Текст книги "Книга Беглецов (СИ)"

Автор книги: Сергей Бессараб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Значит, если вдруг где-то в вагоне слабина будет…

– Нам всем хана, – жизнерадостно подтвердил рабочий. – Десять секунд в вакууме, и смерть. Хороши будем – все красные, раздутые, как помидоры! – Он выждал, пока на лицах мальчишек не проступит смятение, и рассмеялся. – Да спокойно уже, выдыхайте! Шучу. Во-первых, если даже где течь и будет, воздух весь уйти не успеет – да и в стенах аварийные баки со сжатым воздухом встроены. А во-вторых, если давление начнёт падать, сразу заметим, – он указал на кондуктора, не сводящего глаз с манометров сбоку от двери. – Всё продумано, не дураки строили, чай!

– А-а если мы застрянем?.. – с несчастным видом пробормотал Рин.

– Где, в трубе? Это ж всё равно, что пуля бы в стволе застряла! Успокойся, малец. Даже если вдруг что, в каждом тоннеле наблюдательный пост, ремонтники сразу заметят. Нормально едем, вон, скоро станция, – и он указал на длинную прорезь вдоль стены с метками станций: по прорези полз игрушечный вагончик, отмечая путь капсулопоезда. Видимо, это сделали для успокоения пассажиров. Хотя никто и так не волновался – некоторые болтали, другие читали книги, а кто-то и вовсе дремал.

И всё же, когда вагончик на стене «доехал» до первой станции, и кондуктор открутил вентиль и открыл дверь – мальчишки с трудом подавили желание вскочить и выбежать из вагона. Часть пассажиров вышла, зашло больше, так что все места оказались заняты. Коул обратил внимание, что некоторым приходилось садиться на места чужих «цветов» – но делали они это с явной неохотой, и сразу поднимали воротники плащей, будто отгораживаясь ото всех. Жизнь Бомтауна была полна правил и обычаев, сформированных затейливыми социальными механизмами и понятных лишь местным.

Чтобы как-то скрасить напряжённое ожидание нужной станции, Коул начал разглядывать плакаты на стенах вагона. С первого взгляда он заметил, что рекламные афишки здесь чередуются с агитацией. Если уличные рекламы пестрели разноцветьем огней, привлекая внимание в городской суете, то плакаты в подземке будто стремились напомнить человеку один на один о чём-то серьёзном. Может, из-за бешеного ритма жизни большого города; а может, потому, что Бомтаун был намного ближе к границе Империи, а значит – к чуждому и пугающему Запределью.

Один плакат как раз призывал «смелых и достойных» записываться в экспедиционные корпуса. На нём (с явным нарушением пропорций) был изображён пе́ред бронированной гусеничной громады, оскалившийся зубчатыми ножами-отвалами – видимо, так художник изобразил градокомбинат – и несколько улыбающихся парней в робах ремонтников, сидящие на броне. Другой, куда более тревожный, изображал фигуру в мундире, чёрном плаще и островерхом шлеме с пластинчатой защитой для затылка и ушей. Лицо воина было завязано чёрным же платком, лишь глаза смотрели сурово и мужественно. На руках он держал спеленатого младенца, а позади него пылали руины домов. «ЧЁРНАЯ ГВАРДИЯ – НАШИ ХРАБРЫЕ ЗАЩИТНИКИ!», напоминала надпись.

А самый яркий и броский плакат был посвящён всё тому же усатому типу с моноклем. Усатый простирал руки к зрителю, из его рукавов, как ленты у фокусника, струились железнодорожные пути и автострады, сплетались друг с другом – и по ним наперегонки мчались мобили и поезда. Надпись аркой поверху плаката гласила:

«КОНЦЕРН МУЛЕРА: НАДЁЖНОСТЬ И СТИЛЬ – РАДИ ВАС!»

– Слушайте, мастер, – понизив голос, обратился Коул к ремонтнику, который решил развлечь Рина байками о работе. (Не больно-то успешно, учитывая, что все его истории были о том, как кого-нибудь переехало, расплющило или засосало в вакуумную трубу: Рин был бледен, и вымученно улыбался). – Если не секрет, что это за Мулер такой? Он у вас тут, походу, только в сортирах не красуется.

– Ну, даёшь! – присвистнул ремонтник. – Смотри, при «крашеных» такое не сморозь! – он выразительно указал взглядом на ряды затылков над спинками кресел. – Господин Мулер – основатель и хозяин Концерна Мулера: а значит, и всего вольного города Бомтаун!

– Вольного? – В представлении Коула, «вольные города» было чем-то далёким из истории, вдобавок, только на юге.

– Именно. Мы же на самой границе: к северу хозяин Эрцлав, к югу Бертольд, а мы – спорная территория. И господин нам один только Огастус Мулер!

– Ясно. – Коулу было не очень ясно, но он уже понял, что Империя устроена намного сложнее, чем им казалось раньше.

– Вот и держите языки за зубами. Мулер даёт работу почти каждому в городе: тут все так или иначе на концерн впахивают, даже в предместьях.

– А этот концерн, что он делает?.. – поинтересовался Рин.

– Да всё, – удивился рабочий. – Мобили, поезда, рельсоходы. Плавит железо и куёт сталь. Это ведь Мулер проложил Огненный Путь, вы в курсе?

– Третью Радиаль, в смысле? – О радиальной железной дороге от Бомтауна в столицу Коул знал немногое, лишь по сварливым рассказам сограждан. В частности, то, что вдоль неё расположены плавильные заводы, где выплавляется руда из шахт Оскаленных гор и перерабатываются железные отходы – за что её и прозвали Огненным Путём.

– Вот именно, – ремонтник прокашлялся, готовясь к рассказу. – Когда Эрцлав Батори бросил вызов Железному Флоту…

Но тут капсулопоезд достиг нужной станции. Наскоро попрощавшись с попутчиком, Коул и Рин поспешили выйти из вагона. Станция оказалась не столь людной, как предыдущая – всего несколько человек на платформах – и хуже освещена. Зато тоже украшена статуей Мулера: здесь он держал над головой лучащуюся молниями шестерню.

– От скромности этот Мулер не помрёт, – тихонько заметил Рин, когда они поднимались по лестнице.

Район Красного Шпиля был непривычно тих и тёмен – после крикливого рекламного разноцветья «белого» и чопорной иллюминации «зелёного» районов, это бросалось в глаза. Скудно освещённые улицы обступали многоэтажки, опутанные снаружи лестницами и трубами. Вывески заведений в нижних и подвальных этажах домов были незатейливы и лаконичны: «Пивная», «Рюмочная», «Закусочная «Три Карася». Ветер гонял по тротуарам мусор. Словом, типичный рабочий район, улицы которого оживляются лишь дважды в сутки – до и после рабочей смены. Лишь где-то вдалеке над крышами мерцали отблески зарева, и временами ветер доносил отголоски городского шума, музыки и сигналов мобилей.

– Вот, это Семнадцатая улица, – Рин наконец справился с картой, которую трепал в руках ветер. – Нам прямо и два раза направо, пошли!

По пути им почти никто не встретился, кроме пары одиноких прохожих, и Коул был этому лишь рад – меньше всего хотелось нарваться на здешний вариант Рензика с его дружками.

Лавка древностей нашлась точно по указанному Гаем адресу. Даже без украшенной завитушками вывески, угадать её по внешнему виду было легко: окованная металлом дверь и витринные окна мутного стекла, забранные коваными решётками в виде ветвей и листьев – столь густо переплетённых, что сквозь них едва пробивался свет изнутри.

– Как в книжке, – сказал Рин. – «Шпаги и лилии», у меня в библиотеке такая была. Времён Королевства Вечерней Зари, про четырёх гвардейцев: приключения, драки, красавицы – здорово так…

– Вот как? – Коул усмехнулся уголком рта, подкрутил воображаемый ус. – Что ж, ээ… гарсон, не зайти ли нам в этот грязный кабак, и не разнести ли его ко всем псам, во славу Её величества? – И положил руку на воображаемую шпагу на поясе.

– «Виконт», – с улыбкой поправил Рин, хотя сердце его тоскливо дрогнуло: он понимал, что друг шутит через силу, чтобы не показывать, насколько ему тошно. Может, Коул и не подозревал, насколько хорошо Рин научился его понимать…

Мальчишки толкнули дверь и вошли, тренькнув колокольчиком над входом.

И будто взаправду попали в книжку. Только уж точно не в кабак – скорее, в пещеру сокровищ. Лавка выглядела одновременно тесной и удивительно длинной, будто занимала целый переулок меж домами. Тянущиеся вдоль стен полки и шкафы уходили куда-то в глубины, задрапированные ширмами и занавесями из бус.

И все полки были уставлены вещами. Тут были книги, фарфоровые безделушки, бронзовые и стальные статуэтки; модели кораблей – в бутылках и без; просто бутылки с разноцветным содержимым, или с заспиртованными уродцами (Рин поспешил отвернуться), или пустые – но сами по себе удивительных форм и цветов; причудливые шляпы на безликих болванках-головах – на некоторые были вдобавок надеты очки или маски. Стены украшали стяги с гербами неведомых семейств, скрещённые сабли в ножнах, карты городов и островов, деревянные и фарфоровые маски всех видов – от прекрасных расписных ликов, до ужасных рож демонов. Горели лампы в плафонах удивительных форм и цветов, озаряя лавку загадочным светом.

С потолка свешивались модели махолётов, ажурные деревянные птицы, и даже скелет неведомой летучей гадины с зубастым клювом. Из роскошного хлама круглым боком выпирал громадный старинный глобус – о таких штуках Коул слышал разве что из уроков истории Бывших – с цветными пятнами континентов. На Северном полюсе, свернувшись калачом, дремал толстый чёрный кот.

Коул и Рин озирались по сторонам, слишком уставшие от впечатлений, чтобы удивляться – и всё равно, не в силах оторвать глаз. Так что не сразу заметили среди обстановки живых людей. Двое мужчин в плащах с зелёными значками стояли у прилавка, переговариваясь с продавцом – невысоким, коренастым человеком в жилетке и нарукавниках, с румяным лицом и седеющими волосами, торчащими «рожками» по бокам лысины. Левый глаз человека скрывала расшитая чёрная повязка, из-под которой змеился по щеке шрам – так, что он походил на пирата, вышедшего на покой. (Рину даже представилось, что в том книжном кабаке он прекрасно смотрелся бы в роли трактирщика). Вот он дождался, пока гости отвернутся к полкам, разглядывая товар – и обернулся к новым покупателям.

– Добро пожаловать, молодые люди! – с улыбкой приветствовал он их. – Чего угодно? Желаете выбрать изысканные подарки своим девушкам? Или, быть может…

– Мастер Гежчи? – вполголоса прервал его Коул. Продавец осёкся.

– Мы знакомы?

– Да, у нас есть заказ, – Рин опёрся локтями на прилавок. – Мы хотели бы посмотреть светильник белой бронзы из дома дель Труа.

Надо было видеть, как вмиг переменилось лицо Гежчи. Улыбка исчезла, уступив место смятению, а затем и ужасу; румянец отхлынул от щёк. Антиквар отшатнулся от прилавка, стрельнул глазом в сторону богатых визитёров – те разглядывали маски.

– Такого, увы, нет, – дрожащим полушёпотом ответил он. – Могу лишь предложить синюю лампу хорбургского серебра. – Коул тихонько выдохнул: отзыв прозвучал правильно.

– Вот, п-прошу, – торговец придвинул им локтём толстую папку. – Можете… ознакомиться с каталогом. – Он указал глазом на продавленное кресло в окружении хлама. Коул и Рин поняли его без слов, вдвоём уселись в кресло и открыли на коленях каталог, делая вид, что с интересом читают.

Ожидание затянулось – покупатели оказались привередливыми, и сперва долго выбирали, а затем торговались. Гежчи был неизменно вежлив и улыбчив, но стоило гостям расплатиться и выйти, как он едва ли не бегом ринулся к двери. Повесил снаружи табличку «Закрыто», повернул в замке ключ, и обернулся к друзьям.

– Если это не шутка, то вы даже не представляете себе, как вы не вовремя! – бросил он нервно. – Кто вас послал?

– Гай. То есть, – поправился Коул, – мастер Гаюс Карвелла.

– Кто? – Антиквар поднял бровь.

– Такой высокий, худой, – пришёл на помощь Рин. – Длинный нос, седые усы, загорелый.

– Высокий? Усы? – Гежчи сипло вздохнул и опёрся рукой о прилавок.

– Козерог, – еле слышно выговорил он. – Разрази меня ангелы, Козерог жив. Значит, не лжёте, – он сглотнул. – Чего вам… и ему надо?

– Какой-такой козий рог? – не понял Коул.

– Он сказал нам… – начал было Рин.

– Нет, стойте! – оборвал Гежчи. – Поговорим в другом месте. – Он взял с полки одну из ламп, с каплевидным плафоном жёлтого стекла в серебряной обрешётке.

– Я уж думал, мне никогда больше не придётся этого делать, – пробормотал он. – Будь проклят тот день, когда я… А, ладно. Идите за мной.

Глава 14

Гежчи провёл друзей за прилавок, вглубь лавки: занавесы из бус с шелестом сомкнулись за спиной. Зыбкий свет озарил полки, загромождённые непонятными вещами.

– Ничего не свалите, и не разбейте! – отрывисто велел антиквар: куда только делась его любезность! – Не расплатитесь потом!

Коул и Рин послушно пробирались вслед за хозяином через завалы старья, которое как будто ожило в темноте – то и дело норовило заехать углом под колено или зацепиться за одежду. Свет лампы скользил по запыленным бутылям на полках, по суровым и слепым ликам гипсовых бюстов, отражался в стекле и металле. Один раз Рин шарахнулся назад – из мрака выступил огромный стоячий доспех, с руками-перчатками, сложенными на рукояти меча. Вот только вместо шлема на плечах его ухмылялся лошадиный череп с налобной пластиной, увенчанной стальным рогом.

– Это подделка, – шёпотом успокоил друга Коул, когда они прошли мимо. – Взяли от пони черепушку, да приделали!

– Т-ты его ноги видел? – возразил дрожащий Рин.

– Нет, а что?

– А то! Сапоги – как копыта! Тоже подделка, да?

Теперь и Коулу стало не по себе. Вдруг представилось, как страшный рыцарь поворачивает голову и провожает их пустым взглядом и костяной ухмылкой. Империя велика, и кто знает, из каких краёв попали сюда все удивительные вещи этой лавки: из Горной Марки, с загадочных Зенитных Островов… А может, даже из Запределья. Мало ли, сколько запредельских чудищ истребили люди за всю историю?

Гежчи остановился у большого, под потолок, платяного шкафа, вытащил из кармана ключ и отпер дверь. Раздёрнул висящие внутри плащи и пальто, и вместо задней стенки друзья увидели тёмный дверной проём и уходящие вниз ступени. Шкаф скрывал потайную дверь.

– Сюда!

Сойдя по узкой лестнице, они вошли в небольшую комнату с низким потолком, под которым тянулись трубы. Здесь вещей было не так уж много – но при виде того, какие это были вещи, Коул и Рин поражённо переглянулись.

– Садитесь! – бросил антиквар. Друзья с опаской сели за стол: немудрено, учитывая его вид. Прозрачная округлая столешница держалась на одной лишь тонкой ноге, причудливо изогнутой, так, что стол походил на гигантскую хрустальную кувшинку. Стулья же могли сойти за цветы: затейливые чаши-сиденья на таких же тонких ножках.

Да и все вещи в комнате выглядели странно. Не только потому, что были сделаны из незнакомых материалов – с виду не металл, не стекло, не дерево, а что-то непонятное – но и потому, что неведомые создатели придали им удивительные формы. Шкаф будто половинка рассечённого колеса со «спицами»-полками, стойка лампы как стебель ландыша с цветами-светильниками. Некоторые вещи были непонятны, вроде пустых чёрных рам без картин на стенах. Или разноцветных, полупрозрачных кубов высотой по колено, составленных в одном углу: что это – мебель, украшение, или вообще еда?

Комната была заполнена вещами из Запределья. Предметами Бывших. И Коул с Рином совсем не были уверены, что даже у хозяина лавки есть разрешение на такие раритеты.

Коул думал, что Гежчи нальёт им чаю. В Империи негласно было принято все самые важные разговоры вести за чаем, а в высшем обществе за кофе или шоколадом. Антиквар и налил – но не им, а себе. И не чаю, а стопку чего-то из узорчатой фляги, которую вытащил из кармана; опрокинул залпом, зажмурился и шумно выдохнул.

– Что вам нужно? – напряжённо спросил он, сев напротив ребят за стол. При свете лампы Коул впервые обратил внимание, что румянец на щеках антиквара пронизан алыми прожилками, а глаз нездорово блестит. Похоже, с флягой Гежчи подружился давно и крепко.

– Нас послал мастер Гай, то есть, Козерог, – повторил Коул. – Велел найти вашу лавку.

– Поверить не могу, – пробормотал Гежчи. – Значит, кто-то из «Зодиака» всё ещё жив. О, Змей!

– Откуда? – не понял Коул. Антиквар дёрнулся и уставился на мальчишек с ещё большим подозрением:

– Вы что, не знаете? – Взгляды друзей сказали ему всё, и он закатил глаз. – Ну, прекрасно. Вдобавок ко всему он посылает ко мне двоих сопляков, которые ничегошеньки не знают! Чего вы… что он от меня хочет?

– Он говорил, что вы должны связать нас с Лисом.

– С каким ещё Лисом?

– С кем-то по имени Лис Руже, – подсказал Рин.

– Он что, с ума сошёл? – вытаращил глаз Гежчи. Тут же осёкся и затравленно огляделся, будто испугавшись, что Гай прячется в тенях и подслушивает.

– А что, какие-то непонятки могут быть? – Коул уже понял, что этот Лис наверняка до жутиков серьёзный парень.

– Непонятки? – сдавленно хохотнул Гежчи. – О, вы воистину ничего не знаете! – Он вытащил флягу, налил себе ещё одну стопку и осушил. Помедлил, будто раздумывая, и помотал головой: – Нет. Нет, я не могу. Ни один долг не стоит такого риска! – Он пристально взглянул на мальчишек. – К тому же, – казалось, его озарила идея, – раз вы не имеете отношения к делам «Зодиака» – то, собственно, что я вам должен?

– Как? Но мастер Гай сказал, что вы поможете!..

– Мало ли, что он сказал? – перебил Рина антиквар. Кажется, выпитое придало ему смелости. – Я законопослушный человек, у меня репутация! и-и, может, вы вообще всё наврали. – Он поднялся из-за стола. – Короче, идите отсюда подобру-поздорову. Я вас, так уж и быть, не видел!

– Подождите!..

– И ждать не буду!

На секунду Коул оробел, но почти сразу в его душе поднялось другое чувство – тёмная, глухая злоба. Та, что уже доводила его в прошлом до неприятностей, срываясь с губ необдуманными злыми словами, или заставляя в ссоре первым двинуть в нос обидчику… Они чудом ушли от погони, по их следу наверняка пустили Часовых, и никто ничего не хотел им объяснить – и теперь человек, бывший их единственной зацепкой, позволяет себе на них орать?

– Нам-то не должен, – неприятно спокойным голосом сказал Коул, не сводя глаз с антиквара. Разговоры с такими хорохорящимися типами были ему знакомы по уличным потасовкам. – А вот Козерогу? Откуда тебе знать, какие у него на нас планы. Если с нами что-то случится – как думаешь, что он с тобой сделает? Ты же его боишься!

Он попал в цель. Гежчи дрогнул, и взгляд его забегал.

– Что мне мешает вас в полицию сдать? – выдавил он.

– А что нам мешает полицам запалить, что у тебя тут такая вот комнатка чудес? – парировал Коул наугад: и вновь без промаха. Антиквар будто подломился, осел на стул и закрыл лицо руками.

– Я никому ничего не сделал плохого, – пробормотал он. – Я всегда соблюдал закон. И вот теперь «Зодиак» снова нашёл меня! О, ангелы, за что мне это? – Он застонал, раскачиваясь взад-вперёд.

– Так, мастер! – Коул не был расположен к сочувствию, и решил «дожать». – Давай-ка хорош. Что это за «Зодиак» такой?

– Я, кажется, слышал, – вставил Рин. – Это что-то из книжек Бывших? Там вроде были звёзды, и такое колесо… – он нарисовал пальцем круг. Антиквар взглянул на него меж пальцев.

– Колесо, – сдавленно повторил он. – Да, Небесное колесо. Погодите. – Гежчи встал, и при этом неловко толкнул стол, так, что опрокинулась ажурная вазочка, из которой торчал ворох узких, чёрных бумажек: те рассыпались по столу. Рин поймал один и рассмотрел. Это был длинный прямоугольник матово-чёрной… вроде бы, бумаги, хотя на ощупь она больше походила на стекло. В одном уголке был нарисован серый кружок. Мальчик провёл по нему пальцем – и вдруг листок ожил. Чёрная поверхность пошла рябью белых и цветных точек и чёрточек.

Рин ойкнул и выронил листок на стол. На бумажке меж тем из ряби сложилась картинка, цветная… и, что невероятно, движущаяся. Черноволосая красавица в наряде из тонких ленточек (Коул восхищённо вытаращился) и соломенной шляпе с лукавой улыбкой подмигивала сквозь тёмные очки и пила что-то через соломинку из половины громадного мохнатого ореха. Картинка жила несколько секунд, после чего погасла.

– Оно живое? – поразился Рин.

– Да, – неохотно подтвердил Гежчи. – Бывшие называли это «медиафолио», живые картинки. Они сейчас всё хуже работают, редко когда что целиком покажут.

Антиквар рылся на полках, что-то ища. Коул с Рином в это время подгребли к себе листочки. Почти каждый оживал в ответ на прикосновение: правда, картинка в основном либо была нечёткой и рябила, либо шла пятнами. Похоже, даже невероятные технологии Бывших потихоньку умирали.

Каждый листок показывал что-то своё. Вот невозможный летающий остров, плывущий в небе над степью – сверху одетый кудрявой зеленью, среди которой сверкают дома необычных форм. Вот по трассе мимо трибун несутся разноцветные остроносые мобили, обгоняя и тесня друг друга. А вот закат над морем, и чёрные силуэты целующейся парочки средь тонконогих пальм… Коул про себя решил, что это всё рекламные листовки. Несмотря на века разницы, было что-то неуловимо общее у этих живых картинок – и крикливых плакатов и световых надписей на улицах Бомтауна.

– Вот оно, – Гежчи поставил на стол необычный предмет, вроде плоского вертикального кольца на прозрачной подставке в форме звезды. По ободу кольца шли маленькие фигурки: баран, бык, весы, и другие.

– Бывшие верили во многое, непонятное нам. В том числе и в Зодиак – колесо судьбы. В те времена, когда небосвод над миром вечно вращался, люди верили в усеянное звёздами небесное колесо… И в двенадцать богов, крутящих его и прядущих нити людских судеб. – Гежчи нажал что-то на подставке, и она вдруг вспыхнула изнутри голубым сиянием. Вспыхнули значки на кольце: в центре его загорелась искорка света, разрослась в прозрачный шарик – и этот пузырь света в секунду раздулся на всё помещение.

И каморка преобразилась. В воздухе проступили призрачные образы: расчертили пространство окружности орбит – и по ним поплыли, вращаясь, планеты. Под потолком зажглись звёзды, и в их свете ожили фигуры с кольца. Бык вскидывал рога и рыл копытом; красавица с зеркалом расчёсывала волосы гребнем; кентавр на скаку натягивал лук, а две рыбы гонялись друг за другом и били хвостами. Из ниоткуда зазвучала приятная музыка, заговорил мягкий женский голос. Слова были понятны через одно, и всё же Коул разобрал что-то про ночное небо, красу звёзд и вечные тайны… А потом голос вдруг прервался трескучим шипением, волшебные картины подёрнулись рябью – и погасли.

– Он испорчен, – будто извиняясь, пояснил Гежчи. Коул и Рин всё ещё не могли отойти от изумления пополам с разочарованием от грубо прерванного чуда. – Скоро, наверное, совсем умрёт.

– Что это?

– Планетарий. – Коул незаметно ткнул Рина локтём: это слово они уже слышали от Гая! – Машина иллюзий. Никто не знает, зачем она была нужна. Профессор Кероси́ни в своём «Манускрипте» считает, что это алтарь для поклонения Колесу Судьбы.

– Но при чём тут мастер Гай? – вмешался Коул. Гежчи вздохнул.

– Они пришли ко мне однажды. Тогда я был моложе и безрассудней: и по неосторожности спутался не с теми людьми. С бандитами, если честно.

Видите ли, в работе антиквара есть свои сложности. По закону, нельзя наследовать чьи-то вещи после смерти – можно лишь перекупить с аукциона. Но ведь никогда не знаешь, куда отправят нужную тебе вещь!.. Вот через наши лавки и проводятся такие сделки. Это не нарушение, скорее, дыра в законе – очень выгодная многим. Поэтому нам требуется особая лицензия; вдобавок, очень часто от нас требуют сотрудничества с полицией. А иногда случается, что и преступники хотят нажиться на нашем бизнесе… Вот это со мной и случилось. Я думал, что влип; пока не пришли те двое. И тогда я понял, что лишь теперь влип по-крупному. – Гежчи криво улыбнулся.

– Козерог и Скорпион, так они представились. Один тощий, с усами – а другой чернявый, со взглядом, будто жало. Они назвались «Рыцарями Зодиака». Сказали, что решат мои проблемы, если я буду работать на них. У меня не было выбора… да и говорили они так, что отказать им было невозможно. Я согласился; и очень быстро мои недоброжелатели исчезли. Но взамен моими хозяевами стал «Зодиак».

– Но кто они были? – задал Коул мучавший его вопрос. – Террористы? Бандиты? – Мысль о том, что мама и Гай могли быть в таком замешаны, была невыносима.

– Что? – Гежчи даже вздрогнул. – Нет, что ты. Наоборот, они заявили, – антиквар понизил голос, – будто исполняют волю Вечного!

Коул озадаченно моргнул. Такого ответа он ожидал ещё меньше.

– Я не знаю почти ничего, – антиквар говорил сдавленно, и друзья поняли, что ему невыносимо хочется выговориться за все годы страха. – Они были какой-то тайной службой, подчинённой государю. Могу лишь предположить, что их было двенадцать – по числу знаков на Колесе.

«Или по числу делений на циферблате».

– А что им нужно было?

– В основном, информация. Как мне казалось, без всякой системы. Иногда фамилия покупателя, или имя поставщика, или номер заказа… Я быстро забросил попытки понять. У них наверняка была огромная сеть людей и связей по всей Империи, а я в ней был лишь крошечным узелком.

– Короче, ты у них «слухарём» был, – подытожил Коул, знавший «корро», в том числе немного – «ночной» бандитский его диалект.

– Не только информатором. Иногда им нужно было достать какую-то вещь, временами – передать посылку или записку гостю. Я просто делал, что от меня требовали, и не задавал вопросов. А они платили – и хорошо, не буду скрывать. И, да, бывало, что ко мне приходили люди и говорили пароль: и я должен был оказать им услугу.

Однажды Козерог навестил меня снова. Он казался чем-то встревоженным. Сообщил мне те же пароль и отзыв, что и вам: и сказал, что если когда-нибудь ко мне придёт человек и назовёт пароль, я должен сделать всё, что он попросит. Это был последний раз, когда я его видел – и вообще кого-либо из них. Ни разу с того дня мне не пришло ни одной весточки от «Зодиака». Я ждал – то с надеждой, то со страхом; а потом перестал ждать. – Он с тоской взглянул на ребят. – Как оказалось, зря!

Антиквар поник головой. Рин смотрел на него чуть ли не с жалостью. Человек читал роман про неведомых шпионов и заговорщиков, и в какой-то миг понял, что герой романа – он сам. Но последние страницы оказались вырваны, и тайна осталась неразгаданной: и все эти годы он со страхом ждал, что за дверью раздадутся шаги то ли друзей, то ли убийц… Тут любой утопил бы свой страх в выпивке!

– Кто такой Лис Руже? – требовательно спросил не столь чувствительный Коул. – Он тоже из «Зодиака»?

– Нет. Но это не менее опасный человек. Искать встречи с ним чересчур рисково: даже за простой интерес к нему могут убить… – Антиквар взглянул на мальчишек, будто прикидывая – может, ещё не поздно передумать и сдать их?

– Эх, ладно. Я сейчас, – он встал и подошёл к одному из шкафов. Коул опёрся локтями о стол и уронил голову на руки. В мыслях его царил сумбур: он-то надеялся получить ответы, но теперь всё запутывалось ещё больше! Организация, в которой состояли мама и Гай, служила Вечному – а теперь за ними охотятся Часовые, которые тоже служат Вечному?

«Или не ему?», вдруг пришла в голову пугающая мыслишка. Гай ведь говорил что-то насчёт того, что страной на самом деле управляют наместники?..

Тут сквозь прозрачную столешницу Коул заметил на полу у своего ботинка одинокий чёрный листок, что слетел на пол. Он подгрёб его к себе ногой и поднял. Бездумно потёр пальцем серый кружок: по листку пробежала рябь, а потом возникла картинка – неожиданно чётче, чем на предыдущих. Сперва мальчишка принял её за очередную рекламу, но потом всмотрелся в изображение и нахмурился. Когда листок вновь погас, он покосился на антиквара – тот перебирал коробки на полке – и быстро спрятал бумажку в карман. Рин вытаращился на него, но Коул быстро прижал палец к губам: «Тихо!».

– Вот, это мои визитки, – Гежчи поставил на стол пыльную коробку, полную нарезанных картонок. – Я дам вам парочку. Оставить вас у себя я не могу, так что найдите гостиницу. Когда устроитесь – пошлёте мне обратно карточку с рассыльным, написав на обороте адрес. Когда… если Лис Руже согласится на встречу, я пришлю вам записку: мол, «Уважаемые клиенты, ваш заказ прибудет завтра, во столько-то часов». Только прийти надо будет в тот же день – и на два часа раньше. Это будет время встречи, ясно?

– Ага. – Теперь Коул и сам почувствовал себя героем романа про заговорщиков. Теперь Коул и сам почувствовал себя героем романа про заговорщиков. Герои таких книжек обычно встречались тайком в подворотнях и злачных забегаловках, шёпотом обменивались условными словами и пакетами (с секретными бумагами, а то и с бомбой), и исчезали в «сыром» (непременно) тумане. А ещё все поголовно носили плащи и низко надвинутые шляпы. Вот, кстати… – Да, мастер: у вас тут все при плащах – где их купить можно? А то зябко.

– Да в любой лавке!.. Хотя, нет, не в любой. Заведения на Второй Кирпичной только «красных» обслуживают, а на Карминовую не суйтесь – там «краплёным» торгуют, бывает.

– Чем? – не понял Рин.

– Ворованным, – пояснил Коул.

– Верно. Вот что, в трёх кварталах отсюда торговый пассаж «Южный Крест». Там полно лавок, и для «бесцветных» тоже – вот и поищете себе что нужно. Всё поняли? Тогда идите уже, вам пора!

На обратном пути по тёмному коридору Рин боязливо сжал локоть друга, когда они проходили мимо страшного рыцаря. Коул хотел было дотронуться пальцем до черепа (втайне надеясь, что он гипсовый), но не решился. Уже миновав фигуру, он всё же обернулся через плечо – и, вздрогнув, быстро отвернулся.

– Что такое? – шепнул Рин.

– Ничего. Нормально всё.

Коул не стал пугать друга и говорить, что при свете лампы заметил кое-что ещё: две круглых дырочки в нагрудной пластине лат – и третью, в виске черепа. Пулевые ранения. Да не от обычных в Империи пневматических винтовок или пружинных пистолетов, те не пробили бы доспех: от огнебойного оружия, которым вооружали только солдат Особой Армии в Запределье. Кто стал бы расстреливать фальшивку?

– Ну, чего вы? – нервно окликнул антиквар. – Идёмте.

* * *

Коул и Рин вышли на безлюдную улицу как раз тогда, когда над крышами прокатился звон колоколов. Часы на башне Красный Шпиль отбили конец смены.

– Ты зачем у него листок взял? – возмущённо набросился на друга Рин. – Это ж воровство!

– Там кое-что интересное.

– Что, девица голая? – Рин явно был сердит.

– Куда там! – Коул огляделся и заметил двоих прохожих, вывернувших из-за угла. – Потом покажу. Идём!

Улицы понемногу оживали, будто разбуженные боем часов. Навстречу начали попадаться люди; когда друзья проходили мимо остановки, подъехал рельсоход, и из вагонов на платформу вытекла толпа рабочих, возвращавшихся со смены. Зажглись неброские вывески – магазины и пивные соблазняли работяг зайти и спустить получку.

И не только лавки. Свернув на очередную улицу на пути к неведомому «пассажу» (что бы это слово ни значило), мальчишки в первый миг почувствовали себя так, будто попали на дно морское – в развалины какого-нибудь корабля, и вокруг проплывают во тьме светящиеся медузы и фонарные рыбы с огнями на стеблях-удочках. (Оба видели такую картинку в романе «Капитан Сквид против бестий пучины»).