Текст книги "Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры"

Автор книги: Роберт Сильверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

В этом мире всегда существовал некий баланс власти, поддерживаемый в течение тысячелетий, начиная с времен лорда Стиамота, а то и раньше, с каких-нибудь забытых ныне правителей Маджипуры первых столетий после переселения сюда. В этой системе недоступный для всех Понтифик правил посредством сильного и энергичного Коронованного, выбранного им самим, названного Королем Снов, который, выполняя приказы, наказывал нарушителей закона, входя в спящие их мозги, и Леди Острова, несущей всем любовь и мудрость. Эта система распределения сил, доставшаяся им от древних, существовала тысячелетия. При ней Маджипура была счастливой и процветающей планетой, подвластной, конечно, капризам тленной плоти и природным стихиям, но, в основном, свободной от больших конфликтов и следующих за ними не меньших страданий. А что если Баржазид, хоть и человек королевской крови, нарушит, столкнув законного Коронованного, утвержденный Божеством баланс? Какой вред может это принести общественному здоровью, общественному спокойствию?

И что скажут о сверженном Коронованном, который покорился произволу и оставил узурпатора без наказания? Это может быть воспринято как отречение, а было ли хоть раз в истории Маджипуры, что Коронованный отрекся от власти? Не стал ли он, Валентин, таким образом сообщником коварного Доминина Баржазида?

Последние колебания исчезали, как дым.

Валентайну-жонглеру казалось странным и смешным, когда к нему пришли самые первые намеки на то, что он истинный лорд Валентайн Коронованный. Тогда это казалось насмешкой, абсурдом. Теперь – нет. Существо его снов придало им достоверность. Случилась чудовищная вещь – до него только теперь дошел смысл происшедшего. Его задачей стало исправить все без каких-либо колебаний.

Но как? Идти на Гору в костюме жонглера и требовать вернуть Горный Замок?

В это утро он старался казаться спокойным и никому не сказал ни слова о своем сне и о мыслях, что пришли в голову. Он подолгу стоял у поручней, глядя на далекий берег.

Безмерность реки превосходила всякое понимание. В некоторых местах она была так широка, что земля исчезала из виду, а если и появлялась, то казалась не более, чем островом среди миль и миль воды. Течение было быстрое, судно на хорошей скорости неслось к востоку.

Солнце светило до полудня, заставляя воду сверкать, слепя глаза; потом пошел дождь. Сначала легкий, он усилился, посыпал щедро, и жонглерам пришлось отменить второе представление к великому неудовольствию Залзана Кавола. Все, кто ехал на корабле, спрятались под крышу.

Этой ночью Валентайн лег рядом с Карабеллой, а великаншу оставил соревноваться в храпе со скандарами. Он ждал нового сна, но то, что ему приснилось, было лишь бесполезными обрывками чего-то – фантазии, хаос, незнакомые улицы, незнакомые лица, вспышки света, непонятные разговоры… Утром судно прибыло в порт Вирф и причалило на южном берегу реки.

– Провинция метаморфов, – рассказал жонглерам Стафон Делиамбер, – называется Пьюрифайн, это название происходит от слова, которым именуют себя метаморфы на своем языке – пьюривары. На севере она граничит с предместьями Вирфа, на западе – с откосом Велатиса, на юге – с горной цепью Гонгар, а на востоке – с рекой Стейч, левым притоком Зимра. Я не был здесь, но знаю эту местность хорошо. Попасть в Пьюрифайн трудно, потому что откос Велатисе – стена в милю высотой и в триста миль длиной. Гонгары высоки и там часты грозы. Стейч – дикая, неуправляемая река со множеством быстрин и водоворотов. Единственный путь туда – через Вирф, это ворота Пьюрифайна.

Теперь, когда жонглеры оказались всего в нескольких милях от этих ворот, они стремились как можно скорей оставить за собой мало интересный порт Вирф. Дождь, начавшийся вчера, продолжался, поливая песчаное побережье и карликовые деревья с бледно-зеленой корой и узкими, дрожащими от капель дождя листьями. В фургоне почти не разговаривали. Слит, тот, казалось, вообще дал обет молчания. Карабелла от нечего делать жонглировала в центре помещения тремя мячами. Скандары, те, кто не вел фургон, занялись какой-то хитрой игрой костяными палочками и связками усов дроля. Шанамир, укачавшись, дремал. Виноркис уткнулся в бухгалтерский журнал. Делиамбер поддерживал себя колдовскими штучками, зажигая одну за другой маленькие свечи и шепча что-то над огоньками. Великанша Халтин, присоединив свое животное к тем, что тащили фургон, храпела, как морской дракон, просыпаясь только затем, чтобы глотнуть вина из фляги, купленного ею в Вирфе.

Валентайн сидел в углу у окна и думал на этот раз о Горе Замка. Интересно, на что она похожа, эта гора в тридцать миль высотой, каменная колонна, гигантская башня, упирающаяся вершиной в темную ночь космоса? Если откос Велатиса всего в милю высотой был, по словам Делиамбера, недоступным, что же собой представляет подъем на тридцатимильную Гору? И какую тень отбрасывает она? Эта тень, наверно, протягивается на весь Альханроель. И как же тогда, получают свет и тепло, города, что находятся на ее склонах?

Откуда-то Валентайн знал что тепло, свет и свежий воздух вырабатывают машины, изобретенные еще древними, в забытую теперь технологическую эру, когда ремесла, привезенные с Земли, были широко распространены здесь. Но принцип работы машин был ему неизвестен – как непонятно ему было и то, какие силы приводят в действие его память.

Он думал также о самом Замке – дворце о сорока тысячах комнат, прибежище лорда Валентайна, а до него – лорда Вориакса. Замок лорда Валентайна! Существует ли он или это сказка, выдумка; Замок лорда Валентайна! Он представил его на вершине Горы – яркий мазок, всего в несколько молекул толщиной, каким он, возможно, кажется по сравнению с немыслимой величиной Горы, мазок неправильной формы, прилепившийся к вершине – сотни комнат по одну сторону, сотни – по другую. Сотни комнат, галереи, внутренние дворики – и где-то в самой сердцевине дворца сидит во всем своем величии сам Коронованный, лорд Валентайн, чернобородый и смуглый. Хотя, кажется, его там сейчас нет. Он все еще объезжает королевство.

Я жил когда-то на этой Горе, думал Валентайн, жил в Замке. Что я делал, когда был Коронованным, каковы были мои обязанности? Но никаких воспоминаний об этом в его мозге не было, и все же в нем крепло убеждение, что они вернутся – в обрывках памяти все чаще появлялись острова и целые архипелаги. Он уже знал, что родился не в Ни-мое, у реки, как говорили ему вложенные в него мнимые воспоминания, а в одном из пятидесяти городов, расположенных высоко на Горе, почти у подножия Замка, что он воспитывался в королевской касте, среди тех, из кого выбирали принцев, что его детство и юность протекали среди богатства и роскоши.

Но он никак не мог вспомнить своего отца, наверняка человека высокого звания, а о матери помнил только то, что она была черноволоса и смуглокожа, как и он сам когда-то и – неожиданно выплывало воспоминание – однажды она долго целовала его и плакала, говоря, что вместо утонувшего лорда Молибора Коронованным выбрали Вориакса, и теперь она должна стать Леди Острова.

Правда ли это, или он вообразил эту сцену? Подсчитав, Валентайн подумал, что когда к власти пришел Вориакс, ему, вероятно, было двадцать два года.

Могла ли мать плакать, становясь Леди Острова? Ведь она должна была радоваться тому, что оба они, мать и сын, делаются правителями Маджипуры. Плакала и радовалась одновременно – может, так?

Валентайн покачал головой. Моменты жизни, меняющие историю, – найдет ли он когда-нибудь доступ к ним, или они так и останутся под запретом, наложенным на него теми, кто украл его прошлое?

Вдруг он услышал далекий взрыв, подземный удар качнул фургон – все вздрогнули, подняли головы. Колебания почвы еще раз сотрясли фургон, но вот затихли.

– Что это? – вскинулся Слит. Он выхватил из оружейной стойки энергомет.

– Спокойно, – остановил его Делиамбер, – это всего лишь звук Пьюрифайнского фонтана. Мы приблизились к его границе.

– Что это за фонтан? – спросил Валентайн.

– Подожди и увидишь.

Через несколько минут фургон остановился. Залзан Кавол, сидевший впереди, обернулся ко всем.

– Где урун? Эй, колдун, дорога заблокирована!

– Мы проходим ворота Пьюрифайна, – ответил тот.

Дорогу перегораживала баррикада из желтых каменных брусов, для прочности оплетенных веревкой. Слева от баррикады был сторожевой пост, в котором дежурили два хьерта в зеленых пограничных мундирах. Они приказали путешественникам выйти из фургона под обильно сыпавшийся дождь, хотя сами оставались под навесом.

– Куда? – спросил один из них.

– В Илиривойн, на фестиваль Меняющих Форму. Мы артисты, жонглеры, – представился Залзан Кавол.

– У вас есть разрешение? – спросил другой стражник.

– Разве оно нужно? – вмешался в разговор Делиамбер.

– По указу лорда Валентайна Коронованного, изданному больше месяца назад, никто из граждан Маджипуры не может ступить на территорию метаморфов без законного на это основания.

– У нас оно есть! – упрямился скандар.

– Тогда вы должны иметь разрешение.

– Но мы не знали, что оно нужно!

На хьертов его слова не произвели никакого впечатления. Они, казалось, готовы были заняться любым делом, только не этим.

Залзан Кавол посмотрел на Виноркиса, надеясь, что, может, он подействует как-то на своих собратьев, но хьерт только пожал плечами. Тогда скандар снова обратился к колдуну:

– В твои обязанности входит предупреждать меня о таких вещах!

Урун завертел головой.

– Даже колдуны не могут знать о новых законах, особенно если они путешествуют по заповедным лесам.

Запрещение входить на территорию метаморфов вызвало вспышку радости у Слита. Неужели и вправду не пустят? Зато Залзан Кавол разозлился не на шутку. А великанша Лизамона потянулась даже к вибрационному мечу. Валентайн первым нашел выход, подсказав скандару:

– Хьерты не всегда неподкупны.

– Своевременная мысль, – буркнул тот.

Он вытащил кошелек. Глаза хьертов немедленно обратились к нему. Валентайн понял, что избрал верную тактику.

– Я, кажется, найду необходимый документ, – сказал скандар. Он вытащил из кошелька две монеты по кроне и прилепил их к жирным ладоням стражников. Те глянули на ладони и швырнули монеты на землю.

– Всего по кроне? – прошептала Карабелла. – Неужели он думает купить проезд за такие деньги?

– Подкуп офицера имперского правительства – серьезное преступление, – сказал хьерт, который был званием выше. – Вы будете арестованы и предстанете перед судом в Вирфе. Оставайтесь в своем фургоне до прибытия полицейских.

Залзан Кавол обернулся к Валентайну, хотел что-то сердитое ему сказать, но вдруг тихо заговорил с братьями. Лизамона снова схватилась за меч. Валентайн пришел в отчаяние – сейчас хьертов зарубят и они станут беглыми преступниками, не пройдя еще ворот Пьюрифайна. И как он тогда достигнет Острова?

– Сделай что-нибудь! – взмолился он, схватив колдуна за щупальце.

Урун выпрыгнул из фургона. Он поднял деньги и протянул их хьертам.

– Простите, но вы, кажется, уронили эти монеты.

Он снова прилепил кругляки к ладоням хьертов, в то же время обхватывая щупальцами их запястья. Когда он выпустил их руки, младший хьерт объявил:

– Ваша виза действительна только на три недели. Уйдете из Пьюрифайна через эти же ворота. Другие выходы вам запрещены.

– И к тому же опасны, – добавил другой.

Он махнул невидимым доселе стражам и те быстро растащили баррикаду и освободили дорогу.

Когда все снова были в фургоне, Залзан Кавол рявкнул Валентайну.

– В следующий раз не давай дурацких советов! А ты, Делиамбер, должен бы знать, как улаживать подобные дела! Мы могли и не пройти эти ворота!

– Если бы ты подкупал их роалами, а не кронами, – тихо, чтобы не слышал скандар, сказала Карабелла, – все было бы проще.

– Теперь уже все позади, – успокоил всех Делиамбер. – Нас ведь пропустили, верно? Всего только капелька колдовства – и не нужно платить роалов!

– Ох, уж эти новые законы! – вдруг подал голос Слит. – То один, то другой и все одинаково плохи!

– Новый Коронованный, – поддержала его Лизамона, – хочет показать свою власть. Все они такие. Этот штампует указы, а Понтифик с ними соглашается. Один из них, между прочим, лишил меня работы. Хотите знать, как это случилось?

– Расскажи, – предложил Валентайн.

– Я была телохранителем одного торговца в Мазадоне – он очень боялся завистников – конкурентов. А лорд Валентайн как раз назначил новый налог за личных телохранителей на всех, кто ниже благородного ранга, – в размере моего годового жалования. И мой хозяин – отсохни его уши! – уволил меня. Два года я работала – и вдруг прощай! Спасибо тебе, но ты мне больше не по карману, вот тебе на дорожку бутылка бренди. Сегодня я защищаю его поганую жизнь, а завтра я ему не по карману – и все благодаря лорду Валентайну! Как вы думаете, не он ли убил брата?

– Придержи язык! – крикнул Слит. – Разве такое может произойти в Маджипуре?

Но великаншу было не остановить.

– Несчастный случай на охоте – как же! А старый Молибор утонул на рыбалке! С чего бы нашим коронованным так-поспешно и странно умирать? Раньше такого никогда не было! Коронованные потихоньку становились понтификами, прятались в своем Лабиринте и жили чуть ли не вечно, а теперь не то: Молибора съели морские драконы, а Вориакса будто бы нечаянно прихлопнули в лесу. Я думаю, там, в Горном Замке, все помешались на власти!

– Может, хватит? – проворчал Слит. Ему не нравился этот разговор.

Но Лизамона не угомонилась.

– Как только выберут нового Коронованного, для всех принцев надежды больше нет. Вот если Коронований вдруг умрет – все тогда снова бегут на выборы. Когда погиб Вориакс и стал править этот самый Валентайн…

– Заткнись! – заорал Слит. Он вскочил – голова его едва достигла груди великанши. Женщина казалась спокойной, но ее рука нащупывала меч. Валентайн решил вмешаться.

– Лизамона не хотела оскорбить Коронованного, – примирительно сказал он. – К тому же она выпила, а вино развязывает язык.

И обратился к воительнице:

– Прости его, ладно? Моему другу тяжело в этой части света, ты ведь знаешь.

Второй взрыв – в несколько раз громче первого – сотряс воздух и прервал ссору. Животные остановились, фургон накренился.

С водительского сидения раздались страшные проклятия Залзана Кавола.

– Фонтан Пьюрифайна, – пояснил Делиамбер, – одно из самых замечательных зрелищ Маджипуры. На него стоит взглянуть.

Один за другим все выпрыгнули из фургона.

Небольшие зеленые деревья окаймляли естественный амфитеатр, в центре которого время от времени взрывался гейзер. В сравнении с ним гейзер Горячего Кинтора выглядел мелкой рыбешкой рядом с морским драконом. Толстая белая струя воды была никак не ниже башен Долорна; вылетая из земли со скоростью пушечного ядра, она достигала шестисотфутовой высоты. Вверху она расцветала гигантским цветком, сияющим всеми цветами радуги. Воздух вокруг был напоен мелкими капельками воды.

Взрывы продолжались – невероятное количество воды с огромной силой выбрасывалось в небо. Здесь, как нигде, ощущалась мощь земли – присутствовавшие с благоговейным ужасом смотрели на водяной столб. И вот он стал опадать, уменьшаться, исчез совсем, оставив после себя только шум в ушах, да густой туман.

– Фонтан взрывается каждые тридцать минут, – сообщил Делиамбер. – Говорят, что с тех пор, как метаморфы живут в Маджипуре, он не опоздал с выбросом ни разу. Это их священное место. Смотрите – вон и паломники!

Слит поспешно начертал в воздухе магические знаки. Валентайн положил руку на его плечо.

Неподалеку от придорожной гробницы стояла небольшая группа метаморфов. Они поглядывали на путешественников, как показалось Валентайну, не очень дружелюбно. Те, что были впереди, зашли за спины других, появились снова, но выглядели уже не так, как прежде, – были расплывчаты, как призраки. И продолжали изменяться. То у них вырастали гигантские, как у Лизамоны, груди, то мохнатые, как у скандаров, руки, кто-то из метаморфов побелел, как Слит. Затем паломники услышали тонкий, похожий на птичий, свист и увидели, как растягиваются в улыбке губы Меняющих Форму – они, видимо, смеялись. После этого группа паломников убежала в лес.

Валентайн держал свою руку на плече маленького жонглера до тех пор, пока не почувствовал, что напряжение оставило его. Лишь тогда он сказал со смехом.

– Вот так трюк! Вот бы нам делать такое! Что ты об этом думаешь?

– Все равно я хотел бы сейчас быть в Нарабале, Пилиплоке – где угодно, лишь бы не здесь!

– А я – в Фалкинкипе, – сказал трясущийся от страха Шанамир, – кормил бы там свое стадо и не знал беды.

– Они не сделают нам ничего плохого, – улыбнулся Валентайн. – Для нас это просто еще одно любопытное зрелище, которого мы не забудем.

Но на его улыбку никто не откликнулся, даже Карабелла, всегда жизнерадостная. Даже сам Залзан Кавол выглядел нерешительным – он, кажется, думал, разумно ли гоняться за роалами в провинции метаморфов. Да, улыбку Валентайна никто не поддержал. Тогда он обратился к колдуну:

– Далеко ехать до Илиривойна?

– Не имею представления, – качая птичьей головой, ответил Делиамбер, – когда приедем, тогда и приедем.

Храбрости его слова никому не добавили.

Местность, по которой катил фургон, поражала своей первозданностью. Здесь не было никаких следов цивилизации.

Меняющие Форму жили в лесной дождливой стране, ежедневные ливни очищали воздух и давали буйный рост зелени.

Грозы приходили с севера, проносясь по природной трубе, образованной откосом Велатиса и Гонгарами. А когда влажный воздух поднимался по крутым склонам Гонгар, шли мелкие дожди, глубоко проникающие в рыхлую почву.

Деревья здесь были высокие, с прямыми стволами, кроны их образовывали вверху сплошной навес, связанный к тому же сетью лиан. Темная листва, отполированная дождем, блестела. Лишь изредка в прогалины можно было увидеть в лесу окутанные туманом горы.

Зверья в лесу путешественники почти не видели – возможно, оно просто пряталось. Иногда проползала красная с желтым змея. А то они видели алокрылую птицу либо зубастого с паутинными крыльями брауна; один раз испуганный белантон прошмыгнул перед фургоном и скрылся в лесу, стуча копытцами, размахивая задранным хвостом.

Жили здесь, вероятно, и лесные братья, поскольку они встретили рощу, другую деревьев двикки.

Ручьи были полны рыбы, а в почве там и тут чернели норки грызунов самой фантастической окраски. Каждое из бесчисленных маленьких озер, встретившихся на пути, содержало, как говорил Делиамбер, собственного подводного чудища, которое выплывало только по ночам ради охоты на любую тварь, оказавшуюся поблизости.

Но ни одного чудища они не увидели – фургон, не останавливаясь, катил по неровной лесной дороге.

Не показывались и пьюривары, хотя там и сям дорогу пересекали тропинки, теряющиеся в джунглях, им попались даже несколько лесных хижин поодаль от дороги. Наконец встретилась небольшая группа пилигримов, направляющаяся, должно быть, к священному фонтану. Делиамбер рассказал, что этот народ живет охотой и рыболовством, сбором диких плодов и орехов и лишь немногие – земледелием. Их цивилизация, возможно, была когда-то развитой, судя по развалинам древних каменных городов, обнаруженных в Альханроеле. Археологи определили время их процветания – оно было задолго до появления здесь звездных кораблей пришельцев. Правда, некоторые историки считали, что города принадлежали человеческой расе и были уничтожены кем-то в бурный допонтифаксный период двенадцать или тринадцать тысячелетий назад. Метаморфы же, даже если и были наследниками более высокой цивилизации, предпочитали сейчас вести лесной образ жизни. Регресс это или прогресс? – думал Валентайн.

Часам к трем дня звуки пьюрифайнского фонтана уже не были слышны, лес стал реже, а дорога разветвилась. Залзан Кавол обернулся к Делиамберу. Но тот точно так же посмотрел на Лизамону.

– Лопни моя печенка, – отозвалась на вопросительный взгляд колдуна воительница, – если я знаю, куда ехать! Двигайте наугад! Пятьдесят на пятьдесят – мы все равно попадем в Илиривойн.

Но у Делиамбера оказалась идея получше. Он спустился с фургона и плюхнулся коленями в дорожную грязь. Достал из своего мешка кубики из горючего вещества и поджег их. Поднялся светло-коричневый пахучий дым. Колдун стал жадно вдыхать его, одновременно производя щупальцами замысловатые жесты.

Женщина-воин фыркнула:

– Не верю я в эти штучки-дрючки! Поколдует, поколдует, а все равно скажет наобум. Слушались бы лучше меня.

– Налево, – сказал Делиамбер.

Как бы там ни было, скоро появились признаки обитания метаморфов.

Это были уже не одиночные хижины, а целые их группы, попадавшиеся через каждые сто ярдов, а то и чаще. И сами метаморфы – в основном ребятишки с нетяжелой поклажей – стояли, разинув рот на фургон. А иные указывали на него пальцем и переговаривались.

Наконец, они подъехали к большому поселку. Дорогу им перегородила толпа из взрослых и детей. Дети – везде дети: эти, играя, практиковались в трансформации. У одного вдруг вырастали ноги-ходули, другой отращивал щупальца, как у уруна, свисавшие, правда, до самой земли, третий экспериментировал с лицом, превращая его в черт знает что.

– Кто здесь циркачи – мы или они? – спросил бледный, как смерть, Слит. – Меня тошнит от этого всего!

– Успокойся, – мягко сказал Валентайн.

– Я думаю, – угрюмо заметила Карабелла, – это только начало. Смотрите!

На краю дороги стояла дюжина клеток. Носильщики только что поставили их наземь и присели отдохнуть. Из клеток высовывались тоненькие руки с длинными пальцами. Длинные хвосты, приспособленные для хватания, держались за прутья. Не сразу, проезжая мимо, обитатели фургона узнали в запертых в клетки существах лесных братьев. Их несли в Илиривойн.

– Зачем? Для еды или для издевательств во время фестиваля?

Валентайн содрогнулся.

– Остановитесь! – закричал вдруг Шанамир, когда они проезжали последнюю клетку. – А кто в ней?

Эта клетка была больше других и в ней сидело совершенно незнакомое существо, явно разумное: высокая человеческая фигура, но с темно-синей кожей, пурпурного цвета огромными глазами и тоже большим тонкогубым ртом. Существо было в одежде – красивая зеленая ткань, порванная в нескольких местах и покрытая пятнами скорее всего крови. Пленник рвал руками прутья клетки и хрипло, на незнакомом языке призывал проезжающих мимо жонглеров на помощь.

Фургон проехал дальше.

Похолодев, Валентайн спросил у колдуна:

– Это существо не из Маджипуры?

– Я таких никогда не видел, – ответил Делиамбер.

– А я видела как-то, – сказала Лизамона. – Это инопланетянин, их планета недалеко от нашей. Я забыла ее название.

– Но что здесь делают пришельцы? – удивилась Карабелла. – Межзвездные полеты так редки в наше время. И чтобы хоть кто-то приземлился на Маджипуре…

– Мы не совсем отрезаны от межзвездных путей, – возразил Делиамбер, – несмотря на то, что считаемся задворками в межпланетной торговле.

– Спятили вы все, что ли! – взорвался Слит. – Сидят и спокойно беседуют о межпланетной торговле, а цивилизованное существо заперто в клетке и зовет на помощь! Может, его зажарят и съедят на метаморфском фестивале! А мы еще туда едем!

Он бросился к скандарам-водителям.

Валентайн, боясь скандала, рванулся за ним.

Слит уже сцепился с Залзаном Каволом.

– Ты видел его? Ты все слышал? Инопланетянин в клетке!

– Ну и что? – Залзан Кавол даже не обернулся.

– Тебе наплевать на его крики?

– Это не наше дело, – спокойно ответил скандар. – Мы не имеем права вмешиваться в дела независимого народа. У них несомненно были причины заточить в клетку кого угодно.

– Причины? Я скажу тебе какие – приготовить из него обед! А мы попадем в следующий их горшок! Я прощу тебя вернуться и…

– Это невозможно.

– По крайней мере хоть спросим, за что его посадили. Залзан Кавол мы, скорее всего, едем прямиком к нашей смерти, а ты так спешишь туда, что не спросишь даже у подобного там, что его ждет!

– Слит говорит дело, – заметил Валентайн.

– Ты так думаешь? – скандар сплюнул и остановил фургон, – Иди, – сказал он Валентайну, – и узнай, что возможно, да побыстрее!

– Я иду с ним, – Слит кинулся к дверям.

– Оставайся! – рявкнул скандар. – Если ему нужен телохранитель, пусть возьмет Лизамону.

И Залзан Кавол сказал дело. Валентайн вместе с великаншей спрыгнули вниз и пошли к клеткам.

Лесные братья при их приближении подняли страшный вой и визг и затрясли прутья клеток. Носильщики, вооруженные короткими, но внушительно выглядевшими копьями с наконечниками то ли из рога, то ли из полированного дерева, неторопливо встали и загородили собой большую клетку. Один метаморф, явный лидер в группе, выступил вперед и вопросительно уставился на подходящих.

– Он говорит на нашем языке? – спросил у великанши Валентайн.

– Вероятно. Попытайся.

– Мы странствующие жонглеры, – громко и отчетливо произнес Валентайн, – мы едем в Илиривойн, чтобы выступить на вашем фестивале. Далеко ли мы от него?

Метаморф, бывший на голову выше Валентайна, но тощий, казалось, усмехнулся.

– Вы в Илиривойне.

От метаморфа исходил слабый кислый запах. Его скошенные глаза были пугающе невыразительны. Валентайн задал следующий вопрос:

– К кому мы должны обратиться насчет выступления?

– Всех иностранцев у нас встречает Данипьюр. Вы найдете ее в Служебном Доме.

От метаморфа веяло холодом.

И вот главный вопрос:

– Мы видим в большой клетке незнакомое существо. Почему оно там?

– Это наказание.

– Преступник?

– Так и сказано, – безразличным голосом ответил метаморф. – Разве вас это касается?

– Мы чужие в вашей стране. Если иностранцев здесь сажают в клетки, мы предпочтем искать работу в другом месте.

На лице метаморфа промелькнула искра то ли усмешки, то ли презрения.

– Чего вам бояться? Разве вы преступники?

– Нет.

– Тогда вы избежите клетки. Выразите почтение Данипьюр и со всеми дальнейшими вопросами будете обращаться к ней.

Валентайн посмотрел на Лизамону – та пожала плечами. Ничего не оставалось, как вернуться в фургон.

Носильщики подняли клетки, уложили шесты на свои плечи. Из большой клетки доносились крики ярости и отчаяния.

Илиривойн был чем-то средним между городом и деревней – унылым скоплением низких, как бы временных строений из легкого дерева. Эти домики стояли вдоль кривых незамощенных улочек, которые, казалось, все уходят в лес. Все выглядело временным, как будто Илиривойн основан всего-то год-два назад и через несколько лет перейдет в другой округ, где за него возьмутся по-настоящему.

Перед каждым домом была воткнута в землю какая-нибудь палка или шест с привязанным концу ярким лоскутом или куском шерсти – это были, видимо, объявления о предстоящем фестивале. Кроме них, на улицах были выстроены помосты – то ли для глашатаев, то ли для темных племенных ритуалов; подумав об этом, Валентайн содрогнулся.

Найти Служебный Дом и Данипьюр оказалось просто. Главная улица выходила на широкую площадь, чьи три стороны составляли небольшие дома с куполообразными крышами, с четвертой стороны стояло одно большое трехэтажное здание. Перед ним был ухоженный садик с толстостебельным серым с белым кустарником. Залзан Кавол остановил фургон перед площадью.

– Пошли со мной, – позвал он Делиамбера. – Посмотрим, удастся ли нам наладить дело.

Они пропадали в Служебном Доме не менее часа.

И вот показались на площади – с ними шла высокого роста величественная метаморфка, наверное, Данипьюр.

Все трое остановилась у садика, о чем-то оживленно беседуя. Женщина что-то уточняла, скандар то кивал, то отрицательно качал головой. Делиамбер, крошечный рядом с рослым Залзаном Каволом и высокой метаморфкой, изящно жестикулировал, изображая, по всей видимости, согласие, примирение и покорность. Наконец, скандар и урун вернулись в фургон. Настроение Залзана Кавола заметно улучшилось.

– Мы приехали вовремя, – сказал он. – Но они не дадут нам ни пищи, ни жилья – в Илиривойне нет гостиниц. И существуют зоны, куда нам нельзя входить. Что поделаешь – надо принимать их, какие они есть.

Когда фургон двинулся к месту стоянки позади площади, за ним последовала толпа ребятишек, глазевших на невиданную повозку.

Вечером жонглеры провели репетицию. И хотя Лизамона не подпускала детей к зрелищу, они все равно пролезали меж кустами, их любопытствующие мордахи возникали там и тут. Валентайну это действовало на нервы, а Слит был напряжен и неловок, даже такой мастер жонгляжа, как Залзан Кавол, уронил булаву.

Смущало молчание детей. Они вставали у кустов белоглазыми статуями – те зрители, которые питаются энергией артиста, но ничего не дают взамен. Единственной их реакцией на внешность жонглеров и их мастерство было то, что они, может быть, непреднамеренно, инстинктивно стали на глазах у них менять форму, переливаться из одной в другую.

Надолго удерживать новую форму им еще не удавалось, но в промежутках Валентайн узнавал у кого-то из них свои золотистые волосы, то белые, как у Слита, или черные, как у Карабеллы. И многорукие медведи-скандары возникали на мгновения, и их собственные лица, но с такими странными выражениями, что хотелось отвернуться.

В эту ночь все путешественники спали в фургоне, тесно прижавшись друг к другу.

По крыше шлепал дождь, Валентайн проснулся и не мог больше уснуть. Лежал, слушая храп и дыхание спящих, думая обо всем, что случилось за день. К середине ночи уснул и тут же увидел сон: метаморфы вели лесных братьев и синекожего чужака по дороге к Пьюрифайнскому фонтану, который возвышался теперь над окрестностями, как гора.

Незадолго до рассвета его кто-то разбудил. Это был Слит.

– В чем дело? – спросил Валентайн, протирая глаза.

– Выйдем. Надо поговорить.

– Но еще темно!

– Ничего. Пойдем.

Валентайн зевнул, потянулся, встал.

Они осторожно перешагнули через спящих Карабеллу и Шанамира, обошли одного из скандаров и спрыгнули с фургона. Дождь уже прекратился, но было сыро, холодно, на земле лежал туман.

– У меня было послание, – сказал Слит, – и, я думаю, от Леди.

– Рассказывай.

– Оно о том синекожем, которого мы видели в клетке и которого метаморфы назвали преступником. Во сне он пришел ко мне и сказал, что никакой он не преступник, а путешественник, по ошибке попавший на территорию метаморфов. Его схватили – у Меняющих Форму есть обычай: во время фестиваля приносить в жертву иноземца у священного Пьюрифайнского фонтана. Я видел даже, как это делается. Жертву связывают по рукам и ногам и швыряют в бассейн фонтана, а когда происходит очередной взрыв – она взлетает в небо.

Валентайна пробрала дрожь – и не от тумана.

– Я видел во сне начало твоего сна.

– А еще мне было сказано, что и нам грозит опасность – не жертвоприношение, но другая. А если мы освободим чужака, он нам поможет. Оставим его погибать – и мы не уйдем отсюда живыми. Знаешь ведь, Валентайн, я боюсь Меняющих Форму, но в этом сне было что-то новое, В том, что в нем послание, я не сомневаюсь. Это не просто страхи глупого Слита.