Текст книги "Жизнь коротка"
Автор книги: Роджер Джозеф Желязны
Соавторы: Айзек Азимов,Ричард Мэтисон (Матесон),Ирвин Шоу,Пол Уильям Андерсон,Генри Каттнер,Роберт Сильверберг,Артур Чарльз Кларк,Филип Киндред Дик,Лайон Спрэг де Камп,Харлан Эллисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)
Ему, конечно, повезло, подумал Рэднал. С другой стороны, требовалось немалое мужество, чтобы, первый раз ошибившись, снова отвлечь всех от поисков, да и острые глаза нужны – поди заметь едва видные отпечатки на каменистой почве, даже если у тебя не хватает опыта отличить одни от других. Нет, дело тут не только в везении.
Рэднал тоже подошел и хлопнул Импака по спине.
Испаряясь с мантии, обильный пот немного охлаждал тело, но явно недостаточно. Подобно машине, непрерывно сосущей топливо, Рэднал снова и снова пил из бурдюка на поясе. Солнце теперь било прямо в лицо. Надвинув кепочку на глаза и опустив голову, биолог упрямо брел вперед. Когда крепалганки попытались запутать след, он заметил хитрость, и им не пришлось зря тратить ценное время.
Небо на западе усеяли «вертушки». Они носились во всех направлениях и порой кружили так низко над землей, что взметали тучи пыли. Рэднал готов был собственными руками удушить этих пилотов – ведь они могли совершенно скрыть следы. Он яростно заорал в радиофон. «Вертушки» поднялись выше.
В нескольких сотнях кьюбитов от следопытов сел большой грузовой геликоптер. Откатилась в сторону дверца люка, и, должно быть, около взвода солдат, бряцая снаряжением, побежали на запад.
– Ими руководит отчаяние или мы подобрались уже близко? – вслух подумал Рэднал.
– Отчаяние, конечно, – отозвался Пеггол. – Что касается «близко»… я полагаю, можно надеяться. Мы ведь еще не утонули. С другой стороны, – Пеггол никогда не упускал из виду «другую сторону», – ваших двух шлюх мы тоже пока не поймали.
– Они не мои, – вяло запротестовал Рэднал. И тут же вспомнил нежные тела, солоноватый привкус пота на коже, томные замирания…
Пеггол как будто прочитал его мысли.
– Да, Рэднал вез, они вас обманули. Если вам будет от этого легче, то скажу, что они обманули и меня. Я считал их глупыми похотливыми зверушками, единственные мозги у которых – между ног. Они перехитрили меня, щеголяя своей наготой и грязными контрабандными книжонками. Они использовали против нас нашу скромность – как же, разве может кто-нибудь столь нагло-развращенный таить в себе настоящую угрозу?!. Такая уловка у них больше не пройдет.
– Одного раза может быть вполне достаточно, – пробормотал Рэднал, еще не готовый отказаться от чувства вины.
– Если так, вы заплатите полной мерой, – сказал Пеггол.
Биолог покачал головой. Утонуть в захлестнувшей Низину океанской волне еще не значит искупить вину – когда потоп практически поставит твою страну на колени и скорее всего вызовет обмен звездными бомбами, которые уничтожат весь мир.
Почва под ногами вдруг задрожала, и, несмотря на удушающую жару, заливавший тело пот мгновенно стал ледяным. «Пожалуйста, боги, пусть это прекратится!» – вознес Рэднал свою первую за долгие годы молитву.
И дрожь прекратилась, вновь позволив дышать. Всего лишь обычное маленькое землетрясение – в любое другое время он не обратил бы на него ни малейшего внимания и высмеял бы перепуганных туристов. Сейчас он чуть не умер от страха.
Коприт кокетливо склонил голову набок и уставился на него с ближайшего куста, где, нанизанные на шипы, хранились его богатства. «Хик-хик-хик», – сказала птичка и упорхнула. У Рэднала невольно мелькнула мысль, сумеет ли она улететь достаточно быстро и далеко, чтобы спастись от потопа.
Из радиофона донесся взрыв статических помех:
– Говорит дивизионный командир Туранд вез Нитал. Хочу сообщить, что мы настигли крепалганских шпионок. Обе мертвы.
– Это чудесно!
Рэднал передал новости, и его товарищи восторженно зашумели. Потом он вновь вспомнил ночи с Эвилией и Лофосой и опять-таки лишь потом сообразил, что в голосе дивизионного командира вез Нитала не чувствовалось радости и облегчения.
– Что случилось? – медленно произнес он.
– В момент встречи они двигались на восток.
– На вос… А-а!
– Вы понимаете? – сказал Туранд. – Похоже, шпионы выполнили свое задание и пытались уйти. Теперь их уже не допросить. Пожалуйста, не выключайте передатчик, отправляю за вами по радиолучу жиролет. Если есть сейчас в Тартеше человек, способный найти чертову бомбу, пока она не взорвалась, то это вы. Повторяю, не выключайте передатчик.
Рэднал посмотрел в сторону Барьерных гор. Сейчас они казались выше, чем в начале их марш-броска. Долго ли им еще суждено простоять?.. Солнце клонилось за остроконечные вершины. Как вести поиски в темноте? Ведь завтра утром может быть уже поздно.
Рэднал передал товарищам слова офицера. В ответ Хоркен вез Софана замолотил по воздуху руками, делая вид, что плывет. Биолог наклонился, взял с земли камушек и кинул им в Софану.
Вскоре возле семи путников опустился геликоптер. Кто-то внутри откатил в сторону дверцу люка и заорал:
– Давайте, давайте, быстро!
Рэднал и остальные забрались в «вертушку», и та взмыла в воздух, прежде чем тот, у дверцы, успел закрыть люк. А еще через несколько сотен сердцебиений «вертушка» приземлилась, да так жестко, что у экскурсовода лязгнули зубы. Крикливый тип у дверцы открыл люк и снова заорал:
– Давайте, давайте, быстро!
Рэднал и его отряд спрыгнули на землю. В нескольких кьюбитах от «вертушки» стоял высокий человек в форме, похожей на милицейскую, но немного от нее отличавшейся.
– Кто из вас свободный вез Кробир? – спросил он. – Я Туранд вез Нитал.
– Я вез Кробир. Мы… – Рэднал замолчал и сглотнул. Возле тартешского офицера лежали два тела. Гиду, разумеется, доводилось видеть трупы – но только на погребальных кострах, а не распростертыми на земле, будто подготовленные к забою животные. Поэтому он выпалил первое, что пришло в голову: – Они не похожи на застреленных.
– А мы в них и не стреляли, – поморщился офицер. – Увидев, что им не спастись, шпионки приняли яд.
– Профессионалы… – пробормотал Пеггол.
– Возможно, – процедил Туранд. – Вот эта, – он указал на Эвилию, – еще была жива, когда мы до нее добежали. Прошептала: «Слишком поздно», а потом испустила дух – чтоб ее призрак вечно грызли ночные демоны!
– Лучше нам быстро найти эту проклятую бомбу, – сказал Рэднал. – Можете отвести нас на то место, где поймали крепалганок?
– В два счета, – ответил Туранд. – Идите за мной. Это всего кьюбитах в трехстах отсюда. – Он побежал легкой трусцой, сразу оставив позади измотанных следопытов, затем остановился и с явным нетерпением стал дожидаться. – Вот здесь мы их обнаружили.
– И они шли на восток? – спросил Рэднал.
– Да, только я не знаю, долго ли. Так что эта распроклятая звездная бомба где-то в окрестностях. Мы прочесываем местность, но это ваш Парк, ваша территория. Может быть, вы сумеете заметить какую-нибудь деталь… Если нет…
– Можете не продолжать, – сказал Рэднал. – Я чуть мантию не обмочил, когда недавно задрожала земля. Уже представилось, как волна выносит мое тело к крепалганской границе в десяти миллионах кьюбитов отсюда.
– Если в момент взрыва вы будете стоять на звездной бомбе, вам незачем беспокоиться о последующем потопе, – хладнокровно заметил офицер.
Рэднал невольно вздрогнул. Это ему и в голову не приходило. Впрочем, он ничего не успеет почувствовать.
– Достаточно пустопорожней болтовни! – неожиданно резко сказал Хоркен вез Софана. – Искать так искать.
– Ищите, и да ниспошлют вам боги крылья острого зрения! – пожелал Туранд.
Семеро охотников снова побрели на запад, однако следы ослов часто были затоптаны солдатами.
– Ну как здесь не потеряться?! – в отчаянии воскликнул Рэднал. – С таким же успехом они могли выпустить стадо безгорбых верблюдов!
– Не все так плохо, – сказал Хоркен. Низко пригнувшись, он указал на землю: – Смотрите, вот след, а вот еще в нескольких шагах… Получится. У нас должно получиться.
Рэднал знал, что старший рядовой прав; ему стало стыдно за свою несдержанность. Следующие два следа он обнаружил сам – они лежали по разные стороны линии разлома пород. Звездная бомба наверняка где-то поблизости… И все же на его плечи давил груз – тяжкий груз поджимавшего времени.
– Может, солдаты ее уже нашли? – спросил Фер вез Кантал.
– На это лучше не рассчитывать. Не смогли же они быстро найти крепалганок. Нет, вся надежда на нас. – Рэднал вдруг понял, что давящий на плечи груз – не только истекающее время. Ответственность. Если сейчас ему суждено умереть, он умрет, зная, что провалил дело.
Пока следопыты отчаянно обшаривали округу, животные в Низине продолжали жить своей обычной жизнью; откуда им знать, что в следующее сердцебиение здесь все может исчезнуть? В нескольких шагах перед Рэдналом взметнулся песок.
– Коприт поймал сцинка-широконосика, – машинально пояснил он, словно смертельно усталые потные люди рядом с ним были членами его тургруппы.
Ящерица отчаянно трепыхалась, пытаясь вырваться. Но коприт цепко держал добычу в когтях, долбая ее клювом и то и дело молотя о землю, пока сцинк не затих, а потом упорхнул со своей жертвой к ближайшему кусту терновника и там насадил ее на длинный прочный шип.
Ящерица явилась последним пополнением кладовки: там уже были два кузнечика, крохотная змея и тушканчик. Рядом на шипах красовалась выставленная напоказ коллекция ярких найденных копритом вещей. Высохший желтый цветок висел здесь, должно быть, с прошлых дождей. А рядом с ящерицей на шипе виднелись две ярко-красные веревочки.
Взгляд Рэднала скользнул дальше… Потом вернулся. Это были не веревочки.
– А это не бусы, которые вчера носили Эвилия и Лофоса? – хрипло спросил гид, указывая в сторону находки.
– Точно! – хором воскликнули Пеггол и Хоркен. Оба привыкли отмечать и запоминать мельчайшие детали и казались уверенными в своей правоте.
Когда Пеггол вознамерился снять бусы с шипа, коприт, громко вереща «хик-хик!» и выставив вперед лапы с острыми когтями, бросился на грабителя. Пеггол отпрянул, едва удержавшись на ногах.
Поэтому, подходя к терновнику, Рэднал как сумасшедший размахивал кепочкой. Это отпугивало птицу достаточно, чтобы она не пыталась напасть, хотя и продолжала отчаянно верещать. Биолог схватил бусы и постарался как можно быстрее убраться прочь от кладовки коприта.
Бусы оказались тяжелее, чем можно было предположить по виду, – слишком тяжелые для яркого дешевого пластика, и он с любопытством перевернул их, чтобы взглянуть на застежку.
– Там медная проволока… – изумленно произнес Рэднал.
– Ну-ка дайте посмотреть! – Снова Пеггол и Хоркен заговорили хором. Каждый взял по ниточке бус.
Потом Пеггол уже самостоятельно нарушил тишину:
– Детонаторный провод.
– Точно, – согласился Хоркен. – Хотя никогда не видел его с красной изоляцией. Обычно их делают бурыми или зелеными для камуфляжа. А этот замаскирован под бижутерию!
Рэднал изумленно переводил взгляд с Хоркена на Пеггола.
– Вы имеете в виду, что эти провода должны быть подсоединены к источнику тока, который пошлет заряд для подрыва звездной бомбы, когда сработает таймер?
– Именно это мы и имеем в виду, – серьезно произнес Пеггол. Хоркен вез Софана кивнул.
– Но они никуда не подсоединены, потому что находятся здесь, – путаясь в словах и мыслях, продолжал Рэднал. – А здесь они потому, что коприт нашел их достаточно привлекательными, схватил и принес сюда… – Потом его осенило озарение. – Коприт только что спас Тартеш!
– Эта злобная тварь чуть не выклевала мне глаз, – проворчал Пеггол.
Никто не обратил внимания на его слова. Один или двое шумно ликовали; остальные, подобно Рэдналу, были слишком усталы и ошеломлены, чтобы проявлять радость.
Прошло несколько сердцебиений, прежде чем гид вспомнил, что у него есть радиофон. Он включил передатчик и стал ждать ответа Туранда вез Нитала.
– Ну, что там у вас? – наконец рявкнул офицер, явно напряженный как тетива лука.
– Мы нашли детонаторные провода, – сказал Рэднал, сперва сообщая добрые вести. – Не знаю, как они здесь оказались, но звездная бомба без них не взорвется.
После отмеченной треском статических помех паузы Туранд произнес:
– Вы что, спятили? Как можно обнаружить детонатор без бомбы?
– Понимаете, птичка-коприт…
– Что-о?! – От рева дивизионного командира радиофон в руке Рэднала завибрировал.
Как мог лучше биолог постарался объяснить. Вновь наступила пауза. Наконец офицер промолвил:
– А у вас точно детонатор?
– Так утверждают Глаз-и-Ухо и следователь милиции Котлован-Парка. Уж если они ошибаются…
– Ладно. – Туранд снова помолчал. – Птичка-коприт, говорите? Знаете, я никогда до сих пор не слышал ни о каких копритах. – В его голосе звучало благоговейное изумление. Потом тон дивизионного командира опять изменился, стал сухим и озабоченным. – А вы уверены, что в бомбе не стоит другой детонатор, а этот враг подбросил, заметая следы?
– Нет. – Ледяной страх вновь охватил Рэднала. Неужели он и его товарищи зашли так далеко, сделали так много – и все ради того, чтобы стать жертвой еще одного, последнего обмана?
Хоркен испустил вопль, которому позавидовал бы и Туранд.
– Я нашел! Нашел! – кричал он от кустика молочая примерно в двадцати кьюбитах. Рэднал поспешил к нему. – Оно и не могло быть далеко, ведь у каждого коприта своя территория. Поэтому я продолжал искать и… – Он указал вниз.
У молочая лежал маленький таймер, соединенный с батарейкой. Таймер был перевернут – коприт, должно быть, повоевал на славу, вырывая приглянувшиеся ему провода. Рэднал нагнулся, взял таймер в руку и едва не выронил его – стрелка, отсчитывающая десятины и сердцебиения, стояла на нулевой отметке.
– Вы только посмотрите… – тихо произнес он.
Импак вез Потос заглянул ему через плечо и зацокал языком.
– Птичка-коприт… – бормотал Хоркен, на коленях ощупывая каждый камушек вокруг молочая. Буквально через сотню сердцебиений он криком подозвал остальных к себе. На месте откинутого в сторону куска песчаника величиной с голову из трещины в земле выходили два маленьких тускло-коричневых проводка.
– Птичка-коприт, – повторил Хоркен. – Жиролеты и люди непременно опоздали бы. Но коприт, вознамерившись завлечь на свою территорию самок, заметил что-то яркое, поэтому…
Рэднал взял в руки радиофон.
– Мы нашли таймер. И провода, которые, очевидно, ведут к звездной бомбе. Птичка-коприт вырвала детонатор, которым крепалганки соединили таймер с бомбой.
– Птичка-коприт… – Теперь это произнес Туранд вез Нитал. Судя по всему, он был ошеломлен не меньше остальных, но быстро сумел взять себя в руки. – Что ж, новости, как вы сами понимаете, отличные. Я немедленно отправляю к вам команду специалистов для извлечения звездной бомбы. Все, конец связи.
Пеггол вез Менк тоже осмотрел таймер; его взгляд не отрывался от зеленой стрелочки, рассекавшей пополам знак нуля.
– Как по-вашему, глубоко установлена бомба?
– Я, конечно, далеко не знаток геологии, но чтобы вызвать разрушение горных пород, с моей точки зрения ее нужно зарыть довольно глубоко, – ответил Рэднал. – Если Туранд вез Нитал считает, что его специалисты успеют извлечь бомбу до наступления темноты, боюсь, его ждет сюрприз.
– Как крепалганцы ухитрились установить здесь бомбу? – спросил Импак вез Потос. – Ведь ваши сотрудники…
– Котлован-Парк далеко не мал, – заметил Рэднал.
– Я знаю. Кому как не мне знать – я столько исшагал по нему, – со вздохом произнес Импак. – И все же…
– Люди редко заходят в эту часть. Я, например, никогда не водил сюда группы. Конечно, крепалганцы рисковали, делая свое дело, однако не слишком сильно.
– Нужно позаботиться о том, чтобы исключить возможность повторения подобной угрозы, – сказал Пеггол вез Менк. – Может быть, следует расширить милицию Парка, или расположить здесь армейскую базу, или открыть подразделение Глаз-и-Ушей – не знаю, надо решить, какие меры обеспечат большую безопасность. Но что-то сделать необходимо.
– Также надо учитывать, какие меры меньше повредят Котлован-Парку, – заметил биолог.
– Согласен, хотя этот фактор далеко не самый важный, – ответил Пеггол. – Подумайте, Рэднал вез: если Барьерные горы падут и Западный океан затопит Низину, это сильно повредит Котлован-Парку?
Рэднал открыл было рот, чтобы запротестовать. Задача сохранения Парка в первозданном виде всегда была для него жизненно важной. Человек своей деятельностью безобразно изувечил Низину; территория заповедника служила единственным напоминанием о том, какой она была. Но последние дни он провел, мучаясь опасениями, что в следующее сердцебиение утонет, а уж сегодня-то вовсе в этом не сомневался. И если бы он утонул, его родная страна утонула бы вместе с ним. По сравнению с этим расквартирование в Парке солдат или Глаз-и-Ушей казалось сущим пустяком.
Биолог не произнес ни слова.
Рэднал давно не был в Тартешеме, хотя столица располагалась совсем недалеко от Котлован-Парка. И уж тем более ему не приходилось ехать через город в открытом моторе, когда людские толпы, шумно ликуя, выстраивались вдоль дороги. Наверное, это должно было доставлять удовольствие; Пеггол вез Менк, сидевший в моторе рядом с ним, удовольствие явно получал – он улыбался и махал рукой, словно его только что избрали верховным жрецом. Однако проведя столько времени на необъятных просторах Низины, в одиночестве или с небольшими туристскими группами, Рэднал скорее пугался огромных людских масс, чем радовался восторженной встрече. Он нервно поглядывал на высокие здания, нависавшие с обеих сторон центральной улицы, и чувствовал себя проходящим по мрачному каньону, а не по рукотворным аллеям столицы.
– Рэднал! Рэднал! – скандировала толпа, как будто все знали его достаточно близко, чтобы обращаться по имени. У толпы был и еще один клич: – Птичка-коприт! Птичка-коприт! Да благословят боги птичку-коприт!
Этот последний клич помог Рэдналу успокоиться. Увидев его улыбку, Пеггол сказал:
– Можно подумать, что здесь собрались одни орнитологи.
– Да, – отозвался Рэднал. – Может, и плохо, что на церемонии нет того самого коприта.
Пеггол взметнул вверх свою бровь.
– Ну, вы сами отговорили наших доблестных солдат от намерения поймать его.
– И правильно сделал, – ответил Рэднал.
Поместить птицу, укравшую детонаторные провода, в клетку казалось несправедливым. Котлован-Парк для того и существовал, чтобы дать всем тварям возможность жить свободно и естественно и как можно меньше подвергаться воздействию человека. Благодаря птичке-коприт это оставалось возможным и далее, и нельзя в награду сажать ее в клетку.
Мотор выехал на площадь перед дворцом Наследственного Тирана и остановился у величественного здания, где жил Бортав вез Памдал. На лужайке перед домом воздвигли трибуну. Складные стулья, обращенные к ней, заполняли высшие сановники Тартеша и других государств.
Крепалганцев на этих стульях не было. Наследственный Тиран выслал представителя Крепалганского Единства, депортировал из Тартеша всех крепалганских граждан и закрыл границу. Ничего более он пока не предпринимал. Рэднал кипел возмущением и в то же время одобрял подобную осторожность. В век звездных бомб даже с попыткой убийства целого государства надо обращаться деликатно, чтобы не последовало двойное убийство.
Ошеломляюще красиво одетый мужчина подошел к мотору и низко поклонился.
– Я церемониймейстер. Не изволите ли пройти со мной, свободные?
Рэднал и Пеггол изволили. Церемониймейстер провел их к трибуне, усадил на почетные места на возвышении и поспешил назад, чтобы встретить остальных членов группы следопытов, чьи моторы выстроились за тем, в котором ехали гид и Глаз-и-Ухо.
Глядя на важных сановников, с нескрываемым любопытством рассматривающих его с головы до ног, Рэднал снова занервничал. Разве ему место в высшем обществе?.. Потом он заметил во втором ряду, прямо в середине, Тогло зев Памдал, которая широко улыбнулась и помахала рукой. Чувство, что неподалеку находится человек знакомый и приятный, помогло ему обрести душевное равновесие и спокойно дожидаться следующей части церемонии.
Оркестр заиграл национальный гимн Тартеша. Рэднал просто не мог усидеть. Он вскочил и стоял, положив руку на сердце, пока гимн не закончился. Затем на возвышение поднялся церемониймейстер и объявил:
– Свободные… Наследственный Тиран!
Лицо Бортава вез Памдала смотрело с серебра, улыбалось прохожим с общественных зданий и часто появлялось на экране. Тем не менее Рэднал никогда не думал, что воочию увидит Наследственного Тирана. Во плоти Бортав выглядел заметно старше, чем на изображениях, а также не совсем таким уж мудрым и непреклонным – словом, больше походил на человека, чем на полубога.
А вот сочный баритон оказался его собственным. Он говорил без бумажки четверть десятины, восхваляя Тартеш, бичуя тех, кто тайно лелеет зло и вынашивает дурные замыслы, и заверял сограждан в том, что опасность не повторится. Короче, это была политическая речь. Рэднал, который больше интересовался почками жирной песчаной крысы, чем политикой, вскоре перестал вслушиваться… И едва не пропустил, как Наследственный Тиран назвал его имя!
Он вскочил как ужаленный и, сам себе не веря, будто во сне, взошел на трибуну. Бортав дружеским жестом положил руку ему на плечо. От Наследственного Тирана слегка пахло духами.
– Свободные! Представляю вам Рэднала вез Кробира, чей острый глаз заметил гнусные провода, тем самым доказав, что боги не оставили Тартеш. За выдающиеся успехи в деле сохранения не только Котлован-Парка, не только Низины, но и всей нашей Родины я награждаю Рэднала вез Кробира пятью тысячами единиц серебра и объявляю, что отныне и впредь он и все его потомки являются признанными членами нашей аристократии!.. Свободный вез Кробир!
Сановники зааплодировали. Бортав зев Памдал кивком указал Рэдналу на микрофон.
Необходимость произнести публичную речь перед лицом Наследственного Тирана и высшей знати государства напугала биолога гораздо больше, чем все пережитое в Низине. Оставалось только перед самим собой делать вид, что он выступает с научным докладом:
– Благодарю вас, ваше высочество. Мои скромные заслуги недостойны столь высокой похвалы. Я буду вечно хранить в душе вашу доброту.
Рэднал сделал шаг назад, и сановники вновь зааплодировали – вероятно, довольные его краткостью. Отвернув голову от микрофона, Наследственный Тиран произнес тихонько:
– Оставайтесь здесь со мной на трибуне, пока я буду награждать ваших коллег. Вам еще раз придется выступить в конце.
Одного за другим Бортав вызывал членов группы следопытов. Пеггол также был произведен в аристократы; остальные пятеро получили хвалу и крупные суммы серебра. Это показалось Рэдналу несправедливым. Если бы не Хоркен, например, они бы не нашли батарейку и таймер. А Импак обнаружил след, даже когда сам Рэднал его потерял.
Но вряд ли имеет смысл спорить. Да и как заставить Бортава выслушать? Кроме того, Наследственному Тирану, похоже, не доложили, что Рэднал истово совокуплялся с Эвилией и Лофосой буквально за день до того, как шпионки собрались подорвать звездную бомбу. Бортав вез Памдал слыл большим консерватором по части морали и ни за что не приблизил бы к себе Рэднала, знай он все подробности его деятельности в Котлован-Парке.
Успокаивая свою совесть, Рэднал напомнил себе, что всем семерым следопытам после сегодняшней церемонии жить станет значительно легче. Безусловно. Ему не удалось убедить себя только в том, что этого достаточно.
Жозел вез Глезир, вызванный последним, пролепетал слова благодарности и вернулся на место. Бортав вез Памдал вновь взял микрофон. Когда аплодисменты, предназначенные Жозелу, стихли, Наследственный Тиран сказал:
– Наш народ никогда не забудет как грозившей нам страшной катастрофы, так и усилий тех в Котлован-Парке, кто отвел беду. В ознаменование чудесного спасения позвольте мне впервые показать эмблему, которую впредь будет носить наш славный заповедник.
Церемониймейстер поднес к Рэдналу небольшой ящичек, скрытый под пышными складками материи.
– Застежка сверху, – прошептал он. – Сняв материю, поднимите эмблему так, чтобы все ее увидели.
Рэднал повиновался.
Сановники захлопали; многие из них улыбались, а некоторые даже смеялись. Рэднал тоже улыбнулся. Что лучше может символизировать Котлован-Парк, чем птичка-коприт, сидящая на кусте терновника?
По мановению руки Наследственного Тирана биолог вновь подошел к микрофону:
– Еще раз благодарю вас, ваше высочество, теперь уже от имени всего персонала Котлован-Парка. Мы с гордостью понесем эту эмблему!
Он шагнул назад, затем повернул голову и прошипел церемониймейстеру:
– Что мне делать с этой штукой?
– Оставьте ее на трибуне, – ответил невозмутимый чиновник. – Мы о ней позаботимся.
Когда Рэднал вернулся на место, церемониймейстер объявил:
– А теперь приглашаем всех в Большой приемный зал на коктейль и закуски!
Вместе с остальными Рэднал прошел в Большой приемный зал, взял бокал искрящегося вина у официанта с серебряным подносом, а потом долго принимал поздравления от знати и высших государственных чинов. Это было даже немного похоже на работу экскурсовода: он знал правильные ответы и легкой импровизацией их разнообразил.
Внезапно его осенило: да ведь все эти политики и бюрократы ведут себя с ним таким же образом! Вся церемония насквозь формализована, как классический танец!.. И когда он понял это, волнение улеглось полностью и окончательно.
По крайней мере так ему казалось, пока навстречу не шагнула улыбающаяся Тогло зев Памдал. Рэднал чопорно наклонил голову.
– Добрый день, свободная, рад вас снова видеть.
– Если в трудный час в Парке я была для вас Тогло зев, то тем более остаюсь Тогло зев здесь, в безопасности в Тартешеме. – Судя по голосу, она была огорчена его холодным обращением.
– Хорошо, – сказал Рэднал.
Да, она обещала покровительство перед расставанием, но слишком многие важные туристы, с явной приязнью относившиеся к сотрудникам Котлован-Парка на территории заповедника, надменно торопились спровадить их при встрече в городе. Он не думал, что Тогло зев из таких, но следовало себя обезопасить.
Словно по мановению волшебной палочки у локтя Рэднала возник Бортав вез Памдал. Щеки его слегка раскраснелись; должно быть, Наследственный Тиран принял уже не один бокал искрящегося вина. Заговорил он так, словно напоминал сам себе:
– Вы знакомы с моей племянницей, не так ли, свободный вез Кробир?
– С вашей племянницей?! – Рэднал ошеломленно переводил взгляд с Бортава на Тогло. Она назвала себя «дальней родственницей». Племянница – это гораздо больше.
– Ну, надеюсь, вам здесь понравится! – Бортав хлопнул Рэднала по плечу, дыхнул ему в лицо вином и, чуть пошатываясь, направился любезничать к другой группе гостей.
– А вы не говорили мне, что вы его племянница, – укоризненно произнес Рэднал.
Теперь, став внезапно аристократом, он мог вообразить себя беседующим с дальним родственником Наследственного Тирана. Но вести разговор с братом Бортава вез Пам-дала или с мужем его сестры… Нет, невозможно! Наверное поэтому голос его прозвучал несколько брюзгливо.
– Извините, – сказала Тогло. Рэднал не сводил глаз с ее лица, полагая, что извинение является пустой формальностью. Но, похоже, девушка говорила серьезно. – Имя моего клана – и без того тяжелая ноша. Еще тяжелее будет, если сообщать каждому, что я родная племянница Наследственного Тирана. Во мне перестают видеть простого человека. Поверьте, я знаю. – В ее словах звучала искренняя горечь.
– А-а, – медленно произнес Рэднал, – понятно. Я об этом и не подумал, Тогло зев.
От улыбки девушки у него потеплело на сердце.
– А следовало бы, – сказала Тогло. – Когда люди узнают, что я из клана Памдалов, они или начинают обращаться со мной так, будто я сделана из стекла и вот-вот рассыплюсь, если на меня неаккуратно дунут, или откровенно пытаются использовать меня. Ни то, ни другое не приводит меня в восторг. Поэтому я и преуменьшаю степень родства.
Рэднал коротко рассмеялся – сам над собой.
– Мне всегда казалось, что принадлежность к богатому и могущественному клану делает жизнь человека проще и удобнее, а не наоборот. Даже в голову не приходило, какие тут могут быть дурные стороны. Поверьте, мне очень жаль, что я этого не понимал.
– О, не извиняйтесь! – воскликнула Тогло. – Думаю, что вы-то как раз обращались бы со мной ровно, даже если бы с первого сердцебиения знали, кто у меня дядюшка. Такое нечасто встречается, и я этим очень дорожу.
– Я солгу, если скажу вам, что мне не приходилось думать, из какой вы семьи, – признался Рэднал.
– Ну разумеется, Рэднал вез. Глупо было бы об этом не думать. Да я такого и не жду; до случая с птичкой-коприт я была уверена, что боги забыли, как творить чудеса. Но что бы вы там ни думали, это не помешало нашим отношениям.
– Я пытался относиться к вам так же, как и ко всем остальным.
– По-моему, у вас это получалось замечательно! – сказала она. – Вот почему мы так быстро стали друзьями в Котлован-Парке. Хотелось бы, чтобы мы оставались друзьями и впредь.
– Я бы тоже очень этого хотел, – промолвил Рэднал. – Если только вы не сочтете, что я так говорю из корыстных побуждений.
– Нет, не сочту. – Хотя Тогло продолжала улыбаться, глаза девушки оценивающе его изучали. По ее словам, многие пытались ее использовать… Рэднал сомневался, что им это удавалось.
– Знаете, учитывая то, кто вы есть на самом деле, мне еще труднее сказать, что… ну, что вы мне очень понравились, там, в Котлован-Парке, – пробормотал он.
– Да, я понимаю ваше затруднение, – медленно проговорила Тогло. – Вы не хотите, чтобы я подумала, будто вы собираетесь меня использовать.
Она снова окинула Рэднала изучающим взглядом, и на этот раз он набрался смелости ответить ей тем же. Может быть, первый, который попытался использовать ее дружбу и добился успеха – она была по-настоящему приятным человеком. Но Рэднал не колеблясь поставил бы свои пять тысяч единиц серебра, что второго такого она и близко не подпустила бы. Приятная – еще не значит глупая.
И от этого она нравилась ему еще больше. Пусть Эльтзака вез Мартоса влечет к дурам – он сам дурак. Рэднал порой по-всякому себя называл, однако дураком очень редко. В последний раз он так про себя подумал, когда выяснилось, кто такие на самом деле Эвилия и Лофоса. Да уж, когда он ошибался, он тоже не останавливался на полпути.
Но, кажется, ему удалось себя реабилитировать – с помощью птички-коприт.
– Если нам суждено стать добрыми друзьями, – сказала Тогло, – или даже больше, чем просто друзьями, – о такой возможности он сам и заикнуться не смел бы, хотя в душе радостно встрепенулся, – обещайте мне только одно.
– Что? – спросил Рэднал, вдруг насторожившись. – Честно говоря, не люблю дружбу с условиями. Это слишком напоминает мне наш последний договор с Моргафом. Да, вот уже некоторое время мы с островитянами не воюем, но и не доверяем им – как и они нам. Лучший пример – события в Низине.
Тогло кивнула.
– Верно. И все же я надеюсь, что мое условие вас не слишком обременит.
