Текст книги "Запятнанный Кубок (ЛП)"

Автор книги: Роберт Беннетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 41

| | |

КОГДА НАСТУПИЛ ВЕЧЕР, мы собрались на пощади Трифекты, расположенной между башнями Легиона, Инженеров и ныне закрытой башней Юдекса. Там развели костер – сооружение на четырех ножках с витиеватой плетеной крышей. В центре лежали штабеля черного дерева, пропитанного маслом, а на верхушках штабелей покоились четыре деревянные фигурки, выкрашенные в черный, фиолетовый, красный и синий цвета – символический погребальный костер для каждого из иялетов, потерявших офицеров.

Когда солнце село, святые люди имперских культов зажгли свои кадила и окунули погребальный костер в священный дым, воспевая Ханум, поход к морю, возведение стен и Империю, которая ожидала нас по ту сторону этой жизни. Когда они закончили, вперед вышел легионер, помогая себе костылем, зажег факел и положил его у подножия погребального костра, и, когда пламя разгорелось, я стоял среди плачущей толпы и говорил спасибо офицерам, павшим в эти мрачные дни, – как тем, кто был убит во время войны, так и тем, кого убил твич, в этом городе, который мы считали цивилизованным.

Толпа разошлась, но я остался, мои мысли были черны и затуманены всеми страданиями, свидетелем которых я был, воспоминаниями, которые никогда не изгладятся из моей души. Затем я увидел, что стою не один: на краю погребального костра стояла массивная фигура капитана Мильджина, смотревшего на мерцающее пламя.

Я приблизился и встал рядом с ним. Жар здесь был таким сильным, что я почувствовал, как волосы на моем лице скручиваются. На лице капитана было отстраненное, торжественное выражение, и долгое время он не замечал меня. Затем он внимательно посмотрел на меня, словно удивленный, что я здесь, и в его глазах промелькнуло безумие.

– О, – сказал он. – Кол.

– Добрый вечер, сэр, – сказал я и поклонился.

Он не ответил, но продолжал смотреть в огонь. Повисло долгое молчание.

– Как у вас дела, сэр? – спросил я. Абсурдный вопрос, но это было все, что я смог придумать.

– Скажи мне... – сказал он.

– Да, сэр?

– Ты был там, в комнате, когда она разоблачала Ухада?

Я поколебался, затем кивнул. Я не сказал ему, что это я связал иммуниса и сопроводил его в камеру.

Мильджин еще мгновение смотрел в огонь.

– И... ты когда-нибудь его подозревал? – спросил он. Его голос был ужасно хриплым. – Ты когда-нибудь знал, что это он все это время плел нам такую чушь?

– Я не знал, сэр. Я понятия не имел. Я не думаю, что Ана действительно знала об этом, пока Нусис не была убита.

– Убита у меня на глазах, – сказал он. – В моем городе.

Прошло еще несколько долгих мгновений. Пепел кружился вокруг нас, как пыльца на весеннем ветру.

– Никто из нас не знал, – сказал я. – Вы не могли знать, с...

– Не надо, – резко сказал он. – Не беспокойся.

Я отвернулся, все еще окутанный жаром погребального костра, и придержал язык.

– Но… Я был прав в одном, – сказал он. – В наши дни Империя все меньше нуждается в мускулах и благородных воинах и все больше нуждается в заговорщиках и интриганах. Вроде твоей Аны. И тебя, возможно.

Я не знал, что на это сказать и промолчал.

– Ты скоро уезжаешь, Кол? – спросил он.

– Да, сэр. Думаю, через несколько дней.

Он кивнул.

– Тогда не окажешь ли старику услугу?

– Если смогу, сэр.

С ворчанием Мильджин отстегнул ножны и некоторое время разглядывал их. Затем он протянул их мне. «Ты возьмешь это с собой, когда уйдешь?» – спросил он.

Я уставился на ножны, на механическую рукоять, поблескивающую в угасающем свете костра.

– Я не останусь в Юдексе, Кол, – сказал Мильджин. – Это больше не мое место. Я вернусь в Легион, к тому, что знаю лучше всего. Стены, титаны, бомбарды и море.

– Сэр, я...

– Но, как я уже говорил, мечи бесполезны против левиафанов. Их лучше применять против тех, кто затрудняет борьбу с левиафанами. И этот сделает больше для Империи, если пойдет с тобой, куда бы ни привел тебя твой путь, Кол.

Я взял у него ножны, сбитый с толку. И снова я поразился их легкости, их коже, теплой от жара пламени. «Вы имеете в виду возвращение в Даретану, сэр?» – спросил я.

Мильджин, наконец, улыбнулся:

– Ха! Ты думаешь, что вернешься в Даретану, мальчик? Как странно.

Я спросил себя, что он имел в виду, но потом услышал голос:

– Ты в порядке!

Я оглянулся через плечо и увидел приближающегося легионера, опирающегося на костыль, его голова была освещена заходящим солнцем. Мне потребовалось мгновение, чтобы разглядеть на этом скрытом тенью лице скупую, искреннюю улыбку капитана Кефея Строви.

– Ты помнишь, как его открыть, Кол? – спросил Мильджин, стоявший рядом со мной.

Отвлекшись, я повернулся к нему и кивнул:

– Да, сэр. Но...

– Хорошо. – Он кивнул мне. – Удачи в твоих путешествиях, сигнум. Я желаю тебе больших почестей и больших успехов.

Затем он повернулся и зашагал прочь, направляясь из Трифекты на восток.

МЫ С КЕФЕЕМ прогуливались по улицам Талагрея, передвигаясь медленно, поскольку он опирался на костыль – сувенир, который он получил, когда стрелял из убийцы титанов.

– Упал с платформы, – смущенно сказал он. – Подвернул лодыжку. Медиккеры должны привести меня в порядок через день, но у них есть проблемы поважнее.

– Я видел это издалека, – сказал я. – Существо, приближающееся к пролому. Я видел это… У него было лицо? И, казалось, он пытался заговорить?

– Мы сдержали его, – хрипло сказал он. – И убили. Это все, что нужно сказать об этом.

Мы больше не говорили о том, чему стали свидетелями – он у стен, а я в городе. То, что мы увидели и сделали, теперь казалось слишком большим, чтобы выразить словами. Молчание было лучшим языком. И все же я рассказал ему обо всем, что только что сказал мне капитан Мильджин.

– Да... – печально сказал Кефей. – Должно быть, это нелегко – перейти из Легиона в Юдекс.

– Почему?

– Ну, в Легионе каждый сезон дождей ты знаешь, выиграл ты или проиграл. В то же время в Юдексе ты можешь выполнять все свои обязанности правильно и ловить каждую искалеченную душу, но, в конце концов, невозможно исправить то, что было сделано неправильно.

Я ничего не сказал на это. Я подумал об Ухаде и о том, как изменили его воспоминания о стольких несправедливостях. Я впервые задумался, не повлияли ли бы на меня мои собственные.

– Ты уходишь, – сказал он наконец. – Да?

– Я... я думаю, что да, – признался я. – Наше расследование завершено. А ты?

– Я останусь здесь. Моя семья попросила меня вернуться домой, но… Предстоит еще многое сделать. И я намерен делать это до тех пор, пока все не прекратится.

– «Точка опоры, на которой поворачивается остальная Империя», – процитировал я.

– Ха! Ты вспомнил.

Я посмотрел на него.

– О, конечно, – сказал он. – Полагаю, в этом нет ничего удивительного... Но. Здесь. У меня есть подарок для тебя, Диниос.

– О. Хорошо. Ты не...

Он протянул мне бумажный сверток. Мне не нужно было развязывать его, чтобы понять, что это: запах табака потек от бумаги в ту же секунду, как я ее сжал.

– Трубки! – сказал я, смеясь. – Трубочки из побег-соломы. Ты обанкротишься, подарив мне их.

– Нет. – Он улыбнулся мне. – Я просто надеюсь, что они такие же вкусные, как и та, которую мы разделили.

Я улыбнулся в ответ.

– Я не знаю, как они смогут. У той был особенный вкус.

Мы замолчали, глядя на восток. Возможно, это из-за внезапно нахлынувшего на меня груза воспоминаний, но я почувствовал слезы на глазах и попытался стереть их с лица.

– Я здесь проведу всего на несколько дней, – сказал я. – Кажется, что это так мало.

Он наклонился и поцеловал меня. От него пахло кожей, маслом и тонкими завитками листьев фретвайна.

– Это Талагрей, – сказал он. – Ни в чем нельзя быть уверенным.

Я взял его за руку, и мы вместе вернулись в город, чтобы найти как можно больше приятного за те несколько дней, что у нас были.

ГЛАВА 42

| | |

Я СМОТРЕЛ НАЗАД, на башни Талагрея, пока наш экипаж громыхал по дороге, а равнины и массивные морские стены медленно скрывались в утреннем тумане. Я считал оставшиеся месяцы сезона дождей и боролся со знанием, что всего через несколько месяцев наступит другой сезон.

– Выдержит ли это? – тихо спросил голос Аны.

Я повернулся к ней, она сидела с завязанными глазами на сиденье напротив меня, а ее руки были удобно сложены на коленях.

– Простите, мэм? – сказал я.

– Выдержит ли это – ты ведь об этом думаешь, да? – сказала она.

– Вы теперь читаете мысли, мэм?

– О, нет. Это очевидная мысль, которая может возникнуть у человека, покинувшего Талагрей – или приехавшего в него. Разрушатся ли все эти хитросплетения и сооружения, построенные на крови и тяжелом труде стольких людей и спланированные столькими блестящими умами… смогут ли они устоять перед лицом того, что грядет? – Она склонила голову набок, ухмыляясь. – Жаль, что я не могу читать твои мысли, Дин. Вместо этого я вынуждена задавать тебе глупые вопросы.

– Вы можете мучить меня всю оставшуюся поездку, мэм, – сказал я с кривой усмешкой. – Не стоит начинать раньше времени.

– Мм. Но мне хотелось бы задать тебе один конкретный вопрос.

– И какой?

– Я хотела бы спросить тебя, Дин, что такое Империя?

Я моргнул, когда экипаж подпрыгнул.

– Э-э... простите, мэм?

– В конце концов, я слышала твои отчеты, – сказала она. – Я заметила, что многие люди заявляли тебе, что Империя была тем или тем или функционировала таким-то образом… Странно, не правда ли? Возможно, это вызвано экзистенциальной природой кантона. Но мне любопытно, к каким выводам пришел ты. Что такое Империя, Дин? Можешь ли ты описать ее?

– Вы же не ждете, что я отвечу на этот вопрос, так, мэм?

– Я все еще твой командир. Я могла бы приказать тебе это сделать. Но это было бы довольно скучно.

Я подумал об этом.

– Ну... прежде чем я пришел сюда, мэм...

– Да?

– Я бы сказал вам, что Империя – это мощь, масса, сила и размах.

– А теперь?

– Теперь... теперь все кажется хрупким, несовершенным, импровизированным и... случайным, мэм. Неверный ветер может разнести все в пух и прах, если оставить это без присмотра.

– Верно. И я отчасти согласна. Но я всегда думала, что Империя была создана по образу и подобию того, с кем она должна сражаться.

– Это... титан, мэм?

– О, да. Потому что Империя огромна. Сложна. Часто громоздка и медленна. И во многих местах слаба. Огромный колосс, раскинувшийся по всем кантонам, в тени которого мы все живем... и все же он подвержен ранам, инфекциям, лихорадкам и плохим гуморам. Но самая странная ее особенность в том, что чем больше ее граждане чувствуют, что она разрушена, тем более разрушенной она становится на самом деле. Просто взгляни на Ухада. Как ты сказал, за ней нужно ухаживать. Потому что без этого ухода Империя рухнет. И все же довольно сложно ухаживать за чем-то изнутри, верно?

Я прищурился, глядя на нее:

– И... какова ваша роль в уходе за этим колоссом, мэм?

– О, я же говорила тебе, Дин, – сказала она, мечтательно улыбаясь. – Когда мы в последний раз катили по этой самой дороге. Именно обслуживающий персонал поддерживает Империю в рабочем состоянии. В конце концов, кто-то же должен выполнять недостойную работу, чтобы не дать рухнуть великим сооружениям нашей эпохи. Я просто выполняю техническое обслуживание, по-своему. И ты, конечно, умело помог мне в этом.

Некоторое время мы ехали в молчании.

Я сжал зубы, размышляя.

– Вы как-то сказали, мэм, что настанет время, когда вы расскажете мне много истин.

– Это так.

– Сейчас такое время?

– Сейчас? – Она прижала руку к стенке экипажа, чувствуя, как он содрогается. – Сейчас самое время рассказать несколько истин, если ты захочешь их услышать, Дин. Затем мы сможем решить, захочешь ли ты услышать больше.

– Вы не обычный расследователь Юдекса. Так?

– Это правда. Я действительно не обычный расследователь Юдекса.

– И то, что вы находились в Даретане, чтобы наблюдать за Хаза – часть какого-то гигантского заговора. Верно?

– Это тоже правда.

– И мне интересно, что вы теперь собираетесь делать в Даретане, мэм.

– О, я не собираюсь возвращаться в Даретану, Дин, – сказала она. – Офис Юдекса там будет закрыт. Это было очень подходящее место для ссылки, и оно послужило своей цели. Вместо этого экипаж сначала остановится в маленьком городке на границе кантона Тала. Там я обсужу события последних недель с консулатом, который ждет меня сейчас.

Я уставился на нее:

– Консулатом Юдекса? Он ждет вас?

– Уже целый день. Мне не терпится поговорить с ним. В конце концов, это была его идея – выдумать историю о моем изгнании.

– Подождите. А ваша помощница? Ее убил твич или она действительно жива? Или это была всего лишь история, которую вы придумали, чтобы обмануть Хаза?

– Ты ее не знаешь, – фыркнула Ана. – И это ее личное дело. Я не стану посвящать тебя в ее положение, Дин, каким бы способным и достойным восхищения ты ни был.

Я был ошеломлен, на мгновение. Мысль о том, что консулат – одно из гигантских нестареющих существ, вторых после самого императора в имперской иерархии, – теперь ждет Ану, была для меня непостижима.

– Что произойдет после того, как вы поговорите с консулатом, мэм? – медленно спросил я.

– Ну... он, скорее всего, даст мне новое задание, – сказала она. – Я расследователь, но служу в очень... специальном подразделении. Мне задают вопросы, которые либо деликатны, либо чрезвычайно сложны для понимания, либо и то, и другое вместе. Другими словами, я делаю то, что делают многие в великой и небесной Империи Ханум – поддерживаю ее работоспособность в надежде сохранить стены. Как только я поговорю с консулатом, я, подозреваю, приступлю к следующему заданию. Следующее преступление, следующее убийство, следующее предательство.

Я уставился в окно, наблюдая за проплывающими мимо пейзажами.

– И все же, прежде чем я уйду, – сказала она, – консулат, вероятно, захочет поговорить и с тобой, Дин.

Я промолчал.

– Мне все равно понадобится помощник расследователя, – сказала она. – И ты неплохо поработал в Талагрее. – Она на мгновение задумалась. – Конечно, можно было бы быть повеселее и улыбаться чуть чаще, но все равно, это хорошая работа. Я бы попросила тебя продолжать в том же духе, если хочешь.

Мой взгляд был прикован к пейзажам за окном. Мерцающая завеса джунглей снова окутала нас, и все погрузилось в темноту. Я подумал о маленькой грязной Даретане и о том, какие немногие возможности ждут меня там.

Я посмотрел на свои ботинки, теперь уже поношенные и покрытые пятнами от всех моих путешествий. Я подумал, что они выглядели не так уж плохо. Возможно, они выглядели бы еще лучше, если бы их носили чуть больше.

– Я кое-что купил вам, мэм, – сказал я. – Подарок.

– Действительно? – спросила она. – Почему?

Я протянул ей маленькую деревянную коробочку:

– После всего случившегося я почувствовал, что в долгу перед вами.

Она открыла коробочку и понюхала содержимое, затем села, ее тело трепетало от восторга.

– Настры! – восхищенно сказала она. – Прививки настроения! И они...

– Галлюциногенные, – сказал я. – Те, о которых вы всегда спрашиваете. Мне пришлось посетить очень сомнительный магазин в Талагрее, чтобы купить их. Только, пожалуйста, не употребляйте их сейчас, мэм. Подозреваю, что это сделало бы наше путешествие не таким приятным.

Она радостно захихикала.

– Да, да. Было бы неразумно приходить на беседу со своим боссом, когда настры еще не исчезли из черепа. Спасибо, Дин. Я это очень ценю.

Я устало улыбнулся.

– Возможно, это странный способ приступить к своим обязанностям в качестве вашего официального помощника – нарушить закон еще до начала работы.

Она убрала коробочку подальше.

– Так ли это? – Затем она улыбнулась своей ужасной хищной улыбкой: слишком много зубов, и все слишком белые. – Лично я нахожу, что это предвещает много хорошего.

Я надвинул свою соломенную конусообразную шляпу на глаза, лег на спину с мечом на боку, и начал дремать.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Посвящается моим маме и бабе,

которые были воротами к загадкам убийств

БЛАГОДАРНОСТИ

| | |

Я хотел бы поблагодарить моего редактора Джулиана Павиа за то, что он помог мне разобраться с этим простофилей. Какое-то время у меня была идея написать забавный детективный роман об убийстве, а потом я сел и написал нечто, что совершенно не походило на детективный роман об убийстве, и Джулиан помог мне это осознать. Затем мне пришлось пройти через довольно бурный процесс – выбросить все это в мусорное ведро и начать все сначала. Это странный психологический танец, но необходимый – лучше выбросить слова, которые ты не хотел написать, чем сохранить их, даже если их количество очень велико, – и я ценю его за то, что он это выдержал.

Я также хотел бы поблагодарить свою семью, как я часто делаю в своих книгах, но особенно за эту. Я думаю, что написание детективов об убийствах – это в значительной степени логистический процесс, обеспечивающий соблюдение сроков и попадание нужных улик в нужное место в нужное время. По сути, ты становишься Джеффом Безосом, убивая парней, которых ты только что придумал. В любой момент это занимает довольно много мозгового пространства, поэтому я хотел бы извиниться перед своей семьей за то, что задаю очень глупые вопросы, такие как «Кто из детей сегодня играет в футбол?» или «В какую поездку мы собираемся?» или даже «Сколько лет мне исполнится в этом году?» Я хотел бы еще раз извиниться, потому что на самом деле мне очень понравилось писать эту книгу, и я планирую написать еще несколько детективов об убийствах, так что, вероятно, я и дальше буду вести себя как очень глупый человек. Эти простофили – крепкие орешки.

Я также хотел бы поблагодарить свою маму за то, что она подарила мне книги про Ниро Вульфа, которые так вдохновили меня на Ану, хотя в конце концов я решил, что она больше похожа на Ганнибала Лектера, чем на Вульфа. Я также хотел бы поблагодарить мою бабушку Мэрилин Шоу, чья прачечная была завалена старыми книгами в мягкой обложке, многие из которых были детективами об убийствах – и я их прочитал. Мне нравится думать, что ей бы понравилась эта книга, хотя, возможно, не язык. Прости, Баба.

Есть еще двое людей, которых я хотел бы поблагодарить, – Джесси Дженкинс и Джерусалем Демсас, которые оба посвятили свою, должно быть, несколько разочаровывающую карьеру составлению каталога того, как Америка сейчас боится строить. Их работа по изучению этого вопроса и лоббированию изменений – наряду со многими, многими другими – вдохновила многие Советы по охране природы, о которых рассказывается в этой истории. Правила имеют цель, но мы не можем позволить им сформировать банку, которую, в конечном счете, используют, чтобы замариновать нас, попавшихся на приманку, в нашем собственном соку. Именно с этой целью я хотел написать о государственных служащих и смелых строителях. Продолжайте борьбу!

Ваш,

Роберт