Текст книги "Генеральный штаб в годы войны"

Автор книги: С Штеменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 66 страниц)

Спору нет, различия в положении и характере деятельности войск и Генштаба есть. И конечно, большие. Но разрыва между ними на практике не было.

Не касаясь здесь философских глубин вопроса о роли человека в войне, должен сказать, однако, что в то время мы, как никогда, остро чувствовали, насколько все наши замыслы и планы зависят в конечном счете от советского воина, его стремления победить врага. Сквозь скупые строки немногословных оперативных сводок и боевых донесений жизнь каждый день напоминала нам об этом. Такие понятия, как "отвага", "мужество", "геройство", воспринимались Генеральным штабом осязаемо, зримо.

24 июня 1941 года решением ЦК ВКП (б) был создан специальный орган информации о положении на фронтах и доблести наших войск – Совинформбюро. Материалы стекались туда по различным каналам. Одним из них являлось Оперативное управление Генштаба. Обязав нас заниматься подготовкой материалов для Совинформбюро, партия еще более укрепила наши связи с войсками, приковала наше внимание к человеку, идущему в бой с ее именем на устах и готовому отдать жизнь за свободу и независимость своей родной страны, своего народа.

Несмотря на очень тяжелую обстановку в начале войны, не был забыт вопрос о награждении героев. Уже за первые бои с немецко-фашистскими агрессорами отличившихся военнослужащих Президиум Верховного Совета СССР наградил орденами и медалями, а некоторым из них за выдающиеся подвиги присвоил звание Героя Советского Союза. Однако обычная для мирного времени процедура вручения наград не соответствовала боевой обстановке и массовому характеру героизма. Поэтому Президиум Верховного Совета Указом от 18 августа 1941 года изменил ее. Право вручать ордена и медали от имени высшего органа государственной власти непосредственно в действующей армии, по месту службы награжденных, получили военные советы фронтов, флотов и отдельных армий.

Но и эта мера оказалась недостаточной: слишком много времени затрачивалось на прохождение через Москву наградной документации. 22 октября того же года военным советам было предоставлено право не только вручать, а и самостоятельно награждать отличившихся от имени Президиума Верховного Совета СССР. В дальнейшем, чтобы не оставить без наград лиц, достойных этого, Указом Президиума Верховного Совета от 10 ноября 1942 года право награждения распространилось на командиров корпусов, дивизий, бригад и полков, а затем и на командующих родами войск.

В первый год войны награждение военнослужащих производилось тремя орденами – Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды, а также медалями. Этими орденами за войну в целом состоялось соответственно 8800, 238 000 и 2 811 000{23} награждений.

Позже возникла потребность особо выделять подвиги бойцов и командиров в борьбе именно с немецко-фашистскими захватчиками. С этой целью 20 мая 1942 года был учрежден новый орден – Отечественной войны I и II степени. Им награждались отличившиеся в боях офицеры и солдаты.

В 1942-43 годах учреждены ордена Суворова и Кутузова, оба трех степеней, и орден Александра Невского. Этими наградами отмечались только командиры, причем орденом Суворова I степени награждались:

"...командующие фронтами и армиями, их заместители, начальники штабов, начальники оперативных управлений и оперативных отделов, начальники родов войск (артиллерии, воздушных сил, бронетанковых и минометных) фронтов и армий".

За годы войны общее количество награждений составило: орденом Отечественной войны I степени-324 800, II степени-951 000, орденом Александра Невского-40 000, орденом Суворова I степени-390, II– 2 100, III – 3 000, орденом Кутузова I степени – 660, II – 2 570, III – 2 200.

В октябре 1943 года, когда разгорелись ожесточенные бои за освобождение Украины, был учрежден орден Богдана Хмельницкого тоже трех степеней. Им награждались военачальники, командиры и бойцы Советской Армии, партизанские командиры и рядовые партизаны. Всего этим орденом I степени произведено 200 награждений, II степени – 1 450, III степени – 5 400.

3 марта 1944 года для награждения военных моряков Президиум Верховного Совета СССР учредил ордена Ушакова и Нахимова, каждый двух степеней, а также медали имени тех же флотоводцев. Статут этих орденов предусматривал награждение ими адмиралов, генералов и офицеров Военно-Морского Флота, а медалями награждались старшины и матросы. Орденом Ушакова I степени за время войны было 30 награждений, II степени – 180, орденом Нахимова соответственно 70 и 450. Медалью Ушакова произведено 14 000 награждений, медалью Нахимова 12 800.

Среди отличий Великой Отечественной войны особое место занял солдатский орден Славы трех степеней, учрежденный 8 ноября 1943 года. В авиации им награждались также воздушные бойцы в звании младших лейтенантов. Награждение этим орденом производилось последовательно, начиная с III степени. Причем орденом Славы 1 степени мог наградить только Президиум Верховного Совета СССР. Полными кавалерами ордена Славы стали 2 200 человек. Из них трое – И. Г. Драченко, А. В. Алешин, П. X. Дубинда были, кроме того, удостоены звания Героя Советского Союза{24}. Орденом Славы II степени награждено 46 000 военнослужащих, а III степени-868 000.

8 ноября 1943 года Президиум Верховного Совета СССР учредил высший военный орден – орден "Победа" для награждения полководцев за успешное проведение боевых операций большого масштаба. Кавалерами этого ордена стали: А. И. Антонов, Л. А. Говоров, П. С. Конев, Р. Я. Малиновский, К. А. Мерецков, К. К. Рокоссовский, С. К. Тимошенко, Ф. И. Толбухин. Дважды орденом "Победа" награждены А. М. Василевский, Г. К. Жуков и И. В. Сталин.

Героизм был и оставался на протяжении всей войны характерной чертой наших воинов, прямо и непосредственно связанной с главным истоком подвигов – горячим советским патриотизмом. Нет вины тех бойцов и командиров, которые приняли первые тяжелые бои с фашистами и не были за это отмечены наградами. Отступая от границы, наши воины дрались с врагом, не жалея ни сил, ни самой жизни. Истребляя гитлеровские полчища, они остановили врага и подорвали мощь военной машины третьего рейха.

В силу ряда причин – и в первую очередь потому, что не до наград тогда было, – в 1941 году имело место не многим более 32 700 награждений, в 1942 году – около 395 000. 1943 год, ознаменовавшийся блестящими победами советских войск, характеризуется в то же время огромным скачком числа награждений – до 2 050 000. В 1944 году число это увеличивается еще более и достигает 4 300 000. В 1945 году боевые действия заняли менее 6 месяцев, но число награждений превысило 5 470 000, из них 3 530 000 было произведено приказами командиров полков, то есть непосредственно на поле боя.

А всего за подвиги и мужество, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками и японскими империалистами, по данным на 1 сентября 1948 года, число награждений только орденами превзошло 5 300 000. Звание же Героя Советского Союза получили 11 603 человека, в том числе 87 женщин. Дважды удостоились этой высокой чести 98 военнослужащих и трижды – трое: Г. К. Жуков, И. Н. Кожедуб, А. И. Покрышкин.

Огромное количество людей награждено медалями "За отвагу" и "За боевые заслуги". Первой из них произведено 4 230 000 награждений, второй – 3 320 000.

Казалось, никто не забыт. По указанию Ставки Народным Комиссариатом Обороны был детально разработан и объявлен специальными приказами порядок награждения за уничтожение неприятельских самолетов и танков, за вынос с поля боя раненых и их оружия, за форсирование рек. Лиц, особо отличившихся при форсировании крупных водных преград, Ставка обязывала представлять к званию Героя Советского Союза и награждению боевыми орденами, включая ордена Суворова и Кутузова. Тем не менее, когда отгремели пушки, выявилось немало скромных тружеников войны, которым еще не воздано должное. В 1946 году за подвиги военного времени было награждено 240 000 человек, в 1947 году – 408 000, в 1948 году – 4000. Работа в этом направлении продолжается до сих пор, о чем свидетельствуют, в частности, награждения, произведенные в 20-ю годовщину победоносного окончания Великой Отечественной войны. Особое уважение оказывается воинам, пролившим кровь в бою. В послевоенный период таких награждено более 840 000 человек.

В 1942 году были учреждены медали: "За оборону Ленинграда", "За оборону Одессы", "За оборону Севастополя", "За оборону Сталинграда". В 1944 году к ним прибавились еще три: "За оборону Москвы", "За оборону Кавказа", "За оборону Советского Заполярья". И наконец, уже после войны, 21 июня 1961 года, появилась медаль "За оборону Киева". Соответственно ими награждено: участников обороны Ленинграда более 930 000, Москвы – 477 000, Одессы – около 25 000, Севастополя – более 39 000, Сталинграда – 707 000, Киева – 62 000, Кавказа 580 000, Заполярья – свыше 307 000. Кроме того, более 6 716 000 человек награждены медалями "За взятие Будапешта", "За взятие Кенигсберга", "За взятие Вены", "За взятие Берлина", "За освобождение Белграда", "За освобождение Варшавы" и "За освобождение Праги".

Специальные медали были выбиты в ознаменование полной нашей победы над фашистской Германией и милитаристской Японией. Медалью "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." награждено около 13 666 000 человек, а медаль "За победу над Японией" получили без малого 1 725 000 человек.

Наконец, более 127 000 особо отличившихся партизан и партизанок, а также организаторов и руководителей партизанского движения были удостоены специальных медалей "Партизану Отечественной войны" I и II степени.

В целом же число наград, которыми отмечены участники Великой Отечественной войны, превышает 35 234 000.

С 1943 года орденами стали награждаться также соединения и части действующей армии и Военно-Морского Флота. Всего за время войны было произведено более 10 900 таких награждений, в том числе орденом Ленина свыше 200, Красного Знамени – 3 270, Суворова I степени – 3, Ушакова I степени – 8, Кутузова I степени – 3, Богдана Хмельницкого I степени – 10, Нахимова I степени – 5, Суворова II степени – 676, Ушакова II степени – 13, Кутузова II степени – более 530, Богдана Хмельницкого II степени – 850, Нахимова II степени-2, Суворова III степени– 849, Кутузова III степени-1060, Богдана Хмельницкого III степени– 216, Александра Невского – более 1 480, Отечественной войны I степени – 7, Красной Звезды – свыше 1740.

Существовали и другие меры поощрения войск за успешные и умелые боевые действия.

Еще в 1941 году в трудных условиях нашего отступления особо отличились четыре стрелковые дивизии-100, 127, 153 и 161-я. Действуя на главном стратегическом направлении, они неоднократно наносили сокрушительные контрудары по врагу, неистово рвавшемуся к Москве. За эти их подвиги в бою, за организованность, дисциплину и примерный порядок Народный комиссар обороны приказом от 18 сентября присвоил им гвардейское звание. 100, 127, 153 и 161-я стрелковые дивизии с того дня стали именоваться соответственно 1, 2, 3 и 4-й гвардейскими стрелковыми дивизиями.

Так родилась Советская гвардия.

Для нее был установлен особый порядок прохождения службы. Всему командному и начальствующему составу выплачивался полуторный, а бойцам двойной оклад денежного содержания. Для гвардейцев ввели специальный нагрудный знак, для частей и соединений учредили гвардейские знамена.

В последующем – 16 апреля 1943 года – Ставка определила порядок использования гвардии. Гвардейские дивизии, как наиболее опытные и устойчивые, предназначались для решения важнейших задач в наступательных операциях, а в обороне – для контрударов по противнику. Это было разумно во всех отношениях, а главное – еще больше укрепляло авторитет гвардейского звания, хотя и до того оно являлось символом воинской доблести и высшей честью для войск.

К 1943 году относится и еще одно нововведение в системе поощрении наиболее отличившихся частей, соединений и крупных войсковых объединений. Общеизвестно, что это был год коренного перелома в войне. Уже в самом его начале на важнейших участках советско-германского фронта гитлеровские армии оказались опрокинутыми. В снегах под Сталинградом добивалась окруженная ударная группировка противника. Сокрушив врага под Воронежем, Советская Армия выходила на дальние подступы к Харькову и стучалась в ворота Донбасса. Началось массовое изгнание оккупантов с советской земли. В ознаменование одержанных побед Ставка предложила Генеральному штабу подготовить поздравительный приказ войскам восьми фронтов.

Этот первый в истории Великой Отечественной войны поздравительный приказ Верховного Главнокомандующего (25 января 1943 года) носил несколько общий характер. Отличившиеся соединения в нем не перечислялись, фамилии их командиров и даже командующих армиями, фронтами не указывались. Текст был очень-очень лаконичен:

"В результате двухмесячных наступательных боев Красная Армия прорвала на широком фронте оборону немецко-фашистских войск, разбила сто две дивизии противника, захватила более 200 000 пленных, 13 000 орудий и много другой техники и продвинулась вперед до 400 км. Наши войска одержали серьезную победу. Наступление наших войск продолжается.

Поздравляю бойцов, командиров и политработников Юго-Западного, Южного, Донского, Северо-Кавказского, Воронежского, Калининского, Волховского, Ленинградского фронтов с победой над немецко-фашистскими захватчиками и их союзниками – румынами, итальянцами и венграми под Сталинградом, на Дону, на Северном Кавказе, под Воронежем, в районе Великих Лук, южнее Ладожского озера.

Объявляю благодарность командованию и доблестным войскам, разгромившим гитлеровские армии на подступах Сталинграда, прорвавшим блокаду Ленинграда и освободившим от немецких оккупантов города – Кантемировка, Беловодск, Морозовский, Миллерово, Старобельск, Котель-никово, Зимовники, Элиста, Сальск, Моздок, Нальчик, Минеральные Воды, Пятигорск, Ставрополь, Армавир, Валуйки, Россошь, Острогожск, Великие Луки, Шлиссельбург, Воронеж и многие другие города и тысячи населенных пунктов".

Заканчивался приказ призывом, в котором формулировалась ближайшая задача: "Вперед, на разгром немецких оккупантов и изгнание их из пределов нашей Родины!"

Этот документ был опубликован во всех газетах и многократно передавался по радио.

Неделю спустя, а именно в ночь на 3 февраля 1943 года, представитель Ставки маршал артиллерии Н. Н. Воронов и командующий Донским фронтом генерал-полковник К. К. Рокоссовский донесли о полной ликвидации противника, окруженного в районе Сталинграда. Верховный Главнокомандующий приказал отправить им немедля ответную телеграмму. Она была тут же написана и в окончательной редакции выглядела так:

"Поздравляю вас и войска Донского фронта с успешным завершением ликвидации окруженных под Сталинградом вражеских войск. Объявляю благодарность всем бойцам, командирам и политработникам Донского фронта за отличные боевые действия".

Утром 3 февраля эта телеграмма по инициативе Генерального штаба без всяких изменений была оформлена как приказ Верховного Главнокомандующего.

Шли дни. Война продолжалась. 5 июля 1943 года наступлением противника начался оборонительный этап знаменитой Курской битвы. К исходу дня 23 июля наши войска отбросили гитлеровцев на прежние рубежи и полностью восстановили первоначальное положение.

Перед очередным докладом Верховному Главнокомандующему у исполнявшего обязанности начальника Генерального штаба А. И. Антонова, как обычно, происходила оценка обстановки. При этом был сделан вывод: наши оборонительные задачи успешно решены, наступление главных сил немецко-фашистских войск на орловско-курском направлении окончательно провалилось, а вместе с ним похоронен и план всей летней кампании противника. В порядок дня выдвигалась новая задача – разгром основной группировки врага и развитие наступления по планам, намеченным советским Верховным Главнокомандованием.

Все это было доложено И. В. Сталину в ночь на 24 июля, а утром Верховный Главнокомандующий позвонил по телефону в Генштаб и распорядился, чтобы мы срочно подготовили поздравительный приказ войскам, победившим противника в Курской битве. Это был третий приказ подобного рода. Проект его мы закончили к полудню. Адресовался он командующим войсками Центрального, Воронежского и Брянского фронтов: генералу армии К. К. Рокоссовскому, генералу армии Н. Ф. Ватутину и генерал-полковнику М. М. Попову.

Около 16 часов Антонова и меня вызвали в Ставку. Сталин был в радостном возбуждении. Он не стал слушать наш доклад об обстановке, которая и без того была уже известна ему, а сразу потребовал зачитать вслух проект приказа.

В самом начале заготовленного нами документа подчеркивался важнейший стратегический результат, завоеванный Советской Армией:

"Вчера, 23 июля, успешными действиями наших войск окончательно ликвидировано июльское немецкое наступление из районов южнее Орла и севернее Белгорода в сторону Курска".

Затем коротко сообщалось о противнике:

"С утра 5 июля немецко-фашистские войска крупными силами танков и пехоты, при поддержке многочисленной авиации, перешли в наступление на орловско-курском и белгородско-курском направлениях. Немцы бросили в наступление против наших войск свои главные силы, сосредоточенные в районах Орла и Белгорода".

Никаких возражений со стороны Верховного Главнокомандующего такое начало приказа не вызвало, и чтение продолжалось:

"...Всего со стороны противника в наступлении участвовало 17 танковых, 3 моторизованные и 18 пехотных немецких дивизий.

Сосредоточив эти силы на узких участках фронта, немецкое командование рассчитывало концентрическими ударами с севера и юга в общем направлении на Курск прорвать нашу оборону, окружить и уничтожить наши войска, расположенные по дуге Курского выступа".

Далее говорилось, что немецкое наступление не застало наши войска врасплох, они были готовы не только к отражению натиска немцев, но и к нанесению мощных контрударов. Тут же приводились конкретные цифровые данные:

"Ценой огромных потерь в живой силе и технике противнику удалось лишь вклиниться в нашу оборону на орловско-курском направлении на глубину до 9 км и на белгородско-курском направлении – от 15 до 35 км. В ожесточенных боях наши войска измотали и обескровили отборные дивизии немцев и последующими решительными контрударами не только отбросили врага и полностью восстановили положение, занимавшееся им до 5 июля, но и прорвали оборону противника, продвинувшись в сторону Орла от 15 до 25 километров".

Когда дело дошло до вывода: "Таким образом, немецкий план летнего наступления нужно считать полностью провалившимся",– Верховный Главнокомандующий остановил чтение и продиктовал следующую вставку: "Тем самым разоблачена легенда о том, что немцы летом в наступлении всегда одерживают успехи, а советские войска вынуждены будто бы находиться в отступлении".

– Надо об этом сказать,– пояснил он.– Фашисты во главе с Геббельсом после зимнего поражения под Москвой все время носятся с этой легендой.

Вслед за тем в приказе шло перечисление отличившихся войск и назывались фамилии командующих армиями. Не похож он был на прошлые приказы и своей концовкой. Мы не могли не помянуть здесь тех, кто во имя победы заплатил жизнью. Приказ заканчивался так:

"Поздравляю вас и руководимые вами войска с успешным завершением ликвидации летнего немецкого наступления.

Объявляю благодарность всем бойцам, командирам и политработникам руководимых вами войск за отличные боевые действия.

Вечная слава героям, павшим на поле боя в борьбе за свободу и честь нашей Родины!"

Приказ тут же был подписан и передан по радио. В Ставке он понравился. Нам предложили и впредь придерживаться этой формы, то есть адресовать приказ командующим фронтами, показывать фамилии командующих армиями и командиров отличившихся войск, кратко излагать результаты сражения. Оставлялась и концовка в честь павших героев. Она совершенствовалась раз от разу и наконец получила такую редакцию:

"Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины. Смерть немецким захватчикам!"

Эта же концовка, кроме последних трех слов, вошла и в приказ, посвященный победоносному завершению войны.

5 августа, когда были взяты Орел и Белгород, в Ставке возникла новая идея. Как только командующие фронтами доложили Верховному о взятии этих городов (о таких победах они всегда стремились докладывать ему непосредственно), генерала Антонова и меня вызвали в Ставку. Сталин только что вернулся с Калининского фронта. Собрались и все остальные члены Ставки.

– Читаете ли вы военную историю? – обратился Верховный к Антонову и ко мне.

Мы смешались, не зная, что ответить. Вопрос показался странным: до истории ли было нам тогда!

А Сталин меж тем продолжал:

– Если бы вы ее читали, то знали бы, что еще в древние времена, когда войска одерживали победы, то в честь полководцев и их войск гудели все колокола. И нам неплохо бы как-то отмечать победы более ощутимо, а не только поздравительными приказами. Мы думаем,– кивнул он головой на сидевших за столом членов Ставки,– давать в честь отличившихся войск и командиров, их возглавляющих, салюты. И учинять какую-то иллюминацию...

Так было решено отмечать победы наших войск торжественными залпами в Москве и каждый залп сопровождать пуском разноцветных ракет, а перед тем передавать по всем радиостанциям Советского Союза приказ Верховного Главнокомандующего. Ответственность за это возлагалась на Генеральный штаб.

В тот же день, 5 августа, был издан поздравительный приказ и дан первый салют в честь освобождения Орла и Белгорода. Одновременно трем стрелковым дивизиям (5, 129, 380-й) было присвоено наименование Орловских и двум (89-й и 305-й) – Белгородских.

В первом салюте участвовали 124 орудия, и дали они 12 залпов. Мы рассчитывали, что так будет и в дальнейшем. Но 23 августа, когда был взят Харьков, стало ясно, что нельзя всех победителей стричь под одну гребенку. Харьков имел очень большое значение, и потому последовало предложение дать в ознаменование его освобождения 20 залпов из 224 орудий. Так мы и поступили.

Салюты с энтузиазмом были восприняты не только населением столицы, но и войсками действующей армии. По нескольку раз на день нам звонили с фронтов и требовали салютов чуть ли не за каждый взятый населенный пункт. Возникла необходимость провести какую-то градацию. Ведь далеко не одно и то же значило освобождение, скажем, Киева и Бердичева, Риги и Шяуляя, Минска и Духовщины.

В дальнейшем Генштаб разработал, а Верховный Главнокомандующий утвердил три категории салютов: 1-я категория – 24 залпа из 324 орудий, 2-я – 20 залпов из 224 орудий, 3-я – 12 залпов из 124 орудий. Разрешение на каждый салют давалось лично Верховным. За редким исключением, Москва салютовала победителям в день изгнания противника из того или иного пункта. Перечень войск и фамилии командиров, которых надлежало отметить в приказе, представлялись командующим фронтом. Приказ готовился Оперативным управлением, причем вступительная его часть, характеризовавшая действия войск, или, как мы говорили тогда, "шапка" приказа, обязательно докладывалась Верховному Главнокомандующему. Обычно это делалось по телефону, и тут же согласовывалась категория салюта.

"Шапки" писали либо генерал-лейтенант А. А. Грызлов, либо я. Особенно набил на этом руку Анатолий Алексеевич. Подправлялись "шапки" только изредка, чаще всего с исторических позиций. Например, в приказ от 27 января 1945 года, отдававшийся по случаю прорыва обороны противника в районе Мазурских озер, Верховный добавил фразу: "считавшейся у немцев с времен первой мировой войны неприступной системой обороны". Тем самым подчеркивалась значимость одержанной победы.

Салюты по первой категории – 24 залпа из 324 орудий – производились только в случае освобождения столицы союзной республики, при овладении столичными городами других государств и в честь некоторых других особо выдающихся событий. Всего за время войны было 23 таких салюта. Давались они за разгром и изгнание противника из Киева, Одессы, Севастополя, Петрозаводска, Минска, Вильнюса, Кишинева, Бухареста, Таллина, Риги, Белграда, Варшавы, Будапешта, Кракова, Вены, Праги, а также за овладение Кенигсбергом и Берлином. Кроме того, салюты по первой категории давались при выходе наших войск на южную государственную границу 26 марта 1944 года, при выходе на юго-западную границу 8 апреля 1944 года и в честь соединения с англо-американскими войсками в районе Торгау 27 апреля 1945 года. В ходе войны с империалистической Японией было также произведено два таких салюта: один – по случаю разгрома Квантунской армии и другой – 3 сентября 1945 года – в честь полной победы над Японией.

По второй категории – 20 залпов из 224 орудий – Москва салютовала 210 раз. В том числе: при освобождении больших городов – 150 раз, при прорыве сильно укрепленной обороны противника – 29, по завершении разгрома крупных неприятельских группировок – 7, в честь форсирования рек – 12, при вторжении наших войск в немецкие провинции, преодолении Карпат, захвате островов – 12.

По третьей категории – 12 залпов из 124 орудий – салюты производились 122 раза, главным образом при овладении узлами железных и шоссейных дорог, а также крупными населенными пунктами, имевшими оперативное значение.

В День Победы над фашистской Германией, 9 мая 1945 года, был дан салют 30 залпами из 1000 орудий.

Издавались и такие благодарственные приказы, оглашение которых не сопровождалось салютами. Так было, например, 12 августа 1943 года, когда четыре наши дивизии овладели городом Карачев. Другой такой же приказ был подписан 18 сентября 1943 года. В нем выражалась благодарность 2-му гвардейскому кавалерийскому корпусу за прорыв в тыл противника, форсирование реки Десны и удержание плацдарма до подхода главных сил. Форсирование Днепра было отмечено двумя аналогичными приказами.

Бывало и так: в честь освобождения Киева салют состоялся 6 ноября 1943 года, а через десять дней выяснилось, что фронт не назвал нам пяти отдельных полков (трех минометных, одного пушечного и одного танкового), участвовавших в боях за столицу Украины. Доложили Верховному, и последовало указание дать дополнительный приказ без салюта и всем пяти полкам присвоить наименование Киевских.

За время войны с гитлеровской Германией всего было отдано 373 благодарственных приказа, из них без салютов – 20. По годам они распределялись так: в 1943 году -55, в 1944 году – 166, в 1945 году по 9 мая – 148. В том же заключительном году войны последовали еще 5 приказов, сопровождавшихся салютами: о Параде Победы – 24 июня, в честь Военно-Морского Флота – 22 июля, в честь Военно-Воздушных Сил – 19 августа, по случаю победы над Квантунской армией – 23 августа и в связи с подписанием акта о безоговорочной капитуляции Японии – 3 сентября.

В 1943 году было пять дней, когда производились по два победных салюта, и два дня – с тремя салютами. В 1944 году насчитывается 26 дней, когда Родина салютовала дважды, 4 дня, ознаменовавшихся тремя салютами каждый, и один день, 27 июля, прогремевший пятью салютами (Родина чествовала тогда героев, взявших с боями города Белосток, Станислав, Даугавпилс, Львов, Шяуляй).

1945 год характерен дальнейшим ростом количества салютов. 25 дней было с двумя салютами, 15 – с тремя, 3 – с четырьмя, 2 – с пятью. По пять салютов прогремело 19 января, когда были освобождены города Ясло, Краков, Млава, Лодзь и осуществлен прорыв в Восточной Пруссии, а также 22 января, когда наши войска овладели Инстербургом, Хоэнзальцей (Иновроцлавом), Алленштайном, Гнезно, Остероде.

Наибольшее количество салютов, естественно, пришлось на долю тех фронтов, войска которых победоносно завершали войну на территории гитлеровской Германии или на подступах к ней. Войскам 1-го Украинского фронта Москва салютовала 68 раз, 1-го Белорусского – 46, 2-го Украинского – 45, 2-го Белорусского – 44, 3-го Украинского – 36, 3-го Белорусского – 29, 4-го Украинского – 25.

Как правило, салют давался в честь войск какого-то одного фронта. Но в 27 случаях салюты посвящались сразу трем, четырем н даже пяти взаимодействовавшим фронтам. А если дело касалось приморского города, в освобождении которого наряду с войсками участвовали боевые корабли, то салютовали и флоту.

Конечно, подготовка благодарственных приказов и организация салютов обязанность приятная, поскольку она прямо связывалась с победами наших Вооруженных Сил. В общем объеме работы Оперативного управления это занимало далеко не первостепенное место, однако тоже требовало немалых затрат времени и внимания. При подготовке приказа надо было тщательно выверить нумерацию всех соединений и частей, фамилии командиров, ничего не перепутать и не пропустить. А сроки всегда поджимали – в нашем распоряжении редко когда имелось более двух часов. Донесения об овладении городами поступали обычно к вечеру, салют надо было дать не раньше, чем наступит темнота (иначе пропадал эффект от ракет), но и не позднее 23 часов. В иные дни салюты следовали один за другим, и тут мы выходили из трудного положения только благодаря высокой работоспособности наших офицеров и генералов, отлично знавших обстановку, нумерацию войск и фамилии командиров. Приказы монтировались обычно в кабинете начальника Оперативного управления, и, пока я докладывал Верховному "шапку", мои ближайшие помощники уже заканчивали подготовку остального текста.

До 30 ноября 1944 года благодарственные приказы адресовались только командующим фронтами. Затем прибавился второй адресат – начальник штаба фронта. Инициатива в данном случае исходила снизу. При подготовке очередного приказа в честь войск 2-го Украинского фронта мы, по обыкновению, стали уточнять отдельные детали у начальника штаба фронта генерал-полковника М. В. Захарова. Матвей Васильевич покритиковал нас за недооценку роли штабов: в приказах, мол, отмечаются заслуги всех, а о штабах нет ни слова. Доложили об этом Верховному. Он отнесся к претензии с пониманием:

– Захаров прав. Роль штабов велика. Впредь приказы давать в два адреса командующему и начальнику штаба.

Так мы и стали делать. Первый такой приказ пошел 2-му Украинскому фронту в тот же день, 30 ноября 1944 года.

С благодарственными приказами и салютами не всегда и не все проходило гладко. Бывали споры – кто взял тот или иной пункт? Случались и недовольства, когда Генштаб отказывал в салюте. Командующие некоторых фронтов, действовавших на местности с незначительным количеством крупных населенных пунктов, настойчиво просили произвести салют за относительно небольшие пункты. Если Генштаб не соглашался, они обращались прямо к Верховному, и тот иногда удовлетворял их просьбы. Так было, например, при освобождении Духовщины. В других случаях, от-казав в салюте, Сталин все же отдавал нам распоряжение подготовить благодарственный приказ.