355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Богдашов » Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) » Текст книги (страница 63)
Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 25 января 2019, 06:00

Текст книги "Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ)"


Автор книги: Сергей Богдашов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 68 страниц)

С качеством упаковки и дизайном изделий нужно что-то делать. Предложить что ли Ельцину, чтобы руководство заводов, имеющих на счетах заработанную валюту, организовало себе и своим специалистам целенеправленную учёбу в той же Италии. От такого подарка директора вряд ли откажутся, а хоть какой-то результат непременно будет. Пусть вживую почувствуют разницу между красивыми и неказистыми изделиями. Поражаемся же мы порой совершенством форм и красотой вещей, доставшихся нам от далёких предков. Но почему-то не задумываемся, что скорее всего именно красивые вещи сохранялись с особой любовью и трепетом, чем остальные, раз до наших дней дожили.

От дальнейшего изучения экспонатов выставки меня оторвала симпатичная девушка в мини юбке и яркой красной жилетке с нашим логотипом. Знакомая мордашка, но по фигурке что-то не могу опознать. Вроде бы в отделе химии у нас такая бегала, но эта чересчур длинноногая. Или это так туфли на каблуке и мини юбка её преобразили.

– Насилу вас нашла. У нашего стенда какие-то важные москвичи появились и вас спрашивают, – скороговоркой протараторила она, едва переводя дух.

– Ну и пусть спрашивают. Узнайте, что им нужно, да сами и расскажите. Вас там два десятка на стендах стоит. Неужели не справитесь? – немного недовольно поинтересовался я у девушки. Вроде постоянно пытаюсь приучать ребят к большей самостоятельности, а они всё равно чуть что, к руководству бегут.

– Так эти москвичи не на выставку пришли, а с проверкой приехали. Были у нас в "конторе", а им там сказали, что вы целый день на выставке пробудете, вот они за вами сюда и приехали, – обиженно выпалила девица, машинально одёргивая юбку под моим пристальным взглядом.

Как там у классика – "К нам едет ревизор"? Хм, не совсем мой случай. Ко мне он уже приехал… Пойду узнаю, кто у нас такой смелый. Это год назад меня ещё можно было легко сковырнуть, а сейчас уже крайне проблематично. И зубки я себе отрастил, и связями оброс.

Я встряхнулся и, понемногу сам себя накручивая, пошёл к нашим стендам. По дороге прокрутил в голове несколько вариантов своего поведения. Окончательно определюсь, когда увижу проверяющих. В любом случае они напрасно надеются, что увидят лопоухого уральского парня, взирающего на них снизу вверх, и пытающегося скрыть свой испуг.

– Эти? – я ткнул пальцем в сторону четвёрки людей в костюмах, вставших особняком напротив стендов нашей организации. Мы были за стеклянной витриной одного из соседних стендов, и никто из четверых гостей в нашу сторону не смотрел.

– Да. Они, – закивала перманентной мочалкой девчуля, перебравшая с химической завивкой.

Так-с. Что мы имеем? Один пожилой деятель в приличных очках и костюме, по виду напоминающий фанатика-учёного и "трое из ларца, одинаковых с лица". Нет, лица у них конечно разные, но сходство причёсок и костюмов позволяет определить их именно как тройку в чём-то похожих людей. Я бы даже сказал – шаблонно неприметных.

– Постой здесь немного, – бросил я через плечо команду своей спутнице, и энергичным шагом выдвинулся к свободному проёму между стендами, где мы поставили пару столиков и электротермос. Надо же моим ребятам где-то перехватить чашку кофе или чая.

– Вы, и вы двое, пройдёмте со мной, – на ходу бросил я троим из ожидавшей меня четвёрки, ткнув в них пальцем, и прошёл к столу с термосом. Мой выход для всей четвёрки случился неожиданно, и они никак не успели среагировать или что-то сказать мне в ответ.

– Кто такие? Представьтесь, и пока присаживайтесь, – встретил я подтянувшуюся к столу троицу, усевшись во главу стола. Пока гости раздумывали, я вытащил из портфеля свой кирпичеобразный телефон и позвонил куратору. Судя по их вытянувшимся лицам, нежданные проверяющие никак не ожидали подобного холодного приёма и подключения к их визиту местных органов КГБ. Видимо, не привыкли. Однако, мой звонок за мистификацию не приняли, и напряглись нешуточно.

– Повторяю ещё раз. Вы кто? – указал я пальцем на пожилого деятеля в очках, всё ещё мнущегося перед столом и не решающегося сесть.

– Боляренко. Виктор Михайлович. Академик. Заместитель директора института кибернетики, – неуверенно промямлил явный интеллигент, выдерживая паузу и безуспешно ожидая поддержки от своих спутников.

– Знакомый институт. Где-то я его название уже слышал. То ли от Косыгина, то ли от Келдыша, – махнул я рукой очкарику, приглашая его занять место за столом.

– Вы? – мой палец требовательно уставился на одного из "неприметных", того, что был постарше.

– Капитан Гордиенко. КГБ, – с характерным южным акцентом ответил "неприметный", стрельнув глазами по сторонам. Гхыкание и шокание – как тут не опознать по разговору гостей из братской республики. Даже аббревиатура КГБ, произнесённая им, прозвучала, как хэхэбэ.

– И шо вы с меня хочите? – постарался я как можно натуральнее скопировать знаменитый на весь Союз одесский говор, давая понять гостям, что их происхождение для меня не является загадкой.

– Собственно, мы приехали сюда из-за ваших линий связи. Это же с вашей подачи в Киеве смонтирована базовая станция для передачи компьютерной информации? – блеснул в мою сторону очками академик.

– Ну что вы, какая подача. Нашего там только общее предложение и первоначальные наброски. Всё остальное – инициатива Министерства Связи и Академии Наук. Насколько я в курсе, решение о его финансировании принималось на уровне Совета Министров. Компьютерной связью первой очереди будут охвачены столицы союзных республик и областные центры, с населением больше миллиона, – я с безмятежным видом открестился от авторства происходящих в стране процессов. Всё равно возглавить их мне никто не даст, а огребать неприятности за чужие подвиги у меня нет никакого желания. Нашлись добровольцы и энтузиасты из числа связистов, и флаг им в руки.

– Вы что-нибудь слышали про ОГАС? – побарабанив по столу пальцами, спросил у меня Боляренко, после непродолжительной паузы.

– К сожалению гораздо больше, чем мне хотелось бы. Постоянно натыкаюсь на упоминание этого абсолютно нерабочего проекта, в который предполагалось вбухать безумное количество денег. Двадцать миллиардов рублей, если не ошибаюсь. Не так ли? – я покачал головой, как бы переваривая осмысление астрономической суммы денег. На самом деле выслушивать измышления про этот чёртов ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система учёта и обработки информации) мне довелось и в институте, и в Академии. Везде находились горячие энтузиасты-теоретики, которые верили в непреходящую силу плановой экономики и всемогущество ЭВМ. Удивительный пример, в котором вымыслы пропаганды столкнулись с научным волюнтаризмом. Любые мои попытки объяснений о практической несостоятельности этой завиральной идеи не имели смысла. Пока на столах у сотрудников стоят обычные канцелярские счёты, а бумажный архив любого предприятия занимает объём двухкомнатной квартиры, автоматизированная система учёта и обработки информации не жизнеспособна. Головой я прекрасно понимаю, что нет ещё в стране ни компьютеров достаточной производительности, ни рабочих программ, ни кадров. Существует только голая теория, которую считают передовой, а на всех, кто выступает против неё вешают ярлык ретрограда. Модная тема. Почти половина фильмов в кинотеатрах как раз ей соответствует.

– Значит вы считаете ОГАС авантюрой? – нехорошо прищурился академик и переглянулся со своими спутниками.

– Без нашей помощи так и получится, – отозвался я, заслужив ещё один этап переглядываний.

Что-то у меня паранойя разыгралась. Больно уж складно возникшая ситуация укладывается в притчу о Ходже Насреддине. В ту самую, где в конце концов или ишак должен будет сдохнуть, или эмир. Иначе как-то нелогично выглядит приезд академика в сопровождении аж трёх комитетчиков. Двадцать миллиардов рублей – хорошие деньги. Чересчур хорошие, чтобы мне стоило грудью вставать на пути не простой группы людей, мечтающей их заполучить.

– Интересно, как вы это себе видите? – сморщил лоб представитель науки, глядя на меня поверх очков.

– Крайне просто. Попробуйте себе представить структуру своего же института. Пока в каждом отделе не появится хотя бы одна персоналка, у вас ничего не выйдет. Чтобы заработала система нужен постоянный обмен данными. Так что в чём-то мы с вами в одной лодке.

– Но вы только что называли ОГАС нерабочим проектом, – вмешался в разговор комитетчик.

– Кто я такой, чтобы вставать на пути прогресса. Можно сопротивляться вторжению армий, вторжению идей сопротивляться бессмысленно, – процитировал я старую истину в своём вольном изложении, – Любой проект может оказаться возможен, если его рассматривать в динамике. Сейчас вам элементарно не хватит обычных простеньких компьютеров, и людей, умеющих с ними работать. Не исключено, что через год-другой ситуация изменится. По крайней мере мы над этим работаем, – не стесняясь, приукрасил я действительность и показал рукой в сторону стенда справа от себя.

Пусть теперь они ломают себе голову над тем, как им поступать. Наверняка от меня хотели чего-то добиться. Вполне возможно, что им как раз нужен такой как я, весь из себя популярный, чтобы провести показательную порку и поумерить развитие сетей в стране. Но я ясно дал понять, что на этот процесс я никак не влияю, а вот с их проектом могу оказаться даже полезен. Что самое интересное, почти нигде не соврал. Так, разве что чуть-чуть приукрасил желаемое.

В ОГАС я не верю ещё и чисто по причине человеческого фактора. Во-первых, каста наших нынешних руководителей всеми силами будет сопротивляться их собственной замене на бездушные железяки. Тут ничего не попишешь, привыкли люди к власти. Во-вторых, вряд ли электронный документооборот способен сходу заменить бумагу. Полагаю, что ошибок там будет немеряно. В-третьих, при нынешней транспортной системе и уровне брака реальное получение материалов по заказам выглядит жуткой лотереей. В-четвёртых, трудовая дисциплина у нас ниже плинтуса. До той же Японии нам далеко, а доски объявлений пестрят приглашениями на работу. Не прокатит у лентяя в одном месте, может повезёт на соседнем заводе. А ещё есть и в-пятых, и в-десятых. И любая из причин может оказаться существенной.

– Хотелось бы всё-таки поточнее узнать вашу позицию… – начал было академик, но я уже стал подниматься из-за стола.

– Прошу меня простить. Руководство области пожаловало. Я пройдусь с ними по стендам и скоро вернусь, – своего куратора я увидел одновременно с появлением Ельцина со свитой. Увидев мой скошенный взгляд, он понятливо затесался в хвост свиты.

– Что случилось? – поинтересовался майор, боковым зрением следя за тем столиком, откуда я вышел.

– Трое за столом, четвёртый у колонны. Украинцы. Трое ваши коллеги. Пытаются продать идею ОГАСа, но видимо кто-то им на наши проекты кивнул. Приехали крайних искать, – кратко изложил я обстановку куратору, успевая кивнуть паре знакомых из свиты первого секретаря обкома.

– Почему украинцы? Что за ОГАС? – практически не разжимая губ поинтересовался майор.

– Академик Глушков считается отцом концепции Общегосударственной автоматизированной системы ОГАС. Он работал у нас, в Свердловске. Преподавал математику в лесотехническом. Потом переехал в Киев и возглавил там институт кибернетики. По заданию Косыгина работал над ОГАСом, и в итоге запросил на это дело двадцать миллиардов рублей, – коротко выдал я необходимую информацию куратору.

– И? – уложил майор свой вопрос в одну букву.

– Что и? Видимо кому-то из их элиты нынче хвост жёстко прижали. Решили попробовать реанимировать тему. Деньги такие, что всем хватит, если их получить. Хотя, это чисто мои догадки, – чуть сдал я назад. Куратор у меня и сам не дурак. Должен сообразить, что миллиардами у нас ворочают только первые лица. И то, вопрос по суммам такой величины принимается в Политбюро коллегиально, а значит… Ой, млин… Значит всё плохо.

Как-то мне не очень хочется выпасть из окна, как это сделал в памяти о моей первой жизни "партийный кассир" Кручина, а затем этот же подвиг повторил его предшественник Павлов, и причастный к ним Лисоволик. Миллиарды, добытые в одночасье, они такие… Не совсем совместимые с жизнью окружающих…

– Это зачем вы тут наставили? – обратился ко мне Ельцин, углядев меня через головы и проигнорировав мою попытку скрыться в его свите.

– Демонстрируем новый подход к производству детских игрушек, – чуть ли не против собственной воли отозвался я заранее отрепетированной фразой, – В этот раз мы предлагаем производителям не просто голую идею, а уникальные комплекты пресс-форм. Им остаётся только приобрести автоматическую литьевую машину, и у них в руках окажется компактное производство детских товаров. Кубики, кегли, автоматы, лейки, вёдра. Больше ста наименований. И эту цифру я называю без учёта изменения цвета.

– А откуда они эти формы потом будут брать, ну, или хотя бы обновлять? – чуть заметно моргнул мне хозяин области, или мне показалось…

– Мы закупили три японских электроэрозионных станка и поставили на них свою электронику. Пока потребности области перекрываем, – всё так же машинально выдал я готовый штампованный ответ.

– Чего-чего закупили? – вылез из-за спины Ельцина полковник, в весьма потёртом кителе, – Эрозионники? На какой класс чистоты тянут?

– Девятка за один проход, – подсказал мне из-за спины наш подошедший начальник цеха.

– Врёшь. Мы неделю шмурыгаем, и то… – полковник как-то боком, чуть ли не по-петушиному, подскочил к моему Иванычу.

– А ты кто, тля-я? Я тебе сказал – девятка. Значит – девятка, – буром попёр на него мой мастер, в свою очередь выпятив грудь. Вот уж за него я спокоен. Мужик реальный. Такие словами зря не бросаются.

– Пройдёмте дальше. На следующем стенде у нас товары для дома, – я сдвинул с места Ельцина, прихватив рукой его рукав, и свита стронулась с места, перестав наблюдать за поединком любителей микронов. Те сами разберутся.

Глава 20

16 мая 1978 года. Москва. Комитет по физической культуре и спорту при Совете министров СССР.

– Как все вы знаете, меньше чем через месяц в Беркли состоится очередной "матч гигантов", как любит именовать пресса легкоатлетические матчи между сборными СССР и США. Матч юбилейный. Уже двадцать лет прошло с тех пор, как мы проводим это международное мероприятие. Завтра в ЦК КПСС мне нужно будет подать записку с нашим анализом о перспективах предстоящего матча. На основании этих прогнозов Отдел пропаганды и агитации при ЦК КПСС будет планировать масштабы освещения соревнований в средствах массовой информации.

Поэтому прошу к вашим оценкам о предстоящих соревнованиях отнестись объективно и ответственно, – выделив голосом последние слова, Сергей Павлович оглядел присутствующих, проверяя, прониклись они или нет серьёзностью поставленной задачи, – Первым предлагаю выступить главному тренеру сборной Николаю Ивановичу Политико.

– Ситуация в команде складывается неоднозначно. Пока с уверенностью можно говорить лишь о том, что женщины у нас так и остались сильней американок, а вот мужчины серьёзно сдали позиции. Особой вины наших спортсменов и их тренеров я не вижу. Просто американцы серьёзно подтянули эстафеты, прыжковые дисциплины и можно сказать, что сравнялись с нами по мастерству. В результате мы порядка пятнадцати очков можем проиграть в мужском зачёте, отыграв около пяти в женском. Думаю, что я не сильно ошибусь, если скажу, что без изменения состава команды мы вряд ли должны всерьёз рассчитывать на победу. Свои предложения по изменению состава я внёс два дня назад. Если коротко, то я предлагаю заменить четырёх спортсменов в беговых дисциплинах, где в настоящее время мы откровенно слабы, и дополнить команду двумя прыгунами, – Николай Иванович намеренно взял паузу, оглядывая участников совещания.

С предлагаемыми изменениями все были ознакомлены заранее, и сейчас он ждал реакции своего "заклятого друга", главного тренера сборной РСФСР Самохина. Крепко невзлюбили они друг друга, и не отказывали себе в удовольствии при случае куснуть побольнее один другого. После смерти Коробкова, бывшего главного тренера легкоатлетической сборной страны, на его место назначили Политико, в основном за успехи в руководстве команды на Олимпийских играх. Тренер РСФСР однако считал, что Политико просто выскочка, волей случая захвативший так давно ожидаемую им должность. С тех пор он не упускал случая и всячески пытался раздуть и подчеркнуть все промахи и неудачи Николая Ивановича, а то и способствовал их появлению.

– Допустим, замену бегунов вы на свой страх и риск можете сделать, а с Ященко и Савельевым ничего у вас не получится. Ященко после неудачной операции на колене скорее всего уже не спортсмен, а Савельев только что из космического полёта вернулся. Вряд ли он реабилитационную программу ещё прошёл. Надеюсь, вы читали в газетах, что у космонавтов она весьма продолжительной бывает, – Самохин не подвёл ожиданий тренера сборной страны. Он, как всегда, акцентировал принимаемые своим соперником риски и постарался показать его некомпетентность.

– Боюсь, что мы читаем разные газеты, – не смог удержаться Политико от пинка шикарно подставившемуся "другу", – Я вот тоже одну газету с собой прихватил. "Советский спорт" называется. Про космонавтов тут правда не пишут, но я к ним и отношения не имею. Зато про Ященко и Савельева на третьей странице неплохая статья есть. "Кузница рекордов" называется. Не читали? Напрасно. Стоит, знаете ли, читать те газеты, которые напрямую связаны с нашей работой. Так вот. Три дня назад на зональных соревнованиях среди студентов в Свердловске Павел Савельев прыгнул на восемь метров пятьдесят три сантиметра. А прибывший по его приглашению Ященко, выступавший там в качестве почётного гостя, показал результат два метра двадцать семь сантиметров по прыжкам в высоту, – Николай Иванович выложил на середину стола газету, с подчёркнутыми красным карандашом строками и огромным восклицательным знаком под фотографией Ященко.

Сергей Павлович Павлов, Председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете министров СССР, невидящим взглядом смотрел на белое пятно газеты, брошенной на середину стола в совещательной комнате. Больше десяти лет он находится на своём посту, но даже этого опыта ему сейчас недостаточно, чтобы принять решение. Если с Ященко или юниорами-бегунами всё понятно, то кандидатура Савельева…

Хотя – это шанс!

Стоит ещё раз всё обдумать. Допустим, с Савельевым ему откажут… Ну и замечательно! Уж он-то сумеет заранее сложить с себя ответственность за чужие решения и возможное поражение нашей сборной, переложив их на авторов запрета.

Так, а если Савельеву разрешат участвовать и мы проиграем? С одной стороны это опасно, но с другой… С другой стороны агитационные плюсы от участия Савельева могут перекрыть все минусы поражения команды. Вряд ли его, руководителя советского спорта, станут упрекать, если у него в кармане окажется убойный довод о спортсмене-космонавте и заявление о пропагандистской важности такого момента. Ни у кого в мире космонавты в спорте не участвуют, а у нас – пожалуйста. К тому же, результат у Савельева по прыжкам лучший в этом сезоне. И не только в стране.

Да, плюсы существенные. На дальнейшую болтовню можно время не терять. При любом раскладе он в выигрыше и с должности его уж точно не снимут.

– Мне хотелось бы напомнить всем, что мы с вами прежде всего спортсмены. В нашей стране советский спорт был и является высочайшим эталоном честности и справедливости. Думаю, что все вы согласитесь с тем, что мы обязаны максимально полно представлять спортивный потенциал нашей великой страны. Лично я готов поддержать решения тренера легкоатлетической сборной Советского Союза, но могу и выслушать возражения, если они у кого-то есть по существу, – Павлов, словно артист МХАТа, выдержал долгую паузу, как бы дожидаясь возражений. В том, что их не будет, он почти не сомневался. Его слово сказано. Любой, желающий что-то сказать после него, как минимум должен понимать, что он вступает в противостояние, которое ничем хорошим для него не закончится, – Я рад, что возражений ни у кого нет. Переходим к следующему вопросу.

Загадочными и непостижимыми путями свершается История. Тысячи действий и поступков самых разных людей порой могут повлиять на её ход и до неузнаваемости изменить события в будущем.

* * *

– Что у тебя произошло на выставке? – отец был заметно встревожен, и не пытался это скрывать.

– Сам пока точно не знаю, но мне кажется, что нас посчитали виновными в срыве чьей-то большой игры. Очень большой, и с непредсказуемыми вариантами развития. Я попробовал некоторые из них просчитать и они все мне не понравились. Теоретически лучший вариант – это тот, где деньги будут не просто разворованы, а пущены на создание сети больших ЭВМ. Пусть эти гиганты на сегодняшний день уже на стадии разработки устарели, но работать могут. Беда в том, что они абсолютно лишены периферии, и окажутся в информационном вакууме. Лет пять, а то и больше, уйдёт на отладку и попытки изобразить что-то работающее. Потом всё понемногу загнётся и забудется. В потерях имеем миллиарды рублей и сотни тысяч человеко-часов высококвалифицированных инженеров и конструкторов. По мне, так простое хищение денег даже предпочтительнее выглядит. Не будет тысячи людей отвлекать от тупикового пути и не так страшно станет, что "машинная аристократия" сможет вмешаться в экономику, – я посмотрел на батю, который слушал не перебивая, и лишь покачивал головой, соглашаясь со сказанным, – А другой вариант мы лет пять назад уже видели. В Чили. Создали при Сальвадоре Альендо Киберсин. Даже управление этой системой он у себя, в президентском дворце разместил. Пятьсот предприятий с помощью телексов объединил в сеть Кибернет. Правда благосостояния его управление стране не добавило. Разнесли пиночетовские вояки все ЭВМ вместе с дворцом, а заодно и с социализмом. К слову сказать, на Западе не голословно теперь обсуждают чилийское "экономическое чудо". Есть там, чем похвастаться. Наши, понятное дело, Пиночету не простят уничтожение социализма, но больно уж наглядный пример получается. Социализма в Чили не стало, а экономика поднялась с колен. Вряд ли кто захочет проверить ещё раз, что выйдет, если к социализму добавить электронную систему управления. Военная хунта чересчур наглядный урок преподала.

– А ты как с этим Боляренко разошёлся? – поинтересовался отец, которому вернувшиеся раньше меня парни рассказали про происшествие на выставке.

– Рассказал про то, что мы делаем, что в Зеленограде и на "Ангстреме" происходит, подарил немного наших образцов. Не из последних, из тех отдал, что мы с зеленоградцами у американцев когда-то скопировали. А его сопровождающих наш куратор на беседу в Управление пригласил. Странные они все какие-то в своём институте кибернетики, словно не от мира сего. Сидят, математические основы разрабатывают, а за простейшие программы не берутся. Предложил я Боляренко на нас немного поработать, но он отказался. Видимо им в теоретических высотах летать приятнее, чем низменным программированием заниматься.

– Знакомая ситуация, – ухмыльнулся батя, – Был у меня в юности преподаватель по автоматике, тот тоже сам не мог элементарные предохранители заменить. Нас заставлял. Понаберут теоретиков, а потом мучаются. Ты лучше расскажи, что у тебя с поездкой в Америку решилось?

– Жду результатов. Мы своё дело сделали. Прыгнули хорошо, – я не стал отцу рассказывать полный сценарий спектакля, созданного тремя тренерами. Мой Семёныч, тренер Володи Ященко и главный тренер сборной скооперировались, и из обычных зональных студенческих соревнований устроили нечто большее, надавив на областное руководство и выбив щедрое финансирование. Получился неплохой спортивный праздник, с приглашённым чемпионом Ященко и корреспондентами аж из самого "Советского спорта".

Володе Ященко Свердловск понравился. В удачное время он нас посетил. У нас как раз вовсю развернулась Весна УПИ. Конкурсы команд КВН. "Машина времени", выступившая в один из вечеров. Марш неформалов Физтеха, вышедших в красных трусах, тельняшках, с пришитым к ним знаком радиоактивности, и в начищенных до блеска касках. И студенческий манифест "Нет войне!", растиражированный на десятках плакатов и транспарантов. Даже интересно стало, что за войну студенты имеют ввиду.

Уж не надвигающуюся ли афганскую? Хотя, вряд ли кто из обычных людей про такую возможность сейчас догадывается… Пока в предпосылках к ней только Саурская революция, в результате которой месяц назад к власти пришла марксистская народно-демократическая партия Афганистана. Продержится она не долго, и именно ей на помощь, чтобы спасти социализм в Афганистане, СССР ввёл в моей первой жизни свои войска.

– Понятно. Опять, значит нас бросишь и в поход за медалями уйдёшь, – вздохнул батя, о чём-то задумавшись и отстранённо глядя в сторону окна.

– Я для чего-то нужен? – невольно среагировал я на поведение отца и присел на краешек стула.

– Тут, понимаешь, какое дело. Серьёзно нас с заказами на разработки стали поджимать. На первый взгляд вроде бы и не слишком заметно, а в целом картина начинает напрягать. Например отдел химии скоро распускать впору будет. По мелочам они ещё что-то делают, а все крупные заказы ушли в Горький и Казань. Да и не справляемся мы с химией. Для серьёзных исследований масштаба не хватает, – пожаловался отец.

– А попробуй-ка ты наших химиков на сапропель и строительные материалы перенаправить. Впрочем нет, давай я сам с ними поговорю.

Задам им стартовый импульс. Сапропелевых озёр в области больше сотни. Запас сапропеля в миллионы тонн имеем, но не используем. А это же не только экологически чистые удобрения, но и косметика с сорбентами и гуминовой вытяжкой. Да одно только средство от облысения на его основе нарасхват пойдёт.

– С сапропелем понятно, а что для стройки они придумают? – черкнул отец пару строк в свой ежедневник и зачем-то почесал макушку, где у него заметно поредели волосы. Вспомнил он, наверное, что не стоит потреблять "Кармазин" в немереных количествах, если есть более действенный народный способ.

– Начать можно с тех же акриловых красок и герметиков, а часть группы озадачить добавками к бетонам. У остальных групп тоже проблемы есть? – я не случайно задал вопрос. Выставка показала, что лёд тронулся. На крупных предприятиях появились свои коллективы из исследователей и изобретателей. Зная возможности своего производства, они гораздо свободнее ориентировались в имеющемся оборудовании и успешнее нас адаптировали его под новые виды продукции.

– Давненько ты видимо в магазинах не был. Прогуляйся как-нибудь в Хозтовары или в тот же ЦУМ сходи на экскурсию. Кое-где скоро полок хватать не будет, так плотненько всё заставлено. Нам бы ещё в Гастрономы такое же изобилие, совсем бы хорошо зажили. Да на вот, посмотри, – отец вытащил ногу из под стола, и покрутил ей влево – вправо, демонстрируя мне новенький темно-коричневый полуботинок.

– Югославия? – задал я вопрос, вспоминая, как сам рассматривал почти такие же в Москве, в магазине "Ядран". Специально тогда сгонял в Тёплый Стан в конце квартала. И не зря. Сумел ухватить для бати дорогущую югославскую дублёнку. На следующую зиму раздобуду ему где-нибудь пыжиковую шапку, и не отличить тогда отца будет от высокопоставленного представителя партноменклатуры. Такие шапки и дублёнки у них вместо визитной карточки предусмотрены. Так что будет на следующую зиму щеголять наш директор в номенклатурном прикиде. Неплохую обувь делали югославы. "Получше Китая, но похуже Италии", – отозвалось подсознание, оперируя послезнанием.

– Свои, Уралобувь, – с гордостью притопнул батя новеньким ботинком по полу, демонстрируя качество изделия.

– Надо же, – вполне искренне изумился я, отчётливо осознавая, что в моём послезнании Уралобувь запечатлелась, как уникальный производитель откровенного хлама, переполнявшего магазины на редкость убогими изделиями. Если уж этого монстра отечественного сапогостроения жизнь заставила отказаться от выпуска моделей послевоенной давности, то в стране определённо начались перемены, – Значит давай начинать думать по-новому, а то мы слишком широко размахнулись. Пора уходить на узкие специализации. Прикинем, где наши позиции сильны и в первую очередь будем их продвигать.

– Тогда стоит поговорить о микросхемах памяти и арифметическо-логическом устройстве. У нас определённо прорыв в этой области. Сдерживает только неповоротливость прохождения регистрации патентов и авторских свидетельств. Опять же наша система патентования раздражает. Требуют подробно растолковать все детали и особенности каждого изделия. С таким подходом к делу любой может к нашим идеям присоседиться. Сам же понимаешь, что безвестные студенты в мире науки не котируются. Упрёт идею кто-нибудь из маститых и припишет изобретение себе. Я тут американские патенты посмотрел. Те хоть зачитайся, конкретики не найдёшь. Общий принцип, простенькое описание, где вся схема прорисована блоками, и до свидания. Дальше сам догадывайся и разрабатывай. А у нас – прямо чуть ли не инструкцию положено приложить, как и что сделать нужно, чтобы повторить изделие, – отец раскраснелся, и под конец своей тирады уже вовсю размахивал руками, бурно жестикулируя, – В конце концов вопрос даже не в нашем личном приоритете. За державу обидно. Уйдут секреты за рубеж и они нас накроют валом своей продукции. Нет у нас таких производственных мощностей, как у них. Пока нет. Достроят заводы, будет видно, что получим. А пока некоторые изобретения лучше вообще не показывать. Полноценное производство нам не осилить.

– Всё настолько серьёзно? Нам есть что скрывать? – я удивился, хотя стоит признаться, что в связи со всеми последними событиями нет ничего удивительного в том, что я мог упустить нечто важное. Выпал я из деловой обоймы нашей организации и теперь огребаю сюрпризы.

– Есть, – буркнул отец и вытащил на свет божий пару картонных коробок, в каждой из которых без особого труда мог уместиться торт приличных размеров. Внутри коробки были выложены слоями листов из поролона и в них, ножками вниз, были воткнуты микросхемы. Много микросхем.

– Ну, процессоры и память, – я вытащил из каждой коробки по микросхеме, и по количеству ножек определил что есть что, – Маркировок нет, хотя на памяти стоят какие-то четвёрки, шестёрки и восьмёрки. И что?

– Это мегабайты, – наповал сразил меня отец одной короткой фразой в два слова, – Твои студенты – фанатики уже суперкомпьютер затеяли ваять. Даже комнату выбили в подвале под радиофаком.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю