Текст книги "Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Богдашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 68 страниц)

– Гхм… И сколько там натикало? – спросил Виктор Николаевич, переглянувшись с Анастасом Ивановичем.

– Как раз хватит на два билета туда и обратно, с учётом двухнедельного проживания на космической станции, и даже на транспортный корабль остаётся. Я с другом полечу. Оборудование и сырьё у меня свои, – жизнерадостно отозвался я, заметив почти незаметный кивок Анастаса Ивановича. Вот только не мне он кивнул, а андроповцу. Опять я чего-то не знаю. У всех вокруг свои игры.

– Как всё просто! – почти искренне восхитился Виктор Николаевич, хлопнув себя ладонями по коленям, – Сотни умов над государственной программой космических полётов работали. Учёные оборудование для экспериментов подготовили. Космонавты годами тренировались. Десятки тысяч людей ракету делали. А мы, волевым решением, двух неподготовленных студентов в космос запулим. Гениально!

– Ой, да ладно вам, – махнул я рукой, в ответ на экспрессивные тирады андроповца, которые у него шли по нарастающей. Первые фразы он шипел, а последние чуть ли не выкрикивал, – Вы следующим рейсом польского туриста отправить в космос собираетесь. На редкость бестолковое профукивание тех самых народных денег, о которых вы только что вроде бы сильно переживали. Как не были поляки нам никогда друзьями, так и не будут. Хоть всё их правительство бесплатно в космос свозите. Потом вы в космос монгола отправите, кубинца, румына и прочих наших друзей. На кой чёрт, спрашивается? Вы что, снизили им размеры "братской помощи"? Решили билетами в космос доплатить? – опс-с, что-то я перегибаю палку, помягче надо, а то у собеседников желваки заходили, – А на Салюте-6, кстати, скоро трёхмесячный перерыв объявят. Пустая станция без дела на орбите будет болтаться. Хоть бордель там открывай, хоть дискотеку устраивай. К тому же, мы собираемся дополнительные солнечные батареи на станцию смонтировать. Те же учёные от радости слюной захлебнуться, когда узнают, что мы в четыре раза повысим энерговооружённость станции. Вот для экспериментов-то у них раздолье наступит.

– Про батареи – это только твоё мнение, или его кто-то поддерживает? – встрепенулся Микоян. Вот даст же Бог таланта! Ему и лет-то уже прилично, а хватку не потерял. Моментом уловил принципиально важную деталь. Уважаю.

– Келдыш разве что по стенам не начал бегать, когда про такую возможность услышал, – скромно признался я, – У них сейчас на станции всего четыре киловатта мощность, и те жёстко лимитированы. Приёмопередатчики, система координации, жизнеобеспечение. На эксперименты около одного киловатта остаётся. А мы им ещё двенадцать добавим. Хватит им и на лазеры всякие, и на печи плавильные и на прочие причуды. Те же передатчики заодно поменяют на более мощные. То-то центру управления полётами радости будет.

– Ага, значит ты и с ними успел пообщаться? – продолжил допытывать меня Дед.

– Не-не, мы только с Министерством общего машиностроения размещение оборудования согласовали, – открестился я.

– Вот видишь…

– А с остальными Келдыш договаривается. Зря он что ли Межведомственный научно-технический совет по космонавтике возглавляет, – не дал я договорить Анастасу Ивановичу.

Тоже мне, союзник называется. Не ожидал я, что Дед начнёт мне палки в колёса вставлять. Меня так чиновники натренировали за эти недели, что я все возможные лазейки для отсрочки решений сходу чую. Сначала они свои сомнения выскажут, потом протокольно их оформят, назначат комиссию, та экспертов привлечёт… Плавали, знаем. Без тяжёлой артиллерии чиновничьи барьеры непробиваемы. Такое впечатление, что чиновники существуют в СССР с единственной целью – не дать кому-либо что-то полезное сделать.

– Ага, значит вчерне ты всё уже решил, а к нам просто так заглянул? Колечки подарить, – отдышался Виктор Николаевич, перехватив у Деда инициативу в разговоре.

– Нет, – активно замотал я головой из стороны в сторону, – Нам через два дня в Звёздном надо быть. И там нам попробуют дать понять, что в космонавты мы не годимся. Могут и пакость какую-нибудь подстроить. Предполагаю, что конкуренция в отряде космонавтов жёсткая.

– Павел, с ума не сходи. Какие ещё пакости? – удивлённо уставился на меня Микоян.

– Обычные, Анастас Иванович, человеческие. Звёздный – городок небольшой, как и кружок космонавтов. Все друг друга знают. Мы для них – варяги и выскочки. Эх, попробовали бы вы разок в ту же сборную СССР попасть, сейчас не удивлялись бы, – огорчённо поморщился я, поглядев на стариков – идеалистов, как на несмышлёных детей, – Можно я с собой в Звёздный куратора свердловского возьму? – обратился я в Виктору Николаевичу.

Он только рассеяно кивнул головой, о чём-то размышляя.

Куратор – это хорошо. Где надо он и за показателями центрифуг присмотрит, чтобы их сверх нормы не перекрутили, и нас перегрузками не размазали. На этих творениях советской инквизиции нас наверняка не раз покатают, а заодно мой ученик и с врачами превентивно поговорит. Чтобы не было у них соблазна попытаться найти у нас что-нибудь не существующее из заболеваний и противопоказаний. Если врачи заранее будут знать, что любой их диагноз потом "кремлёвка" проверит, то и мухлевать остерегутся. Да и само по себе постоянное присутствие капитана КГБ рядом с нами не слишком расположит врачей к глупым выдумкам.

Приступ паранойи меня посетил после пары намёков во время согласований. Пока бегал и согласовывал первичку, мне очень даже взрослые и серьёзные дяди откровенно дали понять, что мечтать не вредно, но и время отнимать у занятых людей не стоит. Всё равно никто меня в космос не пустит. И оба они упомянули в своих речах городок космонавтов. Напугать не напугали, но о наличии возможных подстав думать заставили.

– Колечко будем активировать? – прервал я размышления Виктора Николаевича, – Щит с лечилкой и так будут работать, а диагност надо к вашей энергетической оболочке привязать. Поэтому одевайте себе любое, и дайте мне вашу руку на пару минут.

Виктор Николаевич покрутил в руках оба кольца, и не увидев между ними отличий, натянул одно из них на безымянный палец.

– Нормально сидит? Не великовато? – поинтересовался я, глядя, как он крутит его на пальце, – Может размер чуть убавить?

– Можно немного, а то слишком свободно сидит. Того и гляди слетит, – он, взявшись за кольцо, подвигал его на пальце взад-вперёд, показывая, что оно ему велико.

– Давайте сюда, – забрав кольцо, я обхватил его пальцами, сложенными колечком, и накрыв сверху второй рукой, сильно сдавил свои же пальцы, – Пробуйте, – вернул я кольцо Виктору Николаевичу спустя несколько секунд.

Впервые свою способность воздействовать на металлы я обнаружил давно, погнув металлический уголок кровати руками. Поэкспериментировал в свободное время. Очень неплохо подошла магия гномов. При работе с металлами у коротышек есть ряд приёмов, которыми они себе помогают в той же кузне. Гномы, как маги, не сильны. Поэтому и расход Силы в их магии минимальный.

– Хм-м… То, что надо. Это что за металл? – поинтересовался Виктор Николаевич, разглядывая кольцо.

– Обычное советское золото. Пятьсот восемьдесят третьей пробы. Извините конечно, но ничего более раритетного под рукой не оказалось, – пожал я плечами.

– Ага, и ты его значит вот так, пальцами…

– Да, ерунда. Тут кое у кого скоро внучка и не такие фокусы показывать сможет. Кстати, Анастас Иванович, подарок Оле не передадите? – я вытащил из портфеля небольшую яркую коробку, – Электронная настольная игра. Буквально на прошлой неделе выпускать начали. Скоро в продаже появится.

– Не рано ей? – кивнул Дед на коробку.

– Взрослые обычно сначала инструкцию читают, а потом разбираются полчаса, а дети минут через десять уже вовсю рубятся, – хохотнул я, вспоминая первые тесты игрушки.

– И не жалко тебе на такую ерунду время тратить, – вздохнул Виктор Николаевич, разглядывая рисунок на коробке.

– На такую – нет. Освоит ребёнок простую игрушку, а потом без особого трепета ухватится за более сложную. Экранчик ему уже знакомый, а то что кнопочек побольше, его не испугает. А там и до компьютера рукой подать. Рассматривайте её, как вариант игрового самообучения, – кивнул я на коробку с игрушкой, – Сами по себе компьютеры ничего не решают. Параллельно с их производством к ним пользователей нужно воспитывать.

– Опять двадцать пять. Павел, ну зачем тебе вся эта электроника? Для тебя что, компьютеры – самое важное в жизни? И это при твоих-то способностях… Просто объясни, зачем? – Виктор Николаевич, хрустнув пальцами, всем телом подался к столу, буравя меня сердитым взглядом.

– Виктор Николаевич, а как вы относитесь к научно-технической революции? – ответил я ему вопросом на вопрос, – Академик Капица как-то рассказывал мне, что доклад на эту тему он правительству делал. Опираясь на факты, предсказывал будущее. Что такое революция в отдельно взятой стране, вы конечно же представляете. По сути – это вполне себе этакая война средних размеров. Теперь попробуйте себе представить всемирную революцию. Научно-техническую. Не будут взрываться бомбы и лететь снаряды. Не будут гореть города и гибнуть люди. Передел мира произойдёт мирно, уж простите меня за каламбур. И компьютеры в этот раз сыграют не меньшую роль, чем появление пороха и огнестрельного оружия в своё время. У кого их будет больше, лучшего качества и с наиболее обученным персоналом, тот и победит. Насчёт моих способностей сильно не обольщайтесь. Я как тот одинокий снайпер, который в масштабах армии ничего не решает. Ладно, давайте кольцо активируем и определимся, нужно ли второе Юрию Владимировичу.

Ага. Сработало. Задумавшийся андроповец без особых колебаний сунул мне руку. Начал я с Контакта, скачивая его последние воспоминания. Примерно на месяц назад заглянул. Разбираться с ними позже буду, когда время появится. Больно уж мне хочется узнать о его планах в отношении меня, любимого. А там глядишь, и ещё что-нибудь интересное узнаю. Привязав диагност к ауре, я отпустил руку и вытер пот со лба. Работа хоть и пустяковая, несложная, но Силы из резерва вытянула чуть больше, чем я рассчитывал. С другой стороны я и с Контактом так глубоко в чужие воспоминания ещё ни разу не забирался.

С Андроповым аналогичную процедуру провёл вечером. Знали бы господа-товарищи, что я у них в воспоминаниях рыться буду, наверняка прибили бы на месте. Поэтому, тс-с-с. Никогда и никому.

* * *

В Звёздный мы приехали вчетвером. Я, мой давний друг Димка Захаров, он же ещё один будущий космонавт, капитан КГБ, который у меня в кураторах, и жена.

Покопавшись в чужих воспоминаниях, Ольгу одну оставлять побоялся. Люблю я её.

Глава 17

25.03.1978 В 16:38:00 (UTC) с космодрома Байконур, со стартового комплекса № 1, осуществлен пуск ракеты-носителя «Союз 11А511У», которая вывела на околоземную орбиту советский космический корабль «Союз-29».

25.03.1978 В 19:09:00 (UTC) с космодрома Cape Canaveral, со стартового комплекса № 40, осуществлен пуск ракеты-носителя "Titan-ЗС", которая должна была вывести на околоземную орбиту американские спутники "DSCS-2-09"/"DSCS-2-10". Из-за аварии ракеты-носителя пуск закончился неудачей.

26.03.1978 В 18:10 (UTC) успешно осуществлена стыковка космического корабля "Союз-28" и орбитальной станции "Салют-6".

28.03.1978 В 02:26:00 (UTC) с космодрома Плесецк осуществлен пуск ракеты-носителя "Космос 11К65М", которая вывела на околоземную орбиту советский спутник "Космос-996". КАтипа "Парус".

28.03.1978 В 12:26:16 (UTC) с космодрома Байконур, со стартового комплекса № 31, осуществлен пуск ракеты-носителя "Союз 11А511У", которая вывела на околоземную орбиту советский транспортный космический корабль "Прогресс-2" (10979/1978 070А). ТКК типа "Прогресс 7К-ТГ".

29.03.1978 В 18:33:48 (UTC) успешно осуществлена стыковка грузового транспортного корабля "Прогресс-2" и орбитального комплекса "Салют-6"—"Союз-29".

30.03.1978 В 0:01:00 (UTC) с космодрома Байконур, со стартового комплекса № 81П, осуществлен пуск ракеты-носителя "Протон 8К82К", которая вывела на околоземную орбиту два советских спутника "Космос-997" (10770/1978 032А) и "Космос-998" (10771/1978 032В). КА типа "ВАТКС".

Краткий справочник. "Космонавтика. Хронология освоения космоса". 1978 год.

Наш полёт состоялся позже, чем предполагалось изначально. Буквально через две недели после моего приезда в Звёздный, когда пошли согласования между службами, выяснилось, что работать нам придётся не на ОПС, а на ДОС. Узнал это случайно, невольно подслушав разговор. Целый час у меня ушёл на то, чтобы добиться расшифровки этих загадочных аббревиатур из трёх букв. Собеседники, при вопросе про разницу станций ОПС и ДОС, многозначительно замолкали и закатывали глаза, или просто крутили головами и пытались смыться, ссылаясь на срочные дела. Поняв, что нормального ответа не услышу, я натравил своего куратора на одного из местных руководителей, а сам пошёл в очередной раз сдаваться эскулапам.

В результате общих усилий, сначала куратора, а потом и моих более поздних бесед с Келдышем и Микояном, вырисовалась пренеприятная картина.

Оказалось, что в СССР одновременно существует два типа космических станций: военная ОПС (орбитальная пилотируемая станция) "Алмаз" и её гражданский аналог ДОС (долговременная орбитальная станция) "Салют". Он же "Изделие 17К".

Оба проекта работают. Просто, когда ОПС на орбите, для сохранения военной тайны её именуют гражданским именем "Салют". В качестве примера полётов ОПС мне назвали "Салют-3" (он же "Алмаз-2") и "Салют-5" (он же "Алмаз-3"). Зато "Салют-4" – это ДОС, а "Салют-6" – это новое поколение ДОС. Вот такая вот путаница в нашей стране с "Салютами" образовалась. Внешне станции вроде одинаковы. Издалека смотришь – вроде "Салют" летит, а внутрь попадёшь – оказывается это "Алмаз". Тут и управление авиационной автоматической пушкой, и оптика мощная с фотоаппаратами, и внушительный агрегат для проявки плёнок. Может, оно и к лучшему, что работать нам на ДОС придётся. "Алмазы" сложнее по оборудованию, и свободного места в них меньше. Жалко только, что не удастся поиграть с двадцати трёх миллиметровой пушкой Нудельмана, которую устанавливают на "Алмазы", да на Землю через приборы разведки посмотреть не получится. Побаиваются наши появившихся у американцев космических буксировщиков да спутников-"инспекторов". Поэтому добро, при помощи скорострельного аргумента на внешней обшивке, обязательно восторжествует, если что-то пойдёт не так и какой-нибудь агрессор покусится на социалистическую собственность.

У вояк есть очередной "Алмаз", готовый к старту, но дьявол кроется в мелочах. В нашем конкретном случае в роли такой "мелочи" выступает Центр Управления Полётами (ЦУП). Оказывается, во время полёта космической станции он работает с предельной нагрузкой и одновременно с двумя станциями не справится. На орбите сейчас ДОС "Салют-6". Летает себе, и падать не собирается. На "шестёрку" нас могут пустить, но есть одно очень большое НО, а именно – цена вопроса. Космические деятели согласны "подвинуться" и пустить нас в утверждённую программу полётов только за треть будущих процессоров. Оказывается космосу они нужны, как воздух на орбите.

Бортовая ЭВМ "Салюта" мало того, что прожорлива словно электроплитка, так она ещё и слабее моего планшета по своим вычислительным возможностям. А про её вес я даже не хочу вспоминать. И "Игла" у них, недоработанная система автоматической стыковки, та тоже периодически сбои даёт. Про ЦУП я уже знаю, им прямо сейчас нужны компьютеры следующего поколения, и побольше.

Моя попытка, "устроить визг на лужайке" и поторговаться, особого успеха не имела. Разве что от самого производства процессоров после долгих прений удалось отбрыкаться, но в количестве булей двадцатикилограммовых слитков кремния, я ничего не выиграл. С учётом того, что ещё одна треть слитков отойдёт воякам, то меня перестают радовать "космические" налоги. Армейцам всё равно придётся платить. У "гражданских космонавтов" космическая логистика на ноле. Транспортные корабли "Прогресс" пока летают только в одну сторону – тащат грузы в космос, а на обратном пути их останки топят в Тихом океане. Зато у вояк есть возвращаемые на Землю модули. Мда… Попал я в жернова. Эти жадные до чужого кремния люди просто вынуждают меня пойти на хитрую хитрость. Они же растащат "всё что нажито непосильным трудом куртка замшевая три" по ведомствам, и опять оставят обычных гомо советикус, вроде меня, с носом. Э-э-э, парни, так дела не делаются. Уральскому пролетарию умственного труда командными рыками руки не вывернешь. Определённая закалка имеется. Своё мы так или иначе из глотки вырвем. Ишь, как они ловко устроились. Сырьё мы сами купили, оборудование всё наше, опять же своими жо… головами именно мы рискуем. А у них ведомства кораблями да станциями, кстати, на народные денежки построенными, только в свою пользу банкует. Хотя, положа руку на сердце. – на их месте я бы также делал. Поэтому – покряхтел, попсиховал и хватит. Один чёрт – выхода они мне не оставили. Пусть условия игры мне и навязали, но сыграю я её, один чёрт, по своим правилам.

Звёздный—Байконур—сутки с лишним полёта—космическая станция "Салют-6".

Весь этот путь не на раз описан в книгах и многотомных мемуарах. До нас уже много кто в космос слетал. От себя могу добавить только одно – на взлёте трясло так, что думал зубы выкрошатся. Остальное происходило так же, как и у всех космонавтов, летавших до меня. Трудно, страшно, тяжело, потно и неприятно. Перегрузка в 3-5 g. Жара. Потом скука в течении суток и острое желание добраться до подобия туалета. Всё примерно так же, как и с войной. Как бы кто красиво про неё не рассказывал, но на самом деле – это грязь, вонь и жёсткий экстрим.

Короче, советская космонавтика – это занятие на весьма специфического любителя. Весь мой опыт из предпоследней, одиннадцатой жизни, половину которой я провёл в Пустоте, был благостнее. Тот же межсистемный рейдер у меня взлетал практически без перегрузок и туалетом можно было воспользоваться на любом этапе полёта.

Головой я понимаю, что первые пилоты самолётов отчаянно мёрзли и летали в коже, унтах, очках и шлёмах на ничтожных скоростях. Прошло немного лет, и скорости возросли в разы, а пилоты переоделись в белоснежные сорочки и отутюженные брюки и кителя.

Придёт это и к космонавтам, если вдруг не замрёт прогресс в космонавтике. Так, как он замер в моей первой жизни. Тогда космонавтика сдала позиции, а США, при всех их грандиозных "лунных" достижениях, повторить свой "лунный подвиг" оказались готовы, по их же прогнозам, только лет через семьдесят, а то и больше. И то, весь мой опыт подсказывает, что того рюкзачка, который болтается у них за плечами, на снимках их "лунных астронавтов", им, при нынешних технологиях, хватит от силы минут на двадцать, но никак не на те часы, которые они наснимали для всемирного оболванивания. Хотя, может это кто-то из инопланетян у них потом украл те технологии, с обещанием вернуть их лет через сто…

По крайней мере, когда я встретился в Звёздном с испытателем Лунохода и задал ему свой любимый вопрос, про американцев на Луне, он лишь радостно заржал и начал махать руками, показывая, что сходу ответить не может. Весело ему стало, видишь ли.

– Я естественно точно не знаю, что и как американцы покорили, – сказал он мне минуту спустя, отдышавшись и чуть заметно подмигнув, – Но с семидесятого года мы реально за валюту свои газ и нефть начали в Западную Европу беспрепятственно продавать. А раньше не могли. И кроме того, нам приказано верить, что их астронавты на Луне были.

Мда… А ларчик-то просто открывался, оказывается…

Долетели нормально. Для своего времени космическая техника у Советского Союза вполне надёжная. «Союз-18-1», про двадцатиминутный полёт которого мало кто знает, три года назад потерпел аварию на высоте в двести километров, но и в этом случае космонавты выжили. Даром, что из космоса упали. Обоих в Звёздном видел – и Лазарева, и Макарова. Такой сюжетец с их полётом произошёл, что диву даёшься, как выжить смогли. А они ничего так, тренируются. Снова готовы лететь.

Первые сутки, после прилёта на станцию, мы занимались её оживлением и распаковкой нашего оборудования. Наземные службы назойливо лезли под руку и постоянно пытались что-нибудь советовать, иногда отдавая противоречащие друг другу команды. Не поверят же, если я им скажу, что для меня вся их машинерия выглядит не сложнее, чем для них мопед "Рига-4". Это в Звёздном от меня быстро отстали, когда я им показал мастер-класс по ремонту их передатчика и без ошибок повторил несколько раз подряд все необходимые действия в случае пожара, выхода из строя системы координации и быстрее нормативов провёл регламентные работы по системе жизнеобеспечения.

Оставил Диму на связи, а сам не спеша начал монтировать внутренние блоки нашего будущего энергоснабжения. Вроде бы ничего сложного не делаю, но закручивание болтов в узких нишах, да при невесомости – занятие не для слабонервных. Не поймёшь, то ли ты болт закручиваешь, то ли тебя вокруг него мотает. В пару мест пришлось чуть ли не по пояс влезать, словно червяку в норку. Заодно и на местный монтаж посмотрел, который тут соорудили на обратной стороне уже установленных устройств. Уныленько. За образованием конденсата надо будет внимательно следить. Очень много ничем не защищенных открытых контактных групп обнаружил. Попадёт туда несколько капель воды, и легко можно получить короткое замыкание. Сделал в бортовом журнале соответствующую запись, а на следующем витке и Землю "порадую". Пусть к следующему рейсу инженера готовят и регламент работ ему заранее расписывают.

Выспались по очереди, привязывая себя ремнями к кровати. Я ещё и руки под ремень засунул, а то перед носом летали. После сна (чуть было не сказал – утром) стали готовиться к выходу в открытый космос. Пойду я, мне не привыкать. Стаж работы в Пустоте у меня раз в пятьсот больше, чем у всего остального человечества вместе взятого. В одной из своих жизней я года четыре оттрубил "мусорщиком", ползая по останкам разбитых кораблей в поисках чего-нибудь ценного. Там правда снаряга повеселее была, и дроны в помощниках, но и задачи приходилось выполнять не чета нынешней.

Перчаточки меня на скафандре огорчают. Чтобы сжать руку в кулак, надо приложить усилие в шестнадцать килограмм. Много в таких не наработаешь. Ноги в космосе не нужны, всё на руках делать приходиться, а руки у меня в таких могучих варежках, что через полчаса устанут.

Выполнили утренние процедуры и лежим теперь в скафандрах, кислородом дышим. В самом прямом смысле этого слова. Надо азот из крови вымыть. В скафандре давление постепенно понижаем, иначе при выходе в космос его раздует. При этом произойдёт перепад давления. Азот необходимо удалить из крови, чтобы он не закипел от этого перепада и не привёл к декомпрессии. Кстати, скафандр у меня необычный. Пришлось у немцев из ГДР их запасной позаимствовать. По сути это тот же наш универсальный "Сокол", но на мой рост. В наши скафандры я не влез из-за роста. То-то я смотрю, все космонавты у нас мелковастые какие-то. А их, оказывается, под скафандры подбирают. От метра шестидесяти пяти, до метра восьмидесяти двух. Повезло мне с немцами, а то накрылись бы все мои планы медным тазом.

Надышались, вышли в космос. Я полез вдоль станции, а Дима меня страхует, зацепившись за ограждения у шлюза.

Закрепил зажимы штанги, выдвинул колено, крутанул трубки на два оборота, чтобы закрепить положение в резьбовом соединение, выдвинул следующее колено, и так несколько раз подряд, а после выдвижения пятого дёрнул шнур. Выскочившая чека освободила свёрнутые лепестки зонтика, и он раскрылся. Отлично, с первым порядок. Тащу кабель к шлюзу, по пути прихватывая его лентой к деталям корпуса. Ползу вдоль станции, как по минному полю. Датчиков на внешней обшивке много установлено. Мне конструкторы пообещали, что если хоть один датчик из-за меня получит повреждение, то голову они мне оторвут не вынимая меня из скафандра.

ЧП происходит с третьим зонтиком. Я уже прилично устал, и хотя всё сделал правильно, три лепестка не раскрылись, скособочив всю конструкцию. В таком виде солнечная батарея работать не будет. Да и оставлять это уродство нельзя. И воздуха минут на двадцать осталось. Из них десять потребуется на шлюзование.

Другими глазами смотрю теперь на штангу. Она сделана из тонкостенной титановой трубы. У основания толщиной в руку, и чем дальше, тем с каждым следующим коленом тоньше. Длина штанги девять метров двадцать сантиметров. Не было бы рядом антенн станции, я разобрал бы обратно соединения, и попытался открыть зонтик рядом с корпусом, но в моём случае такой возможности нет. Раскрывшиеся лепестки обязательно зацепятся за антенны, и… Короче, тогда мне точно голову оторвут, и не только её. Оставить станцию без связи – это катастрофа.

Мысленно поплевал на руки, отцепил свой пятиметровый фал от крепления на корпусе и накинул его затяжной петлёй на штангу. Второй фал у меня идёт к Диме. Пополз вдоль по штанге, прижимаясь к ней, как к любимой женщине. Почему-то в голову пришло сравнение, что со стороны я сейчас похож на неуклюжего навозного жука, пытающегося забраться на тоненькую травинку.

Лепестки зонтика оказались склеены. То ли монтажники клею не дали полностью просохнуть и свернули непросохшие лепестки в упаковку, то ли края подплавили при сушке, сейчас не понять. С первой склейкой разобрался быстро, разрезав её ножом и освободив один из лепестков. Вторая склейка была подальше. Метра полтора от центра. Сидя на штанге я до неё совсем чуть-чуть не дотягиваюсь. Надежды на то, что в скафандре я смогу удержаться ногами мало, а отпускаться нельзя. Одно неверное движение и я всю плёнку начну собирать на себя, как муха паутину.

Скрестил ноги в неуклюжих сапогах, и зажав штангу икрами осторожно потянулся к склейке ножом, чуть придерживаясь другой рукой за центр зонтика. Один прорез, другой, осталось каких-то пять сантиметров, пусть и самых дальних, но до них можно достать. Рывком вытягиваясь до хруста суставов, провожу ножом раз, другой, и чуть не выпускаю штангу от сильного сотрясения. Не понимая причины, гляжу на раскрывшийся полностью зонтик. Краем глаза успеваю ухватить начавший выгибаться петлёй фал, и машинально подхватываю его рукой, чтобы он не пролетел дальше и не запутался в лепестках. И только тут понимаю, что в руках у меня основной страховочный фал. Оглянувшись, замечаю Димку, летящего метрах в трёх подо мной и суматошно размахивающего руками. В одно мгновение перед глазами мелькает картинка, как мы втроём, я, Дима и зонтик на отломившейся штанге, уплываем вдаль от станции. Скорее всего соединения штанги или её зажимы не выдержат ударной нагрузки от сильного рывка летящего в скафандре Димки.

Неестественно извернувшись, в диком акробатическом прыжке изгибаюсь, хватая руками штангу и резко тяну её, рывком бросая себя к станции. Почти физически ощущая, как скрежещут крепления штанги. Врезаюсь в корпус станции плечом и головой и намертво вцепляюсь в поручни, используемые при работе в открытом космосе. Рывок! Я его удержал!

С трудом разгибая пальцы, оглядываюсь. Димка замер, раскорячившись, и не шевелится. Обморок? Инфаркт? Гадать некогда, тяну его за собой на буксире к шлюзу. Осторожничаю, протискивая его в шлюз. Нам сегодня испытаний достаточно. Включаю налобный фонарь и пытаюсь разглядеть Димино лицо сквозь бликующее стекло скафандра. Уф-ф, моргает, щурится от света. Камень с души… Теперь и процедуру шлюзования можно запускать.

В жилом отсеке устраиваем массовый пилото-космический стриптиз, раздеваясь до трусов и стаскивая с себя промокшее насквозь бельё. Оба молчим. Замечаю, что Диму прилично потряхивает. Руки у него ходуном ходят. Даже бельём в горловину мешка не вдруг попадает.

У меня с непривычки ноет всё тело, словно я на себе тяжёлые мешки таскал, причём делал это в самых немыслимых позах. Остывая, начинаю чувствовать, что я ещё и плечо потянул, когда дёрнулся добивать ножом последнюю склейку.

– Ты зачем свой фал отцепил? – спрашиваю я у Димы, который замер, зажав между ног мешок со снятым бельём. Как-то же нужно снимать психологический шок. Проще всего вывести его на разговор.

– Фал восемь метров, а штанга больше девяти, да ещё и я в стороне. Смотрю, ты шустро так по штанге пополз, и понимаю, что длины фала тебе не хватит. Я свой от поручня отцепил, и к твоему карабину пристегнул, чтобы удлинить страховку. Только меня при этом развернуло вверх ногами и фал запутался вокруг руки и шеи. Пока распутывался, решил руками перехватиться, а тут ты как дёрнешь, я и полетел, – Дима, не поднимая глаз, безжизненным голосом поведал свою версию событий, происходивших в открытом космосе у меня за спиной.

– Угу, понятно. А чего потом замер? – вспомнил я неприятный момент, вогнавший меня в нешуточное беспокойство.

– Понял, что ты меня поймал и обратно на корабль тащишь. Куда лечу – не вижу. Побоялся, что если начну шевелиться, то могу что-нибудь зацепить. Спасибо, что вытащил, – добавил он чуть слышно.

– Да ладно. Чего там вытаскивать-то было. Ты же ничего не весишь. Вот ты меня в своё время вытащил так вытащил. Опоздай ты тогда на секунды, и меня бы волна кипящего масла накрыла, – напомнил я ему про свои первые минуты попаданства в этот мир, – А сегодня так, мелочи, – улыбнулся я, протягивая другу бутылочку с соком и вытаскивая себе такую же.

– Правда? – недоверчиво спросил Дмитрий, отмирая и прикладываясь к трубочке, – А я себя чуть поедом не съел, пока шлюзовались. Всю работу ты сделал, а я даже с простой страховкой не справился. Подвёл получается.

– Ха, тогда всё подключение оборудования на тебе, а я поплыл с Землёй общаться, – жизнерадостно отозвался я, заметив у Димы на лице первую несмелую улыбку, – Только передохни немного, и схему включения повтори. Тесты сам не проводи, меня дождись.

Отстегнувшись от кресла, я начал перебираться к передатчику. Бедные мои музыкальные пальчики. Они сегодня так упахались, что стали непослушными и я даже за детали каюты цепляюсь ими неуверенно.

– Земля, Земля, я Салют, приём, – начал я сеанс связи, дождавшись назначенного времени.

– Салют, я Земля, слышу вас хорошо. Доложите обстановку, – металлическим голосом отозвался динамик у меня над головой.

– Солнечные батареи установлены штатно. Были проблемы с раскрытием третьей батареи. Удалось их ликвидировать в рабочем режиме. Через час начнём тестирование подключаемого оборудования. Космонавт Савельев доклад закончил.

– Поздравляем с успешным завершением работ в открытом космосе. Ждём отчёт о тестировании. Сейчас вам будет поставлена внеплановая задача, – в динамике что-то щёлкнуло, и я услышал другой голос. Несмотря на все искажения связи он показался мне знакомым, – Павел, здравствуй. Тебе надо вскрыть бокс А12-бис, код на нём соответствует году Победы, и действуя по инструкции, выяснить оперативную обстановку в квадратах от Б24-57 по квадрат Б25-61, вы над ними будете в 18-27 по московскому времени. Желательно сделать снимки, но это не принципиально. В 18–35 на связь с вами выйдет Владимир Комаров. Включите шифрование и доложите обстановку в указанных квадратах. Задание понятно?