Текст книги "Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918"

Автор книги: Робин Нилланс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 58 страниц)

Германское наступление было остановлено, если не сказать отражено, и 24 октября Френч телеграфировал в Лондон, что если и дальше все пойдет, как предполагается, сражение можно считать практически выигранным. На следующий день он сообщил, что «к этому часу положение становится еще более благоприятным», заключив 27 октября, что «для того, чтобы добиться полного успеха и победы, нужно всеми силами оказывать постоянное давление на неприятеля». Он также приказал продолжить наступательные действия… однако победа продолжала ускользать от него, а кроме того, появилась еще одна проблема, а именно – недостаток артиллерийских боеприпасов. В тот день, когда им был отдан приказ о возобновлении наступления, Френч также предупредил Китченера, что если в ближайшее время не будет доставки новых партий боеприпасов, «войска будут вынуждены идти в бой без артиллерийской поддержки».

В ночь на 25 октября части БЭС занимали позиции вдоль южной части Ипрского выступа, а 17-я, 18-я и 87-я французские дивизии удерживали его северную часть, бельгийская армия продолжала французскую линию обороны до Северного моря. Участие БЭС в новом наступлении армий союзников подтверждалось оперативным приказом № 40, отданным Френчем 24 октября. Согласно этому приказу, в порядке поддержки французских войск I и IV, а также кавалерийскому корпусам предписывалось начать наступление на восток, в то время как II и III, а также Индийский корпуса должны были сдерживать продвижение противника на своих рубежах обороны от Мессине до Неф-Шапелля. Помимо этих задач приказ содержал серьезный изъян. Как обычно, Френч более всего беспокоился о флангах, и поэтому он приказал, чтобы каждый из трех корпусов, предназначенных к выдвижению, «равнялся налево» и находился на одной линии с соединениями, расположенными на их флангах. Таким образом, получалось, что выдвижение корпуса Хейга ограничивалось тем, насколько удалось продвинуться французскому IX корпусу на его левом фланге, в то же время IV корпусу, расположенному справа от корпуса Хейга, приходилось ждать, когда пойдут вперед батальоны этого корпуса, и так вдоль всей линии фронта до самой реки Лис.

Тем самым получили продолжение и даже развитие все недостатки, характерные для наступления при Эне. Тогда, для того чтобы обеспечить наступление различных корпусов развернутым строем, выдвижение производилось со скоростью наиболее медленного подразделения, и благодаря этому неприятель смог оторваться от преследования и получить ресурс времени, который позволил ему окопаться и подготовить рубежи обороны. В данном же случае исходили из того, что только один фланг, а именно левый, должен задавать темп, и что бы ни случилось на других участках боевого порядка, каждый должен передвигаться в соответствии со скоростью соседа слева. Френч не мог понять, что, какой бы ни была желательной защита флангов, она может оказаться палкой о двух концах. Если бы любой из наступающих французских или английских корпусов смог добиться успеха или прорвать линию немецкой обороны, образовавшаяся брешь могла бы быть использована для ослабления обороны или для выхода противнику во фланг в любую сторону от нее. Где бы она ни образовалась, использование подобной бреши было бы благоприятным фактором для всей группы наступающих войск. Однако, настаивая на линейной тактике наступления, фельдмаршал Френч лишал свои войска возможности воспользоваться любым частным успехом, которого они могли бы добиться во время наступательных действий.

В силу этого обстоятельства еще до ее начала объединенная операция союзных войск грозила стать неудачной. Да и оптимизм Френча тоже был преждевременным, поскольку германское командование готовилось возобновить наступление. Хотя интенсивность боев на участке фронта к югу от Лиса падала, 6-я немецкая армия готовилась начать еще одно крупное наступление несколько севернее и нанести удар вдоль дороги от Менина на Гелувельт. Сражение было особенно ожесточенным, однако Френч оставался исполненным надежд, полагая, что, как он 27 октября сообщал в своей телеграмме Китченеру, противник уже понес такие потери, что «теперь он совершенно не способен на любое массированное или сколько-нибудь продолжительное наступление». Тремя днями позже противник начал такое массированное и продолжительное наступление, что нанесенный им удар создал угрозу всей британской линии обороны на фронте под Ипром.

Так же как и командование английских войск, немецкое руководство тоже избрало тактику, при которой часть войск выделялась на защиту рубежей обороны, а другая часть назначалась в наступление. 4-я и 6-я армии поочередно проводили наступление; при этом большая часть артиллерии обеих армий использовалась для огневой поддержки той армии, которая шла в атаку. Из этого не следует, что на фронте армии, оставленной в обороне, наступало затишье, отнюдь нет. Оборона должна держать противника в напряжении, она должна быть активной на всем ее протяжении, хотя бы для того, чтобы не позволить неприятелю перебрасывать силы с одного участка фронта на другой. В целом это можно сравнить с контратакой в боксе, когда боксер одним кулаком блокирует удар соперника и одновременно наносит удар другим кулаком. К несчастью для военачальников с обеих сторон, подобные атаки приводили к большим потерям у атакующих, но они не обеспечивали сколько-нибудь результативного перевеса над противником. И 4-я, и 6-я армии оказались не в силах осуществить прорыв обороны; то же самое относится и к англо-французским войскам, действовавшим против них. Если не считать небольших колебаний в ту или другую сторону, линия фронта оставалась стабильной, а сражение продолжалось, и потери росли. Для успешного прорыва нужно было бы иметь больше солдат, больше пушек и свежие, еще не истерзанные неделями боев войсковые соединения.

Поэтому Фалькенгайн принял решение сформировать еще одну армию, состоящую из трех корпусов и насчитывающую шесть дивизий. Командование этой армией поручалось генералу фон Фабеку, который до этого возглавлял XIII корпус. Фабеку также придавались кавалерийский корпус, шесть не объединенных в бригады батальонов пехоты и еще довольно значительное количество артиллерии, всего более 250 крупнокалиберных пушек. Эти силы, получившие название армейской группы Фабека, были размещены между и позади флангов 6-й армии, и перед ними была поставлена задача: пробиться через имеющий жизненную важность хребет Мессине – Витшэте и далее на плато Гелувельт. Наступление было намечено на 30 октября, и оно должно было проводиться силами правого фланга и центра 6-й армии, всей 4-й армии и силами армейской группы Фабека. В порядке подготовки к этому наступлению 29 октября, пока солдаты Фабека размещались на позициях в тылу 6-й армии, двум немецким армейским корпусам и Баварской резервной дивизии поручалось провести штурм Гелувельта.

В резерве у фельдмаршала Френча больше не оставалось никаких частей. IV корпус Роулинсона был расформирован, а сам Роулинсон вернулся в Англию, чтобы принять под свою команду 8-ю дивизию – подразделение регулярной армии Великобритании. Когда формирование этой дивизии будет закончено, Роулинсон приведет ее во Францию и, объединив ее с 7-й дивизией, создаст на этой базе новый IV корпус. Пока же 7-я дивизия вошла в состав I корпуса, а 3-я кавалерийская дивизия оказалась в составе кавалерийского корпуса. Согласно приказу Хейга, 7-я дивизия заняла позицию, оседлав дорогу на Менин, и здесь она находилась 27 октября, когда из Ставки главного командования к Хейгу пришла телефонограмма, сообщавшая, что, по данным перехваченной немецкой радиограммы, XXVII резервному корпусу приказано 29 октября провести атаку на Гелувельт.

Усилив свою линию обороны, сосредоточив артиллерию на вероятном направлении атаки в районе леса «Полигон» и поглубже зарывшись в землю на позициях по обе стороны от дороги на Менин, Хейг принял решение нанести упреждающий удар, и он стал сражением при Гелувельте, которое длилось три дня. При этом Хейг по-прежнему намеревался, если представится возможность, продолжать наступление на восток силами 2-й дивизии. В 5 часов 30 минут туманного утра 29 октября все эти мероприятия еще находились в различной стадии выполнения, когда на северо-востоке появились цепи атакующей немецкой пехоты. Немецкие солдаты быстро овладели позициями, которые занимали 1-й полк «Черной стражи» и 1-й Колдстримский гвардейский полк. Для англичан день складывался совсем неудачно, поскольку даже батальоны гвардии были отброшены от своих позиций. К вечеру 29 октября I корпус потерял 500 метров своих траншей, стратегически важное пересечение дорог в Гелувельте, и лучшая часть личного состава трех полков регулярной армии погибла под артобстрелом или в рукопашном бою. Части немецкой армии, «которые имели численное превосходство, лучше подготовленную оборону и у которых мощь артиллерийского огня возрастала день ото дня», остановили также и продвижение французских войск.

Ни одно из этих событий не обеспокоило фельдмаршала Френча. 30 октября он отдал приказы о продолжении наступления и сообщил Китченеру, что «если можно будет развить уже достигнутый успех, это обеспечит решающее превосходство», и добавлял, что «хотя и медленно, зато верно мы добиваемся победы на всех участках фронта». Остается только гадать, откуда фельдмаршал получал подобные сведения. Для того чтобы обеспечить подобный «успех», нужно иметь больше войск, и поэтому он намеревается снять II корпус с его позиций на фронте и перебросить на север. Однако свежие силы, имевшиеся в его распоряжении в ночь на 29 октября, были представлены Лондонским шотландским территориальным батальоном (14-й батальон Лондонского полка), который тем вечером прибыл в Ипр, и он находился в резерве к тому моменту, когда стала развиваться вторая фаза немецкого наступления. Вторая фаза представляла собой удар, наносившийся армейской группой Фабека, – начатое 30 октября наступление свежих пехотных дивизий, которые выступали с юго-восточного направления и имели задачу пробиться к дороге на Менин при поддержке 260 тяжелых и сверхтяжелых орудий.

Генерал Хейг гораздо более сдержанно, чем главнокомандующий, оценивал обстановку, сложившуюся на его участке фронта. Он признает приказ, требующий 30 октября возобновить наступление, но вместе с тем велит трем своим дивизиям занять позиции, пригодные для организации обороны, и окопаться, а также организовать наблюдение и проводить активную разведку в светлое время суток, добавив при этом, что «приказы в части возобновления наступательных действий будут отданы утром, когда обстановка будет более ясной, чем в настоящее время».

Фабек имел задачей опрокинуть 7-ю дивизию, а также три кавалерийских дивизии кавалерийского корпуса, эквивалентных по огневой мощи не более чем двум пехотным бригадам, и два пехотных батальона Индийского корпуса, которые обеспечивали постоянную поддержку 1-й дивизии. На этом участке наступающие немецкие части должны были сравнительно легко подавить сопротивление англичан, поскольку здесь не было сплошной линии траншей, мало проволочных заграждений и отсутствовала тяжелая артиллерия, необходимая, чтобы поддержать измотанную пехоту. Конечно же, обстоятельства складывались не в пользу обороняющихся; чтобы сдержать наступление немцев, Хейгу пришлось бросать в бой все, что было в его распоряжении, и «заделывать бреши» в его протянувшемся на 12 км фронте, посылая куда батальон, а куда роту с одной целью – не допустить прорыва неприятеля.

На этом участке фронта немцы имели численное превосходство в соотношении три к одному, но первая атака не принесла им особого преимущества над обороняющимися, поскольку британская пехота, как обычно, расстреляла цепи наступающего противника. Она быстро подавила начатую немцами в 6 часов 30 минут утра атаку на левый фланг, где находились позиции 1-й и 2-й дивизий. Однако в течение дня удары противника стали более сильными и возросла интенсивность беспрерывного огня германской тяжелой артиллерии, который теперь стал непременным сопровождением атак немецкой пехоты. Плотный артиллерийский огонь помог немецкой пехоте войти в населенный пункт Цандвоорде, который обороняли эскадроны 1-го и 2-го лейб-гвардейских полков 7-й кавалерийской бригады и пехотинцы 7-й дивизии. Ответная контратака не принесла успеха, и к 15 часам Хейг стал опасаться, что противник сможет прорвать оборону южнее Ипра, где сложилась угрожающая обстановка для кавалерийского корпуса. Поэтому он обратился за помощью к французским союзникам на своем левом фланге, указав, что, если немцы смогут прорвать оборону в южном секторе фронта, они будут в силах рассечь на две части весь фронт союзников. Генерал Пьер Дюбуа, который командовал IX корпусом французской армии, тотчас же отозвался на эту просьбу и направил в Циллебеке два резервных батальона своего корпуса. К счастью, с наступлением сумерек немцы остановили свои атаки в направлении южнее Ипра, но к этому времени они захватили Холлебеке и Цандвоорде, вынудив британские войска отступить более чем на 1,5 км в центре обороны между Мессине и Гелувельтом; при этом потеря Холлебеке привела к тому, что немцы оказались всего в 5 км от Ипра. В результате этих боев особо тяжелые потери понесла 7-я дивизия, один из полков которой, а именно – 1-й Королевский фузилерный, был уничтожен полностью, и лишь 80 человек из его состава смогло вернуться к своим. Вечером того дня фельдмаршал Френч приехал в штаб-квартиру 1 корпуса, которую Хейг разместил восточнее Ипра, в шато Белое возле «Угла адского огня», в паре шагов от линии фронта, и отсюда он попросил Фоша о скорейшем увеличении объема помощи со стороны французских войск. Фош обещал на следующий день направить I корпусу пять пехотных батальонов и некоторое количество артиллерии. Хейг в это время был занят подготовкой новой линии обороны, проходящей на север от канала Ипр – Комин в Холлебеке и до точки восточнее деревни Гелувельт – последнего рубежа обороны на этом участке фронта под Ипром.

В 22 часа 30 октября сильный артиллерийский огонь обрушился на Мессине, и Хейг попросил направить к нему все имеющиеся у БЭС резервы, чтобы отбить массированную атаку на его правый фланг, которая, и в этом не было сомнения, будет произведена на рассвете. Единственным доступным резервом был Лондонский шотландский батальон, всего 750 штыков, которых, перед тем как их перебросить в поддержку защитникам Мессине, предполагалось направить в кавалерийский корпус генерала Алленби и которых тот, в свою очередь, был намерен придать 2-й кавалерийской дивизии. В этот же день немецкие части нанесли настолько сильный удар по крайнему левому флангу линии фронта союзников, что для того, чтобы остановить немецкое наступление, бельгийцы были вынуждены открыть шлюзы своих дамб и позволить морю затопить их страну к северу от Диксмюде.

Над БЭС нависла серьезная угроза. Их солдаты не выходили из боя уже в течение десяти дней, у них практически не оставалось иных резервов, кроме помощи со стороны французских войск. Французские войска, занимавшие позиции на левом фланге БЭС, воевали в изумительно тесном взаимодействии с англичанами, но их резервы были тоже ограниченными, и кроме оборонительных боев на своем участке фронта от них трудно было ожидать чего-либо большего. А тем временем становилось ясно, что направлением следующего главного удара должны стать позиции кавалерийского корпуса, находящиеся к югу от I корпуса.

Атака на Мессине, на деревню, которая хотя и находилась в руках англичан, но оказалась уже за пределамиосновных рубежей британской обороны, началась, когда еще было темно, в 4 часа 30 минут утра 31 октября. Однако в 8 часов 00 минут к обстрелу приступила немецкая тяжелая артиллерия, и вскоре она обратила в груды камня большинство из остававшихся целыми домов. Мессине защищали солдаты двенадцати эскадронов 1-й дивизии британской кавалерии, и, поддержанные некоторым количеством пехоты, они большую часть дня вели бой против двенадцати немецких пехотных батальонов – соотношение сил как минимум один к шести в пользу наступающих. Мало-помалу кавалеристам приходилось оставлять деревню, а также позиции на хребте. Однако в полдень к ним пришла помощь в виде четырех английских пехотных батальонов. Они имели разную численность, начиная со 2-го батальона Собственного Его Величества Йоркширского полка легкой пехоты и 2-го батальона Собственного Его Величества шотландского пограничного полка, в каждом из которых было примерно по 300 штыков. И только Лондонские шотландцы – первый батальон Территориальных войск, принявший участие в боевых действиях во Франции, – был укомплектован согласно штатному расписанию. С такой помощью кавалеристы смогли удержать большую часть деревни Мессине и даже проводить контратаки местного значения. Немцы также наносили массированные удары по позициям 2-й кавалерийской дивизии в Витшэте, однако к 18 часам 30 минутам атаки пехоты, проводимые там при поддержке артиллерии, выдохлись, а в следующей атаке, состоявшейся в 22 часа 30 минут, противник был отбит спустя полчаса после начала боя. Об ожесточенности боев можно судить по тому факту, что Лондонские шотландцы, прибывшие в Мессине в количестве 750 штыков, к концу дня потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 321 человека. Френч отмечает, что «в течение 48 часов эти войска удерживали позиции на хребте Витшэте – Мессине, противостоя отчаянным попыткам двух с половиной немецких корпусов сбросить их оттуда. Здесь проходил наш рубеж обороны, и если бы он рухнул, катастрофа постигла бы все левое крыло фронта союзников».

А тем временем 1-я дивизия вела бои в Гелувельте, где немцы послали в бой тринадцать батальонов против пяти изрядно потрепанных батальонов англичан. Соотношение составляло примерно десять к одному в пользу наступающих, поскольку германские батальоны были совершенно свежими, а в пяти изрядно повоевавших британских батальонах с трудом набиралось в среднем по 200 человек в каждом. Первая атака против линии обороны 1-й дивизии началась в 6 часов 15 минут утра. Наступая, молодые немецкие солдаты пели песни, некоторые, взявшись за руки, шли к траншеям, где их приближения ждала цепочка усталых и грязных солдат, правда, с тщательно вычищенными винтовками и с аккуратно разложенными обоймами.

Как только немцы оказывались на дальности прямого выстрела, британская пехота открывала беглый огонь. Стрелки снова и снова передергивали затвор, и снова и снова град ружейного огня заставлял немцев отходить к своим траншеям. Не в силах поверить, что обыкновенная магазинная винтовка может обеспечить такую плотность огня, немцы позднее стали утверждать, что БЭС вооружены очень большим количеством пулеметов. После того как эта атака была отражена, немецкая артиллерия приступила к обстрелу линии обороны британских войск. Попеременное чередование атак пехоты и последующего артиллерийского обстрела длилось все утро. Несмотря на все потери, которые понесла пехота, германское командование сумело успешно завершить эти атаки, и в самой середине дня Гелувельт оказался в их руках.

Это была большая потеря для союзников. Гелувельт располагался на господствующей высоте плато, и от него спускалась прямая как стрела дорога, что соединяла Менин с Ипром, расположенным менее чем в пяти милях (8 км) отсюда. Фронт, который обороняла 1-я дивизия, был прорван, и большинство солдат теперь организованно отступало к Ипру. Потери британской армии в боях за Ипр были очень большими; численность 2-го Королевского Его Величества стрелкового корпуса (КСК) сократилась до 150 человек, не меньшими были потери и в других батальонах. Однако генерал-майоры С. Лоумэкс и Чарлз Монро, командовавшие 1-й и 2-й дивизиями соответственно, договорились о взаимной поддержке, и в 10 часов 15 минут Монро предоставил в распоряжение Лоумэкса один из своих резервных батальонов, а именно – 2-й батальон Уорчестерширского полка. Совещание этих офицеров проходило в шато Хооге, но уже в 13 часов кавалер креста Виктории, бригадный генерал Чарлз Фиц-Кларенс, который командовал 1-й (гвардейской) бригадой 1-й дивизии, приказал майору Хэнки, который исполнял обязанности командира батальона уорчестерцев, повести свой батальон в бой и «не жалея сил контратаковать противника в Гелувельте и восстановить нашу линию обороны на этом участке фронта».

Гелувельт не был единственной потерей того дня. В 13 часов 15 минут, когда четыре фугасных снаряда ударили по шато Хооге, огромный урон понесли расположившиеся здесь штабы 1-й и 2-й дивизий. При этом был смертельно ранен генерал Лоумэкс, командующий 1-й дивизией, контужен командир 2-й дивизии генерал Монро и убито несколько офицеров дивизионных штабов. Серьезные ранения получили и другие штабные офицеры, которые присутствовали при этом печальном событии, и данное обстоятельство еще раз опровергает сложившееся убеждение, что генералы Первой мировой войны вместе со своими штабами старались держаться подальше от опасности.

Теперь над корпусом Хейга нависла серьезная опасность. Гелувельт был оставлен, немцы находились в пяти милях от Ипра и вели упорные наступательные бои вдоль всей линии обороны его корпуса, и к тому же оказались раненными или вовсе выведенными из строя военачальники, непосредственно подчинявшиеся ему. Известие об этом застигло Хейга в шато Белое примерно в 14 часов. К счастью, он был достаточно флегматичным, трудно выводимым из себя человеком, и в этой ситуации он повел себя наилучшим образом. Оставаясь внешне спокойным и только подергивая себя за усы (единственное свидетельство волнения, переживаемого им), Хейг стал собирать всех, кого только было можно направить на защиту рубежей обороны. Саперы, повара, писари – все, кто мог держать винтовку, были отправлены на фронт. И кроме того, Хейг принял решение направиться в Гелувельт, чтобы на месте разобраться в обстановке. Он вызвал свой личный конный конвой и поскакал по дороге на Хооге, останавливаясь, чтобы подбодрить войска, встречавшиеся у него на пути.

Затем Хейг вернулся в шато Белое и, получив подтверждение, что фронт 1-й дивизии прорван, отдал приказ о срочной организации рубежа обороны перед Ипром, к которому могли бы отойти его войска, если 1-я дивизия будет вынуждена отступить еще дальше. В начале второй половины дня подобное развитие событий казалось более чем просто возможным. Когда примерно в это же время в штаб-квартиру 1 корпуса прибыл фельдмаршал Френч, он увидел, что Хейг и его штабные офицеры работают в разрушенном конференц-зале (дело в том, что теперь снаряды рвались и вокруг шато) и пытается справиться с положением дел в штабах 1-й и 2-й дивизий.

У фельдмаршала не было резервов, и он покинул штаб-квартиру, чтобы узнать, чем может помочь ему Фош. Хейг готовился взять на себя непосредственное командование 1-й дивизией. Это были самые тяжелые минуты. Но в это время, как раз тогда, когда Френч уже был готов отъехать, по дорожке к подъезду галопом проскакал бригадный генерал Райс, командующий инженерами I корпуса. Он прибыл прямо с линии фронта и доставил хорошие вести. Недоукомплектованный 2-й Уорчестерский батальон – в нем было всего 7 офицеров и 350 солдат и унтер-офицеров, – пройдя ничейную полосу, ударил по врагу и в штыковой атаке выбил его из Гелувельта. В этом бою батальон потерял трех офицеров и более 180 солдат, но он занял деревню и смог удержать позицию; немцы же начали довольно беспорядочно отступать.

Атака 2-го Уорчестерского батальона достойна быть упомянутой в любом рассказе о 1-м Ипрском сражении, но это был один из славных подвигов среди многих, совершенных в тот день. Атака немцев захлебнулась по всей линии обороны, они были отброшены солдатами, которые, действуя на пределе своих сил, все равно смогли одержать победу. В подобных боях генералы мало что могут сделать, разве что только сосредоточить войска, в соответствии с динамикой боя создать новые и перестроить старые рубежи обороны, а также призывать своих солдат держаться до последнего.

Выехав из Хооге, Френч встретился с Фошем, и тот согласился помочь англичанам, послав на рассвете следующего дня французские войска в контратаку. О настроении и состоянии фельдмаршала в то время можно судить по тому факту, что он якобы сказал Фошу: если тот не окажет помощь, «мне останется только вернуться на передовую и погибнуть вместе с I корпусом». И Френч, и Фош, каждый самостоятельно, сообщили Хейгу о планируемой на следующий день французской контратаке и призвали последнего держаться любой ценой. Хейга вряд ли было необходимо убеждать в этом, и кроме того, держаться любой ценой – это все, на что оставались силы у его корпуса. Но в данном случае слова Фоша и Френча изменили направление развития событий. Вечером того дня Хейг решил, что по ряду различных причин, и в первую очередь из-за потерь в личном составе, Гелувельт следует оставить и что рубежи обороны англичан должны быть перенесены на обратные склоны невысокого хребта и несколько ближе к Ипру.

Не менее ожесточенными были бои и на других участках фронта. После упорных боев правому флангу III корпуса было приказано отступить на линию, соединяющую Клейн-Циллебеке и Фрезенберг. Когда немецкая пехота буквально затопила все пространство на участке его фронта, генерал Балфин, который командовал «группой Балфина» – составным войсковым соединением, действовавшим на участке фронта Циллебеке – Фрезенберг, – приказал своим солдатам устроить немцам «минуту умопомрачения», открыв из своих винтовок такой частый огонь, какой только возможен, а затем пойти в штыковую атаку. Последствия этого свинцового града в сочетании со штыковой атакой под громкое «Ура!» британской пехоты были ошеломляющими. Немцы спасались бегством под прикрытие арьергарда, и англичане вдруг увидели, что они стоят одни на поле боя, покинутом противником и заваленном трупами убитого врага. Отсюда они, сметая все на своем пути, прошли вперед еще на 800 метров и там окопались. Однако и в этом случае потери были очень большими. К концу дня в 21-й бригаде, номинально имевшей в своем составе 4000 штыков, в строю осталось всего 750 человек, половина из которых принадлежала одному батальону 2-го Бедфорширского полка. Когда опустился вечер, каждый задавал себе один и тот же вопрос: сколько еще подобных сражений могут выдержать БЭС?

Ночь с 31 октября на 1 ноября Хейг провел, уточняя расположение своих рубежей обороны и расставляя солдат на более выгодных в тактическом отношении позициях. Из этих соображений была оставлена деревня Гелувельт, такой ценой отбитая у противника предыдущим днем. Те скудные силы, которые имелись в наличии у корпуса, не обеспечивали ее обороноспособности. Уорчестерский полк был отведен на 1,5 километра ближе к Ипру и занял позиции вокруг деревни Велдхоек. В течение ночи немецкая артиллерия обстреливала линию обороны союзников, сосредоточив большую часть огня на цели, назначенной Фабеком, – линии хребта между Витшэте и Мессиной – и выделив одну батарею 8-дюймовых гаубиц специально для разрушения Витшэте. В час ночи 1 ноября, вслед за обстрелом, немцы провели атаку на эту деревню силами девяти батальонов Баварской резервной дивизии. Данная атака, где соотношение сил составляло двенадцать к одному в пользу германской армии, сопровождалась общим наступлением по всему Мессинскому хребту. Этот сектор фронта обороняли кавалеристы конно-драгунской гвардии, а также часть солдат Лондонского шотландского полка, и шаг за шагом оба эти подразделения были вынуждены отступать.

Следующий день, 2 ноября, был днем, когда военное счастье улыбалось то одной, то другой стороне. К англичанам прибыло подкрепление, обещанное Фошем, однако генерал Фабек к тому времени уже захватил Мессину и, таким образом, овладел плацдармом на Мессинском хребте. Подавив сопротивление защитников вокруг Сен-Элоя, Фабек продолжал развивать наступление на Ипр. Этот день стал наиболее трудным днем всего 1-го Ипрского сражения, поскольку солдаты и той, и другой стороны уже были измотаны. Сражение стало поединком двух воль: немцы упорно стремились пробиться к Ипру, а союзники были полны решимости не пустить их туда. Здесь генералитету мало чего оставалось делать, – конечно, если генералы не теряли головы, – поскольку теперь все зависело от людей на передовой, от их готовности стоять насмерть и биться до конца. Германские солдаты были в меньшей степени измотаны боями, но, как отмечает Фалькенгайн, в тот вечер высшее военное командование Германии обсуждало вопрос, не будет ли правильнее сосредоточить усилия на каком-то другом участке линии фронта союзников. В конце концов было принято решение провести еще одно крупное наступление под Ипром, и оно было остановлено 11 ноября, после еще одной недели сражений вдоль всей линии фронта.

Теперь можно вкратце дать оценку обстановке в БЭС по состоянию на 2 ноября. Контратака, которую французы провели к северу от Ипра, не принесла практически ничего, за исключением потерь, и лишь с большим трудом они смогли закрепиться в районе Биксшооте. А фельдмаршал Френч в это время был вполне справедливо озабочен собственными потерями, в особенности потерями в офицерском составе, поскольку в некоторых батальонах осталось не более трех-четырех офицеров. Его также беспокоили крайняя усталость солдат БЭС и острая нехватка боеприпасов для артиллерии.

А бои все равно продолжались. Деревня Витшэте, которую теперь удерживали французы, 2 ноября была захвачена немцами. В этот день 7-я дивизия БЭС, в трех боевых бригадах которой должно было числиться 12 672 штыка, насчитывала 2434 человека, а в 1-й дивизии числилось не более 3583 человек. Восполнить такой недостаток живой силы было не так-то легко. На состоявшемся 1 ноября совещании в Дюнкерке, на котором присутствовали фельдмаршал Китченер, генералы Жоффр и Фош, президент Франции и представитель фельдмаршала Френча, Китченер сказал руководству Франции, которое требовало немедленной отправки подкрепления из Великобритании, что «посылать неподготовленных солдат на передовую равносильно их убийству, что до конца весны 1915 года нельзя ожидать отправки значительного контингента солдат и что британская армия достигнет максимума своей боеготовности в течение лета 1917 года». Оглядываясь назад, нужно признать, что это заявление оказалось полностью верным. Когда Френч высказал свои сомнения по поводу этих слов в военном министерстве, ему было сказано, что в Великобритании практически не осталось регулярной армии и что все пополнение, которое он может получить в настоящее время, составляет всего 150 офицеров и 9500 военнослужащих иных званий, то есть примерно две бригады.