Текст книги "Отечественная война 1812 года. Школьная хрестоматия (СИ)"

Автор книги: Петр Кошель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

В июле Законодательное собрание объявило отечество в опасности. В революционную армию хлынул поток добровольцев. 10 августа парижские секции, территориальные низовые объединения, опираясь на поддержку провинции, возглавили восстание. Свержение монархии стало вершиной политического успеха жирондистов.

В сентябре 1792 законодательная власть перешла к Конвенту, в котором с жирондистами соперничали монтаньяры во главе с М. Робеспьером.

Начавшееся сразу вслед за восстанием в августе 1792 выступление прусско-австрийских войск вызвало новый национальный подъем, одновременно спровоцировав очередные слухи о заговоре в тылу. Массовые избиения заключенных в парижских тюрьмах в начале сентября 1792 стали предвестником грядущего террора. 20 сентября под Вальми (к западу от Вердена) французская революционная армия одержала свою первую победу. 6 ноября при Жемапе французы разбили австрийцев и заняли Бельгию. Однако война требовала все новых сил. Призыв в армию 300 тыс. человек, декретированный Конвентом в феврале 1793, вызвал недовольство в ряде департаментов и послужил поводом к началу Вандеи, кровопролитной крестьянской войны на западе Франции, а также к восстаниям на юго-востоке, в Тулоне и Марселе.

Экономический кризис, массовые беспорядки, разраставшееся восстание крестьян Вандеи, поражение при Неервиндене предопределили падение партии жирондистов и гибель ее вождей. Переход власти к монтаньярам в результате очередного восстания парижан 31 мая – 2 июня 1793 означал политическую победу новой буржуазии – капитала, возникшего в годы революции за счет купли-продажи национальных имуществ и инфляции – над старым порядком и капиталом, сложившимся в основном до 1789. Победе монтаньяров в национальном масштабе предшествовала их победа над своими оппонентами в Якобинском клубе; поэтому установленный ими режим получил название Якобинской диктатуры.

В условиях внешней и внутренней войны якобинское правительство пошло на самые крайние меры. Еще до прихода к власти монтаньяры добились казни короля: в январе 1793 Людовик XVI был гильотинирован в Париже на площади Революции, ныне площади Согласия. По аграрному законодательству якобинцев крестьянам передавались общинные и эмигрантские земли для раздела; полностью без всякого выкупа уничтожались все феодальные права и привилегии. В сентябре 1793 правительство установило всеобщий максимум – верхнюю границу цен на продукты потребления и заработную плату рабочих. Максимум отвечал чаяниям бедноты; однако он был весьма выгоден и крупным торговцам, сказочно богатевшим на оптовых поставках, ибо разорял их конкурентов – мелких лавочников.

Якобинцы продолжали наступление на католическую церковь и ввели республиканский календарь. В 1793 была принята конституция, декларировавшая всеобщее избирательное право, однако реализация этого принципа была отложена до лучших времен из-за критического положения республики. Якобинская диктатура, успешно использовавшая инициативу социальных низов, продемонстрировала полное отрицание либеральных принципов. Промышленное производство и сельское хозяйство, финансы и торговля, общественные празднества и частная жизнь граждан – все подвергалось строгой регламентации. Однако это не приостановило дальнейшего углубления экономического и социального кризиса. В сентябре 1793 Конвент «поставил террор на повестку дня».

Высший орган исполнительной власти Якобинской диктатуры – Комитет общественного спасения – разослал своих представителей по всем департаментам, наделив их чрезвычайными полномочиями. Начав с тех, кто надеялся воскресить старый порядок или просто напоминал о нем, якобинский террор не пощадил и знаменитых революционеров. Сосредоточение власти в руках Робеспьера сопровождалось полной изоляцией, вызванной массовыми казнями. Решающая победа генерала Ж. Б. Журдана при Флерюсе (Бельгия) над австрийцами дала гарантии неприкосновенности новой собственности, задачи Якобинской диктатуры были исчерпаны и необходимость в ней отпала. Переворот 27-28 июля (9 термидора) 1794 отправил Робеспьера и его ближайших сподвижников под нож гильотины.

В сентябре 1794 впервые в истории Франции был принят декрет об отделении церкви от государства. Не прекращались конфискации и распродажи эмигрантских имуществ. Летом 1795 республиканская армия генерала Л. Гоша разгромила силы мятежников – шуанов и роялистов, высадившихся с английских кораблей на полуострове Киберон (Бретань). В октябре 1795 республиканские войска Наполеона Бонапарта подавили роялистский мятеж в Париже. Однако в политике сменявшихся у власти группировок (термидорианцы, Директория) все больший размах приобретала борьба с народными массами. Были подавлены народные восстания в Париже. Широкомасштабная внешняя агрессия – Наполеоновские войны в Италии, Египте и т. д.– защищала термидорианскую Францию и от угрозы реставрации старого порядка, и от нового подъема революционного движения. Революция завершилась 9 ноября (18 брюмера) 1799 установлением «твердой власти» – диктатуры Наполеона.

***

Весть о призыве офицеров к армии сильно смутила Перовского. Он объяснился с главнокомандующим и, для устройства своих дел, выпросил у него на несколько дней отсрочку. За неделю перед тем он заехал на Никитский бульвар, к Тропинину. Приятели, посидев в комнате, вышли на бульвар. Между ними тогда произошел следующий разговор.

– Итак, Наполеон против нас? — спросил Тропинин.

— Да, друг мой, но надеюсь, воины все-таки не будет, — ответил несколько нерешительно Перовский.

— Как так?

— Очень просто. О ней болтают только наши вечные шаркуны, эти «неглиже с отвагой», как их зовет здешний главнокомандующий. Но не пройдет и месяца, все эти слухи, увидишь, замолкнут.

— Из-за чего, однако, эта тревога, сбор у границы такой массы войск?

— Меры предосторожности, вот и все.

— Нет, милый! — возразил Тропинин. — Твой кумир разгадан, наконец; его, очевидно, ждут у нас... Поневоле вспомнишь о нем стих Дмитриева: «Но как ни рассуждай, а Миловзор уж там!» Сегодня в Дрездене, завтра, того и гляди, очутится на Немане или Двине, а то и ближе.

— Не верю я этому, воля твоя, — возразил Перовский, ходя с приятелем по бульвару. — Наполеон — не предатель. Не надо было его дразнить и посылать к нему в наши представители таких пошлых, а подчас и тупых людей. Ну, можно ли? Выбрали в послы подозрительного, желчного Куракина! А главное, эти мелкие уколы, постоянные вызовы, это заигрыванье с его врагом, Англией... Дошли, наконец, до того, что удалили от трона и сослали, как преступника, как изменника, единственного государственного человека, Сперанского, а за что? За его открытое предпочтение судебникам Ярослава и царя Алексея, — гениального кодекса того, кто разогнал кровавый конвент и дал Европе истинную свободу и мудрый новый строй.

— Старая песня! Хороша свобода! — убийство, без суда, своего соперника, Ангиенского герцога! — возразил Тропинин. — Ты дождешься со своим божеством того, что оно, побывав везде, кроме нас, и в Риме, и в Вене, и в Берлине, явится, наконец, и в наши столицы и отдаст на поругание своим солдатам мою жену, твою невесту, — если бы такая была у тебя, — наших сестер.

— Послушай, Илья, — вспыхнув, резко перебил Перовский, — все простительно дамской болтовне и трусости; но ты, извини меня, — умный, образованный и следящий за жизнью человек. Как не стыдно тебе? Ну, зачем Наполеону нужны мы, мы — дикая и, — увы! – полускифская орда?

— Однако же, дружище, в этой орде твое мировое светило усиленно искало чести быть родичем царей.

— Да послушай, наконец, обсуди! — спокойнее, точно прощая другу и как бы у него же прося помощи в сомнениях, продолжал Базиль, — дело ясное, как день. Великий человек ходил к пирамидам и иероглифам Египта, к мраморам и Рафаэлям Италии, это совершенно понятно... А у нас? Чего ему нужно?.. Вяземских пряников, что ли, смоленской морошки, да ярославских лык? Или наших балетчиц? Нет, Илья, можешь быть вполне спокоен за твоих танцовщиц. Не нам жалкою рогатиной грозить архистратигу королей и вождю народов половины Европы. Недаром он предлагал Александру разделить с ним мир пополам! И он, гений-творец, скажу открыто, имел на это право…

— О, да! И не одного Александра он этим манил, – возразил Тропинин, — он тоже великодушно уступал и Богу, в надписи на предложенной медали: «Небо для тебя, земля — моя». Стыдись, стыдись!..

Перовский колебался, нить возражений ускользала от него.

— Ты повторяешь о нем басни наемных немецких памфлетистов, — сказал он, замедлясь на бульварной дорожке, залитой полным месяцем: — Наполеон... да ты знаешь ли? — Пройдут века, тысячелетия, его слава не умрет. Это — олицетворение чести, правды и добра. Его сердце — сердце ребенка. Виноват ли он, что его толкают на битвы, в ад сражений? Он — поклонник тишины, сумерек, таких же лунных ночей, как вот эта; любит поэмы Оссиана, меланхолическую музыку Паэзиелло, с ея медлительными, сладкими, таинственными звуками. Знаешь ли, — и я не раз тебе, это говорил, — он в школе еще забивался в углы, читал тайком рыцарские романы, плакал над «Матильдой» крестовых походов и мечтал о даровании миру вечного покоя и тишины.

— Так что же твой кумир мечется с тех пор, как он у власти? — спросил Тропинин. — Обещал французам счастье за Альпами, новую какую-то веру и чуть не земной рай на пути к пирамидам, потом в Вене и Берлине, — и всего ему мало; он, как жадный, слепой безумец, все стремится вперед и вперед... Нет, я с тобой не согласен.

— Ты хочешь знать, почему Наполеон не успокоился и все еще полон такой лихорадочной деятельности? – спросил, опять останавливаясь, Перовский: — Неужели не понимаешь?

— Объясни.

— Потому, что это — избранник Провидения, а не простой смертный.

Тропинин пожал плечами.

— Пустая отговорка, — сказал он, — громкая газетная фраза, не более. Этим можно объяснить и извинить всякое насилие и неправду.

— Нет, ты послушай, — вскрикнул, опять напирая на друга, Базиль, — надо быть на его месте, чтобы все это понять. Дав постоянный покой и порядок такому подвижному и пылкому народу, как французы, он отнял бы у страны всякую энергию, огонь предприятий, великих замыслов. У царей и королей — тысячелетнее прошлое, блеск родовых воспоминаний и заслуг; его же начало, его династия — он сам.

— Спасибо за такое оправдание зверских насилий новейшего Аттилы, — возразил Тропинин, — я же тебе вот что скажу; восхваляй его, как хочешь, а если он дерзнет явиться в Россию, тут, братец, твою философию оставят, а вздуют его, как всякого простого разбойника и грабителя, в роде хоть бы тушинского вора и других самозванцев.

— Полно так выражаться... Воевал он с нами и прежде, и вором его не звали. В Россию он к нам не явится, повторяю тебе, незачем! — ответил, тише и тише идя по бульвару, Перовский, — он воевать с нами не будет.

— Ну, твоими бы устами мед пить! Посмотрим, – заключил Тропинин, — а если явится, я первый, предупреждаю тебя, возьму рогатину и, вслед за другими, пойду на этого архистратига вождей и королей. И мы его поколотим, предсказываю тебе, потому что, в конце концов, Наполеон все-таки — один человек, одно лицо, а Россия — целый народ...

Г. Данилевский. Из романа «Сожженная Москва»

Русская армия в начале XIX века

Вступив в памятное мартовское утро 1801 года на престол, молодой император в манифесте изъявил волю идти по стопам своей великой бабки.

На армии, однако, это отразилось не сразу. Армия Александра I явилась прямым продолжением армии Павла. Уклад жизни, система обучения, шагистика и увлечение мелочами службы остались те же.

Внешний вид войск, впрочем, изменился. Екатерининская форма, простая и удобная, не была возвращена, но упразднена павловская косметика – букли и пудра. Косы на первых порах сохранились, но их укоротили. Были введены темно-зеленые, очень короткие и очень узкие мундиры с большими стоячими воротниками, оставлены штиблеты и белые панталоны и введены погоны различного (по полкам) цвета. В 1803 г. треуголки заменены высокими кожаными киверами, а в 1806 г. отменены косы.

В 1811 г., с перевооружением пехоты новыми ружьями взамен прежних мушкетов, мушкетерские полки стали называться пехотными.

Особое внимание в этот период уделялось егерям. В 1801 г. их было 19 полков в 2 батальона, а в 1808 – уже 36 полков в 3 батальона. В 1810 г. преобразованием 14-ти мушкетерских полков в егерские, число их было доведено до 50-ти, а в 1913 г., к началу заграничного похода, было 58 егерских полков – треть всей пехоты.

Сильно увеличен состав гвардии, в 1803 г. появляются уланы: к 1812 г. их было 6 полков.

Очень большое внимание было уделено артиллерии. В 1806 г. было 23 артиллерийские бригады, каждая с 50-60 орудиями.

К 1812 г. число пехотных дивизий доходило до 30-ти, кавалерийских – до 11. В 1812 г. из рекрутов, запасных войск и ополчения сформировано еще 18 пехотных и 8 кавалерийских дивизий.

Армия была перевооружена в 18010—1811 гг. новыми 7-милинейными ружьями, длиннее и тяжелее прежних мушкетов, но лучших баллистических качеств. На стрельбу выдавалось по 6 патронов в год, что было очень немного. Один лишь Барклай де Толли, бытность свою военным министром (1810—1812), обратил внимание на стрелковое дело. Он требовал обучения стрельбе обязательно с примкнутым штыком и в боевом снаряжении. Впрочем, в те времена русская армия стреляла не на полигонах и стрельбищах, а на полях сражений, и стреляла, по отзывам врагов, хорошо.

Александр I, очевидно, унаследовал «гатчинские традиции» и страсть к муштре: плац-парадная выучка войск в его царствование была доведена до совершенства. В кампанию 1805 года весь поход – от Петербурга до Аустерлица – гвардия прошла в ногу.

Армия по роду войск делилась на пехоту, кавалерию, артиллерию. Пехота была основной боевой силой, и делилась на линейную и легкую. Линейная, или тяжелая, пехота (полки лейб-гвардии Семеновский, Преображенский, Измайловский и Литовский, полки гренадерские и пехотные) предназначалась для действия в сомкнутом строю огнем и штыковым ударом. Легкая пехота (полки лейб-гвардии Егерский и полевые егерские полки) действовала в рассыпном строю ружейным огнем. Пехота была вооружена гладкоствольными кремневыми ружьями, стрелявшими на 300 шагов, винтовальными егерскими ружьями, стрелявшими на 1000 шагов, и пистолетами, стрелявшими на 25-30 шагов. Кавалерия также делилась на тяжелую и легкую. Тяжелая кавалерия (кирасиры и драгуны) действовала в сомкнутом строю, в линиях, атакуя противника. Легкая кавалерия (гусары и уланы), более подвижная, действовала в тылу и на флангах противника, использовалась для разведки и преследования в авангарде и арьергарде. Кавалерия имела драгунские ружья, карабины, штуцеры, а также холодное оружие.

Огромную роль в разгроме захватнической армии Наполеона сыграла русская артиллерия. Полевая артиллерия состояла из гладкоствольных медных орудий различных калибров, заряжаемых с дула. Прицельная дальность артиллерийского огня, в зависимости от калибра орудия и заряда, колебалась от 200 до 800 м. Артиллерийские роты имели по 12 орудий. На каждое орудие полагалось по 10-13 человек орудийной прислуги и 4-6 лошадей. Роты делились на батарейные и легкие (в зависимости от калибра орудий), пешие и конные. Артиллерийские роты сводились в бригады.

В составе артиллерийских бригад действовали также инженерные части – пионерные (саперные) и понтонные роты.

Особое место в русской армии 1812 г.занимали казачьи войска и другие иррегулярные части (калмыцкие, башкирские и др.). Последние призывались на службу только в военное время. Эти войска, особенно донские казаки, сыграли большую роль в победоносном исходе войны.

Иррегулярным было и народное ополчение – военные части, сформированные только на время войны, После окончания войны ополченцы, как правило, распускались по домам, в то время как солдаты служили 25 лет. В 1812 г. около 300 тыс. добровольцев из народа составили ряды ополченцев.

Ополчение было одним из основных источников пополнения полевой армии, одним из главных факторов, определивших народный характер войны.

Обмундирование русской армии этого времени резко различалось по родам войск. Это облегчало управление войсками в ходе военных действий.

Пехота шла в атаку во весь рост, и лишь егерские части (стрелки) применялись к местности. Кавалерия действовала также совершенно открыто.

Главнокомандующий мог свободно наблюдать бой и управлять им.

ПАРИЖСКИЕ СОЮЗНЫЕ ДОГОВОРЫ 1812 – два договора, заключенные Францией в период подготовки ею войны против России. Франко-прусский, подписан в феврале 1812. Фиксировал взаимную гарантию целостности территории обоих государств, а также помощь в случае войны одного из них с каким-либо третьим государством. Пруссия подтверждала свое участие в континентальной блокаде. Специальная секретная часть договора устанавливала оформление наступательного и оборонительного союза между двумя странами, причем указывалось, что в случае войны Франции с Испанией, Италией или Турцией, союзные обязательства на Пруссию не будут налагаться. Франко-австрийский подписан в марте 1812. Австрия обязывалась в случае войны России с Францией выступить на стороне последней. В договоре также был поставлен вопрос о возможном восстановлении Польши, причем за Австрией должна была остаться Галиция.

РАЗРЫВ С ФРАНЦИЕЙ

Причин к разрыву было много: Наполеон жаловался, что Россия не исполняет условий Тильзитского трактата, в отношении континентальной системы — допускает в свои порты ввоз английских колониальных и мануфактурных произведений под американским флагом, — что в войну с Австрией русский вспомогательный корпус не действовал, как войско, искренно союзное, и даже дружил австрийцам. Наполеон оскорблялся, что предложение его руки сперва великой княжне Екатерине Павловне, а после Анне Павловне, не было принято: Александр, дав сначала свое согласие, отозвался после, что на этот брак не было соизволения императрицы Марии Феодоровны. Со стороны Александра причины к войне: общая неприязнь к Франции русских, которых народное чувство страдало, оскорбляясь утратой военной славы в неудачные походы против Наполеона, расстройство финансов, вследствие этих войн, упадок и почти банкротство наших ассигнаций при невозможности исправить это, оставаясь верным континентальной системе Наполеона, которая, уничтожая нашу заграничную торговлю с Англией, наносила очевидный вред и государственному, и частному благосостоянию. Дипломатические сношения обоих кабинетов становились день ото дня холоднее и недружелюбнее. Дерзкий и презрительный тон французских дипломатов в Петербурге вызывал русских на подобный же оскорбления, и наши гвардейские офицеры не оставались у французов в долгу.

Все предвещало скорую, неизбежную войну с Францией — наступил незабвенный 1812 год!

М. Фонвизин

Франция в начале XIX века. Наполеон

Наполеон Бонапарт был сыном мелкого дворянина с итальянского острова Корсика, только за три месяца до его рождения ставшего владением Франции. Отец поместил мальчика на казенную стипендию в одно из французских военных училищ, а в пятнадцать лет Наполеон поступил в парижскую военную школу, где готовились офицеры для армии. Наполеон рос угрюмым и замкнутым мальчиком, быстро и надолго раздражался, не искал сближения с кем-либо, смотрел на всех без почтения и сочувствия, был очень в себе уверен, несмотря на молодость и очень малый рост. Академию окончить он не успел. Умер отец, и семья осталась почти без средств к существованию. Наполеон поступил на службу в армию с чином младшего офицера.

Тяжело жилось молодому офицеру. Большую часть и без того небольшого жалования приходилось отсылать семье, оставляя себе лишь на скудное пропитание. Общества он избегал: одежда его была так невзрачна, что он не хотел и не мог вести светскую жизнь. Зато работал он без устали, проводя за книгами все свободное от службы время; читал запоем, с неслыханной жадностью, заполняя заметками и конспектами свои тетради. Больше всего его интересовали книги по военной истории, математике, географии, описания путешествий. Передовая молодежь того времени увлекалась сочинениями философов-просветителей. У Наполеона же рано проявилось отвращение к взглядам революционных писателей.

На большую и быструю карьеру по военной службе мелкопоместный дворянин с далекого острова Корсика рассчитывать не мог. Разразившаяся в 1789 году во Франции революция пленила Наполеона тем, что теперь его личные способности могли содействовать его возвышению.

В ходе революции Наполеон помогал якобинцам, но эта временная близость к ним была для честолюбивого офицера тактикой карьериста. Его подлинное отношение к революционному народу видно из того, как он отнесся к вторжению народной массы в королевский дворец Тюильри в июне 1792 года и к свержению монархии 10 августа 1792 года.

Будучи не участником восстания, а лишь посторонним свидетелем, он мог совершенно спокойно дать волю своим истинным чувствам. «Пойдем за этими канальями» – сказал он своему спутнику, увидев толпу, шедшую к королевскому дворцу. Когда Людовик XVI , перепуганный этой грозной демонстрацией, поклонился толпе из окна, Наполеон сказал с презрением: «Какой трус! Надо было смести пушками 500-600 человек – остальные разбежались бы!». Десятого августа – в день штурма Тюильри и низвержения Людовика XVI – Наполеон снова был на улице и обозвал революционеров «самой гнусной чернью». Конечно, стоя в толпе и глядя на штурм Тюильри, он не знал, что французский трон, с которого сгоняли Людовика, тем самым очищается для него, так же и стоящие вокруг него люди, приветствовавшие рождение республики восторженными криками, не могли подозревать, что этот худой низкорослый офицер в поношенном сюртуке задушит эту республику и станет самодержавным императором. Но интересно, что Наполеон уже тогда думал о картечи и пушках как о наиболее подходящем способе отвечать на народные восстания.

Поставленный уже после падения якобинцев, в годы Директории, во главе раздетой, разутой, плохо вооруженной армии, Наполеон одержал блестящие победы над австрийцами, которые господствовали в Италии, что принесло ему европейскую славу полководца.

К осени 1799 года окончательно обнаружилось, что Директория уже не имеет опоры в стране: население страны было недовольно. Наполеон понял, что созрела почва для осуществления его замыслов. Девятого ноября 1799 года (восемнадцатого брюмера по тогдашнему французскому календарю), опираясь на штыки своих гренадеров, он разогнал Директорию и захватил власть в свои руки.

После этого события 30-ти летний генерал оказался властителем одной из величайших европейских держав. Сначала он назывался первым консулом, а в 1804 году стал императором.

ЛЮДОВИК XVI (1754—1793) – французский король в 1774—92, из династии Бурбонов. С начала Великой французской революции призывал иностранные державы к интервенции. Свергнут в августе 1792. Осужден Конвентом и казнен.

Наполеон поставил себе целью искоренить всякие воспоминания о революции. Он беспощадно расправился с уцелевшими якобинцами. Деспот до глубины души, он гнал всякое, даже самое отдаленное представление о свободе. Запрещено было не только писать о революции, но и упоминать о ней и о деятелях того времени, даже само слово «революция» было запрещено в печати. Бонапарт приказал закрыть 69 из 73 французских газет, а оставшиеся были поставлены под строгий надзор полиции.

Особое внимание Наполеон уделял организации полиции и созданию большого штата шпионов.

В Наполеоне не было жестокости как страсти, но было полное равнодушие к людям, в которых он видел средства и орудия для достижения своих целей. Его холодный ум подсказывал ему, что всегда выгоднее достигать цели без жестокости, чем при ее помощи, но когда жестокость, коварство, обман представлялись ему необходимыми, он прибегал к ним без малейших колебаний.

Власть и слава – вот основные страсти Наполеона, и притом власть больше чем слава. Он хотел всем руководить и всеми повелевать. Дело доходило до того, что при его дворе высшие сановники, маршалы, генералы женились и разводились по его прямому указанию.

За четыре года со времени государственного переворота, который сделал Наполеона главой государства, его власть стала почти безграничной. В это время от республики сохранилось только название, и осталось сменить его, чтобы привести форму в соответствие с содержанием. Как отмечал один современник, «для самых непрозорливых было ясно, что могуществу первого консула недостает одного только наименования, и что все с давнего времени им делаемое обнаруживало скрытые замыслы и честолюбие, весьма превышавшие пожизненное консульство». Действительно, честолюбие Наполеона было столь велико, что он сделал то, на что в свое время не решился Оливер Кромвель и от чего с негодованием отказался Джордж Вашингтон: он основал собственную монархию. 18 мая 1804 г. был издан сенатус-консульт, провозгласивший Наполеона Бонапарта императором. Императорский сан объявлялся наследственным и передавался «по нисходящей линии кровному и законному потомству Наполеона Бонапарта по мужской линии в порядке первородства, с постоянным исключением женщин и их потомства». 2 декабря в парижском соборе Нотр-Дам состоялась коронация нового монарха Франции Наполеона I. По традиции венчать на царство его должен был римский папа Пий VII, но во время церемонии Наполеон выхватил корону из рук папы и сам водрузил ее себе на голову.

Этим символическим жестом он как бы подчеркивал, что не обязан владением этой короной никому, кроме себя самого. Но одновременно, скорее всего, неумышленно, Наполеон указал на особый характер зарождающейся монархии и ее отличие от всех существующих.

С момента ее возникновения империя Наполеона I полна парадоксов. С одной стороны, Наполеон стремился ни в чем не отстать от остальных монархов Европы. Он завел пышный двор с церемониалом и этикетом, напоминавшим царствование Бурбонов. Появились своя аристократия, дворянство, новые сановные титулы и чины: архиканцлер, архиказначей, коннетабль, великий адмирал. Чтобы еще более возвыситься над многочисленными королями, князьями и герцогами Наполеон в 1805 г. в Милане венчался короной лангобардских королей, как в свое время сделал Карл Великий. A другой стороны, империя Наполеона I была не похожа на все современные ей монархии. Отличие проявлялось во многих отношениях, но, прежде всего, в происхождении и характере власти Наполеона. В соответствии с сенатус-консультом от 18 мая, «управление республикой вверяется императору, который принимает титул императора французов». Император был должен давать присягу французскому народу, которая звучала так: «Клянусь поддерживать целостность территории республики, ...уважать и заставлять других уважать равенство в правах, политическую и гражданскую свободу, безвозвратность продажи национальных имуществ, не налагать никаких податей и не взимать никаких сборов, как только в силу закона, ...управлять, имея в виду единственно только интересы, счастье и славу французского народа». Как следует из текста документа, империя не отменяла республики, а император клялся защищать права и свободы, завоеванные в ходе революции. Это очевидное стремление совместить несовместимое, объединить монархию и республику проявлялось в империи Наполеона I и в дальнейшем.

Общеупотребимым выражением того времени было «император Республики» или на худой конец «император французов». Звание императора должно было восприниматься как особая форма признания выдающихся военных побед Наполеона и его заслуг перед отечеством.

На монетах, печатях, официальных документах периода империи значилось: «Французская республика. Император Наполеон I». По-прежнему отмечались годовщины взятия Бастилии и провозглашения Республики, которые были официальными общенациональными праздниками. 14 июля 1804 г., то есть в год провозглашения империи, главный праздник ушедшей революции был отмечен с необычайной пышностью и торжеством.

Все это можно было бы воспринимать как политическую демагогию, и именно на это, прежде всего, обращают внимание историки. Однако в этой демагогии было не только стремление одурачить широкие массы.

Известно, что провозглашение империи было подтверждено плебисцитом, то есть всенародным голосованием. Иначе говоря, Наполеон обращался к народу за поддержкой, и тот как бы доверял ему и его потомству власть над собой. Зачем это нужно было Бонапарту? Затем, что для него это был единственный способ обосновать легитимность императорской власти. В отличие от других европейских монархов, Наполеон I не был монархом «божьей милостью». Он захватил власть в результате государственного переворота, а не получил ее по наследству. И чтобы доказать, что она не менее, а даже более законна, чем власть любого монарха, он использовал принцип народовластия, провозглашенный Великой французской революцией. Этот принцип гласил, что народ является источником всякой власти в государстве и что никакая власть может быть законна без одобрения народа. Получив это одобрение, Наполеон становился монархом по праву, утвержденному революцией, и волей избравшего его народа. И когда император клялся на верность республике, он тем самым подчеркивал генетическую связь своего правления с революцией и его принципиальное отличие от других монархических режимов.

Это отличие и эта связь проявлялись в политике, которую проводил император Наполеон I.

Пожалуй, ни в чем другом буржуазный характер наполеоновского режима не проявил себя так ярко, как в экономической политике. Сам Наполеон довольно пренебрежительно отзывался о буржуазных предпринимателях, говоря, что них «нет ни веры, ни отечества». В то же время он прилагал максимум усилий для поддержки промышленности, ибо считал, что государство не может быть сильным без сильной промышленности. При нем были введены высокие протекционистские тарифы, которые защищали французские мануфактуры от иностранной, в первую очередь, английской конкуренции.

Правительство поддерживало развитие промышленности заказами, субсидиями, льготными займами, при этом предпочтение всегда отдавалось тем предпринимателям, которые вводили усовершенствования и развивали новые отрасли. Средством поощрения инициативных и удачливых предпринимателей было введение в дворянские звания, награждение аристократическими титулами и орденом Почетного легиона. По инициативе Наполеона для финансового обеспечения промышленного развития был создан «Банк де Франс» (Французский банк), который на 100 лет пережил своего создателя.