Текст книги "Барышня ищет разгадки (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Иван Алексеевич опустил руки – ох, непростая это работа, тушить пожар некроманту. Но что ж делать, если нужно, так ведь?

А теперь – Оля. Он ещё раз попробовал потянуться… и это оказалось неожиданно легко. Не слушал, что там говорил Болотников, отмахнулся от подошедшего Родионова, дотянулся, шагнул… куда-то.

23. Те, кто снаружи

23. Те, кто снаружи

Я не из тех, кто верит первому же слову, и если мне сказали – не найдут, то это же всего лишь слова, так? К тому же, я уже успела убедиться, что сибирские обыватели не так и много знают о магах и их возможностях. Даже в Москве знают мало, а здесь – и подавно. Поэтому… найдут, иначе просто быть не может, правда ведь?

– Не смейте сомневаться, Ариадна Яковлевна, нас непременно найдут. Я не знаю, что там у вас дома, но у меня жених, отец жениха, мой собственный отец и квартирные хозяйки. Если Надежда переполошится, то половину города на ноги поднимет.

– И как же они станут вас искать? Если Наташка-коровища схоронится у себя да ни слова о нас не скажет – никто и не догадается, – хлюпнула носом Вострова. – Наверное, нужно искать выход наружу, он должен быть.

– И долго ль его искать? У нас только с этой площадки три выхода, и за каждым проход куда-то, мы не знаем, куда именно, – пожала плечами я.

Я не люблю лабиринты, я никогда не играла в игры, где нужно было ходить по лабиринтам и искать сокровища, деньги, оружие и что там ещё бывает. Никакого удовольствия. Вроде бы, есть какие-то правила обхода лабиринтов, да? Ну так я их тоже не знаю, или не помню. И клубка ниток у меня с собой почему-то нет, кто б знал, что понадобятся.

– Я слышала, что выход должен быть в подземелье Входо-Иерусалимской церкви, – неуверенно сообщила Вострова.

– Не ближний свет, Ариадна Яковлевна, – покачала я головой. – И если мы уйдём отсюда, то искать нас придётся долго и трудно. А здесь прямой ход к людям, просто высоко.

Я, конечно, сильна и здорова, и подпрыгнуть могу. Но не на три метра, а здесь как-то так.

Нет, нужно оставаться тут. Меня отыщут, непременно отыщут, правда ведь? Там, снаружи, Иван Алексеевич, он забеспокоится, когда я не вернусь домой. Он в последние дни приходил на ужин к Лукерье, говорил – это потому, что там жизнь и люди. Тем более, что Алёшка тоже там крутился, пока Миша в отъезде. Мы собирались на Лукерьиной кухне и говорили о всяком и разном – с Иваном Алексеевичем, с хозяйками, с Алёшкой, с заглянувшим на огонёк Варфоломеем – он не бросил своей привычки заглядывать к нам и беседовать с Лукерьей. Та смотрела помягче, но – не слишком. А он как-то раз тихонько сказал – мол, капля камень точит. То есть – не теряет надежды, вот и хорошо.

Эти мысли как-то не позволяли мне отчаяться. Ариадна же Яковлевна рыдала, стонала, уходила в темноту какого-нибудь коридора, но вскоре возвращалась – потому что там темно, а у меня здесь какое-никакое освещение. И остатки стула. Я смеха ради попробовала собрать их обратно в стул, и у меня вышло, но только частично, и я ощутила себя такой уставшей, будто допросила четверых. Эх, мало у меня практики в бытовых магических воздействиях, нужно больше.

Потом я поддалась убеждению Ариадны и немного разведала три отходящих от площадки коридора – оставляя освещение на площадке и всё время прислушиваясь. Потому что если вдруг кто – нас должны увидеть и найти.

Почему я была так твёрдо уверена, что меня будут искать и найдут?

Не знаю, честно – не знаю. Дома сразу бы поняла, что всё, конец пришёл, или же нужно самой трепыхаться и искать выход. Может, и нашла бы, а может – и нет. Здесь же я верила в могущество тех, кто снаружи. И убеждала себя – ещё недостаточно времени прошло, ещё никто не понял, что я потерялась, ещё не сообразили, куда пойти и кого спросить.

– Да не найдёт нас никто, – Вострова, по обыкновению, ныла. – Кому мы нужны? Ваш Соколовский, сами сказали, в отъезде. Ваш отец вас не так долго знает, чтобы всё бросить и искать, да он не поймёт даже, что вы потерялись.

– Увидим, – бодро говорила я.

Но время шло, а нас никто не находил. Вообще, Оля, если ты забыла – Миша со своим отцом ой как далеко, а Иван Алексеевич не слишком хорошо ориентируется в здешних реалиях, он в Сибирске недавно. Болотникову доложат, наверное, но только завтра, да? Когда я не приду на службу? Или вечером? Хотелось бы, чтобы вечером.

Но какой-то частью сознания я понимала – вообще нет ничего особенного в том, что я не пришла домой ко времени, со мной случается. И в том, что я не пришла утром на службу – тоже случается, а предупредить сразу удавалось не всегда. Были дела служебные, дела магического управления, дела мои личные… так что могут и до завтра не хватиться.

Миша бы хватился, он и хватится – я же не свяжусь с ним вечером, у нас в обычае поговорить перед сном. Мы утром и распрощались-то – до вечера. А я не свяжусь, он забеспокоится… но он далеко.

Близко Иван Алексеевич. Догадается ли?

А потом откуда-то сверху к нам начал просачиваться дым. Такой, знаете, как от костра бывает. Он пах дровами – отличными сухими дровами. Это где-то рядом топят? Или… это пожар?

Дым шёл из коридора, одного из трёх имевшихся у нас. Где-то там, на поверхности, пожар? Или нас пытаются выкурить с этой площадки?

Ариадна снова принялась рыдать, что мы здесь умрём и нас никто никогда не найдёт, что нужно бежать и спасаться, и даже уже не очень-то важно, куда именно бежать и спасаться. А вдруг до выхода совсем недалеко?

Она убедила меня, точнее – мне самой очень хотелось убежать, да подальше. Взяла меня за руку и потащила в один из двух незадымлённых ходов, более сухой и чистый, чем оставшийся. Но увы, в конце концов он оказался перегорожен осыпью и деревянными балками.

Мы вернулись, на площадке было совершенно нечем дышать, и тут я вспомнила о защитном куполе. Нужно пробовать, да? Я не могу выбраться наружу, но я могу что-то сделать здесь?

Не на самой площадке, которая вся в дыму, но за ближайшим углом.

– Идите сюда, я попытаюсь защитить нас обеих.

– Это невозможно.

– Отчего же? Возможно. А потом нас найдут.

Нас найдут, нас найдут, нас найдут. Я повторяла эти слова про себя до тех пор, пока могла держать защитный барьер. А потом силы кончились.

Сознание уплывало. Разум подсказывал – не дышать этой дрянью, но – это оказалось сложно, невероятно сложно.

А потом я увидела перед собой знакомое лицо. И даже не удивилась.

– Папа, ты нас всё же нашёл, – сказала я.

И отключилась.

* * *

…Я очнулась в постели, в своей постели в доме Лукерьи. Тепло, светло, тихо.

Пошевелилась… и тут же мои пальцы, лежащие поверх одеяла, осторожно сжали.

– Лёля, наконец-то!

Открываю глаза – Миша. Чудесно.

– Ты… давно вернулся?

– Да как только Иван Алексеевич рассказал, что у вас тут творится, сразу же! Ещё вчера вечером. Правда, он сначала позвал, но мы с отцом беседовали с одним немного зарвавшимся местным большим человеком, не смогли отозваться. А связались уже, когда у вас тут всё благополучно разрешилось.

– Так, а когда я провалилась в подземелье?

– Да вчера и провалилась. Я когда узнал, хотел придушить эту паскудницу Наталью, но оказалось, уже нет нужды.

– Что с ней? – была жива и весьма бодра, насколько мне помнится.

– Так Иван Алексеевич, пока тебя искал, с ней душевно поговорил. Она теперь дара речи лишилась, только мычит, ни одного слова по-человечески ни сказать, ни написать не может. И Иван Павлович велел её старшему сыну забрать мать к себе и заботиться. А Болотников выслушал всех и сказал, что не видит в происшедшем с уважаемой Натальей Павловной никакого преступления. Пожар, расстройство – мало ли, что случиться могло. А всем прочим наука будет – нечего пакостить некромантам, – рассмеялся он. – Правда, мы все беспокоились, что ты никак не придёшь в себя, но теперь-то наконец всё хорошо!

Это точно, всё хорошо.

Наталью Родионову не жаль – сама виновата. И хорошо, что брат её оказался более разумным и не стал дальше заедаться с некромантами, а то кто его знает, во что бы вылилось.

– А… Ариадна Яковлевна? Жива? – спросила я.

Миша скривился.

– Жива, дыма только наглоталась. Но мы не поняли, как вы обе там оказались?

– Наталья Павловна пожелала нам отомстить. Ариадне за смерть Сушкова, а мне за то, что я не захотела искать внебрачную дочь их покойного отца и её сына. Она думала, мы не выберемся.

– Там странное место, я сам потом побывал. Мне доводилось, но в других частях этого сооружения, и там не было никаких неодолимых магических барьеров. Родионовы подстраховались, покойный Павел Петрович, видимо, счёл нужным оплатить такой барьер, не знаю, что они там хранили, но заклято было качественно. Правда, тот барьер частично не устоял перед огнём, а остатки снёс Иван Алексеевич, когда искал тебя. Он знает о нашей силе столько, сколько не знаю ни я, ни отец, многому научился в дальних странствиях, поэтому он смог.

Как хорошо, что он был в городе, что он… вообще был. Есть.

– А где он сейчас?

– Да тут же, Лукерье твоей зубы заговаривает, – рассмеялся Миша. – Вчера едва-едва шептал, потому что выложился весь – на пожаре, и после, когда вас с Ариадной вытаскивал. А теперь уже в полном порядке. Позову сейчас.

– А пожар? Отчего случился пожар?

Вчера в дыму я думала, что Наталья специально что-то подожгла – чтобы мы с Востровой задохнулись.

– У соседей Родионовских кто-то косорукий запнулся да керосин разлил, потом туда искры из печи попали – а много ли нужно для пожара? Пока сами пытались унять, огонь-то наружу и перекинулся. У Мироновых полдвора выгорело, и у Родионовых тоже – склад какой-то, и что-то ещё во дворе. И поделом им всем.

– Хоть так. Ладно, зови Ивана Алексеевича.

Правда, сначала пришла Лукерья, хмуро оглядела меня и так же хмуро сказала, что сегодня мне не нужно бы вставать и куда-то ходить. Ладно, умыться можно. Но не более, потому что вчера я надышалась дыма и спасли меня в самый тот момент, дальше которого было бы уже поздно, так сказал Зимин, которого звали врачевать. Поэтому нужно пить восстанавливающие отвары и спать. И не болтать почём зря, силы не тратить.

– Лукерья, я думаю, с батюшкой-то можно парой слов перемолвиться? – улыбнулась я.

– Можно, – кивнула она.

Придержала стакан и меня, дала выпить несколько глотков горьковатой пряной травы. Помогла лечь обратно, поправила одеяло. Молча кивнула вошедшему Ивану Алексеевичу.

Тот опустился на стул, где прежде сидел Миша, и осторожно взял меня за руку.

– Оленька, я так рад, что успел.

– Спасибо вам, – улыбнулась я. – Никто другой бы не справился. А избежать этого я бы не смогла, наверное. Я думала, что сильнее обычного человека и справлюсь. Но оказалось – нет, – вздохнула я.

– Всегда найдётся кто-то более сильный, мощнее или иначе одарённый, более умелый. Понимаешь, всегда. Поэтому мы держимся вместе и протягиваем друг другу руку помощи. Не только родным людям, но родным – в первую голову.

Ох. Дома было как-то иначе, про родных и про помощь. А здесь… вот так. Неожиданно, и с этим ещё нужно свыкнуться.

– Я вправду не ожидала. Кто ж знал, что у них там под домом такое?

– Кроме них никто и не знал, наверное, разве только ваш Болотников, он-то нисколько не удивился, – улыбнулся он, светло и легко. – Всё закончилось, спи, тебе нужно отдыхать. В больницу сообщили, что ты нездорова, да и вообще – найти бы тебе другое дело, не такое опасное.

– Да куда там опасное, – отмахнулась я. – Работа как работа. Та ещё, конечно, но кто-то ведь должен её выполнять, верно?

– Верно, но – Севостьян с Мишей тут прикинули, сколько выпускников академии им бы сюда затребовать. Попробуют привлечь, вдруг получится?

– Хорошо бы, губерния большая. Люди нужны.

– Но это потом. А сейчас братья Родионовы просят тебя принять их извинения и некую сумму денег в золоте и ассигнациях, как вещественное выражение этих извинений.

– И они… не будут мстить нам за Наталью Павловну?

– А Наталья Павловна виновата сама, нечего было сначала пакостить, а после запираться и говорить неправду, – пожал он плечами. – Нет, не жалею совершенно, что пришлось её припугнуть. Жива осталась, а могло бы и иначе как-нибудь случиться. Пожар опять же, дым, мало ли, что в таком разе бывает.

Он пожал мне руку и тихо вышел. А я лежала и глупо улыбалась – вот так, Оля, в домашней жизни у тебя были бабушка, мама, тётя и двоюродная сестра, а тут отец, жених и отец жениха. Если где-то чего-то недостаёт, то в другом месте будет избыток. И всё это – одной мне, так выходит?

Хотя… я бы подумала, что ещё можно делать некроманту в нашей губернии. Или даже так – магу в нашей губернии, магов мало, и каждый на счету. Правда, сначала нужно будет всё равно окончить полный курс, а там уже поглядим.

О нет, сначала я, всё же, выйду замуж и окончательно превращусь из безродной сиротки Ольги Филипповой в важную даму Ольгу Соколовскую, у которой, к тому же, есть примечательный отец. Там и поглядим, кому легче жить на свете.

А пока и впрямь спать хочется, даром, что день белый за окном.

Я закрыла глаза, и разве что услышала, как пришёл Миша и снова взял меня за руку. Вот так, да. Вместе – справимся с чем угодно и победим.

Эпилог

Эпилог

Три месяца спустя

Я стояла на перроне и ожидала поезда из Москвы. Сегодня к нам должны были приехать студенты Московской академии на практику. Ох, сколько ж я убеждала Афанасия Александровича прислать сюда побольше народу и получше – потому что, убеждала, дело найдём для всех. Он вздыхал и говорил, что губерний-то у него ох сколько, а магов сильно меньше. Я расписывала ему предполагаемую программу практики и рассказывала, где и как мы займём тех самых студентов. Видимо, была убедительна, потому что мы договорились.

Ещё Афанасий Александрович, всех ему благ, договорился, чтоб я сдала по магической связи, без личного присутствия три теоретических экзамена в летнюю сессию. Мол, живу далеко, нахожусь на службе, нужно сделать такую поблажку. И ничего, сделали, а сдала я на «отлично», выучила да сдала. Теперь зимой остатки, и следующим летом держать уже выпускной экзамен, как все.

И вот он, паровоз, за ним вагоны, первым классом студентов никто не отправил, они прибыли вторым. Я уже только что не подпрыгивала – ну когда же они выйдут?

– Уже сейчас, Лёля, уже скоро, – усмехнулся Миша, он, конечно же, пришёл вместе со мной, руководитель практики, как-никак.

Впрочем, руководить практикой должен был и Иван Алексеевич – договорились, что поделят студентов на месте, когда посмотрят на каждого. И лично я считала, что моим однокурсникам очень даже повезло. Будет, чему поучиться.

Первым из вагона появился Митя Ряхин – осмотрелся, кивнул мне, кивнул кому-то внутрь вагона и степенно сошёл на платформу с заплечным мешком в руке. За ним вышел как всегда элегантный Борис Толоконников с таким же элегантным саквояжем, и Войтек Томашевский. Коля Малинин стёк на платформу и оглядывался – куда это он попал? Дальше спускались третьекурсники – князь-песец Вася Юрьев, неугомонный Ваня Шилов и Глеб Строцкий. А из-за Глебова плеча выглянула… Марьяна, вот так сюрприз! О Марьяне я с Афанасием Александровичем даже и не говорила, она ж всегда на практику домой ездит, её же отец с братьями ждут!

Тут я уже не выдержала и пошла обниматься – с Марьяной, какая-то она печальная, нужно будет расспросить, с парнями – ничего ж такого, да, Миша в курсе, что мы просто друзья и однокурсники. А они-то не в курсе, я ж никому ничего не говорила!

– Слушаем меня, дорогие коллеги, – весело начала я. – Представляю вам его высокоблагородие надворного советника Соколовского, Михаила Севостьяновича. Будет вам здесь царь, бог и руководитель практики, слушаться – как Афанасия Александровича.

Парни прониклись, поклонились – кто изящно, кто неуклюже.

– Кроме того, – усмехнулась я, – Михаил Севостьянович – мой супруг.

О да, в Москву я не сообщала – никому, кроме Пуговкина. Тот одобрил и пожелал всяческого счастья.

– Я, Оленька, очень рад, что всё устроилось, все потерянные нашлись и во всём разобрались, – сказал он. – Потому что когда прошлой зимой ко мне внезапно явилась девица, лицом как профессор Спасская, и статью, и способностями, но – ничего не знающая и не умеющая, и рассказывающая о себе удивительное – я не стал ничего говорить, но решил посмотреть, как оно дальше пойдёт. А пошло отлично, и дальше пускай не хуже. Что же, батюшка-то твой не против службы?

– Нет, – улыбнулась я. – Но весьма желает, чтобы я придумала себе службу попроще. Но я сначала доучусь, потом уже займусь.

На самом деле, идея магического училища в губернском городе Сибирске не давала мне покоя давно. Я пока не говорила о ней ни с кем, но – осознавала, что говорить буду. И сдаётся мне, найду поддержку у Болотникова.

Но сначала – добудем нам сюда ещё пару-тройку некромантов.

Некроманты рассаживались по экипажам, Марьяну Миша пригласил в наше авто, сесть рядом со мной. Авто было оценено – Толоконниковым и Томашевским, и как я поняла – весьма высоко. И мы отправились на Третью Солдатскую, где в двух моих комнатах и на втором неотапливаемом этаже договорились разместить наших практикантов.

Я уже два месяца как жила у Миши на Четвертой Рождественской. Со мной переселилась Надежда, её позвал замуж Алексей, она пока водит носом и чего-то там думает, но мне кажется – к осени надумает. Лукерья всё ещё фыркает на Варфоломея, но тот не отстаёт. И кажется, даже уже побывала в гостях его домике в Иннокентьевском.

Сам Варфоломей в прошлом месяце внезапно оказался тамошним старостой – потому что нелюбимый мною господин Носов нашёл свой конец от рук им же прикормленных местных бандитов. Предлагали доктору Зимину, но тот отказался, и тогда пошли к Варфоломею, и он уже дал согласие. Уже успел попугать местный криминал, и сказал всем громко – если что, он и сам маг, и к другим магам легко обратится за помощью, так что – никакого разбоя и никакой скупки краденого. Поглядим, как пойдёт.

А пока мы разместили парней у Лукерьи, а Марьяну повезли к себе.

– Марьяш, что случилось? – спросила я, как только мы остались одни.

– Володя женился, отказался от меня, – всхлипнула она, и слёзы потекли ручьём. – Сказал, что не готов ждать ещё два года, у него какое-то дело выгорело, нужно было уезжать да жить, вот он с Зинкой-то Воложаниной и уехал, и даже батюшку моего не побоялся. Батюшка хотел его совсем убить, но я попросила отпустить, что уж теперь, насильно-то мил не будешь, каково бы мне было, если бы он жил со мной, а на ту Зинку голову тот и дело заворачивал? Вот, я домой и не поехала. Потому что там меня все будут жалеть, а батюшка – нового жениха приискивать! А зачем он мне сейчас, пока я не доучилась? Всё одно ж тоже сбежит, – хлюпнула она носом.

Это всё было мне очень даже понятно.

– Марьяша, поплачь, да и пускай его, скатертью дорога. А ты себе получше найдёшь, веришь? Верь, всё ещё будет! На наших посмотри, какие красавцы, а ещё в Петербурге некроманты есть, и в Паризии, тех я сама видела!

– Я думала, ты огорчишься, что Авенир Афанасьевич женился. А ты и сама замуж вышла, молодец!

– Авенир женился? – о как, мне никто не сказал.

– Ещё в феврале, он никому не говорил, потому что, наверное, опасался, что Анна Мироновна его супругу метлой поганой из дома погонит, – фыркнула Марьяна сквозь слёзы. – Знаешь, кто это? Митькина бывшая зазноба, Ангелина Леопольдовна. Мало того, что не маг, так ещё и репутация такая, что ой! Но Авенир-то Афанасьевич крепко оборону держал, и как-то их примирил. Всё же у Ангелины отец не последний человек в Москве, договорились. И приданое у неё ого-го какое!

Ну вот и хорошо, что женился, и ладно.

– А что Митя?

– А что он? Нового кого-то себе сыскал. Это ж он у нас только с виду неотёсанная деревенщина, а так-то и обтесался, и образовался, – хмыкает Марьяна, и я вижу – успокаивается.

Мне так много нужно ей рассказать – и про найденного отца, и про здешнюю жизнь, и про наши приключения. А после практики можно попроситься в гости к госпоже Аюне и взять ей с собой, там всем хорошо, все перестают печалиться о потерях и готовы идти дальше.

Но сейчас мы пойдём, соберём парней, приведём их сюда тенями и будем им рассказывать – куда они попали, что здесь вообще происходит и что им будет нужно делать здесь весь ближайший месяц. И ещё к ним разрешили взять Савелия Серова, некроманта из тайги – пускай тоже слушает и соображает, с чем дальше придётся дело иметь. Потому что с практикой-то у него неплохо, а вот с теорией почти никак, а нужно бы, чтобы тоже представление было.

Савелий к тому моменту был выпущен из участка и жил тоже в нашем доме – в комнатке первого этажа. Читать он умел, но плоховато, над книгами сидеть не любил, и мы все по очереди придумывали ему задания – чтобы приучить читать и добывать сведения из книг. Выходило, но медленно и туго. Но у него ж всё впереди, так?

Братья его уже отправились в Читу, и оттуда должны были попасть на рудники. Он говорил – нет, не жалеет. Они ж его не пожалели, а отчего он должен быть лучше?

Ещё не так давно город покинули Востровы, и я слышала, Пётр Иннокентьевич продавал своё дело – себе в убыток, лишь бы продать. Очень уж неловко ему было по городу ходить после истории с доносом. И смерть Сушкова нет-нет, да припоминали. И куда уехали – я не знаю, вроде бы во Владивосток. А дело выкупил Иван Родионов.

Их отступные я тогда приняла, они до сих пор лежат. Думаю, ещё пригодятся.

Миша сходил за мальчишками, Алексей и Надежда подали на стол ужин, Иван Алексеевич зажёг множество осветительных шаров и пододвинул кресло для Марьяны.

Жизнь продолжалась. И если мы приложим к ней усилия, она пойдёт лучше, чем если не станем этого делать, так ведь? Мы маги, можем-умеем больше других-прочих.

Значит, возьмёмся и сделаем.

Десять лет спустя. Сибирск

– Ольга Дмитриевна, можно к вам?

– Что там, Лена? У меня честный перерыв между лекциями!

– Да принесли из управы бумагу, для чего-то им там наши студенты нужны!

– Когда ответ?

– Завтра до обеда.

– Отлично, давай сюда, я посмотрю после пары.

Я взяла у секретаря Лены бумагу, положила на стол и закрыла за собой дверь своего кабинета. Сейчас у меня перерыв, потом ещё одна пара по общей теории магии, а после – я непременно взгляну, что от нас желает управа.

От нас – это от Сибирского Магического училища, в Сибири второго после Томска, и первого во всей Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.

Открылись мы девять лет назад, в четырнадцатом. И главным организатором оказался мой прекрасный папенька, Иван Алексеевич. Он с удовольствием выкупил здание, организовал ремонт, а дальше мы уже искали магов-преподавателей и набирали студентов.

Я сама получила полный диплом Московской обще-магической академии летом того же четырнадцатого, и дальше собиралась писать диссертацию и как раз готовиться преподавать – в родном городе, не в Москве. Образованные маги нужны и здесь, везде они нужны. Тем более, что удалось договориться о преподавании с родственниками госпожи Аюны и с Фань-Фань. Афанасий Александрович восхищался – надо же, Старшие в преподавателях, где это видано, скажите!

А вот, у нас есть. И всё было бы совсем хорошо, но – мир живёт так, как живёт, и никак иначе. И в августе четырнадцатого года началась война, в неделю превратившаяся из локального конфликта в мировую.

Я считаю, нам повезло – мы жили далеко от всех театров военных действий. Но сказалось и на нас. Наше училище занималось в том числе и экстренной подготовкой боевых магов – их очень желали видеть на фронте. И некромантов тоже, что уж.

Да, в этом мире есть маги, и их оказалось достаточно для того, чтобы финал истории с войнами и революциями оказался совсем иным.

Сначала и маги активно поддержали всё происходящее, но именно они привлекали внимание общественности к тому, что нескончаемая война уже начинает нести угрозу всему живому. Потому что.

И без магов война была жестокой и кровопролитной, а вы добавьте туда боевиков, которые легко сожгут всё живое в приличном радиусе? Воздушников, повелевающих погодой? Магов земли, способных вызвать землетрясение? Да и некромантов тоже. И маги имелись у всех воюющих сторон.

Нежити расплодилось – не передать. Особенно там, где шли бои. Работы некромантам прибавилось. И целителям, и немногочисленным магам жизни.

А потом самые разумные из магов встретились, переговорили и договорились. О том, что мир у нас один, и в нём хочется жить, а не воевать на пределе всех сил. На той встрече от Российской империи присутствовало трое – воздушник князь Вострецов, министр иностранных дел, товарищ военного министра Верховцев, и Севостьян Михайлович. Так родилась организация «Магия и мир», и детище этой организации – Магический Легион, подразделение магов, не подчиняющееся никакому правительству. Легион, к слову, собирал некромант – Этьен де Саваж. Но за спиной его стояли Саважи-боевые маги, и другие разумные люди, и ему всё удалось.

Война закончилась в конце шестнадцатого года. Революция попыталась случиться, но не получила массовой поддержки, хотя, конечно, навести порядок в стране удалось только году к двадцатому, наверное. Но – магическая связь и порталы в помощь, и разумным магам с разумными простецами пришлось встать бок о бок и наводить тот самый порядок.

Россия осталась парламентской монархией, и есть надежда, что таковой дальше и будет. В Думе заседают как маги, так и обычные люди, и из знакомцев в политику пошёл Борис Толоконников – почти сразу же после выпуска из академии. Он говорил, что необходимо проявлять силу не только на фронте, но и во власти тоже, и сейчас уже весьма опытный политик.

Митя Ряхин был на фронте, а потом поддерживал законную власть в родном уезде – там проживало много бедноты, воодушевлённой революционными идеями, не имеющей собственности, но готовой экспроприировать и перераспределять то немногое имущество, какое удавалось добыть. Митя справился.

Марьяна удивила всех, когда отправилась на фронт магом-некромантом. Однако, именно там она повстречала франкийского некроманта Жана-Луи Тьерселена, и теперь живёт в Паризии, в очаровательном домике, вокруг которого развела сад – не хуже королевского. Мы все его видели и оценили, когда прошлым летом ездили в гости.

Увы, до этого дня дожили не все. Коля Малинин, Ваня Шилов, Вася Юрьев, Тимофей Мокроусов. Моя московская приятельница Матильда. Таёжный некромант Савелий Серов. Верите ли, сложно было, и у нас здесь – тоже, нам тоже приходилось и держать оборону, и биться за порядок. Очень помогло присутствие тех самых Старших – и Фань-Фань, и Егора, сына госпожи Аюны, и ещё кое-кого из её детей и внуков.

Матвей Миронович по-прежнему возглавляет магической управление Сибирска. У них с Фань-Фань сын и дочь, внешне они люди людьми, но что там внутри скрывается – мы пока не знаем. Ждём, покажутся ведь, без этого никак.

У Алексея с Надеждой трое детей, маг только старший сын, остальные пока никак себя не проявили. У Лукерьи с Варфоломеем – двое, сын и дочка.

В Московской академии по-прежнему имеет вес семейство Пуговкиных, а мальчик Юра – талисман факультета некромантии.

Севостьян Михайлович в отставке, преподаёт в Петербургской академии. Иван Алексеевич читает там иногда курс о нестандартном приложении сил некроманта, кому, как не ему, так ведь?

Ему удалось побывать у меня дома. Он встретился с мамой, не знаю, о чём уж они там говорили, наверное – нашлось, о чём. Но дома знают, что со мной всё хорошо. Он предположил, что моё перемещение в этот мир случилось как раз теневыми ходами – возможно, в минуту отчаяния я смогла потянуться к ним, а случившееся землетрясение только лишь добавило остроты ситуации.

Что ж, я приняла объяснение, но – какая уже разница, отчего оно всё случилось? Случилось – и хорошо.

А ещё мы установили табличку в семейном склепе в Петербурге – с надписью «Рогнеда Витольдовна Спасская». Среди прочих ровно таких же табличек – потому что более-то ничего и не остаётся, и это, оказывается, обычный порядок вещей для некромантов. Бабушка иногда приходит во снах, и это считается хорошей приметой.

Миша был на фронте, довелось ему побывать и в восставшем Петербурге, и много где ещё. Сейчас он входит в совет губернатора Восточной Сибири по магическим делам, и исполняет какие-нибудь поручения, каких больше не исполнит никто.

У нас трое детей – Севостьян, Ваня и Рогнеда. Мальчики уже учатся в гимназии, Рогнеда пойдёт туда ещё через год. Некроманты, да, все трое.

Я же третий год возглавляю местное магическое училище. И преподаю там не только некромантию, но и общую теорию магии тоже, потому что – нужно, и потому что мне это нравится. Наши выпускники могут работать по своей магической специальности, а могут – продолжить учёбу в Академии. И многие продолжают, знаете ли.

…Заглянуть в зеркало, увидеть привет от Миши. Передать ответный. Вообще-то моя перемена уже заканчивается, пора идти к студентам.

– Добрый день, первый курс. Сегодня мы с вами разбираем непростой вопрос о силе мага – что это такое, откуда берётся и как себя проявляет. И как её использовать, чтобы всем вокруг это было во благо…

Иркутск-Пятиморск. 26.09.2023–19.08.2024

Друзья, большое спасибо всем, кто был всё это время со мной и с героями, кто поддерживал комментариями, кто переживал и спорил! Без вас не было бы этой истории, или, может быть, она была бы совсем другой.

Если вам понравилось – расскажите об этом автору, автор питается позитивными отзывами )))))

И подписывайтесь на мою страницу, если вы ещё не там, и приходите в соцсети. Все анонсы в первую голову случаются именно в соцсетях, сейчас самые активные – вк и телеграм. Именно там я и расскажу, что и когда будет дальше )

Если вы с нами недавно – загляните в путеводитель по миру, он лежит здесь , там много книг о других героях и эпохах.

И приходите ещё!

Всех люблю, ваша СК:)