Текст книги "Барышня ищет разгадки (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

И тогда удалось и приманить, и поймать, и после того – наказать. Задачка оказалась не самой простой, но – он был горд собой, когда решил её. Сейчас же предполагалось сделать что-то подобное, и для того – выспаться, но он вроде бы сделал это, и хорошенько поесть, что тоже не самое сложное в мире.

– Что нужно-то? – Пантелеев уже готов бежать, только что не за рукав теребит.

– Вам, Семён Игнатьевич – сидеть в засаде и ждать. Потому что наш некромант может появиться не в одиночку, может оказаться осторожным и сначала осмотреть место действия из пространства теней, да и вообще бог знает, что там может быть. Один противник не насторожит так, как явная засада. Поэтому увидят меня… а всех прочих я до времени прикрою. И без моего сигнала не выступать, ясно?

– Ясно, – закивал Пантелеев.

Так же внятно кивнули Савицкий и трое магов от Болотникова.

Один некромант и пятеро универсалов – должны справиться.

И вот он стоял у обочины – один. На ладони, освобождённой от перчатки, лежал камешек, с виду – обычный, но на самом деле на него было кое-что наколдовано, Соколовский сделал это сегодня на закате. И камешек этот ни много ни мало создавал сильнейший зов – в первую очередь для того, кого хотели увидеть. Соколовский надеялся, что недолгого знакомства оказалось достаточно для того, чтобы создать правильную привязку.

Если это будет один некромант – ничего сложного. Но его могут не отпустить в одиночку, и тогда может понадобиться помощь. Впрочем, увидим.

И что же? Как в воду глядел. Где-то впереди зацокали копыта – осторожно, потому что лёд. Но если копыта – то где наш некромант? Тоже верхом?

Точка приближалась, приближалась… и стало понятно, что там телега, запряженная парой, и никакого некроманта в ней нет.

И где же он?

В телеге сидели трое, и все они были – простецами. Ни одного мага. Но какой-то магический фон ощущался, и ощущался несомненно, артефакты, что ли?

А некромант проступил ровно в тот момент, когда телега подобралась на расстояние пистолетного выстрела. Проступил сзади, за деревом, чтобы увидеть его, пришлось сунуть камешек в карман, шагнуть в снег и обернуться.

Щупальце, удар… и тут этот чёртов дурак снимает с себя амулет. Толкает его себе в карман, и неразборчиво бормочет не пойми что.

Впрочем, слова внезапно оказались не важны, потому что Соколовский ощутил, как начал пробуждаться, глухо ворочаясь, здешний погост. Ва-а-ашу мать!

– Пантелеев, обезвредить телегу, не убивать, но и не жалеть, – скомандовал он в зеркало. – А после готовиться отражать атаку обитателей погоста.

Кто-то на той стороне зеркала принялся молиться, кто-то выругался, а потом на телегу сверху рухнула сеть и мгновенно опутала всех, кто там сидел. Телега опрокинулась, сеть с пленниками выкатилась в сугроб на обочине, а кони дунули прочь в обратном направлении вместе с телегой. Кажется, в ту сторону кто-то побежал – прибрать пленных, всё верно, но Соколовский уже не смотрел туда, он обернулся к некроманту, потому что это враг, и враг или очень опасный, или просто бестолковый, от чего ни капельки не легче.

Потому что слева, со стороны погоста, пёрла нежить. Это пока ещё не та, что старше пятисот лет, здесь такую пойди поищи, но тоже можно подумать, кто они таковы – бывшие обитатели здешней тюрьмы, не дождавшиеся окончания срока, а кто-то должен быть оставаться здесь и вовсе бессрочно. Ничего хорошего к живому у такого вот не было и быть не могло. До тюрьмы здесь вроде бы располагался казённый завод, тоже жили и работали люди, и тоже умирали. А до завода – просто небольшое поселение. И поэтому – приготовиться, и вперёд.

– Огородите стены защитой, и ко мне, – теперь можно убрать зеркало совсем.

Первая волна настигла своего призывателя – правда, он стоял дурак дураком, до него не сразу дошло, что толпа нежити не слушается его совершенно. Он что-то кричал, видимо, пытался командовать, но на него шла монолитным строем воплощённая смерть.

И до него дошло, и он принялся защищаться, но не смог создать длинное мощное щупальце, а толстые и короткие годились только для ближнего боя. Вообще этого дурака допросить бы, конечно, но теперь уже – как будет. Поэтому Соколовский шагнул к нему как раз в тот миг, когда дурака окружили со всех сторон, а бить-то он и не умеет толком! И туда же, творить всякое и разное!

В общем, Соколовскому удалось проскользнуть к дураку тенями, испепелить примерно половину тех, кто окружил его, а дальше – увидеть изумление в глазах дурака перед тем, как пропущенный удар лишил его дыхания – наверное, всё же, не насовсем.

Соколовский взял его за шиворот, тенями же скользнул в крепость и сбросил во дворе.

– Свяжите хорошенько верёвками, а магически я свяжу сейчас. Потом разберёмся, кто он таков, и что ему было нужно. Тьфу, чуть не забыл, – достать из кармана дурака амулет и надеть на шею.

А теперь можно и за стены, и порезвиться.

Они выстроили работоспособную конструкцию – он в центре, остальные с защитой по обе стороны. Но нежити оказалось как-то нездраво много – да не только нежить, то есть бестелесные сущности, но и вполне так реальные останки – где совсем скелет, где – не совсем, то ещё зрелище. И они пёрли, не глядя под ноги и не оглядываясь, место уничтоженных тут же занимали следующие ряды.

Пропустил удар Савицкий, пришлось тащить его в крепость. Остался один некромант и четверо боевых магов – что ж, всё ещё неплохо, продолжаем, у нас не перевес, нет, конечно, но – ещё достаточно силы.

Самое паршивое то, что с первым лучом солнца никуда они не денутся, это только в сказках так бывает… возможно, нужно было дать знать Болотникову. Но вдруг кто-нибудь догадается?

Взмах, подобравшийся скелет рассыпается прахом, ещё один пытается зайти сзади, получает от Пантелеева огненную плюху в лоб. Далее как-то быстро выбыл ещё один из присланных Болотниковым, его тоже пришлось тенями закинуть в крепость – хуже уже не будет, а там, глядишь, и спасут.

Трое боевиков, один некромант и толпа врагов. Воплощённая смерть. Как же, дали возможность дорваться до живого! А вот не дали, даже и не надейтесь, голубчики. Возвращайтесь туда, откуда пришли, или… или от вас ничего не останется нигде, ни здесь – ни там.

Вынесли ещё одного защитника, да что ж такое-то? Не может быть такого, что они не отобьются, потому что… не может быть, вот. Но нежити оказалось как-то нездорово много, откуда они берутся в таком количестве? Неужели не только местные?

Возглас справа, он взглянул – и увидел открывающийся портал. Оттуда шагнули четверо, и с ходу он опознал Болотникова и ещё – отца Павла из Иннокентьевского. Точно, у обоих есть опыт с нежитью, они правильно пришли. А это… всего лишь много нежити, и только.

Двое других были наглухо закрыты защитой, но это были несомненные некроманты. Этот, что ль, который ревизором приехал? А второй откуда? Ладно, не важно.

– Командуй, смертушка, – Болотников шагнул и оборотился, правильно, зверю проще, чем человеку, он быстрее и сильнее, он сейчас всех здесь порвёт.

Отец Павел тоже двинулся вперёд, в левой руке у него сиял крест, а из правой прицельно летели огненные заряды, и каждый поражал цель.

А два незнакомых закрытых некроманта кивнули друг другу, разделились и разошлись в разные стороны, и каждый снял с себя ограничивающий амулет. Соколовский подумал – и взялся за свой.

– Держитесь тут, я тоже пошёл, – и снял его к чертям, и спрятал.

Что же, так оказалось легче. Сила мгновенно плеснулась наружу, испепелив всё неживое вокруг, и это было то самое, что надо. Ну, помогай нам всем бог!

Удар, удар, пятый, восьмой, далее без счёта. И кажется, ряды воинства смерти наконец-то начали редеть… неужели конец виден? И этот конец – хороший?

А потом он, видимо, подустал, потому что какая-то тварь подкралась к нему сзади. Его захлестнули за шею, а после хорошенько поддали по голове, и больше он не слышал и не ощущал ничего.

16. Неожиданные гости

16. Неожиданные гости

Он очнулся и не сразу сообразил – что случилось, как он оказался в постели, да не просто в постели, а в своей собственной, дома, в Сибирске. Но – это несомненная его спальня, судя по окнам – на улице день. И негромким гулом доносятся голоса – из гостиной, что ли.

И что это вообще было? Они стояли против воинства нежити, сначала – с теми магами, кого прислал Болотников, и с Савицким, и ещё с Пантелеевым… Пантелеев даже извинился – мол, поверил навету, кто ж только придумал тот навет?

А потом маги принялись выбывать из боя по одному. И кто-то догадался позвать на помощь, молодец. Наверное, Савицкий – вызвал Болотникова, тот пришёл сам и привёл тех, кто помог. Отец Павел – да, всё верно, он человек бывалый. А двое других? Правда что ли уговорил приезжего некроманта вмешаться? Или ещё откуда-то вызвал? В бою некогда было рассматривать, кто таковы, а они как будто очень не хотели, чтобы их рассмотрели.

И где тот некромант, которого он поймал? Не сбежал же больше, хотелось в это верить. И где-то ещё его товарищи, которых замотали в сеть и опрокинули с телеги, и тоже забрали. Нужно бы расспросить, да?

Или тут приезжие ревизоры уже столько намутили, что уже и расспрашивать никого не нужно, сами со всем справились?

Интересно, а встать получится?

Михал оперся на изголовье кровати и так поднялся на ноги. Ноги в целом держали, но прежде, чем показываться кому-то, нужно одеться. Наверное.

Одеться удалось – на стуле рядом с кроватью лежали домашние брюки, и сорочка, и халат. Интересно, если он выберется к предполагаемым гостям в таком вот небезупречном виде, они не попадают со стульев? Ещё там лежала шпилька Лёли – видимо, с какого-то её визита осталась. Интересно, как поступить правильнее – сначала связаться с ней, а потом уже пойти смотреть, что творится в его доме, или наоборот?

Он решил, что после эпической битвы может позволить себе небольшое вознаграждение, взялся за зеркало и вызвал Лёлю. Не забыв перед тем прикрыть спальню от подслушивания. Тем более, что Лёля его вызывала – а он был сначала в бою, а потом без чувств.

– Ты! Ты куда пропал? Я уже знаешь, сколько всего передумала? – яростно поинтересовалось милое создание.

Хорошо, что не рядом – ведь побила бы, или покусала. Потом, правда, сама бы и залечивала… наверное.

– Я уже дома, Лёля. Но я пока не знаю, ни как сюда попал, ни чем всё закончилось в Александровском.

– Болотников сказал, ты там раскрыл какой-то заговор и героически командовал обороной тамошней крепости от нежити.

– Там всей крепости – деревянные бараки да забор, – отмахнулся Михал. – И я совершенно не понимаю, чего хотели те люди, которых мы сначала поймали, а потом они, то есть один из них, натравили на нас местный погост.

– Весь, что ли? И много их было?

– Достаточно много.

– А чего не позвал помогать?

Вот такая у него Лёля. Чего не позвал помогать, понимаете ли.

– Не счёл себя вправе, – на самом-то деле ему и в голову не пришло, что её можно позвать помогать, хоть он и отлично знает, что она сильный и опытный маг, её сила была бы очень кстати.

– Не счёл он, значит, что ещё один некромант будет помощью против нежити! Ну точно, по голове-то тебе хорошо попали!

– В следующий раз непременно, – улыбнулся он.

– Какой ещё, к холере, следующий раз? – спросила Лёля.

– Да будет же какой-нибудь, – отмахнулся он. – Ладно, у меня тут дома кто-то завёлся, и Алёшка их не прогнал. Я пойду посмотрю, кто таковы, и что им надо.

– Я загляну после службы, – непререкаемо сказала Лёля.

– Буду ждать, – улыбнулся он.

Если сейчас день, нужно глянуть на часы… о, уже даже хорошо так за полдень, ничего себе! Значит, до конца службы ей осталось не так и много. А потом она придёт… пока же он выяснит, что происходит в его доме.

Тихо подкрался к неплотно прикрытой двери в гостиную, прислушался… и услышал голос, которого здесь не могло звучать вот никак.

– Тебе, Алексей, что было сказано – от барина ни на шаг. Почему одного отпустил? – грозно спрашивал отец, откуда только взялся.

– Думаете, он мне докладывается, – буркнул Алёшка. – У барина служба, вот он по службе и мотается по губернии из конца в конец.

– Домотался, что обвинили во всех смертных грехах, – говорил отец.

– Люди завистливы и злы. Бывают. Довольно часто, – отбрехивался Алёшка.

– А ты на что? Прикрывать! Звать на помощь, а то ему, понимаешь, воспитание не позволяет это делать, или образование, или ещё какая ерунда, – высказался отец. – Хотя мог бы уже соображать, что почём на этом свете! Оба вы могли бы!

Михалу надоело стоять под дверью, он и вошёл.

– Оставьте Алёшку, отец, он всё делает, как вы ему сказали, и как может. Алёшка, принеси арро, что ли. Отец, откуда вы здесь взялись?

Алёшку как ветром сдуло – появился повод, так понял Михал.

– Из Петербурга, – ворчливо ответил отец.

– Вас отстранили? – нужно же знать, что и как.

– Попытались, – кивнул он. – Было проведено служебное расследование, и оно не выявило ничего из того, в чём меня пытались обвинить.

– И то ладно, – кивнул Михал и опустился в кресло. – И чем же я обязан вашему визиту?

– Было понятно, что тебя нужно вытаскивать, пока не закопался окончательно.

– Куда я должен был закопаться?

– В этом прекрасном городе – в клевету и ложные обвинения. Вчера ночью – в полчища нежити. Хорошо, что у вас там нашёлся разумный местный служащий, который позвал Болотникова.

– Фёдор Ильич, наверное. Да, он неплох. А что с остальными, все ли живы?

– Все, сильнее всего досталось вашему главе сыскной службы, он защищал священника и пропустил нехороший удар. Но его отправили куда-то, к какому-то Зимину.

Пантелеев, значит, пострадал. От нежити. Как бывает.

– Зимин вытащит.

– Вот и отлично. Но прежде чем что-либо предпринимать, я желаю слышать всё из первых уст, то есть – от тебя. Как погиб Бельский? Кто убил здешнего чиновника-миграциониста? Кто такова госпожа Серебрякова и кто убил её? Кто таков Ильин и кто таков Востров? Что имеют против тебя все эти люди?

– Не так много сразу, хорошо?

Алёшка притащил поднос – арро, пироги с капустой, каша. Хорошо.

– Пан Севостьян, чего желаете?

– Арро налей. И пирог какой подай тоже, что ли.

Отец сел напротив и не сводил с Михала взгляда. Тьфу ты, проверяет – в порядке ли он.

– Со мной все хорошо.

– Да не похоже. Нужно, чтобы этот ваш Зимин прибыл и осмотрел. Алексей, сделай немедленно.

– Он же на том берегу, – не понял Алёшка.

– Свяжись, что ли. И пускай думает, как сюда попасть.

– Как-как, теневыми ходами, это же наилучший вариант из возможных, так ведь, друзья мои?

Дверь из библиотеки открылась, и появилось новое лицо – с книгой в руках перед Михалом стоял отцовский приятель Иван Алексеевич Куницын.

Михал вот прямо как был, так и застыл – с ложкой каши в руке и разинутым ртом. Потому что если человека ищут долго, несколько лет, и не находят, а потом он вдруг оказывается посреди твоего дома с книгой из твоей библиотеки – это… да он и слов-то таких не знает, как это и что это.

– Здравствуйте, Иван Алексеевич, – нашёлся он в конце концов.

– И ты здравствуй, Мишенька, – тепло улыбнулся Куницын. – Очень, очень рад тебя видеть. И рад был нынче в ночь помочь, тут у вас и впрямь случилось как-то нездраво много неживых и рьяных. Ты как один справляешься-то?

– Не один, двое нас, – Михал выдохнул. – Благодарю за помощь, она оказалась весьма своевременной. Располагайтесь, Иван Алексеевич, сейчас Алёшка и вам чаю принесёт.

– Буду весьма ему благодарен, очень шустрый и разумный этот твой Алёшка.

– Ты ешь давай, – проворчал отец, – болтать после будешь.

И это было разумно – поесть, и от горячей еды сразу стало хорошо. А потом – взять чашку, глянуть ещё разок на отца и его приятеля, и спросить уже:

– И всё-таки, как вы здесь оказались? Да ещё и так удачно?

– Тебе объяснить, как люди быстро перемещаются на большие расстояния? – поинтересовался отец, отставив чашку.

– Мне можно рассказать, какая причина заставила бросить дела и службу и отправиться в эти края, что никогда вас не привлекали, – Михал тоже умел говорить ядовито и недобро. – Вам ведь не случалось бывать в этом доме, верно я помню?

– Верно, – кивнул он. – Не случалось и не случалось. Теперь случилось. И я буду благодарен тебе, если ты расскажешь – что происходит в губернском городе Сибирске.

– Три предыдущих дня я провёл за пределами города, – покачал головой Михал. – Но я надеюсь, изловленные нами злоумышленники никуда не делись и находятся там, где им положено быть. И готовы рассказать, чего ради убивали и грабили людей.

– Это всё понятно. Мне весьма любопытно, что нашла команда Андрея Савельевича.

– Со мной, как вы можете догадаться, не делились. Более того, я даже не знаю, в чём именно меня обвиняют. Как-то пока никто не удосужился сообщить.

– В убийстве князя Бельского, здешнего чиновника по делам мигрантов и какой-то почтенной вдовы, – вклинился в родственную беседу Куницын.

– Ну и дураки, – отмахнулся Михал. – Кто сочинил-то, узнали?

– А должны были? – поинтересовался отец.

– Не поверю, что не раскрутили с вашей стороны. Кто принёс да через кого передал.

– Верно, раскрутили. Оттого я и спрашиваю – кто таковы все эти люди, упоминавшиеся в том доносе, и причастные к его созданию. Терпеть не могу, когда мешают работать, и когда вместо по-настоящему важных дел приходится заниматься такого рода кляузами, – отец сохранял спокойствие, но Михал видел – на самом деле он взбешён, и тронь его кто чужой – будет взрыв.

– Кто таков Бельский – вы, полагаю, знаете ещё и получше моего. Я познакомился с ним лично не так давно – сначала в Москве Афанасий Александрович представил нас друг другу, а потом он объявился здесь. Объявился с некими претензиями, но те претензии имели свой взгляд на всё происходящее, и этот взгляд с желаниями князя не сходился никак. А дальше было просто – кто сильнее. Бельский проиграл.

– Не представляю, честно говоря, – качал головой Куницын, – кто мог бы встать против Бельского. – Это же был матёрый человечище.

– Не человек, – усмехнулся Михал. – Это был не человек. Не стоит злить таких сущностей, а Бельский рискнул, и уверовал в свою правоту, вот и получил. Наш здешний Черемисин, конечно, по силе, мощи, известности и власти никак не мог с ним соперничать, но думал так же, и кончил так же. Погано кончил, если что. А госпожа Серебрякова… это и вовсе отдельная история.

– Вот и рассказывай, – проворчал отец. – Я велел Елистратову и прочим сегодня же завершать все их розыски и завтра быть готовыми предоставить результаты. Но для начала желаю сам быть уверенным, что представляю, вот что ты здесь ввязался и что происходит.

– Ни во что не ввязывался, – пожал плечами Михал, – служил, да и всё. Как все приличные люди, и как вообще положено. Рассказать расскажу, но чуть позже – когда появится ещё одно заинтересованное лицо, так будет правильно. А пока хотел бы знать, кто написал донос.

– И что сделаешь? – заинтересовался Куницын.

– Представления не имею. Возможно, скажу, что сам дурак.

Куницын переглянулся с отцом, и Михал не смог истолковать эти взгляды. Ну и ладно.

– Некий Вениамин Ильин – кто таков? – отец смотрел сурово.

– Секретарь Болотникова, – пожал плечами Михал. – Он, что ли, отличился? А Мироныч-то знает?

– Уже знает. Этот Ильин украл и спрятал какие-то документы, содержащие какие-то доказательства, это вскрылось вчера, как раз когда появились мы и тоже принялись за расспросы. С расспросами задержались допоздна, тут-то и пришла просьба о помощи, и мы не могли не присоединиться к команде спасения, – Куницын тоже отставил чашку.

– А отчего замаскировались по самую макушку?

– Чтобы не вызывать излишнего любопытства, – отрезал отец. – Ни у кого.

– У нас тут все некроманты наперечёт и хорошо известны, кроме разве что тех, кто на тракте разбойничает, так что – любопытство вы всё равно обеспечили.

– Все некроманты? – заинтересовался Куницын.

– Все, все. Но удалось ли узнать, чего переел Ильин, что подался в доносительство? – не то, чтобы это было важно, но…

Михал никогда не обращал какого-то особого внимания на секретаря Болотникова. На месте? На месте. Служит? Служит. У Болотникова обычно служат хорошо, не за страх, а за совесть, потому что тот держит в ежовых рукавицах, но и прикрывает перед ещё более высоким начальством, если вдруг что.

– А вот потому я и спросил, кто такой Востров, – буркнул отец.

– Купец-золотопромышленник.

– И чем ты ему не угодил?

– А я ему не угодил? Не припомню, чтобы он дал повод интересоваться собой или своими делами.

– Выходит, что не угодил. Вот и вспоминай, что между вами было.

– Что поделаешь, всем мил не будешь, – усмехнулся Михал. – Такова жизнь. Но его же можно будет спросить, так?

– Придется, – кивнул отец. – Ладно, говори уже, что тут было, ещё ж нужно будет согласовать наши действия на завтра и далее.

– Да, расскажу. Но сначала вопрос, никак с этим делом не связанный.

Потому что… сейчас или никогда.

– Что случилось? – отец упёрся в Михала взглядом.

– Ничего нового, – сказал Михал и взглянул на Куницына. – Я очень рад, что вы наконец-то нашлись, Иван Алексеевич. К сожалению, я не смогу выполнить данного вам обещания и жениться на вашей дочери. Я давал обещание не ей, но вам, вам и говорю сейчас – случилось так, что обстоятельства мои изменились. И прошу вас освободить меня от обещания.

Куницын молчал, потом вздохнул и грустно улыбнулся.

– Я понимаю, Миша. Увы, ничего не вышло, а я, вестимо, неудачник, просто неудачник. Хорошо, раз это оказалось важным – я, Иван Куницын, освобождаю тебя, Михаила Соколовского, от данного мне обещания.

– А я принимаю с благодарностью, – Михал поднялся и поклонился.

Отец наблюдал за этой сценой с совершенно непереводимой усмешкой, но – Михал его ещё непременно расспросит, где он нашёл Куницына и каким образом притащил сюда. Неужто и вправду побоялся остаться без внуков?

Воздух сгустился безо всякого предупреждения и объявления войны, и в гостиную шагнула Лёля – с сияющими глазами и шубкой в руках.

– Ой, – она застыла возле его кресла и воззрилась на происходящее.