Текст книги "Запятнанный Кубок (ЛП)"

Автор книги: Роберт Беннетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 39

| | |

ЭВАКУАЦИЯ ГОРОДА БЫЛА, выражаясь словами самой Вашты, ничем иным, как гребаной катастрофой.

Мы с Аной, пошатываясь, выбрались из башни Юдекса и обнаружили, что город погрузился в полный хаос. Каждая улица была забита повозками, грузами, людьми, домашним скотом, и все они боролись за место на дорогах, ведущих на запад. Люди ревели проклятия, перекрывая звон колоколов, или выкрикивали новости о том, что та или иная отдаленная улица свободна. Только багажные поезда иялетов, охранявшиеся легионерами под высокими черными знаменами, сохраняли хоть какой-то порядок. Они вытянулись вдоль улицы перед Трифектой и ожидали, когда нужно будет вывезти из города старших офицеров.

Но было ясно, что даже на поездах покинуть город будет невозможно. На улицах было слишком много людей. Казалось, никто не хотел, чтобы его снова застали врасплох, и все намеревались бежать.

Мне следовало бы испугаться, но я все еще был слишком потрясен, чтобы что-то чувствовать. Я просто молча смотрел на бурлящие толпы людей.

– Я думаю, мэм, – наконец сказала я Ане, – что мы не скоро уедем. И вообще нам ничего делать.

– Да, Дин, – тихо сказала Ана. – Но как хорошо получить напоминание о том, что, несмотря на все дела и горести этого дня, наша работа ничтожна по сравнению с тем, что происходит у стен.

– Тогда… что нам теперь делать?

– Ну... Мы могли бы остаться здесь и тщетно надеяться. – Она склонила голову набок. – Но... это похоже на упущенную возможность. Я никогда не видела живого левиафана, Дин. Думаю, мне бы хотелось это сделать. Или ты посмотришь вместо меня.

Я уставился на нее затуманенным взглядом:

– Вы что?

– Такой шанс выпадает раз в жизни, Дин! Если мы доберемся до нужного места и выхватим подзорную трубу у одного из здешних легионеров, у нас будет шанс не только увидеть титана на краю Империи Ханум, но и увидеть момент, когда мы узнаем, есть ли у Империи вообще будущее. Кто еще мог бы похвастаться таким подвигом? – Она взяла меня за руку. – Пойдем. Давай узнаем, переживем ли мы этот день, вместе. А если нет, то у нас будет достаточно времени, чтобы примириться с творением.

Я ВЗЯЛ У легионера подзорную трубу, и мы вместе отправились в восточную часть города, которая к этому времени была уже покинута бегущими толпами. Мы забрались на высокий земляной вал, обращенный на восток, над нами зияло яркое, чистое и прекрасное полуденное небо, а вдалеке возвышались морские стены, едва заметная черная полоска, протянувшаяся вдоль горизонта.

– Что ты видишь, Дин? – прошептала Ана.

Я приложил подзорную трубу к глазу и уставился наружу.

Я увидел стены, высокие и черные, подпертые земляными валами. Казалось, весь ландшафт был оторван от земли и расположен на фоне моря; а там, южнее, был узкий, неровный проход, и повсюду вокруг него лежали разбитые камни и кучи осыпавшейся земли. Но это было все, что я мог видеть.

– Он еще не пришел, мэм, – сказал я.

– Хм... Ожидание – это самое ужасное, – сказала она. – Я много раз в своей жизни готовилась к смерти. Я готовилась прошлой ночью, когда делала ловушку. Я готовилась этим утром, когда отравляла свои комнаты. Возможно, это мудрый поступок – готовиться к смерти каждый день, точно так же, как Империя готовится к смерти в каждый сезон дождей.

Я взглянул на нее.

– Вы могли бы сказать мне, что она твич, мэм.

– Я могла бы, – сказала Ана. – Но я не хотела, чтобы ты выкинул что-то галантное и глупое. Я подумала, что лучше позволить легионерам ее забрать. Их было достаточно. Если бы только не зазвонили колокола, давая ей шанс сбежать...

– А потом, – сказал я, – мне все равно пришлось пойти и сделать что-то галантное и глупое.

– Да. Придется потрудиться, чтобы сохранить тебе жизнь, мальчик. Жаль, что мы можем погибнуть сегодня, потому что ты честный офицер, Диниос Кол. Было бы замечательно и дальше полагаться на тебя в моей работе. Вместе мы могли бы совершить много великих дел.

Грохот на востоке. Треск выстрелов из бомбард.

Мне в голову пришла мысль. Она мне не слишком понравилась, но я чувствовал, что должен подчиниться.

Я сглотнул.

– К-как вы думаете, мэм, – тихо спросил я, – не настало ли сейчас время для честности и признаний?

– Ну... я полагаю, да, – сказала она. – Но что заставляет тебя так считать?

Я промолчал.

– Ты хочешь в чем-то признаться, Дин? – спросила она.

– Да, мэм. Хочу.

– И в чем же?

Я снова сглотнул:

– Признаюсь, я... я не честный офицер, мэм.

– Что ты имеешь в виду?

Я закрыл глаза:

– Я не должен быть стать вашим помощником. Потому что я... Я не честно набрал свои баллы на экзаменах Юдекса, мэм. Мои оценки добыты путем обмана.

Ана ничего не сказала. Бомбарды продолжали стрелять.

– Я провалил экзамены во все остальные иялеты, – сказал я. – У меня большие проблемы с чтением и письмом. И работа у вас была единственной, на которую я мог надеяться. Поэтому я... я научился вскрывать замки, мэм. Вот почему я научился этому. Я научился этому, чтобы проникать в офисы апотов по ночам. Я украл копии экзаменов Юдекса. Все, потому что я не знал, какой из них мне выдадут. Как только у меня появилась возможность прочитать их... так, как я читаю, я понял, что знаю ответы, но мне нужно было попрактиковаться в их написании. Итак... Я потратил три дня на то, чтобы запомнить, как рисовать буквы. Как составлять предложения вместе. Запоминая движения. Именно благодаря этому я добился таких высоких результатов, мэм. Мой инструктор чувствовал это и постоянно бил меня. И я это заслужил. И я каждый день чувствую себя здесь незваным гостем, потому что... потому что я и есть незваный гость. Я не честный офицер, мэм. И я прошу прощения за то, что обманул вас. Если мы переживем этот день, я приму любое наказание, которое вы выберете. Ибо я устал скрывать от вас свою природу. У меня нет желания совершать этот грех.

Я открыл глаза. Ана смотрела на меня, и выражение ее лица, прикрытого повязкой, разрывалось между раздражением и изумлением.

– Что ж, вот теперь я спрашиваю тебя, стоит ли тебе быть моим помощником, – отрезала она. – Но не из-за твоей нечестности, Дин. Скорее, потому что ты, очевидно, считаешь меня гребаной идиоткой!

Я вытаращил глаза:

– Я... я прошу про...

– Смешной мальчишка! – воскликнула она. – Глупый ребенок! Ты действительно не понимаешь, что я знала о твоем жульничестве? Что я знала все это время?

– Вы... Что? Правда?

– Дин! – возмущенно воскликнула она. – Можно ли с уверенностью сказать, что ты только что был свидетелями того, как я сформулировала ответы на некоторые очень сложные проблемы? Гораздо более сложные, чем загадочный вопрос: «Как этот молодой человек, который так плохо сдавал экзамены, вдруг получил такие хорошие оценки?» Клянусь пороком титана, тоже мне проблема! Единственная причина, по которой они не стали продолжать расследование, заключалась в том, что я выбрала тебя и сказала им забыть об этом!

У меня отвисла челюсть:

– Так... подождите. Вы выбрали меня не из-за моих оценок, мэм?

– Боги, нет! – воскликнула она. – Разве это не очевидно? Я выбрала тебя, потому что ты жульничал, Диниос Кол! Я не совсем понимала, как тебе это удалось, пока ты не показал свои навыки взломщика замков. Тогда это стало совершенно очевидно.

– Вы выбрали меня за мою нечестность, мэм? – спросил я обиженно.

– Нет! – ответила она. Затем: – Ну, да. Отчасти.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

Она задумалась. Пушки продолжали стрелять.

– Я выбрала тебя, – наконец сказала она, – потому что мне нужен был расследователь, который был бы находчивым, хитрым и готовым нарушить правила, когда это необходимо. Мне нужен был кто-то преданный своему делу и решительный! И ты не только вломился в офис иялета и потратил часы, заучивая ответы на все тесты, – ты каким-то образом выдержал обучение на запечатлителя, несмотря на огромные проблемы с чтением и письмом! Это говорит о самой непоколебимой мрачной решимости, о которых я когда-либо слышала!

Мне стало дурно.

– П-подождите. Подождите. Так вы знали...

– Должна ли я перечислить все очевидные вещи, которые я знаю, мальчик?

– Но, мэм... я думал, что до этого момента я был очень...

Повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь очередным треском бомбард.

– У меня хороший слух, – сказала она. – Я слышала, как ты читаешь вслух сам себе. И я, конечно, видела, как ты писал. А уж когда ты продублировал текст на сази, твое состояние стало полностью очевидно.

Я почувствовал, что сильно краснею. Я почувствовал себя дураком. Какой же это было фантазией – думать, что мои явные слабости можно скрыть.

– Почему вы так терпимы ко мне, мэм? – спросил я. – Почему вы хотите иметь… иметь такого человека, как я, в качестве помощника?

Она рассмеялась. Это был высокий, жестокий звук.

– Хочешь знать, Дин, какие дополнения сделали мне, из-за которых я испытываю такое отвращение к стимуляции и так неохотно покидаю свое жилище?

Я удивленно посмотрел на нее. То, что она так бесцеремонно предложила мне ответить на вопрос, который я обдумывал месяцами, привело меня в замешательство.

– Ну, я...

– Никаких, – ответила она.

– Что?

– У меня нет никаких дополнений, которые бы на меня так повлияли. Скорее, я всегда была такой. Это мое естественное состояние.

Последовало долгое молчание.

– Правда? – спросил я.

– Правда, – сказала она. – Мне никогда не нравилось общество большого количества людей, Дин. Я всегда предпочитала общению модели и потребление информации. Я предпочитала – и всегда буду предпочитать – оставаться в своем доме и избегать стимуляции любой ценой. Просто я такая, какая есть.

– Но... но ваши способности, то, как вы...

– Моя ситуация, – продолжила она, – вынудила меня подвергнуться... эксперименту. – Она немного помолчала, как будто что-то обдумывала, прежде чем, наконец, сказать: – Изменению. Природа которого не должна тебя беспокоить, потому что ты не сможешь его понять. Но если бы я не была тем человеком, которым я была, то изменение не увенчалось бы успехом. Это был мой выбор. Я изменилась и стала такой, какой стала. Я собрала себя воедино. Так же, как это сделал ты. – Она наклонилась вперед. – Sen sez imperiya. Империя сильна тем, что признает ценность всех своих людей. Включая тебя, Диниос Кол. И когда Империя ослабевает, это часто происходит из-за того, что горстка могущественных людей лишает нас избытка нашего народа. Именно это и произошло в Талагрее. И я была назначена сюда специально для того, чтобы исправить это – и я намерена это сделать.

Ошеломленный, я прислонился к валу. Ничто из того, что она сказала, не было комплиментом, но я боролся с эмоциями. Никто никогда не понимал меня таким, какой я есть, и не принимал меня – и никто не говорил мне, что сама Империя нуждается в моих услугах, несмотря на это.

Но потом до меня дошло последнее, что она сказала.

– Подождите, – сказал я. – Вас назначили сюда? Что? Кем...

Затем землю сотряс еще один грохот, за которым последовал резкий треск выстрелов из бомбард. По равнине пронесся странный, ужасный ветерок, и фретвайновые башни во всем городе хором заскрипели.

– Время пришло, – сказала Ана. – Смотри! Смотри же, Дин! Давай посмотрим, переживем ли мы этот день!

Я поднес подзорную трубу к глазам и посмотрел.

Я СНОВА УВИДЕЛ стены и неровную щель пролома.

Мне показалось, что я вижу море за ними, волны пенистые и слабые, облака над ними мягкие и клубящиеся; но затем что-то затмило все это, тень, надвигающаяся с востока, чтобы закрыть проход, громоздкая, готовая заполнить пространство между стенами.

Воздух там задрожал, как будто из-за ужасного дыма содрогнулась сама атмосфера. Было трудно разглядеть, но мне показалось, что я могу различить…

Что-то. Фигуру.

Я смотрел, смотрел и смотрел.

Он был скорее широкий, чем высокий, похожий на огромный, бронированный купол, с которого капала вода, его поверхность была серой и блестящей и кое-где покрыта наростами и ракушками глубоководных существ, которые обосновались на этом колоссе. Существо двигалось медленно, его бесчисленные ноги выбирали путь по берегу в беспокойном, нервном танце; и все же, пока оно двигалось, я осознал, что вижу в проломе только часть, лишь мельчайшую часть огромного, неуклюжего чудовища, выходящего на берег.

У меня мурашки побежали по коже, когда я понял, что вижу. Это было все равно что в пасмурный день посмотреть вверх и увидеть просвет в облаках, а затем ошеломленно наблюдать, как сквозь дыру на тебя смотрит чей-то глаз.

Левиафан медленно приближался к пролому. Сквозь дрожащий воздух я разглядел какие-то отростки, выходящие из-за разрушенных стен, свисающие с нижней части купола; и внутри этой свисающей массы мне показалось, что я увидел пару бледных светящихся глаз, сияющих в испарениях, а под ними – открытую пасть, которая двигалась тупо и бездумно, ее темные губы дрожали и бьется в конвульсиях, как будто пытались заговорить.

Тогда я начал кричать, подзорная труба прилипла к моему глазу, и я выкрикивал слова, пытаясь описать Ане то, чему я был свидетелем. Я прервался, когда горизонт озарился огнем бомбард, сотни и сотни бомбард одновременно открыли огонь по этому объекту, и все скрылось в дыму; но затем, в самом конце залпа, раздался оглушительный, сотрясающий землю крак – такую канонаду я никогда раньше не слышал и никогда не мог себе представить; а затем раздался взрыв, низкий и раскатистый, который, казалось, длился вечно.

Бомбарда, подумал я. Убийца титанов. Но убила ли она это существо, я не мог сказать.

Затем раздался невероятный грохот, словно сама луна упала с неба. Воздух наполнился пылью, поднявшейся оглушающей волной. Я спросил себя, не перебрался ли зверь через стены, не прокопал ли их как дрозд мульчу. Я продолжал ждать, сердце мое бешено колотилось, кожа была скользкой от пота, подзорная труба была прижата к глазу так сильно, что у меня заболел лоб.

Затем легкий ветерок развеял дым и пыль; и когда они рассеялись, я увидел стены, которые все еще стояли; и там, перед проломом, на земле лежал левиафан, его массивный панцирь раскололся, а отвратительное лицо скрылось в песках.

Горизонт озарился вспышками, они были бледно-голубыми. Я уставился на них, и в голове у меня все плыло.

– Какого цвета? – спросила Ана. – Какого цвета, Дин?

– Голубого, мэм. Вспышки голубые.

– Значит, дело сделано, – прошептала Ана. – Зверь мертв. Империя продолжает существовать.

ГЛАВА 40

| | |

СЛЕДУЮЩИЕ ДВА ДНЯ я очень редко видел Ану, поскольку мне и всем остальным младшим офицерам было поручено навести порядок в городе. Паника и массовое бегство были почти такими же разрушительными, как гнев левиафана, который многих расстраивал и сбивал с толку; в конце концов, Легиону было совершенно ясно, что титан приближается.

– Люди часто бывают чертовски глупы в том, что у них впереди, – прокомментировал один из принцепсов Легиона, когда мы пытались понять, как убрать с улиц мертвую лошадь. – И ненамного умнее в том, что у них за спиной. Удивительно, что нам вообще удается что-то сделать.

В конце второго дня за мной пришел милитис Юдекса, и я, следуя его вызову, пошел в кабинет в башне Легиона.

Войдя, я обнаружил, что Вашта сидит за длинным черным столом, а перед ней Ана и Ухад, которые слушали ее слова.

– ...захватили все их владения здесь, в кантоне Талагрей, – говорила она. – Файязи и ее окружение пока находятся под стражей. Но для достижения бо́льшего прогресса потребуются бо́льшие усилия... – Ее жесткий, мрачный взгляд метнулся ко мне. – А, Кол. Пожалуйста, входите.

Я так и сделал, заняв место позади Аны и надеясь, что от меня не слишком сильно воняет лошадьми.

– Полагаю, нам следует ввести вас в курс дела, сигнум, – сказала Вашта. – Но, учитывая, что события все еще продолжаются, это может оказаться трудным. По всему Хануму были разосланы письмо-ястребы, сообщающие как о нашей победе над левиафаном, так и о заделывании бреши – и о вашем расследовании.

– Имущество семьи Хаза было конфисковано внутри третьего кольца, – объяснил мне Ухад. Он буквально сиял. Я впервые видел, чтобы он так улыбался. – И началась работа по конфискации их имущества внутри второго кольца. Я отложил свой уход на пенсию, чтобы помочь в этих благородных трудах.

– Но это потребует времени и повлечет за собой множество юридических и политических баталий, – вздохнула Вашта. – Но на данный момент очень возможно, что все старшие сыновья клана Хаза могут оказаться обездоленными... и Файязи Хаза может занять их место, в награду за ее сотрудничество.

– Файязи? – удивленно спросил я. – Она получит все владения Хаза?

Вашта мрачно пожала плечами.

– Она передала нам все сообщения, которые прислали ей старейшины, доказывающие их вину. А земли Хаза бесценны. Кто-то должен ими управлять. С таким же успехом это мог бы быть кто-то, кто принадлежит нам. Время покажет, как все сложится. Само собой разумеется, что наша победа у пролома теперь превратилась в гораздо более затяжное дело. Жаль, что мы так и не узнали, кто украл настоящее лекарство от яблонетравы. Имея это в качестве доказательства, мы могли бы быстрее уничтожить наших врагов. Мы будем искать его, но я не настроена оптимистично.

– Тем не менее, из Святилища императора приходят слухи, – сказал Ухад. – Есть признаки того, что он отменит некоторые благословения и привилегии, дарованные Хаза, а также, возможно, и всем джентри.

Я взглянул на Ану. Я заметил, что она еще ничего не сказала, но сидела, согнувшись в кресле, опустив голову, с непроницаемым выражением лица.

– Институт патронажа будет непросто уничтожить, – сказала Вашта, – но, мне кажется, мы это сделаем. Среди нас может быть еще много таких офицеров, как Блас. Как мне сказали, в знак преданности императора в скором времени в кантон прибудет консулат Юдекса. Это первый раз, когда такое существо благословляет кантон почти за полвека. Он пока не отдавал никаких приказов, но есть предположение, что он намерен выяснить, насколько глубоко Хаза внедрились в иялеты.

Я не смог скрыть своего удивления. В Империи консулаты сродни богам: как сказала мне Файязи, они никогда не старели и продолжали расти, пока многие из них не достигали размеров гигантов, хотя из-за своих размеров они не могли передвигаться. Некоторым из них были сотни лет. Мысль о том, что кто-то из них может быть рядом, ошеломила меня.

– Вы совершили великие дела для Империи, Кол, – сказала Вашта. – Поэтому я объявляю, что ваше ученичество окончено. Теперь вы можете официально считать себя помощником расследователя. Вы можете с гордостью носить свой клинок и геральдов, и ваше распределение будет соответствующим образом изменено. Поздравляю.

Грандиозность всего этого была почти невыносимой. Я не знал, как реагировать, и ограничился поклоном.

– Спасибо, мэм.

Вашта вздохнула.

– Да. Хотя я не уверена, когда вы сможете вернуться к себе домой, сигнум, учитывая, что ваша иммунис считает, что где-то поблизости все еще есть какой-то третий отравитель. Если вы не передумали на этот счет, Долабра?

– Нет, мэм, – ответила Ана.

– И я не думаю, что во время всего этого хаоса вы получили какие-либо откровения, которые могли бы помочь нам успокоиться.

– Ну... – Ана усмехнулась. – Не во время. А, скорее, чуть раньше, мэм.

Последовало замешательство.

– Что вы имеете в виду? – спросила Вашта.

– Я узнала истинную личность отравителя яблонетравой после убийства Нусис, – мягко сказала Ана. – Я знаю, кто на самом деле был тем, кто спланировал все ужасы последних недель.

– Вы... вы же не хотите сказать, что это не Джолгалган? – спросила Вашта.

– О, Джолгалган была виновна как грех, нет никаких сомнений, но она действовала не в одиночку, – сказала Ана. – Это было очевидно с самого начала. Начнем с того, что она обладала информацией о передвижениях коммандера Бласа, которая намного превосходила все, что должна была иметь капитан апотов. И, наконец, существует проблема с черно-желтыми грибами. О которой я уже рассказывала вам, мэм.

– Да... – сказала Вашта. – Вы сказали мне, что, по-вашему, на приеме у Хаза был еще один человек – кто-то, кто бросил грибы в огонь, отвлекая внимание.

– Верно, – согласилась Ана. – В течение некоторого времени я подозревала, что здесь замешан кто-то третий. Но по мере продолжения расследования я начала понимать, что этот третий человек обладал поразительным знанием информации, полученной в иялетах. Затем на мою жизнь было совершено покушение в моих собственных комнатах, и я поняла, что третьим человеком должен был быть кто-то из Трифекты. Старший офицер иялета.

– Это правда? – в ужасе спросила Вашта. – Вы действительно думаете, что у нас есть такой заговорщик?

– Да, – сказала Ана. – И я думаю, что он сидит прямо рядом со мной. – Она повернулась к Ухаду. – Потому что это был ты, так, Туви Ухад? Это был ты с самого начала.

МЫ С ВАШТОЙ повернулись и уставились на иммуниса Ухада, который больше не сиял. Вместо этого он смотрел прямо перед собой с удивительно замкнутым, безмятежным выражением лица.

Он прочистил горло и сказал:

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Ана.

– Не скромничай, – сказала Ана. – Я знала об этом с момента смерти Нусис. Ее сейф, как ты знаешь, чрезвычайно сложно открыть. Однако Дин чуть не узнал этот секрет в тот день, когда она делала ему прививки...

Я почувствовал, как мое сердце холодеет в груди.

– Я сказал ей, что не должен смотреть, – тихо сказала я. – Потому что запечатлитель мог запомнить, как его открыть.

– Да, – сказала Ана. – Только запечатлитель мог запомнить, как обращаться с ее сейфом. И ты сам говорил мне, Ухад, что часто посещал кабинеты Нусис, чтобы сделать прививки от головной боли. У тебя было много возможностей наблюдать и выучить. – Она склонила голову набок. – А еще есть замечание, которое ты сделал Дину на банкете... что мы с ним должны выпить по чашечке чая. Для этого пришлось бы воспользоваться моим чайником. Который к тому времени был отравлен.

Я почувствовал легкую дурноту. Осознание того, что иммунис Ухад пытался убить не только Ану, но и меня, было слишком ужасным, чтобы выразить словами.

– Зачем мне понадобилось лекарство от яблонетравы? – спросил Ухад, его голос по-прежнему был спокойным и безмятежным. – Даже если бы я был тем отравителем, которого ты выдумала.

– Потому что ты еще не закончил, – сказала Ана. – Ты все еще уходишь на пенсию, да? В первое кольцо. А кто живет в первом кольце? Ну, остальные члены клана Хаза, конечно. Ты их ненавидишь, так? Здесь, в Талагрее, почти столетие нарушали закон. Саботаж, коррупция, шантаж – ни с чем из этого ты ничего не мог поделать. Но потом… ты кое-что услышал от кого-то. Шепоток о еще большем преступлении. Я полагаю, от Джолгалган, да?

Ухад помолчал.

– Она стала одной из избранниц Кайги Хаза, – сказала Ана. – И, я предполагаю, во время какой-то вечеринки с ним случайно услышала, как он сказал... что-то. Возможно, комментарий о лекарстве. Какое-то брошенное замечание, которое заставило ее начать копаться в своем иялете, задавать вопросы, пока она не начала постепенно собирать все воедино. И тогда она пришла к тебе. В конце концов, было совершено преступление, а ты офицер иялета. Но… что ты мог с этим сделать? Ничего. Если бы ты попытался возбудить дело по этому поводу, тебя, скорее всего, оттеснили бы Хаза или что похуже. Но к тому времени ты уже был стар. Тебя одолевали боли. Тебе осталось немного дней. Как можно провести их лучше, чем уничтожая злодеев, за пьянством, убийствами и развратом которых ты наблюдал в своем кантоне?

Ты спланировал, как это сделать. Ты спланировал это вместе с Джолгалган и завербовал Дителуса – другого ойпати. Было неудобно, что Джолгалган настаивала на самом поэтичном правосудии – убить их той же заразой, которая убила Ойпат, – но... ты справился. Ты использовал свои источники и ресурсы, чтобы выследить Бласа, и подтолкнул Джолгалган к его убийству. Убить Кайги Хаза, конечно, было намного труднее, но ты помог Джолгалган, так? В день приема ты присутствовал совсем недолго – только для того, чтобы подбросить в огонь черно-желтый гриб и прикрыть Джолгалган, когда ей понадобилось проскользнуть внутрь и отравить ванну.

Ана безумно улыбнулась.

– Но затем произошел пролом. И десять инженеров погибли. И ты понял, что с твоим маленьким заговором что-то пошло ужасно не так. Но затем тебе невероятно повезло – тебя назначили руководителем расследования твоего собственного преступления! Как легко было направить его куда угодно, только не на себя. Заговор по взлому стен, убийства инженеров... все, что не вело к залам Хаза и твоему короткому пребыванию там.

Ухад слегка выдохнул. «Но... но потом появилась ты», – прошептал он.

– Да, – сказала Ана. – Ты пытался меня задержать. Сначала я подумала, что ты коррумпирован. Я даже попросила Дина проверить тебя с помощью денег. Но ты вовсе не был коррумпирован. Нет, ты был совсем другим – праведным фанатиком, готовым терпеть и причинять боль ради достижения своих целей. Но все же я заставила тебя поволноваться. Ты почувствовал, что я приближаюсь. И ты отправился в маленькую хижину Джолгалган на Равнинах пути. Ты испортил ее оборудование. Затем попросил ее приготовить для тебя еще яда. И когда она это сделала, то вдохнула полные легкие инфекции. Ты попросил Дителуса проведать ее – и он столкнулся с тем же самым.

Что-то затрепетало у меня в глазах. Я вспомнил, как Дителус кричал перед смертью: Ты…ты Юдекс. Ты говоришь, что хочешь справедливости. Ты всегда так говоришь! Ты всегда так говоришь!

– Тогда ты надеялся, что расследование завершено, – сказала Ана. – Но теперь ты был на пенсии, и твоя миссия не была выполнена. У тебя все еще была яблонетрава, которую ты забрал у Джолгалган, а старшие Хаза все еще избежали правосудия. Все, что тебе нужно было сделать – добраться до первого кольца и продолжить свою убийственную работу, но потом ты услышал о реагент-ключе в сейфе Нусис. Ты сразу понял, что это было на самом деле. И ты не апот, какой была Джолгалган. Ты не эксперт по яблонетраве. Вполне возможно, что ты мог бы случайно заразиться. Лекарство от этого было бы очень полезно в последние дни. Тебе просто нужно было убедиться, что я не поймаю тебя, прежде чем ты убежишь. Отсюда и чайник.

Ухад закрыл глаза. Последовало долгое, неприятное молчание.

– Не хочешь ли сказать что-нибудь в свое оправдание, – спросила Ана, – или предпочитаешь, чтобы Дин поднялся в твои комнаты и нашел наше пропавшее лекарство вместе со всеми твоими ужасными ядами?

– Он даже не пытался это скрыть, – прошептал Ухад. – Ты можешь в это поверить?

– Кто? – спросила Ана.

– Кайги Хаза. Когда… когда Джолгалган упомянула, что она из Ойпата, пьяный старик просто сказал: «А, Ойпат. Ну, Блас просто наебал его, так? Наебал всех там, этим лекарством». Потом он забыл, что когда-то говорил это. Потому что... для него не имело значения, что он сделал. Но это имело значение для Джолгалган. И это имело значение для меня.

Повисла напряженная тишина.

– Ты хоть представляешь, каково это, – тихо сказал Ухад, – хранить в своей голове столько воспоминаний? Так много вечных, нескончаемых, непреходящих воспоминаний о... о коррупции, взяточничестве, эксплуатации? И все это в то время, как мы, имперские офицеры, вкалывали, как рабы, и умирали, отгоняя ужасы от наших берегов?

Голос Мильджина эхом отдавался у меня в ушах, когда я смотрел на Ухада: Запечатлители не переносят слишком много дождливых сезонов. Они плохо стареют.

– Я думал, стены сдерживают титанов, – устало сказал Ухад. – Но чем больше я работал, тем больше мне казалось, что они заперли нас, вместе с джентри. И никто не собирался это чинить. Все было сломано. Всем было наплевать. Никого это не волновало, пока все шло своим чередом.

– И ты попытался сам, – сказала Ана. Она дрожала от ярости. – Ты пытался сам все исправить – и при этом убил сотни людей!

– Я должен был что-то сделать! – прорычал Ухад. – Я не мог просто сидеть и смотреть! Империя ничего не делала, абсолютно ничего! Как и Юдекс! И ты тоже ничего не могла сделать, Ана! Черт возьми, ты пыталась остановить Хаза, и за это тебя сослали в Даретану!

Тут Ана встала и проревела:

– Ты так уверен, Туви Ухад?

Ухад уставился на нее в недоумении:

– Ч-что ты имеешь в виду?

– Тебе не кажется, Ухад, что это удивительно совершенно, – прогремела Ана, – что именно я из всех людей оказалась на пороге кантона Талагрей? Тебе не кажется слишком подходящим, что из всех расследователей Юдекса именно я оказалась по соседству с кантоном, где наблюдается самая вопиющая коррупция среди джентри?

– Ты... ты имеешь в виду… Тебя послали в Даретану... наблюдать за Хаза? – ошеломленно спросил он.

– И мне пришлось ждать четыре месяца, прежде чем у меня в руках оказалось дело, связанное с ними, – прошипела она. – Но все это произошло из-за тебя. Потому что иялет не справился со своим долгом. Потому что ты не справился со своим долгом!

– Нет, это... это невозможно! – воскликнул Ухад. – Они убили твою помощницу! Я знаю это! Даже Хаза это знают!

– Ты когда-нибудь видел тело? – резко спросила Ана. Теперь она дрожала от ярости. – Ты когда-нибудь задумывался о том, что было очень удобно позволить Хаза поверить, что я нейтрализована, чтобы они могли совершить что-то очень очевидное и глупое? Что-то, что дало бы Юдексу повод приструнить их? Но ты решил взять правосудие в свои руки. И из-за этого погибло множество людей! Какой же ты дурак, а? Какой же ты полный, абсолютный дурак. – Она повернулась ко мне. – Дин, доставай свои узы запечатлителя. Я приказываю тебе арестовать этого человека. Ты хотел справедливости, Туви Ухад, и она будет дана тебе – с помощью веревки и эшафота, несомненно.