Текст книги "Том 4. М-р Маллинер и другие"

Автор книги: Пэлем Вудхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА XI

Так же пылко, как мистер Лльюэлин (в подобные минуты не избежишь пылкости), Джо выразил свою благодарность, а хозяин его прибавил, что без Веры Далримпл все выйдет как нельзя лучше. Вера Далримпл, сказал он, намекала, что не прочь сняться в Голливуде, но если он допустит в те края эту грозную опасность, придется показать его психиатру.

– Ну, пакуйте! – закончил он.

– Что?

– Пакуйте мои вещи. Щетка, бритва, крем, пижама, Агата Кристи. Еду в больницу.

– Это не так просто. Тут нужен доктор, он выпишет направление.

– Кто вам сказал?

– И говорить нечего, это все знают.

– Все, но не я, – парировал Лльюэлин. – Куда же мне деться? Пойти на ночь в отель? Здесь я не засну ни на минуту.

– Она собирается к вам послезавтра.

– Врет. Усыпляет бдительность.

Закрыв за ним дверь, Джо предался разным чувствам. Конечно, он радовался, что волшебная палочка киномагната дала ему то, о чем он давно мечтал. Но к радости тут же примешалась скорбь: что слава, что богатство, если шансы разделить их с Салли – примерно один процент? Учитывая упорные отказы от беседы, опытный букмекер сказал бы, наверное, что и меньше.

Озадачил его и сам припадок. На здоровье он не жаловался, а мысль о том, что очень скоро он будет сидеть напротив Салли и к ним приблизится пресловутый скрипач, необычайно его укрепила. И вдруг – словно молния ударила.

Он страдал, звонил Джерри, тому было некогда (отец и девицы), тишина давила так, что помог бы только Перси, и к приходу Траута он совершенно пал духом.

Трауту он скорее удивился, чем обрадовался. Радости было бы больше, если бы тот пребывал в обычной меланхолии, но первый же взгляд показал, что почтенный законослужитель восседает на розовом облаке, обвившись радугой. Он еще не пел: «Тра-ля-ля»; не пел – но и только.

– Бр-р-р, – буркнул Джон.

– Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! – возликовал мистер Траут, напоминая в этот миг дуэт из оперетты. – Вы бы видели, какое освещение! Лондон – просто сказочный. Поневоле вспомнишь строки… ну, такие, знаете… этакие. Лльюэлин дома?

– Нет, ушел.

– Еще лучше! Нам надо с вами потолковать. Помните, я говорил в такси о любви и о браке? Я ошибался.

– Вот как?

– Ошибался, это уж точно. Видимо, вы не слушали. Я их осуждал. С тех пор мои взгляды изменились коренным образом. Любовь движет миром. Да, да! Помню, была такая песня: «Полюби меня и я воскре-е-сну». Вот оно, Пикеринг! Золотые слова.

Джо с удивлением смотрел на него. Выговаривай он похуже, он усомнился бы в его трезвости; а так – растерянно ожидал разъяснений.

– Вы говорили, – не выдержал он, – что нам надо потолковать.

– Именно, именно. Но вы ничего не поймете, если я не скажу о себе совсем немного, – прибавил он, подметив, что Джо замигал, – в самых общих чертах.

– Детство, школу, колледж опустим?

– Естественно. Они тут ни при чем. Перейдем сразу к зрелым годам.

– Это хорошо.

– Когда я вступил в АХ…

– Куда?

– В общество Анонимных Холостяков.

– То есть алкоголиков?

– Хо-ло-стя-ков. Несколько мужчин, которые хотят избежать женитьбы. Если мы слышим, что кто-то дрогнул, мы спорим с ним, убеждаем. У нас даже есть песня: «Из всех ужасных бед ужасней брака нет». Хотите, спою?

– Лучше в другой раз.

– Когда угодно. Сильная вещь.

– Не сомневаюсь.

– Слова Рансибла, музыка Фланнери. Джо досадливо заерзал.

– При чем тут я? – спросил он, опасаясь, что гость все-таки запоет. – Да, это очень интересно, но я-то при чем?

– Сейчас скажу, – отвечал Траут. – Но сперва объясню, почему я вышел из АХ, только что послал телеграмму. Сегодня, в Вэлли-Филдз, взгляды мои совершенно изменились. Пикеринг, я встретил ее!

Джо знал лишь одну обитательницу тех мест.

– Эту тетю с рентгеновским взглядом? – удивился он. – Которая говорит про похоть и про царствие?

– Не слышал, что она говорит, далеко стоял, да и шофер мне рассказывал про свои болезни, но я не об этой женщине. Речь идет о ее соседке, миссис Бингем.

Целомудренный Джо поджался.

– Миссис? Вы ли это?!

– Что вы, что вы, что вы! Она – вдова. Муж, по дороге в Булонь, упал в воду.

Оба помолчали, сочувствуя покойному Бингему.

– Какие у нее булочки! – воскликнул мистер Траут.

– Да?

– А клубничное варенье! Не попробуешь – це поверишь.

– Да?

– Да. Вот у меня повязка. Это собака укусила, а она – перевязала.

– Да?

– Она служит в больнице.

– Очень приятно, но я тут при чем?

– Простите?

– При чем тут я?

– Сейчас, сейчас. Иначе вы не поймете. У нас, юристов, это называется связать обстоятельства. Если бы я не встретил миссис Бингем и не вышел из АХ, я бы не стал просить у вас прощения.

– А что вы мне такого сделали?

– Подсыпал снотворного.

Джо онемел от гнева, издавая тот звук, который издает сифон перед своей кончиной. Мистер Траут продолжал:

– Прощения я прошу, но причины у меня были. Вы говорили о вашей барышне, как поэт какой-нибудь, вы собирались с ней ужинать, вы пошли к парикмахеру. Давний член АХ, естественно, решает применить метод Б ради вашего спасения. Я представлял, что через много лет вы будете меня благодарить. Откуда я мог знать, что встречу ее, увижу свет? Но особой беды не случилось. Скажите все своей барышне. Посмеетесь вместе. Ах, Господи! – Он взглянул на часы. – Бегу!

И он убежал.

Однако вскоре его сменил Джерри Николз, сообщивший, что отец заснул после обеда, а он поспешил сюда.

– Так что у тебя стряслось? – спросил он.

Джо довольно быстро все изложил, высветив основные факты: он любит девушку, а она не хочет с ним разговаривать.

– Кто она такая?

– Салли Фитч. Ты ее знаешь. Она к тебе приходила, когда ты меня нанимал.

– А, наследница!

– Кто, кто?

– Мы ее вызвали, потому что одна тетя оставила ей двадцать пять тысяч.

– Что?!

– А ты не знал?

– Конечно, нет. Господи, Джерри! А вдруг она думает, что я гоняюсь за деньгами?

– Ну, что ты! Только полный дурак не увидит, что ты – сама честность. Прямо в нос бьет. Нет, ты что-то натворил. Верно?

– Да, но я не виноват.

– Давай, рассказывай.

– Пригласил ее в ресторан и не пришел. Казалось бы, узнай в чем дело…

– А в чем?

– Мне дали снотворного.

– Не понял.

– Дали снотворное. Такую таблетку.

Джерри жалобно поморщился. Он понял, что беседа ему не по разуму.

– Начни лучше с начала, – попросил он. – Понимаешь, как-то все это…

Джо начал с начала. Джерри внимательно слушал.

– Да, – признал он, – причины у тебя есть. Хотел бы я иногда, чтобы у меня были такие причины!.. Значит, завтра с утра идем к твоей Салли.

– Она меня не примет.

– Примет, как миленькая. Идем, звоним в дверь, проскальзываем внутрь, и ты говоришь про снотворное. Я стою рядом. Хорошо?

– Еще бы!

– Нет, плохо. Она кинется в ванную и там запрется. Пойду один, а оттуда позвоню, если все улажу. Говорю «если», поскольку для твоего случая нужны большая вера (у нее) и большое красноречие. Ну, оно у меня есть.

ГЛАВА XII

1

Когда дела твои запутались, лоб нахмурен, а душа вопрошает: «Что же дальше?», приятно довериться эксперту. Домовладелец обретает надежду, завидев слесаря; Джо Пике-ринг радовался тому, что о нем хлопочет такой видный знаток женских сердец, – и, весело встав из-за стола на следующее утро, ответил на телефонный звонок:

– Алло!

– Эй! – отвечала трубка. – Пикеринг?

– А, мистер Лльюэлин! Вы в больнице?

– А где ж еще?

– Все в порядке?

– Туда-сюда. Шуму много. За стеной все время воют: «Доктор Биннз, доктор Биннз». Вроде радио. Но я не потому звоню. Я хотел сказать, если явится Траут – ни слова! Он меня выдаст. Через полчаса она притащится сюда.

– Он не знает, где она живет.

– Ничего, узнает. Он все может. Значит, ни слова.

– Нем, как рыба.

– Кто? Дыба?

– Ры-ба.

– Вот и хорошо.

Мистер Лльюэлин умолк и сразу же зарычал, словно львы в обеденное время. Потом произнес:

– Пикеринг!

– Здесь.

– Нет, вы подумайте. Явилась девица в такой это белой штучке, и говорит: «Возьму у вас кровь»! Конечно, поставил ее на место. Кровь! Это надо же! Каждый встречный-поперечный…

– Вы даете кровь только близким друзьям?

– Ну хотя бы. Чуть со стыда не сгорела. Так о чем мы говорили?

– О вашем мистере Трауте.

– Какой он «мой»?! Много чести. Змий. Гад. И вообще, зачем о нем говорить?

– Простите.

– Что?

– Я сказал: «Простите».

– А вы о нем не напоминайте!

– Ладно, не буду. Больница хорошая?

– Бывает хуже.

– Сестры?

– А, вот это – да, вот сестры – высший сорт. У меня в палате така-ая!..

– Это хорошо.

– Вот именно. Не хулиганка с кровью. Приятная, уютная женщина. Мы с ней очень подружились. Ладно, мне пора. Скоро врач явится. Не забывайте об этом гаде.

– Не забуду.

– Скажите, что я не в больнице, а… а…

Старый, добрый ответ «В стирке» не показался Джо уместным. Он оправился, но не настолько, чтобы позволить себе такой тон. Да и вообще, повесив трубку, он стал терять веселость – и не зря. Шло время, звонил телефон, какой-то оптимист предлагал собрание Дюма в роскошном переплете, но Джерри все не было.

Он пришел, когда уже смеркалось.

– Долго же ты хлопотал, – заметил Джо.

Джерри отвел упрек рукой, словно Лльюэлин, поющий «Папашу Фитча».

– Раньше не мог, – сказал он. – Быстро ты забыл, какая у нас дисциплина. Отец бы выгнал, не поморщился. Сорвал бы пуговицы перед строем. Помнишь, что было с Денни Дивером?

Джо признал его правоту. Глава фирмы мог и заснуть после ужина, но в дневное время был подобен рыси.

– Прости, – сказал он.

– Ладно, ладно. Я привык к обидам. Давай о деле. Джо подскочил в кресле, словно туда вставили шило.

– Ты ее видел?

– Нет.

– Почему?

– Потому что она ушла. Не мешай. Итак, прихожу к ней, звоню. Ясно?

– Ясно.

Джерри обрадовала такая понятливость.

– Открывает мне девица, ну просто вырвиглаз! Они вместе живут. Я спрашиваю: «Можно видеть мисс Фитч?» Она говорит: «Нельзя, она в парикмахерской». – «Ах, ах». – «Зайдите попозже, тут у нас один ждет». Попозже, ха-ха! «У меня срочное дело». – «Ладно, зайдите». Я зашел, сидит этот Траут…

– Траут!

– Такая фамилия.

– Интересно, что ему надо?

– Он сказал, то же, что и мне. Сообщить мисс Фитч, что это он дал тебе снотворное.

– Господи!

– Вот именно. Самый лучший выход. Без него наш рассказ ни в какие ворота не лезет. А вот если Траут бьет себя в грудь и говорит «Меа culpa!»,[43]43
  Моя вина (лат.).


[Закрыть] все идет как по маслу.

– Конечно!

– Мы, юристы, называем это «идеальным свидетельством». Итак, я предоставил слово ему. Жаль, что я ее не застал, приятная девица.

– Сколько сидят у парикмахера?

– Не знаю, не бывал. Думаешь, уже вернулась? Все может быть.

– Тогда я пойду. Спасибо тебе, Джерри.

– Не за что, старик, не за что. Да, кстати. Ты хорошо подготовился? Ну, вошел, а что дальше?

– Поговорим, наверное…

– Чушь какая! Не теряй времени. Хватай ее, сожми, чтоб ребра захрустели. Поверь опыту, самые лучшие результаты.

Двери открыл мистер Траут. Казалось бы, скажи – и уйди, но он хотел посмотреть, что будет дальше.

– Сказали? – спросил Джо, переводя дух, хотя мог бы догадаться по его довольному виду.

– Сказал.

– А она что?

– Заплакала.

– Что-о-о?!

– Заплакала от радости. И я очень рад, Пикеринг. Странно, как меняются взгляды. Буквально вчера я пытался вас разлучить. Нет, действительно вчера.

– Значит, все в порядке?

– В полном. Правда, она обручилась с другим, но любит вас.

Джо показалось, что его шлепнули по носу мокрой рыбой.

– Обручилась?.. – переспросил он, схватившись за подставку для зонтиков.

– Да. Понимаете, она решила, что вы хотите ей отомстить, и, естественно, обиделась. Тут подвернулся он. Они и обручились. Вроде греческой трагедии. К счастью, все поправимо.

– Поправимо?

– Конечно. Обнимите ее, и она с ним тут же порвет. Заплакала, вы подумайте! Непременно порвет.

Джо ему поверил. Кто-кто, а ветеран АХ знает женское сердце. Знает его и Джерри Николз, он тоже советует этот метод. Один – теоретик, другой – практик, поневоле прислушаешься. И вообще, если даже она возмутится и скажет: «Что такое?!» – ему останется память, чтобы утешать его в долгие зимние вечера. Тем более, если он успеет ее поцеловать.

– Она тут? – спросил он, направляясь к гостиной.

– Нет, – ответил мистер Траут, – она уехала на такси.

– Зачем?

– Как, зачем? Чтобы скорее вас увидеть. Она же не знала, что вы едете к ней. Занятное недоразумение.

И тут заскрежетал ключ.

3

В Лондоне часто скрежещут ключи, звук этот – из самых тихих, но Джо задрожал, словно грохнула бомба. Когда же Салли вошла, и он схватил ее, и она приникла к нему, причитая: «Джо, Джо, Джо» – стало совершенно ясно, что метод Николза действует.

– Джо! – сказала Салли.

– Салли! – сказал Джо.

– Я чуть не умерла!

– Я чуть не сунул голову в плиту!

– Джо!

– Салли!

Деликатный человек тут бы и ушел, но деликатность боролась в мистере Трауте с живым интересом к нежным сценам. Он не только умилялся, но и сочувствовал, ибо видел, что действующие лица недооценивают опасности. Когда же речь зашла о том, чтобы идти в регистратуру, он покашлял тем сухим кашлем, который в ходу у юристов.

– Мы ни о чем не забыли? – осведомился он.

Джо дернулся, словно увидел фамильное привидение.

– Господи! – воскликнул он. – Вы еще здесь?

– Да, здесь, – отвечал Траут, – а насчет регистратуры, хотел бы вам напомнить, что мисс Фитч обручена.

Он ждал эффекта, и не ошибся. Джо выпустил Салли, Салли упала на подставку для зонтиков.

– С кем ты обручилась? – спросил Джо.

– С Джеклином Уорнером. Джо покачал головой.

– Сейчас не время шутить. Скажи серьезно, с кем ты обручилась.

– С Джеклином Уорнером.

– Вы же незнакомы.

– Знакомы, очень давно.

– Тогда ты понимаешь, что за него выходить нельзя.

– Кто этот мистер Уорнер? – поинтересовался Траут. – Ах, сэр? Хорошо, кто этот сэр Джеклин Уорнер?

– Полная мразь, – сказал Джо, – первая вошь Лондона. В жизни не работал, живет в долг, денег не отдает.

Траут умудренно кивнул.

– Я таких знаю. Их много там, у нас. Питаются коктейлями на приемах, куда их не звали. Или шляются вокруг студий, слушают музыку, едят сосиски на палочках. Я удивлен, мисс Фитч, что вы дали слово подобному человеку.

– Мы были когда-то помолвлены, еще в Вустере.

– Нельзя же, – сурово сказал Джо, – чтобы это вошло в привычку! Немедленно с ним порви.

– Я не могу.

– А что такое?

– Он заплачет. Не могу видеть, как плачет мужчина.

– Да, – согласился Траут, – положение сложное.

– Ничего сложного не вижу, – возразил Джо. – Позвони ему и скажи: «Джеклин? Это я, Салли. Прости, выхожу за Пикеринга».

Траут поцокал языком.

– Я бы не советовал.

– Почему?

– Подаст в суд, за нарушение обещаний.

– Мужчины не подают.

– Так то мужчины!

– Да, правда. С него станется.

– Еще бы! Никакой совести. Мисс Фитч не вправе так рисковать.

– Что же вы предложите?

– Я просто к нему схожу. Тут вообще нужен юрист.

– Вот это здорово! – вскричала Салли, и Джо с ней согласился, хотя ему больше бы хотелось сбить Джеклина с ног и попрыгать на нем в тяжелых бутсах.

– Я вел такие дела, – продолжал мистер Траут. – Клиенты часто говорили, что я владею даром убеждения. Однако здесь есть особые трудности. Судя по этой квартире, мисс Фитч, вы весьма обеспечены. В гостиной я заметил настоящего Коро. Этот сэр упрется. Что ж, приложу все усилия.

– Вы идете к нему?

– Да, прямо сейчас.

– И я с вами.

– Нет, я должен быть один.

– Тогда я подожду на улице.

– Что ж, не возражаю.

Когда они вышли, Джо спросил:

– Вы собираетесь его подкупить?

– Вот именно.

– М-да…

– Думаете, не клюнет?

– Клюнуть-то он клюнет, но много возьмет.

– На такое дело – не жалко.

– Да, конечно, что и спорить. Но у меня вообще нет денег. Не могли бы вы одолжить, я скоро отдам?

Было уже темновато, но мглу разогнала улыбка мистера Траута.

– Мой дорогой, – сказал он, – неужели вы думаете, что я хочу взять деньги у вас? Как говорим мы, юристы, расходы несет фирма. Житель Калифорнии никогда не станет мелочиться, если речь идет о любящих сердцах, практически – весной.

Джо заговорил не сразу, тронутый таким благородством. Заговорив же, воздал должное краю, который, судя по жителям, поистине прекрасен, если только мистер Траут – не счастливое исключение.

– Скажите, – спросил он, – есть там еще такие люди?

– Кое-кто есть, – признал мистер Траут, гадая, стерпит ли дружба с Фредом Бассетом, Джонни Рансиблом и Г. Дж. Фланнери его уход из АХ.

ГЛАВА XIII

У сэра Джеклина Уорнера все обстояло очень плохо. Казалось бы, хватит женитьбы – но нет, еще и похмелье, и долг букмекеру. Дафне он сказал, что должен двадцать фунтов, на самом же деле их было пятьдесят. Букмекер, заметим кстати, не принадлежал к тем людям, про которых говорят: «Золотое сердце!» Узнав, что уплата откладывается, он резко нахмурился и задержал дыхание.

– Ну-ну, сэр Джеклин, – сказал он, – надеюсь, что вы ошиблись. Я не суеверен, но поневоле вспомнишь, что с каждым моим должником что-нибудь случалось. Не платит – и пожалуйста! Просто рок какой-то. Был у меня такой Уизерспун, ничего, усы рыжие – и что б вы думали? Задолжал пятьдесят фунтов, а через неделю, не поверите, нашли его на улице, наложили шесть швов. Простите, семь. Один – над глазом.

Беседа эта происходила у букмекера, и Джеклин чувствовал себя так, как чувствует себя начинающий и нервный пират, который получил записку с черепом и костями. Вернувшись к себе, в Челси, он застал мистера Траута, уже подуставшего у дверей.

– Сэр Джеклин Уорнер? – осведомился юрист. Обычно баронет это отрицал – так, на всякий случай, —

но гость был явственно связан с юриспруденцией, и он решил рискнуть. Богатых родственников у него хватало; кто их знает! Может, чего и оставили…

– Да, – признался он. – Простите, а вы кто такой?

– Траут, – представился гость, – от фирмы «Траут, Уопшот и Эдельштейн». Голливуд, Калифорния, США.

Джеклин совсем оживился, вспомнив, что дядя Юстес поспешно уехал в Америку именно тогда, когда полиция стала распутывать дело об одном мошенничестве. Вполне возможно, что, осев в Голливуде и умерев с перепоя, он оставил кругленькую сумму любимому племяннику. Словом, баронет отпирал дверь в радости и веселье.

– Заходите, – говорил он, – сюда, сюда.

Переступив порог, юрист с удовольствием подметил безошибочные признаки материальной необеспеченности; и, усевшись, сразу приступил к делу.

– Вы обручены, – сказал он, – с моей клиенткой, мисс Сарой Фитч.

Многие признали бы, что скоропостижная женитьба отменяет это обручение; многие – но не Джеклин. Шестое чувство, развитое в нем с младенчества, подсказало, что тут пахнет деньгами и действовать надо осмотрительно.

– Да, – отвечал он.

– Ее отец против этого брака, – сообщил мистер Траут.

– Против?

– Вот именно. Если вы расторгнете помолвку, он готов вознаградить вас в разумных пределах.

– Что вы называете разумным?

– Пятьдесят фунтов.

– Согласен.

Мистер Траут говорил Джо, что ему доводилось вести подобные переговоры с неимущими молодыми людьми, но ни один из них не принял решения с такой поразительной быстротой. Оправившись от удивления (и легких сомнений – не стоило ли назвать другую, меньшую цифру?), он собрался высказать хозяину, что он о нем думает, но мысли о предстоящем обеде его удержали. Амелия предупредила, что может немного опоздать, все ж – больница, однако резонные укоризны заняли бы слишком много времени. Уплатив пятьдесят фунтов, он молча удалился; и вскоре услышал чье-то взволнованное пыхтенье.

– Ну, как? – спросил Джо. – Клюнул?

Волнение его умилило мистера Траута. Зачем волноваться, если миссия поручена фирме «Траут, Уопшот и Эдельштейн»? Тем самым он ответил, что все сошло прекрасно. Сэр Джеклин Уорнер клонился как тростник под дуновением его воли, ясно понимая, что спорить – бессмысленно. Джо благоговейно глядел на него.

– Траут, – сказал он, – вы просто чудо!

– По мере сил, Пикеринг, по мере сил…

– Какое мастерство!

– Я бы сказал, это природное…

– Да, наверное. Что ж, спасибо. Хотел бы я чем-нибудь отплатить…

– Пожалуйста. Дайте мне совет.

– В чем дело?

– Я иду в ресторан с миссис Бингем. Хочу сделать ей предложение.

– Замечательная мысль.

– А не рано? Я ее не спугну?

– Что вы! Они любят отчаянных мужчин.

– Мы только что познакомились.

– Не имеет никакого значения.

– Да?

– Да. Буквально вчера их просто перебрасывали через седло. Им очень нравилось. Жаль, что сейчас это не принято!

– Очень жаль.

– Метод иной. Надо делать предложение. Только не за супом! Подождите кофе.

– Почему?

– Суп не располагает к романтике.

– А, вон что! Конечно, конечно, конечно. Как же я не подумал? Спасибо, Пикеринг.

– Не за что, мой дорогой. Идите, Бог вам в помощь.

Предоставив Траута Богу, Джо схватил такси и помчался на Фаунтин-корт. Ворвавшись в квартиру 3а, он подхватил Салли и, кружась с ней по комнате, сообщил, что опасность – позади.

– Все в порядке, – заверил он. – Этот гад на тебе не женится.

– Знаю, – ответила Салли. – Он и так женат.

Джо снова испытал то особое чувство, которое испытываем мы, когда нас шлепают по носу мокрой рыбой.

– Что-что? – спросил он, резко остановившись. – Кто тебе сказал?

– Дафна. Его жена. Вы с мистером Траутом уехали, а она сказала.

– Какая еще Дафна?

– Дафна Долби. Леди Уорнер. Которая тут живет.

– А, вырвиглаз!

– Да, она красивая, но он не потому на ней женился. Лучше я объясню. Все очень просто.

– Для твоего ума – вполне может быть. Для моего – не очень.

– Они собирались пожениться. Она очень хотела стать «леди».

– Ага, ага!

– Когда я сказала, что мы обручились, она его схватила и женила. Все ж, это наследство…

– Да-да, знаю. Давай пригласим ее как-нибудь в наше гнездышко.

– Именно, гнездышко.

– В каком смысле?

– В таком. Джо, я последняя дура! Я закурила!