Текст книги "Генеральный штаб в годы войны"

Автор книги: С Штеменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 66 страниц)

Наконец, определялся порядок перевода финской армии на мирное положение в течение двух с половиной месяцев со дня подписания соглашения, поскольку нельзя было рассчитывать на участие финской армии в последующих операциях по ликвидации немецко-фашистских войск в Заполярье.

Так оно и было в действительности. Ставка и Генеральный штаб полагались на собственные силы Красной Армии и Военно-Морского Флота, которые блестяще выполнили задачу разгрома оккупантов на севере.

Этими пунктами исчерпывалась в основном военно-техническая сторона переговоров. Правда, были и другие вопросы, требовавшие консультаций с военными. Например, мы отказывались от прав на аренду полуострова Ханко и получали территорию и водные пространства для создания военно-морской базы в районе Порккала-Удд. Так или иначе – представителям Генштаба пришлось широко участвовать в переговорах.

19 сентября в 12 часов А. А. Жданов – член Военного совета Ле-нинградского фронта, будущий председатель Контрольной комиссии в Финляндии – от имени союзников подписал соглашение о перемирии с Финляндией и необходимые к нему приложения.

Указания не изматывать войска и не ввязываться пока в сражения были точно выполнены. К. А. Мерецков отдал соответствующие распоряжения по армиям. Вскоре, однако, возникли осложнения. Как и предусматривалось соглашением, финны оттянули свои войска за линию государственной границы. Наши же войска действовали по-разному: там, где были финны, они вышли на границу, а там, где отходили гитлеровцы, продолжали продвигаться вслед за ними по финской территории.

19-я армия получила задачу занять Куолоярви и выйти в очень важный район Рованиеми – основной узел путей на севере Финляндии. Такое положение армии позволяло в случае необходимости оказать финнам реальную помощь при выдворении немцев из страны.

Части 20-й Лапландской армии оказались неспособными создать новый фронт на территории Финляндии. Они были вынуждены медленно отходить на запад к портам Балтики для последующей эвакуации морем и на север – в район Петсамо, где намеревались прочно обороняться.

Арьергардные части противника с утра 25 сентября начали отход, о чем в Генштаб доложил К. А. Мерецков. 19-я и 26-я армии двинулись вперед.

Финские войска тоже потянулись за немецкими, но крайне медленно и с большим отрывом от них. Разведка Карельского фронта доносила, что финны соприкосновения с противником не имеют и дают ему возможность беспрепятственно уходить из района Куолоярви, Рованиеми.

В этот момент в полосе войск Карельского фронта возникло сложное и чреватое неожиданными последствиями положение, которое заметил К. А. Мерецков: двигаясь за немцами, 19-я армия Г. К. Козлова могла оказаться между немецкими и далеко от них отставшими финскими войсками. "Как поступить в том случае, спрашивал Мерецков Генштаб, – если финны действительно будут оторваны от немцев, а мы будем двигаться по пятам за немецкими войсками и таким образом финские войска окажутся позади частей 19-й армии?" Он просил информировать о положении финских войск, выделенных для разоружения немцев, чтобы регулировать действия своих частей.

В Генштабе тщательно проверили возможность возникновения этой нежелательной ситуации. Оказалось, что Мерецков прав. 26 сентября обстановку доложили в Ставке, отметив, что наши войска могут втянуться в бой в условиях, противоречащих духу соглашения. При этом финны не только останутся в стороне, но и получат возможность протестовать, поскольку операции советских войск на территории Финляндии предусматривались соглашением о перемирии только по их просьбе.

Ставка, внимательно рассмотрев обстановку на северном фланге советско-германского фронта, согласилась с мнением Генштаба и командования фронта: втягиваться в бой с немцами, имея в тылу наших войск финскую армию, крайне нежелательно.

Решение, принятое тогда Ставкой, состояло в следующем: войскам 19-й армии в глубь Финляндии не продвигаться, а занять пограничный район западнее Куолоярви, где остановиться и пропустить на север войска финнов. Обладание данным районом предоставляло также возможность действовать на северо-запад для оказания помощи финской армии в случае нужды. Дальнейшее продвижение войск генерала Козлова производить только с разрешения Ставки. Одновременно Ставка поставила Карельскому фронту задачу подготовить наступательную операцию силами 14-й армии и фронтовых средств усиления с целью очистить от противника район Петсамо. Начинался заключительный этап борьбы против оккупантов в Советском Заполярье.

Мы уже отмечали, что условия боевых действий в Заполярье были весьма трудными и своеобразными. В этом суровом крае шла напряженная борьба. Советские войска мужественно отразили мощный натиск противника в 1941 г. и с тех пор не дали ему сделать вперед ни шагу. Оборона Заполярья вошла золотой страницей в летопись войны наряду с другими славными битвами за честь и независимость Советской Родины. В ознаменование доблести и мужества советских воинов была учреждена особая медаль "За оборону Советского Заполярья" как знак признательности социалистического Отечества героям полуночных широт.

К. А. Мерецков давно ждал указаний Ставки на подготовку и проведение операции в Заполярье и, как только они были получены, представил в Москву план действий в районе Петсамо.

14-й армии Карельского фронта противостоял 19-й горный корпус "Норвегия" 20-й Лапландской армии немцев, усиленный егерскими н другими частями. Противник держал здесь оборону три года и создал прочные позиции с железобетонными сооружениями на отдельных участках. Гитлеровское командование намеревалось не отступать ни на шаг, упорно удерживать район никелевых разработок. Огромные необжитые пространства Заполярья не позволили оккупантам организовать сплошной круговой обороны. Южный фланг укрепленных позиций противника терялся у финской границы восточное горы Матерт. Особенно сильной оборона была на подступах к Петсамо, Луостари, Никелю. Немецко-фашистское командование использовало здесь труднодоступные реки – Бол, Лица, Титовка, Печенга, многочисленные озера, приспособило к бою крутые скаты холмов.

Наиболее прочные укрепления в центре обороны противника занимала 2-я горнострелковая дивизия немцев. Ее войска удерживали направление на Луостари, Петсамо. В случае разгрома этой дивизии, на которую как бы опирались все остальные силы немецкой обороны, открывалась дорога к названным населенным пунктам.

К. А. Мерецков, правильно оценив роль 2-й горнострелковой дивизии противника, решил направить против нее главный удар, прорвать немецкую оборону на узком участке фронта к югу от озера Чапр, развить успех на всю глубину оперативного построения противника и овладеть Петсамо. На остальном фронте в период прорыва предполагалось обороняться слабыми силами 45-й стрелковой дивизии и 3-й мотострелковой бригады. Вместе с тем командующий предусмотрел обход открытого южного фланга вражеской обороны, выделив для этого 126-й и 127-й легкие стрелковые корпуса. Один из них, 127-й, получил задачу выйти в район Салмиярви (с большим отрывом от главных сил), чтобы изолировать немецкий гарнизон в районе Никеля от путей отхода в Норвегию. Затем командующий намеревался прикрыться со стороны Салмиярви, откуда ожидал возможных контрдействий противника, а главными силами повернуть на северо-восток и разгромить оборону немецко-фашистских войск по реке Титовка. В этот момент ранее оборонявшиеся войска 45-й стрелковой дивизии и 3-й мотострелковой бригады также переходили в наступление и наносили удар по обороне противника с фронта. На участке прорыва создавалась артиллерийская плотность в 160-170 орудий и минометов на километр фронта, обеспечивалось значительное превосходство в воздухе.

Ставка рассмотрела предложения Военного совета Карельского фронта и с планом в основном согласилась. Однако при этом сделала существенные поправки, которые касались прежде всего взаимодействия 14-й армии с Северным флотом. Последний мог выделить в период прорыва обороны противника значительные в той обстановке десантные силы и средства в районе полуострова Средний, а в ходе операции – и для действий в различных пунктах морского побережья. Эти возможности нельзя было не использовать.

Командующему Северным флотом адмиралу А. Г. Головко было приказано организовать наступление бригад морской пехоты с указанного полуострова в южном направлении. Удары моряков нацеливались прямо в тыл обороны гитлеровцев по реке Титовка и при активном проведении должны были дезорганизовать ее во взаимодействии с фронтальными ударами выделенных для этого небольших сил 14-й армии.

Предусмотренный К. А. Мерецковым маневр на Титовку был сложен. К тому же при наступлении моряков Северного флота с полуострова Средний в нем вообще отпадала всякая необходимость.

Ставка указала фронту: "Не распылять сил для действий на северо-восток вдоль р. Титовка". И потребовала главные усилия направить на быстрейшее овладение Петсамо. Что же касается 127-го легкого стрелкового корпуса, то было приказано не выбрасывать его далеко вперед на Салмиярви с рискованным отрывом от главных сил, а двигать уступом за левым флангом наступательной группы наших войск.

В начале октября 1944 г. к району прорыва южнее озера Чапр были сосредоточены 131-й и 99-й стрелковые корпуса, закончился подвоз материальных средств. Был готов и Северный флот. 7 октября войска 14-й армии генерала В. И. Щербакова перешли в наступление. Им сопутствовал большой успех: оборона противника была прорвана. 126-й легкий стрелковый корпус умело обошел открытый фланг немецких войск с юга и к исходу третьего дня наступления оказался уже западнее Луостари. Фронтальный прорыв в сочетании с обходным маневром наших войск вынудил противника ослабить сопротивление на позициях восточное Петсамо. Этому помог также стремительный удар бригад морской пехоты с полуострова Средний в ночь на 10-е и с утра 11 октября. Моряки сломили сопротивление противника на хребте Муста-Тунтури и повернули на запад.

12 октября наши войска овладели Луостари и на следующий день вышли на подступы к Петсамо. Бои шли с большим ожесточением. 368-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора В. К. Сопенко в течение суток отразила 16 контратак противника. В воздушных боях авиация фронта сбила 66 самолетов.

15 октября соединения ударной группировки войск Карельского фронта при содействии частей Северного флота форсировали реку Петсамойоки и овладели городом Петсамо. Герои-североморцы лихим ударом захватили порт Линахамари, прикрывавший Петсамо с севера.

Разгром немецко-фашистских войск в Заполярье стал фактом. Штаб Карельского фронта в оперативной сводке к 7 часам 16 октября докладывал в Генеральный штаб: "Остатки разбитых частей противника в районе Петсамо отходят по дороге в северо-западном направлении на территорию Норвегии... "

Военный совет Карельского фронта уже планировал последующие действия с целью очистить весь район к северо-западу от Петсамо до Баренцева моря и на запад до государственной границы с Норвегией, овладеть районом никелевых рудников. Командующий просил разрешить фронту преследовать остатки разбитого противника на территории Норвегии и перейти для этого государственную границу.

Ставка разрешила переход границы с Норвегией и развитие наступления советских войск на Киркенес, который являлся основной базой противника в данном районе. На финской территории удары Карельского фронта должны были осуществляться на юго-запад вдоль финско-норвежской границы в направлении Никеля и Наутси. Эти два пункта лежали в центре разработки никелевых руд и на основном пути из Лапландии в глубь Финляндии и Норвегии. Задача разгрома немецких войск в этом районе легла на плечи воинов 31-го стрелкового и 127-го легкого стрелкового корпусов. С началом операции оба соединения находились во втором эшелоне 14-й армии и выдвигались вслед за наступающими войсками первого эшелона. Но с рубежа Луостари 18 октября 1944 г. они нанесли удар на Никель вдоль единственной тогда дороги, отклоняясь влево от главного удара советских войск.

Как известно, военное искусство со времен Эпаминонда требует сосредоточения основных сил войск на направлении главного удара. На данном этапе борьбы за освобождение Заполярья от гитлеровских оккупантов этого как раз не требовалось. Основные силы противника были разгромлены, и какой-либо компактной группировки их уже не существовало.

Поэтому командование фронта могло без особого риска разделить свои войска для действий в расходящихся направлениях. Это была оправданная условиями борьбы мера. 22 октября был взят Никель, а вскоре войска 31-го стрелкового и 127-го легкого стрелкового корпусов вошли в Наутси.

25 октября главные силы 14-й армии освободили Киркенес. Одновременно 126-й легкий стрелковый корпус выдвигался из района Ахмалахти по норвежской земле в направлении Нейдена. Разрозненные и дезорганизованные части разбитого противника бежали в глубь Норвегии. Там их встречали огнем бойцы норвежского движения Сопротивления.

Ночью 29 октября 1944 г., когда советские войска оставили позади небольшой норвежский населенный пункт Нейден, Военный совет Карельского фронта доложил И. В. Сталину, что противника перед нашими войсками нет. Задача очищения советского Севера от гитлеровских оккупантов была выполнена полностью.

25 октября 1944 г. в Москве прозвучали два победных салюта. Один – в честь войск Карельского фронта, которые во взаимодействии с частями Северного флота освободили Киркенес. В тот день наш солдат пересек границу страны, одной из первых подпавшей под иго гитлеровских захватчиков. Кроме Киркенеса были освобождены населенные пункты Стурбугт, Якобснэс, Эльвенэс, Бьеркхейм, Санднес, Бьерневанд, Лонгфьордботн, Нигорд, Фоссгорд, Лангли, Сванвик.

Норвежское правительство направило в Москву послание, где было сказано, что население Северной Норвегии встретит советские войска как своих освободителей. Действительно, норвежские граждане стали не только нашими друзьями, но и соучастниками в борьбе за победу над общим ненавистным врагом.

...Холодные воды Яр-фьорда преградили подступы к Киркенесу с востока. Подвесной мост был разрушен. Трудно, очень трудно форсировать такой глубокий и широкий залив со скалистыми обрывистыми берегами, на другой стороне которого оборонялся сильный и коварный враг. Командование фронта ввело тогда в дело приданные войскам лодки-амфибии. От взрывов вражеских снарядов, под ударами крутой волны легкие амфибии не всегда доходили до цели, переворачивались, увлекая в пучину бойцов с тяжелым вооружением. Когда бой достиг критической точки, на воде появились приземистые и устойчивые рыбачьи боты. Их вели владельцы – местные жители, знающие каждый камень сурового берега фьорда. Под артиллерийским и пулеметным огнем противника норвежцы спасали попавших в беду советских солдат и по указанию наших командиров переправляли подразделения войск на другую сторону. Один из норвежских патриотов, М. Гансен, перебросил на своем боте целый стрелковый батальон. Многих воинов переправили Т. Балло, С. Мартенсен, О. Гансен и П. Гансен. Нашлось для храбрецов норвежцев много дел и на берегу: тушить возникшие в городе пожары, срочно восстанавливать мосты, чтобы пропустить советские войска и технику. Здесь отличились А. Мартенсен, У. Холстенсен. Последний обезвредил заложенные в электростанцию фугасы и сохранил ее до подхода советских частей.

Подобные картины наблюдались и в глубине норвежской территории, когда войска Карельского фронта форсировали реку Нейден-эльв. Опять молчаливые бородатые норвежцы перебрасывали наших солдат на своих лодках к другому берегу реки под сильным огнем противника. Так, Э. Кайкунен переправил 135 советских воинов, А. Лабаху – 115, Л. Сирин и У. Ладаго – по 95, П. Хендриксен – 76. Были и другие герои, чьих имен, к сожалению, не сохранили боевые донесения. Единая цель и самоотверженность советского солдата, подавшего норвежцу руку помощи в трудную военную годину, сделали традиционную дружбу наших народов еще крепче.

Вступление войск Карельского фронта на землю Норвегии создало благоприятные возможности для планомерной деятельности сил норвежского Сопротивления. В нашей стране хорошо понимали и ценили значение и трудности той борьбы, которую норвежские патриоты не прекращали в тяжелые годы гитлеровской оккупации. Советское правительство и военное командование всемерно помогали этой борьбе. В Москве норвежская военная миссия во главе с полковником Далем выполняла задачи, аналогичные задачам военных миссий других антифашистских стран. С ее помощью, в частности, осуществлялось взаимодействие советского Верховного Главнокомандования с командованием вооруженных сил Норвегии. К моменту выхода войск Карельского фронта на государственную границу с Норвегией Генеральному штабу стало известно, что норвежское правительство готовит на территории других стран специальные отряды, насчитывавшие по несколько сот человек, для выполнения боевых задач на родине. Такие отряды должны были стать ядром норвежских вооруженных сил. Теперь назрел момент, когда эти военные формирования могли прибыть на север своей страны. Об этом уже велись переговоры, и портом назначения транспортов с солдатами был назначен Мурманск.

Жизнь, однако, не стояла на месте, и до прибытия норвежских войск на освобожденной территории страны надо было налаживать работу но ликвидации последствий оккупации. Норвежское королевское правительство через свою военную миссию в СССР дало понять, что будет признательно, если Красная Армия, вступив на территорию страны, окажет посильное содействие местной администрации и силам норвежского Сопротивления.

Прибытие норвежских войск задерживалось. Путь к Мурманску оказался нелегким и опасным. Поэтому первоначальную организационную работу, подготавливающую сотрудничество советских войск и норвежских боевых сил на освобожденной Карельским фронтом территории Норвегии, пришлось взять на себя командованию 14-й армии. Оно опиралось при этом на послание норвежского правительства Советскому правительству, на обращение короля Хокона к народу Норвегии и на соглашение о гражданской администрации на норвежской территории, заключенное 17 мая 1944 г. правительствами СССР, США и Великобритании с правительством Норвегии. По этому соглашению союзным командованиям на время военных действий предоставлялось право верховной власти по отношению к гражданской администрации.

Пользуясь данным правом, член Военного совета 14-й армии генерал-майор А. Я. Сергеев 3 ноября 1944 г. созвал членов местного норвежского самоуправления и предложил организовать отряды борьбы с немецкими фашистами. В освобожденном районе страны, где, по мнению норвежской военной миссии, находилось 20-22 тыс. жителей, предлагалось создать два отряда – примерно по 400 человек каждый.

Руководители местного самоуправления обещали приложить все силы, чтобы создать отряды. Формировать их решили в тоннеле железных рудников у поселка Бьерневанд – других помещений для такого рода работы в разрушенном врагом крае не имелось. Время не ждало. Чем скорее приступили бы норвежцы к обороне своей земли от врага, тем лучше. Представители местной власти заверили, что станут работать день и ночь. Трудности оказались большими. Люди жили на хуторах или в поселках, которые находились друг от друга на удалении до 100 км, дорог не имелось, транспорта и связи тоже. С продовольствием дело обстояло из рук вон плохо. Отсутствовало необходимое обмундирование. Обуви не было совсем. Раньше никто из населения военному делу не обучался, и командный состав подобрать было просто невозможно.

Представители самоуправления не теряли, однако, присутствия духа и веры в осуществимость задачи формирования отрядов. Они просили советского генерала ходатайствовать о том, чтобы норвежское правительство скорее прислало к ним своего представителя для решения неотложных вопросов внутренней жизни и открыто объявило, что население Северной Норвегии организует отряды борьбы против немецких фашистов, являющиеся составной частью норвежской армии. Была и другая просьба к советскому командованию: помочь материальными средствами, выдать бойцам продовольствие и обмундирование, выделить транспорт для оповещения населения.

Военный совет 14-й армии пошел навстречу норвежским патриотам. Продовольствие, обмундирование были выданы. Для оповещения о формировании отрядов самообороны выделили автомашины.

Наша помощь местному населению оказывалась и в последующем. на освобожденной территории Норвегии создавалась необходимая для этого района страны госпитальная база, проводилась борьба с инфекциями среди населения, налаживалась связь. Советские воины содействовали пуску хозяйственных объектов; подчас делились с норвежцами тем, чего явно не хватало самим.

После праздника Октябрьской революции в Норвегию прибыли из СССР представители норвежской военной миссии и первый боевой отряд.

Сил самообороны, конечно, было недостаточно для того, чтобы обеспечить полную безопасность освобожденной от врага территории Норвегии. Поэтому Ставка приказала Карельскому фронту (9 ноября 1944 г.) перейти к обороне на рубеже государственной границы с Норвегией, а по линии Нейден, Вортаниеми, до которой дошли войска фронта, – иметь прикрывающие и разведывательные части. Войска приступили к плановым занятиям по боевой подготовке.

15 ноября Карельский фронт был расформирован. 14-я армия стала отдельной, с подчинением Ставке. К. А. Мерецков со штабом в январе 1945 г. прибыл в Ярославль. Им предстояло переместиться на Дальний Восток для выполнения новых сложных задач.

Разгром противника на северном фланге советско-германского фронта имел большое политическое и военное значение. Немецко-фашистские войска недосчитались многих тысяч отборных солдат, сгинувших под ударами советских армий в лесах Карелии и тундре Заполярья. Враг потерял обширный плацдарм, откуда угрожал важным районам СССР. Советский фронт прочно закрепился по рубежу государственной границы. Значительно улучшились условия боевой деятельности Северного и Балтийского флотов, а также наших фронтов в Прибалтике. Резко снизилась угроза безопасности Ленинграда.

В 135 км к востоку от Дании лежит в водах Балтики остров Борнхольм. Энциклопедические словари того времени сообщали: площадь острова – 588 кв. км, жителей – 47 тыс. человек. Немецкие оккупанты, захватив в 1940 г. Данию, поспешили перебросить на Борнхольм, контролирующий юго-западную часть Балтийского моря, свой военный гарнизон. Островитяне на долгое время оказались отрезанными от родины. Властителем их судеб стал гитлеровский военный комендант.

В конце войны остров переполнился немецко-фашистскими солдатами, бежавшими с материка от карающей руки советских и польских воинов. Гитлеровцы, не сложившие оружия, скоро буквально объели островитян. Не осталось ни зерна хлеба, ни капли молока, пошел в солдатский котел и весь скот. Жители умирали от голода. Призрак голодной смерти вплотную встал и перед гитлеровцами.

Гуманное стремление спасти жителей Борнхольма от гибели и засилья немецко-фашистских оккупантов побудило Ставку принять решение занять остров и пленить вооруженных гитлеровцев. По указанию Верховного Главнокомандования Генштаб поставил союзников в известность об этом решении. 11 мая 1945 г. 132-й стрелковый корпус 19-й армии под командованием генерал-майора Ф. Ф. Короткова совершил высадку на остров с кораблей Балтийского флота. 12 тыс. солдат и офицеров противника были принуждены сложить оружие.

Нужно было налаживать жизнь на острове. Советские воины работали вместе с жителями на полях, помогли восстановить связь, возобновить рыбную ловлю. Постепенно население пришло в себя после мук фашистской оккупации. Возродилось сельское хозяйство и промыслы. Численность советских войск на острове вскоре сократилась до дивизии, а через год, в апреле 1946 г., Борнхольм был торжественно передан датским властям. Советские солдаты отбыли на Родину.

С незапамятных времен народы нашей страны, Норвегии и Дании живут в дружбе и взаимном уважении. Нет в их прошлом мрачных лет военных столкновений и кровавых распрей. Зато есть другое – совместная борьба против общего поработителя, немецко-фашистских оккупантов. Она соединяет их узами братства и остается славной и вечно живой страницей истории.

Велики были жертвы освободительной борьбы в Норвегии. Почти 2900 советских воинов легли навечно в ее холодную землю рядом с героями норвежского Сопротивления. Подвиг павших служит напоминанием о трудностях и уроках войны против гитлеровских захватчиков, призывом к новым усилиям во имя мира и прогресса.

Глава 12. На последних рубежах в Европе

Разброд в стане врага. – Возня за нашей спиной. – Демарш Советского правительства. – Прогнозы Генштаба. – Переговоры в Реймсе. – Ставить ли подпись? – "Паутину нужно разрубить". – Падение Берлина. – Где Гитлер? – Крысы бегут с тонущего корабля. – На Прагу! – События в столице Чехословакии. Безоговорочная капитуляция. – Шёрнер умывает руки. – Конец изменников.

Немецко-фашистские главари уже давно думали над тем, чтобы снять войска с западного фронта, перебросить их на восток и здесь всеми силами бороться против Красной Армии. Но сделать это можно было лишь при условии односторонней капитуляции перед союзниками или по взаимной договоренности с ними. Кстати, как уже сказано, так и пытались – за нашей спиной – поступить румынские и венгерские пособники Гитлера. Теперь с началом широких операций на западном направлении следовало ждать новых попыток расшатать единство трех великих держан.

Прогнозы оказались правильными. В связи с этим не лишне будет вспомнить некоторые события того времени, с которыми Генштабу пришлось сталкиваться. Так, К. Типпельскирх в своей "Истории второй мировой войны" свидетельствует, что, планируя Арденнскую операцию, немецко-фашистское командование преследовало не только военную цель. Оно надеялось в случае успеха посеять серьезные разногласия между Рузвельтом и Черчиллем{60}. Мы выручили тогда союзников, начав ранее намеченного срока Висло-Одерскую операцию. Наше стремительное наступление в январе 1945 г. от Вислы к Одеру заставило некоторых военных руководителей немецко-фашистского государства, в частности Г. Гудериана, забить тревогу и попытаться подготовить почву для выхода Германии из войны. Их точку зрения разделяли отдельные влиятельные сотрудники ведомства Риббентропа. Попытка спасти тонущий корабль фашистского государства преподносилась как "акт гуманизма", имеющего цель уберечь от "угрозы большевизма" население Германии и Европы. Вспоминая о своем свидании 23 января 1945 г. с чиновником германского министерства иностранных дел, осуществлявшим связь с генеральным штабом армии, Г. Гудериан пишет, что оба они хотели добиться заключения "хотя бы одностороннего перемирия". Больше того, открытие фронта перед англоамериканскими войсками гитлеровцы рассматривали уже как практическую задачу. Германский министр иностранных дел тоже считал, что англичане и американцы должны стать союзниками гитлеровцев против СССР, но в данный момент не решился поддержать точку зрения начальника генштаба армии перед Гитлером. Гудериан, не оставляя надежды получить поддержку в самых верхах фашистской элиты, обратился к Гиммлеру. Тот ответил: "Дорогой генерал-полковник, еще слишком рано!" А вечером того же дня Гитлер отправил Гудериана в четырехнедельный отпуск для "поправки здоровья".

Зондаж возможностей заключить одностороннее соглашение с союзниками проходил и непосредственно на нейтральной земле. Генерал К. Вольф, который на итальянском фронте ведал войсками СС и полицией, 8 марта в Швейцарии встретился с Алленом Даллесом. Едва ли Вольф сам решился на такой шаг. Очевидно, его направляли сверху. Кто это сделал, нам не было известно, да это и не имело особого значения. О самой встрече Генеральный штаб получил данные от разведки, а о содержании переговоров не трудно было догадаться. До нас доходили также сведения, правда не очень определенные, о тайной борьбе за власть в руководстве фашистской Германии.

Следует заметить, что гитлеровским генералам было весьма на руку то толкование понятия "капитуляция", которого придерживались наши союзники. Последние хотя и требовали безоговорочной капитуляции Германии перед Объединенными Нациями в масштабе всей войны, но в то же время делали из этого принципа весьма существенное исключение, разрешая своим военачальникам принимать капитуляцию войск противника на поле боя, что понималось весьма широко вплоть до прекращения военных действий на отдельных фронтах. Пронюхавшие об этом "исключении" немцы поняли, что им предоставляются многочисленные и удобные лазейки для лавирования. Капитулировав "на поле боя", можно было как бы впустить наших союзников в Германию, открыть их войскам широкую дорогу в глубь страны и позволить занять ее территорию, устранив тем самым неизбежность вступления туда Красной Армии. При такой капитуляции не предусматривалась ее безоговорочность, и можно было, так сказать в законном порядке, выговорить себе ряд преимуществ вплоть до отвода немецко-фашистских войск на свою землю, чтобы уберечь их от разгрома. Понятно, что при вступлении англо-американцев в Германию сохранялись бы промышленная база рейха и войска нацистской армии, а также территория, нужная ей для продолжения войны против Советского Союза на востоке. Было известно, что наши союзники терпимо относились и к учреждениям фашистского государства, что тоже давало нацистам надежды на будущее.

19 марта состоялась вторая, ставшая известной нам, встреча К. Вольфа с А. Даллесом. На этот раз в Швейцарию прибыли в секретном порядке начальники штабов английских и американских войск, действовавших на итальянском театре войны.

Переговоры в Швейцарии шли уже почти полмесяца, а Советскому правительству никаких сообщений от союзников не поступало. Только 21 марта министр иностранных дел Англии А. Иден распорядился известить правительство СССР о переговорах, что и было официально сделано.

Советское правительство, борясь за единство в стане союзников и не давая врагу возможности спасти себя от поражения, весьма резко отреагировало на эти переговоры, затеянные за спиной СССР. Черчилль, если верить его воспоминаниям, был "возмущен" советским демаршем, однако на обострение отношений не решился.

Участники переговоров в Италии ни о чем тогда не договорились. Слишком уж велики оказались запросы гитлеровских генералов. Дал нужный результат и резкий протест Советского правительства: англичане и американцы стали регулярно сообщать нам о ходе переговоров на итальянском фронте. 22 апреля 1945 г. начальник Генерального штаба Красной Армии получил от глав британской и американской миссий в СССР письмо. Нас информировали, что главнокомандующий немецкими войсками в Италии не имеет в настоящее время какого-либо намерения капитулировать со своими войсками "на приемлемых для нас условиях" (подчеркнуто мною. – С. Ш.), и поэтому в соответствии с указаниями начальников объединенного штаба все переговоры прекращены и этот вопрос считается закрытым. Правда, спустя пять дней переговоры были возобновлены, но немецко-фашистским генералам на сей раз никаких условий выдвигать не позволили, а сами переговоры велись уже не в Швейцарии, а в штабе командующего английскими войсками Александера.