Текст книги "Критическая масса"

Автор книги: Сара Парецки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

  Книга была в научной библиотеке. Мне было достаточно любопытно, чтобы протащиться через кампус к научному кварталу. Артур Гарриман, мой молодой научный библиотекарь, работал за столом, когда я остановился, чтобы получить разрешение пройти в стеллажи.

  "Нора! Интересно, когда ты вернешься, – сказал Гарриман. «Вы нашли пропавшие боеголовки?»

  «Как и украденное письмо, они были прямо на ядерном складе, где их мог увидеть любой». Я попытался проникнуться духом анекдота.

  «Знаешь, я сказал тебе, что спрошу у этой подруги, которая пишет диссертацию о Дзорнене, о том, украл ли он работу твоей леди, и она пренебрегла этим. Приз Дзорнен получил за работу, которую он проделал до того, как ваша мисс Сагинор стала его ученицей.

  Значит, еще один тупик. Я поблагодарил его за то, что он не забыл спросить, и получил от него дневной пропуск. После еще нескольких утомительных шуток про Ника и Норы я полез в стопки, чтобы прочитать о женщинах в венской физике.

  Я сидел, скрестив ноги, с книгой, проверяя только те страницы, где упоминалась Мартина. Я нашел краткую биографию: она родилась перед Первой мировой войной в семье рабочего, выиграла стипендию в новой Высшей технической школе медицины, когда ей было двенадцать. (У нее самый высокий в городе балл по математике. Я вспомнил Мартина с его результатами за стратосферные тесты.) Она преподавала в той же школе с 1928 по 1938 год, защитила докторскую диссертацию. получил степень по физике в Геттингене в 1929–1930 гг.

  В другом разделе, посвященном карьере Мартины, я прочитал:

  Неопубликованные работы Сагинор были почти полностью уничтожены во время чистки файлов Института в нацистскую эпоху, вероятно, по приказу ее бывшей ученицы, нацистского эксперта по оружию Гертруды Мемлер, поэтому мы можем полагаться только на несколько сохранившихся записных книжек и статьи, опубликованные Сагинором. между 1931 и 1938 гг.

  Сагинор, как и Ферми, верила в ее сильную интуицию относительно физических явлений. Попытка принизить ее способности частично проистекает из тревожного визита Л. Ф. Бейтс в Радиевый институт в 1934 году, а частично – из-за попыток Мемлер стереть память о своем бывшем профессоре.

  Я положил книгу на полку и прислонился к металлической перегородке. Лотти сказала, что Китти возмущена увлечением своей матери физикой; понравилось ли Китти знать, что кто-то высоко оценил способности Мартины? Скорее всего, ей было больно: в биографии не упоминалось о ребенке. Не потому, что Мартина хранила рождение Китти в секрете – не только Лотти, но и две дочери Дзорнена играли с Китти, когда они были вместе маленькими девочками. Какое бы клеймо ни было закреплено за внебрачностью в Вене 1930-х годов, Мартина не пыталась скрыть ребенка. Не больше, чем ее прятали бабушка и дедушка Лотти.

  Настоящий интерес к этой истории, по крайней мере, для меня, вызвала Гертруда Мемлер. Убийство Китти заставило меня забыть о книге, которую я просматривал прямо перед тем, как она обратилась за помощью, «Секретный дневник отказника от военной службы времен холодной войны» . Мемлер тоже в этом участвовал.

  Мемлер пережила войну в целости и сохранности, приехав в Штаты с операцией «Скрепка» после войны, работая над ядерным оружием, а затем она внезапно исчезла, снова появившись под прикрытием, чтобы атаковать ядерную политику США. Возможно, наблюдение за настоящими бомбами, взрывающимися в Неваде, причиняющими реальный ущерб собакам и людям, сделало Мемлера похожим на Саула обращением.

  Я просидел слишком долго; мой мозг превращался в клей. Я встал и потянулся, сгибаясь назад в стопках, по одному развязывая узлы на позвоночнике.

  Снаружи у нас был один из тех золотых дней, которые иногда бывает в сентябре в Чикаго. Я прошел несколько миль, прежде чем дойти до автобусной остановки в северо-восточной части района, недалеко от скоростной автомагистрали и озера. Пока я ждал, я снова собрал свой телефон.

  У меня было семь сообщений, одно от Джейка, с вопросом, где я; он скучал по разговору со мной последние несколько ночей. Лотти позвонила и сказала, что состояние Джуди Биндер достаточно стабильно, чтобы ее перевели из реанимации.

  Я позвонил Джейку, когда стоял на эстакаде и смотрел на озеро Мичиган. Спокойное море, любовный голос, я был счастлив. Автобус приехал, пока мы разговаривали. Я повесил трубку, не желая делиться своими личными словами с автобусом, полным незнакомцев.

  Как только мы добрались до центра, я поймал такси до дома. Достаточно экономии углерода. Я позвонил Лотти из такси. Водитель, разговаривая по своему телефону на незнакомом мне языке, определенно не обращал внимания на меня и очень мало на движение на Лейк-Шор-драйв.

  «Могу я увидеть Джуди?» – спросила я Лотти.

  «Можешь, если хочешь, – сказала Лотти, – но она явно в довольно уродливом расположении духа».

  Я сказал, что хочу посмотреть, может ли Джуди что-нибудь вспомнить о нападении.

  «Хелен Лэнгстон, хирург, лечивший ее в Гленбруке, говорит, что Джуди этого не помнит. Хелен не думает, что это амнезия, вызванная травмой. Она думает, что это потому, что в организме Джуди было так много оксикодона, что она не могла обрабатывать все, что происходило вокруг нее ».

  «Если я спрошу ее о ее замечании„ утка и прикрытие “, может быть, это что-то спровоцирует», – предположил я.

  «Я пойду с тобой», – сказала Лотти. «Я не мог заставить себя навестить ее одну; Я зол на нее, за то крушение, которое она нанесла своей собственной жизни, и, действительно, за то, что она поставила Китти на путь смерти, и нет смысла заходить в ее больничную палату и укорять ее. Ты дома или в офисе? »

  «Направляясь домой.» Мне пришлось бы встретиться со своим офисом, чтобы увидеть, что Национальная безопасность сделала с ним во имя защиты Америки, но это может подождать до утра.

  «Я заеду за тобой через полчаса».

  Лотти повесила трубку, прежде чем я успел заявить, что поеду за рулем. За последнюю неделю у меня было так много опасных для жизни приключений, что я подумал, что езда с Лотти может показаться мне ручной. У Лотти был своего рода подход «стоять на своем» по отношению к другим водителям: если она сначала не запугала их, они могли заставить ее сойти с дороги. Одна вещь о том, чтобы позволить Лотти вести машину, она дала бы тренировку любому, кто преследует меня.

  Я заметил, что после смерти Китти Лотти перестала называть ее «Кэте». Я подумал, что это было своего рода косвенное извинение за десятилетия презрения, в котором она призналась мне после смерти Китти.

  В эти дни Лотти ездила на серебристой Audi, маленьком купе, которое я так жаждал. Когда я забрался внутрь, оно сомкнулось вокруг меня, как яйцо. Я не знал, означало ли это, что это защитит меня или сделает меня более уязвимым в случае аварии. Когда Лотти увеличивала Эдем, она пыталась спросить меня о состоянии расследования. Я отвечал односложно, вскрикивая каждый раз, когда мы приближались к другой машине.

  Когда она свернула к выходу из больницы Гленбрук перед лицом приближающегося полувагона, я сказал: «Лотти, это красивая машина. Отдай его мне и води мой старый „Мустанг“, если хочешь что-нибудь разбить ».

  Она подъехала к месту, отведенному для врачей, повесила плакат на приборной доске и вышла из машины. «Вы слишком много суетитесь из-за пустяков, Виктория. Важно то, нашли ли вы способ узнать, что случилось с Мартином ».

  «Даже если бы я это сделал, это не принесло бы мне много пользы, если бы я был в вытяжке», – проворчал я, следуя за ней в больницу.

  28 год

  УТКА И ПОКРЫТИЕ

  J

  UDY ВЫБРАЛАЛАСЬ из реанимации, но ее состояние по-прежнему было тяжелым. Начальник отделения предупредил нас с Лотти, что она много кричит и требует от боли морфин или оксикодон. «Трудно понять, как регулировать прием лекарств из-за ее зависимости. Мы отнимали ее от груди

  от капельницы морфина и перехода на блокаторы каналов, но трудно сказать, работают ли они, поскольку она продолжает требовать больше морфина. Нам пришлось ограничить ее, потому что она чесала руки ".

   «Я этого боялся». Лотти нахмурилась.

  Начальник отделения отвел нас в комнату Джуди Биндер. Ее прикрепили к аппаратам, которые отслеживали ее учащенное сердцебиение, вводили жидкости и проверяли ее дыхание. Ее глаза были закрыты, но я не думал, что она спит. Облако ее кудряшек с седыми прожилками двигалось по подушке, когда она вздрагивала и стонала. Ее лицо было красным и опухшим, губы опухшими.

   «Есть ли у нее аллергия на какие-то лекарства?» Я попросил.

  Лотти и начальник отделения кисло переглянулись. «Отказ от опиатов», – сказал начальник отделения. «Ей предстоит очень долгая реабилитация. Она не оправится от пулевого ранения, если не отнесется к реабилитации от наркозависимости серьезно. Как только мы приведем ее сюда в физическое состояние, она должна будет перейти на хорошую программу проживания ».

  Лотти подошла к кровати и двумя пальцами пощупала пульс Джуди. Я мог видеть сырые рубцы на руках Джуди в том месте, где она царапала себя. Ее глаза распахнулись от прикосновения Лотти.

  «Доктор. Лотти! Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Мне ужасно больно, мне нужен морфин или оксид. Викодин подойдет, если доза будет достаточно сильной. Я не могу заснуть, мой кишечник горит. Верни мне дозу морфина.

  Лотти проигнорировала ее требование. «Это В.И. Варшавски, Джуди. Она спасла тебе жизнь.

  Джуди почти не посмотрела на меня. «Спасибо, наверное, за то, что спас меня для этой камеры пыток. Доктор Лотти, мне нужен морфин, он нужен мне сейчас, вы не можете прийти сюда и не помочь мне ».

  «Я здесь не твой врач, Джуди, я просто гость. Мисс Варшавски должна спросить вас… -

  Эта пизда, эта сука, она сказала вам сказать «нет», не так ли?

  Голос Джуди повысился. Я ненадолго опешил, подумав, что она имеет в виду меня, но потом понял, что она смотрит мимо нас, в начальную палату.

  «Она одна из тех женщин из Бельзена, не правда ли, которая притворяется медсестрой, но на самом деле она нацистка и мучительница. Знаешь, ты переживший Холокост, не становись на ее сторону. Уволите ее, вы хирург, они сделают то, что вы скажете. Выстрели из ее долбанной жопы и принеси мне мою помпу ». "РС. Переплетчик, – сказал я, – извини, что вторгаюсь, когда тебе больно и когда ты горюешь. «Черт возьми, мне больно. И горе тоже.

  «Из-за твоей матери?» Я попросил.

  «Любой, у кого есть такая мать, будет горевать по этому поводу», – прорычала она.

  «Вы не помните, как в нее стреляли? Боюсь, ей не так повезло, как тебе: она умерла от ран.

  «Бэтти Китти ушла к Богу? Я уверен, что он будет в восторге. А ее настоящий отец будет в восторге, когда она появится. Кто ты, черт возьми, и почему ты не можешь заниматься своими делами? »

  Я хотел вырвать из нее капельницы и задушить ее, но я сохранил голос. «Утка и укрытие. В ту ночь, когда в тебя стреляли, ты сказал, что „утка и прикрытие“ работают лучше всего, хотя она никогда в это не верила. Это твоя мать никогда в это не верила?

  «Мне больно», – закричала Джуди. «Мне больно, и вы хотите меня допросить. Ты не гребаный коп. Я не должен тебе ничего говорить ». Она так сильно билась в оковах, что выбила кислородную трубку из носа.

  «Конечно, нет, – сказал я. „Вы были очень умны, чтобы вот так залезть под кровать вашего сына. „Утка и укрытие“ спасли тебе жизнь. Кто тебе сказал, что это плохая идея? “

  На мгновение Джуди перестала дергать за себя. Я не мог прочитать выражение ее глаз, зрачки были настолько расширены, но когда она заговорила, ее голос был мягким и глухим.

  «Я действительно это сказал? Поэтому ты не дашь мне морфин? »

  Я пытался уверить ее, что ее никто не наказывает, что я восхищаюсь ее творчеством, скрывающимся от нападавших, но ее беспокойные подергивания начались снова. Она уклонялась от темы «пригнись и прикрывайся» и не могла или не хотела сказать, кто стрелял в нее и ее мать.

  «Ты был великолепен в Палфри, – сказал я, – ускользая от парней, убивших Рики Шлафли. Для этого потребовалось настоящее мужество ».

  Джуди впервые сосредоточилась на мне, ее темные глаза превратились в большие круги на ее исхудавшем лице: поражение Палфри было чем-то реальным в ее сознании, что на мгновение заставило ее забыть о своей отчаянной потребности в наркотиках. «Не смелость, я была в ужасе», – прошептала она. «Они застрелили Баузера. Я спал, и внезапно Баузер начал лаять. Рики крикнул, что ему надоело лаять проклятая собака, но я выглянул в окно и увидел этот черный внедорожник. Я крикнул Рики, чтобы тот проснулся и взял дробовик. Эти люди вышли из внедорожника и сняли камеру. Затем они проделали большую дыру в ограждении безопасности и выломали заднюю дверь.

  «Баузер попытался прыгнуть на них, но они застрелили его, мы с Рики сидели на лестнице и смотрели, это было так ужасно. Далила, она всегда была „ненадежной кошкой“. Рики пинал ее за то, что сбежал, или меня за то, что я любил ее, она взлетела, когда они застрелили Боузера ».

  Далила, это был тот беспризорник, которого мы с мистером Контрерасом поддерживали.

  Джуди задыхалась. Лотти снова вставила кислородную трубку в нос. Через некоторое время ее дыхание стало менее затрудненным.

  «С Далилой все будет в порядке», – сказал я. «Я привез ее обратно в Чикаго; она сейчас в больнице.

  Глаза Джуди открылись, испуганное выражение превратилось в настороженное: заслуживала ли я доверия или я использовал собаку, чтобы обмануть ее?

  «Как ты ушел?» Я попросил.

  «Когда Рики увидел, что они стреляют в Баузера, он открыл замки на входной двери и выбежал на улицу. Они гнали его на кукурузное поле, я сел в их внедорожник и поехал в Чикаго ».

  «Очень крутая голова», – сказал я. «Итак, вы подъехали к дому Фредди Уокера в Остине. Где ты оставил внедорожник? »

  «Я отдал его Фредди. Это был „Линкольн“, совершенно новый, но он сказал, что это слишком жарко, чтобы продавать его целиком, поэтому он приказал своим мальчикам разобрать его на запчасти ».

  Вот почему Фредди позволил ей потерпеть крах, я думаю, и почему он позволил ей получить кайф от его продукта. Совершенно новые детали навигатора внесут небольшие изменения.

  «Люди, которые стреляли в Баузера и Рики, их было двое?»

  Она энергично кивнула. «Я их не знал; они не были местными метахолами, с которыми иногда дрался Рики. Это слишком сложно, вспоминать все это, мне больно, я тебе дерьмо напрасно. По крайней мере, Фредди дал мне окси для внедорожника ».

  «Да, ты в затруднительном положении», – сказал я, вложив в свой голос столько сочувствия, сколько смог. «Я вернулся в Палфри и нашел старый комод, который Рики бросил в яму с метамфетамином. Я нашел банковский счет, который Бенджамин Дзорнен открыл для вашей матери ».

  «Эти дзорненские придурки? Вы на них работаете? Эта проклятая сука Герта украла мои деньги. Ее папа хотел, чтобы я пошел в колледж, но она взяла эти деньги и отдала их своим детям. Если ты работаешь на нее, ты можешь трахнуть себя и ее в придачу ».

  «Я не работаю на Дзорненов. В последний раз, когда я пытался поговорить с Гертой Дзорнен, она выгнала меня, потому что я крикнул ей за неуважение к семье твоей матери ».

  Я говорил громко и медленно. Джуди настороженно посмотрела на меня.

  «Как Мартин узнал о деньгах?» Я попросил. «Ты сказал ему, или это была твоя мать?»

  «О нет, ты не знаешь. Лекарства, лекарства, лекарства, лекарства, – пела Джуди. „Ничего не получишь даром. Принеси мне окси, сделай трансформацию, и я дам тебе ответы “.

  Мы с Лотти обменялись взглядами и покачали головой, что увидела Джуди.

  «Да, вы, две суки, думаете, что Бог оставил вас отвечать за планету, но Он этого не сделал».

  "РС. Биндер, – я попробовал в последний раз, – ваш сын приехал навестить вас в Палфри несколько недель назад. Вы поспорили по некоторым документам. Я знаю, что у вас была сберегательная книжка, фотография Мартины в лаборатории с Дзорненом и Гертрудой Мемлер. Разве там не было какого-то документа о работе Мартины в Инсбруке? Ты взял их, когда пришел на бар-мицву Мартина семь лет назад…

  – Это мое наследие, – крикнула Джуди. «Китти ненавидела Мартину, она ненавидела свою науку, я был тем человеком, который сохранил ее имя. Я назвал своего ребенка в ее честь, чтобы сохранить память о ней. Взять эти бумаги не было кражей; это сохраняло! »

  Джуди «сохранила», Служба национальной безопасности «конфисковала». Все эти красивые имена за воровство. Вы слышите больше эвфемизмов для лжи, жульничества и даже педофилии в новостях за неделю, чем правды за год.

  Я сменил тему. «Мартин навещал тебя без ведома Китти, когда он учился в старшей школе».

  Джуди ничего не сказала, но ее рот скривился в хитрой улыбке.

  «Мартин видел фотографию Мартины в ее венской лаборатории, когда был моложе, – настаивал я, – но что-то случилось, что заставило его спуститься к Палфри за фотографией и другими бумагами, которые ты хочешь сохранить после его бар-мицвы. . Что заставило его хотеть их? »

  «Это твоя история, ты мне рассказываешь». Джуди болталась на подушках, по крайней мере, изо всех сил, скованных руками.

  «Он спорил с вами из-за бумаг. Он пытался их схватить, вы пытались вернуть их, некоторые из них упали в яму с метамфетамином, где вы позволяли им лежать. Именно тогда вы поняли, что эти бумаги имеют более чем сентиментальную ценность. А потом вы с Рики попытались продать их в Интернете. Вы думали, что у вас есть нацистские ядерные секреты, которые всегда были популярны. Кто-то увидел аукцион и пришел забрать бумаги ».

  «Это был не я», – быстро сказала она. «Просто Рики. Он увидел, как Мартин спорит со мной, и спустился посмотреть, что происходит. Я сказал ему, что это наследство моей бабушки, она умерла во время Холокоста, но Рики не испытывал никакого уважения. Он даже продал ручки комода своей собственной бабушки, как будто думал, что они действительно золотые, когда они были просто полированной латунью. Я бы никогда не продал свою бабушку… -

  Конечно, нет, – успокаивающе сказал я. «Кто были покупателями? Получал ли Рики когда-нибудь деньги, или они просто подъехали на своем Lincoln Navigator и попытались забрать бумаги под дулом пистолета? »

  «Ты такой умный, ты все знаешь, ты тоже должен это знать». Она заплакала. «Мне больно, ты не оставишь меня в покое, ты мне не поможешь. Я должен делать всю работу здесь, моя мать мертва, мой папа мертв, Дзорнены украли мои деньги, и все, что вы хотите делать, это говорить, говорить, говорить. Уходи, я тебя ненавижу, я тебя ненавижу! »

  Лотти попыталась задать несколько собственных вопросов, в том числе о том, что Джуди хотела, чтобы мы сделали с телом Китти, но Джуди начала громко кричать, требуя лекарства. «Положи старую Кэтти в землю, мне все равно, убирайся отсюда, если не хочешь мне помочь».

  Я смотрел на ее худое, измученное лицо, на ее рот, и на ее голову оставалась большая пронзительная боль рана. Она меня измотала. Я посмотрел на Лотти и кивнул в сторону двери.

  Лотти еще немного посидела в комнате. Через несколько минут она вышла с мрачным видом. На обратном пути на стоянку мы не разговаривали. Когда я пристегнулся к пассажирскому сиденью Audi, Лотти сказала, что хочет поехать в Эванстон, то есть в дом Макса.

  На этот раз Лотти ехала в нормальном темпе, не объезжала медленно движущиеся машины по забитым улицам, не гоняла фары, когда они становились красными. Мы добрались до Макса около семи тридцати. Его прекрасный старый дом, где он и Терез, его давно умершая жена, воспитывали двоих детей, находится через дорогу от озера Мичиган. Пока Лотти рассказывала ему о нашей напряженной встрече с Джуди, я бродил к озеру.

  Солнце село; На частном пляже было несколько семей, но меня никто не видел. Я снял одежду и сложил ее на скамейке. Вода была еще теплой после долгого жаркого лета. Я вышел и позволил ему окутать мое обнаженное тело. Озеро, казалось, сжимало вокруг меня руки любви. Длинные пальцы Джейка ласкали меня, да, но я больше думала о своей матери, чья любовь ко мне была одновременно жестокой и нежной.

  У Китти и Джуди Биндер никогда не было такой связи. Оскорбления, извергнутые Джуди, были ее замкнутостью, но за ней лежала болезненная рана. Сама Китти выпила ядовитую смесь беспокойства, гнева и потерь – ее настоящий отец, строитель, кем бы он ни был, погиб на войне; ее биологический отец отказался признать ее; ее мать больше заботила протоны, чем Китти; бабушка, которая ее воспитывала, погибла во время Холокоста. У Китти было очень мало любви, чтобы передать ее собственной дочери.

  Я доплыла до берега и в темноте прокралась к скамейке, на которой оставила свою одежду. Я нашла поверх них полотенце. Макс или Лотти заметили, что я плыву.

  Я вытерся и присоединился к ним в розарии Макса, где он приготовил холодную жареную утку и салаты. Мы с ним выпили одну из его бутылок «Эшезо». Мы говорили о турне Джейка по Западному побережью и других музыкальных вещах.

  И только когда мы с Лотти помогали ему убирать со стола, я вернулся в наш визит к Джуди. «Это был мой вопрос о„ утке и прикрытии “, который до нее дошел. Это напугало ее. Почему?"

  «Ты так думаешь?» – сказала Лотти. «Все, что я помню, это то, что она меня проклинала».

  «Она на мгновение замолчала, а затем подумала, не наказываю ли я ее за то, что она упомянула об этом. Что в этом такого важного? »

  «Это был лозунг фильмов о гражданской обороне пятидесятых годов, – сказал Макс. «Мы с Терезом пришли в ярость, когда увидели их. У них была черепаха, которая смеялась и очень весело говорила детям, что если они залезут под их парты, они будут в такой же безопасности от падающего с неба огня, как черепаха в его панцире. Значит, совсем небезопасно.

  Я озадаченно покачал головой. «Я знаю о фильмах, хотя к тому времени, когда я учился в школе, они перестали их использовать. Я не понимаю, почему Джуди думала, что ее наказали за это ».

  «Джуди сказала не это», – сказала Лотти. «Она смеялась, потому что„ утка и прикрытие “сработало для нее, несмотря на то, что кто-то – вероятно, Китти – сказал ей, что это чушь. Китти приказала бы Джуди не повторять свои взгляды на американскую оборонную политику в школе. Вы не проводили время в нацистской Австрии, не научившись молчать, если вы выступали против политики правительства. Не говоря уже об острой антикоммунистической истерии здесь в пятидесятые годы. Если вы выступали против ядерного оружия, вас называли сторонником красных или красных ».

  Я представил Джуди маленькой девочкой, ее мать предупреждала ее не повторять на публике ни одного подрывного мнения семьи, предупреждая ее так строго, что в ее взрослом, съеденном наркотиками мозгу она думала, что за трубный «утенок» вынесено какое-то ужасное наказание. и укрытие »как стратегия выживания.

  «Это самое хорошее объяснение, – сказал я. „Просто… я не знаю… ее реакция заставила меня ожидать чего-то более глубокого. Может быть, это из-за того, что Национальная безопасность стоит у меня на хвосте, или Метаргон думает, что Мартин скрылся с их версией вируса Stuxnet. Это история о семейных тайнах или о ядерных секретах? “

  «Это может быть и то, и другое, – сказал Макс. „Его прабабушка умерла, когда Бенджамин Дзорнен мог ее спасти. Эдвард Брин привез нацистскую ученицу Мартины в Штаты для работы с ракетами и оружием. Они связывают семью Мартина с ядерными секретами “.

  Я взял у Лотти пригоршню столового серебра, чтобы просушить. «Мне кажется, что я нахожусь в середине той старой песни Дилана: что-то здесь происходит, но вы не знаете, что это такое, не так ли, Варшавски-Джонс? ”

  В редакцию Physics Today

  Июль 1985 г. Заместитель министра Уайнбергера по стратегическим ядерным силам и ядерным силам театра военных действий сказал, что если бы у Соединенных Штатов была хорошая политика гражданской обороны, мы бы вернулись к нормальной жизни в течение пяти лет после тотальной ядерной войны.

  Ни разу со времен «Утиных и прикрытых» мы не видели столько времени, денег и энергии, потраченных на что-то столь же бесполезное, как план президента Рейгана «Звездные войны». Великий коммуникатор знает, что речь идет о деньгах: 500 миллионов наличными были немедленно отправлены десятке ведущих оборонных подрядчиков, которые рассредоточились по Соединенным Штатам. Это не включает в себя несколько сотен миллиардов многолетних ассигнований на космические лазеры, безопасную наземную связь и многие другие дорогостоящие фантазии. Я был рад видеть компанию Эдварда Брина Metargon в первой десятке: мы с мистером Брином старые сотрудники, и я знаю, что он сделает все возможное, чтобы выполнить свои договорные обязательства.

  Несмотря на красивую графику в вашем июньском номере, эта инициатива больше связана с дорогой научной фантастикой, чем с достижимой физикой и инженерией. Пока что единственные испытания лазерного оружия по уничтожению приближающихся целей сработали в пределах погрешности только для стохастических отклонений, но, несмотря на это, ассигнования успешно растут.

  Программа дестабилизирует как для наших деликатных отношений с нашими европейскими союзниками, так и с Советским Союзом, тем самым приближая нас к упреждающим первым ударам, столь дорогим ястребам обороны.

  Прошло всего два коротких года с тех пор, как мы увидели просочившийся отчет Пентагона, в котором утверждается, что США могут пережить «затяжную», то есть пятилетнюю ядерную войну. Министр обороны

  В прошлом году в годовщину Хиросимы министр энергетики США посетил испытательный полигон в Неваде, где стал свидетелем своего первого термоядерного испытания. Он сказал, что это «захватывающе», и что он по-прежнему привержен победе в ядерной войне.

  У меня была сомнительная привилегия побывать на полигоне ядерного оружия в Неваде. Грунтовые воды там по-прежнему непригодны для питья, скот, который забредает на землю пастись, страдает ужасными уродствами, а города за сотни миль от них по сей день страдают редкими формами рака.

  Апологеты «Звездных войн» понятия не имеют, что произойдет, если мы начнем взрывать наше оружие по человеческому населению, но римский историк Тацит наверняка видел их видение, когда писал: «Они разоряют, они убивают и называют это„ империей “. Они создают пустыню и называют ее „миром“ ».

   С уважением, Гертруда Мемлер, доктор физико-математических наук, Венский университет

  2 июля 1985 г.

  Кому: Всем полевым агентам

  От: Барни Монтойя, старший ответственный агент

  Найдите Гертруду Мемлер. Этот поиск имеет наивысший приоритет. Она смущает президента Соединенных Штатов, и это черная метка для нашего Бюро, что мы не смогли найти ее в течение последних двадцати пяти лет.

  В нашем досье на нее видно, что она была сторонницей или симпатизирующей нацистам, которую она привезла в США в 1946 году для помощи в создании оружия и ракет, исчезла из Невады в 1955 году. У нее есть глубокое прикрытие, она ненадолго появляется с письмами или статьями об оружии, но всегда использует ложный ответ. адреса.

  Подчеркнул с Physics Today urgentest , что они не печатать дальнейшие письма от нее без одобрения Бюро, но редактор неконструктивной. Сопротивлялись обыску помещения, заставили предъявить федеральный ордер на обыск. Установил наблюдение за всей входящей / исходящей почтой от Physics Today , но Мемлер редко удаляет одну и ту же публикацию дважды.

  Мемлер плавно превратился из пособника нацистов в сторонника коммунистов. У нее есть доступ к секретным документам. Приложена последняя известная фотография, на которой наши судебно-медицинские специалисты рассказали, как она могла бы выглядеть сегодня, в возрасте 73 лет. Посоветуйте всем иммиграционным сотрудникам взглянуть на паспорта; если она живет за пределами страны, она, вероятно, путешествует под другим именем.

  29

  я под Ltracks в Бельмонте и Шеффилде, в четырех кварталах от моего дома. Если кто-то наблюдал за мной, я не хотел, чтобы они включали ее Audi в свой список. Пока мы ехали от дома Макса, никто из нас ничего не сказал, но когда я открыл пассажирскую дверь, заговорила Лотти.

  НОЧНОЙ ЗВОНК

  У меня было много выпадения

  я под Ltracks в Бельмонте и Шеффилде, в четырех кварталах от моего дома. Если кто-то наблюдал за мной, я не хотел, чтобы они включали ее Audi в свой список. Пока мы ехали от дома Макса, никто из нас ничего не сказал, но когда я открыл пассажирскую дверь, заговорила Лотти.

  «Драмы Джуди наносят большой урон окружающим ее людям. Ее мать, ее сын, теперь ваша очередь сгореть в ее кострах.

  «Была ли когда-нибудь радость в этом доме?» Я попросил. «Фотография Леонарда с Мартином на научной выставке заставила его выглядеть счастливым и гордым за своего внука. Он так относился к своей дочери?

  Лотти говорила медленно, вспоминая. «Когда родилась Джуди, Леонард был так счастлив, как будто кто-то вручил ему выигрышный лотерейный билет. Конечно, я никогда не участвовал в повседневной жизни семьи: я не могу рассказать вам, что он делал, когда она приносила домой четверку по математике или не интересовалась игрой на пианино. Думаю, он не возражал; его не волновали полномочия или достижения ».

  Кто-то просигналил позади нас; Лотти подъехала к обочине. Флуоресцентные лампы вокруг станции сделали ее ореховую кожу зеленой.

  «Я думаю, Китти была совсем другой», – сказала она. «Несмотря на все, что она жаловалась на то, что ее настоящий отец был строителем, и утверждала, что не хочет, чтобы вокруг нее были ученые или ученые, это был случай, когда женщина слишком сильно протестовала. Она хотела, чтобы ее настоящий отец стал лауреатом Нобелевской премии. По крайней мере, я так считаю; Я не знаю секретов ее сердца ».

  «Бедная Джуди, – сказал я, – хотя на самом деле все они бедны. Иногда боль, с которой я сталкиваюсь на работе, больше, чем я могу справиться ».

  Лотти сжала мою руку. «Да, и для меня тоже».

  Когда я вышел из машины, я увидел слезы в ее глазах. Я шел домой медленно, не беспокоясь о хвостах, просто с грузом. Так много красного вина в конце долгого дня было плохой идеей. Это заставляет вас расслабиться на час, а затем сбивает вас с толку.

  Когда я добрался до Расин-авеню, я пошел по противоположной стороне улицы от своего дома, осматривая машины, ища кого-нибудь, кто был не на своем месте среди собачников и домашних бродяг. Все они казались безобидными, поэтому, когда на тротуаре возле моей входной двери внезапно появилась молодая женщина, у меня забилось сердце. Я пригнулся и перекатился, не задумываясь. Когда она окликнула меня мягким, сомнительным голосом, я поднялся на ноги, чувствуя себя идиотом.