Текст книги "Жизнь коротка"
Автор книги: Роджер Джозеф Желязны
Соавторы: Айзек Азимов,Ричард Мэтисон (Матесон),Ирвин Шоу,Пол Уильям Андерсон,Генри Каттнер,Роберт Сильверберг,Артур Чарльз Кларк,Филип Киндред Дик,Лайон Спрэг де Камп,Харлан Эллисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)
– Я отлично представляю, каково им приходится, – вздохнула Эвилия, пробежав рукой по своим густым черным волосам. – По-моему, меня уже можно разделывать.
– Ну, надеюсь, не все так плохо, – сказал Рэднал. – Сейчас наверняка меньше пятидесяти сотых, а здесь температура поднимается и выше. Причем на территории Котлован-Парка нет самых глубоких мест Низины. Спуститесь еще на несколько тысяч кьюбитов, и может зашкалить за шестьдесят.
Не-тартешцы застонали; к ним присоединились Тогло зев Памдал и Пеггол вез Менк. Столица Тартеша Тартешем была благословлена сравнительно мягким климатом, температура переваливала за сорок сотых только с поздней весны до ранней осени.
– А какова самая высокая температура, зарегистрированная в Низине? – с мрачным любопытством поинтересовался Мобли, сын Сопсирка.
– Шестьдесят шесть, – ответил гид.
Туристы снова дружно застонали.
Рэднал повел группу вокруг Горького озера, не подходя к нему близко – копыто осла могло пробить солевую корку, порой затягивающую маленькие лужицы; тогда животное споткнется или порежет ногу об острую твердую кромку.
– Ну, все вдоволь нафотографировались? – спросил гид через некоторое время. Не встретив возражений, он продолжил: – Тогда возвращаемся в лагерь.
– Погодите. – Эльтзак вез Мартос указал на противоположную сторону Горького озера. – Что там такое?
– Я ничего не вижу, Эльтзак, – немедленно отреагировала его жена. – У тебя, должно быть, галлюцинации… А-а, – сердцебиение спустя нехотя протянула она.
– Это стадо безгорбых верблюдов, – тихо произнес Рэднал. – Постарайтесь не спугнуть их.
Стадо было маленькое – несколько длинношеих самцов, вдвое больше самок, сложением помельче и поизящнее, и молодняк – крохотное неуклюжее тельце на длиннющих ногах. Животные спокойно расхаживали по соляной корке вблизи озера – мягкие широкие копыта не давали им проваливаться – и пили пенистую воду.
– Они наверняка отравятся, – огорченно проговорил Голобол. – Я бы не стал пить эту чудовищную жидкость, даже если бы умирал от жажды. – Его округлое коричневое лицо скривилось в отвращении.
– Да, если бы вы ее выпили, то умерли бы быстрее, чем от жажды. Но одногорбые верблюды эволюционировали вместе с Низиной; их почки поразительно эффективны в извлечении большого количества соли.
– Почему у них нет горбов? – спросила Лофоса. – Крепалганские верблюды – с горбами! – Судя по ее тону, право на существование имело только то, к чему она привыкла.
– Я знаю, что у крепалганских верблюдов горбы есть, – ответил Рэднал, – но у верблюдов южной части Двойного континента нет, и нет горбов у этих. Что касается обитателей Низины, думаю, причина в том, что любой кусок жира – а горб есть не что иное, как жир, – лишняя нагрузка при выделении избыточного тепла.
– В прежние времена, до моторов, мы ездили верхом на наших крепалганских верблюдах, – сказала Эвилия. – А ваших безгорбых кто-нибудь приручил?
– Хороший вопрос. – Рэднал улыбкой скрыл свое удивление – у девицы откуда-то взялись мозги! – Вообще-то говоря, это пытались сделать неоднократно. Пока никому не удавалось. Они слишком упрямы, чтобы выполнять команды человека. Если бы мы могли одомашнить безгорбых верблюдов, вы бы сейчас ехали на них – они лучше, чем ослы, приспособлены к передвижению по этой местности.
– Зато уродливее, – вставила Тогло зев Памдал, почесывая своего осла за ушами.
– Не могу не согласиться с вами, свободная… э-э… Тогло зев, – сказал Рэднал. – Животное уродливее и непропорциональнее трудно найти.
Будто оскорбленные словами, которые они слышать не могли, безгорбые верблюды подняли головы и затрусили прочь от Горького озера. Их спины, в соответствии с покачивающейся поступью, двигались вверх и вниз, вверх и вниз.
– В Крепалге верблюдов иногда называют кораблями пустыни, – сказала Лофоса. – Теперь я понимаю, откуда это пошло: на них только посмотришь – и то тошнит!
Туристы рассмеялись. Рассмеялся и Рэднал.
Не всякий мог пошутить на чужом языке. Тогда почему же она ведет себя как набитая дура?.. Впрочем, мало, что ли, умных людей совершают глупости?
– Верблюды ведь могут съесть всю зелень в Котлован-Парке? – спросил Бентер вез Мапраб, обеспокоенный скорее судьбой растений, нежели верблюдов.
– Когда стада разрастаются и представляют собой угрозу для скудных ресурсов Парка, мы производим отстрел, – ответил гид. – Экологическая система здесь очень неустойчива. Стоит ее чуть качнуть, и она долго потом не придет в равновесие.
– А за пределами Котлован-Парка остались еще дикие безгорбые верблюды, Рэднал вез? – поинтересовалась Тогло.
– Буквально несколько маленьких стад, в районах Низины, слишком безжизненных для человека. Мы иногда вводим в стадо посторонних самцов для улучшения генофонда, но берем их из зоопарка, а не из естественных условий. – Стадо быстро удалилось, скрытое из глаз поднятой пылью. – Я рад, что нам представилась возможность их увидеть, хоть и на расстоянии, – не зря боги нам дали телеобъектив. Ну а теперь возвращаемся в лагерь.
Поведение туристов по пути назад казалось Рэдналу странно неестественным. Хотя среди них ехал Пеггол вез Менк, все старательно делали вид, будто это самая обычная экскурсия и ничего страшного не случилось. Впрочем, иначе приходилось бы постоянно оглядываться – ведь твой сосед мог оказаться убийцей.
И все-таки чей-то сосед на самом деле был убийцей. Ничем не выделяющимся из остальных – именно это тревожило Рэднала больше всего. Даже разговор с Тогло зев Памдал не доставлял особого удовольствия. Он не мог представить ее в роли убийцы – но не мог представить в этой роли и никого другого, кроме Дохнора из Келлефа, который был мертв, и четы Мартосов, готовых убить друг друга.
Вскоре Рэднал обращался к девушке «Тогло зев» уже без заминки. Его так и подмывало спросить (но не хватало смелости), с чего она с ним так любезна, даже став невольной свидетельницей его утех с узкоголовыми девушками; тартешцы неприязненно относились к тем, кто давал волю плоти.
Еще он думал, что станет делать, если ночью к нему в комнату придут Лофоса и Эвилия. «Выгоню прочь!» – твердо решил гид. Одно дело – позволить себе сексуальное образование, когда рядом туристы, и другое – когда рядом милиция и Глаза-и-Уши. Хотя это не просто сексуальное образование, а, наверное, самое высшее… Может, не выгонять?.. Рэднал в сердцах стукнул себя кулаком по колену, злясь на собственную слабость.
До лагеря оставалось уже всего несколько тысяч кьюбитов, когда его осел внезапно фыркнул и будто оцепенел на негнущихся ногах. «Землетрясение!» – слово прозвучало одновременно на тартешском и других языках. Почва дрогнула и задрожала. Рэднал с удивлением увидел, что супруги Мартос, не сходя с ослов, прижались друг к другу.
Через несколько сердцебиений (хотя казалось, будто прошли целые десятины) дрожь утихла. И очень вовремя – осел Пеггола вез Менка от испуга лишился последних крох разума и готов был сбросить шефа Глаз-и-Ушей в колючий кустарник. Рэднал перехватил вожжи и успокоил животное.
– Благодарю вас, свободный вез Кробир, – с чувством произнес Пеггол. – Дурацкая ситуация.
– И вы ничуть ее не улучшили, отпустив вожжи, – шепнул гид. – Если бы вы ехали на моторе, бросили бы вы румпель?
– Надеюсь, нет, – ответил Пеггол. – Но если бы я ехал на моторе, он не попытался бы вдруг взбрыкнуть и кинуться в сторону!
Мобли, сын Сопсирка, бросил взгляд на запад, в направлении Барьерных гор.
– Трясло сильнее, чем вчера, – заметил он. – Я боялся, что вот-вот увижу воды Западного океана, низвергающиеся с высоты холки Бога-Льва.
– Как я уже говорил, об этом вряд ли стоит волноваться, – сказал Рэднал. – Землетрясение должно быть чрезвычайно сильным, с эпицентром именно в том месте, где способен нарушиться тектонический баланс горной гряды.
– Ну а я о чем? – Мобли, сына Сопсирка, слова гида, похоже, не успокоили.
Рэднал отмел его страхи с небрежной улыбкой. Невольно относишься чуть свысока к человеку, который остро реагирует на привычную тебе опасность. На Двойном континенте часто налетают чудовищные бури; Рэднал не сомневался, что такая буря напугает его до полусмерти, в то время как стекианцы будут вести себя как ни в чем не бывало. Тартешцы практически не обращали внимания на легкую дрожь под ногами.
Солнце клонилось к вершинам Барьерных гор. Наконец пики вспороли брюхо золотого шара, и тени в Низине стали казаться длиннее в обагрившихся кровью лучах. Красным засверкали стекло, металл и пластик вертушек, застывших между зданием лагеря и хлевом. Их присутствие вернуло Рэднала к действительности. Интересно, удалось милиции и Глазам-и-Ушам что-нибудь найти?
Те вышли навстречу приближающейся группе. В своих пятнистых мантиях милиционеры практически были не видны, сливаясь с пустынным пейзажем. Глаза-и-Уши с их белыми, золотыми и кожаными нашивками и эмблемами, напротив, словно хотели быть заметными с луны.
Лием вез Стериз помахал биологу рукой:
– Ну как, повезло? Пометили убийцу розовой ниткой?
– А вы видите розовую нитку? – Рэднал повернулся к группе и повысил голос: – Надо позаботиться об ослах, они не в состоянии сделать это сами. Расседлаем их, дадим воды и корма, а потом уж займемся собой. – И всем прочим, что здесь происходит, добавил он про себя.
Туристы вели себя тише, чем накануне, – начинала сказываться езда на ослах. Бедняга Пеггол вез Менк вдруг защеголял какой-то кривоногой походкой, словно завзятый всадник или жертва рахита.
– А ведь как раз вчера думал не выйти на работу, взять выходной, – трагическим голосом сказал он. – Лучше бы я так и сделал, тогда ваш вызов принял бы кто-нибудь другой.
– Ну, у вас, наверное, бывают задания и похуже, – отозвался Рэднал, помогая ему расседлать осла. Закатив глаза, Пеггол показал, что такое просто немыслимо.
На помощь туристам в хлев пришли Фер вез Кантал и Жозел вез Глезир. Их глаза возбужденно сверкали под козырьками кепочек.
– Ну, Рэднал вез, мы тебе такое расскажем!.. – начал Фер.
Пеггол хоть и натер себе задницу, но мозги его еще работали. Он рубанул рукой воздух.
– Свободный, оставьте свои новости для более подходящего времени. – Уже спокойным жестом Глаз-и-Ухо указал в сторону галдящей толпы туристов. – Кто-нибудь может услышать то, что ему лучше не слышать.
Фер смутился.
– Извините, свободный, вы правы, конечно.
– Конечно. – Тон Пеггола ясно давал понять, что он прав всегда. Из-под блестящего козырька кепочки его взгляд обежал помещение, подозрительно ощупывая каждого присутствовавшего. Потом остановился на Рэднале – и мягче не стал.
– Я растопил плиту, – сказал Фер.
– Отличная идея! – бросил Эльтзак вез Мартос, проходя мимо. – Я так голоден, что съел бы и безгорбого верблюда, сырым и без соли.
– Ну, полагаю, мы найдем что-нибудь и получше. – Рэднал заметил многозначительный взгляд, который Пеггол направил Феру вез Канталу: если турист мог уловить один обрывок невинного разговора, то почему и не другой?
Лием вез Стериз приветствовал Пеггола формальным отданием воинской чести, что он делал от силы четыре раз в год, – вытянулся как струна и взметнул руку вверх, коснувшись кончиком среднего пальца козырька кепочки.
– Примите мои поздравления, свободный! Мы все слышали о безграничных способностях Глаз-и-Ушей Наследственного Тирана, но до сих пор мне не доводилось видеть их в действий. Ваша команда работает великолепно, а то, что они нашли… – В отличие от Фера вез Кантала Лиему хватило сообразительности на этом остановиться.
Рэднала охватило желание немедленно увести милиционера в пустыню и выведать, что же произошло. Но годы кропотливых научных исследований придали ему выдержки и терпения. Он поужинал, немного попел с туристами, поболтал о землетрясении и увиденном у Горького озера… Потихоньку туристы начали расползаться по спальным мешкам.
Мобли, сын Сопсирка, однако, предложил Рэдналу сыграть партию в бой. Рэднал из вежливости согласился, хотя голова его была занята совсем иным, и он полагал, что коричневокожий из Лиссонленда разнесет его в пух и прах. Либо голова Мобли тоже была занята совсем иным, либо он играл далеко не так сильно, как воображал. Игра превратилась в комедию обоюдных ошибок, и зрители едва удерживались, чтобы не подсказывать верные ходы. Рэднал в конце концов победил – тупо и без вдохновения.
Бентер вез Мапраб, наблюдавший за партией, вынес короткий вердикт, который мог служить одновременно и некрологом:
– Моргафца вчера убили зря. Видел бы он эту игру, сам бы умер – от стыда. – Старик гордо вскинул голову и удалился к себе в комнату.
– Сыграем как-нибудь позже, когда мысли придут в порядок, – сказал Рэднал Мобли. Тот мрачно кивнул.
К тому времени из туристов, кроме Мобли, в гостиной никого не оставалось. Убрав на место доску и фигуры, биолог сел рядом с Лиемом вез Стеризом, а не за стол напротив лиссонесца. Мобли отказался понять намек. Наконец Рэдналу пришлось взять носорога за рог:
– Простите меня, свободный, нам надо многое обсудить между собой.
– Не обращайте на меня внимания! – бодро ответил лиссонесец. – Надеюсь, я вам не мешаю. А мне страшно интересно, как вы, тартешцы, ведете расследование. Может, сумею рассказать своему принцу что-нибудь полезное.
Рэднал шумно выдохнул через нос и, тщательно подбирая слова, сказал:
– Свободный вез Сопсирк, вы являетесь объектом расследования. Если уж изъясняться без обиняков, есть вещи, которые вам лучше не слышать.
– У нас есть другие, более важные темы для обсуждения, – вставил Пеггол вез Менк. – Учтите, свободный, вы находитесь не во владениях своего принца.
– Мне и в голову не приходило, что вы способны меня подозревать, – сказал Мобли. – Я-то знаю, что невиновен, и полагал, что вы тоже это знаете… Пойду-ка я тогда, пожалуй, попробую трахнуть этих крепалганских девиц; Рэдналу, очевидно, они сегодня не понадобятся.
– Они? – Пеггол поднял бровь.
Уши Рэднала покраснели так, что это было заметно, даже несмотря на покрывавший их пушок. К счастью, он сумел ответить вопросом на вопрос:
– Что может быть важнее, чем расследование убийства Дохнора из Келлефа?
Пеггол обвел взглядом двери в спальные комнаты, словно прикидывая, кто из туристов симулирует сон.
– Почему бы нам не прогуляться в вечерней прохладе? Подкомандир вез Стериз пойдет с нами; он провел в лагере весь день и сможет рассказать, что видел, – вдруг я забуду упомянуть что-нибудь из того, о чем мне доложили.
– Прогуляемся, – кивнул Рэднал, недоумевая, каким образом Пеггол вез Менк отыщет прохладу в Котлован-Парке. В пустынях, расположенных выше уровня моря, после захода солнца воздух быстро стынет, но в Низине все не так.
И все же в ночной тиши действительно казалось прохладнее. Рэднал, Пеггол и Лием молча отошли на несколько сотен кьюбитов от лагеря, и только тогда милиционер сказал:
– Коллеги свободного вез Менка среди вещей моргафца обнаружили микрочитатель.
– Во имя богов! – воскликнул Рэднал. – Где? Как он был спрятан?
– Под видом рисовального угля. – Лием покачал головой. – Я думал, что знаю все уловки, но это что-то новенькое. Теперь мы утрем нос их представителю, если он поднимет шум насчет гибели моргафского гражданина. И даже это пустяк по сравнению с тем, что мы нашли в читателе.
Рэднал обомлел.
– Избежать войны с Моргафом – пустяк?!
– Да, свободный вез Кробир, – ответил Пеггол. – Помните сегодняшнее землетрясение…
– Да, а вчера было еще одно, послабее, – перебил его Рэднал. – Здесь внизу трясет постоянно. Никто, кроме туристов вроде Мобли, сына Сопсирка, не обращает на это внимания. Укрепи свой дом – и продолжай заниматься делами.
– Разумно, – кивнул Пеггол. – Как правило, разумно. Только не здесь и не сейчас.
– Почему?
– Если то, что мы нашли в пазе микрочитателя, правда – а когда имеешь дело с Моргафом, во всем приходится сомневаться, – то кое-кто пытается устроить особое землетрясение.
Рэднал нахмурился так, что его тяжелые брови сомкнулись над переносицей.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Лием вез Стериз обратился к шефу Глаз-и-Ушей:
– Вы позволите, свободный?.. – и, когда тот кивнул, продолжил: – Видишь ли, Рэднал вез, долгие годы кто-то тайком провозил в Котлован-Парк составные части звездной бомбы.
Гид изумленно уставился на своего товарища.
– Но это безумие! Уж если бы в Тартеш контрабандой протащили звездную бомбу, ее заложили бы возле дворца Наследственного Тирана, а не здесь! Чего же добиваются наши враги – взорвать последнее большое стадо безгорбых верблюдов?
– У них на уме кое-что посерьезнее, – ответил Лием. – Понимаешь, бомба заложена под землей, в одной из сейсмически слабых точек возле Барьерных гор.
Голова милиционера повернулась на запад, в сторону черных зубцов гор… которые отгораживали Западный океан!
Ночной воздух был сух и раскален, но на спине и под мышками Рэднала выступил холодный пот.
– Боги, взорвать гряду… Я не геолог – это возможно?
– Я тоже не геолог и уж точно не бог, поэтому не знаю, – ответил Лием. – Скажу тебе одно: моргафцы считают, что возможно.
Пеггол вез Менк кашлянул.
– Наследственный Тиран не поощряет подобные исследования – на случай, если положительный ответ попадет в чужие руки. Поэтому наши знания в этой области ограничены. Тем не менее такой вывод, очевидно, не исключен.
– Коллеги свободного связались по радиофону с известным благонадежным геологом, – продолжал Лием. – Ему передали содержимое микрочитателя – в качестве теоретического упражнения. Когда бедняга проверил данные, то готов был от страха обмочить мантию.
– Могу себе представить. – Рэднал тоже повернулся в сторону Барьерных гор. Как там выразился Мобли: «…низвергающиеся с высоты холки Бога-Льва»? Если горы рухнут, волна может дойти и до Крепалги, неся за собой смерть и разрушения. Последствия этого просто невообразимы… Его голос дрогнул, когда он набрался сил спросить: – Что будем делать?
– Хороший вопрос, – невозмутимо отозвался Пеггол. – Мы не знаем, действительно ли готовится взрыв, кто заложил бомбу, куда и на какое время. А в остальном все совершенно ясно.
– Жаль, что не все туристы тартешцы, – жестко проговорил Лием. – Мы бы допрашивали их до тех пор, пока не добились бы правды.
Тартешское правосудие отличалось скорее прагматизмом, чем милосердием, и его методы, примененные к иностранцам, могли бы сильно осложнить дипломатические отношения.
– Мы и собственных-то граждан не можем как следует допросить, – сказал Рэднал. – Не забудь, одна из туристок – Тогло зев Памдал.
– A-а, черт! – скривился Лием. – Но она как раз вне подозрений. Зачем пытаться уничтожить страну, где твой родственник – Наследственный Тиран? Глупо!
– Я ее не подозреваю, – ответил гид. – Я хочу лишь подчеркнуть, что в данном случае мы можем надеяться только на собственные головы; грубая сила нам не поможет.
– Я подозреваю всех, – произнес Пеггол вез Менк столь обыденно, как говорят обычно «Сегодня вечерком жарко». – Между прочим, не верю я и информации, которую мы получили при обыске вещей Дохнора. Не исключено, что нам ее намеренно подбросили, чтобы мы тщательно допросили иностранных туристов и испортили дипломатические отношения с определенными государствами. Коварство моргафцев не знает границ.
– Конечно, свободный, но вправе ли мы рассчитывать на то, что это всего лишь коварство, а не реальная угроза? – спросил Лием.
– Если вы имеете в виду, смеем ли мы игнорировать опасность, – разумеется, нет, – ответил Пеггол. – Хотя, повторяю, не исключено, что это двойная игра.
– Неужели моргафцы убьют своего собственного агента, лишь бы ввести нас в заблуждение? – заметил Рэднал. – Будь Дохнор жив, мы бы и понятия не имели о готовящейся диверсии.
– Они способны на все, – отрезал Пеггол.
Рэднал подумал, что Глаз-и-Ухо заподозрит кражу солнца, если утро выдастся пасмурным. Собственно, Глаза-и-Уши для того и существовали, однако Пеггол не становился от этого более приятным компаньоном.
– Так как мы не можем начать тщательный допрос, то что нам делать утром? – поинтересовался гид.
– Продолжать тур как ни в чем не бывало. Если преступник сделает малейший промах, тогда уже у нас будут все основания применить более решительные меры. – Даже человеку, привыкшему иногда пытать в ходе своей работы, нелегко произнести подобное вслух.
– Предвижу вскоре одну проблему, свободный вез Менк… – начал Рэднал.
– Зовите меня Пеггол вез, – перебил его Глаз-и-Ухо. – Мы сидим в этом дерьме вместе, можем и обращаться друг к другу по-дружески. Но прошу прощения, продолжайте.
– Рано или поздно, Пеггол вез, туристы захотят отправиться на запад, к Барьерным горам, – то есть в сейсмически неустойчивый район. Если в ходе подготовки диверсии требуется нанести какие-то завершающие штрихи, мы дадим врагу великолепный шанс. Это считая, естественно, что враг именно в нашей группе.
– Когда вы собираетесь туда? – спросил Глаз-и-Ухо совсем мрачным голосом.
Рэднал его не утешил:
– Поход в западную оконечность Парка намечен в маршрутном графике на завтра. Я мог бы отложить…
– Понимаю. Это предупредит злоумышленника о том, что нам известно о происходящем. Да… – Пеггол пощипал себя за нижнюю губу. – И все равно, наверное, вам следует внести в график изменения, Рэднал вез. Уж лучше предупредить врага, чем просто развязать ему руки.
– Свободный вез Менк… – начал Лием.
– То, что я сказал Рэдналу, относится и к вам, – перебил его Глаз-и-Ухо.
– Хорошо, Пеггол вез. Как моргафец мог узнать о готовящемся заговоре в то время, как нам ничего не было известно? Не хочу вас обидеть, но дело касается и лично меня. – Лием махнул в сторону Барьерных гор, внезапно ставших невысокими и хрупкими.
– Вопрос естественный, и обижаться не на что. Лично я вижу два возможных ответа, – сказал Пеггол. (Рэднал невольно подумал, что Глаз-и-Ухо видит по меньшей мере два возможных ответа на любой вопрос.) – Либо Моргаф организовал хитрый обман, чтобы испортить наши отношения с соседями, либо те, кто задумал эту чудовищную диверсию, обратились к моргафцам с предложением сообща добить нас после катастрофы.
И то, и то было логично. Оставалось только гадать, и поэтому Рэднал сменил тему:
– Так как сейчас мы ничего сделать не можем, не пойти ли нам спать? Утром я объявлю группе, что идем не на запад, а на восток Это тоже интересная экскурсия. Она…
Пеггол поднял руку:
– Зачем рассказывать, если я завтра все увижу сам? – Поморщившись, он переступил с ноги на ногу. – Седло и седалище – больные темы для меня. От натертых ягодиц можно умереть?
– Никогда о таком не слышал. – Рэднал подавил улыбку.
– Наверное, я буду первым и попаду во все учебники медицины. – Пеггол потер упомянутое место. – А завтра опять на ослах? Вот незадача!
– Если мы скоро не ляжем, то завтра оба будем дремать в седле. – Гид зевнул. – Я уж боялся, что Мобли никогда не уйдет к себе.
– Должно быть, ты ему нравишься, Рэднал, – проворковал Лием, пародируя невежливое обращение лиссонесца.
– Проваливай ты к ночным дьяволам со своими намеками, Лием вез!
Рэднал замолчал, ожидая шуточек по поводу Лофосы и Эвилии, однако милиционер, видимо, решил не касаться этой темы. А интересно, какие новые идеи осенили неугомонных девиц из Крепалганского Единства? Лучше бы сегодня они не приходили и оставили его в покое – ему действительно нужно хорошенько выспаться. Потом новая мысль возникла в голове биолога: когда совокуплению предпочитаешь сон, не значит ли это, что ты стареешь?
Вместе с Пегголом и Лиемом он вернулся в лагерь. Дежуривший Глаз-и-Ухо шепотом доложил: все спокойно.
Рэднал невольно прислушался к тому, что происходит за дверями Эвилии и Лофосы, потом Мобли. Никаких стонов или скрипов ниоткуда не доносилось. Любопытно: Мобли вообще не подъезжал к девушкам или они его отшили? Или уже успели позабавиться и теперь спят? Нет, вряд ли: Глаз-и-Ухо непременно рассказал бы о том, что он видел и слышал.
Снова зевнув, Рэднал пошел к себе, снял сандалии и пояс и лег. Наполненный воздухом спальный мешок ласково вздохнул под ним, словно любовница. Биолог раздраженно помотал головой – две ночи с Эвилией и Лофосой привили ему похотливые мысли.
Он надеялся, что и сегодня девушки оставят его в покое. Интимная связь с иностранками уже наверняка занесена Пегголом вез Менком в досье; не хватало только, чтобы Глаз-и-Ухо сам стал свидетелем распутства – или ссоры, которая неминуемо возникнет, когда Рэднал будет отсылать их прочь.
В те две ночи он просто ног под собой не чуял от усталости, когда к нему приходили Эвилия и Лофоса. Сегодня, взвинченный ожиданием их прихода и всем тем, что недавно услышал от Пеггола и Лиема, он долго не мог заснуть. Девушки оставались у себя в комнатах.
Глаза Рэднала смежились, и, сам того не заметив, он задремал.
Разбудило его постукивание: «тук-тук-тук!» – так птичка-коприт приветствовала с крыши зарю. Понадобилось несколько сердцебиений, чтобы полностью проснуться, сообразить, что он все-таки спал, и вспомнить, что предстоит сделать сегодня утром.
Гид надел сандалии, повязал пояс и вышел в гостиную. Милиционеры и Глаза-и-Уши почти все уже бодрствовали; Пеггол нет. У Рэднала еще мелькнула мысль: можно ли использовать храп как средство шантажа?
– За ночь никого не убили, – тихо произнес Лием вез Стериз.
– Рад это слышать, – отозвался Рэднал иронично и в то же время искренне.
Из своей комнатки вышла Лофоса – очевидно, в традиционном крепалганском спальном наряде: как мать родила, хотя и с безупречно уложенной прической. А еще она сделала что-то с глазами, отчего они стали казаться еще больше и ярче. Все мужчины разом повернулись в ее сторону.
Лофоса ослепительно улыбнулась Рэдналу и серебряным голоском пропела:
– Надеюсь, вы не очень без нас скучали, свободный вез Кробир. Наверняка мы так же славно провели бы время, как уже было дважды, но день выдался слишком тяжелый.
Прежде чем гид смог ответить (а ему требовалось время, чтобы прийти в себя), девушка безмятежно вышла из дома, направляясь в туалет.
Рэднал уставился на свои сандалии, боясь встретиться с кем-нибудь взглядом. В комнате приглушенно закашляли – никто не знал, что тут можно сказать. Наконец заговорил Лием:
– Похоже, вы знакомы достаточно близко, чтобы она обращалась к тебе «Рэднал вез».
– Ну, – выдавил из себя биолог.
В физическом плане они были достаточно близки, чтобы девушка обращалась к нему и без «вез». И тартешским она владела достаточно хорошо, чтобы это понимать. Лофоса ухитрилась привести его в еще большее замешательство, предваряя формальным обращением столь интимную фразу. Более дурацкое положение трудно себе представить.
Из своей комнаты вышла Эвилия, одетая так же, как и Лофоса. В отличие от подруги она не стала болтать с Рэдналом, а направилась сразу в туалет. Девушки встретились за жиролетами, обменялись парой фраз и пошли каждая своим путем.
Тогло зев Памдал появилась в гостиной, когда Лофоса вернулась с улицы. Лофоса вызывающе посмотрела на широкобровую, словно предлагая сделать ей замечание относительно наготы. Многие тартешцы, особенно женщины, такое замечание не замедлили бы сделать, причем многословно и красочно.
Тогло лишь промолвила:
– Надеюсь, вы спали спокойно, свободная?
Таким тоном можно разговаривать с соседкой, которую не слишком хорошо знаешь, но нет оснований недолюбливать.
– Да, спасибо. – Лофоса опустила глаза, поняв, что ее выставленные напоказ прелести не смогли поймать тартешку на крючок.
– Рада это слышать, – мило улыбаясь, продолжила Тогло. – Неприятно, должно быть, простудиться на отдыхе.
Лофоса сделала было шаг вперед, затем дернулась, будто ее укололи булавкой. Тогло уже повернулась, чтобы поздороваться с остальными. На сердцебиение-другое Лофоса ощерила зубы, точно пещерный кот, потом прошла к себе в комнату завершать утренний туалет.
– Полагаю, я не обидела ее… слишком сильно? – сказала Тогло Рэдналу.
– По-моему, вы вели себя как настоящий дипломат, – ответил он.
– Ну, учитывая положение дел в мире, я не уверена, что это комплимент.
Рэднал промолчал. Учитывая то, что стало ему известно накануне, положение дел в мире гораздо хуже, чем представляла себе Тогло.
Его собственные дипломатические способности были использованы на всю катушку, когда после завтрака пришлось объяснять группе, почему они отправятся не на запад, а на восток.
– Я нахожу изменение плана весьма неприятным, да. – На смуглое лунообразное лицо Голобола легло скорбное выражение.
Бентер вез Мапраб, разумеется, его поддержал.
– Безобразие! – вспыхнул он. – Растительный покров вблизи Барьерных гор куда богаче, чем на востоке!
– Мне, по сути, все равно, куда идти, – сказала Тогло зев Памдал. – Насколько я понимаю, везде хватает интересных мест. Но хотелось бы знать, чем вызвано подобное изменение планов.
– Вот именно! – вставил Мобли, сын Сопсирка. – Тогло права. Что вы пытаетесь утаить?
Все туристы заговорили – чета Мартос закричала – разом. В поднявшемся гвалте Рэднал четко определил свою реакцию на слова лиссонесца: у него возникло желание, чтобы Низина была куда глубже – до раскаленного земного ядра; он бы столкнул туда наглеца. Мобли не только грубиян (использовать женское имя без вежливого обращения! Даже с частицей «вез» обращаться к женщине по имени без ее согласия на то – уже нарушение этикета), он еще любитель совать нос не в свои дела и подстрекатель!
Пеггол вез Менк хлопнул ладонью по столу, рядом с которым умер Дохнор из Келлефа, и в наступившей тишине медленно произнес:
– Свободный вез Кробир изменил план осмотра Котлован-Парка по моему предложению. Это продиктовано ходом расследования убийства и сделано в интересах Тартеша.
– Это ни о чем нам не говорит, совершенно! – Теперь, похоже, Голобол был сердит, а не просто расстроен неожиданным изменением планов. – Вы говорите красивые слова, но где в них есть смысл?
– Если я скажу вам все, что вы хотите знать, свободный, услышит и тот, кому это слышать не следует, – произнес Пеггол.
– Подумаешь! – возмущенно фыркнул Голобол.
– Вы, Глаза-и-Уши, наверное, считаете себя маленькими оловянными полубогами, – вставил Эльтзак вез Мартос.
Однако большинство туристов заявление Пеггола успокоило. С появлением звездной бомбы государства с еще большим рвением оберегали друг от друга свои секреты. По мнению Рэднала, это напоминало поведение человека, который начинал тревожиться о пещерном коте после того, как тот задрал козу. Впрочем, кто знает? Может, и звездная бомба – не самая страшная вещь на свете.
– Обещаю: я расскажу вам все при первой возможности, – сказал он и удостоился тяжелого взгляда Пеггола вез Менка. Пеггол, дай ему волю, и собственного имени никому не открыл бы.
– Так что же все-таки происходит? – повторила Тогло.
