист.

Вместе с Герудом Коул поднялся по скрипучей железной лестнице. У дверей кабинета мальчишка замешкался было, но управитель сам отворил перед ним дверь – перед ним, Коулом! – и жестом велел зайти. Пропустив уборщика, Геруд молча затворил за собой дверь…

И, резко развернувшись, с размаху ударил Коула по лицу.

В мыслях парень был готов к выговору, штрафу, даже и к трёпке – но не ждал, что толстяк будет столь проворен. И не успел вовремя отпрянуть. От пощёчины мир перед глазами взорвался, Коула отбросило к столу. Тут же волосатая лапища сгребла его за ворот и повалила спиной на столешницу, на разбросанные бумаги. Геруд навис над ним горой: усы вздыбились над оскаленными зубами, глаза налились бешенством.

– Ты что себе позволяешь, сучёныш? – прохрипел он. – Вот так позорить меня перед мастером инспектором? Ты кем себя возомнил?!?

– Я… не в-ви… – Коул хватанул губами воздух. – Не виноват…

– Что? ЧТО?!?

– Не виноват… что ваш "главный механик"… станков не знает… – выдавил мальчишка. Надувшееся багровой злостью лицо Геруда перекосилось. Управитель тряхнул Коула так, что тот приложился затылком о столешницу, и швырнул на пол. Только мальчишка поднялся на четвереньки, как страшный удар подкованного башмака в бок вышиб из него дыхание и заставил скорчиться на ковре.

– Ты посмел своевольничать перед инспектором, – прорычал Геруд, подступив вплотную. – Заставил его у-сом-нить-ся в том, что я умею распоряжаться кадрами! Ты нагло дис-керд… дис-крети… ОПОЗОРИЛ меня – и смеешь говорить, будто не виноват?!? Что, метишь на место главного механика?

– Ник-куда я не… аагх! – Новый удар сапога пришёлся Коулу в грудь и опрокинул на пол. Управитель перешагнул на него и схватил с доски на стене наградную трость. Тяжёлую, чёрного дерева, с бронзовым набалдашником в виде орлиной головы.

– Врё-ошь, – опасно-тихим голосом проговорил он. Коул приподнялся на локте и тщетно пытался вдохнуть – грудь сковало болью, на глазах выступили слёзы. – Я знаю, это всё проклятый заговор. Они давно под меня копают! Хотят отобрать у меня мой завод, мою жизнь!

В дверь постучали, потом ещё раз. Но распалённый Геруд не обратил внимания, а Коул просто не расслышал: голова шла кругом, а уши будто залило водой.

– Ну так нет же! – рявкнул Геруд. – Никто не смеет мне перечить! И, в особенности, такая мелкая гнусь, как ТЫ!.. – Он размахнулся и огрел Коула тростью по спине. Мальчишка дёрнулся, поднял руку в попытке защититься – следующий удар пришёлся по руке, и Коул закричал от боли. – Как ты! Как ты!!! – хрипел управитель, осыпая его ударами.

Дверь в кабинет затряслась от стука. Потом замок щёлкнул сам по себе, дверь распахнулась.

– Мастер Геруд! – Сквозь пелену в глазах Коул разглядел на пороге смутный силуэт. – Мне сообщили, что… Геруд!!!

Управитель вновь замахнулся – но удар повис в воздухе: инспектор Хилл метнулся вперёд и перехватил трость за древко. Геруд не успел опомниться, а хронист уже вырвал трость из его пальцев и отшвырнул в сторону. Ослеплённый яростью, толстяк с рёвом размахнулся и ударил кулаком…

То, что случилось дальше, заставило Коула подумать, будто он слишком сильно получил по голове. Хилл не отскочил, даже не отклонился, а словно бы РАЗМАЗАЛСЯ по воздуху и возник уже за спиной Геруда: тот по инерции пробежал несколько шагов и врезался в стену – грамоты в рамках попадали на пол, зазвенело стекло. С сопением и хрипом Геруд развернулся и кинулся на хрониста. Хилл ловко уклонился от удара, поднырнул под его руку… Толстяк с вытаращенными глазами красиво взмыл в воздух, перевернувшись так, что каблуки на миг уставились в потолок – и всей тушей грохнулся о пол с такой силищей, что тяжёлый стол подпрыгнул на месте.

В кабинете настала тишина. Геруд, пыхтя, ворочался на полу. Вот он приподнялся и потянулся за тростью, но его руку придавил начищенный ботинок. Управитель поднял глаза на Хилла – и вмиг побледнел. До него наконец-то дошло, что он натворил.

– А-аах!.. – сипло пискнул он. – В-ва-ваша высотакоч… высокоточ… вы всё неправильно поняли! Я-я могу объяснить…

– "Дисциплинарные меры", Геруд? – процедил Хилл. В голосе его стыла ярость. – Избивать в кровь беззащитных детей – это ты называешь "кадровой политикой", ты, жирный подонок?! Это твоя "дисциплина"? – Геруд выпучил глаза, но не посмел даже охнуть. Никто и никогда ещё не называл его "жирным подонком".

Отвернувшись от толстяка, Хилл склонился над Коулом.

– Эй, парень! Как тебя, Колвин, да?.. Встать можешь?

– Коул…ден, – выдохнул Коул. – Сейчас… – Он попытался подняться, но кабинет закружился перед глазами, и пол мягко ткнулся в щёку. Хилл выругался, потом наклонился и подхватил его под мышки. Коул обхватил инспектора за пояс – ноги едва слушались. Так, держась друг за друга, они и покинули кабинет.

– Коул! – Навстречу бросился Рин. – Ох, Вечный! Когда Геруд тебя увёл, я-я подумал… позвал хрониста… – Он вдруг всхлипнул. Коул попытался ободряюще усмехнуться, но распухшие губы не слушались.

– Ну-ка! – Хилл задрал на нём рубашку и быстро ощупал бока, живот. Когда нажал посильнее, полыхнуло такой болью, что Коул вскрикнул сквозь зубы. – Похоже, ребро сломано. По голове бил?

– Немно… – Коула шатнуло, и инспектор поддержал его, а под другую руку поспешно подхватил Рин.

– Понятно, значит, бил, – процедил хронист. – В больницу, сейчас же.

Коул плохо запомнил, как его вели по коридорам. У выхода всё так же ждал хоромобиль; Хилл помог Рину усадить друга на заднее сиденье, и сам сел рядом.

– В больницу!

– В какую? – уточнил шофёр.

– В хорошую. Живо!

Потом была стремительная езда по городским улицам. Коул не мог смотреть по сторонам, от мелькавших за окнами видов кружилась голова. Его то и дело кренило вперёд, и Рин обхватывал его за плечи, и что-то испуганно бормотал… На резком повороте Коула замутило особенно сильно.

– Тормози! – Хронист распахнул дверцу, Коул свесился наружу, и его вырвало на брусчатку. – Ну, ну, всё хорошо. Держи. – Мальчишка утёр губы протянутым платком, и сквозь слёзы взглянул на Хилла. Инспектор смотрел хмуро и понимающе.

– Мне жаль, что так вышло, – зачем-то сказал он. Коул вяло удивился: он-то тут при чём?

Скоро машина подъехала к трёхэтажному зданию из жёлтого кирпича, которое подковой охватывало небольшую площадь. Больница Бессмертной Алессии. Посреди площади, на постаменте в окружении клумб, высилась бронзовая статуя.

Коул выбрался из хоромобиля, и тотчас опёрся на крыло – закружилась голова. Он поднял взгляд на статую, сверкавшую в лучах закатного солнца: та изображала женщину, держащую за руку ребёнка – может, саму Алессию. Что-то в статуе показалось Коулу неправильным, но что именно, не было сил думать…Табличка на постаменте гласила:

«А достаточно ли ты человек, чтобы иметь право на ребёнка?

Вечный, кн. 2, цт. 142»

– Давай, парень, пойдём!

* * *

– Понятно. – Молодой, пухлый врач в белом халате и с оранжевым платком на шее, разглядывал бок Коула через закреплённую в зажимах пластину хронированного стекла с искристыми блёстками. Стекло позволяло видеть сквозь мягкие ткани, и рёбра с позвонками отчётливо белели через лёгкую дымку кожи и мышц.

– Ну-ка, повернись! Вдохни глубоко… Ясно. Садись. – Врач записал что-то в больничной карте. Коул присел на кушетку. Голова гудела от тупой, тяжёлой боли, и обстановка кабинета – плакаты с людьми без кожи, заспиртованные внутренности в банках на полке, блестящие стойки приборов – плыла перед глазами.

– Перелом десятого ребра слева. Плюс сотрясение головного мозга, и множественные ушибы. Но рука цела, повезло тебе. Значит, говоришь, с лестницы упал?

– Ага…

– Любопытно. Потому что, судя по синякам, у твоей лестницы были здоровенные такие подкованные ботинки. – Врач пристально взглянул на Коула. – Кто бы это ни сделал с тобой, парень, я бы на твоём месте написал заявление в полицию. Никакой ублюдок не должен чувствовать себя безнаказанным!

Коул отвёл взгляд.

– Ладно, твоя жизнь… В общем, так. Попьёшь пилюли, держи рецепт. Для ушибов – примочки, вот эта бутылочка. Только не пей!

– Что я, дурак, что ли?

– Ты-то нет, а вот был один из трущоб – выпил, придурок! Другой бы на месте кончился, а этот явился и ещё просит… Ну, а с ребром сложнее. Можно подождать, пока заживёт, но это где-то месяц. Ну, а можно, хм… ускорить. Но это платно, имей в виду.

– А как?.. – Но Коул вспомнил виденные сегодня фокусы. Кто знает, вдруг хронисты и такое могут. – Мне бы поскорее. Сколько?

– Две недели. Да не мне, в кассу заплатишь! Иди сюда.

Врач затянул торс Коула в сложный корсет из ремней – мальчик лишь морщился от боли. Потом задёрнул шторы, и кабинет погрузился в полумрак. Из стола он достал странную штуку, вроде карнавальной полумаски из клёпаной кожи на ремешках, только без прорезей для глаз.

– Смотреть нельзя. Надо надеть это! – строго предупредил врач, накинул маску на глаза Коулу и начал застёгивать пряжку на затылке.

– Доктор! – В дверь заглянула медсестра. – Вас просят в семнадцатый кабинет. Рабочий из мехмастерских, ногу отдавило прессом!

– Через минуту буду! – Стукнул о пол стул: кажется, врач уселся перед Коулом. – Ну-ка, стой смирно.

Коул не видел, что с ним творят, но левый бок вдруг обдало колючими мурашками – и сразу за этим возник странный холод, что пробирал, казалось, до самого сердца. Он невольно вздрогнул всем телом… и от напряжения шейных мышц ремешок на затылке вдруг расстегнулся. Должно быть, отвлекшись на медсестру, доктор недостаточно хорошо застегнул пряжку. Маска сползла на нос, и Коул едва успел её подхватить.

И тут его век коснулось тёплое, золотое сияние. Такое знакомое… И Коул не выдержал, мальчишеское любопытство пересилило – приоткрыл один глаз и взглянул. Всего на секунду ведь, ничего страшного!

Врач с закрытыми глазами протянул к нему руку. И вокруг его растопыренных пальцев клубился золотой свет. Мерцающая пыль потоком струилась из тела мальчишки, из больного бока, и втягивалась в руку хрониста… Коул поторопился зажмуриться и вновь застегнуть маску.

– Чего дёргаешься? – сквозь зубы выдохнул доктор.

– С-страшно! – соврал Коул.

– Не бойся. Готово, снимай!

Коул снял маску, стараясь ничем себя не выдать. Пару раз глубоко вдохнул, потом пощупал бок. Онемение уже спадало, но он как-то сразу почувствовал, что боль ушла.

– Всё, целы твои стропила. – Врач вытер лоб краешком шейного платка. – Уф… Бери лекарства, и свободен.

– Доктор, – всё же осмелился Коул, – а что вы сделали?

– Вылечил тебя. Не задерживай!

В коридоре Коул спохватился и взглянул на свои Часы. Нет, времени на них не убавилось. Но ведь он сам видел, как…!

Странное дело.

…Хотя боль в рёбрах и утихла, прочие ушибы саднили нещадно, вдобавок то и дело накатывало головокружение. Хмурый санитар в зелёной робе свёл Коула вниз по широкой лестнице с коваными перилами. Мраморные ступени озарял косой закатный свет из высоких окон – витражи изображали Бессмертных-врачей со всякими медицинскими инструментами и пучками трав.

В вестибюле на скамье ждали Рин, и – Коул вяло удивился – инспектор Хилл. Рин при виде друга резво вскочил, хронист степенно поднялся на ноги.

– Ты как? – Светловолосый мальчишка схватил Коула за локти, словно боялся, что тот упадёт. – Что ребро? Перевязали?..

– Уже всё. Вылечили. – Он задрал рубаху, показав бинты.

– Исцеление Временем? – Инспектор сразу понял, о чём речь. – И сколько он с тебя взял?

– Две недели.

– Так много? – Рин огорчённо нахмурился. – Жуть побери… Хоть на проезд осталось?

– Да брось. Что я, пешком не дойду? – Коул беспечно отмахнулся, и его повело следом за рукой. Хилл вовремя подхватил его.

– Ладно вам, – буркнул он. – Какой ещё «проезд»? Пошли, я подвезу!

И вновь салон хоромобиля, запах дорогой кожи и скрипучие сиденья. Коулу немного полегчало, и он с интересом – когда ещё повезёт в таком прокатиться? – принялся разглядывать внутренность машины. Сплошь лакированное дерево и кожаная обивка, резные ручки дверей, бархатные шторки с витыми шнурами: прямо-таки гостиная на колёсах!

– Это тебе не по вагонам прыгать, да? – заметив его взгляд, пошутил Рин, уже отошедший от испуга. Коул с усмешкой ткнул друга локтём в бок. Рин не остался в долгу, пихнул его в плечо – и виновато ойкнул, когда Коул болезненно поморщился.

– Вот что, Коулден, – подал голос Хилл, устроившийся на сиденье напротив мальчишек. – После такого нужен отдых от работы. Тебе оформят освобождение, пока не поправишься.

– Чего? – Коул ещё никогда не получал отгула по болезни. Даже когда подхватил лихорадку с жаром – вопреки запретам мамы, через силу приходил на завод и подметал в цехах, то и дело давясь кашлем. – Мастер Хилл, зачем? Я ж здоровый уже!

– Это тебе кажется, – неумолимо отрезал Хилл. – Хроноисцеление отнимает много сил, тебе надо окрепнуть. Полежишь дома, попьёшь лекарства. Ещё не хватало, чтоб ты на работе в обморок свалился!

– Да какой обморок! Я… – Как назло, голова вновь пошла кругом.

– Эй, эй! Ты чего? – Рин обхватил друга за плечи. – Плохо, да? тошнит? Ты смотри, чтобы не прямо здесь!..

– Успокойтесь, молодой человек, – снисходительно заметил хронист. – Я же говорю, обычное дело. Организм сам из себя вытянул столько питательных веществ, чтобы мгновенно заживить перелом – тут никакие таблетки не помогут.

Коул ничего не ответил: боялся, что его и впрямь стошнит. Хорошенькое вышло бы приключение, первый раз в жизни прокатиться в таком роскошном экипаже – и заблевать его!

– Так что не валяй дурака, Коулден, – тоном, не терпящим возражений, постановил Хилл. – Отвезём тебя домой, а потом я напишу вашему управителю прошение, чтобы тебе дали отгул… Нет, лучше попрошу его лично!

– Н-не стоит, правда…

– Да брось. Мне всё равно нужно заехать на завод – дела: а он, наверное, ещё не ушёл. Сколько там времени?.. – Хронист вынул из кармана свой хронометр, откинул крышку и взглянул на циферблат.

Коул уставился себе под ноги, а Рин всё ещё глядел на него с тревогой – и потому они не увидели, как лицо инспектора вдруг странно передёрнулось, а брови изумлённо поднялись. Не веря себе, он смотрел на изукрашенный циферблат часов, на котором среди серебряных узоров горел неяркий красный огонёк.

Хилл вскинул взгляд на мальчишек – сначала на Коула, потом на Рина; потом спохватился и отвернулся. Но вся его поза враз переменилась, как будто теперь он ждал, что под сиденьем мобиля сработает стрелочная бомба. Впрочем, ребята не обратили внимания.

Хоромобиль остановился у подъезда. Рин выскочил наружу первым, и помог выбраться Коулу.

– Ринель, если хочешь, я тебя тоже подвезу домой, – немного напряжённым голосом предложил Хилл: он вышел из машины и оперся локтем на дверцу. – Ты где живёшь?

– Нет, не нужно! – помотал головой Рин. – Я лучше Коула провожу. Спасибо вам, мастер инспектор!

– Да. Спасибо за всё… – кивнул Коул. Вдвоём они зашагали к подъезду. Глядя им вслед, инспектор незаметно достал хронометр и покосился на циферблат. Вот ребята взошли по ступенькам, вот за ними закрылась дверь. Ещё немного, и красный огонёк потускнел и угас. И лишь тогда Хилл с неожиданной поспешностью защёлкнул крышку, запрыгнул обратно в машину и хлопнул дверцей.

– Прикажете в гостиницу? – осведомился шофёр.

– В какую ещё гостиницу? На завод, быстро!

– Опять?

– Живо!

Хоромобиль сорвался с места, промчался по улице и свернул за угол.