Текст книги "Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Богдашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 68 страниц)

– А там что? – моя милая обличающе указывает пальцем на незнакомую ей сумку.

– Ой, совсем из головы вылетело. Я же тебе сумку купил…

– А в ней что? – в радостном предвкушении Олька сверкает глазами. Озадаченно гляжу в потолок.

– Слушай, даже не помню. В такой спешке собирался. Там наверно тебе мелочи какие-то лежат, – я с удовольствием смотрю, как любимую моментально сметает с дивана.

– А-а-а, класс-класс-класс, – как девочка скачет она на одной ноге, разглядывая кроссовочки из красной замши с кокетливой опушкой из белого меха. Повезло, что был её размер. Ножка-то у неё почти что детская. Любопытство перевешивает дальнейшее любование и она снова зарывается в сумку. Там же выглядывает ещё один пакет, и не маленький. Устраиваюсь на диване поудобнее. Сейчас будет весело. Из пакета появляется бумажный свёрток, перетянутый бечёвкой. Ольга обводит взглядом комнату, но ничего режущего ей на глаза не попадается и она начинает распутывать узел, периодически сдувая падающую чёлку. Обёрточная бумага через минуту разлетается, но там снова такой же свёрток. Ольга шипит от возмущения, грозит мне кулачком и бежит за ножницами. Под бумагой оказался пакет, перетянутый лентой. С бантиком она справляется быстро и вытряхивает на стол белый адидасовский пуховичок. Пискнув от восторга гладит его рукой, заодно крутит головой, проводя анализ на соответствие цветов у подарков.

– Руку в рукава засунь, – подсказываю я с дивана. Вязаная шапочка, в красно – белую полоску. Всё это она тут же прикладывается друг к другу. Ольга любуется со стороны, отступив от стола на пару шагов.

– Там вроде в карманах что-то было, – сдерживая улыбку, говорю я, как бы между прочим. Держу покер фейс. Лицо у меня безмятежное, с явным налётом имбицильности. Ольга, разъярённой кошкой кидается к столу, бросив на меня возмущённый взгляд. Сдерживаться дальше невозможно, и я начинаю подхихикивать. В одном знакомом мультфильме такую же суету устроила белка с орехом.

Из карманов вытаскиваются красненькие перчатки с полосочкой белого меха на запястье. Издав восторженный вопль, милая уносится к зеркалу. Да, кстати. Сумка-то тоже красная. Только надпись Адидас, значок фирмы и полоски по бокам белые.

Спасибо жене барнаульского тренера, приехавшей с командой их гимнасток. Задача перед ней стояла нелёгкая. На Ольгин размер нашлась всего одна пара подходящей обуви. Всё остальное пришлось подбирать, отталкиваясь от кроссовок.

Через пять минут на подиуме нашей квартиры состоялся показ мод. На мой взгляд курточка для наших зим легковата, но сидит исключительно замечательно. К привезённому мной комплекту добавились джинсы в обтяжечку и белая водолазка. Комплект Зима 76–77 встретил восторженное внимание зрителя и звезда подиума была отловлена и зацелована, по самое не могу. Дальнейшее обсуждение, вместе с манекенщицей, было перенесено в более подходящее помещение с большой кроватью.

Через два часа звоню родителям. Нас уже ждут на пельмени. Мать торопит. Наряжаемся в обновки, грузим в пакет рыбу и бодрым шагом идём к родителям.

– Здравствуй, Паша. А кто это с тобой, новая девушка? – я не среагировал на хлопок двери, проходя мимо знакомого подъезда. Даже зачем-то отвернулся.

– А, Лена, Галка. И вам здрасьте, – слегка притормаживаю я, осматривая одноклассниц, – Это моя невеста, Ольга. Скоро на свадьбу вас пригласим. Уже немного осталось ждать, – улыбаюсь я, как бы не заметив ехидный намёк моей «бывшей». Девушки молчат. Помахал им рукой, обнял Ольгу за плечи и пошёл дальше.

– А она тебе кто? – спрашивает моё чудо, когда мы отходим подальше.

– Она… – я оглядываюсь на двух девушек, одна из которых уткнулась подруге в грудь, – Просто девочка из детства.

Глава 16

– Михаил Андреевич, что решили с новосибирской катастрофой? Будете освещать в прессе? – Брежнев, выслушав доклад Суслова о текущих делах, перебирал на столе свои более ранние записи.

– Нет. Психологи проработали ситуацию и выдали заключение, что таран дома самолётом произошёл по бытовым, семейным причинам. С очень высокой долей вероятности можно считать, что примером послужил похожий инцидент трёхлетней давности, когда бортмеханик угнал самолёт и хотел врезаться в дом любовника своей жены. Произошло это там же, в Новосибирске. Такие примеры нашему народу не нужны.

– Всё равно узнают. Такое ЧП в миллионном городе…

– Прикроем блоком позитивной информации. Дали необходимые указания средствам массовой информации на интервью со специалистами по Луне-24. Пусть опубликуют новые фотографии. Согласована целая серия очерков и рассказов по нашими героями Олимпийских игр. Активно освещается завершение участка Тында на БАМе. Готовим материалы по вводу нового жилья, улучшению бытовых условий, появлению новых товаров. Это народу ближе и интереснее.

– Со «свердловской инициативой» разобрались? – Брежнев внимательно посмотрел на собеседника из-под густых бровей.

– Рябов пообещал в конце недели дать полную информацию по своему протеже и необходимый анализ ситуации. Проблема у них будет в противостоянии с Госпланом.

– А вот тут им помогите. Мне внучка интересный анекдот из института принесла. Идёт парад на Красной площади и вдруг лязг техники и чеканный шаг сменяет тихий шелест. На площадь выходит колонна людей в плащах, костюмах и с портфелями. Я, якобы спрашиваю – «А это кто такие?», а мне отвечают – «Наш Госплан. Жуткая разрушительная сила», – Брежнев выдержал паузу, переложив пару листов на край стола, – Вот и попробуйте на примере одной области провести эксперимент. Выделите им средства в разумных размерах и пусть задействуют свои, областные ресурсы. Понятное дело, план им никто отменять не будет. А мы посмотрим, что получится, проанализируем. Кстати, как там наша четвёрка поживает? Не ссорятся?

– Пока дружно работают. Иногда даже с перебором. На прошлой неделе пытались провести одно решение до одобрения его полным составом Политбюро. Одёрнули. Предупредили.

– Присматривай за ними, чтобы не спелись. Власти мы им много дали, как бы голова не закружилась.

К директору завода меня вызвали во вторник на одиннадцать пятнадцать.

– Ну что, допрыгались? – не совсем понятно начал он разговор, уже знакомо барабаня пальцами по очередной газете, – Вот полюбуйся, – подтолкнул он мне газету «Труд».

Статью я прочитал ещё в воскресенье. Четыре абзаца про выпуск товаров народного потребления и небольшая фотография Ельцина с гантелями. Половинка моего лица на заднем плане почти незаметна. Зато эмблема завода на фотографию вошла почти полностью, хотя и не в фокусе, немного размыто получилось.

– Я читал. Вроде вполне доброжелательно написано, – осторожно высказал своё мнение, косясь на стул, который мне никто не предложил.

– Эх, молодой ты ещё. Не била тебя жизнь. Сейчас не война, где стоит подвиги творить. Это там – или грудь в крестах или голова в кустах. Гхм, – покосился директор на парторга, вскинувшегося на неудачную поговорку, – По мелочам мы под план по ТНП кое-что достать можем, а вот под крупный заказ такое начнётся… Одних документов и согласований не один десяток потребуют и это на каждый вид изделия, – значительно постучал он по столу, где лежали папки с документами.

– А как же мы тренажёры выпускаем? – поинтересовался я феноменом наших изделий, вышедших в серийные партии за месяц.

– По ТУ делаем. Если на них нормативные документы готовить, то года на полтора всё затянется, а по техусловиям можно их четыре месяца выпускать, как экспериментальную партию, – просветил меня Михаил Анатольевич по современным реалиям бумаготворчества, – Затем надо будет изменения вводить в само изделие и название ему менять, но это всё мелочи. Нас на завтра, к двум часам, в обком вызывают.

– Нас? – не поверил я.

– Меня и инициативную группу. Так что втроём и поедем.

– Оденься поприличней и чтобы никаких джинсов-шмынсов, – не удержался парторг и вылез со своими ценными указаниями, а то я без него не догадался бы.

– Михаил Анатольевич, а может нам подготовить себе небольшую памятку, так сказать, взгляд производственников на то, что нам мешает жить. Те же сроки по ТУ растянуть на год, часть средств от экспериментальных партий оставлять на заводе, по повышенным нормативам, и так далее. Предложить системный подход. Можем высказать заинтересованность в координационном центре, который поможет ввести глубокую интеграцию, – закинул я пробный камень, не отвечая на выпад парторга, – В качестве примера можно предложить посмотреть на наше сотрудничество с соседями. Без нас они бы ни одной приличной электрогитары не сделали. Я вчера разговаривал с их конструктором. Он доволен, как слон. У них все новые гитары с прилавков смели и ещё просят. Люди премии получили, а у фабрики в кои веки электрогитары торговля сама заказала.

– Неплохой пример, – взъерошил всей пятернёй свою прическу директор, – Мы на тех деталях пятнадцать процентов месячного плана по ТНП закрыли без особых хлопот. Ещё бы новинок в разговоре подкинуть, было бы совсем здорово.

– А вот с новинками как раз можно будет на отсутствие взаимодействия между заводами пожаловаться. Например, готовы мы выпускать железные двери, или наборы для теплиц, а необходимого оборудования нет. В то же время у кого-то на заводе оно наверняка простаивает.

– Что за двери? – заинтересовался парторг, почуяв свежий материал для написания победных отчётов.

– Металлические двери для квартир. Такие наверняка будут покупать, особенно для новых квартир, где их из ДСП делают. Что это за дверь, если её можно с одного пинка выбить. Кстати, а мне можно будет один образец себе выкупить, а то родителям давно хочу дверь поменять? – поинтересовался я, раз уж удачно зашёл разговор на эту тему.

– Можно, но только после того, как я документы от расчётчиков увижу. Пока ничего такого мне на подпись не поступало. Что ещё нового придумали? – спросил директор, что-то помечая в ежедневнике.

– Два разных комплекта для теплиц. Их часа за два любой мужик сможет сам собрать. Кухонный набор из трёх кастрюль, сделанных из нержавейки, электротермос, настенные светильники трёх видов и спортивный руль для Жигулей. Инструментальный цех должен был подготовить набор кухонных ножей, но я туда сегодня не успел зайти, поэтому не знаю, сделали или нет.

– Зачем ножи? Их в любом магазине достаточно, – спросил парторг, тоже начав записывать перечень новинок.

– Такие, как у нас, ещё не скоро начнут делать. Со сталью 95Х18 нужно уметь выдерживать правильную закалку и обработку, а у нас и специалисты есть шикарные и оборудование подходящее. Соседи с буковыми накладками для рукоятей обещали помочь. Он у них на корпуса электрогитар идёт. Пока для сигнальных комплектов их нам сделали из ореха, но постоянно его не обещают. Получиться должно качественно и красиво.

– Для спорта что нового планируете? – уже благожелательнее спросил парторг, впечатлённый собственными записями.

– Чисто для спорта в планах новые гантели, на большее количество грузов и штанга олимпийского стандарта. А вот для туризма и отдыха предложений больше, но первые образцы будут недели через две. Силантьев и так уже на меня волком смотрит. Поэтому больше одного-двух образцов в неделю не сделать. Это ладно шампуры попутно получились. При раскрое нержавейки весь лист теперь без остатка расходуем, а вот уже сам мангал или коптильню придётся ждать. Да, Михаил Анатольевич, я при случае обещал за конструкторский отдел Вам напомнить. Мне без их помощи не справиться, а им мои эскизы перерабатывать в рабочие чертежи не интересно. Лишняя работа. Можно их будет как-то заинтересовать?

– Решаемо. В декабре дополнительно премируем, раз заслужили, а ты вроде умный же парень, неужели думаешь, что они бесплатно работали? Нет, записали они себе все чертежи в табель и зарплату им за это начислили, – вскрыл директор лукавство начальника конструкторского отдела, запустившего меня на выбивание им дополнительной премии. А вроде такой милый старичок, как он мне убедительно втирал про то, какие у чертёжников оклады низкие. Вот и сижу теперь, хлопаю глазами от очевидной подставы. Зато директора в который раз повеселил своей неопытностью.

Здание обкома партии – серая пятиэтажка казённого вида, особой помпезностью не отличалась. У нас в городе есть здания поинтереснее, взять тот же штаб УралВО, театр оперы и балета или пафосный кремль горисполкома, с обязательными часами на башне. Когда вышли из раздевалки, директор одобрительно посмотрел на мой вид. Одет я солидно и официально. Мне бы возраст добавить, да брюшко отрастить – чистый чиновник с виду получится. Как всё-таки одежда меняет образ человека.

Костюм я купил себе на свадьбу вполне приличный, из ГДР. Правда брюки по поясу великоваты, но тут уж выбирать не приходится, хватай, что успеваешь урвать. Даже в салоне новобрачных ассортимент невелик. Ещё раз посмотрел на себя в зеркало и пошёл вслед за директором. До назначенного нам времени минут пятнадцать осталось.

В приёмной сидело пятеро солидных мужиков. Михаил Анатольевич вместе с парторгом обошёл их всех, здороваясь с каждым за руку. Директора заводов, понял я по их дальнейшим разговорам. Приёмная понемногу начала наполняться людьми. Неожиданно я увидел своего знакомого.

– О, Павел, вот уж кого не думал увидеть. Ты что тут делаешь? – подошёл ко мне Виктор Семёнович, тот академик, с которым я встретился как-то у Михаила Натановича.

– Сам не понимаю. Скорее всего меня пригласили из-за выставки. Я там на нашем стенде новые товары показывал, даже на снимок в газете «Труд» попал половинкой лица, – стараюсь я шуткой сгладить ту неловкость, которая возникла из-за того, что окружающие явно прислушиваются к нашему разговору. Я и без того постоянно ловлю на себе недоумевающие взгляды подходивших в приёмную людей. Слишком сильно выделяется мой возраст на фоне лысоватых и седых руководителей, многие из которых заметно старше пятидесяти лет, – А Вы как тут оказались?

– Академия наук постоянно проводит исследования, в том числе и по товарам народного потребления. Я как раз один из немногих, кто занимается непосредственной работой с промышленностью, а не только чистой теорией, – витиевато обосновал своё появление академик. Ну да, так то всё сходится. Нашего директора тоже вызвали не по основной продукции, а именно по товарам для народа. Наверно в лесу кто-то сдох, раз партия вдруг решила повернуться к народу не тем, чем обычно. Хотя, могут ограничиться стандартной говорильней, но тогда тем более странно, что я тут делаю. В приёмной уже собралось человек тридцать. Наконец секретарь, переговорив по телефону, пригласила всех «накопленных» пройти в малый зал. Ничего так, уютный зальчик, и главное, не надо ломать голову с выбором места, как в кабинете, а то кто его знает, какие тут порядки с распределением мест за столом. В зале проще, мы втроём уселись на четвёртый ряд, с краю, а основная масса руководителей разместилась поближе к центру. Всё равно зал на две трети пуст.

– Борис Николаевич немного задерживается, но сказал, что обязательно подойдёт, – неприметный человек, представившийся, как инструктор обкома партии по промышленности, появился за столом президиума, как будто материализовавшись из воздуха. Свою речь он начал негромко, под смолкающий гул голосов в зале. Дальше пошли обычные казённые слова, навевающие скуку с первых предложений. Чего-то там про партию, народ и решения очередного съезда. В завершении выступления он изящно вырулил свой набор штампованных словесных заготовок, перейдя к основной теме, и пригласил выступить главного инженера завода имени Калинина. Вот это номер! Тизяков Александр Иванович, главный инженер, а выступает раньше всех директоров. Видимо со сменой нынешнего директора всё уже решено и это выступление просто ставит точку на его карьере. Презентация нового партийного ставленника. Для тех, кто понимает толк в номенклатурных интригах, абсолютно понятно, что традиции партии сильны. Всем присутствующим ненавязчиво дают понять, какой директор меняется и кто выбран на его место. Мда, интересная персона, этот выступающий. Будущий член ГКЧП, один из восьми руководителей «августовского путча», который должен был привести к власти хунту силовых ведомств. Под его выступление в зале появился Ельцин с двумя незнакомыми мне деятелями, не простыми даже по внешнему виду. Он успокаивающе помахал рукой выступающему, и новые участники совещания расселись за столом президиума. Тем временем, Тизяков прогромыхал цифрами заводской статистики, которые были не интересны никому из присутствующих, и вернулся на место.

– Товарищи, хочу представить вам наших гостей из Москвы. Начальник отдела легкой промышленности и товаров народного потребления ЦК КПСС Мочалин Федор Иванович и инструктор идеологического отдела ЦК КПСС Плешкин Владимир Спиридонович. Причиной их приезда послужила очень необычная ситуация, которая родилась в нашем городе и которую теперь с лёгкой руки журналистов называют свердловской инициативой. В какой-то степени для меня это тоже неожиданность, но на совещание приглашён один молодой человек, который и является автором этого начинания. Хочу сразу отметить, что партией наш почин замечен и одобрен. Теперь дело за нами. А сейчас давайте предоставим слово автору начинания, – Ельцин ещё во время выступления Тизякова увидел меня в зале, и прищурившись, хитро улыбнулся, собрав морщинки по краям глаз. Знакомая практика. Точно так же поступают капитаны кораблей. Как отдавать команды, так всегда говорят о себе от первого лица, а как только неприятности, так сразу делят их на всех. В жизни это выглядит так:

– Я дал команду «Полный вперёд». Мы сели на мель.

Вот вроде бы всего несколько предложений первый секретарь обкома сказал, но в «нашем начинании» он теперь по-другому смотрится и даже «мальчик для битья» у него на всякий случай есть – это я. Так что от потенциальных неприятностей он при свидетелях подстраховался. Случись что – виноват буду я и журналисты. Собственно, меня такое положение дел устраивает. Терять мне нечего, а вот запрыгнуть на социальный лифт могу очень даже здорово. Рановато получилось, но не факт, что такая возможность мне ещё раз представится.

– Здравствуйте, меня зовут Павел Савельев. Я работаю исполняющим обязанности начальника отдела товаров народного потребления на заводе «Пневмостроймашина». Тёмные очки на мне не для красоты, а по назначению врачей. Я активно и удачно занимаюсь спортом. После моего выступления на одном из соревнований я попался на глаза журналистам. В интервью я посетовал на отсутствие нужных товаров для спорта. К счастью для меня, директор нашего завода оказался современным прогрессивным руководителем и заинтересовался этой проблемой. За месяц мы разработали и начали выпускать десять видов новых товаров для спорта. Все они очень востребованы торговлей и пакет заказов у нас сформирован прямо на выставке. Тем не менее, успех надо развивать. Поэтому уже сейчас мы готовим новые виды товаров, в том числе и с экспортным потенциалом. Каждую неделю наш экспериментальный цех успевает подготовить не меньше одного образца новой продукции. Например, в прошлом месяце таких изделий было шесть, а в этом будет девять.

– Как вы познакомились с Борисом Николаевичем? – вдруг услышал я вопрос со стороны. Повернувшись к столу президиума, рассмотрел гостя из Москвы. Ага, идеологический отдел интересуется персоналиями, а не продукцией.

– Месяц назад руководство обкома посетило стенд нашего завода на выставке. Жаль, что журналисты не дали нам поговорить, – улыбнулся я московскому гостю, глядя ему в глаза. Неприятный взгляд. Такой обычно бывает у следователей и ревизоров. Вопрос у него явно не по теме моего выступления. Гаденький такой вопросик.

– Что за изделия выпускает цех? Какой институт разрабатывал? – продолжил свои вопросы «идеолог».

– Все разработки наши собственные. На сегодняшний день в чертежах подготовлено больше двух десятков новых изделий, половину из них уже можно посмотреть вживую и пощупать руками. Я говорю только про новые образцы, без учёта тех товаров, которые мы показали на выставке и производим.

– О чём бы вы хотели поговорить на выставке, раз высказываетесь с таким сожалением, что это не удалось? – московский товарищ ведёт себя совсем уж неприлично, но все молчат. Мало того, что он меня прервал, так ещё и вопросы задаёт специфические.

– Да хотя бы о том, что наши уральские заводы, могут делать очень многое. Я экспромтом могу внести не один десяток предложений прямо сейчас, хотя я не институт и не министерство. Надеюсь, вы понимаете, что я говорю сейчас не только про товары для спорта? – подпустил я шпильку гостю нашего города, не обременённому излишками воспитания.

Наблюдаю за всеми, кто сидит за столом президиума. У Ельцина мелькнула достаточно ехидная ухмылка. В нашем диалоге он почувствовал, что я перешёл к определённому интеллектуальному противоборству и высказал сомнение в таких же способностях у партийного минибосса.

– Интересно было бы послушать, – цедит идеолог, даже не оглянувшись на остальных. Он действительно чувствует себя хозяином положения или эта такая толстокожесть от врождённого хамства?

– Боюсь, что это интересует только вас. Я по нашему заводу знаю, что директора очень занятые люди, у которых каждая минута на счету. Я до окончания совещания составлю для вас небольшую записку, а сейчас, если есть такая возможность, то лучше послушать нашего директора. Я знаю, что у него есть более серьёзные предложения по теме сегодняшнего совещания. Для выпуска новых товаров одних идей мало. Нужны условия, сырьё, станки и специалисты, нужен системный подход ко всей проблеме в целом. Предложений у нас не просто много, а очень много. У себя на заводе мы отталкивались от свободного станочного парка. Будет такая информация от других заводов, поработаем и под их возможности.

– Какие нынче спортсмены грамотные пошли, – наконец-то соизволил заметить окружающих московский гость, предлагая всем посмеяться над его сомнительной шуткой.

– Спорт у нас в стране пока что любительский, а вот институты – государственные. Поэтому я сначала студент, обучающийся по специальности Планирование промышленности, и только потом спортсмен, – немного приукрасил я действительность, заодно используя своё образование, как громоотвод. Вряд ли кто будет интересоваться, на каком я курсе учусь и что именно успел узнать. Насколько я помню, обучение коммунистов в Высшей партийной школе по своей сложности находится между ПТУ и техникумом, хотя и называется громко. По сути своей, страной давно уже руководят люди с весьма посредственным образованием и адовым самомнением. От реальных руководителей они отличаются примерно так же, как комиссары от боевых офицеров.

– Ну что же. Давайте послушаем директора, раз за него, понимааш, даже молодёжь просит, – пользуется Ельцин возникшей паузой, восстанавливая подобие приличия на собрании.

Михаил Анатольевич волнуется, даже листок положил перед собой, чтобы не было заметно, как дрожат у него руки. В его выступлении словосочетание «системный подход» звучит три раза, что наводит наших гостей на мысли.

– Может, попросим Михаила Анатольевича изложить его выступление более развёрнуто, а не в формате краткого выступления. Какие-то рациональные зёрна в нём есть, но пусть над документами поработают товарищи из Всесоюзного научно-исследовательского института системных исследований. Зря что ли мы его недавно создали, – впервые подаёт голос Мочалин Федор Иванович, начальник отдела ЦК КПСС.

Так, а вот это уже мне не нравится. Слишком мутная игра затевается. ВНИИСИ организация очень специфическая и крайне опасная.

Просидел на совещании ещё час. На составление записки потратил минут двадцать. Мыслью по древу растекаться не стал. Обозначил группы товаров, отметил, что разработка силами нашего завода, основанная на методе хозрасчёта, даёт примерно десятикратный выигрыш по времени и средствам. Умный поймёт.

В 1968 году был создан так называемый Римский клуб – структура, объединившая представителей мировой политической, финансовой, культурной и научной элиты. Создал клуб итальянский предприниматель Аурелио Печчеи, благодаря непосредственному участию которого в СССР был построен Волжский автозавод в Тольяттии, на котором началась сборка копий «Фиат-124» под новым названием: «Жигули».

Осенью 1972 года неприметный заместитель начальника Госкомитета СССР по науке и технике Джермен Гвишиани вылетел в Австрию, чтобы в Лаксенбургском замке под Веной встретиться с представителями Римского клуба и Международного института прикладного системного анализа (МИПСА, или, в латинской транскрипции, IIASA). МИПСА на тот момент был только-только основан – его учредителями стали США, СССР, Канада, Япония, ФРГ, ГДР и ещё несколько европейских стран. За глаза МИПСА называли «проектом двух разведок» – КГБ и ЦРУ, и считали некоей переговорной площадкой для элит капстран и государств социалистического лагеря.

Сорокатрёхлетний Гвишиани был именно тем, кому советская партноменклатура поручила наводить мосты между СССР и Западом. В этой самой партноменклатуре он оказался вовсе не чужим человеком: Гвишиани был зятем советского премьера Алексея Косыгина, ни больше ни меньше – второго лица в государстве. Косыгин дружил с его отцом, генерал-лейтенантом НКВД Михаилом Гвишиани. Они были обязаны друг другу жизнью: Гвишиани спас Косыгина во время процессов по так называемому Ленинградскому делу в конце 40-х годов и не дал ему разделить участь главы Госплана Николая Вознесенского, чьим протеже Косыгин считался. В свою очередь, Косыгин пришёл на помощь Гвишиани, когда его чуть было не привлекли к суду вместе с заместителями министра МГБ Лаврентия Берии в 1953 году (генерал отделался лёгким испугом, лишившись погон, и был принудительно выдворен на пенсию, в то время как остальных соратников Берии расстреляли).

В Вене Гвишиани провёл секретные переговоры с представителями Римского клуба.

Вначале слово взяли Печчеи и лорд Цукерман. Они прочитали Гвишиани что-то вроде политинформации. Население славянских республик СССР не увеличивается, в то время как в Средней Азии оно растёт, как на дрожжах. В то же время именно Россия обеспечивает прожиточный минимум среднеазиатских республик, выделяя им колоссальные дотации – в советской империи не окраины кормили центр, как это было принято в нормальных империях, а наоборот. Положительное сальдо по ВВП было на тот момент у России и Азербайджана, более-менее сносно чувствовали себя и Украина с Белоруссией. Печчеи обратился к Гвишиани с просьбой изложить руководству СССР – премьеру Косыгину и главе КГБ Андропову – предложение Запада. Сводилось оно к следующему: повышая дотации окраин, Россия обречена нищать. Модернизация при этом почти не проводится, технологическое отставание нарастает. В это же время Китай уже готов к технологическому прорыву. Если Россия, Украина и Белоруссия освободятся от окраин в лице среднеазиатских республик и успеют провести форсированную модернизацию, то новому Союзу найдётся место где-то в экономической нише между развитым Западом и развивающимся Китаем, в так называемой полупериферии. Если же нет – СССР неизбежно придёт к экономическому коллапсу.

Накануне австрийских переговоров Гвишиани встретился с председателем КГБ Андроповым. О чём они договаривались, достоверно неизвестно: протоколы встречи по понятным причинам не велись. Но известно вот что: в случае провала – то есть, если о его миссии станет известно Михаилу Суслову или кому-то из «твердолобых», как называл Андропов сторонников неизменного курса на противостояние с Западом, – Гвишиани лучше покончить с собой. Ибо в этом случае КГБ придётся от него откреститься.

После того как Гвишиани провёл переговоры и вернулся в Москву, он снова встретился с Андроповым. Решено было не торопить события, а для начала просчитать все риски и выгоды, которые могло принести разделение СССР. Понятно, что для такого дела была нужна площадка и нужны были специалисты – экономисты, политологи, социологи, в конце концов. МИПСА для этого не годился, нужен был научно-исследовательский институт внутри страны. Три с половиной года ушло на подготовку такой площадки – учёных отбирали по двум критериям, они должны были быть не слишком болтливыми и не должны были симпатизировать советскому укладу экономики. В идеале же они должны были быть тайными антисоветчиками – явными они быть не могли в принципе, ибо вряд ли смогли бы долгое время находиться при этом на свободе.

И вот летом 1976 года заработал Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ) – как советский филиал Международного института прикладного системного анализа. Первым директором института стал не кто иной, как Джермен Гвишиани, и проработал он на этом посту 17 лет. За это время Гвишиани стал академиком АН СССР (в 1979 году), членом Римского клуба, почётным доктором Пражской высшей экономической школы, почётным членом Шведской королевской академии инженерных наук, Финской академии технических наук, почётным доктором Хельсинкской школы экономики, членом Американской академии управления, членом Международной академии управления… И почти все эти и десятки других регалий он получил, оставаясь советским подданным, неприметным и мало кому известным учёным.

На то, чтобы разработать в деталях идею распада СССР, ушло несколько лет. Лишь в декабре 1982 года, после того как Андропов станет генеральным секретарём ЦК КПСС и фактическим руководителем советского государства, наработки подчинённых Гвишиани будут систематизированы. Оставалось представить их Политбюро и принять, таким образом, окончательное политическое решение.

Всё нарушила внезапная смерть Андропова.

Пыль с подготовленного проекта стряхнут только в 1985 году, когда страну возглавит Горбачёв.

– Это что за хозрасчёт? – скривился москвич, изучая мою записку, – И где подробный перечень новинок?

Совещание закончилось, но народ пока не расходился. Все чего-то ждали.

– Хозрасчёт описан в работах Ленина, а про список возможных товаров говорить рано. Ради величины списка мы работать не собираемся. Будет интерес у заводчан, подтверждённый свободным станочным парком, выработаем им необходимые предложения. Заметьте, сделаем быстро и недорого.

– Вы собираетесь продавать идеи за деньги? – язвительно поинтересовался идеолог, в сладком предвкушении ответа прищурив и без того узкие щелочки глаз.

– Я сегодня ни от кого не услышал, чтобы нашим конструкторам, чертёжникам и рабочим было предложено финансирование, хотя слушал всех внимательно. Раз денег не предлагается, значит, оплачивать всё придётся самим, а это предусматривает только единственный способ ведения хозяйственной деятельности – хозрасчёт. Или у вас есть другое предложение? – перебросил я скользкий вопрос обратно, на поле оппонента.