Текст книги "Пропавшие (ЛП)"

Автор книги: Патришия Гибни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Глава 3

Лотти надела капюшон куртки и прижала его к ушам. Она стояла на заснеженных ступенях собора, оставив за спиной шум и суету. Каждый уголок в соборе будет обыскан, каждый дюйм мрамора исследован.

Она вдохнула холодный воздух, всматриваясь в небо. Первые хлопья моросящего снега упали ей на нос и растаяли. За коваными железными воротами, теперь обнесенными сине-белой лентой, огораживающей место преступления, располагался большой, но спокойный средневековый город Рагмуллин. Когда-то процветающий фабричный город каждый день изо всех сил пытался проснуться, как и сама Лотти. Его обитатели кое-как проживали дневные часы, пока темнота не накрывала их дома, давая им отдохнуть до рассвета следующего рутинного дня. Лотти любила анонимность, которую давал им этот город, но также знала, что он, как и многие другие, имел свои глубоко захороненные секреты.

Жизнь покинула город вместе с упадком экономики. Молодые люди бежали на берега Австралии и Канады, чтобы присоединиться к тем счастливчикам, которым уже удалось бежать. Родители оплакивали тот факт, что им не хватало средств на ежедневные нужды, не говоря уже об айфонах на Рождество. «Что ж, до следующего Рождества ещё год, – подумала Лотти, – и скатертью ему дорога».

Грохот трафика с кольцевой дороги, казалось, сотрясал землю, хоть та и находилась в двух километрах отсюда, что мешало мелким торговцам вести свою деятельность. Лотти посмотрела на деревья, чьи ветви прогибались под тяжестью снега, и изучила почву перед собой, инстинктивно зная, что невозможно будет найти никакие улики. Земля была замёрзшей, а мягкий снег падал и сразу застывал. Следы от шагов тех, кот приходил на утреннюю мессу, были скрыты под ещё одним слоем снега и льда. Полицейские при помощи щипцов с длинными ручками вычищали землю в поисках подсказок. Она пожелала им удачи.

– Четырнадцать, – сказал Бойд.

Когда он вторгся в её личное пространство, дым от его только что зажжённой сигареты заклубился вокруг Лотти. Она шагнула в сторону. Бойд подошёл к месту, где она ранее стояла, задевая её рукавами своей куртки. Он был высоким и худым. Как однажды сказала её мама, воротя носом, – мужчина с голодным взглядом. Карие глаза с каштановыми крапинками делали его лицо интересным, кожа лица была упругой и чистой, уши слегка оттопыривались. Его короткие волосы быстро седели. Ему было сорок пять; под увесистой курткой он был одет в безупречную белую рубашку и серый костюм.

– Четырнадцать чего? – спросила Лотти.

– Стояний креста на Крёстном пути Иисуса Христа, – сказал Бойд. – Я подумал, ты захочешь их подсчитать, поэтому сделал это за тебя.

– Займись делом, – ответила ему Лотти.

Между ними был история, и Лотти съёжилась от пьяных воспоминаний, почти стёртых временем, но всё ещё присутствующих в закоулках её сознания. Между ними двумя встали другие препятствия – Лотти получила работу инспектора, которую так жаждал Бойд. Большую часть времени его это не беспокоило, но она знала, что он не отказался бы от шанса вести расследование. «Такова жизнь, Бойд». – Лотти была в восторге от повышения, потому что это означало, что ей не придётся ездить каждый день по шестьдесят километров до Атлона и обратно. Годы, что она там проработала, были сплошным неудобством; хотя она не была уверена, что возвращение в Рагмуллин и совместная работа с Бойдом были меньшим неудобством. Положительной стороной ситуации было то, что она больше не зависела от своей вечно вмешивающейся матери, любившей заявляться к своим детям.

Бойд по-детски выпустил кольца дыма в воздух, и Лотти отвернулась от его улыбки и любопытных глаз.

– Ты первая начала, – сказал он. Одной затяжкой докурив сигарету, Бойд сошёл со ступеней и направился в полицейский участок через дорогу.

Лотти невольно улыбнулась и, ступая осторожно, чтобы не плюхнуться на спину на глазах у половины полицейских участка, последовала за высоким и долговязым Бойдом.

В приёмной несколько человек стояли в очереди. Пока дежурный сержант пытался сохранять порядок, Лотти проскользнула и поспешила вверх по лестнице в офис.

Телефоны громко трезвонили. Кто сказал, что хорошие вести разносятся быстро? А что насчёт плохих? Кажется, эти разносятся со скоростью света.

Вдыхая спёртый офисный воздух, она оглянулась. На её столе царил полный беспорядок, в отличие от стола Бойда, который был чист, как кухонный стол шеф-повара. Нигде ни грамма муки, ну ладно, ни единого документа или ручки, которые лежали бы не на своих местах. Явные признаки обсессивно-компульсивного расстройства.

– Помешанный чудик, – пробубнила Лотти себе под нос.

Из-за непрекращающихся ремонтов ей приходилось делить офис с тремя детективами – Марком Бойдом, Марией Линч и Ларри Кирби. Стационарные и мобильные телефоны, копировальные аппараты, гудящие масляные обогреватели и толпы полицейских, которым то и дело нужно было воспользоваться туалетной комнатой, – всё это превращало атмосферу кабинета в хаос. Лотти не хватало личного пространства, где она могла бы размышлять в тишине. Чем скорее закончатся работы в участке, тем лучше.

«По крайней мере, вокруг царила суета», – подумала Лотти, садясь за свой стол. Будто события в соборе прогнали прочь усталость и скуку, заставив мужчин и женщин взяться за дело. Это хорошо.

– Узнайте, кто она, – Лотти дала указания Бойду.

– Жертва?

– Нет, поп. Конечно, жертва. – Она ненавидела, когда он использовал язык криминалистов.

Бойд улыбнулся себе под нос. Лотти знала, что он одержал верх.

– Полагаю, ты уже знаешь, кто она. – Лотти передвинула файлы с одного края стола на другой, пытаясь найти клавиатуру.

– Сьюзен Салливан. Возраст – пятьдесят один год. Одинока. Живёт одна в Паркгрин в десяти минутах езды отсюда, зависит от трафика, около получаса пешком. Последние два года работала в окружном совете, плановый отдел. Старший исполнительный сотрудник, что бы это ни значило. Переведена сюда из Дублина.

– Как ты так быстро это выяснил?

– МакГлинн обнаружил её имя на обратной стороне ее айпода.

– И?

– Я поискал в интернете, нашёл информацию о ней на сайте окружного совета и проверил список избирателей, чтобы найти её адрес.

– У неё был с собой мобильный телефон? – Лотти продолжала поиски на своём рабочем столе. Ей бы не помешали компас и карта, чтобы находить вещи.

– Нет, – ответил Бойд.

– Отправь Кирби и Линч обыскать её дом. Одна из наших приоритетных задач – найти её телефон и кого-нибудь, кто мог бы отследить её передвижения за сегодня. – Лотти нашла свою беспроводную клавиатуру лежащей на мусорной корзине у её ног.

– Верно, – сказал Бойд.

– Близкие родственники?

– Не похоже, чтобы она была замужем. Придётся копнуть глубже, чтобы узнать, живы ли её родители и есть ли другие члены семьи.

Лотти включила свой компьютер. Чувствуя себя взволнованной, Лотти молча проклинала всю работу, которую им предстояло проделать в связи с этим расследованием. У них впереди ещё много работы, скучать будет некогда, – затянувшиеся судебные дела, соседская вражда; к тому же завтра канун Нового года, а такие вечера без неприятностей не обходятся.

Лотти подумала о своей семье. Её трое детей-подростков были одни дома. Снова. Может, стоило позвонить им и узнать, как у них дела. Чёрт, нужно было купить продуктов – Лотти отметила себе это в мобильном приложении. Она умирала с голоду. Порывшись в переполненном ящике стола, нашла пакет просроченного печенья и предложила их Бойду. Он отказался. Лотти куснула печенье и принялась печатать отчёт о своём первом интервью с миссис Гэвин и отцом Бёрком.

– Тебе обязательно кушать с открытым ртом? – спросил Бойд.

– Бойд? – спросила Лотти.

– Что?

– Заткнись!

Лотти закинула ещё одно печенье в рот, громко жуя.

– Ради всего святого, – не выдержал Бойд.

– Инспектор Паркер! В мой офис.

Лотти невольно подпрыгнула при звуке громового голоса суперинтенданта Корригана. Даже Бойд поднял взгляд, когда дверь хлопнула с такой силой, что задрожал копировальный аппарат.

– Какого чёрта?..

Поправив верх, Лотти натянула манжету своей терморубашки и стряхнула крошки печенья с джинсов. Заправив прядь непослушных волос за ухо, она последовала за боссом через заваленный стремянками и банками с краской коридор. Служба здравоохранения и безопасности нашла бы себе здесь работу, но на самом деле грех было жаловаться. В любом случае это лучше, чем старый офис.

Лотти закрыла за собой дверь. В его офисе ремонт сделали в первую очередь; она ощущала запахи новой мебели и свежей краски.

– Сядь, – приказал он.

Лотти села.

Она посмотрела на Корригана, которому было за пятьдесят или около того, сидящего за столом и потирающего свой шишковидный нос, его большой живот упирался в стол. Она помнила времена, когда он был опрятным и стройным и всех доставал своими идеями о здоровом образе жизни. Всё это было до того, как на него обрушилась реальная жизнь. Он наклонился, чтобы подписать форму, и Лотти увидела своё отражение в его лысой куполообразной голове.

– Что там происходит? – рявкнул он, посмотрев на неё.

«Ты босс, ты должен знать», – подумала Лотти, задаваясь вопросом, умел ли этот человек говорить нормальным тоном. Возможно, крикливость пришла с годами работы.

– Не понимаю, о чём вы, сэр.

Лотти хотелось, чтобы на ней сейчас была её куртка, в ворот которой она могла бы спрятать лицо.

– Не понимаю, о чём вы, сэр, – передразнил Корриган. – Ты и проклятый Бойд. Вы можете вежливо обращаться друг к другу? Это дело скоро официально станет расследованием убийства, а вы двое орёте друг на друга, как малые дети.

«Вы не слышали и половины всего». Лотти представила, как сильно удивился бы Корриган, узнай он всю правду.

– Я думала, мы достаточно вежливы друг с другом.

– Заройте свой пресловутый топор войны и беритесь за работу. Что у нас есть на данный момент?

– Нам удалось установить имя жертвы, её адрес и место работы. Мы пытаемся выяснить, есть ли у неё близкие родственники, – сказала Лотти.

– И?

– Она работает в окружном совете. Детективы Кирби и Линч оцепляют её дом в ожидании криминалистов.

Корриган не сводил с Лотти глаз.

Она вздохнула:

– Это всё, сэр. Когда я подготовлю оперативный штаб, отправлюсь в офис окружного совета и попытаюсь составить портрет жертвы.

– Мне не нужен чёртов портрет жертвы, – прорычал он. – Я хочу раскрыть это дело. Быстро. Через час у меня интервью с Катал Мороуни, будь он проклят, с канала RTE. А ты хочешь составить портрет!

Встретив взгляд Корригана, Лотти скрыла свои истинные чувства под бесстрастным выражением своего лица – за двадцать четыре года службы она неплохо овладела этим мастерством.

– Организуй оперативный штаб, собери свою команду, назначь кого-то вести журнал работ и пришли мне детали по почте. Завтра утром собери командную конференцию, я тоже приду.

– В шесть утра?

Корриган кивнул:

– Когда узнаешь что-то, первым делом сообщи мне. Давайте, инспектор, шевелитесь!

Лотти взялась за дело.

Спустя час она была довольна тем, что каждый знал, что должен делать. Полицейские ходили от двери к двери, расспрашивая соседей – это уже был прогресс. Пришло время узнать больше о Сьюзен Салливан.

Лотти вышла на улицу в обрушившийся на город снегопад.

Глава 4

Офисы Окружного совета, расположенные в новом современном здании в центре Рагмуллина, находились в пяти минутах ходьбы от полицейского участка. Сегодня из-за обледеневших тротуаров дорога туда отняла у Лотти десять минут.

Она осмотрела массивную стеклянную конструкцию. Здание было похоже на огромный аквариум с массой рыбок внутри. Посмотрев на первые три этажа, Лотти увидела людей, сидящих за рабочими столами, снующих туда-сюда по коридорам – плавающих кругами в своей стеклянной чаше. Лотти подумала, что именно это Правительство имело в виду, говоря о транспарентности в общественном секторе. Она вошла через крутящиеся двери в относительно тёплое фойе.

Секретарь трещал по телефону. Лотти не знала, к кому обратиться и дошли ли до них слухи о том, что Сьюзен Салливан больше не была частью мира живых. Молодая темноволосая девушка завершила разговор и улыбнулась:

– Чем могу вам помочь?

– Я хотела бы поговорить с руководителем Сьюзен Салливан, пожалуйста. – Лотти заставила себя улыбнуться в ответ.

– Вам нужен мистер Джеймс Браун. Могу я узнать, кто хочет его видеть?

– Инспектор сыскной полиции Лотти Паркер, – сказала Лотти, доставая удостоверение. Очевидно, сегодня новости до офиса Окружного совета доходили не особо быстро. Оказалось, они ничего не слышали о судьбе Сьюзен Салливан. Секретарь сделала звонок и направила Лотти к лифту:

– Третий этаж. Мистер Браун встретит вас у двери.

Джеймс Браун был совсем не похож на своего однофамильца – американского соул-певца. Во-первых, тот певец умер в две тысячи шестом году, и, во-вторых, он был чёрным. Этот Джеймс Браун был очень даже живой, с бледным лицом и убранными назад рыжими волосами, в цвет его красного галстука. В безупречном полосатом костюме он казался невысоким, около пяти футов и трёх дюймов, по оценке Лотти.

Она представилась и протянула руку.

Браун ответил ей крепким рукопожатием. Он провёл Лотти в свой офис и выдвинул стул из-за круглого стола. Они сели.

– Что я могу сделать для вас, инспектор? – спросил он.

Интересно, этот советник имел в виду: «Какого чёрта вы прерываете мой насыщенный график?» На его напряжённом лице появилась улыбка.

– Я хотела бы задать вам пару вопросов о Сьюзен Салливан.

Его ответом была изогнутая бровь и румянец на одной щеке.

– Она должна была прийти на работу сегодня? – спросила Лотти.

Браун обратился к айпаду, лежащему на столе:

– А в чём дело, инспектор? – спросил он, нажимая на иконки.

Лотти ничего не ответила.

– Она в ежегодном отпуске с двадцать третьего декабря, – сказал он, – и до третьего января. Могу я узнать, с чем это связано? – В голосе Брауна слышалась паника. Лотти снова проигнорировала его вопрос.

– В чём заключалась её работа? – спросила она.

Его многоречивый ответ показал, что погибшая руководила проектами планирования, выдвигая их на одобрение или отклонение.

– Спорные дела идут на рассмотрение Главе Окружного совета, – сказал он.

Лотти обратилась к своим записям:

– Это, должно быть, Джерри Данн?

– Да.

– Вы не знаете, у неё есть родственники или друзья?

– Не припомню, чтобы у неё были родственники, и, насколько я знаю, единственный друг Сьюзен – это Сьюзен. Она всё держит в себе, не дружит с персоналом, в столовой ест отдельно, особо ни с кем не общается. Она даже не пришла на корпоративную рождественскую вечеринку. Если позволите, я бы сказал, она странная. Она бы сама признала это. Однако, Сьюзен отлично справляется со своей работой.

Лотти отметила, что Браун рассказывал о Сьюзен в настоящем времени. Пришло время донести плохие новости.

– Сьюзен Салливан была обнаружена мёртвой сегодня утром, – сказала Лотти, задумавшись, как отреагирует Браун на её слова. – При подозрительных обстоятельствах.

До официального подтверждения патологоанатома она не могла публично называть это дело убийством. Браун побледнел:

– Мертва? Сьюзен? О, мой Бог. Это ужасно. Чудовищно. – Бусинки пота пульсировали у него на висках. Его голос стал на тон выше, он весь дрожал. Лотти надеялась, что он не потеряет сознание. Ей не хотелось возиться и приводить его в чувство.

– Что случилось? Как она умерла?

– Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос. Есть ли у вас основания полагать, что кто-то мог хотеть смерти мисс Салливан?

– Что? Нет! Конечно, нет. – Он сомкнул руки.

– Могу я поговорить здесь с кем-то, кто знал Сьюзен? С кем-то, кто мог бы помочь мне понять, какую жизнь она вела?

«Больше, чем вы мне рассказали», – хотелось добавить Лотти. По какой-то причине ей казалось, что он был не до конца честен с ней.

– Это шок для меня. Я не могу сразу сообразить. Сьюзен очень замкнутый человек… была. Может быть, вам стоит поговорить с её личным помощником Беа Уолш.

– Возможно, да, – сказала Лотти.

Лицо Брауна приобрело более здоровый цвет, голос понизился, а дрожь унялась. Он начал протирать лоб белым хлопковым носовым платком.

– Я поговорю с ней прямо сейчас, – сказала Лотти. – Можете организовать это? Время сейчас очень ценно. Уверена, вы понимаете.

Браун встал:

– Я приведу её.

– Спасибо. Мне обязательно нужно будет ещё поговорить с вами. А пока, вот вам моя визитная карточка с контактными данными на случай, если решите, что мне стоит что-то знать.

– Конечно, инспектор.

– Можете показать мне путь, пожалуйста? – спросила Лотти в ожидании, что он покажет ей, куда идти.

Браун пошёл вдоль коридора к другому кабинету, точно такому же, как и его собственный.

– Я позову Беа. Кстати, это офис Сьюзен.

Когда он ушёл, Лотти села за стол. Она огляделась. Офис был похож на рабочее место Бойда. Опрятный. Ни единого документа или скрепки, лежащих не на своём месте; на столе лежали только телефон и компьютер. Календарь с перекидными страницами показывал двадцать третье декабря и девиз: «Деяния этой жизни станут нашей судьбой в следующей». Лотти задумалась, сетовала ли Сьюзен в той жизни на свою судьбу из-за поступков, которые совершила или не совершила при жизни.

В кабинет зашла похожая на птицу женщина с заплаканным лицом, на ходу дрожащими руками она разглаживала тёмно-синее платье, застёгивающееся сверху донизу. Лотти указала ей сесть.

– Я Беа Уолш, личный помощник мисс Салливан. Не могу поверить, что её нет. Мистер Браун сообщил мне ужасные новости. У мисс Салливан осталось столько работы. Я буквально сегодня убрала её офис и подготовила документы к её возвращению. Это ужасно.

Она заплакала.

Лотти предположила, что женщина была предпенсионного возраста, ей было слегка за шестьдесят. Хрупкое создание.

– Вы знаете, кто мог бы желать мисс Салливан зла?

– Понятия не имею.

– Мне понадобится ваша помощь и помощь любого, на кого вы укажете. Мне нужно составить картину личности мисс Салливан и её образа жизни, особенно за последнее время. Люди, с которыми она встречалась, места, куда ходила, её хобби, любовники, любые враги и люди, которых она могла обидеть.

Лотти замолчала. Беа выжидающе на неё посмотрела.

– Вы мне поможете? – спросила инспектор.

– Сделаю всё, что смогу, инспектор, но, боюсь, у меня мало информации. Она была закрытой книгой, если спросите меня. Большая часть того, что мне известно, – это слухи.

Лотти сделала пару заметок, хотя записывать было особо нечего. Ей придётся попотеть, чтобы установить, какой была Сьюзен Салливан и, что более важно, почему и кем она была убита.

Джеймс Браун почесал бровь, вытирая пот, собравшийся в мелких морщинках на лбу. Он не мог поверить, что Сьюзен была мертва. Исходя из завуалированных слов инспектора, он понял, что её убили.

– Боже мой, – сказал он.

Он полагал, что Сьюзен всегда будет рядом, готовая собирать осколки каждый раз, когда он разваливался на части под тяжестью их общего прошлого.

– Сьюзен, – прошептал он в пустоту.

Не в состоянии сфокусироваться, Джеймс закрыл глаза. Неужели преждевременная кончина Сьюзен связана с тем, что они пытались воскресить захороненные секреты?

Джеймс постарался очистить свой разум. Он должен был защитить себя, привести в действие план, который придумал на случай, если произойдёт нечто подобное. Он был готов к чему-то такому, в отличие от Сьюзен, как он полагал.

Будучи достаточно дальновидным, чтобы понять, что они со Сьюзен имели дело с коварными и опасными людьми, Джеймс документировал всё с самого начала. Отперев ящик, он достал оттуда тонкую папку, положил её в конверт и написал на нём записку. Затем он вложил всё это в конверт побольше, и, написав адрес и запечатав, опустил конверт в почтовую корзину. Получатель поймёт, нужно ли будет открыть конверт или отправить его обратно отправителю согласно инструкциям в записке. Если же придётся открыть конверт, что ж, многого он об этом не узнает, не так ли? Джеймс подавил панику и достал мобильный телефон.

У него не было другого выбора, кроме как сделать звонок.

Дрожащими руками Джеймс набрал номер. Он заговорил уверенным и волевым голосом, скрывая бешеное биение сердца в груди. Однако воспоминания не отступали.

Он сказал:

– Нам нужно встретиться.

 ***

1971

Служители мессы переодевались обратно в свои вещи, когда в комнату вошёл высокий человек с густыми черными волосам и красным от злости лицом. У самого маленького из мальчишек была бледная кожа и светлые волосы. Доходяга на двух ножках. Он посмотрел вверх широко раскрытыми глазами, как бы говоря: «Пожалуйста, не смотри на меня», и натянул изношенный свитер поверх измятой, некогда белой, но уже посеревшей рубашки, застёгнутой до самой шеи.

Костлявая рука с выступающими венами указала на него.

– Ты.

Тельце восьмилетнего мальчика будто парализовало. Его нижняя губа дрогнула.

– Ты. Идём в ризницу. У меня для тебя есть работа.

– Но… мне нужно вернуться, – пробормотал мальчик. – Сестра будет искать меня.

Глаза мальчика расширились, солёные слёзы собрались капельками под его прекрасными ресницами. Страх поглотил его сердце, а человек перед ним, казалось, стал ещё выше. Сквозь пелену слёз мальчик увидел длинный палец, призывающий идти следом. Он стоял неподвижно в одном ботинке, второй валялся где-то под скамейкой. Бежевые носки складками сидели на его худеньких стопах – их резинка, изношенная после многих стирок, выпирала, словно маленькие белые колышки, торчащие из песка. Человек шагнул, погрузив мальчика во тьму своей тени.

Человек схватил его за запястье и потянул через деревянную дверь. Мальчик умоляющим взглядом смотрел на ребятишек, но те собрали дрожащими руками свои вещи и убежали.

По углам потолок был украшен золотистыми ангелами, словно они взлетели и оказались там в ловушке, неспособные спуститься вниз; белые алебастровые горгульи перемешались с ангельскими херувимами, на лицах которых застыли усталость и истощение. Мальчик попытался спрятаться за высоким столом из красного дерева, стоявшим посреди комнаты. Ему казалось, будто тёмное дерево источало глубокую, пронизывающую атмосферу угнетения.

– Что у нас тут, испуганный котёнок? Скулишь, как девчонка, ты, ни на что не годный шалопай! – прокричал мужчина.

Мальчик знал, что никто ничего не услышит и не придёт на помощь. Он уже бывал тут раньше.

Чёрная ряса колыхнулась в воздухе, когда человек прошёл мимо и сел на стул в углу. Мальчика одолела сильная дрожь, когда мужчина стал оценивать его, словно фермер на рынке, оценивающий свою прибыль.

– Иди сюда.

Мальчик не двинулся.

– Я сказал, иди сюда.

У него не было выбора. Мальчик шагнул вперёд, ступая с пятки на носок, словно канатоходец, слегка прихрамывая в одном ботинке.

Мальчик вскрикнул, когда мужчина схватил и зажал его меж своих обнажённых коленей, сдирая с него одежду.

– Заткнись! Ты будешь паинькой и сделаешь то, что я скажу.

– П-п-пожалуйста, на делайте мне больно, – хныкал мальчик; слёзы струились по его щекам. Он не мог ничего видеть, поскольку его окружала почти полная темнота.

Голову мальчика втянули в зияющую пустоту, его затошнило.

Где-то в глубине желудка ужас перемешался с завтраком, состоявшим из жидких яиц. Тошнота волной подступила и вырвалась наружу бледно-жёлтой рвотой.

Мужчина вскочил, по-прежнему держа запутавшегося в его рясе мальчика за волосы, и тяжело ударил его в грудь. Мальчик стукнулся о противоположную стену, обмякшим тельцем сползая на пол, сбитый с толку и испуганный.

Он не слышал имён людей, которых звал на помощь, потому что на его голову один за другим посыпались быстрые и тяжёлые удары.

Мальчик громко плакал, его рыдания эхом разносились по комнате.

В конце концов, он обгадился.

Казалось, ангелы в нишах алебастрового потолка спрятались глубже по своим углам, будто им тоже было страшно.