Текст книги "Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры"

Автор книги: Роберт Сильверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

– Мы еще не пропали, милорд, Что за город над нами?

– Верхний Морпин, город развлечений, где происходят игры.

– Думай об играх, которые будут здесь в следующем месяце, милорд, в честь твоего возвращения.

Валентайн кивнул.

– Да, – сказал он без тени иронии, – я буду думать об играх, о смехе, о вине, о цветах на деревьях, о птицах. Нельзя ли заставить этот фургон ехать быстрее, Делиамбер?

– Он плавучий, а не летающий. Наберись терпения. Замок уже близок.

– Еще несколько часов, – угрюмо сказал Валентайн.

Он старался сохранять душевное равновесие. Он вспоминал Валентайна – жонглера, простоватого парня, похороненного теперь где-то внутри него, который показывал только что выученные приемы, сводя себя до уровня руки и глаза. Держись в центре своей души, помни, что жизнь – игра, путешествия, короткие развлечения, что Коронованные могут тонуть в реке, что их могут сожрать морские драконы, высмеять в пантомиме метаморфы.

Ну и что? Довольно слабое утешение.

Это неудача одного человека, довольно тривиальная в глазах Божества, хотя этот человек и был королем. А здесь угроза миллиарду невинных людей и произведениям искусства – Горе, возможно, единственной во всем космосе.

Верхний Морпин поднимался справа сияющим плетением. Фантастический город игр, чудес и грез, город, сплетенный из золотой проволоки, как думал в детстве Валентайн, когда смотрел на чудесные здания Верхнего Морпина. Сейчас он взглянул на него и быстро отвернулся. До Замка осталось десять миль, сущий пустяк.

– Как называется эта дорога? – спросил Делиамбер.

– Большое Калинтанское Шоссе. Я тысячу раз проезжал по нему в город развлечений и обратно. Поля, его окружающие, засеяны таким образом, что в любой день года здесь что-нибудь да цветет и всегда в приятном сочетании красок. А сейчас, видишь, все цветы свернулись и поникли.

– Их можно будет высадить снова, если холод их погубит. Но пока еще этого не случилось. Эти растения не так нежны, как ты думаешь.

– Я как будто собственной кожей чувствую, как им холодно.

Теперь они были на вершине Горы, так высоко над равнинами Альханроеля, как будто достигли другой планеты.

Все здесь заканчивалось фантастическим взлетом островерхих пиков и утесов.

Вершина целилась в звезды как бы сотнями копий, и среди этих изящных каменных шпилей поднимался высочайший круглый бугор, где лорд Стиамот устроил свою имперскую резиденцию восемь тысяч лет назад в честь победы над метаморфами, и с тех пор каждый Коронованный отмечал свое правление добавочными залами, пристройками, зубчатыми стенами и парапетами. Замок раскинулся на тысячи акров, это был город в себе, лабиринт более запутанный, чем берлоги Понтифика.

Совсем стемнело. Холодные безжалостные звезды горели над головой.

– Наверное воздух уходит, – прошептал Валентайн, – и скоро придет смерть.

– Это просто ночь, а не бедствие, – ответил Делиамбер. – Мы ехали весь день, и ты не заметил, как прошло время.

– А воздух?

– Он становится более холодным и разреженным, но он еще не ушел.

– Время еще есть?

– Есть…

Они проехали последний поворот. Валентайн хорошо его помнил: поворот шоссе взлетал резкой дугой вокруг Горы, и ошеломленный путешественник впервые видел перед собой Замок.

Валентайн еще не видел Делиамбера таким изумленным.

– Что это за здания, Валентайн? – тихо спросил колдун.

– Это Замок.

Да, это был Замок лорда Молибора, Замок лорда Вориакса, Замок лорда Валентайна. Ниоткуда нельзя было увидеть его весь целиком или хотя бы сколько-нибудь значительную его часть, но отсюда был виден достаточно внушительный сегмент Замка, громадная каменная и кирпичная кладка, поднимавшаяся уровень за уровнем, лабиринт за лабиринтом, вившийся кругами и блиставший миллионами огней.

Страх у Валентайна пропал. Лорд Валентайн мог не печалиться о Замке лорда Валентайна. Теперь он дома, и какая бы рана ни была нанесена, она скоро будет залечена.

Калинтанское шоссе заканчивалось площадью рядом с южным крылом Замка. Она представляла собой огромное открытое пространство, вымощенное кусочками зеленого фарфора с золотой горящей звездой в центре. Валентайн вышел из фургона и собрал своих офицеров. Дул пронзительный холодный ветер.

– Здесь у ворот есть стража? – спросила Карабелла, – нам придется вести осаду?

Валентайн улыбнулся и покачал головой.

– Стражи нет. Кто и когда вторгался в Замок Коронованного! Мы просто проедем под этой аркой. Но внутри мы снова можем встретиться с вражескими отрядами.

– Стража Замка в моем подчинении, – сказал Илидат, – предоставьте ее мне.

– Хорошо. Держитесь вместе, уповайте на Божество, а утром отпразднуем победу!

– Да здравствует лорд Валентайн! – закричал Слит, а за ним все остальные.

Валентайн поднял руки в знак признательности и для восстановления тишины.

– Праздновать будем завтра, а сегодня дадим бой, и, я надеюсь, последний!

Какое странное ощущение – вновь пройти под Аркой и увидеть перед собой Замок во всей его причудливой пышности.

Мальчиком он играл на этих бульварах и улицах, носился по бесконечному лабиринту его проходов и коридоров, благоговейно взирал на стены и башни, ограды и своды. Юношей на службе у своего брата лорда Вориакса жил в Замке в Пенитор Корт, где была резиденция высоких официальных лиц, и не раз гулял по парапету лорда Осиера, любуясь видом Верхних Городов. Коронованным он занимал самые внутренние зоны Замка. Он с наслаждением прикасался к древним камням Башни лорда Стиамота, проходил через тронный зал лорда Конфалума, изучал звезды в Обсерватории лорда Кинникена и размышлял о том, что он сам сделает в Замке в последующие годы. И вот теперь он снова здесь и только сейчас осознает, как любит это место – не за то, что оно было символом власти и имперского величия, а главным образом потому, что это была ткань веков, живая, дышащая ткань истории.

– Замок наш! – радостно вскричал Илидат.

Армия Валентайна вошла в неохраняемые ворота.

Но, думал Валентайн, на Гору движется смерть и все жители умрут через несколько часов.

Слишком много времени прошло с тех пор, как атмосфера начала меняться.

Усиливающийся холод, тяжело легший на Гору Замка, нигде не был так заметен, как в самом Замке. Его обитатели, уже ошеломленные и испуганные событиями гражданской войны, стояли, как восковые фигуры, в то время как отряды Валентайна прорывались в Замок. Некоторые, более практичные или сообразительные, кричали:

– Да здравствует лорд Валентайн!

Основная же масса при виде золотоволосого незнакомца вела себя так, словно уже начала замерзать.

Отряды атакующих быстро и точно двигались к указанным Валентайном целям.

Герцог Хайтлог и его воины хлынули по периметру Замка, чтобы нейтрализовать любую враждебную силу. Эйзенхарт и шесть отрядов жителей долин стали закрывать многочисленные ворота Замка, чтобы никто из приверженцев узурпатора не смог ускользнуть. Слит и Карабелла со своими отрядами пошли наверх к имперским холлам внутреннего сектора, чтобы захватить выставленные правительством посты. Сам Валентайн с Илидатом и Ирманаром и их объединенными силами спустился по спиральному мощеному проходу к подземелью, где находились погодные машины. Остальные отряды под командой Насимонта, Залзана Кавола, Шанамира, Лизамоны и Гарцвела рассыпались по всему Замку в поисках Доминина Баржазида, который мог скрываться в любой из тысяч комнат.

В конце мощеного спуска Валентайн остановился, потому что плавучие повозки не могли двигаться дальше, и быстро пошел пешком. Нос, губы и уши немели от холода, сердце сильно билось, легкие отказывались работать в разреженном воздухе.

Подземелье было почти незнакомо ему, он был здесь всего раз или два, и то очень давно, но Илидат, похоже, знал дорогу.

Они шли по коридорам, по бесконечным пролетам широкой каменной лестницы к высокой арке, точками мерцавшей вдали. Воздух заметно охлаждался, неестественная ночь плотно охватывала Гору.

Перед ними оказалась громадная деревянная дверь, обитая толстыми металлическими полосами.

– Выломать! – приказал Валентайн. – Прожечь, если нужно!

– Подожди, милорд, – прозвучал тихий, дрожащий голос.

Валентайн быстро обернулся. Из прохода в стене вышел древний гайрог и неуверенным шагом подошел.

– Хранитель погодных машин, – пробормотал Илидат.

Гайрог выглядел почти мертвым.

Он растерянно переводил взгляд с Илидата на Ирманара, с Ирманара на Валентайна, а затем упал к ногам Валентайна.

– Милорд, лорд Валентайн, спаси нас! Машины выключены?

– Ты можешь открыть дверь?

– Да, милорд. Контрольный пост в этом проходе, но внутри командуют отряды, они выкинули меня. Что они сделали там, милорд? Что с нами будет?

Валентайн поднял трясущегося гайрога.

– Открой дверь.

– Слушаюсь, милорд. Минутку…

Скорее вечность, – подумал Валентайн.

Послышался устрашающий звук подземного механизма, и тяжелый деревянный барьер со скрипом и стоном начал отходить в сторону.

Валентайн хотел первым ворваться в проем, но Илидат грубо схватил его за руку и оттащил назад. Валентайн хлопнул по дрожащей руке, славно это было надоедливое насекомое, но Илидат держал его крепко.

– Нет, милорд, – резко сказал он.

– Пусти, Илидат.

– Даже ценой моей головы, Валентайн, я не пущу тебя туда. Отойди в сторону.

Валентайн оглянулся на Ирманара, но не нашел поддержки.

– Гора замерзает, милорд, а ты задерживаешь нас, – сказал Ирманар.

– Я не позволю…

– Отойди! – приказал Илидат.

– Я Коронованный!

– А я отвечаю за твою безопасность. Не обижайся, милорд, но внутри вражеские солдаты, отчаянный народ, защищающий последний оплот власти узурпатора. Заметит тебя какой-нибудь снайпер, и вся наша борьба окажется напрасной, Отойдешь сам, Валентайн, или я должен совершить кощунство и грубо оттащить тебя с дороги?

Валентайн раздраженно уступил, сердито следя, как Илидат и отряд копьеносцев прошли мимо него внутрь. Почти сразу же послышались звуки сражения: крики, энергоразряды, стоны. Хотя люди Ирманара караулили Валентайна, он раз десять пытался ворваться в подземелье, но они держались стойко. Затем явился посланец от Илидата и сообщил, что первое сопротивление сломлено, что они идут вглубь, что там баррикады, ловушки, засады вражеских солдат через каждую сотню ярдов. Валентайн сжимал кулаки. Как это ужасно – быть слишком священным и не иметь возможности рисковать самому, пока вокруг кипит война за его трон! Он решил войти внутрь – пусть Илидат отвяжется.

– Милорд!

К нему бежал задыхающийся посланец с другого конца коридора.

– В чем дело? – спросил Валентайн.

– Меня послал герцог Насимонт. Мы нашли Доминина Баржазида. Он забаррикадировался в Обсерватории. Герцог просит тебя прийти быстрее.

Валентайн кивнул. Это было лучше, чем стоять без дела. Он сказал первому посланцу:

– Скажи Илидату, что я пошел наверх. Даю ему разрешение добраться до погодных машин любым способом, какой он найдет лучшим.

Едва Валентайн двинулся по проходу, как появился помощник Гарцвела и сказал, что узурпатор в Пинтор Корте, а еще через несколько минут поступило известие от Лизамоны, что она преследует Доминина по спиральному проходу, который ведет к отражающему бассейну лорда Симинейва.

В главном холле Валентайн нашел Делиамбера, зачарованно следившего за действиями военных.

Рассказав уруну о противоречивых рапортах, Валентайн спросил:

– Может он находится сразу в трех местах?

– Скорее всего нет, – ответил колдун, – если только он не един в трех лицах, в чем я сомневаюсь. Но я чувствую его присутствие, темное и сильное.

– В каком именно месте?

– Трудно сказать. Его враждебная жизненная сила такова, что отражается от любого камня Замка, и это сбивает меня с толку. Но теперь, мне кажется, я больше не боюсь.

– Лорд Валентайн!

Появился новый посланец. У него было знакомое лицо: густые сросшиеся брови, легкая доверчивая улыбка. Это был Тунигорн, второй ближайший друг детства Валентайна, теперь один из главных министров королевства. Он смотрел на незнакомца проницательным взглядом, как бы пытаясь разглядеть за странной внешностью настоящего Валентайна. Рядом с ним был Шанамир.

– Тунигорн! – воскликнул Валентайн.

– Милорд, Илидат сказал мне, что ты изменился, но я не думал…

– Я кажусь тебе чужим с этим лицом?

Тунигорн улыбнулся.

– Привыкнем, милорд. Но это потом. Я принес хорошие новости.

– Увидеть тебя снова – уже хорошая новость.

– У меня есть получше. Предателя нашли.

– За последние полчаса и слышал об этом уже три раза, причем назывались три разных места.

– Насчет тех рапортов ничего не знаю, но я утверждаю, что его нашли.

– Где?

– Он забаррикадировался во внутренних комнатах. Последним его видел слуга, старый, до конца преданный Канзимар. Он увидел, как тот трясется и в ужасе бормочет что-то невнятное, и понял, наконец, что перед ним не Коронованный. Изменник запер все помещения, от тронного зала до гардеробных, и сидит там один.

– Да, это действительно хорошие новости!

Валентайн обернулся к Делиамберу.

– Можешь подтвердить это колдовством?

Делиамбер пошевелил щупальцами.

– Я чувствую злобное, ожесточенное присутствие в том величественном здании.

– Имперские комнаты, – сказал Валентайн.

Он обернулся к Шанамиру.

– Пошли известие Слиту, Карабелле, Залзану Каволу и Лизамоне. Я хочу, чтобы они были со мной, когда мы пойдем туда.

– Слушаю, милорд.

Глаза мальчика заблестели.

– Кто эти люди которых ты назвал? – спросил Тунигорн.

– Друзья по странствиям, друг. За время моей ссылки они стали мне очень близки.

– Тогда они будут близки и мне, милорд. Кто бы они ни были, я буду любить их, раз ты их любишь.

Тунигорн плотнее запахнул плащ.

– Что за холод! Когда он кончится? Илидат сказал, что погодные машины…

– Да.

– Их можно восстановить?

– Илидат там. Кто знает, какой ущерб нанес им Баржазид? Будем надеяться на Илидата.

Валентайн взглянул на возвышающийся перед ним внутренний дворец и прищурился, как бы стараясь рассмотреть сквозь благородные каменные стены бессовестное испуганное существо, спрятавшееся за ними.

– Этот холод удручает меня, Тунигорн. Спасение теперь в руках Божества и Илидата. Пошли посмотрим, нельзя ли выкурить это насекомое из его щели.

Момент финальной встречи с Доминином Баржазидом был уже близок. Валентайн быстро шел по хорошо знакомым феноменальным комнатам.

Вот сводчатая постройка, архив лорда Престимиона, где этот великий Коронованный устроил музей истории Маджипуры.

Валентайн улыбнулся, представив свои жонглерские дубинки рядом с мечом лорда Стиамота и осыпанным драгоценностями плащом лорда Конфалума. Вот поднимается в головокружительном взлете стройная, кажущаяся хрупкой сторожевая башня лорда Ариока – поистине странная конструкция, указывающая, пожалуй, на значительные странности, проявленные Ариоком на пути к Понтификату. Там двойной атриум с бассейном в центре – часовня лорда Кинникена, примыкающая к прекрасному белокафельному залу, это была резиденция Леди, когда она посещала своего сына. А вот стеклянная крыша оранжереи лорда Конфалума, этого обожающего помпу монарха, помещение, где собраны нежные растения со всей Маджипуры. Валентайн молил судьбу, чтобы растения пережили эту ночь зимнего холода, потому он мечтал в скором времени побывать здесь снова и полюбоваться чудесами природы, которые ему довелось увидеть в лесах Зимроеля и на побережье Стойенцара.

Они шли через бесконечный лабиринт коридоров, лестниц, галерей, туннелей, все дальше и дальше…

– Мы умрем не от холода, а от старости, пока доберемся до Баржазида! – проворчал Валентайн.

– Теперь уже скоро, милорд, – сказал Шанамир.

– Не так скоро, как бы хотелось.

– Как ты его накажешь, милорд?

Валентайн посмотрел на мальчика.

– Наказать? Какое наказание может быть за то, что он сделал? Посадить на три дня на хлеб и воду? Можно ли наказать Стейч за то, что он выбросил нас на камни?

Шанамир оторопел.

– Совсем не наказывать?

– В твоем понимании наказания – нет!

– Убить, чтобы впредь не делал зла?

– Тоже нет, – сказал Валентайн. – Но прежде найдем, а уж потом подумаем, что с ним делать.

Через полчаса Валентайн стоял перед сердцем Замка – огороженными стеной имперскими комнатами, не самыми древними, но наиболее священными. У ранних Коронованных здесь были правительственные залы, но потом их заменили более богатыми и пышными помещениями великих правителей последнего тысячелетия и устроили тут в стороне от других запутанных лабиринтов Замка. Самые высокие государственные церемонии проводились в этих роскошных помещениях с высокими сводами, и вот теперь одно-единственное презренное существо затаилось за древними массивными дверями с огромными тяжелыми резными болтами.

– Ядовитый газ, – сказала Лизамона. – Пустить через стены одну канистру и покончить с ним.

– Да! – горячо поддержал ее Залзан Кавол. – Пропустить через трещины тонкую трубочку, и газ, каким в Пилиплоке убивают рыбу, сделает свое дело.

– Нет, – сказал Валентайн, – мы возьмем его живым.

– А как, милорд? – спросила Карабелла.

– Можно выломать двери, – прогудел Залзан Кавол.

– Ломать двери лорда Престимиона, сооружавшиеся тридцать лет, чтобы вытащить мошенника из укрытия? – спросил Тунигорн. – Милорд, затея с ядом, по-моему, лучше. Нам нельзя терять время.

– Мы не можем действовать, как варвары. Никаких отравлений я не позволю.

Валентайн взял руки Карабеллы и Слита и поднял их.

– Вы жонглеры с гибкими умелыми пальцами, и ты тоже, Залзан Кавол. Не воспользоваться ли вам этими пальцами для других целей?

– Открыть замки, милорд? – спросил Слит.

– Вроде того. В этих комнатах множество выходов. Может, не все они с засовами. Отправляйтесь и поищите путь в обход барьеров, а я пока попробую другой способ.

Он подошел к гигантской золоченой двери, на каждом квадратном дюйме которой были вырезаны рельефные сцены правления лорда Престимиона и его прославленного предшественника лорда Конфалума, и положил руки на тяжелые бронзовые ручки, как бы намереваясь открыть дверь одним крепким поворотом.

Он стоял так довольно долго, отключившись от напряжения вокруг. Он попытался войти в спокойное место в центре своей души, но встретил мощное сопротивление.

Его мозг вдруг наполнился бившей через край ненавистью к Доминину Баржазиду.

За этой громадной дверью находился человек, скинувший Валентайна с трона, обрекший его на странствия, правивший его именем, и, что хуже всего, совершенно чудовищно и непростительно – собравшийся уничтожить миллиард невинных, ни о чем не подозревающих граждан, когда планы его сорвались.

За это Валентайн ненавидел Доминина Баржазида и за это стремился уничтожить его.

Пока он стоял, вцепившись в ручки двери, в его мозгу возникли образы жестокого насилия. Он видел Доминина Баржазида, истекающего кровью и вопящего так, что слышно в Пидруде. Он видел Доминина Баржазида, прибитого к дереву оперенными стрелами. Он видел Доминина Баржазида, падающего под градом камней.

Он видел…

Валентайн дрожал от силы собственной ярости. Но никто в цивилизованном обществе не сдирает заживо кожу с врага, никто не оборачивает свою злобу в насилие – даже над Доминином Баржазидом.

Как, думал Валентайн, я смогу управлять миром, если не могу справиться с собственными эмоциями? Он знал, что пока в его душе кипит эта злоба, он так же не способен править миром, как и сам Доминин Баржазид! Нужно бороться с этими чувствами. Пульсация Крови в висках, дикая жажда мести – все это должно уйти, прежде чем он сделает хоть одно движение к Доминину Баржазиду.

Валентайн боролся с собой. Он расслабил сжатые мышцы, глубоко вдохнул холодный воздух, и постепенно напряжение ушло. Он нашел то место в своей душе, куда так неожиданно вошла горячая жажда мести, и прочистил его. Вот теперь он мог двинуться в спокойное место в центре своей души и задержаться в нем, почувствовав, что в Замке только двое – он и Доминин Баржазид, и дверь – единственный барьер между ними.

Овладеть собой – самая первая победа, остальное еще впереди.

Он воззвал к власти серебряного обруча Леди, вошел в транс и послал силу своего духа врагу.

Валентайн не стал посылать сон мести и кары: это было бы слишком откровенно, слишком дешево, слишком легко. Он отправил нежный сон любви и дружбы, и печали о том, что случилось. Такое послание могло только удивить Доминина Баржазида. Валентайн показал ему головокружительно-прекрасный город развлечений Верхний Морпин и их обоих, идущих рядом по улице Облаков, дружески разговаривающих, улыбающихся, спорящих о различиях между ними, пытающихся сгладить расхождения и опасения.

Это был рискованный путь. Он сулил Валентайну насмешки и презрение, если Доминин не поймет его мотивов. Но действовать на него угрозами и яростью было безнадежно. Может быть, удастся воздействовать на него благожелательностью.

Такое послание требовало больших запасов духа, поскольку наивно было предполагать, что Доминина Баржазида можно обольстить ложью, и если бы любовь Валентайна не была искренней и это не чувствовалось бы, послание было бы просто глупым.

Валентайн не знал, сможет ли он найти в себе любовь к человеку, сделавшему столько зла, однако же отыскал ее и послал… Затем взялся за ручки двери, восстановил силы и стал ждать какого-либо знака изнутри.

Неожиданно пришло послание: мощный взрыв ментальной энергии, пугающий, яростный, вылетел из имперских комнат, подобно горячему сувраельскому ветру Валентайн почувствовал опаляющий взрыв глумливого отказа Доминина Баржазида. Баржазид не нуждался ни в любви, ни в дружбе. Он послал недоверие, ненависть, злобу, презрение, воинственность, декларацию войны.

Удар-был весьма интенсивным. Валентайн даже удивился, что Баржазид способен на послания. Наверняка тут действовала какая-то машина его отца, какое-то колдовство Короля Снов. Валентайн ожидал чего-то в таком роде.

Но это было уже неважно. Валентайн твердо держался перед иссушающим потоком энергии, посланной ему Доминином Баржазидом.

Затем он отправил второе послание, настолько мягкое и искреннее, насколько послание Доминина было грубым и враждебным. Он послал сон прощения, полного забвения. Он показал Доминину Баржазиду гавань, флотилию сувраельских кораблей, ожидающих его возвращения в земли его отца, большой парад, когда Валентайн и Доминин ехали вместе в колеснице в порт для церемонии отплытия, стояли на набережной, смеялись, прощались – два добрых врага, имевших полную власть и теперь расстававшихся по-хорошему.

В ответ пришел сон смерти, уничтожения, ненависти, отвращения.

Валентайн медленно потряс головой, стараясь очистить ее от лившейся на него ядовитой грязи. В третий раз собрав силы, он стал готовить послание врагу. Он не хотел опускаться до уровня Баржазида и все еще надеялся победить его теплом и добротой, хотя любой сказал бы, что глупо даже пытаться. Валентайн закрыл глаза и сосредоточился на серебряном обруче.

– Милорд!

Женский голос пробился сквозь сосредоточенность Валентайна, как раз когда он входил в транс.

Вмешательство было резким и болезненным. Валентайн повернулся с не свойственной ему злостью. Он был так потрясен неожиданностью, что не сразу узнал голос Карабеллы. Она испуганно попятилась.

– Милорд, – слабо произнесла она. – Я не знала…

Он овладел собой.

– В чем дело?

– Мы нашли способ открыть дверь.

Валентайн закрыл глаза. Тело его облегченно расслабилось. Он привлек к себе Карабеллу и сказал:

– Веди меня туда.

Карабелла повела его по коридорам в древних драпировках и толстых коврах.

Она шла уверенно, что его удивило, потому что она никогда не бывала здесь.

Они пришли к той части имперских комнат, которую Валентайн не помнил – к служебному входу где-то за тронным залом, маленькому, скромному помещению. Слит, стоя на плечах Залзана Кавола, по пояс влез во фрамугу и производил какие-то манипуляции на внутренней стороне двери.

Карабелла сказала:

– Мы открыли таким образом три двери, это четвертая. Еще минуту…

Слит вытащил голову и оглянулся, пыльный, ухмыляющийся, явно довольный собой.

– Открыто, милорд!

– Вот это здорово!

– Мы войдем и схватим его, – сказал Залзан Кавол. – Где ты будешь ждать его, милорд?

– Нет, – сказал Валентайн. – Туда войду я один.

– Ты, милорд? – недоверчиво спросил Залзан Кавол.

– Один? – спросила Карабелла.

Слит, явно оскорбленный, закричал:

– Милорд, я не позволю…

Он умолк, испугавшись своих слов.

Валентайн мягко сказал:

– Не бойтесь за меня. Мне предстоит действовать самому, без чьей-либо помощи. Отойдите назад. Я приказываю не входить, пока не позову.

Они смущенно переглянулись. Карабелла начала что-то говорить, но замолчала. Залзан Кавол рыкнул и беспомощно развел всеми четырьмя руками. Валентайн толкнул дверь, вошел в какой-то вестибюль, видимо, кухонный проход, едва ли знакомый Коронованному. Он осторожно прошел через него и очутился в зале, обитом парчей – комнате для одевания. Позади была часовня Деккерета, а дальше судейский зал лорда Престимиона, громадная сводчатая комната с великолепными окнами матового стекла и канделябрами работы лучших мастеров Ни-мои. За ним следовал Тронный зал с громадным троном Конфалума. Где-то в этих апартаментах Валентайну предстояло найти Доминина Баржазида.

Комната для одевания была пуста и выглядела так, словно ею давно не пользовались. Валентайн прошел под каменной аркой в часовню Деккерета, никого там не увидел и двинулся дальше по короткому изогнутому коридору с ярким зеленым с золотом мозаичным орнаментом к судейскому залу. Глубоко вздохнув, он открыл дверь.

Сначала он подумал, что громадное помещение пусто. Из больших канделябров горел только один и то в дальнем конце, тускло освещая зал. Валентайн посмотрел направо и налево, на ряды деревянных полированных скамей, на занавешенные альковы, скрывавшие принцев и герцогов, пока над ними вершился суд, на высокий трон Коронованного.

Он увидел фигуру в имперской одежде, стоявшую в тени стола советника у подножия трона.

Из всех странностей, случившихся с ним во время ссылки, самым странным было стоять меньше чем в сотне футов от человека с бывшим его, Валентайна, лицом. До этого Валентайн однажды видел поддельного Коронованного – во время фестиваля в Пидруде, он чувствовал тогда, сам не зная почему, что взгляд Коронованного пачкает его и отнимает у него энергию, но это было до того, как Валентайн снова обрел память. Теперь он видел в слабом свете высокого сильного чернобородого мужчину с жестокими глазами, одетого как принц и вовсе не испуганного, бормочущего в страхе, а встречающего его с холодной спокойной угрозой.

Неужели и я так выглядел раньше, – подумал Валентайн. – Таким равнодушным, ледяным, недоступным? Потом он подумал, что за то время, пока Доминин Баржазид владел его телом, черная душа узурпатора проступила на его лице и исказила черты Коронованного выражением болезненной ненависти.

Валентайн начал привыкать к своему добродушному, жизнерадостному новому лицу и теперь, глядя на свое бывшее лицо, не испытывал желания получить его обратно.

– Я сделал тебя красивым, верно? – сказал Баржазид.

– А себя куда меньше, – сердечно ответил Валентайн. – Зачем ты хмуришься, Доминин? Этому лицу больше подходит улыбка.

– Ты слишком много улыбался, Валентайн. Ты был слишком уступчивым, слишком мягким, слишком бесхитростным, чтобы править.

– Значит, ты так обо мне думал?

– Не только я, но и многие другие. Как я понимаю, ты стал бродячим жонглером.

– Мне нужно было ремесло, раз ты отнял мою прежнюю жизнь. Жонглирование мне понравилось.

– Неудивительно.

Голос Доминина Баржазида гулко раздавался в пустом зале.

– Ты всегда умел развлекать других. Советую тебе вернуться к жонглированию, Валентайн. Печать и власть – мои.

– Печати твои, но власть – нет. Твоя стража сбежала от тебя. Замок тебе уже не подчиняется. Сдавайся добровольно, Доминин, и мы возвратим тебя в земли твоего отца.

– А как насчет погодных машин, Валентайн?

– Они снова включены.

– Вранье! Глупое вранье!

Доминин Баржазид быстро повернулся и распахнул высокое окно. Порыв холодного воздуха ворвался так внезапно, что Валентайн на другом конце зала почувствовал его почти сразу.

– Машины охраняются моими самыми верными людьми, не твоими, а моими, привезенными из Сувраеля. Они будут охранять машины до тех пор, пока я не прикажу включить их, и если вся Гора Замка почернеет и погибнет, не дождавшись этого приказа, пусть так и будет. Ты хочешь этого?

– Этого не будет.

– Это будет, – сказал Баржазид, – если ты останешься в Замке. Уходи. Я дарую тебе безопасный спуск с Горы и бесплатный переезд в Зимроель. Жонглируй в западных городах, как в прошлом году, и забудь глупости насчет трона. Я лорд Валентайн Коронованный.

– Доминин…

– Мое имя – лорд Валентайн. А ты – бродячий жонглер из Зимроеля. Иди и займись своим ремеслом.

– Звучит заманчиво, Доминин, – беспечно ответил Валентайн. – Мне нравилось выступать, нравилось больше всего, что я делал в жизни. Но судьбе угодно, чтобы я нес бремя правления, вопреки моим личным желаниям. Пойдем.

Он сделал шаг к Баржазиду, затем второй, третий.

– Пойдем отсюда. Я дам знать рыцарям Замка, что мятеж окончен, и планета возвращается на круги своя.

– Не подходи!

– Я не хочу вредить тебе, Доминин. В каком-то смысле я даже благодарен тебе за свой исключительный опыт, за все, что никогда не случилось бы со мной, если бы…

– Назад! Ни шагу дальше!

Валентайн продолжал идти вперед.

– Я благодарен тебе также за то, что ты избавил меня от досадной хромоты, которая лишала меня некоторых развлечений.

– Ни шагу!

Теперь их разделяло не более десяти футов. Рядом с Доминином Баржазидом стоял стол с принадлежностями судейского зала: три тяжелых бронзовых подсвечника, имперская держава и скипетр. Баржазид с яростным криком схватил обеими руками подсвечник и швырнул его Валентайну в голову. Валентайн проворно отскочил и точным движением руки поймал на лету тяжелый предмет. Баржазид швырнул второй подсвечник. Валентайн поймал и его.

– Давай еще один, – сказал он. – Я покажу тебе, как жонглируют.

Лицо Баржазида исказилось, он задыхался и шипел от злости. В Валентайна полетел третий подсвечник. Первые два уже легко кружились в воздухе, перелетая из одной руки Валентайна в другую, для него не составляло труда схватить на лету третий и пустить его следом за другими в воздух. Он весело жонглировал сияющим каскадом перед собой, смеялся, подбрасывая подсвечники все выше. Как приятно было снова жонглировать, вернуться к старым навыкам, занять глаза и руки.

– Смотри, – сказал он. – Вот так. Мы можем научить тебя, Доминин. Только научись расслабляться. Ну, брось мне еще и скипетр, и державу тоже. Я могу работать пятью предметами, а может, и не только…

Жонглируя, он шел к Баржазиду, а тот пятился, широко раскрыв глаза и капая слюной на бороду.