Текст книги "Осознанное сновидение"

Автор книги: Роберт Ваггонер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Парадокс чувств

Моё первое осознанное сновидение стало для меня памятным достижением. Я самым настоящим образом осознавал себя в сновидении. Более того, в рамках учения дона Хуана, это первое осознанное сновидение, казалось, было наполнено благоприятными символами – превращение в искру осознанности, плавающую среди линий моей ладони, удержание сновидения, работа над осознанностью вне «административного здания» (символ моих собственных внутренних властей, быть может). Я был взволнован.

И всё же, это казалось таким парадоксальным – стать сознательным в бессознательном. Что за идея! Подобно некоему подростку-волшебнику из спящего царства, я сделал то, о чём учёные того времени заявляли, как о невозможном.

Я и в самом деле не знал, что в то же время, в апреле 1975 года в тысячах милях отсюда, в Хальском Университете в Англии, осознанный сновидец по имени Алан Уорсли впервые передал из осознанного сновидения сигналы, которые были научно записаны исследователем Кейтом Хирном. Совершая заранее оговоренные движения глазами (слева направо, восемь раз), Уорсли просигналил о своей ясной осознанности из сновидения[6]6
  Нужно иметь в виду, что движение глазами или, точнее, взглядом в сновидении во время т. н. парадоксальной фазы сна вызывает соответствующее движение телесных глаз. – прим. перев.


[Закрыть]. Датчики на его глазах зарегистрировали произвольное движение глазами, которое было записано на ленте полиграфа. «В тот момент, – вспоминал впоследствии Хирн, – это было похоже на получение сигналов из другого мира. Философски, научно, это просто взрывало ум». Хирн и Уорсли были первыми, кто поняли эти идею и доказали, что произвольное движение глаз может засвидетельствовать осознаннее сновидца внутри сновидения.

Несколько лет спустя, в 1978 году, исследователь сна Стивен Лаберж из Стэнфорда, используя себя в качестве осознанного сновидца, независимо провёл подобные же эксперименты с передачей сигналов из сновидения посредством движений глаз. Опубликовав свою работу в более широко читаемых научных журналах, именно Лаберж стал ассоциироваться с этим захватывающим дух открытием, и он стал считаться ведущим учёным в этой области исследований.

Но вернёмся в Канзас. Каждую ночь перед тем как отправиться спать я смотрел на свои руки и напоминал себе, что я хочу видеть свои руки в своих сновидениях. Конечно, каждый, кто попытается проделать это, вскоре обнаружит, что таращиться на свои руки более десяти секунд весьма утомительно. Когда вы уже чувствуете себя сонным, это и в самом деле требует настоящих усилий к сосредоточению.

Ваш взгляд начинает блуждать, ваши руки начинают выглядеть нечётко, ваше внимание блуждает, через минуту или две это может вам настолько надоесть и утомить вас, что ум на мгновенье помрачается. Спустя несколько минут я бросал это занятие и отправлялся спать. В то время, я сетовал на себя за недостаточную сосредоточенность и за блуждающий взгляд, но позже я начал понимать, что эти естественные явления на самом деле были наилучшим подходом, так как бодрствующее эго оказывалось слишком усталым, чтобы заботиться об игре, в которую собирался играть мой сознательный ум. Действительно, дон Хуан утверждал, что бодрствующее эго часто испытывает страх перед более глубокой природой нашего внутреннего мира. Быть может, сонное эго будет вмешиваться меньше!?

Мои следующие несколько осознанных сновидений были крайне короткими уроками. Я оказывался в сновидении, замечал свои руки в ходе сновидения (например, когда я открывал рукой дверь, или когда, как будто под каким-то внутренним принуждением, мои руки внезапно представали перед моим взором) и незамедлительно осознавал, что я был в сновидении. Я переживал всплеск радости, воодушевление и прилив сил. Когда я начитал рассматривать окружающую обстановку сновидения, моё чувство радости разгоралось до такой степени, что осознанное сновидение начинало терять устойчивость и прерывалось. Я просыпался преисполненным радости, которая была помрачена внезапным крушением осознанного сновидения.

Из этого я извлёк свой первый урок осознанного сновидения:

– Для поддержания осознанного состояния в сновидении, нужно регулировать свои эмоции[7]7
  Возникает вопрос: Как регулировать (modulate), и какие эмоции? Из дальнейших слов следует, что эмоции (какие именно не уточняется), испытываемые в сновидении, надо сдерживать. Думаю, взгляды Ирама на этот счёт более правильны. Согласно Ираму, каждому «измерению», в которое проникает сознание человека, соответствуют определённые переживания (эмоции), в том смысле, что если эмоции, испытываемые человеком, не соответствуют данному «измерению», то он не может в нём удержаться. В высших измерениях, согласно его словам, Ирам испытывал неописуемую радость, которая ничуть не возмущала его восприятие того мира, в котором он пребывал; и наоборот, когда в его сознании, пребывая в таком высшем мире, случайно проскакивала какая– нибудь мирская эмоция или помысел, он низвергался в «низший мир» или возвращался в своё тело. За подробностями обращайтесь к его трилогии «Иные миры» (на русском есть Том 2: Двенадцатилетние практические наблюдения незримых миров в состоянии сознательного раздвоения; и Том 3: Эволюция в высших мирах – практическое руководство по достижению Космического Сознания). – прим. перев.


[Закрыть].

Избыток эмоциональной энергии разрушает осознанное сновидение. Годами позже, я узнал, что практически все осознанные сновидцы получают этот же самый урок и, как результат, учатся укрощать свои эмоции.

Прочитав наставления дона Хуана Кастанеде касательно того, что он должен стараться делать окружающую обстановку сновидения устойчивой и шаг за шагом делать её такой же чёткой, как и обстановку бодрствования, – я поставил себе это новой целью. Дон Хуан сказал, что сновидец должен сосредотачивать внимание только на трёх– четырёх предметах в сновидении. «Когда они начнут изменять форму, ты должен отвести от них взгляд и выбрать что-либо другое, а затем взглянуть на свои руки опять.

Нужно много времени, чтобы усовершенствовать эту технику»[8]8
  Кастанеда. Путешествие в Икстлан, стр. 100.


[Закрыть].

В следующем сновидении мне снилось, как я гулял ночью и вдруг увидел, как прямо передо мною появились мои руки. Сразу же я понял, что вижу сон. В ясном сознании я сделал несколько шагов и заметил, что цвета были чрезвычайно живыми; всё казалось таким реальным! Я испытывал эйфорию и чувствовал, что сновидение может закончиться, если я мне не удастся обуздать мои чувства, так что я снова посмотрел на свои руки, чтобы стабилизировать сновидение и уменьшить свой эмоциональный подъём.

Спустя несколько мгновений я огляделся вокруг – я стоял на покрытом травой холме. Казалось, я был во дворе, обнесённым забором, где находилось какое-то здание, похожее на военное или охраняемое строение. Я сделал несколько шагов и взглянул на свои руки снова, чтобы стабилизировать сновидение. В десяти шагах от меня были какие-то невысокие вечнозелёные деревца, очевидно недавно посаженные. Я наклонился и потрогал траву. На ощупь она была мягкой, как настоящая трава. Я удивлялся тому, насколько всё выглядело жизненно и реалистично, и что я мог размышлять о видимом и выбирать, что делать дальше. Я ощупал себя и – вау! – даже я был реальным! Но я знал, что моя осознанность существует в сновидении, и что я прикасаюсь к образу своего физического тела, которое только на ощупь было похоже на реальное тело.

Пытаясь извлечь смысл из того, что я видел, я интуитивно почувствовал, что в здании хранились компьютеры и было это где– то на юго-западе Штатов. Но где? Когда я сделал несколько шагов по направлению к зданию, чтобы посмотреть надпись, зрительная картина начала расплываться. Я снова посмотрел на свои руки, но было слишком поздно – осознанное сновидение разрушилось и я проснулся.

До меня начало доходить, что знание того, что это сновидение, не заставляет его казаться нереальным. Трава ощущалась как настоящая трава. Моя кожа ощущалась как настоящая кожа. Если я по-настоящему фокусировал на чём– то внимание, на земле, например, я самым настоящим образом мог видеть отдельные листочки травы и крупинки песка. В состоянии бодрствования мы считаем зрение и осязание физической деятельностью, но в осознанном сновидении, как я начинал понимать, зрение и осязание были также и душевной деятельностью, и такой же реально– выглядящей, когда ты осознаёшь себя в состоянии сновидения. Из этого я усвоил свой следующий урок:

– Наши чувства едва ли могут установить различие между физической реальностью и реалистично-выглядящей иллюзией осознанного сновидения. Только ум может установить различие между этими двумя реальностями.

В последующих осознанных сновидениях я испытал и остальные чувства – вкус, обоняние и слух – и обнаружил, что и они кажутся реальными переживаниями или, по крайней мере, весьма реальными. Даже чувство боли – например, ущипнуть себя в осознанном сновидении – испытывается самым настоящим образом. Но если я щипал себя, говоря себе при этом, что это не причинит мне боли, – так оно и случалось. Здесь я открыл странную особенность мира осознанных сновидений: мои переживания, как правило, соответствовали тому, что я осознанно ожидал почувствовать.

Товарищи осознанные сновидцы, с которыми я пересекался за все эти годы, кажется, согласны со мною в том, что для чувств каждое переживание является таким же реальным, как и бодрствующее переживание. И всё же, опытные осознанные сновидцы замечают, что если они предопределяют или ожидают что чувствовать, или как чувствовать, то они могут изменять свои ощущения, согласно своим ожиданиям. Другими словами, «по вере вашей да будет вам» – является истиной во время осознанного сновидения[9]9
  Это не является правилом. Эго ясно из самих примеров автора. Масса примеров того, что ожидания не оправдываются приводятся Фредериком ван Эденом. – прим. перев.


[Закрыть].

В состоянии осознанного сновидения чувства ведут себя так, как от них ожидают, не являясь при этом непогрешимыми, и переживание сильно наполнено мысленным ожиданием переживания. В точности как в гипнотических опытах по устранению боли, чувства каким-то образом подчиняются гипнотическому внушению. Как в осознанном сновидении, так и в гипнозе чувства не предстают в качестве биологических абсолютов, но скорее, как слуги ума.

В возрасте восемнадцати лет я посетил одного гипнолога, чтобы научиться самогипнозу. Я понимал основную идею самогипноза, что даваемые себе внушения[10]10
  Приведу слова Эдена по поводу самовнушения: «очень удобное слою, значение которого легко приспособить для всех видов объяснений; но если всё объяснять внушением или самовнушением, то мы можем дойти до того, что вытрем из нашей «внушённой» жизни, «внушённой» стиральной резинкой, весь прекрасный мир ясных и вечных реальностей» (Эден Ф. Исследование сновидений в состоянии ясного сознания, 2011). Я могу искренне ожидать, что в сновидении произойдёт то-то и то-то; но вопреки моим ожиданиям этого не происходит. Возможно я не правильно или недостаточно ожидал? Но что же тогда понимается под правильным ожиданием и как ему научиться? – прим. перев.


[Закрыть] в состоянии сильной сосредоточенности в лёгком состоянии транса влияют на подсознание и оказывают воздействие на наши переживания. Теперь я понял, что осознавание себя в подсознательном (т. е. в осознанном сновидении) сходно с глубоким самогипнозом.

Наши внушения в состоянии гипноза или самогипноза действуют на чувства. Например, мы можем сделать постгипнотическое внушение, что такая-то еда будет вызывать у нас противоположный себе вкус, и мы будем испытывать этот внушённый вкус по пробуждении. Или, мы можем внушить, что будем испытывать минимальную боль во время, скажем, удаления зуба, и затем действительно почти не испытывать боли. Аналогично, будучи осознанным в сновидении, чувства, как правило, следуют ожиданиям (ожидание является одним из видов несловесного внушения). Одним из преимуществ осознанного сновидения является наблюдение немедленных результатов нашего внушения или ожидания. Если я вижу в осознанном сновидении огонь, например, и ожидаю, что жарко не будет, когда я в него войду, то я и не почувствую жара. Если же я изменю своё ожидание на противоположное, то будет реализовано моё новое ожидание, и я определённо почувствую жар.

Мои осознанные сновидения заставляли меня удивляться тому, как сильно ум воздействует на восприятие и ощущение в состоянии бодрствования. Сознательное воздействие в состоянии сновидения кажется всепроникающим. Во время бодрствования я просто предполагал, что я воспринимал вещи «как они есть на самом деле». И всё же, познакомившись с гипнозом, я узнал, что бодрствующие ощущения самым настоящим образом могут быть видоизменены.

Все сновидцы могут убедиться, насколько ощущения ненадёжны в передаче нам различия между бодрствованием и сновидением. Почти ни в одном сновидении ощущения не указывают нам на разницу между бодрствованием и сновидением; скорее наоборот, они подтверждают, что какова бы реальность ни происходила, она на самом деле происходит. Сновидение кажется реальным, – об этом нам говорят наши ощущения. Бодрствование кажется реальным, об этом нам говорят наши ощущения. Чтобы ощущать реальность нашего положения, нужен новый взгляд. Урок:

– Лишь увеличивая нашу осознанность в состоянии сновидения, мы можем понять природу реальности, которую мы переживаем.

Итак, ощущения создают проблему. Они говорят нам, что мы существуем[11]11
  Животным ощущения тоже говорят, что они существуют??? Разве в обычном сновидении мы знаем о нашем существовании? Мы можем вспомнить об этом, и понять позже, в момент сознательности. Ещё Декарт сказал: «я мыслю, следовательно существую», т. е. о нашем существовании нам говорит наше логическое мышление. – прим. перев.


[Закрыть], но они не указывают на состояние нашего существования: бодрствуем ли мы, видим ли сон или осознанно видим сон? Так как ощущения не напоминают нам, что мы осознанны и находимся в сновидении, то удержание сознания в состоянии сновидения требует значительной тренировки в памятовании [mindfulness].

Например, во многих своих первых осознанных сновидениях мои руки попадали в поле моего зрения, и я понимал, что вижу сон. Затем, когда я осознанно взаимодействовал со сновидением, какой– нибудь интересный персонаж из сновидения мог оказаться столь захватывающим и настолько реалистичным, что моё внимание к «сновидению, как сновидению» значительно ослаблялось[12]12
  Это противоречит моему опыту, или моему пониманию реалистичности. Если сновидение реалистично, мне вообще не требуется усилий по поддержанию сознания и, наоборот, чем нереалистичнее сновидение, тем больше требуется усилий для пребывания в нём в сознательном состоянии. Что же касается отвлекающих внимание событий в сновидении, которые приводят к потере осознанности (о чём здесь пытается сказать автор), то их реалистичность здесь не играет никакой роли, по крайней мере, в моём случае. Об этом свидетельствует также Оливер Фокс, который приводит случай полностью реалистичного осознанного сновидения, из которого он не мог проснуться, вопреки своему желанию. Также и М. Уайтман говорит (см. его работу «Процесс отделения и возвращения в полностью внетелесных переживаниях»), что в случае подлинной реалистичности никаких усилий по поддержанию сознания не требуется. – прим. перев.


[Закрыть]. Я начинал забывать, что «всё это сновидение». Точно так же как и в бодрствовании, ваше сознательное внимание может начать блуждать, когда вы видите осознанный сон[13]13
  Как сознательное (conscious) внимание может блуждать? Оно же сознательное!!! Очевидно, автор здесь хотел сказать «внимание сознания», понимая под сознанием самого «себя». Подобные выражения ставят под сомнение осознанность автора в его сновидениях. Возможно, он так никогда и не был осознанным по-настоящему. Уайтман, например, называет сновидения lucid-ными, когда сновидец может сказать будучи в сновидении: «это сновидение, или даже – это внетелесное переживание», но это воображение. Замечу, что Уайтман записал за всю свою жизнь более семи тысяч случаев внетелесных переживаний, значительную часть которых он называет воображаемыми. – прим. перев.


[Закрыть]. Спустя несколько мгновений рассеянности, вы погружаетесь в сновидение, следуя за его движениями, и незаметно теряете осознанность. Мне не только нужно осознавать себя в сновидении, мне нужно осознавать, что я осознаю![14]14
  Это абсурд. Либо сознательность автора в сновидениях не имеет ничего общего с тем, что я понимаю, либо он просто хочет показаться остроумным в глазах читателей, выдавая такие “умные” фразы. Возможно, если бы у меня не было собственного опыта осознанных сновидений, я не был бы так категоричен, но когда я сознателен во сне, то я сознателен обо всём, что находится в поле моего внимания (я имею в виду не только картины сновидения, но и свои текущие мысли, эмоции и сам факт наличия сознания). По мысли же автора мы каким-то образом можем осознавать только картины сновидения, затем можем осознавать факт нашего осознания этих картин, но тогда, следуя этой логике, можно потребовать и осознания факта осознания нашего осознания и так до бесконечности… Автор подменяет сознание памятью и вниманием. Его мысль можно сформулировать так: Нам нужно обращать внимание на текущие события сновидения, постоянно напоминая себе, что это сновидение. – прим. перев.


[Закрыть]

Итак, новый урок:

– Осознанные сновидцы должны учиться фокусировать внимание одновременно как на своё осознание, так, и на видимую деятельность в сновидении. Те осознанные сновидцы, которые чрезмерно фокусируются на деятельности в сновидении, соскальзывают обратно в неосознанное сновидение. Равно как и те осознанные сновидцы, которые становятся невнимательными к своему осознанию, рискуют потеряться в сновидении. Для поддержания осознанности, мы должны добиться нужного равновесия внимательности и осознанного взаимодействия, чтобы участвовать в сновидении сознательно.

В окружении, которое выглядит реальным, наша осознанность должна занять нейтральную позицию: быть в окружении, но не окружением. Участвовать в сновидении, но никогда не забывать, что это сновидение. Это как идти по натянутому канату осознания – это непрестанный вызов. Примерно в трети от всех моих первых осознанных сновидений я осознавал себя, но затем, из-за рассеянности или увлечения я «срывался с каната». Хотя я из раза в раз и падал, это преподало мне урок о важности поддержания внимательной осознанности.

Осознанность, требуемая для медитации, по крайней мере, для некоторых её видов, кажется аналогичной той, которую пытаются развить осознанные сновидцы. Практикующие медитацию, особенно новички, должны обрести чувство равновесия, когда они обращаются внутрь; в противном случае, они могут заснуть во время медитации или стать жертвой прельщающих помыслов. Аналогично, начинающие осознанные сновидцы часто держат осознанность сфокусированной лишь короткое время. Нужна практика, терпение, самообладание, чтобы сохранять осознанность, когда сталкиваемся с новыми мыслями или образами – порождениями ума.

По мере того как вы проводите время в мире осознанных сновидений, вы развиваете равновесие, уверенность, навыки и гибкость. Ваша осознанность начинает по другому относиться к мыслям и образам. Вы уже не так легко увлекаетесь сновидением или помыслами; скорее наоборот, вы выбираете, что принять с большим чувством отрешённости.

На более глубоких уровнях осознанного сновидения, вы можете узнать, как оставаться осознанным даже тогда, когда сновидение заканчивается зрительно, и затем ждать нового сновидения, которое сформируется в ментальном пространстве вокруг вас, как, например, сделал я в следующем осознанном сновидении (Октябрь 2002):

Я, кажется, гулял по небольшому городку. Я вошёл в простой ресторан и, пройдя через него, вошёл в автомастерскую. Я увидел дверь и решил проскользнуть через неё, несмотря на то, что на ней, казалось, была предупреждающая лента. Когда я выбрался на улицу, я огляделся и понял: «Это сновидение».

Будучи теперь сознательным, я начал взлетать с улицы, глядя на людей, сидящих в кафе, освещаемых свечами, и разгуливающих по улице. Детализация была невероятной. Я запел весёлую песенку. Я продолжал лететь дальше и остановился за пределами городка, испытывая сильное побуждение полететь направо. Но затем, в момент сознательного выбора, я использовал своё право изменить ход сновидения и решил – нет, я отправляюсь во тьму, а затем вернусь обратно.

Когда я направился вперёд во тьму, зрительные картины исчезли. Весьма долго я чувствовал, что двигаюсь без каких бы то ни было зрительных картин – только тёмно-серая туманная пустота. Я продолжал движение в этом зрительно пустом пространстве и начал задаваться вопросом, не проснусь ли я сейчас. Но вдруг стала появляться картина, часть за частью. Сначала куст, затем дерево, затем другое дерево. Вскоре возникло целое сновидение, и я стоял, осознавая, на некрутом холме, подобного тем, которые вы можете видеть в Британии, с небольшими деревьями, покрытыми листвой, и полностью покрытый зелёной травой. Я ясно увидел возле себя небольшой куст с ягодами на нём. Я стал его пристально осматривать.

Вдруг, я осознал нечто ужасное – моё тело в кровати тяжело дышит (хотя я и продолжал созерцать сновидную картину зелёных холмов). Пока моё осознание восхищалось травянистой местностью в осознанном сновидении, я пытался почувствовать, что мешает моему дыханию. С этой двухфокусной осознанностью, я аккуратно приложил мысленную энергию для того, чтобы заставить свою физическую голову отодвинуться от простыни или подушки, продолжая, параллельно, сосредотачиваться на том, чтобы оставаться в осознанном сновидении. Кажется, это сработало. Но в конце концов я решил проснуться в физической реальности и выяснить, что же стесняло моё дыхание.

С опытом, вы поймёте, что иногда вы можете сознательно видеть сон и в то же время осознавать своё физическое тело в кровати. Чтобы оставаться в осознанном сновидении, вы должны держать на нём ваше внимание, но время от времени вы можете задерживаться на осознании физического тела. В этом примере, когда я проснулся, то обнаружил, что простыня и в самом деле закрывала мне рот!

Когда мы станем более опытными в осознанном сновидении, мы узнаем, как поддерживать осознанность даже тогда, когда картины сновидения полностью исчезнут. Обучаясь осознанному сновидению, мы всё больше обучаемся управлять объектами и символами в сновидении; мы обучаемся важности и правильному использованию осознания.

// Примечание: Когда я работал над этой книгой, я просмотрел разные статьи Алана Уорсли – первого осознанного сновидца, просигналившего из осознанного сновидения в лаборатории сна в середине 1970-х, и чрезвычайно талантливого осознанного сновидца.

В своих статьях Уорсли упоминает один из своих навыков осознанного сновидения, который состоит в манипуляции своими руками и удлинении их до невероятных размеров. Читая это, я задумался, а не попробовать ли мне это же.

Многие осознанные сновидцы обнаруживают, что если вы действительно загораетесь любопытством к выполнению какого-то задания в осознанном сновидении, то вы будете очень склонны осознать сон, вспомнить задание и исполнить его. Именно так, в моём следующем осознанном сновидении я вспомнил эту идею:

Я шёл вниз по дороге, которая была на реконструкции, как если бы только что закончилась война и началось её восстановление. Другие люди также шли по ней. Я добрался до небольшого здания школы, где увидел одного из своих братьев и маленького ребёнка в интересной золотисто-голубой рубашке. Нечто связанное с этим ребёнком или его энергией заставило меня понять: «Эй! Да это же сновидение. Я осознаю!» Ребёнок захлопал в ладоши, когда он увидел, что я осознал себя.

Я почувствовал некоторое возбуждение от того, что снова осознал сон, и решил пролететь сквозь стеклянное окно. Я пролетел прямо сквозь него, но оказался в другой комнате. Затем я решил пролететь сквозь бетонную стену, чтобы посмотреть, что находится за другой стороной. Я пролетел сквозь неё и пережил интересное ощущение стены, пока я проходил сквозь неё. Но теперь я оказался на каком-то складе. Я пролетел сквозь стену ещё раз и оказался возле входа в школу.

Стоя там, я думал, что сделать, и вспомнил о способности Уорсли вытягивать свои руки в осознанном сне. Я решил испытать это. Вытянув свою левую руку, я начал тянуть её своей правой рукой, – невероятно, рука начала удлиняться. Это показалось мне интересным, и я тянул ещё и ещё. Теперь моя левая рука вытянулась примерно на семь футов. Я пошевелил своими пальцами и наблюдал, как они двигаются.

Я пристально посмотрел на своего брата, на которого я теперь обратил внимание. Пока я растягивал свои руки, он сокращал свои, вталкивая их в свои плечи! Одна рука почти исчезла, оставалась только кисть с пальцами! Вдруг я почувствовал, что сновидение заканчивается, и я попытался удержать его, но не смог вернуться в него. Я выкрикнул нечто вроде послания любви и энергии другим. Я проснулся. //

* * *

ГЛАВА 2
УПРАВЛЯЕТ ЛИ МОРЯК МОРЕМ?

Ещё до того, как исследователи сновидений показали, что осознанное сновидение поддаётся проверке и огласили свои результаты, я провёл шесть лет, практикуя их сам и часто защищая возможность такого опыта в беседах с другими, кто шаблонно говорили мне, что «невозможно быть сознательным в бессознательном сне». В течение тех лет, я находился под сильным влиянием своего отца, чьё настойчивое требование на интеллектуальной непротиворечивости помогло мне принять достоверность моего парадоксального опыта, также принимая, что моя интерпретация этого опыта могла быть совсем далека от истины. Как результат, я продолжал всё глубже погружаться в осознанное сновидение, принимая свою интерпретацию в качестве рабочей гипотезы или «временного объяснения».

Оглядываясь назад, этот период моей жизни во многом научил меня смотреть на науку, как на представляющую собой такого же рода «временное объяснение», а не как на последнее слово истины. Я увидел, что учёные и господствующая культурная мудрость может иногда игнорировать или не признавать то, что будет принято дальнейшим развитием науки. В случае осознанного сновидения западная наука подвергала сомнению его существование, по крайней мере, целое столетие, если не больше.

К счастью, некоторые из моих школьных друзей оказались открытыми к идее сознательного сновидения и «нахождению своих рук» в своих сновидениях. Это стало своего рода вызовом. Через неделю или около того, один из моих друзей сообщил, что в одном сновидении его руки внезапно появились прямо у него перед лицом. Когда он смотрел на них, он подумал: «О, мои руки. Это сновидение», и решил проснуться.

«Почему же ты ничего не сделал, – спросил я его, – например, не взлетел или что-то ещё?»

«Но это же всего лишь сновидение, – ответил он. – Это не было реальным. Так что я проснулся».

Эта культурная предвзятость к бодрствующему состоянию, как к «реальному», а ко всем другим состояниям, как к «нереальным» и, следовательно, не стоящим внимания или изучения, для многих оказывается мысленной преградой. Если мы предполагаем, что в любом отличном от бодрствования состоянии мы мало чему можем научиться, то мы почти совершенно игнорируем любое отличное от бодрствования состояние и, таким образом, усугубляем эту предвзятость.

«Этот важный феномен (осознанное сновидение) одними авторами был отвергнут как психологическая химера, а другими – как научный блуждающий огонёк», – поясняет Дж. Аллан Хобсон, исследователь сна и сновидений из Гарварда. «(Философ Томас Метцингер) знает, как и я, что осознанное сновидение является потенциально полезным состоянием сознания»[15]15
  J. Allan Hobson. “Finally Some One: Reflection on Thomas Metzinger’s Beeing No One”, Psyche 11, no. 5 (June 2005), стр. 5.


[Закрыть]. Осознанное сновидение предлагает путь к научному изучению сознания, так как нейрофизиологи могли бы исследовать связи, которые существуют между деятельностью мозга и субъективными переживаниями осознанного сновидения, и сравнивать их с состоянием бодрствования и сна.

Хобсон, кому случалось иметь случайные осознанные сновидения, предполагает, что «ЯМР-исследование осознанного и неосознанного сновидения является крайне желательным следующим шагом в научном исследовании сознания. Технические трудности, возникающие в связи с реализацией такого эксперимента огромны, но главное препятствие носит политический и философский характер.» Хобсон замечает: «Многие учёные отбрасывают любое исследование субъективного переживания, особенно такого неоднозначного и эфемерного, как осознанное сновидение»[16]16
  Там же, стр. 7.


[Закрыть].

Преодоление препятствий науки, теории и культуры оказывается неотъемлемой задачей любого оказавшегося парадоксальным опыта, как например, осознанного сновидения. Спустя двадцать пять лет после моего первого осознанного сновидения я снова оказался в положении защитника осознанного сновидения – не столько от научных исследователей, которые, в конечном счёте, таки приняли официальные научные данные по этому предмету, но от озабоченных психотерапевтов и психоаналитиков по сновидениям.

На недавней конференции Интернациональной Ассоциации по Изучению Сновидений (IASD) психотерапевты начали меня расхваливать. Другой психолог упомянул, что слышал, как я в своём выступлении на конференции в Копенгагене, в котором я пытался связать опыт осознанного сновидения с высказываниями Карла Юнга и Зигмунда Фрейда, и предположил, что осознанное сновидение может явиться средством исследования нас самих и знакомства нас самих с «большим я», или коллективными сторонами психики. После моей речи, она пересмотрела своё отрицательное отношение к осознанному сновидению и поняла потенциал осознанного сновидения как средства психологического исследования и интеграции.

Итак, теперь я начал встречаться с разными, и ещё требующими убеждения, коллегами этой новообращённой женщины-психолога. Большинство начинало с того, что говорили мне, что их академическое образование научило их смотреть на сновидение, как на послание из глубинной части нас самих. А «контролирование сновидения», чем, как они меня уверили, занимаются осознанные сновидцы, – может разрушить или исказить чистое послание из этой глубинной части нас самих. Хотя они и были слишком вежливы, чтобы озвучить это, но следующая мысль висела в воздухе: только самовлюблённый дурак может потворствовать занятиям осознанными сновидениями.

После нескольких кулуарных встреч, в которых я подбирал слова, чтобы озвучить свою точку зрения, мне на ум пришла одна аналогия, которая, кажется, привнесла больше света в беседу. Аналогия следующая:

– Никакой моряк не контролирует море. Только глупый моряк может сказать такую вещь. Аналогично, никакой осознанный сновидец не контролирует сновидение. Подобно моряку на море, мы, осознанные сновидцы, управляем нашей воспринимающей осознанностью внутри расширенного состояния сновидения.

О, сила аналогий. Сразу же, я увидел в глазах вопрошающих меня психотерапевтов понимание того, что мои опыты осознанного сновидения были всего лишь попытками понять глубины сновидения и, как следствие, себя. Сразу же, мы оказались в одной команде – команде сновидцев, пытающихся измерить красоту и великолепие сновидения. Теперь, осознанное сновидение имело потенциал для возросшей осознанности, вместо самовлюблённых полётов![17]17
  Многие юнгианско-настроенные психотерапевты рассказывали мне, что осознанное сновидение напоминает им то, что Юнг называл «активным воображением», за исключением того, что я делал этот в состоянии сновидения, а не как Юнг это описывал – в медитативном состоянии. Суть практики активного воображения сводится к успокоению себя в медитативном состоянии, затем использование либо вспомненного образа из сновидения, либо какой-то воображаемой начальной точки (например, вхождение в дом) и ожидание, пока не начнётся раскручиваться воображение, сохраняя при этом осознанность и подвергая эти образы сомнениям. С практикой человек может достичь мастерства в активном воображении и мысленно беседовать со многими интересными символами и персонажами, которые могут привнести знания в вашу жизненную ситуацию или эмоциональное состояние.


[Закрыть] Действительно, когда я общался с этими психотерапевтами, воспитанными в юнгианском духе, я вспомнил недавнее осознанное сновидение с определёнными юнгианскими оттенками (апрель 2005):

Моя жена, я и мой брат, кажется, застряли в старом фермерском дворе времён после великой депрессии, когда приходилось с трудом добывать хлеб насущный. Домой пришла хозяйка с тремя детьми, и они положили немного бобов и других продуктов в печь, чтобы их приготовить.

Спустя немного времени они положили нам в тарелки, сидящим за кухонным столом, небольшую порцию бобов. Но здесь, кажется, была какая-то проблема. Я обнаружил у себя за спиной какую-то высокую стройную негритянку, которая, кажется, была с нами. Кажется, хозяйка не беспокоилась о ней. Мы ждали.

Пока я так сидел, я взглянул на своего брата и затем на негритянку; внезапно я понял, что это сновидение. Будучи теперь в сознании, я встал и захотел узнать, что всё это значит. Я взял за руку негритянку и посадил её напротив себя, спрашивая: «Кто вы? Кто вы?» Она посмотрела на меня и удивила своим неожиданным ответом: «Я отвергнутая сторона тебя самого» – сказала она, и тотчас же я почувствовал в её словах вкус истины, и почувствовал необходимость включить её в моё бытие. Кажется, она просочилась в меня, как маленький сгусток светлой энергии.

Многие юнгианцы могут сказать, что это осознанное сновидение иллюстрирует интеграцию с теневым элементом, представленным негритянкой, стоящей у меня за спиной. В теории Юнга теневые элементы состоят из подавленных, игнорируемых, отвергаемых или непонятных мыслей, чувств или побуждений, которые продолжают обитать в мире подсознания. В некоторых случаях теневой элемент появляется в «положении тени» сновидца, обычно, за спиной у сновидца.

Юнг утверждал, что эти теневые элементы могут принимать вид персонажей сновидения, чтобы взаимодействовать со сновидцем, так как они ищут интеграции или принятия сознательным «я», чтобы создать более интегрированное «Я». В этом примере видимая реинтеграция произошла почти сразу же, когда я осознанно спросил, понял этого персонажа в сновидении и радушно принял её.

Как только я ясно осознал себя в этом сновидении, я понял, что есть некая проблема, которую нужно разрешить. (К этому времени я осознавал важность сближения с эмоциями или конфликтами в сновидении, а не игнорирование их.) Как только я инстинктивно усадил фигуру негритянки напротив себя, я сознательно вознамерился понять её место в этом сновидении и что она собой представляет. В ходе этого я получил и сознательный ответ[18]18
  Интересно, что автор понимает под «сознательным ответом» персонажа сновидения?


[Закрыть], и вливание энергии в мою осознанность. Глядя ей в лицо, я почувствовал, как энергия этого сновидного персонажа проникает в [evaporate into] меня, как тонкий, окрашенный, светлый пар, льющийся ко мне. Эта «отвергнутая сторона» явно была приглашена домой.

Случилось так, что спустя неделю после этого сновидения я почувствовал новую энергию, рассматривая один проект, который я отверг много лет назад, как невыполнимый. Проект? Так он же у тебя в руках! Может показаться странным, что реинтеграция отвергнутой стороны с собой высвобождает определённую энергию и силу воображения, но после этого осознанного сновидения я вдруг почувствовал новые идеи и положительные эмоции относительно написания книги. Стена сомнений, окружающая мою старую цель, вдруг рухнула. Однако, чтобы приступить к работе над этим проектом, мне предстояло совершить и другие изменения, которые я увидел символически проиллюстрированными и гипертрофированными в этом сновидении. Мне предстояло преодолеть культурно укоренённое, глубокое верование относительно «добывания хлеба насущного», что, видимо, было представлено этой очевидно бедствующей, после депрессионной фермерской семьёй.

В то время, когда случилось это сновидение, сосредоточиться на книге было невозможно, ввиду моей полной занятости. Однако, в следующем году, моё желание усилилось. Я преодолел свою озабоченность финансами, уменьшил ответственности своей текущей работы, и начал сосредотачиваться на этой книге.

Итак. Нет! никакой моряк не контролирует море. Только глупый моряк мог бы сказать такую нелепость. Аналогично, никакой осознанный сновидец не контролирует сновидение. Но подобно моряку на море, движущемуся к острову или к цели на горизонте, мы, осознанные сновидцы, направляем фокус нашего намерения внутри сновидения на видимые или невидимые цели. Поступая так, мы узнаём ограниченность мира нашего осознания по сравнению с величественной глубиной и творческой возможностью того, что я называю сновидением. Пока часть нашего осознания пребывает на поверхности подсознательного, мы чувствуем поддержку и величие бессознательного внизу.