Текст книги "Генеральный штаб в годы войны"

Автор книги: С Штеменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 66 страниц)

Бои были тяжелыми, а результаты их весьма незначительными. Командиры и командующие нервничали. Даже невозмутимого Родиона Яковлевича Малиновского иногда покидало душевное равновесие. Как-то раз командующий 53-й армией генерал И. М. Манагаров, человек тоже очень спокойного характера, обратился к Малиновскому с просьбой выделить армии в связи с ненастьем дополнительные средства тяги. Комфронта коротко и жестко ответил: "Берите тягу у противника..."

Надежды на то, что у нас будет время обстоятельно подготовиться к операции, не сбылись.

В середине октября в Москву прибыли Черчилль и Иден, а также их политические и военные советники. Они вели переговоры с И. В. Стали-ным, В. М. Молотовым, А. И. Антоновым. В отдельных заседаниях довелось участвовать и мне вместе с другими генералами Генштаба и сотрудниками Наркоминдела.

Доклад о положении на фронтах был поручен А. И. Антонову и готовился, как обычно, в Оперативном управлении Генштаба. Кроме обзора операций на советско-германском фронте в нем рассматривались трудности проведения наступательных действий и говорилось о планах советского командования на будущее.

Накануне первого дня переговоров Верховный Главнокомандующий потребовал доклад на просмотр. "Пусть Штеменко привезет его",– было сказано А. И. Антонову, и я отправился на "ближнюю" дачу. Путь не был длинным, и вскоре машина уже шла по зигзагообразной знакомой мне дороге.

И. В. Сталин был один. Не задавая никаких вопросов, он поздоровался, взял у меня доклад и отправился в кабинет. Набил трубку, раскурил и не торопясь уселся за стол. Пробежал глазами несколько страниц. Текст был рассчитан всего на 25-30 минут с учетом, что Антонову придется не только читать его, но и показывать кое-что на карге.

Я сидел неподалеку в полной готовности, но Сталин, слегка посапывая и покряхтывая, правил доклад, не задавая никаких вопросов.

Дело подходило уже к концу, когда Верховный Главнокомандующий, уткнув красный карандаш в строку, заметил:

– В этом месте, товарищ Штеменко, мы посильнее, чем было в проекте доклада, запишем относительно наших планов. Скажем, что будем стремиться скорее выйти к границам гитлеровской Германии, а для этого предварительно разобьем Венгрию. Здесь, в Венгрии, и будет наш главный интерес. Это вам как оператору знать нужно.

...Переговоры с Черчиллем и Иденом проходили успешно. Повестку дня, предварительно согласованную, выдержали, как всегда, с абсолютной точностью. Были решены многие сложные вопросы, в том числе относительно участия СССР в войне против Японии. Подробно остановились на событиях в Юго-Восточной Европе.

Уезжая из Москвы, Черчилль высказал удовлетворение результатами встречи и по-своему отреагировал на вставку, сделанную Сталиным в докладе Антонова относительно направления главных усилий Советских Вооруженных Сил на Венгрию. Премьер-министр Великобритании выразил надежду, что англо-американским войскам удастся в самом скором времени продвинуться к люблинскому проходу в Югославии.

Естественно, что мысль, высказанная Черчиллем, была тщательно рассмотрена. Его фраза не могла означать ничего иного, кроме намерения пробраться через Любляну в центр Европы, обойдя с юга неудобные альпийские хребты, и оказаться на венгерской и австрийской земле раньше советских войск. Опять запахло "балканским вариантом", подаваемым под другим соусом. Верховный Главнокомандующий, конечно, сразу заметил это.

Нужно сказать, что чуть позже союзники провели проверку наших намерений. В самом конце октября в Генштаб прибыл представитель верховного командования союзных войск на Средиземноморском театре генерал-лейтенант Гаммель. Он встретился с А. И. Антоновым и попросил его рассказать о планах наших дальнейших действий на Балканах. Одновременно Гаммель хотел получить данные о замыслах командования Народно-освободительной армии Югославии относительно действий к западу от Белграда и ее силах.

А. И. Антонов наотрез отказался сообщить Гаммелю какие-либо сведения о югославских войсках, заметив при этом: "Продвигаться в Югославию мы не предполагаем. Задачу борьбы с немцами к западу от Белграда выполняет армия маршала Тито, и поэтому интересующие вас данные лучше получить у него".

Что же касается советских планов, то Алексей Иннокентьевич подтвердил все сказанное на совещании с Черчиллем и Иденом: "...нашей главной задачей является быстрее вывести из войны Венгрию, и главные наши усилия поэтому будут направлены в этом направлении".

Как и в других странах, перед советскими войсками, вступившими в Венгрию, встали весьма сложные и многогранные политические задачи. Нужно было наладить правильные и справедливые отношения с венгерским населением. Здесь, как и в Румынии, требовалось тонко соблюсти разницу в отношении к трудовому населению страны и политике правящих кругов, втянувших Венгрию в преступную войну на стороне гитлеровской Германии. Венгерские фашисты запугивали население, распространяя небылицы о советских войсках.

В этой связи Государственный Комитет Обороны 27 октября принял специальное решение о линии поведения советских войск в Венгрии. Он обязал Военный совет 2-го Украинского фронта опубликовать воззвание командования Красной Армии к населению освобожденной территории страны и разъяснить суть освободительной миссии советских воинов, цели и задачи операций наших войск на венгерской земле. Воззвание было немедленно разработано членом Военного совета фронта генералом И. З. Сусайковым и распространено среди венгерского населения.

В воззвании указывалось, что Красная Армия не имеет целью приобретение какой-либо части венгерской территории или изменение существующего общественного строя. Вступление советских войск вызывалось исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением германских войск и военных частей союзной с Германией Венгрии. Единственной целью советских воинов был разгром вражеских германских армий и уничтожение господства гитлеровской Германии в порабощенных ею странах. На венгерской земле не только сохранялась существовавшая там частная собственность граждан, но даже гарантировалась ее охрана советскими военными властями. Продолжали действовать местные органы власти и гражданского самоуправления. В заключение венгерское население призывалось содействовать Красной Армии и тем приблизить час окончания войны.

Директива ГКО и воззвание командования стали основными руководящими документами для военных советов, политических отделов и войск на весь период боевых действий в Венгрии.

Обстановка требовала быстрее развернуть наступление в районе Будапешта: следовало выйти на рубежи, выгодные для удара в сердце гитлеровской Германии; кроме того, взятие города оказало бы большое влияние на положение политических сил в Венгрии.

Обстоятельством, обусловившим ускорение удара на Будапешт, в известной степени были ура-оптимистические доклады Л. З. Мехлиса о разложении и деморализации венгерских войск. Особенно подлила масла в огонь его телеграмма от 28 октября, направленная лично И. В. Сталину:

"Противостоящие нашему фронту части 1-й венгерской армии находятся в процессе разложения и деморализации. Ежедневно войска берут по 1000-1500-2000 и более пленных. 25 октября 1944 г. 18-я армия взяла 2500 пленных, причем сдавались в плен целыми подразделениями... В связи с обходными маневрами войск фронта многие венгерские части попросту рассыпались, и отдельные группы солдат бродят по лесам, часть с оружием, часть без оружия, некоторые переоделись в гражданское..."

Своими докладами Мехлис сумел подогреть воображение И. В. Сталина. Тот запросил Генштаб, как лучше атаковать Будапешт, чтобы быстрее взять его. Ничего не подозревая, мы ответили, что лучше всего использовать обширный плацдарм, захваченный на левом фланге 2-го Украинского фронта в междуречье Тиссы и Дуная. Здесь не нужно было форсировать реку и противник располагал меньшим количеством войск, чем на других направлениях. Кроме того, выдвинутая сюда 46-я армия была относительно свежей. После прорыва она могла бы свернуть на север оборону противника за Тиссой и тем способствовать прямому удару 7-й гвардейской армии Шумилова и 1-й румынской армии на Будапешт с востока.

И. В. Сталин, обдумав соображения Генштаба, позвонил Р. Я. Малиновскому и потребовал, чтобы 2-й Украинский фронт немедленно овладел Будапештом. Даже А. И. Антонов, без прикрас докладывавший обстановку, не смог доказать Верховному Главнокомандующему, что донесения Л. З. Мехлиса не соответствуют действительности, тем более в районе Будапешта.

Напоминаю этот эпизод в связи с тем, что в нашей специальной литературе не раз говорилось о переходе войск 2-го Украинского фронта в наступление на Будапешт 29 октября 1944 г. без достаточной подготовки и накопления сил. Первым написал об этом Р. Я. Малиновский, который лично получил от И. В. Сталина приказ овладеть столицей Венгрии в самое ближайшее время, "буквально на днях". Командующий просил отвести на выполнение задачи пять дней, но данный ему приказ гласил: "Завтра же перейти в наступление на Будапешт".

Устное распоряжение Верховного Главнокомандующего мы подтвердили директивой Ставки в 22 часа 28 октября 1944 г.

В 14 часов на следующий день 46-я армия генерала И. Т. Шлемина, усиленная 2-м гвардейским механизированным корпусом, пошла вперед. Как вскоре доложил в Ставку маршал С. К. Тимошенко, сильное сопротивление и контратаки противника не позволили армии за день боя продвинуться дальше чем на 4-6 км. Нужно отдать должное Р. Я. Малиновскому: он сделал все возможное для успеха войск, в частности, спешно выдвигал в район боев 4-й гвардейский мехкорпус, переданный из 3-го Украинского фронта.

В последующие четыре дня наступление 46-й армии несколько ускорилось, так как в дело были введены гвардейцы М. С. Шумилова и 1-я румынская армия. Командованию фронта и армий очень помогли представитель Ставки Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и маршал авиации Г. А. Ворожейкин. Они умело переключили большую часть авиации для действий в полосе игравшей в данный момент главную роль 46-й армии. Летчики наносили удары по боевым порядкам противника, подавляли его огневые точки перед фронтом продвигающихся войск. Краснозвездные самолеты использовались массированно, и враг не успевал организовать серьезное противодействие. К исходу 3 ноября введенные в сражение 4-й и 2-й гвардейские механизированные корпуса В. И. Жданова и К. В. Свиридова находились всего в 10-15 км к югу и юго-востоку от Будапешта.

На этом продвижение советских войск закончилось. Как доложила разведка, противник сумел использовать временную задержку операции 4-го Украинского фронта западнее Ужгорода и под Чопом, чтобы передислоцировать оттуда в полосу 46-й армии три танковые дивизии. Вскоре мы это почувствовали: атаки наших войск на относительно узком фронте за Тиссой получили решительный отпор. Наши удары повторялись, но успеха не принесли. Как оказалось, силы вражеской обороны на этом участке выросли вдвое, и никто не мог поручиться, что они не возрастут еще более: ведь район столицы Венгрии не был изолирован от страны и других участков фронта, а это позволяло врагу подводить сюда резервы.

Обстановка, таким образом, принимала неблагоприятный для нас характер. Относительно узкая полоса наступления советских войск облегчала врагу успешное противодействие, а конфигурация линии фронта давала ему возможность при определенных условиях организовать и нанести контрудар по далеко выдвинутым к Будапешту боевым порядкам механизированных корпусов и частей 46-й армии. Это грозило срывом наших мероприятий, сулило серьезные неприятности для войск.

В Генштабе задумались. Решение на удар за Тиссой было принято лично Верховным Главнокомандующим, и никто не решился бы его отменить или поправить. Но нужно было спасать положение.

Выход мы видели прежде всего в том, чтобы значительно расширить фронт и повысить активность наступления войск Р. Я. Малиновского. Если по решению II. В. Сталина наступление должно было развиваться в основном за счет 46-й армии на левом фланге фронта, то теперь, по соображениям Генштаба, усилить нажим на врага и прорывать его оборону должны были и войска центра фронта. Генштаб, таким образом, не оспаривая сущности решения Верховного Главнокомандующего, полагал, что на широком фронте врагу будет значительно труднее организовать прочную оборону, чем на узком. Кроме того, широкий фронт наступления открывал перспективу охвата Будапешта не только с помощью войск одного левого фланга фронта (46-я армия), с юго-запада, как мыслилось ранее, но и силами центра – с востока и северо-востока. Двойной охват был бы в данной обстановке более эффективным. Усиление нажима в центре полосы наступления 2-го Украинского фронта помогло бы также армиям И. Е. Петрова преодолеть пробку у Чопа и улучшить условия для их продвижения вперед.

Р. Я. Малиновский с предложениями Генштаба согласился – они совпадали с его взглядами – и сказал, что Военный совет фронта поддержит нас перед Верховным Главнокомандующим.

4 ноября Генеральный штаб доложил о своих соображениях в Ставке. При этом мы сослались и на предложения Военного совета 2-го Украинского фронта, только что доставленные в Москву.

И. В. Сталин не стал возражать. Он приказал дать директиву и ускорить выполнение мероприятий, направленных на охват Будапешта. В директиве говорилось: "...Атака Будапешта на узком фронте силами только двух мехкорпусов с незначительным количеством пехоты может привести к неоправданным потерям и поставить действующие на этом направлении войска под фланговый удар противника с северо-востока".

Поскольку наступление 53-й и 27-й армий, конно-механизированных групп Плиева и Горшкова намечалось командованием фронта только на 10 ноября, Ставка приказала: "Вывести быстрее правое крыло фронта (7 гв., 53, 27 и 40-я армии) на западный берег р. Тисса, с тем чтобы повести наступление широким фронтом и разбить будапештскую группировку противника ударом правого крыла фронта с севера и северо-востока во взаимодействии с ударом левого крыла фронта (46-я армия, 2 и 4 гв. мк) – с юга".

Конно-механизированной группе Плиева приказывалось не позже 7 ноября нанести удар из района Сольнока на север, свернуть оборону противника на Тиссе и вывести за реку правое крыло фронта. Хотя пехоты у Плиева не было, И. В. Сталин поручил эту задачу именно его группе, поскольку других резервов под рукой не имелось.

Под Будапештом вновь разгорелись ожесточенные бои. Войска проявляли высокий героизм, но длительное время не могли добиться решительного успеха. Объяснялось это не только силой обороны противника, но и тем, что у некоторых командующих объединениями после операций в Румынии возникло, так сказать, головокружение от успехов.

Представитель Ставки маршал С. К. Тимошенко, неотлучно находившийся в войсках, 24 ноября 1944 г. доложил в Ставку:

"2-й Украинский фронт является одним из сильных фронтов, имеющих крупные силы для разгрома противостоящего противника, но, несмотря на это, в последнее время он не имеет успеха.

Основными причинами малоуспешных действий считаю следующие:

1. При относительном преимуществе в силах командование фронта стремится разгромить группировки противника сразу на нескольких направлениях (Мишкольц, Эгер, Хатван).

2. Такое стремление бить противника на всех направлениях приводит к распылению сил и не позволяет создавать необходимого преимущества. Например, главная группировка фронта (27, 53 и 7-я гв. армии), имеющая двадцать четыре стрелковые дивизии, три механизированных и танковый корпуса и два кавкорнуса, распределена так:

а) мишкольское направление – 27-я армия в составе восьми стрелковых дивизий на фронте 50 км;

б) эгерское направление – 53-я армия в составе семи стрелковых дивизий на фронте 45 км;

в) хатванское направление – 7-я гв. армия в составе девяти стрелковых дивизий на фронте 55 км. На этом же направлении действуют три механизированных и танковых корпуса и два кавкорпуса.

Таким образом, стрелковые соединения по армиям и направлениям распределены равномерно; некоторое преимущество имеется только в 7-й гв. армии, так как в ее полосе действует группа Плиева, 2-й и 4-й механизированные корпуса, но как Плиев, так и механизированные корпуса измотаны боями и особого перевеса в силах на фронте Шумилова не дают. Кроме того, эти подвижные группы при прорыве организованной обороны действуют разрозненно, без поддержки достаточного количества артиллерии и взаимодействия с пехотой.

3. Командиры соединений и их штабы несколько избалованы успешными действиями в Румынии и Трансильвании и не организуют по-настоящему взаимодействие родов войск.

В связи с изложенным считаю целесообразным потребовать от командования 2-го Украинского фронта:

1) Пересмотреть ранее принятое решение, с тем чтобы создать группировки, имеющие абсолютное превосходство перед противником, на двух направлениях:

а) Хатван – Балашшадьярмат, считая это направление основным;

б) Мишкольц, считая его вспомогательным..."

Ставка согласилась с мнением своего представителя и 26 ноября потребовала от командующего фронтом создать на главном направлении решительное превосходство сил над противником и сосредоточить здесь артиллерийские дивизии прорыва и танковые соединения. Главное направление действий фронта пролегало в полосе наступления 7-й гвардейской армии, обходившей Будапешт с севера.

Ставка приказала:

"1. Для обеспечения успеха намеченного Вами наступления на участке 7-й гв. армии Шумилова сосредоточить не менее двух артиллерийских дивизий прорыва.

2. Привлечь к наступлению на участке Шумилова 6-ю гв. танковую армию Кравченко. Для усиления 46-й армии с участка 7-й гв. армии перебросить не два, а только один мехкорпус.

3. Группу Плиева использовать для развития наступления вслед за 6-й гв, танковой армией.

4. Уплотнить боевые порядки пехоты 7-й гв. армии, для чего расширить к юго-западу полосу наступления 53-й армии..."

Наступление приказывалось начать не позже 2-3 декабря 1944 г.

На этот раз операции 2-го Украинского фронта под Будапештом должны были проводиться совместно с 3-м Украинским фронтом Ф. И. Толбухина. Напомню, что войска 3-го Украинского фронта в октябре завершили выполнение главных освободительных задач в Югославии и теперь могли быть использованы в Венгрии. Генеральный штаб в начале ноября считал нужным применить этот фронт для разгрома противника в Западной Венгрии, чтобы в последующем он мог наступать совместно с войсками Р. Я. Малиновского на венском направлении.

Во время ноябрьских праздников в Москве побывали несколько командующих, и в их числе Ф. И. Толбухин. Как всегда, перед тем как докладывать Ставке обстановку и предложения об использовании войск фронта, командующий обсуждал эти вопросы в Генштабе. Говорили об общем замысле действий советских войск в районе Будапешта, о перегруппировке фронта в Венгрию и его дальнейших задачах. А. М. Василевский, А. И. Антонов и Оперативное управление Генштаба высказались за окружение и последующее уничтожение противника в районе Будапешта силами двух фронтов. Маршал Толбухин твердо поддержал Генштаб.

Согласилась с нами и Ставка. Однако директиву Федор Иванович просил ему пока не давать, поскольку прежде хотел на месте разобраться в обстановке.

В полосе фронта Ф. И. Толбухина были важные новости. 7-9 ноября войска 57-й армии под командованием М. Н. Шарохина на подручных средствах форсировали Дунай в районах Батины и Апатина. Оба плацдарма быстро расширили и через две недели боев соединили. На этом плацдарме правее 57-й армии закрепилась и 4-я гвардейская армия генерала И. В. Галанина. Таким образом, 3-й Украинский фронт нацелился за Дунай.

В связи с этим Ф. И. Толбухин 10 декабря сообщил, что выводить его войска в Западную Венгрию будет неправильно. Их следует применить для окружения и разгрома будапештской группировки противника. "При создавшейся обстановке,подчеркивал маршал,– считаю целесообразным удар фронта нанести в северном направлении на Комарно, а частью сил – на Дьер. Это даст возможность совместно с левым крылом 2-го Украинского фронта разрезать группировку противника и, уничтожая ее по частям, выйти в Придунайскую долину для дальнейшего наступления на Вену". Он просил включить 46-ю армию в состав его фронта: армия форсировала Дунай юго-восточнее Будапешта и захваченный ею плацдарм на западном берегу реки мог послужить хорошим исходным районом для войск фронта в предстоящей операции.

Всю первую половину декабря под Будапештом шли упорные бои. Войска улучшали свои исходные рубежи, штабы обоих фронтов работали над планами предстоящих операций по окружению противника. 15 декабря 3-й Украинский фронт, а через два дня 2-й Украинский доложили планы операций Ставке. Планы были утверждены, но 3-му Украинскому фронту приказали не отвлекать войска на венское направление.

Согласно планам фронты главными силами окружали Будапешт, действуя в обход: с севера – войска Р. Я. Малиновского, с юго-запада – войска Ф. И. Толбухина. Сомкнуться они должны были на Дунае на участке Эстергом, Несмей. Непосредственно на Будапешт наступали 30-й стрелковый корпус 7-й гвардейской армии, 7-й армейский румынский корпус и 18-й отдельный гвардейский стрелковый корпус. Для отражения попыток деблокировать Будапешт предусматривалось создать внешний фронт окружения. Наступление намечалось начать 20 декабря 1944 г.

Особое внимание Генеральный штаб уделил артиллерийскому обеспечению предстоящей операции. Этого требовал прежде всего характер хорошо подготовленной обороны противника, насыщенной большим количеством укрытых огневых точек, – прорвать ее без массирования артиллерийского огня было невозможно. Кроме того, в составе вражеской группировки было много танков. По данным разведки того времени, перед войсками Ф. И. Толбухина находилось пять танковых дивизий (три немецкие и две венгерские) и одна моторизованная. Танки противостояли и фронту Р. Я. Малиновского – здесь были, как мы тогда считали, четыре танковые и три моторизованные дивизии. Основным же средством борьбы с танками служила опять-таки наша артиллерия.

Что же касается Будапешта, то Верховный Главнокомандующий требовал создать здесь как можно более высокую плотность артиллерии. На участке прорыва в полосе 7-й гвардейской армии, наступавшей на главном направлении 2-го Украинского фронта, имелось 224 орудия на километр фронта, а на основном направлении 3-го Украинского фронта средняя плотность артиллерии составляла 170 стволов на километр фронта.

20 декабря 1944 г. оба фронта перешли в наступление. В первой книге своих воспоминаний я писал об ошибке гитлеровского командования, которое, начиная летнюю кампанию 1944 г., полагало, что главный удар Красная Армия нанесет на юго-западном направлении. Видимо, и сейчас, в преддверии 1945 г., гитлеровцы не отказались от этого заблуждения, тем более что на западном направлении советские войска стояли в обороне. Поэтому противник резко увеличил численность войск и количество танков на внешнем фронте окружения Будапешта. Очевидно, он делал ставку на маневренные формы боевых действий, не собирался оставлять западные районы Венгрии и намеревался деблокировать свои попавшие в котел войска. Нужно было ждать сильных контрударов. С попыткой нанести их мы встретились уже на следующий день наступления, 21 декабря, в полосе действий 7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова и танкистов генерала А. Г. Кравченко – в районе Немце, Сакалош, Шахты. Противник стремился здесь отрезать и разгромить наши части, но сам попал под удары во фланг и тыл и был отброшен с тяжелыми потерями.

В полосе наступления 3-го Украинского фронта враг тоже подготовил контрудар, опираясь на укрепленную линию "Маргарита", но просчитался во времени, и его намерения были сорваны в момент сосредоточения сил контрударной группировки. Об этом свидетельствовали две карты 2-й танковой дивизии немцев, захваченные 22 декабря 1944 г. в районе Секешфехервара войсками 3-го Украинского фронта. Они о многом рассказали опытному штабу. Ф. И. Толбухин доложил тогда в Генеральный штаб: "На одной из них (имеются в виду карты.– С. Ш.) нанесена кодировка большого количества населенных пунктов на нашей территории к юго-востоку от озера Балатон. На другой карте показано расположение штабов 3-го и 57-го танковых корпусов, штабов и частей 1, 3, 6, 23-й танковых дивизий и 130-го танкового полка РГК. Все это наглядно подтверждает, что немцы готовились к активным действиям к востоку от озера Балатон". Как стало известно позже, здесь были, кроме того, 8-я танковая дивизия и отдельные батальоны танков.

Генштаб разделял мнение Военного совета фронта. Доложили Верховному Главнокомандующему. Тот приказал предупредить фронт о необходимости соблюдать особую бдительность и постоянную готовность к отражению контрмероприятий противника. Действительно, немецко-фашистские и салашистские войска ежедневно по многу раз переходили в контратаку. Борьба была ожесточенной, войска рвали оборону врага, теряя много крови. Через шесть суток непрерывных боев 2-й и 3-й Украинские фронты вышли навстречу друг другу на Дунае в районе Эстергома и плотно окружили Будапешт. В окружение попало почти 190 тыс. солдат и офицеров противника. Тогда же был создан внешний фронт – как увидим, это оказалось крайне необходимым.

Главные события были, однако, впереди. Удары наших войск, выделенных для атаки Будапешта, противник отбил. Он продолжал совершенствовать оборону в самом городе и в прилегающем к нему районе. Здесь к 1 января 1945 г. сосредоточились 13 танковых, 2 моторизованные дивизии и мотобригада. Такой плотности танковых войск, по словам самого противника, никогда еще не было на восточном фронте. Мероприятия проводились под руководством нового командующего группой армий "Юг" – генерала Велера, назначенного вместо отстраненного от дел Фриснера.

В районе Будапешта тогда столкнулись не только две мощные военные группировки противостоящих сторон. Противник превращал прекрасную столицу Венгрии в окоп для обороны, не считаясь с историческими ценностями города, богатейшими памятниками культуры и искусства, с жизнью людей. Советское командование стремилось избежать ненужного кровопролития, сохранить для венгерского народа все то, что было создано руками замечательных мастеров прошлого. 29 декабря противнику, окруженному в Будапеште, были направлены ультиматумы командования 2-го и 3-го Украинских фронтов, предусматривавшие гуманные условия капитуляции. Венгерским генералам, офицерам и солдатам гарантировалось, например, немедленное возвращение домой. Но парламентер 2-го Украинского фронта капитан М. Штейнмец был встречен огнем и убит, а парламентеру 3-го Украинского фронта капитану И. А. Остапенко от-ветили отказом капитулировать и при возвращении выстрелили в спину. Так было совершено подлое убийство советских парламентеров, которые несли спасение многим тысячам людей, находившимся в осажденном городе, спасение памятникам культуры.

В ночь на 2 января 1945 г. гитлеровское командование начало активные действия против советских войск на внешнем фронте окружения Будапешта. Почти месяц – до 26 января – наши воины отражали яростные удары танковых полчищ, стремившихся освободить окруженную в Будапеште группировку. Борьба изобиловала драматическими моментами, но советский солдат устоял. Его сила, мужество и стойкость обусловили провал замысла гитлеровского командования. Высокое военное искусство проявили в эти дни наши командующие, командиры и штабы. Они не позволили врагу добиться победы, хотя войска 3-го Украинского фронта и попадали порой в чрезвычайную обстановку. Так было, например, 20 января, когда противник, вырвавшись танками на Дунай в районе Дунапентеле, на какой-то момент расчленил войска фронта. Переброшенные на этот участок самоходно-артиллерийские полки встречными ударами с севера и юга ликвидировали опасность.

Разгром противника, окруженного в Будапеште, происходил уже при первых признаках зарождения новой Венгрии. В Генеральном штабе Красной Армии знали, например, о действиях венгерских партизанских групп в разных районах страны, особенно шахтерских. В Генштабе не преувеличивали военного значения этих действий, но в то же время хорошо понимали огромную силу их влияния на народ. Партизанские группы свидетельствовали о таившихся в народе гневе и ненависти к гитлеровскому режиму. Наибольшее внимание, конечно, привлекала к себе работа Коммунистической партии Венгрии, которая являлась инициатором и вдохновителем борьбы за возрождение национальной независимости страны на демократических основах. Мы знали, что еще летом 1944 г. по инициативе венгерских коммунистов был создан единый центральный орган движения Сопротивления – "Венгерский фронт". В сентябре того же года среди венгерского населения появилось воззвание компартии об освободительной миссии советских воинов. Компартия призывала к совместной с Советским Союзом борьбе за изгнание германских империалистов и разгром венгерской реакции, за мир, независимую, свободную, демократическую Венгрию. В ноябре 1944 г. возник Комитет национального освобождения Венгрии, который начал подготовку восстания в Будапеште. Под руководством созданного Коммунистической партией военного комитета партизанские группы в Уйпеште, Кишпеште и других районах Будапешта проводили успешные взрывы военных складов, уничтожали нацистских солдат и офицеров, разрушали железнодорожные пути. 1 декабря 1944 г. взлетел на воздух будапештский городской театр, где проходило собрание венгерских фашистов. Мы знали о многих случаях, когда венгерские жители, рискуя жизнью, спасали советских воинов...

Крупной вехой в истории возрождаемого из руин государства явился созыв в освобожденном Дебрецене Временного национального собрания Венгрии. Это было результатом работы венгерской компартии, которая стремилась объединить демократические силы страны на основе разработанной ею "Программы демократического восстановления и подъема Венгрии". Собрание заседало 21-22 декабря 1944 г. и образовало Временное национальное правительство во главе с генерал-полковником Бела Миклошем.

Состав правительства отражал всю противоречивость обстановки в стране. В него вошли представители компартии, социал-демократов, национально-крестьянской и независимой партии мелких сельских хозяев и, кроме того, представители павшего хортистского режима, в частности уже известные нам генерал Габор Фараго, граф Геза Телеки и гбнерал-полковник Янош Вёрёш.