Текст книги "Запятнанный Кубок (ЛП)"

Автор книги: Роберт Беннетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Продолжайте, Долабра.

Ана прочистила горло, попыталась стереть самодовольную улыбку со своего лица и сказала:

– Это смутная идея, которая закралась мне в голову, – что одиннадцать лет назад, во время кризиса в Ойпате, Кайги Хаза и Тактаса Блас узнали о лекарстве от яблонетравы. И тогда Блас, хорошо знакомый со многими Советами по охране природы по всей Империи, тайно дал указание своим друзьям и союзникам тихо заблокировать его использование. Это было единственное, что могло объяснить связь между Кайги Хаза и Бласом. Это объясняло, почему ойпати, такие как Джолгалган и Дителус, могли желать этой особой, поэтической смерти этим двум мужчинам. И это также объясняло, почему секретарь Бласа путешествовала по этим четырем кантонам, выплачивая огромные суммы за сотрудничество. И это объяснило бы, почему Кайги Хаза поспешил послать письмо-ястребов в эти четыре кантона после смерти коммандера Бласа. Видите ли, он предупреждал своих людей. Один из участников их заговора был убит таким образом, что стало ясно: убийца знал, какой грех они совершили. Он говорил остальным, что их тайна раскрыта и что этот убийца может вскоре прийти и за ними.

– Но... зачем Бласу и Хаза вообще все это делать? – продолжила Ана. – Почему эти двое намеренно позволили целому кантону погибнуть? Что они могли бы выиграть от такой смерти и разрушений? Но потом я вспомнила... Богатство Хаза исходит из одного очень специфического источника. И это земля.

– Земля? – тихо повторила Вашта.

– Да, мэм. Земля, – ответила Ана. – Земля и все, что на ней выращивается. Все реагенты, все сельское хозяйство, все культуры и сырье, которые произрастают на земле, – вот источник всех их богатств. – Она фыркнула. – Итак... что произойдет со стоимостью их земель, если огромный кусок плодородной земли, которым они не владели, внезапно исчезнет?

У меня голова пошла кругом, когда я все это услышал. Хотя я и начал подозревать Хаза во многих убийственных поступках, мне не приходило в голову, что их причастность к таким ужасам может быть мотивирована чем-то таким простым, безобидным и ужасным.

– Они сделали это ради денег? – воскликнула я. – Все из-за денег, мэм?

– Тихо, Дин! – рявкнула Ана. – Я же просила тебя смотреть, а не разговаривать!

– Да, но… я присоединяюсь к замечанию мальчика, – слабым голосом произнесла Вашта. – Вы... вы утверждаете, что Хаза совершили это отвратительное преступления... ради увеличения стоимости земли, Долабра? Чтобы заработать немного денег?

– Не так уж немного, – сказала Ана. – Очень много. Немыслимое количество. Гибель Ойпата позволила Хаза пересмотреть бесчисленные контракты с Империей, значительно увеличив свое богатство и влияние – настолько, что их состояние стало соперничать с состоянием самого императора. Это, как ни странно, крупнейшая в истории спекуляция землей. Но если вам нужны точные цифры, – сказала она, улыбаясь как сумасшедшая, – я настоятельно рекомендую почитать Сводку о передаче земельных владений в кантоне Габирга в 1100-1120 годах. Это всего лишь один пример. Все это записано прямо здесь, совершенно открыто. И к тому же это увлекательное чтение.

– Кстати, о спекуляциях, – воскликнул запечатлитель, – это все теоретизирование и мечты наяву! Мы не имеем никакого отношения ни к Ойпату, ни к увеличению стоимости наших земель! Я еще не слышал ни о каких доказательствах этого грандиозного заговора, кроме нескольких письмо-ястребов, которых наш хозяин послал перед смертью! У вас нет реальных доказательств того, что он был как-то связан с Бласом, его секретаршей или какими-либо... какими-либо незаконными платежами людям в этих кантонах!

– Но у меня есть доказательство, – мягко возразила Ана.

Казалось, все в комнате замерли.

– У вас... есть что? – спросил гравер.

– У меня есть доказательство. Потому что в моем распоряжении есть образец лекарства от яблонетравы – та самая прививка, которую апоты изготовили десять лет назад, чтобы спасти Ойпат. Та самая, которую вы украли.

В ЗАЛЕ СУДЕБНЫХ заседаний воцарилось молчание. По небу проплыло странствующее облако, позволив лучу утреннего света проникнуть в окно.

– Что у вас есть, Долабра? – спросила Вашта.

– Что ж, иммунис Нусис упомянула, что эти четыре кантона, казалось, были очень хорошо информированы о лекарстве от яблонетравы, – сказала Ана. – Но потом она упомянула, что само по себе лечение могло и не сработать, потому что, хотя они изготовили двадцать ампул с прививками, они обнаружили, что три из них превратились в воду. И все же я подумала… А что, если бы они не разложились? Что, если кто-то украл три маленьких флакона для изучения и оставил вместо них простую воду? Как видите, именно так и поступили Хаза. Они подкупили или заплатили своим агентам, чтобы те украли лекарство, чтобы коммандер Блас и его маленькая банда могли изучить образец, получить реагенты и найти способ предотвратить использование лекарства. Решение оказалось проще, чем они могли себе представить – они узнали, где выращивают реагенты, и обратились в отделы по Охране окружающей среды. Ирония в том, что Отделы по охране окружающей среды существуют для защиты населения Империи, но в руках богатых и знающих людей они легко могут быть использованы в качестве оружия.

Ана повернулась лицом к Файязи и ее сублимам.

– Но вот тут-то все и пошло наперекосяк, не так ли? Потому что, если ты имеешь дело с продажными людьми, они неизбежно пытаются тебя использовать. И именно это сделал коммандер Блас – он сохранил один из этих образцов. Один из трех. Третий.

От этого слова у меня по телу снова пробежала молния. Я вспомнил, что услышал от Файязи Хаза: Третий? Третий что? Что они должны найти? Что они ищут?

– Блас хранил его для шантажа, – продолжила Ана, – чтобы клан Хаза никогда не попытался его устранить. Он использовал этот образец, чтобы вымогать у вас больше денег, которые он и его секретарша переправляли своим сообщникам за границу кантона. И так долго было проще платить ему, чем убить. Но потом он был убит – не вами, а капитаном Киз Джолгалган, которая обнаружила, что вы сделали. И тогда стало очень, очень важно найти этот образец. Потому что, если бы кто-нибудь еще нашел его и понял, что это на самом деле, это доказало бы, что вы сделали. – Она повернулась ко мне, улыбаясь. – Но, несмотря на все ваши поиски, Дин наткнулся на него и подобрал. Очень умно замаскировать его под реагент-ключ.

Я почувствовал слабость, мои глаза заблестели, когда я вспомнил тот день в пустом маленьком домике. Ощущение бронзового диска, плеск жидкости во флаконе – представить только, что это было то самое вещество, которое могло спасти тысячи жизней…

И все же я знал, что ключ был у нас украден. В какую тайную игру сейчас играла Ана?

Она повернулась к Файязи, наклонив к ней свое лицо с завязанными глазами.

– Вы многого не знали об этом, не так ли, мадам? – спросила она. – Вы не могли этого знать. Все это было делом рук вашего отца. Его планы, козни. И вам не разрешалось знать об этом. Да что там, вам даже не разрешалось заходить в его птичник.

Аксиом Файязи снова схватила свою хозяйку за руку.

– Я ничего вам не скажу, – тихо сказала Файязи.

– Но, когда ваш отец умер, вам пришлось взять на себя его обязанности здесь. Вы послали весточку другим старшим сыновьям рода, прося совета, и они велели вам сжечь тело и улики и скрыть всю информацию, опасаясь, что все, что может связать смерть вашего отца с командиром Бласом, раскроет то, что они сделали с Ойпатом. Вы сделали, как они просили, и, таким образом, позволили случиться пролому. И смерть всех этих солдат и людей теперь лежит на вашей совести.

– Нет, – прошептала Файязи.

– А потом все стало намного опаснее… Потому что тогда клан прислал своего агента, так? Кого-то устрашающего, чтобы сделать за них грязную работу и убрать весь этот беспорядок, который вы создали?

Файязи задрожала под своей вуалью, но ничего не сказала.

– Они, конечно, прислали своего твича, – сказала Ана. – И все, что вы могли сделать, это сидеть там. Сидеть там, пока твич занимался секретаршей Бласа. А потом тем бедным мельником, которого вы наняли для изготовления папоротниковой бумаги – он убил его и оставил гнить в подвале. А потом бедную Нусис.

– Долабра! – сказала Вашта, встревоженные. – О чем вы говорите?..

– Я спрашиваю себя, скольких людей убили ваши твичи за ваш клан, – сказала Ана. – Дюжины? Сотни? Но когда они пришли, вы знали, мадам Хаза, что можете стать следующей, кого они убьют. Потому что вы далеки от старших сыновей. Уязвимы. Неважны. Твич здесь, чтобы убедиться, что вы не переступите черту... и, если все их планы здесь, в Талагрее, рухнут, они собираются обвинить во всем вас и отправить на виселицу. Еще один приятный финал ужасной маленькой истории.

Файязи дернулась, как от пощечины.

– Конечно, вы так и думали, – прошептала Ана. – Конечно, вы знали, что именно это они и планировали. Но… почему бы вам не спросить у нее? Почему бы вам не пойти дальше и не спросить у своего твича прямо сейчас?

Громкая, потрясенная тишина.

– Д-Долабра? – спросила Вашта. – Что ты такое… что...

Ана повернулась к аксиому, которая в ответ уставилась на нее своими холодными темными глазами.

– Ведь это ты, не так ли? – спросила Ана. – Ты не аксиом. Ты – твич. И ты здесь, чтобы угрожать жизни мадам Хаза. И это ты убила иммунис Нусис прошлой ночью.

ЕЩЕ ОДНО ОШЕЛОМЛЕННОЕ молчание.

Аксиом улыбнулась и рассмеялась высоким, холодным смехом.

– Ты сумасшедшая. Она сумасшедшая. Эта женщина абсолютно сумасшедшая!

– Чему равен квадратный корень из 21316? – спросила Ана.

– Ч-что? – удивленно переспросила аксиом. – Почему ты...

– Ответ – 146, – сказала Ана. – Сколько будет 98 в степени четыре?

Аксиом молчала.

– Ответ – 92236816, – сказала Ана. – А как насчет того, чтобы разделить 92236816 на 21316? Ты можешь это сделать?

Тишина.

– А ты можешь? – спросила Вашта. – А ты не можешь? – Она посмотрела на Файязи. – Почему она не может?

Файязи задрожала, но не ответила. Холодный, безжизненный взгляд аксиома стал еще холоднее.

– Я думаю, что ответ будет чуть больше 4327, – сказала Ана. – Но не цитируйте меня. – Она усмехнулась. – Ты несешь на себе геральд аксиома, но ты совсем не умеешь считать, так? Тебе нужна была причина, чтобы быть рядом с Файязи, пока Дин разговаривает с ней, чтобы убедиться, что она говорит правильные вещи. А какая благородная дама куда-нибудь ходит без своих сублимов? Ты не могла изображать из себя запечатлителя – у нее уже был такой, – но аксиом, что ж… Зачем кому-то задавать сложные математические задачи Файязи Хаза? Я бы не стала долго раздумывать над этим, но потом Дин задал несколько очень простых математических вопросов, и ты ничего не ответила. Вообще ничего. И это показалось мне любопытным. – Ее улыбка погасла. – Это ты. Ты убила Аристан. И Суберека. И Нусис. Это все ты.

Аксиом молчала. Ана начала отодвигаться, но заговорила громче, чтобы слышала вся комната.

– Хаза послали тебя сюда навести порядок, – сказала она. – Но настоящей миссией было вернуть этот чертов реагент-ключ – тот, в котором было лекарство от яблонетравы. Из одного из многочисленных грязных источников Кайги ты узнала, что у Нусис случайно оказался реагент-ключ, который был получен от Роны Аристан. Ты сразу поняла, что это такое. А с приближением левиафана времени не оставалось. Ты была в отчаянии. Ты пришла к ней в кабинет, заставила ее открыть сейф и убила ее, не подозревая, что мы с ней уже обменялись ключами, а настоящий лежит в сундуке у меня в комнате. Прямо наверху, прямо сейчас.

Я моргнул, снова сбитый с толку. Этого не могло быть. Но Ана продолжала говорить.

– Ты поступила очень смело, придя сюда, – сказала она. – Я не была уверена, что ты это сделаешь. Я позаботилась о том, чтобы вообще не спрашивать о тебе, опасаясь, что могу тебя напугать. Но ты очень предана клану Хаза. Они сказали тебе присматривать за их младшей сестрой, и именно для этого ты здесь.

Теперь Файязи дрожала. Мильджин встал и вытащил свой меч.

Я вскочил на ноги и сделал то же самое. Легионеры вокруг нас восприняли это как знак и обнажили свои мечи.

Холодные темные глаза твича неестественно быстро обежали комнату, пересчитывая нас всех.

– Файязи? – позвала Ана. – Теперь вы можете отойти. Поторопитесь, пожалуйста.

Со сдавленным криком Файязи Хаза вскочила на ноги, стряхнула с себя хватку твича и побежала через комнату. Она прижалась спиной к дальней стене и уставилась на твича, истерически всхлипывая.

Вашта ошеломленно наблюдала за происходящим. Затем она моргнула и собралась с духом:

– Мильджин?

– Да, мэм? – сказал Мильджин, поднимая зеленый клинок.

– Арестуйте эту особу, – приказала Вашта. – Свяжите ее по рукам и ногам. Немедленно.

– Кол! – позвал Мильджин. – Твои узы запечатлителя!

Дрожащими руками я отцепил их от пояса и бросил Мильджину. Он и легионеры двинулись на твича, высоко подняв клинки. Она продолжала сидеть за столом, сложив руки на коленях, совершенно неподвижно, только глаза ее бегали по комнате.

– Нас слишком много, – сказал ей Мильджин. Он передал путы легионеру, держа свой клинок направленным на твича. – Слишком много, даже для тебя.

– Я знаю, – тихо сказала твич. Она подняла руки.

– Хорошо, – сказал Мильджин. Он продолжал приближаться, следя за тем, чтобы его клинок был направлен на нее. – Продолжай поднимать их. Теперь медленно. Медленно. Медленно...

Я почувствовал, что дрожу. У меня защипало в глазах, и я вспомнил, что сказал Мильджин: Если ты столкнешься с твичем, никакая тренировка, которую я могу предложить, не спасет тебя, даже если бы у нас были месяцы и годы на нее. Предполагалось, что они будут непобедимы в бою – примерно минуту в день, заметь. После этого их мышцы ослабнут, и им нужно восстанавливаться…

Затем пришло осознание того, что эта женщина убила всех: Аристан, Суберека и бедную Нусис… И, возможно, предыдущего помощника Аны тоже, насколько я знал.

– Медленно, – сказал Мильджин. – Медленно протяни мне свои руки...

Твич вытянула руки. Мильджин кивнул легионеру справа от себя, который взял ее за руку и защелкнул один конец уз на ее запястье.

Затем все замерли.

Звук из окна, из города, начинался тихо, а затем медленно нарастал.

Колокола. Сначала десятки, потом сотни, и их высокие, хриплые раскаты разнеслись над городом, словно ураган.

– Набат, – хрипло произнесла Вашта. – Набатные колокола. Но мы еще не видели...

Мы все посмотрели в окно, на восток.

На мгновение не было видно ничего, кроме пестрых облаков, но затем вдалеке вспыхнула маленькая мерцающая зеленая звездочка, и к ней присоединились еще и еще, исчезая в темноте и оставляя за собой дымные следы, пока все небо, казалось, не наполнилось яркими мерцающими зелеными огнями.

– Зеленые вспышки, – тихо сказала Вашта. – Левиафан здесь.

Твич задвигалась.

ГЛАВА 38

| | |

Я ТОЛКОМ НЕ разглядел, что произошло. Движение было таким быстрым, что его едва можно было уловить, словно взмах крыла мотылька в тени. Но затем раздался крик, а когда я обернулся, чтобы посмотреть, там была кровь.

Легионер, стоявшая слева от твича, падала на пол, из ее горла лилась кровь. Тот, что стоял справа от твича, внезапно задохнулся и закашлялся, на его груди расплылось темное пятно, и он рухнул на колени. Сквозь брызги крови я увидел ее, эту темную фигуру с холодными глазами, с ее запястья свисали путы запечатлителя, в руках она сжимала длинный стилет, лезвие которого было таким тонким, что казалось куском черного волоса. Откуда у нее взялось оружие, я не мог сказать; она двигалась слишком быстро, чтобы я мог что-либо разглядеть.

Мильджин обрушил свой зеленый клинок на твича, и меч пронзил фретвайновый пол, словно тот был сделан из соломы. Но твич уже исчезла, отскочив в сторону, ее одежда развевалась, когда она двигалась, как акробатка. Затем ее руки дрогнули, и третий легионер рухнула на землю, из множественных ран в туловище хлынула кровь, как вода из декоративного фонтана. Запечатлитель Файязи дико закричал, ныряя в укрытие и зажимая уши руками.

Оставшиеся легионеры бросились к твичу, пытаясь окружить. Я увидел, как она остановилась, ее темные глаза забегали по сторонам, считая мечи перед собой.

– Поймайте ее! – проревел Мильджин. – Прижмите ее! Не дайте ей пошевелиться!

Твич посмотрела в окно.

Вдалеке вспыхнул еще один залп зеленых вспышек. Колокола зазвонили снова.

– Убейте ее! – крикнул Мильджин. – Сейчас, сейчас!

Но твич пригнулась, бросилась к окну, проскользнула между двумя легионерами – и выпрыгнула наружу.

Мы все в замешательстве уставились на пустое окно.

– Куда она делась? – закричала Вашта. – Куда, черт возьми...

Мы с Мильджином подбежали к окну и выглянули во двор. Хотя двор был заполнен фигурами, одетыми в синюю одежду Юдекса, твича нигде не было видно.

– Какого черта? – спросил Мильджин. – Она исчезла?

– Нет, – сказала Ана, медленно вставая. – Я думаю, она не убежала. Скорее, она поднялась на башню.

– Наверх? – спросила Вашта. – Какого черта она полезла на башню?

– Чтобы попасть в мои комнаты, – сказала Ана. – В конце концов, твич здесь из-за реагент-ключа. Я только что сказала, что он у меня в сундуке, в моих комнатах, но это была ложь. То, что твич обнаружит там, должно стать для нее большим сюрпризом.

– Мы должны подняться! – сказала Вашта. – Мы должны подняться и поймать ее!

– Нет, – сказала Ана. – Она спустится, и скоро. И потом она погибнет. Давайте выйдем в атриум, чтобы встретиться с ней. И хотя мы можем не пережить этот день, давайте, по крайней мере, утешимся тем, что злые люди среди нас тоже не выживут.

Ошеломленные, мы вышли из зала судебных заседаний, покачиваясь, в ушах у нас звенели колокола, Мильджин шел впереди с обнаженным мечом. Файязи Хаза начала кричать, что хочет вернуться домой, ехать домой, но Вашта велела легионеру схватить ее за руку и не отпускать.

Затем мы услышали крик высоко над нами и хлопок распахивающейся двери.

Мы посмотрели вверх. По лестнице, шатаясь, спускалась фигура, рыдая от ярости.

– Что... – голос твича сорвался. – Что ты со мной сделала?

Вашта обнажила свой меч и встала рядом с Мильджином и легионерами, ожидая. Я встал перед Аной, высоко подняв меч. Затем раздался еще один залп сигнальных ракет, башня наполнилась зеленым светом, и мы увидели ее.

Твич спускалась, из носа и рта у нее текла кровь. Она закашлялась, и еще больше крови хлынуло из нее спереди.

– Что ты со мной сделала? – выплюнула она. – Что ты сделала… что ты...

И все же я узнал то, что увидел сейчас. Я уже видел подобное превращение раньше, когда мы с Мильджином нашли Дителуса на Равнинах Пути.

– Яблонетрава, – тихо сказал я.

– Да, – спокойно ответила Ана. – Я говорила тебе, что боялась, как бы кто-нибудь не попытался меня отравить, Дин. Я взяла три твоих волоска и прикрепила их к крышке своего чайника, просто на всякий случай. Вчера вечером, когда вы были на банкете, я обнаружила, что они исчезли, а к чайнику изнутри прилеплен смолой крошечный листок. Яблонетрава, конечно.

Твич, спотыкаясь, спускалась по последнему пролету лестницы, из ее глаз текла кровь.

– Вчера вечером я обшила свой сундук кожей, сделав его герметичным, – рассказала Ана. – А сегодня утром я отрезала самый маленький кусочек листа, положила его в заварочный чайник, поставила его кипятиться на медленном огне у себя в сундуке и закрыла крышку. Немного, но, с другой стороны, твичам и не нужно много. Они очень уязвимы для заражения...

Твич, пошатываясь, преодолела последний пролет лестницы, кровь заливала ее лицо, а длинный меч-стилет все еще был поднят.

– Но она еще не умерла, – сказала Ана, – и все еще опасна...

– Я пыталась убить тебя раньше, ты… ты, сука, – свирепо сказала твич. С каждым словом в воздухе плясали капли крови. – Я... я получу твоего маленького помощника вместо тебя.

– Это ты так думаешь, – фыркнула Ана. – Но ведь ты и твои хозяева всегда были дураками.

Ее темные глаза сверкнули.

– Я убью тебя и... и твоего ребенка прямо сейчас... – выплюнула она. – Даже... даже если мне придется умереть, делая это...

Мильджин и легионеры выстроились перед нами в шеренгу, подняв мечи, словно стена из острой стали.

– Попробуй, – прошипел он ей. – Попробуй и позволь мне отомстить за Нуси...

Затем твич прыгнула.

Я думал, что она обессилена из-за яблонетравы, но, похоже, это было не так, потому что ей удалось перепрыгнуть через Мильджина и легионеров, приземлиться позади них и устремиться прямо к нам с Аной.

Я оттолкнул Ану назад, встав между ней и твичем. Твич ускорилась, из ее глаз, носа и рта теперь лилась кровь.

И все же я отметил – теперь мои глаза могли различать ее движения.

Она двигалась медленно. Слишком много движения, как мне показалось, и слишком долго.

Я шагнул вперед, изучая ее позу, разворот плеч, изгиб запястья. Она сделала выпад, намереваясь вонзить стилет мне в живот, но я ожидал этого, потому что выпад – это все, что она могла сделать с таким оружием.

Мои глаза затрепетали. Мои мышцы проснулись и заставили меня двигаться, заставляя танцевать в одном определенном движении…

Этому трюку Мильджин научил меня во дворе Юдекса. Его маленькому грязному секрету.

Я направил свой клинок вдоль ее стилета, затем перехватил его, поймав своей гардой и отведя острие в сторону, в то же время направив свой собственный меч на твича.

Я увидел, как изменилось ее лицо, выражение дикой радости превратилось в тревогу. Она двигалась слишком быстро. Теперь она не могла изменить направление.

Моя рука задрожала, когда ее плечо коснулось острия моего меча. Она закричала, и я рванулся вперед, вонзая лезвие в плоть под ключицей, разрывая связки, делая ее левую руку практически бесполезной.

Ее стилет упал на пол. Она громко закричала:

– Ты маленький сукин сын! Ах ты, маленький сук...

Мое тело снова задвигалось.

Я вытащил свой меч из ее плеча, затем поднял его и рубанул ее.

Мой удар был неуклюжим. Лезвие не перерезало ей горло, как я намеревался, а вместо этого врезалось в боковую часть черепа, рядом с виском и глазом. На ее окровавленном лице отразился тупой шок, меч вошел в глазницу и прокусил глазное яблоко. В безмолвном ужасе я наблюдал, как ее глаз превратился в желе и начал стекать по щеке. Она моргнула единственным оставшимся глазом, затем упала вперед, вырвав при этом меч у меня из рук.

Файязи снова начал кричать, это были дикие, истерические вопли. Набатные колокола звонили и звонили, призывая нас спасаться бегством, паниковать, молиться. Вашта что-то кричала, но я не обращал на это внимания.

Затем голос Аны:

– Это еще не конец! Черт возьми, Дин, цветение еще не закончилось! Уходи, уходи!

Мильджин бросился вперед, подхватил нас с Аной на руки, как будто мы были игрушками, и потащил ко входу в башню Юдекса.

Затем раздался знакомый, ужасный звук, похожий на звук рвущейся толстой ткани. Я оглянулся через плечо и увидел, как из основания шеи твича вырастает зеленая поросль, затем поднимается вверх, разрывая ее на части в потоке темной крови и окутывая завесой кровавых, темно-зеленых листьев.

– О, Святилище, – прошептала Вашта. – О, святое Святилище...

Файязи Хаза снова закричала. Запечатлитель пытался успокоить ее, но она не слушала.

– Клянусь дьявольской порчей титана, – выдохнул Мильджин. – Клянусь дьявольской порчей титана, мать его...

Вашта оторвала взгляд от тела, висевшего на деревьях. «Нам нужно эвакуировать эту башню, если твоя чертова комната отравлена, Долабра!» – выплюнула она в ее сторону.

– Я оставила окно открытым, – сказала Ана. – И споры быстро теряют свою эффективность. Воздух в комнате очистился и теперь она совершенно без...

– Заткнись! – сказала Вашта. – Хоть раз в жизни, просто заткнись, женщина! Мильджин, мне нужно эвакуировать город. Мне понадобится твоя помощь в этом. Пока отведи эту женщину в башню Легиона! И запри ее, будь проклят титан! Остальные легионеры, со мной!

Вашта и легионеры бросились в город, в небе все еще звенели колокола, а по улицам уже бежали люди, пытавшиеся эвакуироваться. Мильджин схватил Файязи и запечатлителя, затем повернулся ко мне и сказал:

– Отведи Долабру к багажному поезду! Сейчас!

Я все еще был в шоке от всего, что натворил, и с трудом мог понять, что он говорит. «К... багажному поезду?» – спросил я.

– Да! Эвакуироваться! Кровь императора, гребаный титан выходит на сушу! Вперед!