Текст книги "Генеральный штаб в годы войны"

Автор книги: С Штеменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 66 страниц)

Войска Народно-освободительной армии Югославии и болгарской армии должны были нанести врагу поражение, привлечь на себя существенную часть его войск, связать их по рукам и ногам, не дать гитлеровцам возможности создать резервы. Особенно трудная задача могла пасть на плечи югославских и болгарских войск в случае отвода главных сил противника из Греции на север. Тогда им предстояло принять на себя мощные удары врага, задержать его и обеспечить действия Красной Армии. Таковы были некоторые соображения Генерального штаба в период подготовки плана предстоящих операций.

Поскольку на территории Югославии должны были действовать войска Красной Армии, НОАЮ и Болгарии, Генеральному штабу приходилось договариваться с югославским и болгарским командованием. Принципиальные вопросы согласования усилий наших войск и НОАЮ были решены, когда в Москве находился И. Броз Тито. Тогда же И. В. Сталин и от Генерального штаба А. И. Антонов согласились с Верховным Главнокомандующим НОАЮ, что советское Верховное Главнокомандование наметит общие контуры совместных операций в Югославии, исходя из обстановки на фронтах, а югославские товарищи разработают ту часть общего плана, которая их непосредственно касалась. Во время бесед зашел разговор относительно возможного использования на территории Югославии по крайней мере двух болгарских армий. Окончательного решения без болгар не принимали, но условились подготовительную работу в своих армиях проводить.

Организация операций болгарских войск тоже не стояла на месте. В середине сентября Ф. И. Толбухин по указанию Ставки встретился в Софии с командованием болгарской армии. Вскоре болгарским командованием был разработан предварительный план наступательных действий войск Болгарии. Толбухин ознакомился с ним и доложил в Москву. Болгарское командование считало что войска Болгарии после очистки от профашистских и монархистских элементов могут захватить узлы шоссейных и железных дорог в районе Крушевац, Ниш, Скопле, Велес и отрезать пути отхода немецко-фашистских войск из Греции на север, создавая по крайней мере тройной барьер. Одновременно это надежно обеспечивало бы советские и югославские войска при наступлении их на Белград. Болгары гарантировали готовность своих войск в конце сентября.

Ф. И. Толбухин поддержал план и предложил в целях содействия болгарским войскам использовать нашу авиацию. Учитывая общую военную обстановку, болгарское командование предполагало ввести в дело все наличные силы, в составе которых были полнокровные пехотные дивизии, в том числе две гвардейские, сформированные из бывших партизан и добровольцев, кавалерийские дивизия и бригада, бронебригада и две бригады партизан. К сожалению, болгарские войска не обладали достаточными средствами усиления.

Еще до прилета маршала Тито в Москву был решен вопрос о перемещении Верховного штаба НОАЮ с острова Вис. Это весьма важное мероприятие имело целью обеспечить устойчивое и непрерывное управление военными действиями народно-освободительных войск. Налет фашистских стервятников на Верховный штаб в Дрваре показал, что в Югославии даже в малодоступных горах трудно было найти место, исключающее угрозу подобного нападения. Вместе с тем дислокация Верховного штаба должна была соответствовать новым условиям: боевые действия НОАЮ приобрели широкий размах и требовали повседневного и непрерывного управления из единого центра, нужно было также руководить большой и сложной работой по организационной перестройке войск (создавались армейские корпуса, армейские группы), управлять мобилизацией и формированием резервов. В ближайшей перспективе вырисовывались решающие совместные операции с Красной Армией. Все это предъявляло повышенные требования к выбору места для важнейшего пункта управления народно-освободительной войной, каким являлся Верховный штаб НОАЮ. А потому наши югославские товарищи воспользовались сделанным им предложением разместить Верховный штаб НОАЮ в расположении советских войск в румынском городе Крайова. Переход туда Верховного штаба состоялся перед отъездом маршала Тито в Москву с соблюдением всех мер секретности.

Перевод пунктов управления в другой район заранее тщательно готовится и совершается в глубокой тайне. Так было и на этот раз. 19 сентября 1944 г., как только над островом Вис сгустилась тьма, генерал Н. В. Корнеев пригласил к себе летчиков с авиабазы в Бари П. М. Михайлова и В. Павлова. Речь шла о полете большой важности. Начальник военной миссии принял доклад о готовности самолетов и передал пилотам маршрутную карту с жирно выделенной красным карандашом надписью "Крайова". Туда надлежало доставить большую группу югославских и советских товарищей. Кто именно полетит, летчикам не сообщалось. И лететь им предстояло необычно: сначала – в направлении Бари, а затем, не достигнув базы, повернуть над Адриатикой, пересечь Боснию и Сербию, пройти над Дунаем и приземлиться в месте назначения. Вылет назначался на 3 часа ночи...

Все это делалось в глубокой тайне для обеспечения безопасности полета. Спустя несколько часов опытные пилоты привели свои машины в Крайову, и с 19 сентября маршал Тито, а с ним и другие югославские товарищи – пассажиры советских воздушных кораблей – обосновались неподалеку от границы с Югославией.

Как только Верховный штаб начал функционировать в Крайове, И. Броз Тито, согласно предварительной договоренности, вылетел в Москву.

С рассветом советники англо-американской военной миссии, остававшиеся на острове Вис, не обнаружили Верховного Главнокомандующего Народно-освободительной армией Югославии. Не было и советских самолетов. Стали искать, спрашивать... Югославы ответили, что маршал Тито находится, вероятно, в войсках. От главы военной миссии генерала Маклина тогда последовали срочные радиограммы с запросом английскому маршалу авиации Эллиоту, начальствовавшему в британской зоне в Италии: он-то уж должен был знать, поскольку И. Броз Тито не мог, как им казалось, миновать базы в Бари.

Получив запрос, Эллиот пригласил к себе С. В. Соколова.

– Куда вы дели Тито?

– Не могу знать, господин маршал,– последовал ответ. Начальник советской базы в Бари являлся мастером разговоров подобного рода и мог быть до предела сух, вежлив и по-солдатски лаконичен.

– Вы используете хорошее с нашей стороны отношение к вам как союзникам, продолжал Эллиот.

– Мы благодарны нашим союзникам и платим им такой же приязнью,– ответил Соколов.

– Но самолеты с острова Вис ушли?

– Ничего, к сожалению, не знаю. Вы видите, господин маршал, что я нахожусь здесь, рядом с вами.

На этом разговор закончился.

Новые вопросы союзников не последовали: Верховный Главнокомандующий сообщил У. Черчиллю, что И. Броз Тито находится в Москве для увязки взаимодействия войск в предстоящих операциях.

С выходом наших войск к границам Югославии и перемещением Верховного штаба НОАЮ в Крайову упростились связи между Красной и Народно-освободительной армиями. Резко возрос поток советской помощи югославскому народу и его армии. Теперь нашим транспортным самолетам уже не приходилось преодолевать огромный и опасный путь. Вооружение, боеприпасы и другие средства пошли к югославским патриотам по территории Румынии и Болгарии.

В те дни значительно возрос объем работы советской военной миссии. Людей явно не хватало. Югославские товарищи попросили послать советских офицеров-представителей в главные штабы войск республик. Пожелание пришлось удовлетворить и численность миссии увеличить. С разрешения Советского правительства в Сербию, где намечалось развертывание основных событий Белградской операции, был послан генерал-майор А. П. Горшков, в Хорватию полковник П. Г. Рак, Словению – полковник Н. К. Патрахальцев, Черногорию майор П. М. Коваленко, удостоенный впоследствии звания Героя Советского Союза за героизм и мужество при выполнении боевых заданий. С ними убыли некоторые другие офицеры, радисты и технические работники.

Круг забот советских офицеров и генералов расширялся также по мере укрепления государственности народной Югославии. Миссия наша была официально аккредитована при временном правительстве – Национальном комитете освобождения Югославии, что подчеркивало не только военное, но и политическое значение миссии. Это, конечно, накладывало на наших работников особую ответственность. В частности, им приходилось постоянно сталкиваться со сложными политическими, финансовыми и другими проблемами. Поэтому в состав военной миссии пришлось ввести специалистов по иностранным делам, банковскому делу (М. Ф. Бодров, В. С. Герагценко). Но главная работа миссии состояла по-прежнему в помощи при решении основных оперативных задач.

В течение второй половины сентября в Генштабе, в штабе 3-го Украинского фронта, в Верховном штабе НОАЮ, в главном штабе Сербии работали над планом Белградской операции. Должен отметить очень большую целеустремленность и слаженность этой работы, хотя она проводилась разными национальными штабами и проходила в местах, удаленных друг от друга на многие сотни, а иногда и тысячи километров. Достигалась эта целеустремленность в значительной мере благодаря большой активности А. И. Антонова и Н. В. Корнеева. Они отлично знали и понимали друг друга еще с Академии Генерального штаба (учились вместе). Как только Корнеев получил возможность связываться из Крайовы по ВЧ непосредственно с советским Генштабом, он не замедлил этим воспользоваться. Алексей Иннокентьевич изложил начальнику военной миссии суть соображений Генштаба по разгрому противника под Белградом и попросил его согласовать их с Верховным штабом НОАЮ, что и было сделано. Верховный штаб с одобрением отнесся к мнению советского Генштаба и передал необходимые распоряжения командующему 1-й армейской группой генерал-подполковнику Пеко Дапчевичу, который со своим штабом работал над планом действий под Белградом войск НОАЮ.

30 сентября командование 3-го Украинского фронта доложило в Генеральный штаб свои соображения, тоже согласованные заранее с руководством НОАЮ. Цель совместной советско-югославской операции состояла в том, чтобы ликвидировать группировку войск противника в северо-восточной Югославии, захватить важнейшие узлы дорог, отрезать врагу пути отхода из центральной и южной части Югославии на север в Венгрию и, наконец, освободить Белград.

Для решения этих задач 3-й Украинский фронт выделял 57-ю армию генерала Н. А. Гагена и 4-й гвардейский механизированный корпус под командованием генерала В. И. Жданова. С воздуха операция обеспечивалась силами 17-й воздушной армии.

Нашим войскам непосредственно противостояла гитлеровская армейская группа "Сербия", которая имела в первой линии до четырех дивизий, в том числе одну моторизованную. В ходе операции предполагался подход еще двух дивизий из района Ниша и некоторых сил из состава греческой группировки войск противника. Штаб Ф. И. Толбухина допускал возможность сосредоточения в полосе наступления 57-й армии до десяти-одиннадцати дивизий врага. Поэтому Военный совет 3-го Украинского фронта высказывал пожелания, чтобы НОАЮ оттянула на себя часть немецко-фашистских войск и преградила им путь на север, связала войска фашистских прихвостней Недича и Михайловича южнее и юго-западнее Белграда. При возможности югославским войскам предлагалось захватить Ниш. Все эти соображения были переданы через Н. В. Корнеева в Верховный штаб НОАЮ, который поставил задачи своим войскам.

Планы Ф. И. Толбухина относительно наступления на Белград опирались на точнее знание реальной обстановки. Он учитывал, что войска 57-й армии прочно закрепились на правом берегу Дуная в районе болгарского города Видин и день и ночь готовились к новому броску вперед. Севернее Видина в излучине Дуная успешно завершил тяжелые оборонительные бои 75-й стрелковый корпус, отбив все попытки врага отбросить его назад. Теперь это соединение передали из 2-го Украинского фронта в состав 57-й армии.

Поскольку горная местность не допускала сведения советских войск в единый кулак и вынуждала наступать по направлениям, Ф. И. Толбухин предложил весьма своеобразное решение: иметь главные силы (64-й стрелковой и 4-й механизированный корпуса со средствами усиления) на левом крыле армии в районе Видина для удара в направлении Заечар, Болевац, Чуприя, Баточина, зап. Паланка. Войска должны были разгромить основную группировку сил армейской группы "Сербия" и отсечь ее остаткам путь отхода к Белграду. Одновременно другие советские войска наступали бы вдоль Дуная на Белград (75 ск) и в центре фронта (68 ск) – в направлении Слатина, Жагубица, Златово. На случай задержки наступления на одном из направлений предусматривалась взаимная помощь корпусов. С выходом войск на Мораву и после ее форсирования возникала возможность повернуть основные наши силы непосредственно на Белград, взятием которого завершалась операция. На этом этапе операции наши войска должны были наступать плечом к плечу с войсками НОАЮ. Что касалось войск Болгарии, то Ф. И. Толбухин предусмотрел для них задачу связать противника перед своим фронтом.

Генеральный штаб принял во внимание соображения Военного совета 3-го Украинского фронта как, в основном, правильные. Однако Генштаб считал необходимым привлечь к операции еще и 10-й гвардейский стрелковый корпус 46-й армии 2-го Украинского фронта. Командовал им генерал Иван Андреевич Рубанюк. Войска корпуса могли бы нанести поражение противнику в районе Врашаца и подорвать устойчивость вражеской обороны севернее и восточное Белграда. Не согласились с Толбухиным и в отношении болгарских войск. Поскольку было известно, что главком Болгарии считал возможным наступать, то и Генеральный штаб, докладывая план действий на Белград в Ставке, предложил не ограничивать задачи болгарской армии обороной, а предусмотреть ее наступление.

Ставка согласилась с Генштабом, но в отношении болгарской армии предложила не форсировать событий, пока не будет достигнута всесторонняя и полная договоренность с болгарским и югославским командованием. Толбухину же приказали начать наступление 13-14 октября, когда должно было закончиться сосредоточение войск, участвующих в операции. Любая затяжка сроков давала бы противнику время для подвода в район Белграда новых сил и укрепления обороны. В директиве Ставки, посланной командующему 3-м Украинским фронтом, говорилось: "Свяжитесь с Тито в Крайове и ознакомьте его подробно с планом операции". Толбухин сделал это немедленно, и в течение ночи на 2 октября товарищи из Верховного штаба НОАЮ работали над планом операций. Утром Генеральный штаб в Москве получил донесение, излагавшее решение маршала Тито. Оно предусматривало прежде всего сковать противника южнее и юго-западнее Белграда, не дать врагу перебросить отсюда силы против советских войск, для чего выделялись два армейских корпуса НОАЮ – 12-й и 1-й. После того как противнику будет нанесено поражение, основная масса югославских войск должна была направиться непосредственно против группировки противника в Белграде, а частью сил повернуть на восток, чтобы содействовать войскам Красной Армии, наступавшим из района Неготина.

Захват города Ниш, важного узла железных и шоссейных дорог, возлагался на войска, подчиненные главному штабу Сербии в составе четырех дивизий. Командующий этими войсками генерал-подполковник Коча Попович вызывался для получения задачи в Крайову на 2-3 октября. Маршал Тито в свою очередь просил советское командование предусмотреть удары 3-го Украинского фронта с целью соединения с частями НОАЮ, чтобы совместными усилиями отрезать противника, выдвигавшегося в район Белграда с юга.

Для решения вопроса о наступлении войск новой Болгарии на территории Югославии и для увязки взаимодействия мы привлекли командование 3-го Украинского фронта. Позвонили Ф. И. Толбухину, объяснили деликатность и характер задачи. Федор Иванович предложил поручить столь ответственное дело С. С. Бирюзову, теперь командующему 37-й армией, которая располагалась в районе Софии. Сергей Семенович одновременно являлся и главой Союзной контрольной комиссии в Болгарии. 4 октября С. С. Бирюзов явился в Крайову для встречи с маршалом Тито. Одновременно туда же прибыла болгарская делегация.

С. С. Бирюзов посетил И. Броз Тито дважды. В первый раз он изложил наши предложения по плану Белградской операции. План был принят югославским командованием с большим удовлетворением. В составе советских войск кроме пехоты имелось 2200 орудий и минометов, 149 реактивных установок, 358 танков и самоходно-артиллерийских установок, 1292 самолета, а в Дунайской флотилии почти 80 боевых кораблей (в основном бронекатеров). Об увязке совместных действий 3-го Украинского фронта и войск Народно-освободительной армии договорились быстро.

Затем наш делегат доложил о болгарских войсках. Сергей Семенович сказал, что армия Отечественного фронта преследует единственную цель – внести свой вклад в дело разгрома немецко-фашистских захватчиков. Он указал на состав болгарской делегации в Крайове – в ней было несколько коммунистов, что уже красноречиво свидетельствовало о добром и правильном будущем. "Все сошлись на том,– писал С. С. Бирюзов в своих воспоминаниях,– что болгарский народ не может носить на себе клеймо Каина за преступные действия бывшего царского правительства. Все мы понимали и твердо верили, что солдаты, офицеры и генералы новой болгарской армии питают искренне братские чувства к югославскому народу". Маршал И. Броз Тито дал согласие на наступление болгарских войск на нишском направлении. В ходе беседы, которая проходила затем вместе с болгарской делегацией, маршал официально объявил это решение. Несколько позже договорились, что после занятия Белграда болгарские войска пройдут по югославской территории в Венгрию.

Этой работой, которая проходила одновременно с сосредоточением войск и запасов, составлением частных планов действий, организацией управления, по существу, закончилась подготовка операции на высшем уровне. Теперь дело было за тем, чтобы завершить ее непосредственно в войсках.

К середине октября все подготовительные мероприятия в армейском, корпусном и дивизионном звене наших войск были завершены. Командование НОАЮ и болгарский главнокомандующий сообщили, что они тоже готовы к наступлению.

...Следует сделать оговорку относительно срока начала Белградской операции, которое принято датировать 28 сентября 1944 г. Еще накануне приезда С. С. Бирюзова в Ставку маршала Тито передовые части трех советских корпусов ворвались в Западные Балканы и Восточно-Сербские горы, по которым проходил передний край обороны главных сил германской армейской группы "Сербия". 10-й гвардейский стрелковый корпус очищал левый берег Дуная от противника, наступая в направлении Бела-Црква, Панчево. В 57-й армии 75-й стрелковый корпус генерала А. З. Акименко и 68-й генерала Н. Н. Шкодуновича в результате упорных боев разгромили окруженную ими группировку немецко-фашистских войск в районе Неготина, а 64-й стрелковый корпус генерала И. К. Кравцова окружил значительные силы врага в районе города Заечар. Учитывая столь благоприятный ход событий, советское командование решило войска не останавливать, успех развивать и ранее назначенный срок начала операции отменить. Советская Ставка приказала: "Наступление 57-й армии продолжать и 4-й гв. мехкорпус ввести в действие для развития успеха не позже 10-11 октября 1944 г.". Так началась эта важнейшая совместная операция советских, югославских народно-освободительных и болгарских войск.

Развернувшееся ожесточенное сражение против армейской группы "Сербия" проходило успешно, В течение полумесяца боевых действий наши части и соединения продвинулись на направлении главного удара почти на 130 км. Вскоре Восточно-Сербские горы остались позади. 10 октября с ходу была форсирована река Морава, и на захваченный в районе Велика Плана плацдарм переправился 4-й гвардейский механизированный корпус, который благополучно совершил сложный марш с боями. 12 октября гвардейцы-танкисты стремительно рванулись на Белград.

Вместе с советскими войсками доблестно сражались наши боевые югославские товарищи и воины болгарской армии. Как только советские войска обрушились на врага в районе Неготина, 14-й корпус НОАЮ подверг ударам пути сообщения врага, ведущие через горы в тыл.

Ожесточенные бои разгорелись в районе города Заечар. Здесь 19-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Е. Лазарева из состава 64-го стрелкового корпуса блокировала гарнизон противника. Враг закрепился на выгодных рубежах и упорно отбивался. Дивизию усилили мотоциклетным батальоном 4-го гвардейского мехкорпуса. К утру 8 октября разгром немецко-фашистских войск закончился, причем взяли почти 1600 пленных. Путь через горы был открыт.

Тесное взаимодействие между советскими, югославскими и болгарскими войсками было установлено на нишском направлении. Болгарская армия теснила противника с востока, с севера его гнали советские части и 45-я югославская дивизия, а с запада и юга врагу наносили удары части 47-й и 24-й дивизий НОАЮ. Особенно ощутимой была помощь НОАЮ, когда советские войска форсировали Мораву у Велика Плана. Части и соединения 1-го Пролетарского корпуса Народно-освободительной армии тоже наступали в этом районе и содействовали удержанию и закреплению захваченного нами плацдарма. Они активно взаимодействовали с советскими воинами в районе Топола, Младеновац, примыкавшем непосредственно к оси движения главных сил советских войск на Белград. В ожесточенных боях по разгрому противника в районе Тополы и в других сражениях была скреплена совместно пролитой кровью боевая дружба воинов советской и югославской армий.

В ходе Белградской операции решались не только весьма важные военные задачи, но и вопросы интернациональной дружбы и боевого товарищества народов, совместно боровшихся с гитлеровскими оккупантами. И. В. Сталин и И. Броз Тито договорились, что Белград будут брать войска Красной Армии и НОАЮ, вместе они и войдут в город. К сожалению, мы в Генеральном штабе не учли того обстоятельства, что скорость наступления советских танков значительно превосходила скорость передвижения югославских войск, не имевших тогда ни танков, ни автомашин. Не учли этого в должной мере и в штабах фронта и армий. Танки 4-го гвардейского механизированного корпуса, вырвавшись вперед, стали нести потери от огня противника, поскольку собственной пехоты у корпуса было относительно немного, а югославская пехота не поспевала за ними. Об этих неувязках в наступлении советских и югославских войск напомнила Генштабу телеграмма Н. В. Корнеева от 13 октября, помеченная югославским телеграфистом не совсем обычным грифом: "По радио, очень молния". Телеграмму доложили Ставке. На 3-й Украинский фронт пошла депеша, требующая посадить на наши танки югославскую пехоту и совместно быстрее брать Белград.

Ф. И. Толбухин к тому времени и сам заметил некоторый разнобой в наступлении войск и обратился к маршалу Тито. Оба они стремились сбить оборону противника, не позволить ему отводить войска. В пределах Белграда враг мог, опираясь на городские сооружения, организовать прочную оборону и вынудить наступающих начать осаду города. Всем было понятно, что это значило: не только были бы потеряны время и люди, но подвергся бы разрушению и сам город. Следовательно, торопиться вперед нужно было и танкам, и пехоте – и не порознь, а только вместе.

Во исполнение указаний Ставки Ф. И. Толбухин попросил Верховного Главнокомандующего НОАЮ посадить свою пехоту на советские танки и автомашины для совместного захвата Белграда и тем самым ускорить темп развития операции. Маршал Тито, конечно, сразу же дал согласие. Уже 14 октября первые советские танки с десантом из наших автоматчиков и бойцов 1-го Пролетарского корпуса завязали сражение за Белград.

О боях в югославской столице написано много как у нас, так и в Югославии. Можно лишь подчеркнуть, что противник сумел перебросить сюда некоторые свои силы, и бои в Белграде носили крайне напряженный характер. Особенно сильное сопротивление враг оказывал в районе старинной крепости Калемегдан. В тесном взаимодействии с советской пехотой и танками 4-го гвардейского механизированного корпуса в Белграде вели бои части 1, 5, 6, 11, 16, 21, 28 и 36-й пехотных дивизий Народно-освободительной армии Югославии.

Успешный разгром врага в значительной мере был предопределен тем, что, как ни стремилось немецко-фашистское командование отвести в Белград с юго-востока и юга более чем 20-тысячную группировку своих сил, ему это не удалось. В то время как развертывалось сражение за столицу Югославии, на юго-восточных подступах к ней разгорелись упорные бои. Здесь в тесном взаимодействии наступали 75-й стрелковый корпус 57-й армии, 14-й югославский корпус, части 5-й ударной дивизии 1-го Пролетарского корпуса НОАЮ, наша 5-я отдельная мотострелковая бригада. Они успели отрезать, зажать врага в клещи и приступили к его уничтожению. Особенно хорошо действовали 15-я – под командованием гвардии полковника М. А. Андрианова и 14-я – под командованием гвардии полковника Н. А. Никитина гвардейские механизированные бригады 4-го мехкорпуса. О доблестных действиях этих бригад доложил в Главное политуправление генерал И. С. Аношин – начальник политуправления 3-го Украинского фронта, прибывший в Белград вместе с передовыми частями.

На подступах к столице противник оставил около 200 орудий разных калибров и 1500 автомашин с грузами. Остатки разгромленных немецко-фашистских войск рассеялись по лесу южнее горы Авала, где их продолжали добивать югославские воины.

20 октября командир 4-го гвардейского механизированного корпуса гвардии генерал-лейтенант танковых войск В. И. Жданов и командир 1-го Пролетарского корпуса Народно-освободительной армии Югославии генерал-подполковник Пеко Дапчевич доложили командованию об освобождении столицы Югославии. Тогда же состоялся общегородской митинг. Только что вышедшие из боя командиры героических войск – советский генерал Жданов и югославский генерал Дапчевич выступили перед жителями Белграда с горячими речами и крепко обнялись. Тысячи людей громко приветствовали боевых побратимов. А вечером того же дня в Москве прогремел артиллерийский салют доблестным воинам 3-го Украинского фронта и войскам Народно-освободительной армии Югославии.

21 октября маршал Тито прислал командующему 3-м Украинским фронтом благодарственное письмо.

"Прошу,– писал он,– передать вверенным Вам войскам, действующим в направлении Белграда, следующее: выражаю свою благодарность бойцам, офицерам и генералам частей Красной Армии, которые совместно с частями НОАЮ освободили нашу столицу Белград.

Ваш героизм и упорство, проявленные в ожесточенных боях по освобождению Белграда, народы Югославии всегда будут помнить как незабываемый героизм войск Красной Армии. Ваша кровь и кровь бойцов ПОАЮ, пролитая в совместном бою против общего врага, навеки закрепит братство народов Югославии с народами Советского Союза".

Многие советские воины были награждены югославскими орденами, а генерал В. И. Жданов получил звание Народного Героя Югославии.

Во время боев за Белград в Генеральном штабе, Верховном штабе НОАЮ и штабе 3-го Украинского фронта уже думали над тем, как развивать операции после освобождения города. Немецко-фашистское командование старалось вывести на север основную массу своих войск, располагавшихся в Греции и на юге Югославии. Войска противника шли по железным дорогам и шоссе западнее Белграда и вдоль побережья Адриатического моря. Наиболее удобным и коротким путем для них была долина реки Западная Морава.

Военный совет 3-го Украинского фронта 15 октября обратился в Генеральный штаб с предложением перехватить пути отхода противника на север. Ф. И. Толбухин, В. М. Лайок и А. П. Тарасов доложили, что достигнутые 3-м Украинским фронтом, Народно-освободительной армией Югославии и болгарской армией рубежи западнее Южной Моравы уже сейчас дают возможность овладеть Чачаком и Кралево, захват которых поставил бы преграду немецко-фашистским войскам. Предлагалось теперь же нанести удар частью сил 57-й армии в направлении Горни-Милановац, Чачак с последующим развитием наступления на Кралево. Одновременно наносился бы удар на Крагуевац.

Мнение командования фронта разделял Верховный штаб НОАЮ и лично маршал Тито. Югославские товарищи вместе с тем полагали, что после взятия городов Чачак и Кралево врагу останется единственный путь отхода из Албании и Греции через Черногорию и Санджак на Сараево. "Дабы лишить противника этой возможности,– писал маршал И. Броз Тито командующему 3-м Украинским фронтом 18 октября, – считаю (нужным) основные силы Белградской группы вверенных Вам войск направить через Лазаревац, Валево, Зворник, Власеница и овладеть Сараево... Для совместных действий с частями 3-го и 5-го армейских корпусов НОАЮ по быстрейшему овладению Сараево предлагаю направить части 4-го гвардейского механизированного корпуса". Одновременно сообщалось, что районы, где должны были проходить советские и взаимодействующие югославские войска, освобождены от немецко-фашистских частей,

Однако ни тот, ни другой план не были осуществлены. Вопрос о перехвате путей отхода противника решили по третьему варианту: путем совместных операций югославских и болгарских войск в районе Приштина, где проходила последняя железная дорога, используемая противником для эвакуации немецко-фашистских войск из Греции на север. О плане операции и взаимодействии югославские и болгарские штабы быстро договорились, а затем провели успешное наступление.

В конце октября 1944 г. соединения и части 3-го Украинского фронта, выполнив задачу на территории Югославии, уходили в новый поход. Для дальнейшей помощи нашим югославским друзьям оставались только советские летчики, достойно продолжавшие военные и интернациональные традиции, окрепшие в славные дни Белградской операции. Наши авиаторы должны были поддержать войска НОАЮ в предстоящих операциях по окончательному разгрому противника: в стране еще оставались по крайней мере десять немецких дивизий и почти двести тысяч недобитых войск Павелича, Недича, Рупника и Михайловича.

В октябре 1944 г. более четко обозначился замысел немецко-фашистского командования в Югославии. Оно не только спешно отводило свои войска на север, но и форсировало строительство оборонительных рубежей по рекам Драва, Сава и Дрина. Эти рубежи, по-видимому, предназначались для того, чтобы прикрыть отход гитлеровских сил из Италии и Югославии в Венгрию и Австрию. На линии Триест, Марибор, Братислава тоже спешно готовились хорошо укрепленные позиции, или, как их называли сами немцы, "рубежи решительного сопротивления". Они должны были обеспечить сплошной фронт немецко-фашистских войск от Италии до Венгрии. Противник ждал, что советское командование будет вбивать клин в этот фронт, и готовился к противодействию.