Текст книги "Найти тебя"
Автор книги: Санта Монтефиоре
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)
Испытывая головокружение от охватившего ее ужаса, Селестрия побежала по лестнице в свою комнату.
– Пожалуйста, Господи! – бормотала она, вглядываясь в лицо человека, которого она стремительно теряла и который вот-вот – она это чувствовала – станет ей совершенно чужим. Когда девушка вернулась, Армель курила уже вторую сигарету, вся дрожа от волнения. Не произнося ни слова, Селестрия протянула ей фото. У Армель вырвался звук, похожий на скрежет, на предсмертный хрип, она внезапно согнулась пополам, уткнувшись лицом в ладони.
– О Боже! – вскрикнула она, задыхаясь.
Селестрия села, вдруг почувствовав себя совсем маленькой и хрупкой.
– Так это и есть Бенедикт? – спросила она шепотом, зная ответ. – Нам уже давно следовало догадаться об этом.
На деревьях щебетали птицы, со стороны дороги, ведущей к Конвенто, доносился лай собак, а неожиданное ржание лошади сотрясло конюшню. Стояла полуденная жара. Марелатт продолжал жить своей обычной жизнью, однако для Армель и Селестрии весь мир изменился. Фредерика вышла из кухни.
– Что случилось? – спросила она. Но Армель по-прежнему не отнимала рук от лица, пепел на кончике ее сигареты повис, как длинная серая гусеница, готовый вот-вот обжечь ее пальцы. Селестрия с трудом могла говорить, вернее, она практически потеряла дар речи. Она пыталась что-то произнести, но ничего не получалось, вырывался лишь какой-то слабый звук, похожий на шипение.
– Что-то подсказывало мне, что муж Армель и отец Селестрии – одно лицо. Но это казалось слишком невероятным, чтобы поверить такому предположению! Клянусь Богом, это слишком неправдоподобно! – Уэйни схватилась за грудь, качая головой. – Это такое потрясение… – Ее глаза блестели от слез, и девичий румянец, появившийся было на ее щеках благодаря стараниям Нуззо, теперь исчез.
Фредерика опустилась в кресло, ее лицо тоже стало мертвенно-бледным. Она, не мигая, уставилась в пол.
– Ну что ж, это многое объясняет, не так ли? – горько произнесла она, как будто разговаривая сама с собой.
– Полагаю, что да, – согласилась Уэйни, взволнованно взглянув на нее.
– Мне очень жаль, – сказала Фредди, дотрагиваясь до руки Селестрии. Девушка продолжала неподвижно сидеть.
– Вы его похоронили? – хрипло произнесла Селестрия.
Армель наконец подняла голову, и пепел упал на каменный пол.
– Нет, а вы?
– Нет.
– Итак, тела нет.
– Нет. Отец утонул в море.
Армель кивнула в ответ.
– Бенедикт тоже утонул в море. Должно быть, он все очень тщательно спланировал заранее. – Она, сощурив глаза, взглянула на Селестрию, когда ее внезапно посетила эта невероятная мысль. – Ты думаешь сейчас о том же, что и я? – Ее глаза неожиданно застыли и стали холодными, как сланец.
Селестрия кивнула, ее рот приоткрылся. Догадка была чудовищной.
– Неужели это действительно может оказаться правдой?
– Я ничего не понимаю, – произнесла миссис Уэйнбридж, беспомощно обращаясь к Фредерике. – А вы?
– Я бы так не сказала, – ответила Фредди, взволнованно теребя свой кулон.
– Я думаю о невозможном. – Армель пожала плечами. – Этот Бенедикт Девер, и он же Роберт Монтегю, совсем не мертв. Он спланировал свою собственную смерть, пересылая Салазару деньги, которые графиня Валонья снимала со счета от его имени. Он собирался начать новую жизнь где-то в другом месте. Если он мог вести двойную жизнь, то почему бы не попробовать и в третий раз?
– И если это так, он нас явно недооценил, – сказала Селестрия. Ее голос звучал очень твердо.
– Вот именно, – согласилась Армель. – И если он жив, мы найдем его.
Фредди встала и поспешно вернулась в кухню. Она постояла какое-то время, прислонившись спиной к двери, прижав руки к груди. Ее дыхание было прерывистым и неглубоким. Спустя несколько минут она взяла себя в руки. Потянувшись к бутылке с вином, она перекрестилась и тихонько помолилась Господу о прощении.
Селестрия побежала по узенькой тропинке к крепости. Ее горло сжалось, она с трудом дышала, а голова взрывалась от желания расплакаться. Наконец, оставшись наедине с этими старыми каменными руинами, она встала у окна и стала смотреть, как волны внизу то поднимаются, то опускаются в успокаивающем ритме, а затем громко зарыдала. Ее плач был больше похож на крик какого-то дикого животного. И, начав, она уже не могла остановиться. Как будто вся боль, которая накопилась за все время с момента исчезновения отца, нашла щель в сдерживающем ее барьере и ринулась наружу. Она чувствовала себя полностью разбитой из-за обмана отца, как будто он взял резинку и стер не только ее прошлое, но и тот фундамент, на котором строилась ее жизнь. Самым ужасным открытием было то, что он не посвятил ее в свои планы, просто оставил ее за дверью. Отца, которого она любила, никогда на самом деле не существовало. Обжигающие слезы текли по щекам и падали с подбородка на легкое белое платье. Она ухватилась за окно, чтобы сохранить равновесие. Там-то ее и нашел Хэмиш.
Не говоря ни слова, он обхватил ее руками, чтобы дать возможность поплакать на его груди. С нежностью гладил он ее волосы и вытирал слезы, своими поцелуями тщетно пытаясь привести ее в чувство. Спустя какое-то время ее дыхание стало ровным, и она перестала плакать.
– Фредерика рассказала мне, – сказал он. – Мне так жаль.
– Он лгал мне всю жизнь. Он женился на Армель как раз после окончания войны, когда мы с мамой вернулись из Америки. И все то время, когда он якобы находился в командировках, он на самом деле посвящал другой семье. – Отшатнувшись, она внимательно посмотрела на него. – Я ему слепо верила и любила таким, какой он есть. Но он нас вовсе не любил. В противном случае разве мог бы он вынести расставание с нами? И что теперь будет с мамой? О Боже, что станет с моей семьей, когда все выплывет наружу? Это нас всех убьет.
– Подумай хорошенько, перед тем как решиться на этот разговор, – серьезно посоветовал Хэмиш.
– Но он жив, – сказала девушка, нахмурившись. – Он вовсе не умер. Я зря о нем скорбела. – Она разозлилась. – Я проливала слезы о нем и проклинала океанскую пучину за то, что она поглотила его. Мне было невыносимо думать, что он страдал от душевных мук. Я молилась о том, чтобы его душа не попала в ад. А он так тщательно спланировал свою смерть! Он знал, что обречет нас на страдания. Он нечестно распорядился нашими деньгами, чтобы начать жизнь где-нибудь в другом месте. А как же мы и наше будущее?
– Твое будущее здесь, рядом со мной, – внезапно произнес он, прижав ее к себе еще сильнее. – Твое будущее теперь связано с Марелаттом. Ты отныне принадлежишь этому месту.
– Я не знаю, кому можно доверять после всего случившегося, – сказала она чуть слышно.
– Ты можешь доверять мне.
Она посмотрела в его бездонные глаза и почувствовала, как сильно он отличается от ее отца, Эйдана, Рафферти и Дэна. У Хэмиша не было ровных краев: никакого внешнего лоска, никакой лжи, скрывающейся за широкой очаровательной улыбкой, никакого притворства. Честность Хэмиша была суровой и естественной. И за это Селестрия была благодарна судьбе.
Глава 29
Хэмиш вел автомобиль марки «лансия фламиния», принадлежащий Гайтано, по пыльной дороге, ведущей в Кастеллино. Это был маленький городок в мавританском стиле, расположенный южнее Марелатта. Армель сидела рядом с Хэмишем на переднем сиденье, а Селестрия – на заднем. Мотор вибрировал и издавал звук, похожий на резкое пиликание скрипок. Они прибыли на место, и их лица были полны непреклонной решимости. Здания здесь были сооружены из того же бледного камня, что и в Марелатте, крыши домов казались плоскими, а за высокими коричневыми дверями от глаз случайных прохожих прятались укромные дворики. Однако в Кастелино было заметно мавританское влияние: арочные фасады, витые колонны и замысловатые решетчатые балконы, которые выглядели бы более уместно где-нибудь в Марокко. Эвкалиптовые деревья шелестели на легком бризе. Несколько пожилых мужчин сидели на скамейках, созерцая закат и не зная, сколько раз им еще доведется увидеть эту красоту. Стая бродячих собак бегала по улицам, занимаясь привычным делом – поиском мусорных баков с остатками пищи.
Дом, который им описала Розанна, был маленьким, бледно-желтым и стоящим особняком, построенным на склоне, спускавшемся к белым меловым утесам. Он не производил особого впечатления. Здание выглядело недостроенным, как будто у его владельцев закончились деньги и они вынуждены были внезапно прекратить строительство. Хэмиш взглянул на часы. Они приехали немного раньше. Обернувшись к Селестрии, которая тихо сидела сзади, он взял ее за руку.
– Ты в порядке? – нежно спросил он.
– Меня тошнит. А как вы, Армель?
– Меня тоже. Лишь сигареты успокаивают мои нервы. А ты хочешь покурить? – Она порылась в своей кожаной сумочке.
– Непременно, – ответила Селестрия, получив силу от теплоты прикосновения Хэмиша. Ее кисть лежала в огромной шершавой руке, и это давало чувство безопасности.
– Ты все-таки узнаешь правду, – сказал он и, нахмурившись, отвернулся.
– Может, мне следовало бы оставаться в Англии и оплакивать его с остальными членами семьи? Оказывается, неведение тоже бывает счастливым. А что, если мы найдем его? – продолжала Селестрия, наклонившись к огню зажигалки, которую Армель протянула ей. Кончик ее сигареты вспыхнул, как светлячок перед смертью.
– Я не знаю, – мягко ответила Армель, качая головой.
– Лучше бы он умер. Тогда была бы хоть какая-то определенность, – сказала Селестрия, и в ее голосе чувствовалась жесткость.
– И никаких оскорблений. Если он был готов инсценировать свою смерть, чтобы избавиться от нас, значит, он не любил нас. – Женщина цинично засмеялась, рассеянно уставившись в одну точку.
– Вы не знаете правды, – сказал Хэмиш. – И возможно, так никогда и не узнаете. И это будет лучше для всех.
Они вышли из машины, постояли в оранжевом свете солнца, затем, втоптав окурки в песчаную землю, медленно двинулись к дому. Хэмиш взял Селестрию за руку. Разговор не клеился, все были настроены решительно, как на ответственном задании, и ничто не могло заставить их сейчас отступиться от задуманного.
Как и пообещала Розанна, дверь была оставлена приоткрытой. Хэмиш взял на себя инициативу и первым вошел внутрь. Петли на двери не издали ни звука, когда он ее толкнул. Из дома на них повеяло прохладой, в воздухе пахло молотым кофе. Пол был выложен плитняковым камнем, стены – белоснежные, единственное простое распятие висело над камином. Им не пришлось подниматься по лестнице, так как дом был одноэтажным. Хэмиш повернулся к женщинам и кивнул. Они приготовились. Селестрия почувствовала, как ее живот свело от страха. Селестрия благодарила Бога за то, что Хэмиш пошел с ними, сама бы она никогда не решилась на это рискованное мероприятие, даже вдвоем с Армель.
Из комнаты, которая находилась в конце коридора, слышались голоса, затем раздался смех Розанны. Из-под дверной щели просачивался резкий запах дешевых духов. Тихонько подкравшись по кафельному полу, Хэмиш остановился у входа. Какое-то мгновение он не двигался с места, как будто собираясь с духом, затем стремительно распахнул дверь: в комнате на кровати лежала Розанна в атласном пеньюаре кремового цвета. Ее каштановые волосы ниспадали на плечи блестящими кудрями, а рядом в одних трусах стоял Салазар. Хэмиш чуть не прыснул, увидев его длинные носки, прихваченные на коленях подвязками, и начищенные до блеска туфли двух тонов, делавшие его невероятно смешным.
Сначала Салазар выглядел разъяренным, и его гладкое лицо даже покрылось пятнами гнева. Затем это выражение сменилось удивлением и наконец страхом, когда он вдруг понял, с какой целью пришли сюда нежданные гости. Бедняге и в голову не могло прийти, что Селестрия и Армель будут действовать заодно. Он заорал на них по-итальянски. Хэмиш, ответив спокойным тоном, бросил ему зеленый халат, лежащий на стуле, а Розанна, притворившись, что охвачена ужасом, забилась в угол кровати. Поистине она была отличной актрисой! Салазар стал умолять не губить ее честь и позволить девушке уйти. Хэмиш не возражал. Потом Розанна побежала в ванную и, переодевшись, мигом покинула комнату, не сказав ни слова. Было очевидно – перепуганный юрист не хотел, чтобы его любовница слышала, о чем тут будет идти разговор.
– Итак, – весело произнесла Армель, присаживаясь на край кровати и закидывая ногу на ногу, – у вас есть любовница.
– Это не ваше дело, – резко выпалил Салазар, явно смутившись.
Подойдя к окну, Хэмиш сложил руки на груди.
– Не волнуйтесь. Никто об этом не узнает, если вы окажете нам услугу.
– Но я ведь рассказал вам все, что знаю! – попытался возразить он.
– Вы сказали, что у Роберта Монтегю был партнер, – сказала Селестрия и затем спросила: – Кто этот человек?
– Бенедикт Девер, – ответил Салазар. Перехватив взгляд девушки, Армель слегка кивнула головой. Салазар чувствовал себя крайне неловко. Его волосы уже не были зачесаны назад, а падали на лоб, как толстые щупальца. Он приглаживал их пальцами, сгорая от стыда и страдая оттого, что его застали в таком пикантном виде. – Клянусь всеми святыми, я никогда его не видел. Я имел дело только с Робертом Монтегю и графиней. Я получал письменные указания, иногда по телефону или телеграммой. Графиня Валонья действовала от их имени, а плату за услуги она получала в моем офисе. Именно она выполняла для них грязную работу. Я лишь выступал посредником при сделках с единственной целью – обеспечивать их законность.
– И в каких сделках вы принимали участие? – спросил Хэмиш.
– В сделках с самолетами. Они продавали египтянам подержанные американские и английские истребители.
– О Господи!
– И когда это все началось? – спросила Селестрия.
– Восемнадцать месяцев назад. Девер уже тогда занимался продажей оружия. Я встретился с Робертом Монтегю во время его пребывания в Конвенто. И мы договорились проворачивать дела вместе. Потом появился ангар, и Девер приобрел самолеты. Он познакомился с египтянами в казино в Монако, и те захотели купить их. А у меня есть кое-какие связи в Италии. Я был им нужен. И если они мертвы, то я их не убивал. Это, скорее всего, дело рук египтян или мафии.
– Почему вы так считаете? – спросил Хэмиш.
– Вы хотите знать ответ? Тогда позвольте показать вам ангар, и вы сами все поймете. Я тоже был введен в заблуждение. – Было очевидно, что Салазар не имеет ни малейшего представления о том, что эти два человека являются одним и тем же лицом. Селестрия чувствовала, что он не лжет. Он действительно выполнял роль посредника. В отличие от них он, вероятно, даже не сомневался, что отец Селестрии покончил жизнь самоубийством.
Вся компания поехала в местечко, расположенное еще южнее, чтобы добраться до огромного белого ангара, одиноко стоявшего на сухой каменистой земле. Кругом не было видно ни единого здания. Салазар подвел всех к огромной скользящей двери и, открыв ключом навесной замок, толкнул ее. Та нехотя поддалась с резким и громким скрипом.
– Взгляните! – торжествующе воскликнул он, шагнув вперед. – Неудивительно, что эти два человека были убиты. Кому же из покупателей понравятся ржавые бесполезные самолеты, не способные летать?!
– И как же им удавалось так блефовать? – спросил Хэмиш, с изумлением рассматривая разношерстную коллекцию захудалых самолетов, уже давно развалившихся на части и ставших более похожими на кости со слоновьего кладбища.
– Все очень просто, как дважды два четыре. Монтегю и Девер собирали деньги на покупку самолетов. После того как египтяне вносили задаток, Девер и Монтегю исчезали с деньгами. А теперь у меня целая куча кредиторов, которым вовсе не нравится, когда с ними играют в прятки. Вы понимаете, о чем я говорю? – Он посмотрел на них с выражением отчаяния. – Руки Салазара не испачканы в крови.
– Он жив! – сердито заметила Армель и быстро зашла в ангар, чтобы осмотреться. – И просто скрывается. Если вы дорожите жизнью, то держите ухо востро с такими людьми, как эти, и не околачивайтесь здесь.
– Жив?! – Теперь Салазар выглядел смущенным.
– Да ради Бога, проснитесь, вы, глупец! – Армель уже просто потеряла терпение. – Мой муж и ее отец – один и тот же человек! – Салазар почесал затылок. Внезапно он стал выглядеть уставшим. – Та мерзкая венгерка, притворившись, что выполняет грязную работу для двоих человек, на самом деле работала на одного, чтобы никто и никогда не догадался об обратном. Бенедикт великолепен. Я им почти восторгаюсь сейчас, узнав, что ему удалась такая дерзкая афера. Он обвел вокруг пальца не только меня, но и всех нас, включая и вас, Салазар. – Она нервно засмеялась. – Во всех ваших сделках он получал двойную прибыль. Как вам такое нравится?
Салазар снова почесал затылок.
– Я вам не верю.
– Ну и дурак! – воскликнула она, срываясь на крик. – Но он так просто не отделается.
– Только давайте обойдемся без грубостей, – сказал Хэмиш, привлекая внимание Селестрии и сочувственно улыбаясь ей.
– Можно предположить, что он жив и скрывается вовсе не от нас, а от египтян, – тихо произнесла Селестрия. – По крайней мере это уже хоть что-то.
– У него было две жены! Что ему помешает завести еще одну? Он уже наверняка начал где-то новую жизнь с нашими деньгами.
– С деньгами египтян, – уточнил Салазар. – Для его же блага будет лучше, если он никогда не найдется.
– Смотри, как бы тебе самому не стать козлом отпущения, – сказал Хэмиш Салазару. – Даже страшно подумать, что египтяне сделают с тобой.
Какое-то время Салазар был похож на затравленного зверя. Затем, пожав плечами, он снова взял себя в руки.
– Жизнь – это вечная погоня за призраком, до которого так же нельзя дотронуться, как и до своего отражения в зеркале. Ты что-то выигрываешь, где-то проигрываешь, но для такого бизнесмена, как я, на первом месте всегда остается бизнес. И сейчас, если у вас ко мне все, неплохо было бы вернуться в город. Потратив впустую добрую половину дня, я не хотел бы его остаток провести так же.
Хэмиш поехал обратно в Кастеллино и высадил Салазара у его любовного гнездышка.
– Я по-прежнему убеждена, что у него рыльце в пушку, как у последнего грешника, – сказала Селестрия, наблюдая, как грешник направляется к дому тайных встреч с Розанной и исчезает там, закрыв за собой дверь.
– Не сомневаюсь, что именно он украл деньги. У него это на лице написано, – сказала Армель. – Однако я уверена, что он не совершал убийства.
– Так где же мой отец?
– А это, мой дружок, вопрос на миллион долларов.
Тем же вечером Хэмиш и Селестрия сидели возле старой крепости и наблюдали за розовым заревом заката, которое отражалось на морской глади. Прислонившись к вечнозеленому сучковатому дереву, Хэмиш крепко обнимал девушку, лежащую на его груди.
– Он может находиться где угодно, – сказала она. – Я все это время смотрела на море, думая, что оно увлекло его в свою пучину. Из-за папы мы прошли все муки ада, а он, вероятно, нежится на каком-нибудь золотом пляже под теплыми лучами солнца.
– Если он бежит от своей жизни, то у него никогда ее не будет. – В голосе Хэмиша появились горькие нотки.
– Он оказался не так хитер, как бы ему того хотелось, не так ли? Я уже послала дедушке телеграмму. Вот уж он удивится! – Она цинично засмеялась. – Отец не слишком хорошо замаскировал свои следы.
– Вероятно, ему и в голову не могло прийти, что ты засомневаешься в нем.
– Я была уверена, что он просто не мог совершить самоубийство. Остальные же члены моей семьи смирились с этой мыслью. Но я нутром чуяла: что-то не так. Это было отнюдь на него не похоже. Подумай только, что он сделал с моей бедной мамой и Гарри! Они-то думают, что он мертв. Он разрушил их жизнь. Как бы повела себя мама, расскажи я ей, что у папы была другая жена? Это бы окончательно убило ее. Я теперь очень хочу, чтобы он все-таки покончил с собой. Смерть все же лучше, чем предательство. – Хэмиш молчал. Однако Селестрия чувствовала, что он весь напрягся. – Мне стыдно за него. Я думала, что в нем больше порядочности!
– Да, он недооценил тебя.
– И что же теперь? Я ведь не могу исколесить всю землю в поисках отца. Кроме того, ему вряд ли хочется, чтобы его нашли. Вероятно, отец уже уехал отсюда как можно дальше.
– Ты должна отпустить его. – Хэмиш поцеловал ее в висок.
– Но я даю голову на отсечение, что Армель не остановится.
– У нее ведь ничего не осталось. А у тебя семья и целая жизнь впереди.
Она твердо посмотрела на него.
– Ты меня любишь?
Хэмиш ответил не сразу, тщательно подбирая слова.
– Я лишь знаю, что мог бы тебя полюбить.
– А я люблю тебя. И, вероятно, влюбилась с первого взгляда.
– Даже несмотря на то, что я тогда на тебя накричал?
– Скорее всего, именно по этой причине. Ты был честным, и только теперь я поняла, что мне всегда не хватало в людях этого качества.
Он засмеялся.
– Оригинальный повод для того, чтобы влюбиться.
– Я увидела твою боль и захотела только одного – заставить ее уйти. – Она прильнула к Хэмишу и запечатлела нежный поцелуй на его губах. – Видишь ли, я всегда думала в первую очередь только о себе. Но теперь я могу с уверенностью сказать о своих чувствах, потому что я люблю тебя больше, чем себя.
– В Апулии ведь нет роскошных вечеринок.
– У меня их было столько, что, пожалуй, хватит на всю оставшуюся жизнь.
– У меня нет денег.
– Твое богатство – это твой талант.
– Но одним талантом не прокормишься.
– Почему бы и нет, надо только уметь выгодно его продать.
– У меня тяжелая ноша – мои страдания.
– Она станет легче, если мы понесем ее вместе.
Он замолчал, удерживая ее силой своего взгляда.
– Ты хоть понимаешь, на что соглашаешься?
– Давай не будем больше ни о чем говорить. Просто люби меня, Хэмиш. Это все, о чем я тебя прошу.
Она снова прижалась губами к его устам. Не в силах больше сопротивляться, он заключил девушку в объятия и стал страстно целовать, стирая воспоминания о трагедии, которая так долго жила в его сердце. Сейчас Хэмишу хотелось верить, что, отдавшись целиком новой любви, он наконец наполнит свою душу всем тем, что есть хорошего и радостного в жизни.
Солнце спряталось за горизонт, и море стало чернильно-черным. Хэмиш снял с Селестрии платье, обнажив прекрасное молодое тело, казавшееся белоснежным в отблесках луны, провел пальцами по нежной коже вокруг упругих сосков, словно созданных для любви и материнства. Он верил, что с этой женщиной могло быть связано его будущее, наполненное счастливыми детскими голосами и светом. Краем сознания Селестрия чувствовала, что он все еще раздвоен, но в то же время понимала, что Наталия ей не соперница, ибо никогда уже не сможет дать Хэмишу то счастье, которое подарит ему она – живая женщина. Девушка медленно расстегнула его рубашку и помогла снять через голову. Грудь Хэмиша была мускулистой и смуглой, покрытой темной растительностью, и контраст с ее собственным белым телом еще больше распалил ее жгучее желание. Дафни оказалась права. Рядом был любимый человек, и земля ходила ходуном, тряслась и вертелась вокруг своей оси. В эти минуты наслаждения Селестрия верила, что их уже ничто на свете не сможет разлучить и что Хэмиш выберет жизнь, а не смерть, на смену тьме придет свет, а прошлое наконец уступит место будущему. И все же где-то неподалеку была могила Наталии, там все еще горели две свечи, и только он сам мог их потушить.
