Текст книги "Генеральный штаб в годы войны"

Автор книги: С Штеменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 66 страниц)

Другим письмом в тот же день главы военных миссий сообщили Генштабу, что наметилась возможность переговоров о капитуляции немецко-фашистских войск в Дании. Там нацисты через посредников связались с Советом свободы страны, но "забыли" включить в состав капитулирующих войска CС и полицию, отличавшиеся, как известно, особыми качествами карателей. Нас порадовал и сам факт, что в Дании оккупации фашистских извергов приходит конец, и быстрота, с которой союзники информировали теперь наш Генштаб о вероятности переговоров с представителями противника. Вскоре, 27 апреля, поступило еще одно письмо: наметилась возможность капитуляции врага на территории Голландии.

Генеральный штаб внимательно учитывал все эти обстоятельства и обстановку на фронте, возникающую в связи с такими событиями, и требовал от союзников не допускать усиления гитлеровского сопротивления на востоке за счет войск западного фронта. Главнокомандующий союзными войсками Эйзенхауэр уверял, что он эту нашу законную просьбу строго выполняет.

Тем не менее мы не исключали возможность появления на нашем фронте немецко-фашистских войск, снятых с западного фронта. Это выдвигало новые задачи для советской разведки и операторов: разведчики обязаны были своевременно предупредить Верховное Главнокомандование о маневре противника, а операторы – предложить меры по разгрому подходящих к нашему фронту сил врага,

Было очевидно и другое: нацисты постараются сохранить свои войска от полного разгрома на восточном фронте, опираясь на труднодоступные рубежи местности южных и юго-западных районов Германии. Такими рубежами являлись горные цепи на севере и северо-западе Чехословакии, Альпы на территории Австрии. Отсюда в случае необходимости гитлеровцам можно было отойти за линию фронта спешивших с запада американцев и англичан. Наша задача заключалась, следовательно, в том, чтобы не позволить противнику занять там прочную оборону или перейти в расположение союзников.

Факты скоро подтвердили общую правильность наших выводов. От англичан в конце марта мы узнали, что значительная часть германских правительственных департаментов уже переведена куда-то на юг. Затем американцы сообщили, что Риббентроп вызвал 7 апреля 1945 г. посла Японии Осиму и сообщил ему, что изменения в военной обстановке могут вызвать "необходимость перевода германского правительства временно в Южную Германию". Стали появляться достоверные сведения о том, что Гитлер создает "Альпийскую крепость". Начальник чехословацкой военной миссии генерал Пика, сообщая нам ежедневно краткую сводку положения в Чехословакии, с конца марта неизменно докладывал о сосредоточении сил и средств немецко-фашистских войск в горных районах. Туда шли железнодорожные эшелоны и машины с цементом и другими строительными материалами, направлялись разного рода ремонтные мастерские, подвозились штабное оборудование и рабочие команды. Было видно, что противник не теряет времени и не жалеет материальных средств на оборудование пунктов управления, строительство складов, системы огневых позиций для разных видов оружия, мест размещения и районов обороны войск. Соблюдалась тщательная маскировка всех проводимых мероприятий.

Место "Альпийской крепости" – на стыке Германии и Австрии (район Мюнхен, Инсбрук, Зальцбург) – как нельзя более соответствовало сделанным нами выводам. Это настораживало, тем более что Черчилль, обращаясь к объединенному англо-американскому командованию, без обиняков настаивал на том, чтобы Берлин занять самим и русским не отдавать но соображениям чистой политики. В письме Эйзенхауэру 31 марта 1945 г. он рекомендовал форсировать Эльбу и продвигаться далее до немецкой столицы.

Советскому правительству удалось тогда предотвратить возможные серьезные осложнения в отношениях между союзниками. Наши воины день ото дня решительнее били врага, что было лучшим средством приближения часа победы. Войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов успешно ликвидировали противника в Померании. Здесь перестала существовать крупная группировка немецко-фашистских войск. Наши операции на берлинском направлении были теперь надежно обеспечены во всех отношениях.

Политические сети расставлялись нацистами еще более широко в апреле 1945 г. После того как 16 апреля три наших фронта двинулись в наступление на столицу фашистской Германии, в руки командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Г. К. Жукова попали показания пленного о том, что противник получил задачу решительно не уступать русским и биться до последнего человека, если даже в тыл немецких частей выйдут американские войска. Командующий доложил столь необычные сведения телеграммой И. В. Сталину. Об этом, конечно, немедленно узнал и Генштаб.

В то время доклады в Кремле по обстановке Берлинской операции приходилось делать по нескольку раз в течение дня. Так было и 17 апреля, когда мы с А. И. Антоновым прибыли в Ставку с хорошими известиями об успешном штурме Зееловских высот. По ходу дела затронули и сообщение командующего фронтом.

– Нужно ответить товарищу Жукову,– сказал И. В. Сталин,– что ему, возможно, не все известно о переговорах Гитлера с союзниками...

Он подождал некоторое время и, заметив, что Алексей Иннокентьевич и я приготовились записывать, продиктовал короткую телеграмму на 1-й Белорусский фронт. Указав, что получил сообщение Жукова, он продолжал: "Не обращайте внимания на показания пленного немца. Гитлер плетет паутину в районе Берлина, чтобы вызвать разногласия между русскими и союзниками. Эту паутину нужно разрубить путем взятия Берлина советскими войсками. Мы это можем сделать, и мы это должны сделать".

20 апреля наша артиллерия открыла огонь по Берлину, а на следующий день советские солдаты ворвались в город. Обстрел не только испортил Гитлеру и без того невеселый день его рождения, но и вынудил отдать распоряжение об отправке передовой команды в Зальцбург – в "Альпийскую крепость": время уже не ждало.

Как известно, перебраться на новое место Гитлеру не пришлось. Причин для этого было много: в частности, "крепость" еще не была готова, а американцы уже подходили к ней вплотную. Но главное, видимо, состояло в том, что до последнего момента Гитлер надеялся, что ссора союзников произойдет до того, как падет Берлин.

Действия Красной Армии в районе Берлина угрожали противнику не только потерей города, с положением которого большинство населения Германии связывало свои представления о непоколебимости фашистского государства, они грозили также обходом столицы с последующим выходом советских войск на Эльбу. Здесь должна была состояться встреча с войсками союзников, что означало рассечение всего фронта противника и связанные с этим весьма большие затруднения для него.

Угрожающие обстоятельства подхлестнули нацистов. 19 и 21 апреля 1945 г. Гиммлер обратился к Англии и США с предложением о капитуляции немецко-фашистских войск на западе. Предложение было сделано в Стокгольме устно графу Бернадотту, который являлся заместителем председателя шведского общества Красного Креста. Союзники не отвергли предложений, но дали понять, что примут такую капитуляцию лишь совместно с СССР.

В тот же день, 21 апреля, британская и американская военные миссии сообщили советскому Генеральному штабу, что в ближайшем будущем возможна безоговорочная капитуляция крупных сил противника на любом из участков главных фронтов. Они писали: "Начальники объединенного штаба считают, что каждая из главных союзных держав, если она этого пожелает, должна получить возможность послать своих представителей для присутствия на переговорах по поводу любой из подобных капитуляций. Однако никакому предложению о сдаче не может быть дано отказа только потому, что будут отсутствовать представители одного из трех союзников..."

Мы дали на это свое согласие, хотя сам тон письма был не очень уважительным и из текста его следовало: дескать, хотите вы или не хотите, а мы капитуляцию примем при любых обстоятельствах, даже если она будет, по сути дела, направлена против вас – наших союзников.

Очевидно учитывая доброжелательный тон переговоров с англо-американцами, гитлеровское командование вечером 21 апреля отдало войскам на западе приказ снять все силы с участков, где действовали американцы, и бросить их на восточный фронт. Так начинали проявляться, оборачиваясь против нас, результаты переговоров гитлеровцев с союзниками.

22 апреля, когда в убежище имперской канцелярии состоялось последнее оперативное совещание, Йодль выдвинул предложение, которое пока никто официально сделать не решался: снять с фронта против англосаксов все войска и бросить их в бой за Берлин. Гитлер принял предложение и взял на себя руководство этой операцией. 24 апреля была отдана особая директива, предписывавшая командующим группами армий направить все имеющиеся у них силы против "смертельного врага, против большевизма". При этом указывалось, что не следует обращать внимание на то, что англо-американские войска могут овладеть значительной территорией. Директива пошла всем командующим группами армий немецко-фашистских войск в Европе. В тот же день под Берлин против советских войск была двинута 12-я немецкая армия генерала Венка.

Советские войска между тем окружили Берлин и, последовательно штурмуя городские кварталы и дома-крепости, пробивались с разных направлений к рейхстагу. К западу от Берлина наши части вышли на Эльбу и 25 апреля соединились в районе Стрела, Торгау с американцами.

Теперь набрался смелости и Геринг, оказавшийся ближе всех к фронту американских войск. 25 апреля он направил Гитлеру радиограмму, где напоминал, что согласно воле самого фюрера он, Геринг, является его преемником. Настало время, когда это следует практически осуществить. Геринг сообщал, что берет на себя руководство государством, поскольку Гитлер, находясь в окруженном Берлине, не в состоянии предпринять что-либо действенное. А он, Геринг, имея на то необходимые полномочия, может вступить в прямые переговоры с англо-американцами.

Гитлер разгневался на то, что кое-кто из ранее близких к нему лиц уже считает его политическим трупом, назвал своего "преемника" трусом и изменником и отстранил его от командования авиацией. Через два дня после происшествия с радиограммой Геринга один из высокопоставленных чиновников прессы доложил Гитлеру о сообщении агентства Рейтер относительно того, что Гиммлер обратился к правительствам США и Англии с предложением заключить сепаратный мир. Чиновник доложил также, что Гиммлер известил оба правительства о болезненном состоянии Гитлера, который якобы находится при смерти и проживет недолго. Гитлер был взбешен. Он должен был доказать свое исключительное право влиять на ход событий. Последняя надежда возлагалась на 12-ю армию Венка, которая могла явиться существенным аргументом на поле сражения. Видимо, не без нажима Гитлера на свет появилось тогда письмо командующему 12-й немецкой армией, подписанное Борманом и Кребсом 29 апреля. Они писали: "Дорогой генерал Венк! Как видно из прилагаемых сообщений, рейхсфюрер СС Гиммлер сделал англо-американцам предложение, которое безоговорочно передает наш город плутократам. Поворот может быть произведен только лично фюрером, только им! Предварительным условием этого является немедленное установление связи вашей армии с нами, чтобы, таким образом, предоставить фюреру внутри– и внешнеполитическую свободу ведения переговоров..."

События, однако, развивались не в пользу Гитлера и его приспешников. Бои шли в Берлине вблизи рейхстага и имперской канцелярии, которая уже несколько дней находилась под непрерывным и точным огнем советской пехоты и артиллерии. Поняв, что пришел конец, и сыграв комедию венчания с Евой Браун, Гитлер и Ева 30 апреля покончили с собой.

После смерти главаря его последыши продолжали настойчиво требовать от войск сомкнуть все фронты в кольцо и удерживать во что бы то ни стало свои позиции, не допуская захвата советскими войсками большой территории Германии. Они продолжали надеяться на "политический выигрыш" – разобщение СССР и его союзников. Новый глава фашистского "правительства" адмирал Дёниц назвал акт самоубийства Гитлера "героической смертью", а всех тех, кто желал прекратить войну, трусами и предателями. Немецкие солдаты на восточном фронте под угрозой жестоких карательных мер продолжали упорно сражаться.

Я напомнил эти ныне общеизвестные факты, чтобы еще раз показать, как фашистские руководители даже тогда, когда сопротивление было бессмысленным, продолжали лить немецкую кровь во имя своих несбыточных и преступных целей!

Падение Берлина 2 мая 1945 г. совпало с новыми попытками нацистов выйти из войны на западе. В тот день в 12.00 прекратились боевые действия в Италии. В дневнике ОКБ было тогда записано: "Для высшего командования с сегодняшнего дня основной линией действий стал принцип: спасение возможно большего числа немцев от захвата в плен советскими войсками и переговоры с западными союзниками".

На следующий день после капитуляции немецких армий в Италии Дёниц уполномочил командующего войсками рейха на западе генерал-фельдмаршала Кессельринга заключить перемирие с американцами. Последнему предписывалось не только выяснить намерения англо-американцев относительно продвижения на восток, но и создать предпосылки для переговоров о спасении войск групп армий "Центр" Шернера, "Австрия" Рендулича, "Юго-Восток" Лёра. Войска этих генералов еще сидели в Чехословакии, западной части Австрии и в Югославии. 4 мая эти группы армий были подчинены Кессельрингу с дальним расчетом, чтобы в общий план перемирия немецко-фашистских войск на западе включить и эти группировки, лишь бы спасти их от наших ударов.

Одновременно решалась задача перемещения руководящих органов Германии. Было даже отдано распоряжение о подготовке в Праге помещения на 200 человек. Но решить политическую задачу, как и вопрос о судьбе армий Шернера, Рендулича и Лёра, фашистам не позволили советские войска.

Последняя неделя апреля и начало мая 1945 г. были для нас, генштабистов, временем большой и напряженной, но радостной работы. Каждый старался помочь быстрейшему решению возникавших тогда в несчетном количестве штабных задач. Советские войска действовали с большим успехом. Гитлеровская же ставка, хотя и создала отдельные командования – для севера страны во главе с Кейтелем и для юга под руководством Кессельринга, все-таки наладить управление своими вооруженными силами уже не смогла. Победа была близка.

Узнав о выходе наших войск на Эльбу, Верховный Главнокомандующий сказал, что пора наносить удар на Прагу, и примерно через день после встречи с американцами сам позвонил командующему 1-м Украинским фронтом Маршалу Советского Союза И. С. Коневу. Без всякого предисловия он спросил: кто будет брать Прагу?

Для И. С. Конева ответ на этот вопрос не представлял трудности: обстановка сложилась так, что 1-му Украинскому фронту удобнее других было нанести удар на Прагу по кратчайшему направлению с севера и северо-запада, отрезав тем самым пути отхода на запад пражской группировке противника. Тогда Коневу было приказано представить соображения по Пражской операции, а Генштаб получил задачу подготовить на этот счет свои предложения.

Столица дружественной нам Чехословакии занимала в планах советского Верховного Главнокомандования очень заметное место. Наше стратегическое руководство всемерно стремилось сохранить от разрушения этот чудесный древний город с его многочисленными памятниками культуры. Прежде всего приходилось оберегать Прагу от американских бомб, поскольку наши союзники регулярно помещали ее в перечень объектов для бомбардировок. Так как район города находился в полосе действий советских войск и объекты для налетов авиации должны были согласовываться, Генеральный штаб столь же систематически вычеркивал Прагу из перечня.

К исходу 30 апреля основное сопротивление противника в Берлине было сломлено, и столица фашистского рейха находилась накануне капи-туляции. Обстановка позволяла надеяться, что для полного разгрома противника в Берлине будет достаточно сил 1-го Белорусского фронта. Одну его армию даже передали в состав 1-го Украинского фронта, который можно было теперь двинуть на Дрезден и затем против группы армий "Центр". В полосе 4-го Украинского фронта советские войска штурмом овладели крупным промышленным центром и мощным опорным пунктом обороны немцев в Чехословакии городом Моравска-Острава. Одновременно войска фронта захватили город Жилина – важный узел дорог в Западных Карпатах. В боях на этом направлении отличились войска генерал-полковников А. А. Гречко, К. С. Москаленко, П. А. Курочкина, генерал-лейтенанта А. И. Гастиловича и других.

Как и прежде, в сражениях на карпатских кручах нашим боевым побратимом был 1-й чехословацкий армейский корпус, которым командовал в это время бригадный генерал К. Клапалек.

Людвик Свобода был назначен министром национальной обороны Чехословацкой республики. Трогательным было его письмо Военному совету 4-го Украинского фронта, когда он уходил на новую высокую должность.

"Для меня являлось большой честью, что я командовал чехословацкой частью, сформированной и обученной в СССР, которая совместно с героической Красной Армией боролась на фронте против нашего общего врага и которая бок о бок с доблестными войсками 4-го Украинского фронта помогала освобождать нашу дорогую родину.

Прошу принять выражение искренней благодарности за ту братскую и действенную помощь, которую командование 4-го Украинского фронта и Военный совет оказывали нам постоянно во время нашей совместной борьбы.

Основной задачей всего чехословацкого народа является теперь усилить еще большую всестороннюю помощь Красной Армии – нашей освободительнице, максимально повысить наши военные усилия и ускоренными темпами продолжать строить новую демократическую чехословацкую армию".

Корпусу, наступавшему в составе войск 4-го Украинского фронта, в числе других соединений была объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего за овладение Моравска-Остравой п Жилиной. Москва салютовала войскам фронта двадцатью артиллерийскими залпами.

Утеряв Моравска-Остраву, противник в ближайшей глубине не имел столь же выгодных рубежей для организации обороны. К тому же советские войска глубоко обошли его фланги по северной и южной границе Чехословакии. Врагу ничего иного не оставалось, как отступать на Оломоуц. Отход противника существенно менял обстановку в полосе 2-го Украинского фронта Р. Я. Малиновского. Теперь фронту важнее всего было главными силами быстрее выдвигаться к Праге и, таким образом, создать южный фас будущего окружения войск группы армий "Центр". В этом случае армии 3-го Украинского фронта Ф. И. Толбухина надежно обеспечивали бы стратегическую операцию со стороны Западной Австрии, где все еще сохранялась почти полумиллионная группировка немецко-фашистских войск под командованием генерала Рендулича.

При нашем вечернем докладе обстановки И. В. Сталин приказал в связи с отходом противника перед 4-м Украинским фронтом дать директиву Р. Я. Малиновскому и представителю Ставки С. К. Тимошенко. "Главные силы войск фронта развернуть на запад,– говорилось в директиве,– и нанести удар в общем направлении на Йиглава, Прага с задачей не позднее 12-14 мая овладеть рубежом Йиглава, Улабинч, Горн, в дальнейшем выйти на р. Влтава и захватить Прагу". Только часть сил 2-го Украинского фронта должна была наступать в направлении Оломоуца, где продолжалось сопротивление противника.

В то время мы полагали, как видит читатель из приведенного отрывка директивы, что операция растянется по крайней мере на две недели, поскольку перед нашими фронтами находилась очень сильная группа армий "Центр".

События на фронте немедленно получили отзвук в немецком тылу на территории Чехии. Там все ярче разгорался огонь антифашистской борьбы. Патриоты активно вооружались и в отдельных местах страны даже захватывали власть. Вот-вот должны были начаться события, решавшие судьбу народов Чехословакии. Генеральный штаб неусыпно держал район Праги в своем поле зрения. Сюда отходили крупные группировки немецко-фашистских войск. Восточное Праги в горных районах определялись контуры обороны группы армий Шернера. Здесь, по мнению Генштаба, должны были разыграться важные события.

В ночь на 1 мая 1945 г. Ставка Верховного Главнокомандования распорядилась не позже 4 мая сменить войска 1-го Украинского фронта, находившиеся в Берлине, силами армий левого крыла 1-го Белорусского фронта. И. С. Коневу было приказано не позже 3 мая закончить ликвидацию группировки немцев, окруженной восточное Луккенвальде, и после смены освободившиеся войска правого крыла фронта бросить в стремительное наступление в общем направлении на Прагу. С 6 мая между фронтами назначалась разграничительная линия до Люббена прежняя и далее Виттенберг для 1-го Украинского фронта включительно.

Так складывалась основа замысла Пражской операции трех советских фронтов. При этом 1-й Украинский фронт являлся главной силой. Он должен был отрезать пути отхода противника на запад и юго-запад, создать северный и западный фасы кольца окружения войск Шернера, сидевших в Рудных горах и Судетах. С востока центром на Оломоуц двигался 4-й Украинский фронт А. И. Еременко. С юга наносил удары 2-й Украинский фронт Р. Я. Малиновского. Окружив противника, этим фронтам надлежало расчленять и уничтожать окруженную группировку одновременными и последовательными ударами на земле и с воздуха. В западную часть Чехословакии вступали войска наших союзников.

План Пражской операции – последней крупной операции Советских Вооруженных Сил в Европе – окончательно был разработан к 4 мая 1945 г. Войскам 1-го Украинского фронта в этот день в 1 час 10 минут была отдана оперативная директива. В ней указывалось: "Армии правого крыла фронта переходят в стремительное наступление по обоим берегам р. Эльба в общем направлении на Прагу с целью разгромить дрезденско-герлицкую группировку противника, а танковыми армиями на шестой день операции овладеть столицей Чехословакии г. Прага". Командующему 13-й армией генералу Николаю Павловичу Пухову приказывалось прорваться через перевалы в Рудных горах и на седьмой день операции выйти на рубеж Бероуна (30 км юго-западнее Праги). Войска армии обеспечивали фронтовую операцию на случай ударов противника с запада, перекрывали пути отхода войск Шернера из района Праги на запад и устанавливали непосредственную связь с нашими союзниками по реке Мульда и остальной демаркационной линии. Армии придавался 25-й танковый корпус генерала Е. И. Фоминых, который должен был наступать в голове основных сил армии.

На участке 13-й армии переходила в наступление 4-я гвардейская танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко. Она имела задачу вырваться к Праге через горные перевалы и ударом с северо-запада и запада, как уже сказано, на шестой день операции овладеть городом во взаимодействии с другим бронированным кулаком – 3-й гвардейской танковой армией П. С. Рыбалко, которая должна была наступать параллельно войскам Лелюшенко из района Дрездена и ворваться в Прагу с северо-востока и востока. Поскольку ожидался отход группировки Шернера на запад, воинам армии Рыбалко предстояло не только разгромить противостоящего противника и освободить Прагу, но и встать непреодолимым барьером между главной массой войск группы армий "Центр" и городом. Вслед за танками в Прагу должны были войти 3-я и 5-я гвардейские армии генералов В. Н. Гордова и А. С. Жадова, входившие, как и все предыдущие войска, в состав главной группировки сил 1-го Украинского фронта.

Восточное главных сил фронта, примыкая к ним своей основной группировкой, наступала в направлении Пирны 2-я армия Войска Польского под командованием генерала Кароля Сверчевского. За ней широким веером развертывались на юг остальные армии фронта: 28-я генерала А. А. Лу-чинского и 52-я К. А. Коротеева. С 6 мая начинала действовать двумя дивизиями и 31-я армия генерала П. Г. Шафранова.

С юго-востока на Прагу наступала ударная группировка 2-го Украинского фронта – 53-я армия генерала И. М. Манагарова, 7-я гвардейская армия генерала М. С. Шумилова, конно-механизированная группа генерала И. А. Плиева, а в последующем и 6-я танковая армия генерала А. Г. Кравченко. Правый фланг фронта – 40-я армия генерала Ф. Ф. Жмаченко и 4-я румынская армия, которой командовал генерал Н. Дэскэлэску,– продолжал наносить удары на оломоуцком направлении.

4-й Украинский фронт овладевал Оломоуцем и, как уже говорилось, осуществлял удар с востока.

За день до перехода наших войск в наступление на Прагу маршал И. С. Конев встретился с генералом О. Бредли – командующим 12-й американской группой армий и сопровождавшими его офицерами. Встреча прошла в дружественной обстановке. Оперативных задач, как доложил в Ставку командующий фронтом, не затрагивали. Однако американцы предложили нам помочь разгромить немецкую группировку в Чехословакии.

Нужно сказать, что к тому времени между штабом Эйзенхауэра и советским Генеральным штабом было достигнуто соглашение о разграничительной линии, которую, при выходе к ней, не должны были нарушать советские и американские войска. Эта линия проходила по рубежу река Мульда, Хемниц, Карлсбад, Пльзень, Клатови. Предложение Бредли означало нарушение этой условной, но важной границы и, следовательно, договоренности верховных органов стратегического руководства. Кроме того, командующий фронтом знал, что немцы хитрят и, несомненно, используют продвижение американцев вперед, чтобы увести свои тылы и войска из-под ударов Красной Армии в расположение союзников. Поэтому И. С. Конев, поблагодарив американцев за предложение, сослался на разграничительную линию и заверил Бредли, что группировка гитлеровских войск будет разгромлена силами советских войск, что вскоре и произошло.

В полдень 5 мая 1945 г. сказала свое слово Прага, подняв восстание против немецко-фашистской тирании. Об этих событиях мы узнали в 4 часа утра на следующие сутки, когда раздался телефонный звонок из чехословацкой военной миссии. Генерал Пика коротко сообщил, что 5 мая в 12 часов дня в Праге начато восстание против немецких оккупантов. Патриоты завладели радиостанциями и призвали чехословацких солдат, полицию и население города к вооруженному выступлению. В 12 часов 30 минут в Праге развевались чехословацкие, советские и союзные флаги. Немецкие надписи и вывески срывались и заклеивались. Патриоты захватили немецкое вооружение, пулеметы и несколько пушек. Выходы из Праги были перекрыты.

Пика сообщил далее, что восстанием руководит чешская Народная Рада. Она передала по радио воззвание к чешскому народу и вслед за ним ультиматум германским войскам с предложением сдаться. В ультиматуме говорилось, что "протекторат" перестал существовать, большая часть Чехии в руках чешского войска и патриотов. Германские части должны капитулировать. С ними обещали поступить согласно международному праву. По сведениям Пики, немецкий гарнизон в Праге был изолирован в разных местах города и вел боевые действия против повстанцев.

В ночь на 6 мая пражская радиостанция продолжала призывать к бою и давала указания, куда прибывать специалистам – оружейникам, танкистам и другим. В городе продолжалось строительство баррикад. Той же ночью радиостанция передала призыв Народной Рады к союзникам о помощи: "Просьба города Праги ко всем союзным армиям. На Прагу наступают немцы со всех сторон. Действуют германские танки, артиллерия и пехота. Прага настоятельно нуждается в помощи. Пошлите самолеты, танки и оружие, помогите, помогите, быстро помогите!" 6 мая в 5 часов утра в эфир полетела еще одна просьба на русском языке: "Советскому Союзу, 4-й Украинский фронт... Срочно просим парашютную поддержку. Высадка в Праге, 12, Винограды – Ольшанское кладбище. Сигнал – треугольник. Пошлите вооружение и самолеты". Потом из-за атмосферных помех передачу пражской радиостанции поймать долго не удавалось. Начальник чехословацкой военной миссии со своей стороны также просил, чтобы советское Верховное Главнокомандование помогло восстанию и предоставило восставшим оружие. Он дал нам данные о волне, на которой работала пражская радиостанция, захваченная повстанцами, и сообщил, что из Лондона поступили сведения о начале переговоров немецкого командования с чешской Народной Радой.

Таковы были новости, которые мы получили утром 6 мая. Их немедленно по телефону доложили И. В. Сталину, а последний тотчас же спросил А. И. Антонова, может ли Конев начать наступление на Прагу не 7 мая, как намечалось по плану, а немедленно. А. И. Антонов ответил утвердительно, так как срок готовности ударной группировки фронта был определен на 6 мая. Затем последовало указание И. С. Коневу о переходе в наступление 6 мая 1945 г. С 12 часов этого дня началось наступление передовых отрядов ряда армий, а в 14 часов двинулись вперед главные силы ударной группировки фронта.

К этому времени немецкие войска с танками окружили Прагу. Шли тяжелые бои. Повстанцы несли большие потери, но держались стойко.

Чтобы лучше понять ход событий, заглянем снова в стан противника. Здесь никаких кардинальных изменений не произошло. После самоубийства Гитлера и капитуляции Берлина фашисты мобилизовали все свои внутренние возможности для сопротивления на юге. На пост главнокомандующего сухопутными силами доживавшей последние дни третьей империи был поставлен Ф. Шернер. Об этом военачальнике фашистского рейха мы знали достаточно. Он был предан Гитлеру и заслужил доверие последнего исполнительностью и необычайной жестокостью в обращении с немецкими солдатами, а особенно с военнопленными и населением оккупированных районов. Было время, когда Гитлер даже назначил Шернера на должность руководителя штаба по национал-социалистскому воспитанию войск. Но растущие успехи Красной Армии вынудили германское верховное командование вновь перебросить Шернера на важнейший участок восточного фронта. Ему присвоили чин генерал-фельдмаршала. Это высшее воинское звание Гитлер в последние дни своей жизни присвоил еще одному отъявленному фашисту – Риттеру фон Грейму, который был назначен вместо "изменника" Геринга командовать военно-воздушными силами. Но что это могло изменить? Когда с тонущего корабля спускают шлюпки на воду, вряд ли кораблю поможет даже самый опытный адмирал!..

2-4 мая в ставке Дёница состоялось совещание высшего военного руководства фашистской Германии. Присутствовали Дёниц, Кейтель, Йодль и другие. Стоял вопрос о капитуляции перед англо-американцами и дальнейшем сопротивлении Красной Армии. 5 мая завершилась полоса переговоров немецкого командования на западе относительно перемирия на ряде фронтов. Дёниц распространил действие некоторых соглашений на северные районы. Обо всех переговорах и их результатах мы получали регулярные сообщения от наших миссий за границей, особенно подробные от генерала И. А. Суслопарова.