Текст книги "Генеральный штаб в годы войны"

Автор книги: С Штеменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 66 страниц)

Так была утеряна еще одна возможность предотвратить ненужные жертвы и приблизить час окончания войны. Хортистское правительство не хотело видеть, что у него нет даже призрачных надежд на успех.

Гитлеровское военное командование правильно оценило положение, создавшееся в Венгрии. Командующий немецко-фашистскими войсками Фриснер метался между своим штабом, дворцом регента Венгрии и ставкой Гитлера. Срочно подводились новые войска. "Командование группы армий приняло ряд мер для обеспечения безопасности своего тылового района на случай непредвиденного изменения политического курса Венгрии",– писал позже Фриснер. В районе Турды сосредоточивались крупные танковые силы для контрудара – гитлеровцы хотели во что бы то ни стало сорвать замыслы советского командования.

13 сентября в ставке Гитлера состоялось специальное совещание, посвященное обстановке в Венгрии. Присутствовал узкий круг немецких и венгерских военачальников и необходимых гражданских лиц. Генерал Фриснер получил, по существу, диктаторские военные полномочия. Ему должны были отныне подчиняться буквально все без исключения гражданские и военные организации. "И в этом отношении никакие требования со стороны Венгрии учитываться не будут",– писал об этом сам Фриснер. Венгерский генеральный штаб оказался, таким образом, на положении второстепенного органа управления собственными войсками, фактически потерял над ними власть.

В заключение заседания группе армий было приказано держаться до последнего. В последующем, 20 сентября, гитлеровское правительство ультимативно подтвердило Венгрии свою решимость закрепить желательный ему порядок в стране. Так Венгрия была удержана в тисках режима, который предопределил кровопролитную войну на ее собственной территории.

Войска 2-го Украинского фронта, повернув на север в направлении Дебрецена, совершили перегруппировку и вступили в новые сражения с противником. Гитлеровское командование ожидало этого: против 40-й, 7-й гвардейской и 27-й армий были дополнительно сосредоточены механизированный корпус венгров и танковая дивизия немцев. Все попытки наших войск и действовавших совместно с нами румынских соединений прорвать оборону противника не увенчались успехом. Особенно тяжелая борьба завязалась в районе Турды, где, как уже говорилось, немецко-фа-шистское командование пыталось контрударом вернуть себе военное счастье. Враг, подогретый только что полученным приказом драться до последнего, наносил удары с бешеной яростью.

В многодневное сражение втянулись 27-я и 6-я танковая армии. Ни одна из сторон не получала заметного успеха. Это насторожило Генеральный штаб, и он доложил Ставке о своих сомнениях относительно возможности добиться в районе Турды благоприятного для нас перелома военной обстановки.

Несколько по-иному обстояло дело в полосе наступавшей левее 53-й армии генерала И. М. Манагарова. Здесь укрепления противника оказались слабее. Войска относительно легко преодолели их и вышли в район северо-западнее города Арад. По мнению командования фронта, в полосе армии создавались благоприятные условия для удара советских войск крупными силами в направлении Орадеа-Маре, Дебрецен.

Дебреценское направление было, по мнению Генштаба, весьма перспективным. Здесь представлялась возможность обойти Турду и всю тран-сильванско-карпатскую группировку войск противника с запада.

Были, однако, и свои трудности. При ударе на Дебрецен основными силами советские войска должны были чрезвычайно внимательно следить за своими флангами, которым могли угрожать весьма крупные группировки противника: одна из Карпат и Трансильвании и другая – из Югославии. И никто бы не поручился, что эти группировки не будут использованы по единому плану в общем направлении на Будапешт. Растянутые коммуникации, только налаживаемый румынский тыл и относительная слабость подвижных сил 2-го Украинского фронта делали это обстоятельство немаловажным оперативным фактором.

В Генштабе внимательно следили за обеими вражескими группировками и, прикидывая наметки Дебреценской операции, стремились сочетать сроки ее проведения с ударами по войскам противника в Югославии. Расчеты показывали, что мы сумеем связать немецко-фашистские войска на Балканах совместными операциями 3-го Украинского фронта и Народно-освободительной армии Югославии, развернув боевые действия 28– 29 сентября 1944 г.

Что же касается трансильванско-карпатской группировки противника, создававшей непосредственную угрозу на фланге войск Р. Я. Малиновского, наступавших на Дебрецен, то она должна была стать ближайшим и основным объектом для ударов взаимодействовавших между собой 4-го и 2-то Украинских фронтов. При необходимости мы могли здесь подключить к наступательным операциям и некоторые силы 1-го Украинского фронта И. С. Конева (что и произошло в районе Дуклинского перевала).

Таким образом, Дебреценская операция приобрела достаточное оперативное обеспечение, но требовала все же от командования фронтов весьма большой четкости управления войсками, гибкости и быстроты маневра.

Обо всех этих соображениях Генштаба было доложено Ставке. Однако нам предложили еще раз посоветоваться с заинтересованными командующими фронтами. Командующие поддержали замысел. 23 сентября в Генштабе получили ответ Г. К. Жукова:

"Учитывая характер местности и группировку противника перед Ма-линовским и Петровым, я считаю, что выгоднее было бы армию Кравченко немедля сосредоточить севернее Арада с задачей удара на Дебрецен, т. е. в тыл всей основной группировке венгерских частей.

С захватом района Дебрецена рушится вся оперативная система обороны венгров, и они вынуждены будут быстрее отходить из района Клужа и из Карпат.

Проводимое Малиновским лобовое наступление ведет к затяжным боям и дает противнику возможность спокойно устроить свою оборону на участке Тисы".

Таким образом, соображения Генштаба, опиравшиеся на предложения Военного совета 2-го Украинского фронта, были поддержаны.

Дебреценская операция началась 6 октября и продолжалась почти до конца месяца. Она отличалась большой напряженностью и сложностью. Поскольку о ней много писали, нет нужды еще раз излагать ее во всех подробностях. Напомню только, что в ходе операции противнику было нанесено сильное поражение в районах Оради, Дебрецена и Сегеда. Советские войска освободили Трансильванию, достигли Тисы, форсировали ее на левом фланге фронта, вышли на Дунай, создав за Тисой обширный оперативный плацдарм по линии Чоп, Бая, восточный берег Дуная, канал короля Петра.

В результате сильнейшего удара войск 2-го Украинского фронта ослабла устойчивость противника перед 4-м Украинским фронтом. Оправдались наши расчеты: враг не смог удержать Карпаты и в ходе ожесточеннейших боев был отброшен на запад. Войска И. Е. Петрова, перейдя в наступление, рвались вперед, преодолевая один горный рубеж за другим. К югу от Чопа они соединились с войсками 2-го Украинского фронта.

Наступило время для нового мощного наступления советских войск – на этот раз на Будапешт. Подготавливая его, Ставка не оставляла надежды на то, что венгерское правительство поймет создавшееся на фронтах и в стране положение, проявит благоразумие и выведет Венгрию из войны мирным путем. И. В. Сталин 29 сентября 1944 г. писал Ф. Рузвельту, что у советских войск кроме ликвидации противника в Прибалтике "имеются две ближайшие задачи: вывести Венгрию из войны и прощупать оборону немцев на восточном фронте путем удара наших войск". Мирная инициатива со стороны венгров не исключалась, и отвергать ее проявление не собирались.

Положение на фронтах не оставило у венгерского правительства сомнений в решительности намерений нашего командования. Страх перед возмездием вынудил Хорти немедленно начать зондаж позиций Англии и Соединенных Штатов в отношении оккупации Венгрии.

22 сентября 1944 г. генерал-полковник Надаи – доверенное лицо Хорти тайно от гитлеровцев вылетел на самолете в район Неаполя, где располагался штаб союзников. Этот штаб был выбран не случайно. Венгерские фашисты ждали прихода союзников через полуостров Острия и Австрию по плану, который был известен, поскольку правительство Черчилля не делало из него особого секрета. Однако поездка закончилась неудачей. Англичане и американцы продвигались на фронтах чрезвычайно медленно и понимали, что Красная Армия, уже вступившая на территорию Венгрии, не остановится на полдороге. Они вернули генерала восвояси, посоветовав ему обратиться к русским. Расчеты венгерских сателлитов Гитлера поправить свои дела за спиной Советского государства провалились.

Теперь для клики Хорти оставался единственный путь – завязать переговоры непосредственно с Москвой и суметь выпросить выгодное перемирие. В конце сентября 1944 г. особая делегация венгерского правительства во главе с бывшим военным атташе Венгрии в Москве генералом Габором Фараго направилась в Советский Союз. Кроме Фараго в делегацию вошли граф Геза Телеки и представитель венгерского министерства ино-странных дел Сент-Ивани. Послана была делегация, конечно, втайне от руководителей фашистской Германии и ее военного командования.

Группа Фараго, благополучно принятая нами через линию фронта, прибыла в Москву 1 октября 1944 г. Об этом сообщили союзникам, и их представители не замедлили приобщиться к переговорам.

Ведал доставкой делегации в Москву, ее приемом и предварительными беседами генерал-полковник Ф. Ф. Кузнецов. Через несколько дней после приезда делегации он рассказал мне, что Фараго очень беспокоится о своих свиньях, которых разводит в имении где-то в районе Дебрецена, и просит не трогать его свинячье поголовье, когда эту местность займут наши войска. Фараго ответили, что советские войска не только не берут чужого имущества, но даже охраняют его, если хозяева отсутствуют. Помещик успокоился. Забегая вперед, скажу, что нашим войскам, с боями занявшим район Дебрецена, охранять свиней в имении Фараго не пришлось – гитлеровцы съели всех до единой.

Маневры венгерского правительства вызвали крайнее озлобление Гитлера. Стремясь во что бы то ни стало удержать Венгрию за собой, гитлеровцы дополнительно ввели на ее территорию значительные танковые силы и пехоту. Был установлен контроль над радио– и проводной связью венгерских войск и властей, предусмотрены меры на случай возможных антигитлеровских выступлений.

Поскольку клика Хорти боялась вступления в страну Красной Армии, мероприятия гитлеровского командования не встретили противодействия со стороны правительства. Однако значительная часть высшего командования и рядовых офицеров венгерской армии расценила усиление и без того унизительного оккупационного режима в стране как новый акт насилия, жестокое попрание суверенитета Венгрии. Резкое недовольство столь зависимым положением страны от немецкого фашизма усиливалось тяжелыми переживаниями в связи с большими потерями, понесенными венгерскими войсками на фронтах, и обострялось сознанием неумолимо приближающегося военного разгрома.

В знак протеста против карательных санкций немецкого командования и унижения родины многие венгерские офицеры сдавались в плен нашим войскам, причем открыто возмущались позицией своего правительства. Пленные сообщили, что генерал-полковник Бела Миклош, командующий 1-й венгерской армией, занимавшей оборону в Карпатах, тоже не одобряет политику, проводимую в стране, и весьма недоволен гитлеровскими акциями.

Ставка и Генштаб сочли возможным использовать настроения офицеров и солдат для вывода Венгрии из войны. Основой мероприятий в этом направлении могли послужить антигитлеровские и патриотические чувства венгерских офицеров. В связи с этим И. В. Сталин переговорил по телефону с И. Е. Петровым и Л. З. Мехлисом и предложил подумать, что тут можно сделать.

Вскоре Мехлис сообщил Верховному Главнокомандующему, что есть возможность передать через некоторых пленных офицеров, недовольных оккупацией страны, коллективное письмо командующему 1-й венгерской армией, чтобы призвать его к активной борьбе против гитлеровских оккупантов и тем способствовать сохранению независимости Венгрии. Идея письма была подсказана самими пленными, осведомленными об антигитлеровских взглядах Миклоша. И. В. Сталин с таким соображением согласился.

Не откладывая, пленные составили письмо. Подписали его сорок венгерских офицеров. В письме говорилось, что гитлеровская Германия несет решающие военные поражения. Она терпит и политический крах: все ее сателлиты, за исключением Венгрии, не только отвернулись от нее, но и обратили свое оружие против немецко-фашистских войск. Далее указывалось, что в результате захватнической войны, развязанной Гитлером, Венгрия оказалась в столь тяжелом положении, какого не знала за всю свою тысячелетнюю историю, и теперь стоит на краю гибели.

В письме высказывалась уверенность, что Венгрия не погибнет. Однако отмечалось, что спасение ее в изгнании немецко-фашистских оккупантов. А добиться их изгнания можно, лишь действуя совместно с Красной Армией. "Сегодня, когда уже весь мир воюет против Гитлера, вооруженное выступление венгерской армии при небольших жертвах завоевало бы независимость Венгрии и своей борьбой поставило бы венгерский народ в ряды свободолюбивых народов мира. Именно теперь,– подчеркивалось в письме, – надо решать вопрос: быть или не быть!"

Пленные обращались к командующему, поскольку 1-я армия могла эффективно действовать в интересах всего венгерского народа и государства. "Наступил поворотный пункт в истории нашей родины,– писали они.– Если Ваше сиятельство в этот решающий час поймет требования времени, то 1-я венгерская армия немедленно прекратит борьбу против русских, уйдет домой, повернет оружие против немцев. Этим она спасет нашу родину от неминуемой катастрофы. Этого ожидает от Вашего сиятельства и Ваших солдат родина и нация".

Три офицера – майор Эмиль Галлаи, капитан Михай Дьюлаи и младший лейтенант Пал Пейбауэр изъявили желание доставить письмо по назначению и затем вернуться обратно. 20 сентября 1944 г. план проведения этого мероприятия на 4-м Украинском фронте был одобрен представителем Ставки. В 6 часов утра 24 сентября 1944 г. в полосе 351-й стрелковой дивизии делегация с развернутым национальным флагом благополучно перешла передний край обороны 16-й венгерской пехотной дивизии. Вечером 28 сентября в расположение советских войск возвратился капитан Дьюлаи. Он принес записку от всех членов делегации, где сообщалось, что они благополучно прибыли на место, были хорошо встречены и вручили письмо по адресу. Так как вопросы, поставленные в письме, были очень важны, командующий не мог сразу на них ответить – он хотел предварительно связаться с Будапештом. Далее указывалось, что в ближайшие дни последует положительный ответ.

Нужно сказать, что к этому моменту переговоры с Фараго в Москве продвинулись достаточно далеко, хотя были нелегкими. У венгров были полномочия подписать соглашение о перемирии только в том случае, если Советский Союз согласится на "участие американцев и англичан в оккупации Венгрии" и на "свободный отход немецких войск".

В ответ на это страны антигитлеровской коалиции решительно заявили, что самостоятельность и независимость Венгрии может быть гарантирована лишь при одном условии: Венгрия разрывает все отношения с гитлеровской Германией, ее армия поворачивает оружие против немецко-фашистских войск. Только так Венгрия могла внести достойный вклад в общую победу антигитлеровской коалиции над врагом. Кроме того, правительство Хорти должно было приступить к отводу венгерских войск с территорий Румынии, Югославии и Чехословакии.

В конечном счете все эти требования были приняты венгерской стороной.

В свою очередь венгерское правительство просило прекратить наступление советских войск на Будапешт, мотивируя это необходимостью сосредоточить достаточные венгерские силы в районе столицы, чтобы противодействовать здесь возможным ударам немецко-фашистской армии. Наше правительство согласилось выполнить просьбу венгров, и Генштаб дал необходимые указания.

В конце первой декады октября предварительные условия перемирия были, таким образом, разработаны договаривающимися сторонами. Весть о благоприятном ходе переговоров была направлена в Будапешт и быстро стала известна командованию венгерской армии. Однако венгерские войска по-прежнему продолжали сопротивление, отхода их с позиций в тыл не наблюдалось. Никаких сообщений из Будапешта к нам не поступало.

Советская сторона согласно договоренности с венграми направила в Сегед командующего 2-м Украинским фронтом Р. Я. Малиновского для переговоров о выполнении венгерским правительством предварительных условий перемирия. Велико же было удивление Малиновского, когда в Сегед прибыли венгерский полковник и старший лейтенант, совершенно не подготовленные к ведению переговоров по существу дела. Полковник – он был начальником отдела венгерского генштаба, ведавшего вопросами интернирования и военнопленных,– не мог вести переговоры. Никаких данных о расположении венгерских и немецких войск он не привел, но сообщил, что 1-я венгерская армия получила приказ на отход из района Дебрецена в район Мишкольца.

Р. Я. Малиновский пытался выяснить, почему не отведены венгерские войска с рубежа реки Тисса, но вразумительного ответа не получил. У командующего создалось впечатление, что "венгры хотят выиграть время, чтобы вывести свои войска из мешка, в который они попали в Трансиль-вании". Он продиктовал представителям венгерского правительства следующие требования:

"1) Приступить к немедленному отводу венгерских войск с р. Тисса к Будапешту, а частью сил нанести удар по немецким войскам, противостоящим фронту в районе Сольнока;

2) немедленно отдать приказ венгерским войскам вступить в боевые действия против немецких войск, установив контакт с Красной Армией;

3) к 8.00 16.10.44 г. доставить в Сегед полные данные о положении венгерских и немецких сил и в будущем давать полную информацию о боевых действиях и их расположении".

И. В. Сталин, получив доклад Р. Я. Малиновского, приказал А. И. Антонову сделать представление главе венгерской миссии по этому поводу и продиктовал текст. 14 октября вечером его вручили Габору Фараго. В представлении говорилось:

"Прибывший из Будапешта в Сегед венгерский представитель-парламентер полковник Уташи Лоуренд – абсолютно неосведомленный человек и в силу этого не мог вести переговоров с представителями советского командования по вопросам выполнения венгерским правительством предварительных условий перемирия,

Венгерское правительство просило Советское правительство о прекращении наступления в направлении на Будапешт, с тем чтобы оно могло снять часть своих войск с этого направления и направить их в Будапешт.

Советское правительство выполнило эту просьбу венгерского правительства. Однако последнее не только не сняло своих войск с реки Тисса для направления в Будапешт, а активизировало действия своих войск, и особенно в районе Сольнока.

Указанные выше обстоятельства свидетельствуют о том, что венгерское правительство, по-видимому, стало на путь невыполнения принятых им на себя предварительных условий перемирия.

В связи с этим Верховное Главнокомандование советских войск требует от венгерского правительства в течение 48 часов с момента получения настоящего представления выполнить взятые на себя обязательства по предварительным условиям перемирия и в первую очередь:

1. Порвать всякие отношения с немцами и начать активные военные действия против их войск.

2. Приступить к отводу венгерских войск с территории Румынии, Югославии и Чехословакии.

3. Таким же путем, через Сегед, к 8.00 16 октября доставить представителям советского командования полные сведения по расположению немецких и венгерских войск и в то же время доложить вышеуказанным советским представителям ход выполнения предварительных условий перемирия.

По уполномочию Верховного Главнокомандования советских войск– заместитель начальника Генштаба Красной Армии генерал армии Антонов. 14 октября 1944 г. 19 часов 25 минут".

На следующий день, видимо поняв бесцельность дальнейших прово-лочек, Хорти обратился к венгерскому народу с воззванием, в котором указал на фактическое подчинение государства фашистской Германии и прямые попытки с ее стороны ликвидировать независимость Венгрии. В воззвании, между прочим, говорилось: "Я получил достоверные сведения о том, что немецкие отряды особого назначения намерены путем насильственного переворота поставить у власти своих людей, а территорию страны превратить в театр арьергардных боев Германской империи".

Хорти заявил о своем решении защитить страну от гитлеровцев. "В связи с этим, – писал он, – я сообщил представителю Германской империи в Венгрии о заключении предварительного соглашения о перемирии с нашими противниками и прекращении с нашей стороны всяких военных действий против них... Я отдал соответствующие указания военному командованию, поэтому воинские части в соответствии с присягой и изданным мной приказом по армии обязаны повиноваться назначенным мною командирам". Эти указания войскам были также датированы 15 октября 1944 г.

Мне не известны подлинные намерения Хорти. Но ясно одно: осуществление разрыва с гитлеровцами он организовал из рук вон плохо, а может быть, только для видимости. Регент не установил необходимых контактов между политическими и военными кругами. Даже преданные ему военные работники не были предупреждены, а в столицу не стянуты верные воинские части.

В то время в Будапеште находилась сильная 24-я танковая дивизия немцев с большим количеством танков типа "тигр". Естественно, что она являлась фактическим хозяином положения в городе. Поэтому, когда Гитлеру стало известно о воззвании Хорти, немедленно были приняты меры. В Будапеште произошел вооруженный путч. Регент был отстранен от власти и объявил недействительным свое воззвание к народу. Затем он попросил убежища в Германии и специальным поездом вместе с семьей уехал в рейх. Во главе венгерского государства поставили единомышленника Гитлера венгерского фашиста Салаши.

"Эти политические мероприятия, проведенные в тылу группы армий,– писал уже упоминавшийся нами Г. Фриснер,– осуществлялись по прямому указанию германского правительства начальником полиции и СC в Будапеште при содействии таких "специалистов", как Скорцени и Бах-Зелевски".

Вместо решения о прекращении борьбы против советских войск на фронт пошел категорический приказ венгерской армии решительно сопротивляться. Оперативное руководство войсками было окончательно изъято из рук венгерского генерального штаба. Все планы теперь разрабатывались и приказы отдавались штабом немецкой группы армии "Юг". Протесты сторонников прекращения военных действий против СССР и его союзников подавлялись силой оружия. Война продолжалась со всей ожесточенностью.

Все это повлияло на командующего 1-й венгерской армией. 16 октября генерал-полковник Бела Миклош с частью штаба перешел на сторону советских войск в полосе обороны 16-й пехотной дивизии венгров, которой командовал генерал-майор Вашвари.

Миклош заявил И. Е. Петрову и Л. З. Мехлису, что его тревожит будущее родины и, как патриот, он не может согласиться с оккупацией Венгрии гитлеровцами, не желает, чтобы венгерский народ своей кровью расплачивался за их интересы.

И. В. Сталин в одном из разговоров с И. Е. Петровым заметил, что было бы неплохо, если бы Миклош отдал приказ своей армии о прекращении военных действий против советских войск и развертывании борьбы против гитлеровцев. Петров поговорил с венгерским генералом. Миклош задумался: решение повернуть оружие против германских фашистов давалось ему нелегко. Но все-таки он начал работать над приказом и 17 октября показал И. Е. Петрову "Приказ о прекращении военных действий против русской армии и начале борьбы против немецкой армии. В нем было сказано о переговорах Габора Фараго с правительствами СССР, Великобритании и США относительно перемирия, "чтобы как можно скорее покончить с этой несчастной войной и использовать последнюю возможность обеспечения лучшего будущего для народа нашей родины"; о том, что проект соглашения по перемирию предусматривает самостоятельность и независимость Венгрии, причем "ни одна держава не будет вмешиваться в ее внутренние дела". Далее следовало: "Венгерская королевская армия сохраняет свое оружие, с тем что она повернет его против еще находящихся в Венгрии оккупантов и борющихся немецких частей".

Пользуясь правом командующего, Миклош приказывал венгерским войскам немедленно, самое позднее 19 октября в 6 часов утра, прекратить военные действия против советских войск и с этого времени вместе с ними начать войну против гитлеровцев. Войскам, занимающим оборону, приказывалось в тот же день с 10 часов начать отход со своих позиций в определенные пункты. "Все встречаемые в пути немецкие части должны быть уничтожены. В этом нам окажет помощь русская армия. В этот момент, когда решается вопрос, быть или не быть нашей любимой родине, историческую ответственность за пополнение настоящего приказа возлагаю лично на получивших этот мой приказ".

С приказом командующего 1-й венгерской армией через линию фронта были немедленно направлены десять пленных венгерских офицеров. Офицерская и солдатская масса венгерских войск была дезориентирована: она получила обращение Хорти от 15 октября о прекращении борьбы против советских войск, на следующий день – грозный приказ военного командования правительства Салаши сопротивляться во что бы то ни стало, а теперь еще и приказ Миклоша.

В Генштабе терпеливо ждали, какое воздействие окажет приказ Миклоша. Однако наши надежды на перемирие и бескровный выход Венгрии из войны не оправдались. Салаши бросил на позиции все оставшиеся в стране силы. Гитлеровское командование всячески помогало ему. Стремясь добиться большей прочности обороны, оно стало повсеместно включать венгерские части и соединения в состав немецких войск. Некоторые командиры венгерских дивизий и командармы были смещены. На их место пришли те, кто с большей лояльностью относился к гитлеровскому режиму. Многие немецкие офицеры были "прикомандированы" к венгерским соединениям для выполнения роли политических соглядатаев и доносчиков.

Это принесло известные результаты: оборона противника, в том числе на участках венгерских соединений, осталась устойчивой.

В двадцатых числах октября в Генштабе были получены достоверные данные о карательных мерах Гитлера, предпринятых в Венгрии, о смещении Хорти и приказе венгерской армии оказывать решительное сопротивление советским войскам. Боевые действия свидетельствовали, что венгерские части выполняют приказ своего нового правительства.

20 октября 1944 г. Р. Я. Малиновский прислал для личного вручения Верховному Главнокомандующему горячую просьбу об усилении фронта танками. "Противник, видимо, правильно оценил, что войска 2-го Украинского фронта выходят на очень важное оперативно-стратегическое направление, бросил в бой против фронта восемь танковых дивизий... Фронту предстоят впереди упорные бои. Противник легко не сдаст Венгрию, т. к. это его самое уязвимое место, а венгры продолжают под руководством Салаши упорно драться..." – писал командующий.

Одновременно он докладывал, что враг потерял в последних боях до 400 танковых единиц, но и мы лишились 300 танков.

Все это означало, что ждать перемирия более не приходится. О том, что приказ Миклоша не оказал достаточного воздействия на противника, мы доложили Верховному Главнокомандующему 24 октября, и в тот же день вечером на 2-й и 4-й Украинские фронты, а также С. К. Тимошенко пошла директива: "В связи с тем, что венгерские войска не прекращают боевых действий против наших войск и продолжают держать единый фронт с немцами, Ставка ВГК приказывает: действовать на поле боя против венгерских войск так, как и против немецких..."

Теперь, после Дебреценской операции, наступательные действия наших фронтов направлялись непосредственно против группировки немецко-фашистских и венгерских войск, оборонявшейся в районе Будапешта. Разгром противника здесь открывал путь к Вене и создавал предпосылки организации последующих операций в Чехословакии и самой Германии.

Для наступления в районе Будапешта предназначались войска 4-го и 2-го Украинских фронтов. Затем пришлось привлечь и 3-й Украинский. Сил, казалось бы, должно было хватить с избытком. Но обстановка показала, что сюда могут быть переброшены резервы противника из глубины Германии, войска из Италии, с Балкан и даже с запада. Мы ожидали, что размеры группировки немецко-фашистских войск будут возрастать и Венгрия может стать ареной ожесточенной борьбы.

Гитлеровское командование и салашисты создали в районе венгерской столицы мощные оборонительные рубежи, которые широкими полудугами прикрывали Будапешт с востока, упираясь флангами в Дунай. Большой город был подготовлен к длительной осаде. Гитлеровцы сосредоточили здесь основные силы группы армий "Юг" и части венгерских войск, значительные запасы вооружения, боеприпасов, продовольствия, медицинского и другого имущества. Все было сделано для того, чтобы надолго сковать здесь наши силы, не пустить советские войска на границы рейха и на запад.

В Генштабе глубоко изучали вероятный характер и способы действий советских войск в Будапештской операции. Суть наших соображений относительно маневра войск сводилась к тому, чтобы обойти город с севера и юга, нацеливая для фронтального удара минимальные силы. Операция требовала длительной серьезной подготовки, тем более что наступило осеннее ненастье, шли проливные дожди. Авиация почти не действовала. Артиллерию часто приходилось перетаскивать на руках. На размытых дорогах застревал любой транспорт. В этих условиях снабжать фронт всем необходимым было очень нелегко, а совершать перегруппировки и обходные маневры тем более.

Противник же всячески стремился помешать нашему маневру и продвижению вперед. Ему было важно вынудить нас наносить лобовой, наименее перспективный для нас удар, чреватый большими потерями, и вызвать наше наступление с ходу без необходимой подготовки. Такова уж логика войны, когда сталкиваются две силы с диаметрально противоположными целями.

Очень прочной была оборона противника, прикрывавшая Будапешт с востока на рубеже Тиссы. Здесь имелись хорошо подготовленные инженерные сооружения полевого типа, сюда подходили свежие резервы, тут занимали позиции войска, вытесняемые нами из Закарпатья и Трансильвании. Враг упорно цеплялся за выгодную для обороны местность, огрызался контратаками. Особенно яростными они были на стыке 4-го и 2-го Украинских фронтов, где наступали 40-я армия генерала Ф. Ф. Жмаченко и 4-я румынская армия.