Текст книги "Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Богдашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 68 страниц)

Получив окончательные заверения учёных о том, что никакой практической пользы парапсихология принести не может, КГБ и ГРУ решили сыграть сложную многоходовку.

В течении двух лет из числа сотрудников КГБ были подготовлены "советские учёные", которые честно трудились в соответствующих институтах и время от времени публиковали статьи нужной тематики. В США, в это же время, талантливейший гипнотизёр работал с будущими американскими "ясновидящими", внушая им необходимые сведения и манеру поведения. Пятеро из них затем и попали в американскую исследовательскую программу по изучению парапсихологии. Троим с помощью гипноза удалось вовремя внушить необходимые сведения, полученные через контакты в "Красной бригаде", и они "прозрели", старательно описывая свои "видения". Нужно ли говорить, что похищенные люди оказались именно там, куда и указывали "ясновидящие".

Несколько чуть заметных намёков о том, что тема парапсихологии в СССР стала жутко секретной, тоже в конце концов нашли благодарные уши, и мотыльки полетели на свет.

С "засветившимися" на парапсихологии агентами, КГБ работало чутко и нежно. Многие из них были перевербованы и пополнили ряды "контактов" ГРУ. Оба советских ведомства оказались в прибыли. Удачный проект советские службы всячески холили и лелеяли, временами творчески дорабатывая.

Резкое окончание притока "свежих" агентов свидетельствовало о том, что где-то в верхних эшелонах проекта "Нострадамус" появился "крот".

– Ещё чем обрадуешь? – после минутного молчания спросил разведчик, разжимая наконец-то побелевшие от напряжения кулаки и откидываясь на спинку кресла.

– "Кулаки-то ещё вполне себе. Не забывает тренироваться", – подумал про себя "серый кардинал" Андроповского клана, не торопясь отвечать.

Биографию генерала он знал не понаслышке. Великую Отечественную разведчик прошёл в "СМЕРШе". Начал лейтенантом, а закончил генерал-майором.

Виктор Николаевич молча вытащил из портфеля небольшую коробочку.

– Остынь пока. Подарочек вот тебе принёс. Обычный репортёрский диктофон. Три часа качественной записи. Мои ребята с ним немного поработали. Так что теперь у него есть направленный микрофон и встроенный маячок, который можно включать по таймеру. Маяк работает на армейской частоте.

– На какой их них? – поинтересовался разведчик.

– На нужной. Одной из тех, по которой подарки прилетают.

– А дальность? Эта пиликалка метров на сто только и сможет пробивать.

– На открытой местности до пятнадцати километров, в городе – раза в два меньше. Батареек маяку хватит на час работы. Максимальная задержка таймера – двадцать четыре часа.

– Хорошая штука, – согласился Ивашутин, покрутив диктофон в руках, – Много у тебя таких?

– Сколько закажешь, столько и сделают. Продукт серийный, переделки от нас минимальные.

– Полезная вещь, – разведчик на мгновенье прикрыл глаза. Перед его мысленным взором промелькнул выходящий на цель самолёт, выпускающий ракеты на радиосигнал, появившийся в эфире секунда в секунду.

– Остыл. Теперь почитай, что мои сценаристы удумали. Читай до конца. Все вопросы потом задашь. А мне пусть пока кофе принесут, покрепче, – попросил Виктор Николаевич, поудобнее устраиваясь в кресле.

За разведчиком Виктор Николаевич наблюдал через отражение на стёклах книжного шкафа. Пару раз Ивашутин останавливался, сжимал кулаки или гладил еле заметный шрам над бровью. При чтении последней страницы он со всей дури саданул кулаком по столу и побагровел лицом.

– И что из всего этого правда? – успокоив дыхание, спросил разведчик хриплым голосом.

– Про Резуна и Полякова всё так и есть. Предатели. События тоже все состоятся в указанное время. А вот в Ленинграде и Свердловске поставим ловушки. Там уже всё будет постановочное. Собственно, и у нас, в институте вирусологии такую же ловушку оставим. Место прикормленное. Главное, чтобы твои фигуранты в США чётко отработали. От них очень многое зависит. Нужно, чтобы их ставки обязательно попали под контроль американцев, – Виктор Николаевич с сожалением посмотрел в опустевшую кружку, и потянулся к кофейнику, – Замотался я совсем. Третьи сутки на кофе сижу.

– Объясни-ка мне, друг мой хороший, как ты все эти фокусы проделать собрался? Допустим, с падением самолётов понятно. Можно исполнить. Пусть и не по твоим причинам. Но с остальным… Демонстрация, смена правительства, захват городов, счёт в матче… Ладно бы наши играли, так нет же, – разведчик, вернувшись на несколько страниц назад, ещё раз просмотрел сценарий предстоящей операции.

– Хочешь верь, хочешь нет, но мы и пальцем не пошевельнём. Всё состоится само по себе и в точно указанное время. Хоть под микроскопом разглядывай, никаких следов постороннего вмешательства не будет. Сомневаешься?

– Не то слово. Не понимаю. А я очень не люблю непоняток. Так что рассказывай всё, или играй дальше сам, – жёстко ответил генерал.

– Хм… Если коротко, то предсказатели существуют. Допустим, послезавтра около Мадейры упадёт на воду самолёт. Из пятидесяти семи человек погибнут тридцать шесть. Как тебе предсказание?

– По какой причине?

– Оптическая иллюзия. Достаточно частая ошибка пилотов, – Виктор Николаевич пожал плечами, и размешал ложечкой сахар в чашке.

– Значит, тридцать шесть погибнут, – переспросил генерал, делая пометку в тетради.

– Угу. Мы на это число уже запретили вылеты на Мадейру нашему посольству в Португалии.

– Думаешь, американцы отследят?

– Кто его знает. Вполне возможно. Пусть голову поломают, а мы им поможем.

– Так. Ты предлагаешь отпустить Резуна, и вкинуть через него дезу.

– Не совсем так. После того, как с ним наш гипнотизёр поработает, он не то что дезу, а сплошную ахинею начнёт нести. Вон там, что за труба у тебя? – Виктор Николаевич показал на единственную трубу над "Аквариумом".

– Печка внизу. Документы сжигаем, – нахмурился генерал.

– Во. А Резун будет писать, что ты там сжигаешь проштрафившихся разведчиков.

– Чего-о? Вы у себя там совсем с ума посходили? – взревел генерал, на секунду задохнувшись от возмущения, – Да в ту дверцу печки папка с документами кое-как пролазит.

– Ага. То, что надо. Он потом и про остальное такую же чушь начнёт нести. Зато твой Поляков правду доложит. Мол, КГБ спрятало проект парапсихологов в Ленинграде и Свердловске. В Москве одно руководство осталось. Не переживай. Устроим мы ему попозже аварию. Умрёт не сразу, – остановил он дёрнувшегося было генерала.

– Да он, сука, больше сотни наших сдал… – сжимая кулаки в бессильной ярости прошептал разведчик сквозь стиснутые зубы.

– Значит в его информацию поверят, – всё так же спокойно ответил Виктор Николаевич, – Ты лучше скажи, кто у тебя в Штатах под их постоянным контролем находится?

– Пятерых точно наберу. Для игры лучше всех подойдёт третий зам из торгового представительства в Сан-Франциско. Его со дня на день вербовать будут. Хотели с ним в "двойника" сыграть. Я так понимаю, что его надо будет отозвать в Москву дня на три?

– Да. По легенде он должен откуда-то узнать точные сведения о предстоящем снижении акций и счёт в будущих матчах. Скорее всего его вербовать начнут когда он придёт получать деньги по выигрышам. То есть примерно в середине января. Значит и для Полякова утёчку организуем к этому же сроку.

– Виктор, а Дорофей это кто? – ткнул разведчик в заголовок папки, точнее в само название операции "Дорофей".

– Кто-то из моих сценаристов раскопал, что так звали последнего известного в нашей истории волхва.

– Погоди-ка. Если все эти события действительно сбудутся, то получается, что мы американцам реальную информацию собираемся сливать? – спросил генерал, поглядывая на лежащие перед ним бумаги.

– Мне тут недавно одна сволочь анекдот рассказала, – впервые за весь разговор усмехнулся кэгэбэшник, повторяя чью-то фразу, с которой в СССР обычно начинались анекдоты:

– "Слыхали новость про Рабиновича, который выиграл 10 тысяч долларов?

– Ну, во-первых, не 10 тысяч, а просто 10, во-вторых не долларов, а рублей, и в-третьих не выиграл, а проиграл!"

– Понятно. Значит и тут накрутили так, что без поллитры не разобраться. Любите вы в мутной воде рыбку ловить.

– Кто бы говорил… – вернул комплимент Виктор Николаевич, поднимаясь с места, – Когда начинать думаете?

– Когда про тридцать шесть узнаю, – прищурился разведчик, изучая лицо собеседника.

– Не вопрос. Восемнадцатого вечером жду звонка.

– Павел, заскочи-ка ко мне на минуту, – крикнул мне Артём Викторович через открытую форточку, когда я к вечеру наконец-то добрался до дома.

– С наступающим, – ещё раз поприветствовал я его, заходя в квартиру.

– Разобрались мы с утренними гостями. Ты бы не связывался с базаром этим. Мутные там люди торгуют.

– Э-э, с каким базаром? Вы про что вообще? – в изумлении посмотрел я ему в лицо. Нет. Не шутит.

– Про мандарины твои, про что же ещё? – в свою очередь удивился "дворник". Не очень правдоподобно удивился, правда, но вид сделал.

– Про какие?

– Ага. Я так и думал, что ты не в курсе. Короче, у тебя в конторе твоей армяшка работает?

– Внук Микояновский? Да, работает, – подтвердил я.

– Погодь-ка. Того самого Микояна?

– Угу.

– Хм… Тут вот какое дело. Наш Горплодовощторг через него получил сто шестьдесят тонн мандаринов. Целую рефсекцию. По госцене.

– Так хорошо же…

– Погодь, не перебивай. У торговли и так лимиты были отпущены, а эти тонны сверх плана пришли. Короче, все магазины в городе нынче мандаринами завалены. Их чуть ли не в нагрузку продают. А тут ещё абреки пару грузовиков притащили. Разбогатеть хотели. Да только обломались.

– А я-то тут при чём? – исторг я вопль справедливого возмущения.

– Ты… Ты при спортинтернате, – ещё больше запутал меня "пенсионер", – Твои спортсмены, с подачи армя… э-э твоего работника, вагоны те разгрузили и от твоего имени триста кило мандаринок подарили интернату. Те, что им в оплату за разгрузку дали. А интернат у нас где?

Правильно, рядом с Центральным рынком. Догадываешься, как приезжим торговцам интересно стало, откуда у сироток столько мандаринов появилось. Вот и рассказали детишки про своего шефа, заодно и похвастались, сколько ты продукции в город привёз. Тебе-то хиханьки, – сердито заметил "дворник", увидев, что я начинаю ржать от абсурдности происходящего, – А они каждый год неплохую деньгу в нашем городе сшибали. И теперь что? Кранты их бизьнесу? – старательно исковеркал он иностранное слово, – Чтоб ты знал, на рынке давно всё поделено. Кто, когда и что везёт. Те же арбузы летом не просто так появляются. У них там с графиком строже поставлено, чем в Госплане.

– Артём Викторович, да не знал я ничего про мандарины. Честное слово, не знал, – зачем-то оправдывался я, вытирая слёзы, выступившие от смеха.

– Странный ты какой-то. Совсем в тебе страха нет, – пробормотал "дворник", махнув на меня рукой.

Новый Год встречали шумно. Как мы все смогли разместиться у нас в большой комнате, трудно сказать. Дождались боя курантов, и высыпали на улицу. Такое количество хлопушек и бенгальских огней наша квартира уже точно не вынесет.

Я выходил последним, прихватив с собой забытые всеми спички.

Слегка пьяный, объевшийся всякими вкусностями, и наконец-то в сухих зимних ботинках.

Глава 15

Мда-а. Сколько кота за причиндалы не тяни, а дело надо делать. Или всё-таки не делать…

Я сидел перед столом, на котором расположился уже заряженный артефакт телепорта. Не торопился я его использовать.

Прилично время тянул.

Вот и сейчас, сам себя драконю по поводу того, а стоит ли…

Хотя, знаю же, что напрасно сам себя мучаю. Не для этого я его заряжал. Целую легенду придумал с отъездом на дачу.

Приехал. Дача не топлена. Холодно. Включил обогреватель на полную. Сижу одетый. Снега за собой натащил. Надо бы хоть веник купить, чтобы снег с обуви сметать.

Налил из термоса кофе.

Горячущий.

Грею руки об чашку. Заодно жду, когда кофе остынет.

Два дня с набором выживальщика мудрил. Стандартный такой наборчик получился. Все про него знают, но каждый, тем не менее, комплектует такие наборы по-своему. Описывать не буду. Без меня тысячи умных описывальщиков имеются. Мне, любителю, с ними не тягаться.

Вроде как приготовился.

Но вот нет же. Сижу, и никак не могу решиться на активацию телепорта.

Ногой пододвинул к себе рюкзак. Кстати, не такой уж и большой. Рюкзачок, можно сказать.

Эх-х, пропадай моя телега, все четыре колеса!

Решительно накинув лямки рюкзака, я на секунду съёжился, как перед прыжком в прорубь и, активируя артефакт, даже не успел произнести вслух сакраментальное – "Поехали".

Вспышка.

Проморгался. С воздухом всё нормально. Температура комнатная. Темновато. Могло бы быть и посветлее.

Хм, свет дрогнул. Стало светлее. Я снял очки и огляделся.

Так. Не понял, а что сейчас было? Я только что подумал про освещение, и его тут же словно кто-то добавил.

Под ногами матовый полупрозрачный тёмный пол. Он, как губка воду, впитывает в себя все отблески света. Мазнул по нему ребром подошвы туристского ботинка – пыли не наблюдается.

Надо мной слегка подсвеченная полусфера. Расстояние до верхней точки где-то около полукилометра, а может и больше. Угадать сложно. Чёткой поверхности у сферы нет – едва мерцающая дымка уходит ввысь на десятки, а может и сотни метров и затем скрывается, словно в тумане. Больше всего сооружение, где я нахожусь, напоминает мне мыльный пузырь, плюхнувшийся на столешницу из тёмного матового стекла. Вот только плёнка у пузыря не радужно-глянцевая, а нечто вроде светящегося облака.

И Сила! Вокруг её столько, что страшно пошевелиться. Того и гляди с рук и одежды начнут беспорядочными всполохами срываться искры и языки пламени.

Ладно. Пока я никому не нужен, успею подзарядить артефакт. На таком Источнике – это вопрос нескольких минут.

Хотя, упс-с. Неувязочка. Упёрся в пропускную способность собственных энергетических каналов. Около часа потребуется, не меньше. Говорила же мне ма… профессорша Капа в магической Академии, что не только развитием собственного резерва Силы славны маги. Как цербер над нами торчала, заставляя часами прокачивать Силу через себя, развивая каналы. А в этой жизни я что-то обленился. Никто надо мной с палкой не стоял, и вот результат – энергетические каналы у меня просто никакие. А то что времени на их прокачку у меня толком не было – это никому особенно и не интересно. Мои проблемы. Личные. Ладно. Работаем. Анализируем. Думаем. Имеются некоторые несоответствия. Мелочи, но глаз режут. Например, провёл я по полу ботинком. На обуви у меня снег до конца не растаял. Побоялся ещё, что наслежу в гостях, а вот и нет. Пол сухой, словно тающего снега на ботинках у меня не существует. Загадка, однако…

Додумать возникшую непонятку не успел. При очередном повороте головы заметил новый предмет, появившийся у меня за спиной. Кресло. Причём не абы какое, а брат-близнец того, что стоит у меня в кабинете. Вон, даже знакомая щербина на подлокотнике имеется. Я её сам туда посадил, когда как-то раз не слишком удачно один из массивных экспонатов пытался протащить сходу.

М-м-да, всё страньше и любопытственнее… Хотя что уж тут непонятного. Намёк более чем толстый. Придётся принимать приглашение.

По какому-то наитию я вытащил из рюкзака фотоаппарат и повесил его себе на грудь.

Толком разместиться в кресле не успел.

– "Вряд ли я так быстро взлетел, скорее пол подо мной исчез", – мелькнула у меня первая мысль, когда я начал разглядывать вновь открывшуюся картину и анализировать собственные ощущения. Многогранная переливающаяся спираль невероятно больших размеров уходила далеко вниз. Такое впечатление, что я внезапно оказался пылинкой, висящей на входе в монструозную спиралевидную ракушку, покрытую изнутри блёстками перламутра. Бросив взгляд вниз, я почувствовал, как закружилась голова. Не от высоты, которая оказалась очень даже не маленькой, а от калейдоскопа образов.

– "Словно едешь в метро, а стены тоннеля покрыты граффити", – возникло сравнение у меня в голове, – "Пёстрая череда рисунков, и взглядом ни за один не успеваешь зацепиться".

На секунду прикрыл глаза, а потом, слегка наклонившись набок, постарался рассматривать только одну из светящихся точек, не отвлекаясь на остальные.

– "История военной техники", – примерно так стоило бы кратко перевести тот образ, который возник у меня в голове.

Человеческий язык, каким бы величайшим достижением для нашей расы он не был, на самом деле крайне убог в плане передачи информации. Порой сотен слов не хватит, чтобы полноценно передать один короткий миг возникшего образа, который человеческое восприятие может уяснить для себя за одно мгновение. Вот уж действительно, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

Перед мысленным взором за секунду промелькнули тысячи образцов различного вооружения, словно я с высоты птичьего полёта смотрю на огромную площадь военной выставки. Авианосцы, колёсные пароходы и парусники. Танки, броневики и колесницы. Баллистические ракеты, бронзовые пушки и требюше.

"Разглядев" соседние иконки, и ими оказались Транспорт и Энергетика, я вернулся к первой, к военной. Мне возникшие сомнения проверить надо, так почему бы это не сделать там, где мне интереснее будет. Больно уж знакомы некоторые ощущения… Не из этой жизни, из другой. Там тоже практиковали виртуальные путешествия, музеи и убивающие своим правдоподобием схватки с полчищами невиданных монстров.

Мысленного посыла хватило, чтобы иконка "клацнула", как бы подтверждая нажатие на неё, и вот я стою перед входом в циклопическое сооружение. За спиной небольшая площадка, огороженная светящейся стеной, и знакомое кресло, прикидывающееся мебелью.

– Ну вот мне и раз, – вполголоса сказал я сам себе, заходя в здание. Анекдотец про кирпич я обдумывал намеренно "громко". Учили меня когда-то, что такой способ вполне себе помогает, когда тебе необходимо спрятать ненужные мысли от непрошенных мозгокопателей.

Собственно, я и в зал-то ещё не зашёл. Стою в дверях, и сравниваю вид сзади и спереди. По идее, когда заходишь с улицы в здание, то по любому видишь свою тень на полу в ярком прямоугольнике проёма дверей, ощущаешь разницу температур и присутствие хоть каких-то запахов. Да и звуки меняются. А тут… Никакой разницы, разве что освещение чуть более приглушено, но тени-то от моей тушки как не было, так и нет. Даже на фоне яркого проёма дверей, отражающегося на полу.

Мелочь? На первый взгляд – да. На самом деле – проблемка. Довелось мне когда-то, общаясь с ИСКИНом, разжёвывать ему очевидное. Не сразу дух бесплотный смог понять, что для живых разумных объёмной картинки порой маловато будет. Не верят они глазам, если не чувствует от других своих органов подтверждения увиденному. Да и у изображений свои тонкости есть. Те же тени и блики, например. Так что вопрос о происхождении хозяина местного музея у меня пока остаётся открытым. То ли он по недомыслию меня без тени оставил, то ли для него это настолько естественно, что он даже и не задумался над такой мелочью. Нет у него тела – нет тени, нет носа – нет обоняния. Духи бесплотные, они такие… Точнее совсем не такие, как мы.

Ладно, своими размышлениями "светить" не буду. Раз меня, дикаря лапотного, позвали полюбоваться чудесами, то я и буду соответствовать ожиданиям хозяина. Где мне ещё удастся посмотреть в перископ атомной подлодки, покрутить штурвал стратегического бомбардировщика или порыться в развалах стрелкового оружия.

Подводную лодку, и ещё кучу разнообразных кораблей, я нашёл, выйдя через одну из дверей на берег моря. Мне дня не хватит, чтобы обойти этот порт. Он на пару десятков километров раскинулся.

Я уже отщёлкал всю плёнку в фотоаппарате и взятой в запас кассете, знакомясь с американскими, немецкими и английскими образцами новейшей техники. Есть у меня мечта – порадовать советских детишек хорошими конструкторами. С полным их техническим и тактическим описанием. Так что стараюсь. Фоторепортёром подрабатываю.

Сотни, а может и тысячи кораблей, покачивались у причалов. Вокруг меня лес мачт и всяких там прочих корабельных надстроек, с реющими вымпелами и флагами.

Ага. Ну, как же. Верю, верю. Я даже палец послюнявил и над собой поднял. И ни-че-го. Даже малюсенького сквознячка не ощущаю. Как и характерного запаха моря.

А флаги-то реют.

Чудеса…

Опять же, двери на кораблях хлопают, как положено, механизмы всякие гудят, а вот моего топота по трапу не слышно вообще. Это в тяжёлых-то туристских ботинках. Недоработочки у встречающей стороны с декорациями. ТщательнЕе надо, однако, товарищи. Правдоподобнее. Шляться по необъятному порту и множеству его причалов особого желания у меня не возникло.

Наверное, чтобы стать романтиком моря, надо родится на его берегах. А я всё больше себя к уральцам отношу. Где мы, и где то море… Мне те же тагильские танки ближе, или самоходки, что у нас в Свердловске делают. А пароходы-теплоходы, как бы так, не очень. Тельняшку на груди точно рвать не стану, ввиду её отсутствия.

Зато мимо стендов со стрелковым оружием спокойно пройти не смог. С ними всё так же сложно, как с магазинами инструментов в Германии. Хочется всё и сразу. Что там я себя чуть не за волосы оттаскивал от дрелей, пил и шлифмашинок, что тут. Глаза разбегаются. Автоматы, снайперки, пулемёты и целые россыпи пистолетов и револьверов.

Вот уж где вдоволь развлёкся. Заодно и прикинул, что мне для скрытого ношения может подойти.

На удивление, очень многие модели отсеялись при первом же осмотре. Виноваты были или небольшие калибры, у которых напрочь отсутствует останавливающее действие, и не менее важная для меня безопасность ношения. Как не крути, а навыков ношения огнестрельного оружия у меня кот наплакал. Так что случайно прострелить себе что-нибудь крайне для меня важное мне совсем не хочется.

ПСМ отодвинул без сожаления. Плюсов много, но калибр… Из него разве что в голову стоит стрелять, и скорее всего лучше в свою же собственную. В руках – ногах он дырочки неубедительные оставит.

Покрутил ПМ. Здоровый слишком, и тяжёлый. Такой в карман брюк без ремня лучше не совать – штаны потеряешь.

О, что-то знакомое. Ага, старенькая Беретта М1934. Эту модель в СССР все видели. Никулину, в "Бриллиантовой руке" такой же пистолетик вручили, тот, что с холостыми патронами у него в фильме был. Забавная машинка.

Эта в сорок первом году была изготовлена, судя по клейму, а выглядит так, словно только что с завода вышла. Сунул её во внутренний карман. Мда-а. Заметно. По идее надо по шву куртки специальный кармашек вшить, из кожи молодого Дермантина. Тогда хотя бы полу куртки так заметно перекашивать не будет.

А может револьвер попробовать? Есть тут не слишком большие. Я перебрал с десяток револьверов. Понравились миниатюрные американцы, с барабаном на пять патронов. Такой в карман брюк сунешь, и вроде незаметно выходит. А если ещё кобуру на ремень сзади присобачить, и одежду носить навыпуск, то совсем замечательно может получится.

Ладно. Уважение к хозяевам я проявил. Музей их осмотрел. Понятное дело, что только малую его часть прошёл, но пора и честь знать. Заскочу ещё в Космонавтику, и буду выбираться отсюда.

Надо мне вживую глянуть на советскую космическую станцию.

Походить. Руками пощупать. Неизвестно ещё, что там наши умники напроектировали, а у меня, как-никак в Памяти больше десяти лет опыта полётов в Пустоте. Так у нас называли далёкие космические рейды. Дальний космос.

Осмотрев бочкоподобные сооружения, по недоразумению называющиеся космическими станциями, я всерьёз загрустил. То, что казалось хорошо Диогену, который жил в пифие – большом глиняном сосуде, а не в бочке, как принято считать, то не совсем приемлемо для меня. Сам-то я может там и проживу, а с размещением оборудования уже сложнее.

Диогену проще жилось. Рукоблудствовал себе на публике, спорил с недалёким Платоном, да пропагандировал относительность общепринятых норм морали. Эпатажный тип. Вот бы засунуть в его жилище хотя бы часть того, что мне на орбите потребуется, да заставить поработать в невесомости. Мигом бы всю его доисторическую философию у него из головы выдуло. Пустота ошибок не прощает. Порой одно неверное движение там может стоить жизни.

Наверное и к смерти можно отнестись философски. Особенно к чужой. Зато когда дело доходит до собственной – тут философия резко меняет курс и философы начинают рассуждать, что жизнь благородна только потому, что в ней есть смерть. То есть сами они умирать ну никак не желают. Зато другим всегда готовы объяснить, что ничего страшного в их смерти они не видят. Такая вот сложная наука эта философия. Многогранная, я бы сказал.

Впечатлённый устройством и размерами станции, я и не заметил, что быстро добрался до входа в местный музей. Или до выхода из него.

Моё смешное средство передвижения – точная копия моего рабочего кресла, никуда не делось. Стоит, как вкопанное. Меня дожидается.

– Ну что, сивка-бурка, вези меня обратно, откуда взял – скомандовал я, мысленно представляя себе "зал прибытия".

На самом деле к этому моменту у меня возникла твёрдая уверенность, что никуда я не передвигаюсь. Скорее всего, сижу сейчас у себя на даче, и пускаю слюни.

И артефакт телепорта – совсем никакой не телепорт. Он просто ментальная имитация знакомого мне амулета. Собственно такая же, как и весь этот музей, да и как насквозь знакомое мне кресло. Всё это качественные ментальные иллюзии, существующие лишь у меня в мозгах. Сновидения наяву. И думаю, что я знаю, с кем столкнулся.

Ларсы. Исследователи иногда поэтично называют их дельфинами космоса. Точнее, не совсем дельфинами, но у нашей расы нет названия того существа, с кем их сравнивали. Так что дельфин – наиболее подходящая кандидатура, если переводить его общегалактическое название на земной язык.

Как и дельфинов на Земле, ларсов долго и пристально изучали. Учёные разных рас и цивилизаций не смогли спокойно пройти мимо подобного явления. Энергетические существа, не содержащие ни капли материи, ларсы, обладающие развитыми ментальными способностями, оказались весьма дружелюбны и непредсказуемы по поведению. Каких только гипотез не родили учёные, пытаясь подогнать необычных обитателей Пустоты под понятные разумным стандарты. Одни считали, что ларсы – это брошенные Древними энергетические роботы-разведчики, другие доказывали, что они – нематериальное воплощение погибших цивилизаций, причём сверхвысокотехнологичное и явно искусственного происхождения, но со временем деградировавшее, третьи…

Впрочем, ни одна из теорий так и не была принята, как единственно верная. Изучать ларсов было так же сложно, как пытаться прихлопнуть свёрнутой газетой солнечный зайчик. Они появлялись когда хотели, и точно так же исчезали. Могли делиться большими объёмами информации, а могли и просто месяцами наблюдать за кем-то, никак особо себя не проявляя. Вроде вот висит в углу каюты чуть заметное облачко, и висит себе. Показывает, что оно тут бесплатным пассажиром устроилось.

Станешь надоедать – переселится на контуры реактора, отчего у капитана почему-то быстро начинают седеть волосы.

Прошли сотни лет, прежде чем космическое сообщество успокоилось, и стало относиться к ларсам, как к безвредным призракам в старом доме. После того, как однажды ларсы помогли спасти экспедицию, моментально передав сигнал бедствия через невероятные расстояния, отношение к ним у всех разумных сменилось на благожелательное. В сотнях книг и фильмов космические дельфины стали положительными героями.

Дальний космос формирует свои приоритеты ценностей. Когда ты месяцами один на один с Пустотой, то мысль о том, что ларсы могут предоставить, пусть мизерный и иллюзорный шанс выкарабкаться из возможных неприятностей, дорогого стоит. И одиночество уже не так пугает. Всегда есть надежда, что где-то рядом может оказаться игривая, любопытная и непонятная энергетическая сущность. Этакий космический бестелесный дельфин-спасатель.

Чаще всего ларсов встречают около крупных осколков планет, либо в кольцах, вроде тех, что крутятся вокруг нашего Юпитера. Исходя из этих сведений вполне можно предположить, что та особь, что вышла на контакт со мной, давно устроилась где-то около Луны, а может и на ней самой. Судя по экспонатам музея, к примеру – по тем же каменным топорам, произошло это не одно тысячелетие назад.

Удивляет объём и качество образов, которые местный контактёр мне транслировал. Я описаниями общения с ларсами никогда не увлекался. Шанс на встречу с ними в реальной жизни не велик. Гораздо проще суперприз в Имперскую лотерею выиграть. Из той информации, которую когда-то я мельком видел, можно судить, что размах передаваемых ими образов обычно был менее эпический. Это видимо мне монстр какой-то достался, согласно закона подлости.

Матёрый.

Колоритный старик появился напротив меня неожиданно. Кажется, я моргнул, и вот он тут как тут. Сидит точно в таком же кресле, как и я, разглядывает меня, а я его.

Огляделся. Знакомый "зал прибытия". Даже мой забытый рюкзак лежит под ногами, словно я никуда и не улетал на своём кресле-самолёте.

Лицо у дедка сморщенное, словно печёное яблоко, нос крючком, льдинки блекло-голубых глаз поблёскивают из-под густых седых бровей.

Раскидистые усы, борода… Да не… Бородища! Длиннющая, ниже пояса. Если бы не пёстрый халат ниже колен, на который она легла, то может борода и с кресла бы свешивалась.

На голове старика затейливый тюрбан с золотой нашлёпкой на макушке и какой-то золотой же приспособой, рогатообразного вида. Из-под халата выглядывают яркие зелёные шаровары и туфли, с загнутыми носами.

Халатик необычного покроя. Выпадает из образа. В Индии или Египте он был бы уместен, но там такая одежда и называется как-то иначе. Это я его как халат определил, а был бы со мной египтолог какой-нибудь, тот бы быстро меня на место поставил, произнеся что-то зубодробительное.

– Ну чисто сказочный волшебник, – развеселился я, давясь от смеха. Буквально на днях посмотрел детский фильм "Старик Хоттабыч" по советскому телевидению, но даже там маг поскромнее был. А тут явный перебор с образом. Чуть ли не Черномор пожаловал, – Здравствуйте. Меня Павел зовут.

Честно говоря, ни на какой ответ я не рассчитывал. Пусть я про ларсов мало знаю, но вот не помнится мне, чтобы кто-то с ними общался иначе, чем образами.

– Здравствуй, что послужило причиной твоего смеха? – услышал я безэмоциональный голос в ответ.

И тут меня накрыло мощной волной дежавю. Точно таким же голосом говорил со мной ИСКИН имперского штурмовика. Так он мне надоел за годы моей службы, что на собственном рейдере я сразу же поменял голосовые сообщения, купив на бонусы, полученные за модификацию двигателей, эмоциональный пакете голосом самочки-керра.