Текст книги "Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918"

Автор книги: Робин Нилланс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 58 страниц)

7-я дивизия генерал-майора Кэппера наносила удар в полосе обороны противника от дороги Вермелль – Юллюх до редута Гогенцоллерн. Широкое применение газовой атаки сдерживало то обстоятельство, что ветер юго-западного направления мог направить облако газа вдоль фронта английских войск, и поэтому были задействованы не все газовые баллоны. Но и в таких условиях там, где проводилась газовая атака и ставилась дымовая завеса, они дали довольно неплохие результаты. Головные батальоны 7-й дивизии оказались в немецких траншеях меньше чем через пятнадцать минут, и это при том что они несли тяжелые потери, поскольку проходы в проволочных заграждениях были проделаны недостаточно хорошо. Особенно высокими оказались потери среди офицерского состава, что видно на примере потерь 8-го Девонширского полка, где до линии немецкой обороны смогло дойти только три офицера из девятнадцати, пошедших в атаку. Спустя 24 часа этот полк потерял убитыми или ранеными всех своих офицеров и 600 человек нижних чинов из тех 750 солдат, что поднялись в атаку в 6 часов 30 минут утра 25 сентября. К концу этого дня были убиты или ранены все офицеры 2-го Королевского Уорикширского полка, а из унтер-офицеров не было ранено только 140 человек.

Такие же потери понесли и другие полки и батальоны, так что наступление 7-й дивизии, проводившееся с большой настойчивостью и упорством, давалось также и большой ценой. И тем не менее дивизия наступала и сумела овладеть своим первым объектом на дороге Вермелль – Юллюх. После этого первоначальным планом предусматривались атака на вторую линию немецкой обороны и последующее наступление в направлении канала. Однако к вечеру того дня дивизия уже потеряла около 5000 человек, и Гоф приказал ее командиру закрепиться и удерживать отвоеванные позиции, которые находились к северо-востоку от Юллюха и примерно посередине между первой и второй линиями немецкой обороны. Штаб дивизии работал оперативно, пушки были выкачены на передовую, а присланные саперы занялись укреплением системы обороны и прокладкой телефонных проводов. С наступлением сумерек новая линия фронта получила поддержку в виде трех артиллерийских и гаубичных батарей.

Слева от 7-й дивизии начиналась полоса наступления 9-й (Шотландской) дивизии. Ей была поставлена задача: действуя в полосе наступления шириною по фронту в 1400 м захватить участок траншей на первой и на опорной линиях обороны противника и овладеть некоторыми немецкими укреплениями на передовой, включая груду шлака высотой около 6 м, которая получила название «Свалка», а также редут Гогенцоллерн. После этого дивизии предписывалось развивать наступление в направлении дороги Ленс – Ля-Бассэ, оттуда выйти к каналу От – Дьюль. Сперва все шло хорошо. Газовая атака прошла успешно, атака пехоты с исходных рубежей проходила под прикрытием плотной дымовой завесы, и проволочное заграждение было срезано на достаточной ширине. В течение часа штурмовые колонны 26-й бригады штыком и гранатой проложили себе дорогу на редут Гогенцоллерн. Отсюда наступление должно было развиваться в направлении деревни Хэнэ, но его пришлось остановить из-за того, что 28-я бригада, которая действовала на левом фланге, никак не могла добиться успеха и захватить объект своего наступления – траншею «Мадагаскар». Частично это объясняется тем, что газовая атака на этом участке фронта оказалась недостаточно эффективной, а частично тем, что плохо были срезаны проволочные заграждения. Как всегда, больше всего от этого страдала пехота; количество штыков в одном из батальонов, а именно в 6-м Собственном Его Величества батальоне, сократилось с 750 до 70 человек. Да и весь фронт 9-й дивизии был исхлестан фланговым пулеметным огнем со встречных направлений.

В 11 часов 15 минут генерал Гоф приказал 28-й бригаде возобновить атаку при поддержке артиллерии 9-й и 2-й дивизий. В штаб корпуса еще не поступили сведения о потерях, понесенных при первой атаке, и там не знали, что по-прежнему оказывали сопротивление три немецких укрепления в полосе наступления 28-й бригады. Результатом второй атаки стали еще большие потери. В 13 часов 30 минут командир 28-й бригады доложил, что оставшихся у него сил недостаточно для дальнейших наступательных действий, и ему было приказано перейти к обороне.

Неудачи 28-й бригады отрицательно сказались на действиях всей дивизии. Поскольку атаки 2-й дивизии, полоса наступления которой проходила слева от 9-й дивизии, не увенчались успехом, теперь последней приходилось направлять все силы на то, чтобы защитить свой северо-восточный фланг на фронте перед немецкой позицией, получившей название «Траншея 8». У 9-й дивизии все еще оставался резерв – 27-я бригада, которая подошла, чтобы оказать поддержку 26-й бригаде, но вслед за этим связь между командиром 27-й бригады, бригадным генералом Брюсом, и штабом дивизии прервалась. Бригадный генерал Брюс получил несколько приказов, которые противоречили друг другу. Одна половина личного состава 26-й бригады имела задачу атаковать немецкие позиции «Траншея 8», и, если эта атака окажется неудачной, бригада Брюса должна была выступить в качестве подкрепления наступающих сил. С другой стороны, если все пройдет хорошо, в этом случае генерал Брюс был обязан оказать поддержку другой половине 26-й бригады в ее наступлении на Хэнэ. Случилось так, что та атака оказалась удачной, в 8 часов утра позиции «Траншея 8» были захвачены, и, таким образом, Брюс мог направить свою бригаду к Хэнэ, но у него не было никакой ясности в вопросе о времени проведения этого маневра. Командир дивизии генерал-майор Дж. Х. Тесиджер хотел, чтобы Брюс дождался приказа приступить к выполнению маневра. Однако последний видел свою задачу в том, чтобы действовать так, как это предписывалось исходным приказом, и направить своих солдат под Хэнэ, как только ему станет точно известно, что позиции «Траншея 8» находятся в руках у англичан. Поэтому Брюс приказал, чтобы три головных батальона его бригады выступили в направлении на Хэнэ.

В это время командующий 9-й дивизией, ничего не зная о том, что Брюс уже отдал приказ о движении, направил ему приказ, согласно которому оказывать поддержку в проведении атаки на Хэнэ должны только два из четырех батальонов его бригады. 10 минутами позже Гоф, который, судя по всему, проявлял пристальное внимание к бригадам 9-й дивизии, сообщил Тесиджеру, что 7-я дивизия захватила Юллюх и что ему, Тесиджеру, предписывается направить весь свой резерв, а именно бригаду Брюса, на штурм Хэнэ. Слишком уж много народу отдавало приказы на этот час, однако это не должно было задевать ни самого Брюса, ни его батальоны, потому что они уже шли на Хэнэ. А затем обнаружилось, что возник разрыв на стыке флангов 26-й бригады и истерзанной в боях 28-й бригады. В силу этого обстоятельства Брюс получил еще один приказ– послать только три батальона на Хэнэ, а четвертым батальоном заполнить брешь, образовавшуюся на стыке флангов. Давно известно: где слишком много приказов, там нет порядка, и так оно и оказалось в данном случае.

Получив все эти противоречащие друг другу приказы, Брюс принял решение не отклоняться от имевшегося у него плана поддержки 8-го полка хайленлеров Гордона во время их атаки на Хэнэ. Батальоны, наступающие на этом участке фронта, очень скоро запутались в лабиринте траншей, а немецкая артиллерия смогла пристреляться по атакующим, и перевес в битве, который до этого был у английской стороны, начал переходить на сторону обороняющихся. Генерал Брюс оказался не в состоянии ни возвратиться на исходные рубежи, ни продвинуться хоть сколько-нибудь вперед. С наступлением вечера его бригада остановилась, и теперь эта позиция стала передовой позицией английских войск. Однако для самого генерала Брюса трагедия еще не кончилась: ночью немцы провели контратаку, и он был пленен, став первым генералом Великобритании, который попал в плен.

Если не считать некоторого вмешательства со стороны Гофа, у 9-й дивизии были хорошие командиры, однако результаты ее боевых действий оказались скудными, и заплачено за них было жизнями более чем 5000 человек. Среди тех, кто пал в этом бою, оказался и генерал Тесиджер. Он был убит разрывом снаряда возле редута Гогенцоллерн. Гоф придерживался того мнения, что за этот день можно было бы сделать гораздо больше, имей войска большую степень поддержки. По мере того как ночь приходила на смену первому дню сражения при Лоосе, эта точка зрения получала все более широкое распространение.

И, наконец, здесь была решена судьба 2-й дивизии I корпуса. Анализируя боевые действия, имевшие место 25 сентября 1915 года, «Официальная история» делает такое заключение: «Для второй дивизии этот день стал днем трагедии, и в нем не было ни единого проблеска успеха, который мог бы смягчить ее горечь». Участь, которая постигла ее бригады и батальоны, можно изложить в нескольких словах, поскольку она была просто продолжением того, что происходило повсеместно вдоль всей линии фронта.

Основной задачей 2-й дивизии, командиром которой являлся генерал-майор Горн, было создание оборонительных рубежей на северо-восточном фланге наступления с целью защиты тех четырех дивизий, которые наступали в центре, и для обеспечения прикрытия орудиям по мере их продвижения вперед. Для выполнения этой задачи к каналу Ля-Бассэ и по обе стороны от него были подтянуты три бригады: 5-я бригада на северном берегу канала должна была наступать в восточном направлении через Кантелюэ и Шапелль-Сен-Роше; 6-й и 19-й бригадам, находящимся на южном берегу канала, поручалось провести атаку в направлении Оши и занять Канальную траншею – немецкий ход сообщения, который шел параллельно каналу, с тем чтобы превратить ее оборонительную позицию, обеспечивающую прикрытие с фланга.

Помимо газовой атаки и артиллерийского наступления, эта атака должна была начинаться также с подрыва трех мин, подведенных под передовую немецкую траншею. Эта траншея находилась всего в 90 м, от передовой английских войск, но незадолго до этого немецкое командование сняло оттуда своих солдат и перевело их на вторую опорную позицию, которая находилась на незначительном удалении от первой и которую обороняли шесть батальонов. На этом участке немцы сумели переоборудовать опорные траншеи в огневые позиции, оснащенные площадками для установки оружия и бруствером с бойницами. Благодаря этим мерам их оборона стала еще более прочной, и в дальнейшем ей было обеспечено прикрытие продольным пулеметным огнем со стороны кирпичного завода в Ля-Бассэ.

В 5 часов 50 минут утра была проведена газовая атака и поставлена дымовая завеса, но вскоре их отнесло к траншеям английских войск. В 6 часов 20 минут были взорваны две из трех мин, поставленных саперами, и в 6 часов 30 минут прозвучала команда «В атаку!». Однако большинство солдат либо получили поражение отравляющим газом, либо ничего не могли видеть из-за того, что заменились стекла в масках противогазов; дымовую завесу, которая должна была скрывать выдвижение атакующих, отнесло в сторону, а взрыв мин предупредил немцев, и теперь они были настороже. Действовавшая на правом фланге 19-я бригада пошла было в атаку развернутой цепью, но вскоре атакующие были вынуждены собираться в группы в воронках от мин и при проходе через проволочные заграждения английской передовой, представляя великолепную цель для сосредоточенного огня немецких стрелков и для немецких пулеметчиков. Последние установили свое оружие на брустверы траншей и длинными очередями косили английских солдат. И последним ударом стало то, что, когда пехотинцы добрались до немецких проволочных заграждений, они увидели, что те находятся в полной целости и сохранности. В первый час наступления 19-я бригада потеряла 857 человек личного состава при очень высоком проценте потерь среди офицеров ударных батальонов; 1-й Миддлсекский полк потерял 16 из своих 17 офицеров, 2-й Аргайлский и Сазерлендский хайлендерский полк – 15, а 2-й Королевский полк Уэлльских фузилеров – 7 офицеров.

В другом месте такая же судьба постигла 6-ю бригаду, наступавшую севернее 19-й бригады вдоль берега канала Ля-Бассэ. Наступление 2-й дивизии оказалось поверженным в прах. Солдаты пострадали от собственной газовой атаки, проволочные заграждения противника оказались несрезанными, а поскольку немцы отвели своих солдат с позиций в траншее своего переднего края задолго до наступления часа «Ч», мины, взорванные под этой траншеей, не причинили противнику никакого вреда. Наступающая пехота была сметена огнем из опорной траншеи, переоборудованной в огневую позицию, и хотя солдатам Южно-Стаффордширского полка и удалось несколько продвинуться вперед вдоль по тропе для буксировки барж, вскоре град гранат и плотный пулеметный огонь вынудили их отойти.

А тем временем 5-я бригада на северном берегу канала тоже подвергалась избиению. Эта бригада решила провести атаку в двух участках, находящихся на расстоянии 800 м друг от друга – один возле канала, а другой возле Живанши. И снова облако газа не дошло до немецких траншей и пулеметы косили наступающую пехоту. На правом фланге атака 1-го батальона 9-го полка хайлендерской легкой пехоты захлебнулась, не пройдя и десятка метров. При этом было потеряно убитыми и ранеными 8 офицеров и 350 нижних чинов.

Атака левым крылом, которая началась в 6 часов утра, на полчаса раньше общего наступления, проводилась тремя другими батальонами 5-й бригады, и ее удар был нацелен на линию между деревнями Кантелюэ и Шапелль-Сен-Рош длиною по фронту около 700 м. Эти батальоны без лишних потерь дошли до немецких проволочных заграждений и обнаружили, что они сняты на достаточно большом протяжении. Однако передовая траншея снова оказалась пустой, сводя на нет все разрушительное действие третьей мины, взорванной саперами перед атакой. Немецкие солдаты были сосредоточены во второй, опорной линии траншей, и оттуда они встретили наступающую английскую пехоту огнем пулеметов, минометным обстрелом и градом гранат. После этого противник провел контратаку, направленную вдоль хода сообщения, и отбросил британских солдат на нейтральную полосу.

В 8 часов 30 минут наступление дивизии окончательно остановилось перед проволочными заграждениями у немецких позиций, и стало расти число потерь. Перед тем как пехота предприняла попытку снова пойти в наступление, генерал Горн отдал приказ артиллерии провести еще один получасовой обстрел немецких позиций. Однако едва орудия открыли огонь, командир 6-й бригады, бригадный генерал Дэйли, доложил, что «газовая атака оказалась совершенно неудачной, среди наших солдат имеются тяжелые потери, и они не способны снова идти в атаку». В последующих донесениях, поступивших из батальонов, сообщалось, что и после двадцати минут дополнительного артобстрела укрепления и пулеметные гнезда немецкой обороны оказались неподавленными. Горн был военачальником, который прислушивается к мнению своих подчиненных, и в 9 часов 45 минут атака 6-й и 19-й бригад была остановлена до особых распоряжений; что касается 5-й бригады, то она уже находилась в своих траншеях. Наступление 2-й дивизии не получилось.

Атаки вдоль всей линии англо-французского фронта продолжались большую часть дня, однако без каких-либо успехов. Вспомогательные атаки Индийского корпуса, проведенные на северном участке фронта, не дали никаких результатов, а потери 10-й французской армии на южном участке фронта были такими же ужасными, как и у 1-й британской армии на фронте под Лоосом. Французы начали свое наступление в 12 часов 55 минут, спустя более чем шесть часов после наступления англичан, и итог их действиям можно подвести их же собственными словами: «Малосущественное продвижение на правом фланге 10-й армии, кое-какие успехи в центре ее полосы наступления и весьма существенные на левом фланге, где 70-я дивизия и XXI корпус решили все задачи, поставленные перед ними. С другой стороны, наступление британских войск оказалось очень успешным».

Трудно понять, откуда мог появиться этот последний кусочек информации, да и оценка действий французской армии выглядит беспредельно оптимистичной. К концу дня немцы выбили XXI корпус из всех захваченных им позиций, а на других участках немцы ни на шаг не отошли от своих рубежей обороны. Вечером того же дня генерал Жоффр спрашивал у Фоша, стоит ли возобновлять наступление на этом участке на следующий день и не будет ли лучше перебросить резервные дивизии на фронт под Артуа, хотя и там атаки французских войск также не отличались особым успехом. После этого Фош посетил фельдмаршала Френча, и тот сообщил ему о своем намерении с восходом солнца возобновить наступление и нанести удар силами своих трех резервных дивизий. В силу этого обстоятельства Фош тоже решил возобновить наступательные действия и провести еще одну атаку на хребет Вими. Похоже, что существуют определенные разногласия по вопросу о том, кто на самом деле являлся инициатором продолжения наступления, но как бы там ни было, поскольку оба союзных генерала согласились возобновить его, оно, соответственно, и было возобновлено.

Хотя и ценой больших потерь, но обстановка, складывающаяся в полосе наступления 1-й армии Хейга к середине ночи на 25 сентября, позволяла говорить о достижении некоторого успеха на южном фланге, а также в центре фронта. Части британской армии взяли Лоос, а некоторые роты смогли дойти до леса Буа-Юго, и в одной точке они фактически пересекли дорогу Ленс – Ля-Бассэ. В центре фронта некоторые передовые подразделения смогли продвинуться вперед на 900 м. На всех других участках английские войска были вынуждены отойти на исходные позиции, и повсеместно потери их были ужасными. Если не считать упомянутые выше исключения, управление войсками было хорошим, и, хотя обычный и неизбежный в условиях боя элемент неразберихи имел место и в этом случае, тем не менее план Хейга позволил добиться кое-какого успеха. Все дело в том, что успех или неудача тех боевых действий испытывали сильную зависимость от газовой атаки, а также от того, насколько удачным будет ее проведение, ведь местность на этом участке фронта была малопригодной для наступательных действий пехоты, и большие потери, которые несли атакующие батальоны, служили подтверждением этому. Теперь было принято решение продолжить наступательные действия, а это значит, что в первую очередь необходимо направить подкрепление батальонам, закрепившимся на позициях, отвоеванных у немцев.

Теперь вся тяжесть задачи должна была лечь на резервные подразделения, а именно на XI корпус, которым командовал генерал-лейтенант Хэйкинг и в составе которого находились только что сформированная гвардейская дивизия, а также 21-я и 24-я пехотные дивизии (из Новой армии). Совместно с двумя кавалерийскими корпусами этот корпус составлял резерв Ставки верховного командования, предназначавшийся для боев за Лоос. Все эти части были подчинены непосредственно фельдмаршалу Френчу. И характеру развертывания резервных дивизий Ставки на передовой, и графику их перехода в состав 1-й армии суждено было стать причиной многих споров, возникавших между Френчем и Хейгом в течение нескольких недель после окончания этого сражения. Однако большая часть этих споров имела малое отношение к тому, что произошло, когда эти формирования приняли участие в сражении. Если учесть те обстоятельства, при которых они были брошены в бой, то даже сам Александр Македонский был бы не в силах предотвратить катастрофу, поскольку дивизии Новой армии вообще нельзя было использовать в боях за Лоос.

Вечером 20 сентября эти только что сформированные, недостаточно подготовленные и необстрелянные дивизии, выступив из Сен-Мера, начали движение к фронту; гвардейская дивизия отправилась в поход днем позже. В то время, чтобы скрыть передвижение войск от авиации противника, широко использовалась практика ночных переходов, при этом солдаты располагались на отдых в дневные часы. В Лиллер, расположенный в 25 км от фронта, дивизии пришли накануне сражения, и к этому времени пехотинцы уже были утомлены, а походные порядки колонн оказались до некоторой степени расстроенными, поскольку работа штабов не соответствовала требуемому уровню. В результате этого некоторые из подразделений не получили питания, а количество мест для их постоя оказалось либо недостаточным, либо они не были предусмотрены совсем.

Этот окаянный вопрос о выборе позиций для развертывания резервов явился предметом дискуссии между Хейгом и Френчем, состоявшейся до начала сражения. Сражения 1915 года наглядно показали, что в тот момент, когда штурмовые дивизии уже нанесли свой удар, условие развертывания резервных подразделений в предбоевые порядки в непосредственной близости от линии фронтаиграет решающую роль в дальнейшем развитии сражения. Однако обеспечение этой решающей роли оказывается непростым делом, поскольку, если выдвинуть дивизии поддержки слишком далеко вперед, с тем чтобы быстро ввести их в бой, они при этом могут оказаться в пределах досягаемости артиллерии противника. И в любом случае, требования по обеспечению снабжения и связи с подразделениями резерва создадут дополнительные трудности для действий ударных дивизий, которым должно принадлежать преимущественное право использовать все имеющиеся пути и дороги. В 1915 году пехотная дивизия на марше занимала примерно 27 км и для вывода ударных батальонов на исходные рубежи атаки требовалась работа опытных штабных офицеров.

Тогда, наверное, целесообразнее размешать резервы подальше от скопления войск ударной группировки и от артиллерийского огня противника, а затем направлять их туда, где они могут быть использованы с наибольшим эффектом? Но в этом случае проблема будет заключаться в том, каким кружным путем их можно будет привести на линию фронта, поскольку все дороги к передовой будут забиты ранеными, направляющимися в тыл, закупорены штабным транспортом и транспортом медицинской службы, движущейся к фронту артиллерией, повозками с военным снаряжением и боеприпасами. И, как обычно, все эти трудности усугублялись сложностью обеспечения связи, невозможностью своевременно сообщить командирам резервных корпусов и дивизий приказы, содержащие сведения о районе сосредоточения и о путях подхода к нему. Хейг долго размышлял над этими двумя проблемами и пришел к заключению, что будет лучше, если, несмотря на весь риск, его резервы будут располагаться так близко от передовой, насколько они смогут подойти, находясь при этом на безопасном удалении от огня противника. Он также настаивал на том, чтобы с самого начала резерв переходил под его команду. Фельдмаршал Френч не согласился с его мнением и продолжал настаивать на своем, даже когда Фош отметил, что, по его мнению, резервные подразделения перед началом боя должны располагаться на расстоянии не более 2,5 км в тылу ударных частей.

Хейг был прав в своем желании держать резервы как можно ближе и иметь их полностью под своей командой. Не в последнюю очередь это было продиктовано тем, что 1-я армия не имела своего армейского резерва, каждая дивизия ее двух корпусов вела боевые действия на передовой, и если резерв Ставки верховного командования не будет введен в действие незамедлительно и на нужном участке фронта, ударные дивизии армии окажутся совершенно без поддержки. Нисколько не улучшало положения дел и то обстоятельство, что перед самым началом боев Френч перенес свою штаб-квартиру в Шато-Филомель примерно в 5 км от Лиллера, в место, в котором не только отсутствовала телефонная связь со штабом Хейга, но которое и найти было непросто. Более того, связь Ставки Верховного командования с 1-й армией не была налажена даже по беспроволочному телеграфу, и сообщения туда и оттуда передавались с помощью штабных автомобилей или конными фельдъегерями.

Хейг настаивал на предварительной передаче резерва под свое командование, но Френч оставался непреклонным. Формирование XI корпуса, которым командовал Хэйкинг и который являлся резервом Ставки Верховного командования, началось только 29 августа, и 18 сентября Френч сказал Хейгу, что войск, имеющихся в наличии у 1-й армии, более чем достаточно для наступления, и что он, Френч то есть, намерен разместить резервные дивизии в Лиллере и подчинить их лично себе. Хейг никогда не принадлежал к тем, кому легко навязать свою волю, и он не уступил давлению, послав письмо Френчу, в котором предлагалось расположить головные части XI корпуса, выдвинув их по крайней мере на рубеж Нуэ-лес-Мине в 5 км от линии фронта. Вечером 19 сентября Хейгу было сообщено, что «к утру 25 сентября 21 – я и 24-я дивизии будут сосредоточены в районе, упомянутом в вашем письме». Поэтому Хейг начал сражение, будучи уверенным, что его точка зрения возобладала, что эти две дивизии окажутся в его распоряжении и в нужный момент он сможет ввести их в бой.

На самом деле все было не так. Эти дивизии по-прежнему были подчинены фельдмаршалу Френчу, а когда в полдень 25 сентября Хейг стал просить подкрепления, оказалось, что фельдмаршала невозможно найти. А штабы упомянутых дивизий Новой армии по-прежнему не справлялись со своей работой, и солдаты, которые совсем недавно прибыли во Францию и не имели никакого опыта боевых действий, были усталыми, они не получали ни пищи, ни питьевой воды. На марше батальоны этих дивизий растеряли свои обозы и полевые кухни, и пищевое довольствие не поступало к солдатам. Им предстояло совершить еще один ночной марш, а их командиры, тоже не имеющие опыта, не проследили затем, чтобы личный состав использовал дневные часы для сна или хотя бы для отдыха. Путь к Нуэ проходил по дорогам с интенсивным движением, и хотя пройти предстояло всего 10–11 км, переход занял большую часть ночи, так что разрозненные колонны измотанных и голодных солдат прибыли к местам расквартирования лишь утром 25 сентября.

Итак, наступление началось, и неразбериха боя усугубила трудности дня. Примерно в 7 часов утра Хейгу стало известно, что части I и IV корпусов прорвали немецкую оборону, и он направил в Шато-Филомель штабного офицера с донесением об этом успехе. Но с течением времени Хейга стали одолевать сомнения, и в 8 часов 45 минут он обратился к командованию с просьбой перевести дивизии XI корпуса под его командование и направить их в траншеи британского переднего края, которые к этому времени уже должны быть покинуты солдатами атакующих батальонов.

Согласно представлениям Хейга, ударные и резервные дивизии наступающих английских войск должны были совершать свои соответствующие маневры как единое целое, и резервным частям следовало занимать траншеи переднего края сразу же после того, как их покинут подразделения, которые пошли в атаку. С точки зрения подобного планирования боевых действий два часа уже были потеряны, и это то время, когда, как это уже было показано выше, фактическое положение дел в наступающих батальонах приближалось к катастрофическому… и не было возможности распорядиться резервами. И действительно, последние выступили из Нуэ только в 11 часов 15 минут, спустя почти пять часов после начала наступления. Подобные задержки следовали одна за другой, и когда Хейг наконец узнал, что две дивизии Новой армии передаются из XI корпуса под его командование, было 13 часов 25 минут. Под командой фельдмаршала Френча оставались два кавалерийских корпуса и гвардейская дивизия.

Выдвижение этих двух дивизий к передовой стало суровым испытанием для молодых необстрелянных солдат. Навстречу им ехали санитарные повозки, до предела набитые ранеными солдатами, сплошь покрытыми грязью и кровью. Они в первый раз увидели трупы и, шагая навстречу канонаде, они, опять же в первый раз, попали под артиллерийский обстрел. К тому времени, когда солдаты подошли к переднему краю, сведения о фактическом положении дел в ударных дивизиях уже были известны генералу Хейгу, стало ясно, что необходим основательный пересмотр всех планов, и даже появились сомнения, стоит ли возобновлять атаку после потерь, понесенных в первый день наступления. Дивизии, о которых идет речь, совершили свой марш в направлении участка фронта при Лоосе и остановились, пройдя чуть дальше населенного пункта Вермелль. 24-я дивизия развернула свои порядки на северном фланге, а 21 – я – на южном, и оба подразделения стали ждать рассвета и дальнейших приказов.

Боевые действия вдоль всей линии фронта продолжились и с наступлением ночи. Противник наносил контрудары, испытывая на прочность английскую оборону на отвоеванных позициях. В результате одной из контратак, проведенной в час ночи 26 сентября, немцы смогли вклиниться в линию обороны I корпуса, а другая контратака позволила им выбить англичан и вернуться в укрепление, расположенное у каменоломни. Здесь в тот день был смертельно ранен в бою командир 7-й дивизии генерал-майор Кэппер, он пошел в атаку вместе со своими батальонами. Противник перебросил сюда многочисленное подкрепление, и с рассветом 26 сентября его оборона оказалась столь же прочной, как и накануне сражения. А в то же время возможности англичан прорвать эту оборону сократились в значительной степени.

В боевых действиях того дня не предусматривалось ни газовой атаки, ни постановки дымовой завесы. Атаке не предшествовало четырехдневное артиллерийское наступление, в ней отсутствовал фактор внезапности, и в бой шли новички, а не хорошо подготовленные, опытные и хорошо отдохнувшие войска: любой вариант развития боя зависел от действий двух дивизий усталой и неопытной пехоты. В 11 часов 00 минут Хейг отдал приказ о наступлении по всему фронту, начиная от высоты 70 к северу от Юллюха. Основной удар должны были наносить 21-я и 24-я дивизии, которым получалось прорвать оборону на узком участке фронта между лесом Буа-Юго и Юллюхом и затем пройти примерно на пять миль вперед к явно недостижимым берегам канала, и все это по местности, на которой британским войскам пока еще не удавалось продвинуться более чем на 900 м. Наступление началось, и при свете дня солдаты пошли вперед по земле, изрытой воронками и усыпанной телами убитых и раненых в боях прошедшего дня, пошли на немецкие проволочные заграждения, увешанные трупами британских солдат. Подобное зрелище заставит дрогнуть даже наиболее сильных духом.

Ни одна из атак не принесла успеха. 15-я (Шотландская) дивизия не смогла вторично отбить у немцев высоту 70. Первой дивизии не удалось взять Юллюх. А что же касается 21-й и 24-й дивизий, то, как только эти дивизии, наступая в направлении дороги на Лене, прошли мимо «Отдельно состоящего дерева», их солдаты были истреблены пушечно-пулеметным огнем в тот первый для них день боевых действий.