Текст книги "Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры"

Автор книги: Роберт Сильверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

Из стойла вышел Шанамир и растерянно уставился на жонглеров. Посмотрел, махнул рукой и пошел прочь. Валентайн не останавливался. Перебрасывание мяча еще не походило на жонглирование, но оно уже занимало его и он целиком отдался ему.

Вдруг заметил, что партнеры перестали работать с мячами, только он все еще действует, как заведенная игрушка.

– Лови! – крикнут ему Слит, пуляя в него сорванную с лозы ягоду токки.

Валентайн сумел схватить ягоду между бросками мяча и не сунул в рот, думая, что придется жонглировать и ею, но Слит жестом показал, что ягоду нужно съесть – это, мол, награда напарнику за усердие.

А Карабелла наградила его вторым мячом в левую руку и третьим в правую, хотя там тоже был мяч.

– У тебя крупная кисть, – объяснила она, тебе будет легко работать с ними. Следи за мной и делай, как я.

Теперь она стала перебрасывать мяч из руки в руку, ловя его в щепоть из трех пальцев, два же других мяча зажимая ладонью. Валентайн попытался повторить фокус. И хотя было трудно освоить новый способ, скоро он овладел и им.

– Теперь, – удовлетворенно сказал Слит, – перейдем к началу нашего дела. Будем делать обмен.

Один мяч пролетел по дуге на уровне его лица из правой руки в левую. Пока мяч летел, Слит приготовил ему замену в левой руке, бросив мяч, который был в ней, по более низкой траектории.

Маневр казался довольно простым – быстрый взаимный переброс, но когда новичок захотел это повторить, мячи столкнулись и отлетели в стороны. Карабелла вернула их Валентайну. Он сделал еще попытку – тот же результат. Девушка взялась знакомить его с тонкостью фокуса, уточняя траектории летящих мячей. Он повторял ее движения, у него то получалось, то нет, он взмок – черт его дери, этот двойной бросок! Первая тренировка длилась, казалось ему, уже несколько часов…

И наконец двойной бросок стал удаваться, но к этому времени усталость подкосила его колени, но странная это была усталость: ритм работы вошел в его организм настолько, что подумалось – он может и дальше манипулировать надоевшими мячами.

Он заметил, что в руках Слита летают уже три мяча.

– Попробуй и ты, – предложила Карабелла, – это только в начале кажется невозможным.

Легкость, с которой он справился со следующим заданием, удивила и его, и Слита. Карабелла захлопала, а Слит одобрительно крякнул.

А дальше – пошло! Бросок – захват, бросок – захват, мяч все время был в воздухе, другой падал в его руку, а третий ждал, пока его бросят.

Получилось без запинки три, четыре, пять раз, прежде чем Валентайн осознал трудность того, что он сделал, – синхронность немедленно нарушилась: мячи столкнулись и упали наземь.

– У тебя просто талант! – словно не видя упавших мячей, сказал Слит. – Явный талант!

Столкновение мячей раздосадовало новичка, но что это была за досада по сравнению с тем, что он с первой попытки жонглировал тремя мячами! Он поднял их с земли и начал жонгляж, который уже нравился ему.

Пять, шесть, семь удач подряд, а после он потерял им счет, потому что им завладел волшебный ритм, который выполнял дело будто бы без его участия. Его сознание как бы разделилось: одна часть следила за точностью и правильностью броска, другая же управляла взлетом и падением мячей и мгновенно рассчитывала скорость, угол и темп бросков. Сканирующая часть его мозга передавала информацию другой, управляющей движением рук. Время длилось и распадалось на бесконечно малые отрезки. Однако, как это ни парадоксально, но не чувствовал их последовательности. Три мяча как бы фиксировались на своих местах: один все время в воздухе, два других – в руках, и хотя в каждый момент эти положения занимали разные мячи, было уже неважно.

Да, каждый мяч был и всем, время – безвременьем, точнее, его не существовало. Валентайн не двигался, не бросал, не ловил – он только наблюдал за потоком, а поток этот застыл вне времени и пространства. Наконец-то он понял секрет этого искусства. Своим расщепленным сознанием он вступил в бесконечность, он объединил ее.

Он шел к внутренней природе движения и понял, что движение – иллюзия, а последовательность – ошибка восприятия. Руки его действовали в настоящем, глаза изучали будущее, и не было на свете ничего, кроме этого мига настоящего.

Когда дух Валентайна воспарил, он почувствовал еще уловимой вспышкой сознания, что не стоит на месте, а каким-то образом двигается вперед, магически притягиваемый вращавшимися по орбите мячами, которые – сами! – отдалялись от него. Они отступали по двору с каждой серией бросков, и он теперь ощущал, что это именно серийность, а не бесконечный, безостановочный континуум, и ему приходилось делать за ними шаг за шагом, чтобы не отстать, и в конце концов он буквально бежал вокруг двора. Слит и Карабелла уступили ему дорогу. И вот мячи совершенно отошли от него, хотя он сделал отчаянный рывок за ними, отошли и запрыгали по земле.

Изнемогая, Валентайн упал на колени. Сзади он услышал смех своих инструкторов.

– Что случилось? – спросил он. – Я начал так хорошо, но вдруг…

– Мелкие ошибки, накапливаясь, превращаются в промах, – объяснила Карабелла. – Ты увлекся и бросил мяч чуть правее, чем нужно, потянулся за ним вперед, в результате следующий бросок был еще хуже и так шло до тех пор, пока мячи не отошли от тебя. Ты начал охотиться за ними и кончилось тем, что преследование стало невозможным. Такое случается со всеми новичками. Не тревожься.

– Подними мячи, – сказал Слит. – Через четыре дня ты будешь жонглировать перед Коронованным.

Он тренировался часами, работая всего с тремя мячами, тренировался до тех пор, пока не проник в бесконечность, переходя от монотонности к возбуждению и обратно, так что сама монотонность превращалась в экстаз. Одежда промокала от пота и прилипала к телу. Даже когда пошел обычный для Пидруда короткий слепой дождь, Валентайн продолжал перекидывать мячи.

Дождь кончился, пришло время сумерек. Солнце уже прикрылось от земли легкой дымкой, а новичок все продолжал жонглировать.

Непонятное желание тренироваться наполняло его.

Он мельком видел фигуры проходящих мимо – Слита и Карабеллы, скандаров, Шанамира, незнакомых людей, приходивших и уходивших, и не обращал на них внимания.

Он стал пустым сосудом, который, как вином, наполнялся диковинным искусством, некой тайной, и не смел остановиться, боясь, что упустит тайну и снова станет пустым.

Кто-то подошел к нему и он вдруг оказался с пустыми руками. Это Слит перехватил мячи один за другим, когда были в воздухе. А руки новичка все еще двигались в заданном ритме, глаза – сфокусированы на плоскости, в которой только что летали мячи.

– Выпей это, – услышал он голос Карабеллы.

Девушка протянула ему стакан. Это было пальмовое вино, но он выпил его, как воду. Карабелла подала и второй стакан.

– Ты прирожденный жонглер, – сказала она. – Какая координация, какая сосредоточенность! Но ты прямо испугал нас, когда не мог остановиться.

– В Звездный день ты будешь работать лучше нас, – похвалил его и Слит. – Коронованный, должно быть, наградит тебя. Эй, Залзан, что скажешь?

– Я скажу, что он весь мокрый и ему нужно переодеться, – громыхнул скандар.

Он протянул Слиту несколько монет.

– Сходи на рынок и купи ему подходящую одежду. Карабелла, отведи его помыться. Через полчаса сядем за стол.

Девушка провела еще не пришедшего в себя Валентайна через двор, через спальни и дальше.

К боковой стене гостиницы был пристроен открытый сверху закуток.

– Вот зверюга! – сердито сказала Карабелла. – Не позволил себе похвалить тебя! Я знаю, что хвалить не в его правилах, но для тебя он мог сделать исключение.

– Залзан Кавол?

– Да. Он был поражен. Но ты ведь человек! У тебя две руки! Ну да ладно… Сюда. Раздевайся.

И быстро сбросила одежду с себя. Он сделал то же самое, оставив мокрую рубашку и штаны на земле. Увидев в ярком лунном свете наготу девушки, оцепенел. Тело ее было по-мальчишески худеньким – совсем мальчишка, если бы не округлости бедер и груди. Под кожей играли хорошо развитые мышцы. На ее ягодице он заметил вытатуированный красный с зеленым цветок.

Карабелла подвела его под устройство, похожее на душ, и включила его. Это был очиститель, чья вибрация быстро сняла с обоих пот и грязь. Голыми они вернулись в спальни, где Карабелла достала для себя мягкие серые брюки и куртку. Слит принес Валентайну обновку – бутылочного цвета камзол с алой отделкой, узкие красные брюки и темно-синий, почти черный плащ. Эта одежка была куда элегантнее той, которую Валентайн оставил в очистителе. Надев обнову, он почувствовал себя как бы выше рангом и в столовую вошел, задрав подбородок.

На ужин было тушеное мясо, к нему подали то же пальмовое вино. Вместе с ними сидели за столом все шестеро скандаров. Ужинали, однако, молча. Поев, Залзан и его братья, так и не сказав ни слова, встали и вышли.

– Мы их ничем не обидели? – забеспокоился Валентайн.

– Нет, это их обычная вежливость, – ответила Карабелла.

Хьерт Виноркис, с которым Валентайн разговорился за завтраком, подошел, навис над плечом, засопел.

– Я видел, как ты жонглировал. У тебя здорово получалось.

– Спасибо…

– Это твое хобби или…

– Никогда раньше этим не занимался. Они говорят, что дар. Пригласили даже в свою труппу.

На хьерта это произвело впечатление.

– Вот как? И ты согласился?

– Похоже на то.

– И где ты будешь выступать?

– Пока не знаю. Это еще не решено. Но где бы они не работали, для меня это будет одинаково хорошо.

– Ах, какая жизнь! – хьерт возбужденно хрюкнул. – Я и сам бы хотел помотаться по свету. Может, скандары возьмут и меня?

– Ты умеешь жонглировать?

– Могу вести счета. Я жонглирую цифрами.

Виноркис хохотнул и панибратски хлопнул Валентайна по спине.

– Поговоришь с ними? Ну, спокойной ночи!

– Кто это? – спросила Карабелла, когда хьерт вышел.

– Мы с ним поболтали за завтраком. Местный торговец, кажется.

Девушка нахмурилась.

– Мне он что-то не нравится. Впрочем, хьертов мало кто любит. Отвратительные существа.

Она встала.

– Пошли?

В эту ночь он опять спал крепко. После столь многих событий этого дня, ему должно было присниться жонглирование, как главное, но нет – он снова оказался на пурпурной земле; опасный знак: маджипурцев с детства учили, что повторяющийся сон предвещает какую-то беду. Леди редко посылает один и тот же сон дважды, зато Король это практикует. Сон был фрагментарный. В небе парили усмехающиеся лица. Песок закручивался на тропе перед ним водоворотами. Из земли вырастали шипы. Все было угрожающим, все кричало о беде. Но, как и раньше, не появилось ни кого-то главного, ни завязалось сюжета.

Зловещее собиралось, как грозовые тучи.

Эти тучи разогнал рассвет.

На этот раз Валентайн проснулся первым.

Рядом блаженно посапывал Шанамир.

Слит свернулся калачиком в конце комнаты. Улыбалась чему-то, лежа бок о бок с ним, Карабелла.

Скандары, вероятно, спали в другой комнате, из чужаков здесь были только два глыбообразных хьерта и тройка урунов, свернувшихся в клубок.

Валентайн достал из чемоданчика Карабеллы три мяча и вышел во двор, где рассветные лучи пронизывали туман. Он хотел проверить вчерашнюю свою удачу.

Часом позже появился Слит и, застав его за работой, всплеснул руками.

– Да ты просто одержимый, друг! Приветствую твою страсть. Но не переутомись. Сегодня тебе предстоят более сложные вещи.

Начавшийся вслед за этой разминкой урок состоял из вариаций освоенного им трюка. Теперь он должен был бросать мячи так, чтобы один все время находился в воздухе, и он овладел им за полдня. Карабелла заметила, что у других это заняло бы несколько дней.

А еще его учили ходить, бегать, поворачиваться и даже прыгать, работая с мячами. Он теперь жонглировал всеми тремя, поднимаясь и спускаясь по лестнице, присев на корточки, стоя на одной ноге, как важная птица с болот Зимра, опустившись на колени. Глаза и руки обрели абсолютное согласие, а все то, что делало тело, никак не влияло на полет мячей.

После обеда Слит показал ему хитрости – как бросать мяч из-за спины, из-под ноги, жонглировать скрещенными руками. Карабелла, в свою очередь – как работать и тыльной стороной кисти вместо того, чтобы ловить и бросать, жонглировать с помощью стены. И это он быстро освоил. Учителя не говорили ему комплиментов – постоянная похвала теряет положительный эффект, – но он замечал, как они переглядывались при виде его удач, и это было ему приятно.

Скандары репетировали в другом конце двора, отрабатывая то, что они покажут на параде – жонгляж с серпами, кинжалами и горящими факелами. Валентайн, поглядывая на них, изумлялся ловкости четвероруких существ – после чего с еще большим рвением брался за свои мячи.

Так прошел второй и третий день его учебы. На четвертый мячи сменили дубинки, Карабелла назвала их булавами. Смена предметов далась трудно, помогли усвоенные уже принципы жонглирования. Гладкие и тяжелые булавы ладно прилипали к его ладоням.

Он начал с одной, перебрасывая ее из правой руки в левую. Тут были свои хитрости, к которым приобщила его Карабелла. Он схватывал все на лету – как, скажем, мячики.

– А теперь, – начала новый трюк Карабелла, – возьмем в левую руку два мяча, а в правую – булаву…

Поначалу мешали разницы в массе и скорости, но ненадолго; после этого варианта в руке были уже две булавы и один мяч в другой, а к вечеру он работал с тремя булавами, хотя болели с непривычки запястья и резало от напряжения глаза. И все равно он продолжал тренировку.

По дороге в столовую он спросил:

– Когда я начну жонглировать в связке с другими?

Карабелла улыбнулась.

– Не спеши. Начнем это после парада – мы скоро поедем на восток, в деревни.

– Мне кажется, я мог бы попробовать работать в связке сейчас.

– Не спеши, – повторила она. – Даже у чудес есть границы. Ты замечательно начал, но если бы мы взялись жонглировать на параде втроем, в тебе любой узнал бы новичка. А Коронованному это едва ли понравится…

Он признал справедливость ее слов. И все же подумал, что будет здорово, когда он, как равный, войдет в круг жонглеров, работая всеми предметами – булавами, кинжалами, факелами, как они – и не хуже скандаров.

Всю эту ночь шел дождь, необычно долгий для субтропического Пидруда, где правилом были короткие ливни. Двор утром был залит лужами, как они будут тренироваться? Но небо было без облаков и вовсю сияло солнце.

Шанамир, во время тренировок приятеля болтавшийся в городе, рассказал, что подготовка к параду вдет полным ходом.

– Повсюду ленты и флаги, – трещал он, глядя, как Валентайн, стоя возле крыльца, разминается с булавами, – знамена со сверкающей звездой выставили вдоль всей дороги от Ворот Фалкинкипа до Драконьих Ворот, а от них – вдоль всей портовой набережной. Представляешь, там висят даже расписанные золотом знамена. Говорят, все это стоит не одну тысячу роалов!

– А кто платит? – спросил, не переставая метать булавы, Валентайн.

– Как кто? Народ Пидруда! – Он был удивлен. – Разве станут сыпать такими деньгами Ни-моя или Велатис!

– А почему бы самому Коронованному не оплатить фестиваль в его честь?

– Тогда он должен будет обложить налогами весь наш мир! А зачем, к примеру, городам Альханроеля выбрасывать денежки за фестиваль в Зимроеле? Послушай – ведь это же честь: принимать Коронованного? И Пидруд платит… Валентайн, ты так быстро научился управляться с этими дубинками!

– Может, попробуешь и ты? Смотри, как это делается…

– Я смотрю, смотрю, а никак не могу ухватить кое-чего.

– Пройдет парад, и я тебя научу; тогда у нас будет время.

– А куда мы отсюда направимся?

– Точно не знаю. Карабелла сказала, что на восток. Наверно, туда, где ярмарки, карнавалы или фестивали, как здесь. И где любят жонглеров.

– Я тоже буду жонглером, Валентайн?

– Если сильно захочешь. Ты ведь говорил, что хочешь поплавать в море.

– Я очень хочу путешествовать, – серьезно сказал Шанамир, – но не обязательно по морю. Главное – я не хочу возвращаться в Фалкинкип. Восемнадцать часов в день я торчал там в стойлах и, кроме животных, никого не видел, – хватит с меня! Знаешь, в ту ночь, когда я покинул дом, мне приснилось, что я научился летать. Это был сон от Леди – я сразу понял, что этот сон означает. Он означал, Валентайн, что я пойду наконец туда, куда давно хотел! Когда ты спросил скандара про меня, я прямо затрясся. Я думал… Я хотел…

Он с трудом овладел собой.

– Валентайн, я хочу быть таким же жонглером, как ты!

– Я еще не жонглер. Я – начинающий.

Булавы его после этих слов замелькали, как спицы на быстром колесе.

– Не могу поверить, что ты научился этому за два дня.

– Слит и Карабелла – хорошие учителя.

– Никогда не думал, чтобы кто-то так мог все схватывать, как ты, – объявил Шанамир. – Ты, наверно, какой-то особенный. Бьюсь об заклад, ты в прошлом – важная особа, которой взбрело на ум побродяжить. А простачком ты прикидываешься…

– Видишь, как много во мне сокрыто, – усмехнулся Валентайн.

Он попытался бросить булаву из-за спины, но она ударила его по левому локтю – и все три вывалились из рук. Он поморщился, растирая локоть. Заворчал:

– Вот тебе и жонглер! Видал? Чему я хорошо научился, так это расшибать себе локти!

– Ты это сделал, наверно, чтобы сменить тему, – ответил ему Шанамир. – Знаю я тебя!

Утро Звездного дня, дня парада, Дня Коронованного – первый день фестиваля, а Валентайн спал и видел красивый и уютный сон: зеленые холмы, озера с желтыми и голубыми водяными цветами… Его разбудили чьи-то пальцы, тронувшие ребра. Он сел, моргая, все еще видя цветы. Над ним склонилась Карабелла. Чуть-чуть рассвело. Девушка смеялась.

– Что так рано? – Валентайн зевнул.

– Чтобы увидеть Коронованного, нужно занять хорошее место. Вставай, вставай, все уже готовы!

Он встал с трудом. Ныли запястья после вчерашней тренировки, побаливала спина. Он раскинул руки и потряс расслабленными кистями. Карабелла ждала, когда он придет в себя. Она взяла его руки и чуть растерла.

– Ты будешь здорово работать сегодня, – сказала она.

– Ты думаешь?

– Не сомневаюсь нисколько. У тебя все будет отлично, вот увидишь. Ты крепкий парень, Валентайн!

– Ты будто заглянула мне внутрь.

– Я знаю тебя, может быть, лучше, чем ты сам. Скажи, можешь ответить, в чем разница между сном и явью?

Он снова заморгал.

– Не понял.

– Я порой думаю, что для тебя то и другое одинаково – что ты живешь во сне, а в жизни – спишь. Правда, я в этом не совсем уверена. А Слита ты прямо околдовал, а это с ним редко бывает. Он везде бывал, много видел – но ты для него загадка, тайна. Он только о тебе и говорит.

– Не думал, что я так интересен. По мне, так я скучный.

– Мы думаем иначе.

Карабелла сменила тон.

– Ну, давай одевайся и поешь перед парадом. Мы увидим, как выглядит наш Коронованный, после будет наше представление, а ночью…

– Что ночью?

– Мы будем праздновать! – крикнула она уже из дверей.

На улицах был еще туман, когда труппа жонглеров направилась к забронированному для них Залзаном Каволом месту на главном шоссе.

Путь Коронованного начинался на Золотой Площади, где во дворце он ночевал, шел к востоку, пересекая другие площади и улицы, петляя по городу так, чтобы каждой мог увидеть властителя, не минуя почти ни одних ворот, украшения Пидруда, и заканчивался близ порта на самом большом стадионе столицы.

Все было продумано так, чтобы сперва народ увидел Коронованного, а уж после он посмотрит на проходящий мимо него народ.

Парад и праздник будут продолжаться весь день и всю ночь, по всей вероятности, до зари.

Поскольку жонглеры были частью королевского развлечения, место им было выбрано неподалеку от порта и, следовательно, от стадиона. Залзан Кавол не оплошал – они остановились у Арки Снов. Правда, колесницы Коронованного им придется ждать чуть ли не весь день. Но тут уж ничего не поделаешь.

Проходя по городу, они видели, как сильно, как разорительно пышно он разукрашен – знаменами, транспарантами, новыми светильниками. Даже дорогу не обошел праздник – она была окантована в цвета Коронованного, ярко-зеленый и золотой.

Уже в ранний час дорога была забита зеваками, но толпа расступалась перед труппой, когда Залзан Кавол показывал пачку пригласительных билетов. Люди Маджипуры отличались вежливостью и миролюбием. Да и кто рискнет связаться с шестеркой угрюмых шкафоподобных скандаров!

И вот началось долгое ожидание. Утро было теплое, скоро станет жарко. Им всем ничего не оставалось, как только ждать, лупясь на пустынное шоссе и черный полированный камень Арки Снов. Карабеллу прижали к Валентайну слева, Шанамира – справа. Время тянулось бесконечно. Разговоры, чуть начавшись, замолкали. На минуту привлекла фраза, брошенная кем-то сзади:

– Никогда не пойму этих идиотских приветствий и всей этой шумихи. Я ему ни капельки не верю.

Валентайн насторожился. Двое зрителей, судя по голосам, гайрогов, говорили, конечно, о Коронованном, и отнюдь не благожелательно.

– Он издает слишком много указов, – ответил второй голос первому, – если хочешь знать мое мнение. То одно регулирует, то другое. В этом, я думаю, нет никакой необходимости.

– Он хочет показать, что не сидит на троне без дела, – примирительно произнес первый.

– Да нет же! При лорде Вориаксе, а до него при лорде Молиборе, все шло хорошо и без дурацких указов. Это скорее признак неуверенности.

– Тише! Сегодня такой день, что лучше придержать языки.

– Если хочешь, знать, он еще не совсем уверен, что взобрался на трон, – вот и хочет обратить на себя внимание. Так я полагаю…

– Думаешь, меня интересует твое мнение? – раздраженно бросил второй.

– И еще одно, – не унимался первый голос, – имперские надзиратели слетели со своих мест – все. Чего он хочет? Насадить новую полицию, чтобы она шпионила для Коронованного? Зачем? Кого он боится?

– Таких, как ты. Заткнешься ты или нет?

– Кому я опасен? – возразил первый. – Видишь, я держу знамя со сверкающей звездой, как и другие. Разве я не лояльный гражданин? Но мне не нравится, как идут дела. Граждане, по-моему, имеют право заботиться о благе государства! Если нам что-то не нравится, мы должны говорить об этом. Это же в наших традициях, верно? Кто знает, чем обернется мелкое, злоупотребление через несколько лет!

Значит, думал Валентайн, хоть все и вопят, надрывая глотки, и машут руками, как ветряки крыльями, есть среди них и те, что критикуют Коронованного? Сколько же таких, что приветствуют его только из страха или личного интереса?

Гайроги замолчали. Валентайн послушал и другие разговоры, но на этот раз ничего интересного не было. Время все еще ползло, как улитка.

Валентайн переключил внимание на Арку и смотрел на нее так долго, что запомнил все ее украшения – вырезанных в камне героев далекого прошлого Маджипуры, героев войны с метаморфами, коронованных, предшествовавших легендарному Стиамоту, древних Понтификов, Благословенных Леди… Арка, по словам Шанамира, была очень старой и в Пидруде считалась священной.

Ей было девять тысяч лет, ее вырезали из блоков вилатисского мрамора, могущего противостоять всем непогодам. Пройти под Аркой означало, что ты теперь под защитой Леди и тебе обеспечены хорошие сны на целый месяц.

То тут, то там заговаривали о том, где сейчас находится Коронованный. Вот он выехал с Золотой площади и направился к Воротам Фалкинкипа; а сейчас он остановился в кварталах, населенных хьертами и урунами, чтобы швырнуть им пару горстей пятикроновых монет; наверняка задержался у плачущего ребенка, гладя того по голове, надолго замер у гробницы своего брата лорда Вориакса… Коронованный, Коронованный! Сегодня внимание всех обращено на тебя!

Мысль Валентайна сама собой последовала за властителем. Ну что за бессмыслица – все время парад! Эти роскошные выезды на люди, вынужденная улыбка, взмахи рукой, раздача монет – участие в бесконечном безвкусном спектакле, устраиваемом то в одном, то в другом городе, демонстрация наличия всей правительственной власти в одном физическом теле! Рев толпы, оскаленные рожи черни… И при такой занятости – ухитряться держать в руках бразды правления. А… надо ли их держать? Система государственности была такой древней, что все шло, наверно, само собой.

Древний Понтифик, скрытый по традиции где-то в таинственном Лабиринте Альханроеля, издавал декреты, которым подчинялась вся планета, а его приемный сын и наследник Коронованный, занявший Горный Замок, был исполнителем его воли, он правил ею – в то время, когда не присутствовал на очередном параде. Не был ли он лишь символом величия? Мир, такой спокойный, благожелательный и даже веселый, думал Валентайн, не без темных пятен, конечно, – нуждается ли он в этой помпезной надстройке? Пережиток, пережиток давно закончившейся эры, может быть, нуждавшейся в ней. А так ли она нужна сейчас?

Жить, дышать этим утренним воздухом, есть, пить, спокойно спать – остальное пустяки!

– Коронованный! Коронованный едет! – закричал кто-то.

Так уже кричали с десяток раз в течение часа, но весть не подтверждалась. Сейчас же – ровно в полдень – он и в самом деле появился.

Колесницу Коронованного приветствовал далекий рев, похожий на шум морского прибоя. Он становился все громче – и вот на шоссе показались герольды на быстроногих животных, они неслись почти галопом, герольды трубили. Затем взору представилась рассекающая толпу низкая платформа, на которой красовались личные телохранители Коронованного в расшитой золотом униформе – специально отобранный отряд мужчин и женщин разных рас. Они стояли навытяжку и выглядели, на взгляд Валентайна, весьма достойно и в меру глупо.

А вот и колесница Коронованного!

Тоже моторизованная, она плыла на высоте нескольких футов над мостовой.

Колесницу обрамляла белая с блестками ткань с вставками-квадратами из меха редких животных, выглядела она величественно и богато. На ней стояло с полдюжины высших чинов Пидруда и его провинции – мэры, самые именитые дворяне – все в парадных мантиях. Среди них возвышался, благосклонно протягивая руки к народу, сам Валентайн Коронованный, второй сиятельный властелин Маджипуры, и поскольку его приемный отец Понтифик никогда не показывался простому люду, – может быть, истинное воплощение авторитета, который только и мог существовать на этой планете.

– Валентайн? – кричали вокруг. – Лорд Валентайн!

Его тезка рассматривал Коронованного с тем же вниманием, что и вырезанных в мраморе героев Маджипуры. В импозантности ему не откажешь – выше среднего роста, сильные плечи, крепкие руки, властное лицо. Кожа оливкового оттенка, черные волосы закрывают уши, подбородок окаймляет черная бородка.

В ответ на гром приветствий лорд Валентайн поворачивался то в одну то в другую сторону, слегка наклонял голову и поднимал руку в приветствии.

Платформа быстро проплыла мимо жонглеров, но в один из этих мгновений глаза Валентайна и лорда встретились. Возник молниеносный контакт – казалось, между ними проскочила искра – Коронованный улыбнулся… Вот где загадка: улыбки великих, их наряды таят в себе особую силу – Валентайн, как и все вокруг, был захвачен восторгом лицезрения Коронованного, был подавлен колдовством имперского могущества.

За эти мгновения он понял благоговение Шанамира и окружающей его толпы. Да, лорд Валентайн был всего лишь человеком, он вынужден время от времени опорожнять мочевой пузырь, ему нужно наполнять свое брюхо, спать ночью и просыпаться утром, зевать. В детстве он пачкал пеленки, кричал, плакал… Но вот он попал в высшие круги, поселился в Горном Замке, сын Леди Острова, он стал приемным сыном Понтифика Тивераса, как и его брат покойный Вориакс, он прожил большую часть жизни у подножия власти, а теперь на его плечи легла тяжесть управления всем колоссальным миром планеты, населенной миллиардами. Такая жизнь меняет человека, возвышает его над другими, окружает аурой святости и отчуждения. Эта аура коснулась и его, Валентайна, он не мог ее не ощутить.

Колесница скрылась из глаз, исчезла и аура, хотя где-то неподалеку лорд Валентайн продолжал улыбаться, протягивая руки к толпе, кивая кому-то. Сейчас его тезка почувствовал себя обманутым.

– Выходим, – услышал он рык Залзана Кавола, – нам пора на стадион.

Весь Пидруд собрался в этот день вдоль маршрута Коронованного, и пройти на стадион оказалось делом не трудным.

Уже через пятнадцать минут труппа жонглеров была в порту, а еще через десять подходила к стадиону. Здесь тоже собирались люди. Тысячи зевак давились на пристанях позади стадиона, чтобы еще раз увидеть Коронованного.

Скандары, выстроившись клином, врезались в толпу, Валентайн, Карабелла и Слит шли в кильватере.

Участники представления стягивались в отгороженной задней части стадиона, здесь уже толкались сотни артистов. Тут были гиганты гладиаторы с Кайвана, рядом с которыми даже скандары выглядели среднерослыми, труппы акробатов, еще раз испытывающих свои пирамиды, абсолютно нагая балетная труппа, три оркестра с престранными музыкальными инструментами, дрессировщики, удерживавшие на цепях огромных морских зверей, яростно грызущихся меж собой, всевозможные уроды и уродцы – мужчина весом в тысячу фунтов, женщина одиннадцати футов роста, тонкая, как бамбуковая палка, двухголовый урун, три близнеца лимена, соединенные меж собой полоской сине-серой плоти, кто-то, чье лицо было похоже на топор, а нижняя часть – на колесо, и много всяких других. Валентайна замутило от вида уродов, от запахов и звуков этого скопища. Обезумевшие писцы, украшенные муниципальными бляхами, старались выстроить всех хоть в какую-то колонну. Порядок церемонии был установлен – Залзан Кавол отдал писцу свои документы и получил номер, указывающий место их труппы в общем строю, но найти соседей по ряду было уже их заботой, и дело это оказалось непростым. Все в огороженном пространстве находились в непрерывном движении, найти чьи-то номера в нем было все равно, что навесить ярлыки на морские волны.

После долгой толкотни и расспросов место все-таки нашлось – между труппой акробатов и оркестром.

Когда все разместились, как было предусмотрено, парад на несколько часов замер. По рядам ходили разносчики, одаривая желающих кусочками жареного мяса и стаканчиками зеленого или золотого вина и не требуя платы за угощение. Но вино не освежало – от душного воздуха и испарения множества тел Валентайн почувствовал дурноту. Через час, думал он, мне придется жонглировать перед Коронованным. Жонглировать, Коронованный – как странно это звучит! Хорошо, что рядом Карабелла – веселая, несмотря ни на что жизнерадостная, неутомимая.

– Да избавит нас бог от подобного в будущем, – шепнула ему она.

Наконец у ворот стадиона началось какое-то движение – там словно отвернули кран, и первая порция артистов просочилась на стадион. Валентайн встал на цыпочки, но ничего толком не разглядел. Прошел еще почти час, когда волна движения докатилась до них. Теперь весь строй медленно поплыл вперед.