Текст книги "Ленинград действует. Книга 3"

Автор книги: Павел Лукницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 48 страниц)

– Боюсь, что Выборг уже взят! – на перекрестке у Хумалиоки говорит Ратнер.

Баранников смотрит на небо:

– Нет! Самолеты еще не пошли на бомбежку!

В бухте маневрируют катера с дизель-моторами. Доносится шум, впечатление от звуков моторов такое, словно по морю идут танки, гремя гусеницами по булыжнику. Едят комары. Ратнер только что выспался на ходу, в машине. Я спать на ходу не могу.

Бухта Вихайоки, дюжины две десантных баркасов. Сегодня балтийцы штурмуют остров Бьеркского архипелага, форсируют проливы. На берегу уже поставлены зенитки в кольцеобразных укрытиях. Рядом сушатся сети. В лесу перед бухтой два расстрелянных финна, метрах в ста один от другого. Вчера их не было. Значит, обстрелявшие наших бойцов «кукушки».

При подъезде к бухте надпись: «КПП»; красят в черно-белые полосы столбы шлагбаума. Самого КПП пока еще нет.

Взорванный железнодорожный мост на высокой насыпи позади бухты ремонтируется.

Заезжаем в «Хозяйство Тихонова», где были вчера.

Не узнаем дома – он разбит, перед ним сгоревшая, перевернутая «эмка».

Мины? Или бомбежка? Никого!.. В другом доме – связисты. Говорят: ночью бомбили четыре самолета. А штаб еще вечером уехал вперед…

Едем вперед. 12. 00. Горят дом и лес. А на картофельном и ржаном полях – девушки и сельскохозяйственные орудия. Трофейное барахло. Поют птицы. Дорога пуста, только обозные подводы да коровы. Проносятся редкие грузовики.

Макслахти. Поселок лесозавода. Пирс, вытянутый в пролив, а за проливом – остров, на нем деревня.

Село Рейпетти, – лодки, сельскохозяйственный инвентарь, склады, охрана.

Разбитый дом, другой – каменный – взорван. Опять лес, после ответвления – дорога вправо. Мы – прямо на Выборг. Палатки в лесу. Новые путевые знаки – желтые с черным. Переезжаем железную дорогу. Горы древесного угля. Едем вдоль железной дороги. Куккола. Слева залив. Голые люди среди барахла стирают белье. Валуны справа, несколько домиков слева. Лужайки. Лес.

«Хозяйство Орлова». Майор. Узнаем: пятьдесят минут назад передовые части дивизии Н. Г. Лященко 108-го корпуса были в двух с половиной километрах от Выборга. Противник оказывает огневое сопротивление – пулеметы, минометы, но без артиллерии. 108-му корпусу было трудно: форсировал три переправы. 110-й корпус – в трех с половиной километрах. Финны вчера, в одиннадцать вечера, бросали бомбы в Куккола, попали в озеро. «Хозяйство Тихонова», – говорит майор, – дальше. Едем туда. Лес становится многолюдным: войска, машины, ящики с боеприпасами. Опять пусто. Финское орудие. Кирьола.

Переезжаем железную дорогу. Еще финские орудия. Опять лес полон. Справа, в изгороди, вчерашняя могила. Сосны. Поворот в Иоханнес – три километра.

Домики. Большое католическое кладбище. Красные ограды с белыми полосками. Финский путевой знак «Roulu». Белая двухэтажная с красной черепичной крышей школа – новая, целая. Группа бензобаков. Слева военное кладбище, справа развалины кирки. Живописные домики. Пролив. Валуны на лужайках. Огороды. Дома в гуще берез, финские почтовые ящики.

Ищем штаб армии и штаб 46-й стрелковой дивизии С. Н. Борщева. Узкие дороги вьются среди гранитных скал и бугров. Везде в зелени, в цветах – гранитные валуны. В заливчиках пролива дачки. На берегу, на зеленой траве большая морская баржа.

Амбар из красноватого гранита с белой дощатой крышей. Пустые автоцистерны в траве.

Кулома. Тесный поселок – дачные домики. Огромный бумажно-целлюлозный завод. Невредим! Разрушенные мосты – шоссейный и железнодорожный. Роккала – десять больших корпусов. Труба стеклянного завода, полуразрушенные белые дома.

Едем обратно. От бумкомбината тянется деревянный трубопровод.

Остановились у комбината. Ищем. Целые стекла, многоэтажные корпуса, несколько из них недостроены.

2 часа дня

Вот наконец КП 108-го стрелкового корпуса. На крылечке дачи – штабные офицеры, командиры полков. Полковник кричит в телефон:

– Как только подвезут бензин, отправлю оперативную группу либо на окраину, либо в Хохтиа-йоки. Маршрутом можно ехать! Уцелел ли мост хоть единственный? Не доезжали?

Полковнику говорят:

– Двести шестьдесят восьмая стрелковая дивизия есть!

Полковнику и всем некогда – горячка:

– Может быть, через три-четыре часа буду свободен! (то есть возьмут Выборг!) – Наспех объясняет: – Противник упорно сопротивляется. Мы подчищаем фланги, прежде чем штурмовать город. Пока взошли на его южную окраину, ведя бой, передовые батальоны дивизий Лященко и Елшинова.

Н. Г. Лященко назначен комендантом Выборга.

На террасе дачи – две дамы: Вишневецкая в морском кителе и Валентина Серова в светло-серых суконных галифе и кителе. Симонов и Вишневский путешествуют с женами. Сами уехали вперед, их оставили здесь, в штабе корпуса.

…Проехал на «виллисе» генерал-майор Алиев, перевязанный, ранен в голову, нарвался на мину с машиной…

Видим шофера спецкора «Правды» Ганичева. Рассказывает: Ганичев ранен, его машина разбита при бомбежке четырьмя самолетами у места вчерашнего расположения штаба корпуса, возле бухты Кивикомяки. Это ее, перевернутую и разбитую, мы видели по пути сюда!

– Где Ганичев?

– Здесь, вот в том доме. Только он отдыхает, просил его не будить. Ранен легко.

Авиация противника налетала по двадцать пять – тридцать самолетов, бомбила в разных местах.

…Мне важно найти полк Семенова. Он сейчас в деревне Эмисуомяки. Едем туда…

Командир стремительного полка

20 июня. Деревня Эмисуомяки

В маленькой ярко раскрашенной даче, окруженной кустами цветущей сирени, нахожу штаб стремительного полка.

Так вон он какой – подполковник Сергей Федорович Семенов! Выходит навстречу мне: худощавый, голубоглазый, непослушные белокурые волосы зачесаны назад. Он совсем еще молод (ему 29 лет), лицо у него свежее, ясное, чистое. Будто и не устал! На левой стороне подбородка шрам (узнаю позже: от осколка, полученного в бою в деревне Котяжье). Аккуратно затянутая ремнем гимнастерка, с орденами Александра Невского (за бои под Псковом) и Отечественной войны 2-й степени (за Красный Бор, в 1943 году). Уже знаю: сейчас он представлен к Герою Советского Союза. Рядом с ним вьется большая ласковая породистая собака, она всюду с ним. В дачке – кажется, совсем мирная обстановка: финская посуда, журналы, вещи не тронуты, чисто и все на своих местах.

Полк только что вышел из боя и снова уходит вперед. Семенов приглашает с ним пообедать, ждем к обеду командира дивизии, подполковника Борщева, который не раз приезжал к нему (первый раз: «Тебя не догонишь, еле догнал!») и вот-вот подъедет сейчас…

Усаживает за стол, вынесенный в сад, ведем неторопливо беседу – между двумя боями у него пауза. Борщев приедет, поставит задачу, а пока полк к выступлению, как всегда, готов, ждет только приказа…

Командир стремительного полка подполковник Семенов за четыре часа до штурма Выборга. 20 июня 1944 г.

Семенов рассказывает мне весь боевой путь полка по Карельскому перешейку, начиная с последнего боя, который закончил сегодня, на пути сюда.

За четверо суток он с боями (и какими боями!) прошел без отдыха больше шестидесяти километров. Начиная с Юккола, где, кстати взял два финских штаба, шел с поддерживающей его техникой впереди всех; взял кроме прочих трофеев семнадцать батарей – сорок восемь орудий.

– Я бы так дошел и до Выборга, если бы мой полк не был после Роккалан-йоки сменен Тысяча семьдесят восьмым полком майора Яненко, а сейчас мне ставят вспомогательную задачу! Но бойцы не хотят выходить из боя, пример тому – шестая рота, она и сейчас в бою!..

А кем же был до войны Семенов? Родился в 1915 году под Кингисеппом, в деревне Хревицы. Мать – прачка, умерла за семь лет до этой войны, отец – стрелочник, железнодорожник, умер, когда сынишке Сереже было два года.

Сережа восемь лет пастушил, учился в школе комсомольской молодежи, потом девять месяцев в областном институте потребкооперации и стал директором волосовского районного универмага. Этой мирной работой занимался два года. А потом попал в Военно-морское училище имени Орджоникидзе, но не окончил его, потому что, плавая в первой бригаде подводных лодок на Балтике, заболел ревматизмом… А еще через два года началась Отечественная война; в Эстонии он стал командиром роты, и затем – Гдов, Нева, Синявино, Красный Бор – тяжкие боевые годы блокады, наступление к Пскову, и вот – сюда…

Не дождавшись командира дивизии, мы садимся обедать. В саду на столе водка, жареная щука, американская колбаса, молоко, хлеб. И только выпили по стопке с тостом: «За Выборг!» – подкатывает машина, и в ней С. Н. Борщев.

Садится за стол и сразу, без долгих предисловий, хватив стопку и сунув в рот кусок колбасы, выкладывает перед нами свою «пятидесятитысячную» карту:

– Вот тебе задача! – Рисует, куда выйти. – Один батальон! – очерчивает красным карандашом берег и мыс. – Другой батальон (то же). А сюда можешь поставить свое боевое охранение!

Считает квадраты.

– Вот так тебе идти!

– Товарищ подполковник, – произносит Семенов, – здесь моста нет!

– Пусть плот сделают.

– А я лучше вот тут пойду…

– Куда? Да тут сколько тебе идти!

– А немного скорее буду, и хоть полк свой посмотрю сам…

Борщев считает километры:

– Один. Два. Три лишних!

– Но это лучше, чем переправа… Тут подсказывают: скорее будет!

– Ну ладно… Иди тут. Успеешь? Сколько тебе дать? Час?

– Что вы, за час!..

Считает километры. Выходит – десять. Надо снять батальоны с прежних рубежей, провести их. На всю операцию дается четыре часа.

– Успеешь?

– Вполне!

– Ну и все! – бросает карандаш, складывает карту. – Выполняй!

Встает, уходит. Мы остаемся: три корреспондента ТАСС, корреспондент армейской газеты Леонов, майор Дертин из Политуправления фронта и командир полка Семенов. Семенов уже отдал распоряжение поднять полк, приготовить к переходу, сам – тут же.

Рассматриваем финское деревянное кресло, раскладывающееся в кровать.

Все это – после обеда с сервировкой из финской посуды.

Борщев, только что приехав из корпуса, сообщил нам: 314-я и 90-я дивизии на окраинах. Одна – на острове, юго-восточнее Выборга, другая ведет бой на южной окраине.

…Теперь мне не по пути с Ратнером и Баранниковым: хочу обязательно попасть в минометный полк Федора Шаблия, поддерживающий сейчас уже не полк Семенова, а 1078-й, штурмующий сейчас Выборг полк майора Яненко (314-й дивизии).

– Где увидимся?

– В Выборге, конечно! У коменданта города!..

Миномет Степана Клочкова

20 июня. Коса у Выборга. День

Четвертая линия вражеской обороны, проходящая в семи-восьми километрах от Выборга, проломлена прямо-таки с ходу, на всем ее (сравнительно небольшом) протяжении. Приблизившись по Приморскому шоссе к Выборгу, минометчики майора Шаблия преодолели сопротивление врага на высоте 33.0 – в горловине протянувшегося к Выборгу мыса. Прибыв сюда на полуторках, они уже знали, что штурм города начался – со стороны юга. Они прибыли к Выборгу – на косу, опередив тех, кто наступал с юга, но поддерживаемый ими 1078-й стрелковый полк Яненко ворвался в город раньше их – с юга. Расположив свои огневые позиции на косе, с северной стороны, они (связанные с командиром 314-й дивизии по радио) повели по городу огонь из своих 120-миллиметровых минометов.

Перед тем, на подступах к Выборгу, 19 июня полк Шаблия, дойдя до Кайслахти, преодолев здесь на ручье сопротивление растрепанного финского полка, поддерживал полк Яненко, который вел бой на излучине шоссе у станции Сомме – в узком проходе в лесу, где по сторонам было болото и где, до поддержки минометами Шаблия, Яненко задержался на два часа. По станции Сомме минометчики дали до ста выстрелов.

Сейчас майор Шаблий, ведя бой, находится на командном пункте своего полка – ему не до корреспондентов.

У него непосредственная радиосвязь с 1078-м стрелковым полком Яненко: в каждый из батальонов он выслал своих наблюдателей-корректировщиков; начальники взводов управления пошли: лейтенант Лысенко – во второй батальон 1078-го сп; капитан Грязное с командиром батареи старшим лейтенантом Коровиным и начальником разведки лейтенантом Носовым – в третий батальон (он первым ворвался в Выборг с южной стороны), начальник разведки первого дивизиона лейтенант Шамшин и командир батареи лейтенант Ерохин – в первый батальон, штурмующий город со стороны Хутиала, вместе с третьим батальоном.

Наши позиции на косе находятся в полутора километрах от города. Полк дает огонь по вызовам с юга, и много огня, обеспечивая сохранность моста и предупреждая контратаки во фланг батальонам…

Работа кончена. Выборг наш! 20 июня 1944 г.

Смотрю на Выборг. Он весь в дыму пожаров и бомбежек, артогня, и от взрывов, которыми сами финны уничтожают, отступая, все, что могут успеть.

Город ясно виден и без бинокля. Тяжелый миномет Степана Клочкова стоит меж двумя гранитными валунами на овальной, поросшей строгими соснами высоте. Эта высота венчает собою оконечность узкой и длинной косы, примыкающей с юго-запада вплотную к окраине Выборга. Город и косу разделяет только узкий пролив. Приморское шоссе перекидывается через него мостом, воздвигнутым на трех гранитных быках. Наступающим частям стоит только перейти мост, чтоб оказаться в городе. И возле моста уже два часа подряд шумит бой, хотя основное направление удара штурмующих войск совсем не здесь, а отсюда далеко вправо – с той юго-восточной окраины Выборга, где не нужно форсировать водных преград, где свободно вступают в город магистральное Выборгское шоссе и три, слившиеся в одну, железные дороги: от Кексгольма, от Ленинграда и от Койвисто. Там, давя сопротивляющегося врага, к городу все ближе приливает громада наших вышедших на штурм войск – танки, самоходные орудия и пехота.

А здесь, у моста через пролив, нужно только способствовать главному удару. Город отсюда ближе, каждый дом и каждая улица с высоты виднеются отчетливо, огонь отсюда жжет противника с фланга, все боевые порядки обороняющихся просматриваются, как сквозь увеличительное стекло. И важно также заградить огнем подходы к этому мосту, чтобы противник не мог устремить сюда свой контрудар, ни подпалить шнуры к взрывчатке, заблаговременно заложенной в мост.

Завесу непрерывных разрывов, ограждающую мост, держат другие минометы, а Степан Клочков из своего посылает пудовые мины точно по тем перекресткам улиц, на которые вражеских солдат выдавливают наши наступающие справа части.

Точность нужна исключительная. Ясно видны наши танки, внезапно выкатывающиеся из переулков, видны пехотинцы, спрыгивающие с брони на асфальт, видно, как они рассыпаются и, стреляя из автоматов, бегут вперед, а одновременно видны и группы солдат противника, которые, таясь за углами домов, выжидают, не стреляя, подпуская атакующих ближе.

Нужно не прозевать! Посланная Степаном Клочковым мина, выгнув с воем двухкилометровую дугу, плюхается в самую середочку такой, готовой открыть стрельбу группы – и уже некому встретить огнем подскочивших к углу дома наших десантников-автоматчиков.

Малейшая ошибка во времени или в прицеле грозит ударом по своим, потому что свои оказываются на том месте, где была группа вражеских солдат, через какиенибудь секунды после разрыва очередной мины.

…Мост окаймлен огнем. Но штурм города с этой стороны продолжается и вброд, силы штурмующих увеличиваются с каждой минутой, силы сдающего квартал за кварталом противника постепенно слабеют.

Время близится к семи часам вечера. Розовые лучи снижающегося солнца подсвечивают темную тучу, что образовалась над городом от дыма многих пожаров. Пикируя из этой тучи, наши самолеты-штурмовики носятся низко над самыми улицами. Танки и самоходки катятся по городу уже во всех направлениях, стреляя в те окна домов, откуда вырываются пулеметные очереди.

Разгоряченного, обливающегося потом Степана Клочкова сзади хватает за плечо лейтенант:

– Ты что же, не слышишь?.. Все… все… Прекрати огонь! Выборг наш!..

Воспаленными глазами Степан Клочков глядит на своего командира.

– А вон там… в порту… дерутся еще!..

– Это уже не драка, – усмехается командир, – это просто наглядное пособие для желающих наблюдателей. Без нас теперь обойдется. А нам приказ – сниматься да квартирочку выбрать в городе!

В самом деле – пора. Скорее – в Выборг!..

Выборг, двадцатое июня

20 июня. Вечер

– Донесение в штаб Двадцать первой армии, – говорит мне встретившийся у первой же «пробки» генералмайор танковых войск Хасин: – Выборг полностью взят в девятнадцать часов сорок пять минут! Первыми в Выборг вошли танки полковника Проценко и подполковника Ковалевского. С ними Триста четырнадцатая и Девяностая стрелковые дивизии Елшинова и Лященко. И конечно, саперы, минометчики, артиллеристы, в том числе самоходки Котова[49]49
  «…В 10. 45 утра 20 июня по Приморскому шоссе на окраинные улицы Выборга вступили авангардные подразделения 90-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Н. Г. Лященко… Следом за 90-й стрелковой дивизией южной окраины города достигло соединение полковника М. С. Елшинова (т. е. 314-я сд. – П. Л.). По Выборгскому шоссе входили части генерал-майора П. И. Радыгина. Им помогали танки и самоходная артиллерия. В обход города с востока командование направило стрелковый корпус генерал-лейтенанта И. П. Алферова (109-й. – П. Л.)…» (Г. Н. Караев и др. По местам боевой славы. Лениздат, 1963, стр. 417. В цитируемой сноске – неточность: инициалы Алферова в действительности: Н. И. Кроме того, П. И. Радыгин в тот момент еще был полковником. – П. Л.).


[Закрыть].

И добавляет:

– Саперы обеспечили наступление, это бесспорно!.. А Котов Иван Дмитриевич был раньше моим командиром батальона – в Двадцать пятом танковом полку. Я в Латвии был, а он не дошел тогда…

Все дороги заминированы финнами. Немало автомашин и танков подорвалось.

Какая-то «эмка» разорвана в куски.

А «пробки» такие, что лучше идти пешком. Проспав в пути часа два на траве, иду, обходя город. Переправляюсь в город на подвернувшейся простреленной лодке, миную насыпь и второй мост – взорванный. Белый дом.

Белая сирень вдоль дороги. Руины, заросшие белыми цветами… Я – в Выборге!

Ночь

Белая ночь еще больше способствует ощущению, что ночи и вообще нет.

Светло как днем. Голубое небо и розовые полоски зари заволакиваются клубами черного дыма. Пламя пожаров и взрывов вздымается здесь и там. С острова Линносаари по северной части города бьют тяжелые вражеские батареи, но их все меньше, скоро, подавленные и уничтоженные нашим огнем, они замолкнут совсем, и сам остров, взятый прошедшими и форсировавшими пролив подразделениями, очищен от врага.

А вот и Баранников с Ратнером. Беседуют с солдатами, осматривая руины.

Тоже пришли пешком. Идем дальше вместе.

К середине ночи в городе воцаряется тишина, нарушаемая только взрывами заложенных врагами мин и фугасов, обнаруживаемых нашими саперами. Всюду расставлены наши зенитки. Наши летчики барражируют в воздухе, и всякий осмелившийся приблизиться к Выборгу вражеский самолет либо немедленно спасается от множества наших истребителей, либо пылающим факелом низвергается на приморский гранит. Записываю на ходу… Рабочая часть Выборга. Пусто. Сохранились дватри дома. Слева впереди на подъеме ряд высоких сосен. Шоссе взорвано, сходим… Территория портовой железнодорожной станции. Окружена проволокой. Надпись: «Заминировано». Железный лом.

Пересекли шоссе опять. Воронки. Идем к центру. Слева впереди, на фоне моря, две фабричные трубы, корпуса заводов. Справа, за высокими соснами, труба свечной фабрики. Налево, в автомастерских, – лязг. Идет работа. Из трубы фургона – дым.

Шоссе, окаймленное валунами, поднимается к роще. В асфальт заделаны авиабомбы – вертикально, так, что хвостовые крыльчатки торчат.

Это – своеобразное противотанковое препятствие. В цоколе здания – гранитный дот. Мраморные лестницы. Трофейные велосипеды. Заросшая травой улица. По трамвайным рельсам идут красноармейцы. Стадион. Красные беговые дорожки расчищены.

На асфальте станковый пулемет «максим». В асфальт врезаны следы гусениц. Узкоколейные рельсы трамвая. Асфальт в черных дырах. Пятиэтажное разбомбленное здание. Над ним красное полотнище. Массив кирпича!

Квартал за кварталом обходим мы город. В южной части, так называемой рабочей окраине, домов почти нет. Большая часть их сожжена и взорвана финнами еще при их отступлении в 1940 году. Заросшие травою фундаменты и подвалы служили нынче врагу очагами сопротивления. Здесь наши танки, самоходные орудия и штурмовые группы пехоты несколько часов назад уничтожали вражеские огневые точки.

Широкое асфальтированное шоссе, становясь главною улицей, ведет в центральную часть города. Узкоколейные трамвайные рельсы заржавлены – в период оккупации города трамвай здесь, видимо, не ходил. По обочинам и посреди мостовой в лунках, вскрытых нашими саперами, и здесь видны хвостовые оперения еще не извлеченных минометных мин и авиабомб – их закладывали в мостовую стоймя, торчком, выводя наружу только чуть заметные проволочки, соединенные со взрывателями.

«Vaestosuoja» – красная стрелка на желтой доске. Гранитная стена – скала, улицы наверху. Убитые. От разбомбленного пятиэтажного здания спуск – центр улицы, первый перекресток. Скелет здания. Воронки, там и здесь наблюдаем взрывы в асфальте. В стенах – проломы от снарядов. Улица, по которой идем, Linnakatu, дом с вывеской «Patterimaen Sauna». Переулок. Kullervonnatu – бульвар.

На гранитных, обрамляющих улицу скалах высятся чередой сосны, а под ними лежат трупы солдат – тех, кто пытались держать под огнем эту улицу.

Слева, в примыкающей к заливу низине, протянулось гигантское кладбище автомашин. Здесь были ремонтные мастерские, и враг, отступая, не успел уничтожить их. Оттуда уже доносится методический стук по металлу, а над узкой трубой вздымается мирный дымок. Это водители наших машин заменяют изношенные в наступлении детали запасными частями.

Минуем несколько дотов, сооруженных в гранитных массивах. Они взорваны, и кровь врага еще не застыла на развалинах. Здание стадиона, к восстановлению которого было приступлено перед войной, стоит все в тех же, потемневших лесах. Вскоре мы убеждаемся в том, что в городе за период оккупации не построено решительно ничего, что созидательный труд в городе отсутствовал вовсе. К старым разрушениям только прибавились новые и на наших глазах догорают дома, подожженные оставленными в городе врагом поджигателями.

В центре города горит огромный семиэтажный дом, горит ресторан в том же квартале.

Американский семиэтажный дом, строившийся для шюцкоровцев, в переулке – цел, второй высокий дом дымится. Заходим: лифт, маскировка. Высоко в облаках идут самолеты противника, бьют зенитки. Самолеты разворачиваются, уходят.

Минеры с собакой. Гастрономический магазин. Горшки с цветами на углу.

Vaasancatu («кату», как я уже понял, значит: улица). Бульвары в сирени.

Прется по асфальту KB «Грозный». В сирени – зенитки. Католический собор, разбомбленный в 1940 году, под его потолком нашли большую подвешенную мину.

Братское кладбище с белыми мраморными досками и – золотом – фамилиями.

Четыре ряда, сотни две. Рядом спят бойцы.

Против городского почтамта, около мэрии – штаб 72-й стрелковой дивизии.

Все спят.

Выйдя к центральному городскому скверу, мы видим: против бронзовой фигуры дикого лося (1924 год, скульптор Manynen) догорающее крыло здания выборгской библиотеки. Возле библиотеки чирикают птички. У самого входа лежит труп не успевшего бежать и пытавшегося отстреливаться поджигателя.

Горит газ. Эта библиотека была частной, Иванова, потом стала советской.

Осматриваем библиотеку. Ящики, адрес: «Helsinki, Opelusminiskum vuoristo». Кровь. Перед библиотекой финский ручной пулемет.

Городской парк. У памятника пасутся лошади. Всюду разбросаны амуниция финнов и какие-то бумаги…

Четыре финских самолета. Зенитки.

Площадь. Кинотеатр в семиэтажном универмаге. Ravintola Ritari Kahvila – гостиница. Стекла целы. Желто-бежевая аптека.

Улица Forkkelincatu, на углу магазин хозяйственных товаров. Мальчик с собакой – бронза на мраморном пьедестале. В бульваре городского сквера полевые кухни. Костер. На бульваре, на траве два самоходных орудия из полка полковника Бирюкова. Беседую с экипажем СУ-1560. Командир самоходной установки младший лейтенант Н. И. Глаголев. Старшина Перекрест Василий «Хведотович», механик-водитель, говорит:

– Мне как дали вчера машину, так я и пошел сразу в бой! Шли за танками.

Не дойдя одного километра до города, подверглись сильному минометно-пулеметному огню, дорога была пристреляна. На самой окраине он бил из пушки по нас… Когда в три часа дня вслед за самыми передовыми подразделениями мы вошли в город…

Рассказывает, как его машина шла первой и как вели бой в городе, и сколько взяли пленных.

…Mannerheiminicatu (улица Маннергейма). На наших глазах из подвала жилого дома начинает клубами вздыматься черный дым. Бойцы спешат сюда затушить возникающий пожар и вдруг выводят из закоулков двора молодого парня в финской солдатской форме. Он попался с поличным, его отводят в только что учрежденное Управление военного коменданта города.

Северная, основная часть Выборга сохранилась. Но противник все еще обстреливает ее дальнобойными – с островов. Снаряды ложатся то здесь, то там. Выбитые отсюда стремительным штурмом фашисты не успели сделать свое черное дело. Целы примыкающие к порту кварталы, целы пристани и все сооружения. Но разорить город, распотрошить наспех квартиры и магазины фашисты, отступая, успели. С возмущением рассказывает командир вступившего сюда первым полка о том, как, выбивая из домов последних фашистов, бойцы полка везде наталкивались на хаос полного опустошения. Враг ломал, рушил, портил все, что попадалось под руку. Даже горшки с цветами из цветочных магазинов выброшены на улицу. Разбитая мебель, посуда, кипы бумаги, обломки различных товаров и предметов домашнего обихода валяются грудами и внутри домов и на улицах.

Сейчас еще нет времени выбрать из этих груд и рассортировать случайно уцелевшее, и все только тщательно охраняется. Населения в городе нет.

Пленные неохотно признаются: фашистские власти насильственно эвакуировали из Выборга все гражданское население, гнали мирных жителей из города, не позволяя им брать никаких вещей. Тех, кто противился угону, убивали тут же.

Большая часть городских квартир еще не осмотрена – бой только что откипел; из подвалов и темных углов наши бойцы еще вылавливают одного за другим прячущихся вражеских солдат…

Солнце всходит над Выборгом

21 июня

Передовые подразделения штурмовавших Выборг войск ворвались в его юго-восточную часть вчера в два часа дня. К шести часам дня наши войска приблизились к центру города. К вечеру в наших руках оказалась и северная, портовая часть. Почти до полуночи город очищался от последних вражеских автоматчиков, подрывников, поджигателей.

А сейчас, ровно в ноль часов тридцать минут, радисты наших расположившихся в городе войск слушают приказ Верховного Главнокомандующего о взятии Выборга.

Воины, взявшие Выборг, не спали по трое, по четверо суток, не знали отдыха, не имели передышки, но в эту минуту никто не задумывается о сне.

Радость солдат и офицеров необычайна. Все поздравляют друг друга, все говорят о стремительности, о темпе, о воодушевлении, об умении, благодаря которым только и можно было пройти за десять суток весь огромный путь от Сестрорецка и Белоострова до Выборга и на одиннадцатые великолепным штурмом взять этот прославленный в истории России город.

…А вот уже и солнце всходит над освобожденным Выборгом. Звенят пилы и стучат молотки саперов, восстанавливающих взорванные мосты. С первого же часа после победы советские люди начинают созидательную работу. Действующие части, пройдя сквозь город, уже ведут бой за несколько километров от него, продолжая в том же стремительном темпе наступление. В город входят воинские тылы, размещаются в очищенных от мин домах и приводят их в элементарный порядок.

И снова, проспав часа два на какой-то кровати в доме, занятом комендантом города Н. Г. Лященко, я брожу по городу, чтоб смотреть, смотреть…

Выборг – наш! Там и здесь над самыми высокими зданиями вздымаются красные флаги.

…Порт. Шесть кранов. Гранитная набережная. Пакгаузы целы. У причалов лодки – разбитые и целые. В проливе силуэты катеров. На железнодорожных путях вагонов и паровозов нет. Склады пусты. Навалью железноскобяные товары.

Часовые и патрули на пустынной набережной. Мост на остров Линносаари взорван, фотографирую орудия ПТО, наведенные на этот мост. Водокачка, кран, работающий вручную. Афиша: «Марица».

Linnancatu – улица к мосту. Разгром. Отдых солдат. Бульвар сквера.

Одинокий раскрытый зонтик.

Банк, разрушенный давно. Кафе горит, и дымятся затухающие пожары в квартале на улице Маннергейма, бывшей Карьянкату. Отель. Разбиты окна. Сюда падали бомбы. Большое здание, – из окна второго этажа кто-то выбрасывает на улицу пачки бумаги. Они горой загромоздили улицу. Солдаты подносят пачки к нашим грузовикам. Я взял две пачки хорошей бумаги, перекинул их через плечо.

Армейцы из трофейной команды роются везде… В ясном небе продолжаются воздушные бои. Бьют зенитки.

Встреча с Федором Шаблием

21 июня. Раннее утро

На бульваре в центре города расположилась на короткий отдых группа минометчиков со своими 120-миллиметровыми минометами. Оказывается: того самого полка майора Ф. Е. Шаблия, один из минометов которого при мне вел огонь вчера. Радостно, будто уже давно знаком, здороваюсь с командиром полка, гвардии майором Федором Елисеевичем Шаблием, с которым вчера познакомиться не довелось. Он зовет меня в пустой дом, где пристроился его штаб. Беседуем…

Федор Шаблий – кадровый артиллерист. Он украинец, из Кривого Рога, в юности работал на шахте и на заводе «Коммунист» и, как говорят, «мальчишкой» ушел в армию. Женился, стал преподавателем артиллерии в Ростовском артиллерийском училище. Жена преподавала математику в том же училище. В начале войны эвакуировалась с детьми в Узбекистан. Из двух старших братьев Федора Шаблия один – политрук танковой роты – убит на Южном фронте, второй недавно демобилизован, как горный техник, вернулся работать на свою шахту.

Федор Шаблий награжден четырьмя орденами: за оборону Ростова в 1941 году, за взятие станицы Чернышковской на Дону, за взятие Запорожья и за прорыв обороны врага под Красным Селом.

Ф. Е. Шаблий рассказывает о своем пути вместе с полком Семенова до боя за перекресток, после которого оба полка прорвались дальше до реки Роккалан-йоки – «Досюда шли без приказов».

– Под Роккалан-йоки, в момент сильного сопротивления финнов, у стрелкового полка Семенова по недоразумению забрали самоходные орудия, «катюши» и наш минометный полк, поэтому пехотинцы Семенова вынуждены были задержаться…

Шаблий подробно описывает бой у станции Сомме, где его полк поддерживал 1078-й полк Яненко (бой за Сомме длился четыре часа), и свое дальнейшее наступление до Выборгской косы…

– Мы не знали, что наступление на Выборг ведется с юга. Свой полк мы поставили первым. Вели огонь по мосту, соединяющему город с косой, и по Выборгу через залив со стороны косы. Это вы знаете – сами видели… Огня давали столько, сколько просили нас. Всего вчера по Выборгу, по южной части дали штук четыреста мин.

Ночью сегодня противник вел огонь только по северной части города.

После вступления пехоты в Выборг, когда успех был обеспечен, мы оставили на косе одну батарею старшего лейтенанта Кузнецова (он и сейчас там), а пять батарей перебросили на юг, для закрепления уже взятой части города. Когда уходили с косы, в начале ее я встретил Елшинова. Он сказал: «Молодец! Езжай, правильно!»