Текст книги "Жизнь коротка"
Автор книги: Роджер Джозеф Желязны
Соавторы: Айзек Азимов,Ричард Мэтисон (Матесон),Ирвин Шоу,Пол Уильям Андерсон,Генри Каттнер,Роберт Сильверберг,Артур Чарльз Кларк,Филип Киндред Дик,Лайон Спрэг де Камп,Харлан Эллисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 43 страниц)
Потом рядом появился отец.
– Ты давно здесь стоишь? Давно? Майк, отвечай мне!
Майк вздрогнул.
– Ты сегодня рано, – пробормотал он.
– Я спешил. Хотел вернуться к тому времени, как ты… придешь домой.
– Его нет.
– Да. – Голос отца звучал бесстрастно, холодно. – Убежища нет. Прости, Майк. Я позвонил в магазин и попросил его забрать.
– Почему?
– Нам не расплатиться. Под это Рождество все покупают одни только адаптеры. Я не могу выдержать конкуренции. – Отец помолчал, затем с горечью добавил: – О, они повели себя очень достойно – вернули мне половину внесенных денег. – Голос наполнился иронией. – Лучше было покончить с этим до Рождества. Они смогут продать его еще кому-нибудь.
Майк молчал.
– Постарайся понять, – с трудом продолжал отец. – Все деньги, которые мне удается наскрести, я должен вкладывать в магазин. Иначе нам не продержаться. Одно из двух: магазин или убежище. А если отказаться от магазина…
– Тогда мы вообще всего лишимся.
Отец взял его за руку.
– И убежища тоже. – Тонкие сильные пальцы нервно вздрагивали. – Ты уже не маленький, должен понять. Позже мы обязательно купим – может быть, не самое новое, не самое дорогое, но купим обязательно. Это было ошибкой. Нам оно не под силу – сейчас, когда все очертя голову покупают одни только адаптеры. Однако я не отказываюсь от уплаты взносов в НАТС, ты не будешь изгоем. Дело не в принципе! – В голосе Боба Фостера зазвучало отчаяние. – Ты понимаешь, Майк? У меня не было другого выхода!
Майк вырвал руку.
– Куда ты? – Отец рванулся следом. – Вернись!
В темноте он споткнулся, упал и ударился головой об угол дома. Когда в глазах прояснилось, двор был пуст. Сын ушел.
– Майк! – закричал Боб Фостер. – Где ты?
Ответа не было. Лишь с тоскливым свистом налетали холодные порывы ночного ветра, поднимавшего в воздух колючие снежинки. Ветер, снег, темнота – и ничего больше.
Билл О’Нейли устало взглянул на настенные часы. 9.30. Наконец можно закрывать магазин. Выпроводить шумные толпы покупателей наружу и самому идти домой.
«Слава Богу!» – выдохнул он про себя, открывая дверь перед последней посетительницей – пожилой дамой, нагруженной пакетами и коробками. Потом Билл задвинул кодовый засов, опустил стальные шторы.
– Ну и народищу! Что-то не припомню подобного наплыва!
– Все, – сказал из-за кассы Эл Коннерс. – Я сосчитаю выручку, а ты обойди магазин, посмотри, чтобы никого не осталось.
О’Нейли ослабил узел галстука, с удовольствием закурил сигарету и двинулся по торговому залу, проверяя выключатели, убирая лишнее освещение. Подойдя к центральному образцу – огромному бомбоубежищу, – он вскарабкался по лесенке к горловине, ступил в тамбур шлюзовой камеры, и лифт с едва слышным вздохом опустил его вниз.
Прижавшись к стене и свернувшись в тугой клубок, в углу съежился Майк Фостер. Он подтянул колени к подбородку, обхватил ноги своими тонкими руками и так низко опустил лицо, что видны были только взъерошенные каштановые волосы. Он и не шевельнулся, когда подошел ошеломленный продавец.
– Господи, – воскликнул О’Нейли, – тот самый мальчишка!
Майк ничего не ответил, лишь еще глубже зарылся лицом в колени.
– Какого черта ты здесь сидишь? – воскликнул О’Нейли. – Твои родители ведь купили бомбоубежище! – Потом он вспомнил. – Ах да, нам пришлось его забрать…
Из лифта вышел Эл Коннерс.
– Я готов, можно идти… – Он увидел Майка и остолбенел. – Как он сюда забрался? Гони этого шалопая прочь!
– Пойдем, парень, – тихо произнес О’Нейли. – Пора домой.
Майк не шевельнулся.
Продавцы растерянно переглянулись.
– Придется его вынести, – мрачно сказал Коннерс, снял пальто и бросил его на блок очистки воздуха. – Давай-ка покончим с этим.
Они еле-еле справились. Мальчик сопротивлялся отчаянно, кусаясь, царапаясь, лягаясь… И все беззвучно. Его с трудом втащили в лифт и прижали к полу. Наконец подъемный механизм сработал. Потом продавцы из последних сил дотащили мальчишку до выхода из магазина и вышвырнули наружу, тут же закрыв дверь на засов.
– Фу-у, – выдохнул Коннерс, устало привалившись к прилавку. Рукав его рубашки был порван, щека поцарапана, очки повисли на одной дужке. – Может, вызвать полицию? По-моему, парень не в себе.
О’Нейли стоял у двери, глядя на улицу. Было видно, что мальчик сидит на тротуаре.
– Он все еще здесь, – пробормотал О’Нейли.
Прохожие безразлично обходили мальчика; но вот один из них остановился и поднял его на ноги. Мальчишка вырвался и исчез в темноте.
Прохожий собрал свои пакеты, постоял в растерянности, наконец пошел дальше. О’Нейли отвернулся, громко вздохнув.
– Хорошая была драчка!..
– Что случилось с этим парнем? Он ведь и слова не вымолвил!
– Рождество – чертовски неудачное время для того, чтобы забирать неоплаченный товар, – произнес О’Нейли и дрожащей рукой потянулся к пальто. – Скверное дело. Жаль, что они не могли его себе оставить.
Коннерс пожал плечами.
– Нет денег – не покупай.
– Почему бы нам не пойти навстречу таким людям? Может быть, – О’Нейли с трудом заставил себя сформулировать непривычную мысль, – может быть, продавать им не в рассрочку, а сразу?
Коннерс бросил на него строгий взгляд.
– Ты что говоришь? Тогда никто не захочет покупать в рассрочку! А делать исключение – несправедливо… Кроме того, долго ли мы после этого протянем? Долго ли протянет «Дженерал Электроникс»?
– Пожалуй, недолго, – мрачно согласился О’Нейли.
– Ну!.. – Коннерс нервно засмеялся. – Знаешь что, давай-ка выпьем. У меня в подсобке бутылочка «Хейга». Пропустим по рюмочке для согрева – сразу полегчает.
Майк Фостер понуро брел по вечерним улицам среди толп спешащих домой покупателей. Его толкали со всех сторон, но мальчик не обращал на это внимания. Свет, вспышки рекламы, смех прохожих, гудки машин – Майк механически переставлял ноги, ничего не видя и не слыша.
Справа замерцала и вспыхнула неоновая вывеска – яркая, большая, красочная:
МИР – ЗЕМЛЕ
СЧАСТЬЕ – ЛЮДЯМ
ОБЩЕСТВЕННОЕ УБЕЖИЩЕ
вход – 50 центов
Бен Бова
ЧАСТНОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО
По-моему, читать этот рассказ очень приятно. Испытываешь чувство глубокого удовлетворения – оказывается, и у них такой же бардак!
Идея
Это произошло в конце апреля, где-то около полуночи, когда оба друга готовились к выпускным экзаменам.
Марк Москович, известный под прозвищем Марк-Монах, и Мицуи Минимата делили комнату над одной из самых захудалых лавок для наркоманов в Беркли, неподалеку от университета. Мицуи упрямо шел вперед к намеченной цели – докторской степени по электронике; Марк защищался по логике. Немногие их знакомые уверяли впоследствии, что идею наверняка навеяли странные ароматы, поднимавшиеся в комнату из лавчонки.
Благодаря обильному волосяному покрову и густым нависшим бровям Марк смахивал на питекантропа, но этот книжный червь был на удивление робок и нелюдим. Мицуи являлся полной его противоположностью – миниатюрный, постоянно улыбающийся, чрезвычайно вежливый и разговорчивый собеседник. Если Марк обычно сидел, скорбно нахмурившись, то Мицуи носился по комнате подобно возбужденному электрону.
Он как раз снял со стола тяжеленный том по электронике и на заплетающихся ногах направился к креслу, но споткнулся о коврик и полетел на пол. Грохот заставил очнуться погруженного в раздумья Марка, и его остекленелые глаза постепенно приобрели осмысленное выражение. Мицуи медленно сел и затряс головой, а Марк оторвал тело от застонавшего дивана, служившего ему троном, одной рукой подхватил маленького японца, второй – огромный фолиант и благополучно доставил обоих в кресло.
– Тысячекратно тебя благодарю, – молвил Мицуи и резко втянул в себя воздух, тем самым показывая, что он недостоин доброты своего друга.
– Выбирай книги себе по размеру, – посоветовал Марк. В его устах эта реплика звучала едкой остротой.
Мицуи пожал плечами.
– Мне по размеру книг нет. Во всяком случае, по электронике. Они все весят с тонну.
Марк бросил взгляд на объемистый том.
– Не понимаю, почему книги до сих пор печатают на бумаге. Разве электроны не легче?
– И дешевле к тому же.
– Гм-м, – сказал Марк.
– Гм-м, – сказал Мицуи.
Больше они об этой идее не говорили. По крайней мере друг с другом. Через месяц оба защитились, и каждый пошел своей дорогой.
Предложение
Джин Рокмор растерянно смотрел на заросшего до бровей молодого человека, сидящего у него в кабинете. «Марк М. Москович, доктор философии» – гласила визитная карточка посетителя. И больше ничего – ни телефона, ни адреса. Рокмор попытался занять гостя ни к чему не обязывающим разговором, а сам исподтишка наблюдал за ним. Больше всего молодой человек походил на воспитанника борцовской школы, несмотря на костюм-тройку и старомодный галстук. А может, и напротив, именно благодаря им – одежда была словно с чужого плеча, и гость чувствовал себя в ней явно неловко.
Несколько минут Рокмор болтал о погоде, об ужасном городском транспорте, о разгуле бандитизма на улицах Манхэттена… Посетитель лишь изредка хмыкал в ответ.
«За что? – внутренне стенал Рокмор. – Почему все эти психи валятся на меня? В конце концов, я уже вице-президент! Я должен заключать торговые сделки и ужинать со знаменитыми писателями. Отец Шарлей мог бы по крайней мере поручить мне рекламу… А вместо этого я должен сидеть здесь и ублажать бессловесных образин!»
Рокмор, походивший на хориста из бродвейского мюзикла (кем он в прошлом и был), пригладил редеющие светлые волосы и наконец спросил:
– Ну-с, так о чем вы хотели со мной побеседовать, мистер Мос… простите, доктор Москович?
– Об электронных книгах, – сказал Марк.
– Об электронных книгах? – переспросил Рокмор.
– Угу, – кивнул Марк.
Следующие три часа говорил только он.
Мицуи обошелся практически без слов, а если и говорил, то, разумеется, на японском – языке простом и одновременно емком. Большую часть времени он сидел рядом с вице-президентом по новой технике электротехнической и судостроительной фирмы «Канагава», склонившись над карманным компьютером. Вице-президент широко улыбался и радостно кивал, глядя на крохотный экранчик со светящимися цифрами.
Реакция
Роберт Эммет Липтон, президент «Хубрис-Букс» – подразделения фирмы «Веселые игры», которая являлась филиалом компании «Ритуальные услуги», которая, в свою очередь, являлась собственностью «Эмпайр-стэйт-банка» (и, по слухам, мафии), – не мог поверить собственным ушам.
– Электронные книги?!
При этом Липтон нежно улыбался зятю. С Рокмором нельзя было вести себя резко – он просто начинал плакать и бежал домой к Шарлей, а та потом звонила матери и жаловалась на бессердечного отца, избравшего объектом своей грубости такую тонкую натуру, как Джин.
Поэтому президент «Хубрис-Букс» медленно покачивался в большом кожаном кресле и, напустив на себя заинтересованный вид, слушал очередные бредни зятя. Липтон вздохнул про себя, вспомнив, как Рокмор предложил редакционной коллегии прекратить печатать вяло покупаемые книги и выпускать одни бестселлеры. Тогда Рокмор только-только закончил летние управленческие курсы в Гарварде. Десять лет спустя он разбирался в издательском деле на том же уровне. Но Шарлей была с ним счастлива, а значит, была счастлива мать Шарлей, и потому Липтон позволял Рокмору строить из себя руководителя.
– Таким образом, – продолжал Рокмор, – удастся сделать ее не больше книги. Экран такой книги будет размером со страницу и сможет показывать страницу текста или цветных иллюстраций.
– Ты представляешь, во что обойдется цветоделение? – перебил Липтон, но тут же пожалел о своей грубости и потянулся к полке с бумажными салфетками.
Однако Рокмор против обыкновения не ударился в слезы, а самодовольно ухмыльнулся.
– Никакого цветоделения, папа. Чистая электроника.
– Никакого цветоделения? – ошарашенно повторил Липтон.
– Да. Вообще не надо типографий. И бумаги не надо. Это все равно что держать в ладони телевизор размером с… э-э… ладонь.
– Не надо типографий? – слабо прозвучал голос Липтона. – Не надо бумаги?
– Все делает электроника. Компьютеры.
В голове Липтона царило полное смятение. Месячные расходы на производство… Точные суммы стерлись из памяти, но они просто чудовищны – и в основном из-за транспортировки тонн бумаги от фабрик до типографий, от типографий к складам, от складов к оптовикам, от оптовиков…
Он решительно выпрямился в кресле.
– Так, говоришь, бумага не нужна?
Мицуи низко поклонился президенту «Канагавы». Благородный старец с густыми серебристыми волосами, в глазах которого все еще светилась напряженная работа мысли, сидел на мягком обитом полу в великолепном темно-синем кимоно. Он чуть заметно кивнул молодому инженеру и вице-президенту по новой технике, одетым в западные деловые костюмы, и коротким жестом велел им садиться. Долгие секунды стояла тишина, пока любимица главы фирмы, девушка умопомрачительной хрупкости и красоты, ставила миниатюрные чашечки и наливала чай.
По знаку вице-президента Мицуи достал из внутреннего кармана пиджака изящный пакет в дорогой золотистой обертке, перевязанный шелковой лентой цвета президентского кимоно, и, склонив голову, протянул его старику. Тонкая улыбка скользнула по суровому лицу главы фирмы. Как было известно, он по-детски любил принимать подарки. Очень осторожно президент развязал ленту, развернул бумагу и выбрал из коробки предмет величиной с маленькую книгу. Большую часть его поверхности занимал экран с тремя кнопками внизу.
Старик вопросительно поднял кустистые брови. Вице-президент указал, что надо нажать на первую, ярко-зеленую. Экран высветил список названий, среди них – все бестселлеры месяца. Повинуясь нажатию кнопки, меньше чем за минуту экран показал первые страницы полудюжины книг.
Широкая улыбка легла на лицо президента. Он повернулся к Мицуи, вытянул правую руку и сжал плечо молодого инженера, словно отец, преисполненный гордости за подающего надежды отпрыска.
Оценка
Липтон сидел во главе стола в конференц-зале. Вокруг него располагались вице-президенты: Редакторат, Производство, Реклама, Сбыт, Авторские права, Юридический, Финансы, Кадры. И зять. Впервые за десять лет, которые Рокмор был женат на его дочери, Липтон смотрел на зятя с приязнью.
– Господа, – начал президент «Хубрис-Букс», как обычно елейно кивнул Редакторату и Авторским правам, – и дамы…
Все пришли в замешательство, когда он предоставил слово Рокмору, и были просто потрясены, когда за пятнадцать минут изложения идеи бывший хорист ни разу не сбился. Впервые Липтон попросил своего зятя выступить на совете директоров, и уж безусловно впервые Рокмор говорил что-то осмысленное.
Впрочем, так ли? Никто не хотел высказываться первым. С одной стороны, Рокмор вел себя уверенно, но, с другой стороны, это могло оказаться ловушкой. Возможно, Липтон в конце концов все-таки решил вышвырнуть зятя из совета директоров.
Молчание тянулось до неприличия долго. Наконец Редакторат не выдержала.
– Опять бездушная техника, – сказала она, машинально теребя галстук блузки. – Достаточно было компьютеризации делопроизводства. Мои люди привыкали неделями! Некоторые до сих пор в растерянности.
– Тогда гоните их! – рявкнул Липтон. – Мы не позволим стоять на пути прогресса! Будущее за новой технологией, я убежден в этом.
По комнате пронесся едва слышный вздох облегчения. Теперь все знали точку зрения шефа; теперь все знали, что нужно говорить.
– Технология, разумеется, имеет большое значение, – отступила Редакторат, – но я не представляю, как электронное устройство может заменить книгу. Холодное, металлическое… Машина. А книга – это уют, это что-то согревающее и дружелюбное, это прикосновение бумаги…
– Которая чертовски дорого стоит! – перебил Липтон.
Финансы подхватил идею с быстротой электронного калькулятора.
– Вам известно, во сколько каждый месяц обходится компании бумага?
– Ну, я…
Редакторат поняла, что ей уготована роль жертвенного агнца. Она смутилась и, покраснев, замолчала.
– Какова ожидаемая цена новой книги? – поинтересовался Сбыт.
Липтон пожал плечами.
– Доллар? Два?
– Специалисты, с которыми я консультировался, – подал голос с дальнего конца стола Рокмор, – считают, что цены на электронные книги можно будет ставить не выше доллара.
– Вместо пятнадцати или двадцати, – заметил Липтон, – на издания в твердом переплете.
– Меньше доллара? – Сбыт выглядел ошеломленным. – Мы продадим их миллиарды!
– Мы в состоянии уничтожить конкурентов – издателей дешевых книг, – радостно добавил Липтон.
– Но это лишит нас основного источника доходов! – вскричала Авторские права.
– Останется продажа за рубеж, – напомнил Липтон, – а также теле– и киносценарии.
– Насчет телевидения не уверен, – вставил Юридический. – В конце концов, мы показываем текст, по сути, на телеэкране, и нас могут обвинить в нарушении…
Обсуждение затянулось. Принесли бутерброды и кофе. Совет директоров продолжался весь рабочий день.
В портовом городе Намацу, неподалеку от заснеженной вершины священной Фудзиямы, «Канагава Индастриз» развернула срочные работы по переводу одного из своих заводов на выпуск электронной книги Мицуи Миниматы. Самому Мицуи предоставили должность советника главного инженера. Его шестьсот подчиненных (пятьсот восемьдесят восемь из них – роботы) трудились добросовестно и эффективно, перестраивая производство с изготовления навигационных компьютеров на новое изделие.
Противодействие
Редакторат потягивала «Кровавую Мэри», а Права смотрела в окно ресторана на грохочущую манхэттенскую улицу. Даже в обеденное время ресторанчик пустовал – издательское дело давно находилось в полосе штиля. Учтивые официантки с зачесанными назад волосами и европейским акцентом заботливо обхаживали каждого клиента, надеясь обеспечить чаевые качеством обслуживания, раз их не гарантировало количество посетителей.
Авторские права – платиновая блондинка бальзаковского возраста – пришла в «Хубрис-Букс» юной мечтательной девушкой, лелея надежды на романтическую карьеру в литературном мире. Самый романтический момент в ее жизни настал, когда на франкфуртской книжной ярмарке ее соблазнил представитель французского издательства, тем самым обеспечив себе выгодную сделку.
– Книги должны быть сделаны из бумаги, – сказала она, вяло помешивая соломинкой кампари с содовой, – а не из всякой электронной всячины.
За двенадцать лет жизни в Нью-Йорке, куда Редакторат приехала из Канзаса, она работала у шести издателей. Почему-то всякий раз, когда итоги ее деятельности становились известны правлению, ей предлагали искать новое место. Но в Нью-Йорке хватало издателей, руководствующихся нехитрым принципом: увольнять редактора, чья продукция не расходилась, и брать другого, уволенного конкурентом по той же причине.
– Я тоже так думаю, – проговорила она. Ее язык чуть заплетался, крашеные рыжие волосы были растрепаны. Она допивала уже третий коктейль, а обед еще не заказывала.
– Обожаю сидеть, свернувшись калачиком в кресле, с книжкой на коленях, – поделилась Права.
– Книги должны быть сделаны из бумаги, – с убеждением произнесла Редакторат. – Должны иметь страницы, которые можно переворачивать.
Права безрадостно кивнула.
– Я сказала это Производству, и знаешь, что он ответил?
– Нет. Что?
– Он заявил, что я ошибаюсь. Что книги должны быть сделаны из сырой глины с оттиснутыми на ней клинообразными черточками.
Глаза Редактората наполнились слезами.
– Это конец. Не успеешь опомниться, как нас всех заменят роботами.
Главный инженер расхаживал взад-вперед, сцепив руки за спиной, а двое техников лихорадочно трудились над роботом. Весь сборочный цех замер, механизмы остановились. Белые халаты техников, гордящихся своей способностью поддерживать машины в безупречном состоянии, пестрели пятнами от масла и пота.
Главный инженер – в золотистом халате и пластиковой кепочке – попеременно бросал яростные взгляды на техников и на огромные электронные часы, занимавшие дальнюю стену сборочного цеха. За застекленным балконом над часами виднелось нетерпеливое лицо Мицуи Миниматы, пристально наблюдавшего за происходящим внизу.
Ликующий крик одного из техников заставил главного инженера круто повернуться. Осторожно зажав между большим и указательным пальцами кристаллик микросхемы, техник сделал два шага вперед и протянул злосчастную деталь главному инженеру. Казалось невероятным, что эта песчинка, выглядевшая на ладони смехотворно незначительной, вызвала неисправность робота и погубила целый рабочий день. Главный инженер вздохнул про себя и решил, что вечером, расслабившись в горячей ванне, непременно надо будет сочинить танку о том, как мелочь может повлечь за собой большую беду.
Младший техник тем временем метнулся к автоматическому доставщику запчастей, набрал код микросхемы и прибежал с новой деталью. Старший техник быстро установил ее, закрыл ремонтную панель робота и поклонился главному инженеру. Тот нехотя выразил одобрение. Младший техник тоже поклонился и испросил разрешения включить робота. Робот ожил и тоже поклонился главному инженеру. Только после этого производство возобновилось.
Торговый директор «Хубрис-Букс», разговаривая с ответственным за сбыт по западному региону, задумчиво потер подбородок.
– Но если они займутся исключительно этими электронными финтифлюшками, – возмущался его собеседник, – то обойдут оптовиков и даже розницу, Господи помилуй! Маленькие компьютерные диски будут продавать непосредственно клиенту! По почте!
– И по телефону, – устало добавил директор. – Поговаривают о полной компьютеризации.
– А как же мы?
– А нас на свалку, дружище. Прямехонько на свалку.
