Текст книги "Генеральный штаб в годы войны"

Автор книги: С Штеменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 66 страниц)

Генеральный штаб не исключал, однако, и того, что по соображениям политики предложение чехов будет все-таки принято и наша армия получит приказ идти на помощь Словакии до того, как будет подготовлено наступление советских войск через Карпаты. В этом случае Генштаб рекомендовал перебросить в Словакию одну чехословацкую и одну советскую парашютно-десантные бригады, доставить туда стрелковое вооружение и другие материальные средства, необходимые для восстания. При этом переброска войск и материалов тоже будет трудной. Потребуется многочисленная транспортная авиация. Невозможно обойтись без больших потерь. Правда, аэродромов в этом случае понадобится меньше. Одновременно с переброской войск и материалов в Словакию войска наших фронтов должны будут осуществлять наступление там, где это окажется выгодно по условиям обстановки.

Что касается способов действий против немецко-фашистских войск в Словакии, то операторы Генштаба считали нецелесообразной жесткую оборону территории всей страны, во всяком случае в начальной фазе операций. Для такой обороны было слишком мало сил и средств, тем более что противник мог использовать для ее прорыва многочисленные подступы, особенно с юга. Враг, кроме того, имел большое превосходство в воздухе, В такой обстановке было бы лучше использовать парашютно-десантные бригады, о которых говорилось выше, как ядро для развертывания мощного партизанского движения по всей стране за счет мобилизации и вооружения народа. Этот метод борьбы в тех условиях был наиболее перспективным.

В конце марта – начале апреля 1944 г. наше наступление на Правобережной Украине завершалось. Ударная группировка войск 1-го Украинского фронта освободила Коломыю. Сам по себе факт захвата заштатного периферийного городка не являлся примечательным, но Москва 29 марта салютовала в честь победоносных войск, поскольку был достигнут важный стратегический результат: с выходом сюда наши армии расчленили группу армий противника "Юг" и теперь одну ее часть гнали прямо перед собой на запад, а другую отбросили на юг под удары выходящих на подступы к Хотину войск 2-го Украинского фронта. Вслед за этим правофланговая во 2-м Украинском фронте 40-я армия генерала Ф. Ф. Жмаченко достигла предгорий Карпат к западу от Ботошани. Взаимодействие стратегических группировок противника на западном и юго-западном направлении теперь серьезно затруднялось, так как между ними лежал обширный массив Карпатских гор.

Хотя устроить второй корсунь-шевченковский котел на Днестре не удалось, результаты весеннего наступления Красной Армии и без того оказались выдающимися: от захватчиков были освобождены важные районы нашей страны, из неволи вызволены миллионы советских граждан. В ходе наступления, в том числе и в Крыму, крупнейшие силы противника потерпели поражение: 18 дивизий и бригада были уничтожены, а 68 дивизий понесли потери вполовину и более личного состава. Командующий войсками группы армий "Юг" генерал-фельдмаршал Манштейн слишком поздно понял наши замыслы, и, как ни старался вывести войска из-под ударов, это ему не удалось, особенно в отношении 1-й немецкой танковой армии.

Эти успехи на южном фланге советско-германского фронта решительно изменили обстановку в нашу пользу.

Манштейну пришлось проститься с постом командующего группой армий. Горькая пилюля отставки была, правда, подслащена: битому военачальнику пожаловали награду – мечи к Рыцарскому кресту. Получая ее, Манштейн услышал невеселое признание фюрера о том, что на востоке прошло время операций крупного масштаба, для которых он, Манштейн, особенно подходил. "Здесь важно теперь просто упорно удерживать позиции. Начало этого нового метода управления войсками должно быть связано с новым именем и новым девизом"{54}.

Дальнейшего развития наши операции тогда не получили, главным образом вследствие усталости войск в связи с длительным наступлением в условиях весенней распутицы и в результате возросшего сопротивления врага. С середины апреля на 1-м и с начала мая на 2-м Украинских фронтах советские солдаты до середины лета держали оборону.

Советское командование не собиралось тогда преодолевать Карпатский хребет прямым ударом. Действия в лоб могли стоить нам очень дорого. Горы следовало обойти. Эта идея и закладывалась в замысел будущих операций в Карпатах, где предполагалось действовать небольшими силами. 30 июля 1944 г. был воссоздан 4-й Украинский фронт во главе с генерал-полковником И. Е. Петровым. Он состоял всего из двух армий – 1-й гвардейской генерал-полковника А. А. Гречко и 18-й генерал-лейтенанта Е. П. Журавлева. В последующем фронт получил еще 17-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора А. И. Гастиловича. С людьми и снарядами было не густо. В составе двух армий насчитывалось восемнадцать дивизий. Численность каждого соединения не превышала 4,5 тыс. человек. Боеприпасов имелось всего 0,2-0,3 боекомплекта.

Соотношение сил сложилось тогда в пользу противника: разведка доложила, что перед фронтом в полосе почти 400 км оборонялось десять пехотных немецких дивизий из состава 1-й танковой армии и одиннадцать дивизий 1-й армии венгров. Противник занимал основными силами хорошо укрепленные позиции, в том числе линию Арпада по водоразделу главного хребта Восточных Карпат, перекрывал покрытые лесом перевалы и горные пути. Оборона врага не имела видимых слабин.

Ставка, однако, надеялась, что поражение, нанесенное 1-й танковой армии немцев, ослабило ее настолько, что противник в горах не сумеет удержаться, и приказала тогда войскам нового фронта продолжать наступление с задачей захвата перевалов на направлении Гуменне, Ужгород, Мукачево с последующим выходом в Венгерскую долину. Но удары были отбиты.

К августу 1944 г. в Словакии произошли большие перемены. Успехи советских войск не оставляли сомнений в том, что исход войны предопределен в нашу пользу. Это активизировало подпольную борьбу словацкого народа против фашизма.

Во главе сил движения Сопротивления находился Словацкий национальный совет – НСЗ, который представлял собой народный фронт борьбы против гитлеровских нацистов и их приспешников внутри страны. Организатором фронта был пятый нелегальный ЦК компартии Словакии во главе с товарищами К. Шмидке, Г. Гусаком и Л. Новомеским. НСЗ стал готовить народное восстание. Этому способствовала и активизация к осени 1944 г. партизанского движения. Росло количество боевых групп и отрядов, увеличивалась их численность, возрастала организованность действий. Ряд партизанских отрядов развернулся в бригады. Усилил свою помощь Советский Союз. Непосредственно этой работой занимался Украинский штаб партизанского движения, начальником которого был Т. А. Строкач. При штабе находился постоянный представитель компартии Чехословакии товарищ А. Шрам. На советской территории была подготовлена на специальных краткосрочных курсах большая группа партизанских организаторов из числа чехословацких граждан. Из их среды выдвинулись известные командиры партизанских отрядов товарищи Л. Калина, Я. Ушьяк, Т. Пола, А. Шагат, Ш. Кашчак и другие. В помощь им назначались советские специалисты – штабные работники, минеры, радисты и т. д.

Большое значение имела деятельность так называемых организаторских групп, создаваемых по опыту советских партизан. Численность организаторских групп для Словакии была примерно около двух десятков человек каждая. Они находились под командованием советских командиров П. А. Величко, Е. П. Волянского, И. И. Диброва, К. К. Попова, А. С. Егорова, Д. Б. Мурзина и других. Только за вторую половину 1944 г. в Словакию было переброшено 53 такие группы.

Группы выбрасывались на парашютах. Они являлись ядром, быстро обраставшим партизанским составом из местных жителей, и сыграли большую роль в сопротивлении фашистам. Так, например, были созданы в основном из словаков 1-я чехословацкая бригада им. М. Штефаника, 2-я чехословацкая бригада "За свободу славян", бригада им. Яна Жижки. На территорию Словакии передислоцировались советские партизанские соединения и отряды под командованием Л. Е. Беренштейна, В. А. Карасева, В. А. Квитинского, М. И. Шукаева и некоторых других.

Должен все же сказать, что объективной и достаточно точной информации относительно положения в Словакии Генеральный штаб не имел. Доклады, получаемые от партизан, касались в основном их боевой работы. О подготовке народного восстания не поступало никаких конкретных данных. Подпольный ЦК КПС проводил подготовку восстания в глубочайшей тайне, и поэтому ни Лондон, ни Москва не знали об этом, можно сказать, ничего. Сведения же, поступавшие к нам от чехословацкой военной миссии в Москве, акцентировали лишь внимание лондонского правительства Бенеша к проведению все той же сомнительной акции с использованием слабых сил словацкой армии, акции, способной стать лишь прелюдией военного переворота в стране. При этом чехословацкая военная миссия в Москве работала с завидной энергией и настойчивостью. Через день, а то и чаще шли письма Пики. В них много говорилось о словацкой армии, о ее готовности к операции, а о Словацком национальном совете и народных силах Сопротивления не было ни слова. Причем начальник миссии неизменно подчеркивал, что действия войск Словакии против немцев мыслятся только "под чехословацким заграничным командованием". В советском Генштабе из этого должны были, вероятно, сделать вывод о безраздельном влиянии сторонников Бенеша в армии. От имени министерства национальной обороны Пика просил указать вероятные сроки совместных действий словацких дивизий с советскими войсками.

По всем затронутым вопросам тогда был представлен доклад Ставке Верховного Главнокомандования. В нем доложили об уверенности правительства Э. Бенеша в том, что словацкая армия готова к выступлению для захвата перевалов в Карпатах на рубеже Медзилабарце, Бардева в полосе примерно 40-50 км. Вместе с тем было отмечено, что освобождение Словакии замышлялось только как задача армии без привлечения широких народных масс, о которых даже не упоминалось. Настораживала и просьба о сроках действий. Она походила на разведку замыслов советского Верховного Главнокомандования. Нашим войскам противостояла сильная оборона противника, которая пока что не давала реальных надежд на быстрое форсирование Карпат. Об этом отлично знали и Пика, и политики в Лондоне.

В конце лета 1944 г. появился еще один претендент на роль вершителя судеб Словакии. Это был генерал Чатлош – министр обороны в марионеточном профашистском правительстве тогдашней Словакии. Предвидя близкий крах третьего рейха, генерал Чатлош решил попытаться сепаратно установить связь с СССР и предложить нам совместно действовать против немцев. Генерал намеревался создать в Словакии диктатуру военных и встать во главе ее. Он задумал отправить самолетом личное секретное письмо в Советский Союз, явно рассчитывая оставить лондонских политиков, как говорится, с носом...

О намерении Чатлоша стало одновременно известно подпольному ЦК компартии Словакии и агентам лондонского правительства Бенеша. ЦК КПС решил использовать Чатлоша в интересах восстания как фигуру, обладавшую реальной военной властью. В те дни ЦК искал возможность срочно связаться с правительством СССР и советским военным командованием, чтобы информировать Москву о подготовке восстания в Словакии, состоянии Словацкого национального совета и КПС. Возможность такой связи давал подготовленный к отлету самолет Чатлоша...

Агенты правительства Бенеша в Словакии всполошились. Они донесли о Чатлоше "наверх", в Лондон, сопроводив доклад соображением: "Чатлош мог бы разрушить наши планы".

В Лондоне забили тревогу. В военную миссию в Москву полетела соответствующая телеграмма, и Пика сообщил о прибытии самолета советским военным органам, оговорив при этом, что самолет следует принять, авторитет Чатлоша использовать, чтобы легче было поднять восстание армии, но затем от Чатлоша избавиться...

Самолет словацкого военного министра вылетел в СССР 4 августа 1944 г. Но вместе с пилотом майором Лисицким, который должен был вести переговоры и вручить советскому командованию послание Чатлоша, ЦК КПС и Словацкому национальному совету удалось отправить и свою официальную делегацию в составе секретаря подпольного ЦК КПС К. Шмидке и представителя военного центра при Словацком национальном совете подполковника М. Ферьенчика.

О самолете Чатлоша доложили И. В. Сталину. Он приказал пропустить. Посадка произошла в районе Львова. Генеральный штаб получил документы Словацкого национального совета и информацию К. Шмидке, дававшую полное представление о делах в Словакии. Теперь мы узнали, что в стране действовали широкие антифашистские силы и назревало народное восстание. Стало ясно, почему лондонским политикам было важно осуществить освобождение Словакии без участия внутренних сил Сопротивления и поднять только армию.

Ян Голпан – начальник штаба сухопутных войск Словакии, сотрудничавший с национальным советом, прислал подробную записку о военном положении в стране, дислокации словацких войск, справку об их вооружении, записку об укрепленной линии Арпада, сведения о мадьярских войсках. Он сообщал, что настроение словацких войск антигерманское и просоветское, подавляющее большинство офицеров хотя и не посвящено в планы действий, но будет исполнять приказания руководителей восстания. Германофилов предполагалось обезвредить. Рассчитывали, что Чатлош в последний момент может помочь, так что восстание и вступление советских войск произойдут гладко, без сопротивления и задержки.

Затем Голпан излагал свой план вступления Красной Армии в Словакию. Не вдаваясь в детали, заметим, что план был нереальным. Он не принимал в расчет возможных контрмер гитлеровцев. А самое-то главное – был составлен так, будто не существовало мощной обороны противника на подступах к Карпатам. Предполагалось, что советские войска используют перевалы, занятые словацкой армией, и сумеют за ночь захватить значительную часть страны. Выводы наивно утверждали: "Существует возможность внезапного проникновения войск Красной Армии в Восточную Словакию без малейшего сопротивления и при этом так далеко, насколько это будет возможно в течение одной ночи, прежде чем об этом узнает немецкое и мадьярское командование". И ничего не говорилось о восстании народа!

Документы, доставленные из Словакии, не меняли положения дел. До карпатских перевалов было 50-60 км, и других способов по-настоящему помочь словакам, кроме как разгромить противника, прорвав его прочные оборонительные позиции, пока не имелось.

Делегация Словацкого национального совета между тем была принята в советских государственных и военных органах, встречалась с сотрудниками чехословацкой военной миссии, с представителями чехословацкого военного министра, которых тогда собралось в Москве довольно много.

Правительство Э. Бенеша подтвердило прежнее требование: буквально все вопросы, начиная с взаимодействия Красной Армии со словацкими соединениями и кончая любой попыткой кого-либо из политических деятелей Словакии вести переговоры с СССР, представлять на решение в Лондон.

20 августа 1944 г. войска 2-го и 3-го Украинских фронтов начали сокрушительный разгром противника под Яссами и Кишиневом. Достигнутые успехи давали надежду обойти оборону врага в Карпатах по румынской территории. Мы надеялись в последующем поставить под удар тыл противника в Карпатах и либо уничтожить, либо вынудить его к отходу. В связи с этим по распоряжению Верховного Главнокомандующего от 26 августа войска 4-го Украинского фронта перешли к обороне. В то время была достигнута также некоторая стабилизация положения севернее Карпат в полосе 1-го Украинского фронта, где был захвачен плацдарм на левом берегу Вислы под Сандомиром.

Тем временем Гитлер решил спешно оккупировать Словакию. План оккупации стал известен. 27 августа 1944 г. Пика сообщил, что в ближайшее время начнется вторжение в Словакию трех немецких дивизий СС.

Положение складывалось как нельзя хуже: враг начинал захват Словакии, вот-вот там могло вспыхнуть народное восстание, а мы лишь сутки назад дали И. Е. Петрову приказ на оборону. Материальных средств, достаточных для наступления, у войск не имелось. Силы левого крыла 1-го Украинского фронта И. С. Конева (38-я армия) были в таком же примерно состоянии. Восстание, следовательно, не могло быть эффективно поддержано с нашей стороны.

А события нарастали, как снежный ком. Днем 30 августа, когда я был с докладом у А. И. Антонова, позвонили с 4-го Украинского фронта. Доложили, что из Словакии от партизанского отряда Мартынова поступила просьба указать маршрут и место посадки для самолетов трех словацких представителей, которые намеревались установить контакт с руководством советских войск. Других подробностей не сообщалось. Алексей Иннокентьевич приказал маршрут указать.

– Не восстание ли? – бросил тогда Антонов коротко.

Позвонили И. Е. Петрову, но тот ничего нового не сказал. Ждать, однако, пришлось недолго. От уполномоченного Совета Народных Комиссаров по иностранным военным формированиям Генштабу сообщили, что состоялось свидание с Пикой по его просьбе. Последний информировал, что правительство Чехословакии в ночь на 30 августа 1944 г. призвало к вооруженному восстанию население и войска в Словакии. Восстание уже началось. В руках восставших находятся четыре города, среди них Ружомберок, и аэродромы "Св. Петер" и "Три Дуба" (район Зволена). Пика просил ускорить переброску в Словакию 2-й чехословацкой воздушно-десантной бригады и доставить по воздуху вооружение и снаряжение для восставших.

Наступившая ночь была богата волнующими событиями. В Румынии советские войска добили противника, окруженного под Яссами и Кишиневом. В Генштабе работали над планами действий в Трансильвании, где проходила южная часть немецкой обороны в Карпатах. Успехи, достигнутые здесь, могли, как уже говорилось, оказать решающее влияние на устойчивость противника перед войсками И. С. Конева и И. Е. Петрова. Однако оборона врага в Трансильвании была очень сильной, и прорвать ее пока не удавалось.

Именно это и вызывало у нас тревогу: если в Словакии развернулось восстание, то повстанцы, безусловно, нуждались в немедленной и действенной помощи. Но мы не имели никаких данных о том, что же фактически предприняло в Словакии немецко-фашистское командование. Ввело ли оно войска в страну? Какие, сколько? Как протекает сопротивление? Знать это было крайне важно.

В 6 часов утра 31 августа с 4-го Украинского фронта доложили, что приземлились три самолета с офицерами и солдатами словацкой армии. Вскоре поступил доклад от И. С. Конева – там тоже подлетали и приземлялись словацкие самолеты с офицерами и солдатами на борту. Все они вылетели с аэродрома в Прешове. Почему прилетели – никто пока не знал.

Наконец позвонил начальник штаба 4-го Украинского фронта генерал Ф. К. Корженевич. Он доложил уже кое-что конкретное: словацкие офицеры, прибывшие на самолетах, рассказали о начале оккупации Словакии немецкими войсками. Противник наступал четырьмя дивизиями: одной – из района Кошице на север, двумя – из района Кракова на юг, еще одной – из района Брно на юго-восток. Части словацкой армии, повстанческие и партизанские отряды оказали оккупантам сопротивление и удерживали ряд узловых пунктов.

Мы в Генштабе тщательно учли эти данные. Было ясно, что враг создал значительное превосходство сил в свою пользу, но сумеет ли он сломить народ?

В этот же день чехословацкая военная миссия сообщила нашему командованию, что словацкие дивизии удерживают горные проходы через Главный Карпатский хребет в своих руках и сейчас готовятся к действиям навстречу Красной Армии. Их внезапный удар в тыл обороны противника перед войсками И. С. Конева и И. Е. Петрова мог быть решающим условием общего успеха.

Узнав об этом, Верховный Главнокомандующий приказал Генштабу оказать помощь повстанцам и отдать войскам распоряжение на проведение наступательной операции.

– Подготовьте директиву товарищу Коневу,– сказал он.– Его фронт достиг больших успехов под Сандомиром и закрепил свое положение. И опыт наступления он имеет немалый. А Петрову нужно пока подождать и осмотреться как следует.

И. В. Сталин сам переговорил с И. С. Коневым по телефону и велел в ближайшее время сообщить его мнении о помощи словакам силами 1-го Украинского фронт.

Но следующий день, 1 сентября 1944 г., принес совсем иные, чем накануне, известия. По данным той же чехословацкой военной миссии, повстанцы вели тяжелую борьбу с наступающими немецко-фашистскими войсками, а противнику уже удалось захватить Прешов, где находился штаб словацких войск, участвовавших в восстании. Связь со 2-й словацкой дивизией была потеряна, а 1-я словацкая дивизия получила приказ пробиваться из Карпат в Среднюю Словакию на соединение с повстанцами.

Теперь картина получалась очень тревожной. Выходило, что перевалы и проходы через Карпаты, по всей вероятности, открыты для советских войск не будут, а главные силы восстания сосредоточились в Средней Словакии и нанести удар в тыл обороне противника перед нашими войсками не смогут.

При сложившихся обстоятельствах войска Красной Армии ожидали жестокие бои за каждый метр пути через Карпатский хребет, на перевалах – тем более. Да и в самой Словакии предстояла не менее жаркая борьба, чтобы соединиться с повстанческой армией. Одним словом, впереди лежал немалый и трудный путь.

На 1-м Украинском фронте между тем произошла встреча И. С. Конева с полковником В. Тальским – заместителем командующего армейской группой словацкой армии. Он пересек линию фронта на одном из самолетов, чтобы, по его словам, получить указания о действиях словацких войск.

И. С. Конев доложил Верховному Главнокомандующему по телефону о встрече и свои соображения по наступательной операции в помощь восстанию словаков. Начать операцию командующий предполагал через семь дней – раньше этого срока нельзя было сосредоточить необходимые войска и материальные средства.

В ночь на 2 сентября, когда Генштаб докладывал в Ставке обстановку на фронтах за истекшие сутки, особый интерес был проявлен к юго-западному направлению и Карпатам. Выслушав доклад, Верховный Главнокомандующий подошел к столу, за которым сидели некоторые члены Политбюро и Государственного Комитета Обороны. Состоялся короткий обмен мнениями о помощи Словацкому национальному восстанию. Помощь эта рассматривалась не только как военная задача, но и как выполнение союзнического долга перед народами Чехословакии, проявление пролетарского интернационализма, международной солидарности трудящихся наших стран. Я не записал точных выражений товарищей, которые тогда в сжатой форме выразили свою позицию, но общий смысл их состоял в том, чтобы помощь оказать как можно скорее. Вместе с тем было ясно, что быстрый успех в Карпатах едва ли возможен и потому прорыв обороны противника будет стоить большой крови. Но иного выхода не было, и Верховный Главнокомандующий тут же приказал Генштабу организовать снабжение повстанцев вооружением и боеприпасами и подготовить директиву 1-му Украинскому фронту о проведении наступательной операции в Карпатах с учетом соображений И. С. Конева.

В тот же день начальник Организационного управления Генштаба генерал Н. И. Четвериков совместно с начальником чехословацкой военной миссии рассмотрели заявки на вооружение и другие материальные средства для Словакии. Мы же разработали проект директивы 1-му Украинскому фронту, зачитали его по телефону И. В. Сталину, и тот приказал подписать ее А. И. Антонову. Вот эта директива;

"В связи с активизацией партизанского движения в Словакии и развертыванием вооруженной борьбы отдельных регулярных частей и соединений словацкой армии против немецких захватчиков Верховный Главнокомандующий приказал:

1. Подготовить и провести операцию на стыке 1 и 4 Украинских фронтов, с тем чтобы ударом из района Кросно, Санок в общем направлении на Прешов выйти на словацкую границу и соединиться со словацкими войсками.

2. К проведению операции разрешается привлечь чехословацкий корпус и использовать войска словаков, находящиеся северо-восточное Прешова, о чем с ними необходимо заблаговременно договориться.

3. Проведение операции возложить на Вас, при необходимости разгранлиния с 4 Украинским фронтом может быть изменена".

Поскольку обстоятельства очень торопили, а И. С. Конев фактически уже работал над планом операции, срок представления его соображений был назначен на 3 сентября. Положение Генштаба было очень щекотливым. Директива на операцию в Карпатах, отданная по приказу И. В. Сталина только 1-му Украинскому фронту, могла поставить войска в трудное положение: по мере продвижения вперед их южный фланг обнажался и требовал для обеспечения все больше сил и средств, которых и без того не хватало. Это было прямым нарушением установленных в нашей армии правил обеспечения стыков и флангов войск в операциях. Неудивительно, что И. С. Конев, получив директиву, немедленно позвонил А. И. Антонову и сказал об угрозе левому флангу его фронта. Он недвусмысленно высказался насчет нашей "не очень большой сообразительности". Алексею Иннокентьевичу пришлось объяснить ему деликатность создавшегося положения. И. С. Конев все понял и в своем докладе по плану Карпатской операции, которого требовал Сталин, сделал дипломатичную приписку:

"Имея в виду выгодность направления операции для последующею наступления 4-го Украинского фронта на Мишкольц, Будапешт, крайне необходимо привлечь к проведению операции и правый фланг 4-го Украинского фронта в составе хотя бы четырех дивизий из района Санок или же передать мне от 4-го Украинского фронта четыре стрелковые дивизии".

Для прорыва обороны противника в Карпатах И. С. Конев создавал группировку сил в районе Кросно. Главный удар наносился в направлении Дукля, Тылява, Прешов. Основная ставка делалась на быстроту прорыва обороны противника. Предполагалось на третий день операции привлечь словацкие дивизии и партизан для наступления навстречу нашим войскам.

Генштаб немедленно доложил Ставке соображения Военного совета 1-го Украинского фронта. И. В. Сталин утвердил предложенный план действий и приказал А. И. Антонову отдать распоряжение наступать и войскам 4-го Украинского фронта.

В 22.30 того же дня И. Е. Петров уже направил в Ставку свое решение: он выделил для наступления правофланговый 107-й стрелковый корпус 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко, усиленный необходимыми артиллерийскими средствами и специальными войсками.

Время не ждало. На подготовку операции отводилось всего несколько суток. А задача была очень сложной. Характер местности позволял противнику противодействовать каждому шагу наступающих войск относительно малыми силами, тем более что дорог на подступах к обороне было крайне мало. Маневр – основа войны в горах – был в этих условиях до предела скован, а в некоторых случаях исключался совсем. Отсутствие специального снаряжения и опыта действий в горах у наших войск осложняло положение. Подготовка операции проходила по самому сокращенному варианту. По необходимости операция приобретала форму фронтального, лобового натиска, который, как уже сказано, в данной обстановке грозил превратиться в кровопролитное прогрызание позиций немецко-фашистских войск. Но в то же время, если удастся опередить врага в действиях, достигнуть внезапности и сохранить за собой возможность маневра, фронтальный удар мог наиболее быстро привести к цели.

Мысль Генерального штаба и Ставки напряженно работала над тем. как ослабить неблагоприятное влияние фронтальности удара, как содействовать успеху наших войск в Карпатах силами, находящимися на других направлениях. Оперативное управление в несчетный уже раз за эти немногие дни прикидывало разные варианты организации взаимодействия. На-помню читателю, что с севера такая помощь исключалась: главные силы фронта И. С. Конева вели тяжелую борьбу на сандомирском плацдарме. Фронт и так уже сделал почти невероятное. А вот с юга, из Румынии, помочь было можно, и в этой связи Ставка, как известно, уже 5 сентября после консультации с Г. К. Жуковым и Р. Я. Малиновским повернула главные силы 2-го Украинского фронта в район Дебрецена, чтобы создать угрозу войскам противника в Карпатах и отрезать их от Венгрии и Германии. Это должно было помочь 4-му Украинскому фронту преодолеть оборону врага в горах.

Таков был смысл взаимодействия 2-го Украинского фронта с операцией 38-й армии и войск И. Е. Петрова. Конечно, это существенно повышало шансы на успех удара через Карпаты, на помощь восставшим словакам.

Об организации и результатах операции в Карпатах советский читатель достаточно знает по изданным уже книгам. Поэтому я только напомню о ходе боевых действий.

Командующий 38-й армией генерал К. С. Москаленко предусмотрел прорыв обороны немецко-фашистских войск фронтальным ударом из района севернее и северо-западнее Кросно в направлении местечко Дукля, Прешов. Предполагалось развить успех подвижными соединениями, овладеть Дуклинским перевалом и соединиться с повстанцами на территории Словакии. 38-я армия (52, 67 и 101-й стрелковые корпуса) усиливалась 1-м гвардейским кавкорпусом генерал-лейтенанта В. К. Баранова и 25-м танковым корпусом генерал-майора Ф. Г. Аникушкина. В состав ее вошел также 1-й чехословацкий армейский корпус под командованием генерала Я Кратохвила. Во главе 1-й его бригады стоял Людвик Свобода. Как подчеркивал И. С. Конев, главное состояло в том, чтобы обеспечить неожиданность и добиться стремительности действий войск.

Замысел прорыва в глубину обороны противника путем фронтального удара был положен и в основу операции 1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта генерал-полковника А. А. Гречко. Направление ее главного удара примыкало слева к направлению главных усилий 1-го Украинского фронта в полосе 38-й армии и проходило на Буковско, Команьча.

Наступление 38-й армии началось 8 сентября, 1-й гвардейской – 9 сентября. Хотя дожди, размытые дороги и плохая видимость сделали свое дело. все-таки советские войска успешно двинулись вперед и нанесли сильный удар противнику на подступах к главному хребту Восточных Карпат. Но и противник действовал умело и решительно. Ему удалось заметить наши приготовления, он ожидал активных операций и в первые дни наступления совершил перегруппировку сил на направлении главных ударов, усилив свои войска большим количеством артиллерии и танков, которые старались закрыть огнем и контрударами возможные пути продвижения советских войск.