Текст книги "Пропавшие (ЛП)"

Автор книги: Патришия Гибни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 46

Когда он ехал домой, город был тихим и пустынным, поэтому мужчина удивился, увидев женщину, идущую в одиночестве в снежную метель. Он был готов остановиться и предложить подвезти, как вдруг она подняла голову, и лицо её осветил уличный свет. Детектив Лотти Паркер.

Мужчина проехал дальше, затем заехал в закрытый гараж. Выпил он совсем немного, но норму наверняка превысил, так что, если где-то патрулировала полицейская машина, лучше было бы не попадаться. Посмотрев в зеркало заднего вида, мужчина увидел, как Лотти свернула в укромный переулок. «Так вот где вы живёте», подумал он.

– Полезно было узнать. Никогда не знаешь, когда мне понадобится к вам заскочить, сказал мужчина, не сразу осознав, что говорил вслух. Что с ним такое происходило?

«Езжай домой и выпей как следует, сказал он сам себе. И подумай о том прекрасном мальчишке, что видел сегодня утром».

Заведя машину, мужчина включил нужную передачу и выехал на заснеженную дорогу, размышляя, долго ли он сможет довольствоваться лишь одними мыслями о мальчонке, прежде чем придётся действовать.

Глава 47

Она та самая?

Мелани Рикард была пьяна. Она сбросила свои туфли на высоких каблуках, и Том Рикард наблюдал, как они скользят по мраморному полу.

Что значит, та самая? спросил он.

Сучка, которую ты трахаешь!

О чём ты говоришь? тихо спросил он. Не стоит кричать, когда кричит Мелани.

Не делай из себя невинного, язвила она. Это та шлюшка, которую ты трахаешь. А потом она еще заявляется к нам домой, вся такая пахнущая травкой и жасмином?.. Духи от «Джо…», чёрт, как же их?.. «Джо Мэлоун». Я не идиотка, ты, кретин.

Ты пьяна, сказал Том, что было ошибкой. Не стоило говорить пьяной и раздражённой Мелани, что она пьяна.

Мелани вскрикнула и ударила кулаками по барной стойке, после чего стала подозрительно и опасно спокойной.

Я не слепа, сказала она. Ты пялился на её платье, на вырез чуть ли не до самого пупка.

Том ничего не ответил. Он не мог отрицать, что с вожделением смотрел на блондинку, сидевшую за столом напротив; ему хотелось протянуть руку и провести руками по её шее, вонзиться в её губы своими губами. Как делал прошлой ночью. Он проклинал себя за то, что позволил Мелани угрозами заставить его посетить гольф-клуб. Он знал, что она приедет туда. Со своим мужем, с виду напоминающим мышонка. Возможно, подсознательно он действительно хотел быть там. Чтобы сравнить её утончённость с быстро увядающей красотой Мелани. Но провести вечер за одним столом с суперинтендантом Корриганом было очень странно и неловко, так что Том позволил себе выпить бренди. «Кучка пьяниц, все они», подумал он, и Мелани, по его мнению, была хуже всех. Он сбежал с ней сразу, как только смог.

Я бы не коснулся её и пальцем, сказал Том.

Тогда что же такое твёрдое торчало у тебя из штанов? Знаешь, да пошёл ты, Том, и твоя кобыла, которую ты трахаешь! Мелани схватила бутылку «Каберне».

Том думал, она бросит в него бутылку. Но Мелани открыла её, причём куда быстрее, чем сделала бы это, будучи трезвой, достала бокал из шкафа и зашагала босиком из кухни в гостиную, где моментально уснула, стоило ей лишь сесть в мягкое гигантское кресло.

Том стоял посреди холодной комнаты, задаваясь вопросом, в какой же момент всё вдруг пошло наперекосяк?

Он ненавидел её.

В тот самый момент он готов был её придушить.

Глава 48

 «Фейсбук». Лотти вошла на свою страницу.

Она прислушивалась к гулу холодильника и шуму телевизионного шоу, которое Шон и Хлоя смотрели в гостиной. Кэти снова не было дома. Вероятно, она где-то с Джейсоном Рикардом.

Пока Лотти наливала себе воды, сидя в кухонном кресле, в её профайле появился запрос на добавление в друзья. Она лениво нажала на иконку. Появилось изображение отца Джо. Лотти поставила стакан и опустила ноги на пол, нажала на кнопку «принять». Выскочило окно чата. Он был в сети.

Джо: «Привет».

Лотти: «Где вы?»

Джо: «В Риме».

Лотти: «Что вы там делаете? Вас подозревают в убийстве, вы в курсе?»

Джо: «Очень смешно».

Лотти: «Суперинтендант Корриган будет возмущаться. Ваш епископ будет возмущаться».

Джо: «Надеюсь вернуться прежде, чем мой отъезд заметят».

Лотти: «И как вы предлагаете это провернуть?»

Джо: «Я сказал, что моя мать заболела и мне нужно ехать в Вексфорд».

Лотти: «Что же вы тогда делаете в Риме?»

Джо: «Играю в детектива-любителя».

Лотти: «Вы забавный. Вам известно, что мы нашли ещё одно тело?»

Джо: «Слышал об этом в новостях».

Лотти: «Знаете, кто это?»

Джо: «Нет, кто?»

Лотти: «Отец Ангелотти».

Какое-то время ответа не было, но приложение показывало, что отец Джо был в сети. Вскоре он ответил:

«Это ужасно. Я не понимаю».

Лотти: «Я тоже. Можете выяснить, знал ли кто в Риме истинную причину его приезда сюда?»

Джо: «Я поспрашиваю. Лотти?»

Лотти: «Что?»

Джо: «Помните, вы просили меня узнать что-нибудь об архивах «Санта-Анджелы»?»

Лотти: «Да».

Джо: «Я поднял все наши файлы в архиве, но ничего не нашёл о «Санта-Анджеле». Все документы хранятся на бумаге».

Лотти: «Где?»

Джо: «Как правило, такого рода документы архивируются соответствующей епархией. Но я проверил, подумав, что файлы по «Санта-Анджеле» могли направить в архиепархию в Дублине, что является нормальной процедурой».

Лотти: «И?»

Джо: «Я поговорил с местным архивариусом. Когда-то документы по «Санта-Анджеле» хранились у них, но он сказал, что потом их перевели в Рим».

Лотти: «Но кто, зачем? Это ведь ненормально, так?»

Джо: «Верно. Я не знаю, кто запросил перевод документов, и до сих пор никогда с таким не сталкивался, но постараюсь выяснить, что смогу».

Лотти: «А когда их перевели?»

Джо: «Это мне тоже неизвестно. Я проверю».

Лотти: «Надеюсь, у вас не возникнет проблем из-за этого».

Джо: «Не возникнет. Надеюсь, найду что-то интересное».

Лотти: «Спасибо».

Джо: «И я постараюсь выяснить, знает ли кто-то что-либо об отце Ангелотти».

Лотти: «Благодарю, отец Джо».

Джо: «Просто Джо».

Лотти: «Хорошо. Джо. Спокойной ночи».

Лотти: «Чао, как говорят итальянцы».

Оба вышли из сети.

Рим. Лотти задавалась вопросом, что же происходило на самом деле? Зачем переводить архив «Санта-Анджелы», если это не было стандартной процедурой? Лотти достала из рюкзака Шона блокнот формата А4 и ручку. Сев за кухонный стол, она начала записывать всё, что ей было известно на тот момент. Ничего из этого не имело смысла. Лотти смотрела на имена, думая, могут ли они быть связаны между собой или они все случайны?

Входная дверь открылась и закрылась.

Откуда ты приехала так поздно? спросила Лотти, когда Кэти вошла в кухню, на ходу снимая влажную куртку.

Что это? спросила Кэти, рассматривая разбросанные по столу страницы.

Работа, ответила Лотти.

Это я поняла. Почему у тебя тут написано имя отца Джейсона?

Так что, теперь я его знаю? Лотти пристально наблюдала за старшей дочерью. Взгляд её глаз, хоть и подведённых чёрным карандашом, был ясным.

Джейсон сказал, ты приезжала к ним домой сегодня утром.

Где была ты?

В его комнате. Мне пришлось сидеть там, поскольку внизу у них была какая-то деловая встреча.

Этот мелкий ублюдок Джейсон солгал.

Кто был на этой встрече? спросила Лотти.

Откуда мне знать? Меня держали на казарменном положении, как говорил папа, когда отправлял меня к себе в комнату. Кэти открыла холодильник и осмотрела его скудное содержимое. В любом случае, почему ты туда приехала?

Потому что хочу разобраться с этим вопросом о травке. Это серьёзно, Кэти.

Мать! Я не ребёнок!

Ты мой ребёнок, и я не позволю тебе умирать в каком-нибудь притоне с иглой в руках. И гарантирую, Джейсон Рикард и на милю к тебе не подойдёт, когда потеряет интерес к тебе.

Да плевать. Я пошла спать, сказала Кэти, снимая обёртку с бруска сыра.

Ты ела сегодня?

Кэти помахала ей сыром из холодильника и вышла из кухни прежде, чем Лотти успела бы устроить ей выговор.

Сидя за столом, Лотти размышляла о Томе Рикарде и о том, кто ещё мог быть на той встрече. Почему он вёл дела дома? У него был великолепный офис в центре города. Может, они обсуждали что-то секретное?

Собрав все бумаги, Лотти сложила их в свою сумку и села в кресло, поджав под себя ноги. Закрыв глаза, она погрузилась в сон: ей снились чёрные вороны, кружившие над кровоточащей статуей женщины, на шее которой была затянута синяя нейлоновая верёвка. Одна из ворон летала ниже, затем устремила своё пернатое тело в детскую кроватку и вылетела оттуда, держа в клюве визжащего младенца.

Лотти резко проснулась. Холодный пот струился по её груди.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ
4 ЯНВАРЯ 2015 ГОДА

Глава 49

Чтобы выдержать конференцию в шесть утра, нужен был опохмел.

Голова суперинтенданта Корригана раскалывалась от боли. Бойд тоже мучился от похмелья. Как и Кирби. Лотти и Мария Линч попали под перекрестный огонь.

Прошлым вечером Лотти заставила себя сменить кухонное кресло на кровать в спальне, но кошмары лишь усилились. Она проснулась в пять утра, обливаясь холодным потом. Её радовало, что на утро был назначен брифинг: будет на чём сосредоточиться, изгнать ночные кошмары.

Рассказав о достигнутом ими прогрессе, Лотти надеялась, что этот день принесёт им больше удачи, что свиньи тоже умеют летать. Но, посмотрев на Корригана, Лотти засомневалась в этом.

– Сегодня я собираюсь провести небольшую беседу с Томом Рикардом, – сказала она.

– Беседу? – взревел Корриган, после чего нахмурился и понизил голос. – Какого рода беседу?

– Хочу понять, какую информацию смогу выудить у него касательно его планов по застройке в «Санта-Анджеле». Это всё, что у нас пока есть. Это может быть глухой тупик, но мы должны попытаться.

– Нечего мне тут кидаться «тупиками» и пословицами, как слон в посудной лавке. Он мой знакомый. Я общался с ним вчера, правда. Отличный парень. Не хочу, чтобы он снова звонил мне и жаловался на то, что ты его преследуешь. Уж точно не сегодня. – Корриган провёл рукой по своей лысой голове, отчего она, казалось, заблестела ещё ярче.

– Конечно. – Лотти тоже была не в настроении спорить.

Дежурный сержант просунул голову в дверь.

– К нам вчера доставили пьяного. Сейчас он проснулся и орёт вовсю. Думаю, вам стоит его послушать, инспектор.

– У меня собрание по расследованию убийства.

– Он говорит, что знал Сьюзен Салливан.

– Хорошо, – ответила Лотти, собирая бумаги. – Приведите его в комнату для допросов, я сейчас приду.

– Он неважно выглядит, – предупредил сержант.

– Как и вы все, – отозвался Кирби.

Каждая пара глаз в комнате повернулась к нему, и Кирби опустил голову.

– Уже иду, – сказала Лотти.

*** 

В воздухе витал запах тухлого лука.

Желудок Лотти сжался, и она попыталась подавить позыв тошноты. Бойд сел рядом с ней. Она знала, что ему не терпелось закурить. Взглянув на пьяницу, сидевшего напротив за столом, Лотти проверила его имя в бумагах.

Патрик О’Мелли выглядел просто ужасно: его лицо было усеяно огромными прыщами, он непрестанно облизывал опухшим языком потрескавшиеся губы; его дрожавшие руки были в обрезанных перчатках, а из-под длинных ногтей торчали остатки того, что он ел в последний раз; под старым шерстяным пальто, напоминавшем Лотти то, что носил её отец, было надето как минимум две толстовки. Перед ней сидел человек, весь жизненный путь которого был виден не только в одежде, но и читался в его глазах.

– Мистер О’Мелли, – сказала Лотти, – я ценю, что вы согласились поговорить с нами. Вы знаете свои права, этот разговор будет записан.

Мужчина отвёл глаза, взглянул на дверь, затем опустил голову.

– Хотите чашку чая? – спросила Лотти.

Он медленно поднял глаза из-под липких век, и Лотти осознала, что он дрожал не столько от употребления алкоголя, сколько от страха перед властями.

– Нет, мэм, инспектор, – наконец ответил О’Мелли тихим и сломленным голосом. – Я в порядке.

– Уверены?

– Да.

– Ночка выдалась тяжёлой, да?

– Это уж точно, – ответил мужчина, украдкой оглядывая маленькую комнату.

– У меня тоже, – поддержала Лотти.

О’Мелли горько рассмеялся.

Лотти решила, что теперь он расслабился достаточно для того, чтобы выяснить, о чём же он там орал в камере.

– Вы сказали моим коллегам, что знали Сьюзен Салливан. Хотите что-нибудь рассказать об этом?

– Можно и так сказать, – ответил мужчина. – С другой стороны, может, и нет.

Лотти вздохнула, надеясь, что это интервью не окажется очередной загадочной болтовнёй, вызванной бредом пьяного разума. Будет неудивительно, если к концу её вырвет прямо на него. Она задумалась о том, как справляется Бойд, но сдержалась и не взглянула в его сторону.

– Я лежал в дверях магазина «Электроника Кэри», пытаясь согреться, выжить. Трудно в такую погоду в одном таком пальто и с парой картонок. Но, полагаю, вам о таком не приходится думать, не так ли, инспектор?

Лотти покачала головой.

– И не думал, что это так. Красивые женщины себя любят. Уверен, у вас есть мужчина, который греет вас по ночам. – О’Мелли хмыкнул, тут же согнувшись в приступе кашля. На его губах остались следы жёлтой мокроты.

– Вы в порядке? – Лотти огляделась в поисках салфеток, нашла за спиной коробку и протянула их мужчине. Тот вытянул охапку и сунул глубоко в карманы, не протирая рот.

– Принесу вам воды, – сказал Бойд и исчез из виду.

– У меня простуда, понимаете? Никак не могу от неё избавиться. – Мужчина замолчал, но грудные хрипы его лёгких были сильны.

Бойд вернулся, держа два пластиковых стакана, один из которых протянул О’Мелли. Тот осушил его одним жадным глотком.

– Вот, возьмите и мой, – сказал Бойд, пододвинув ему свой стакан.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил О’Мелли, наклонив голову.

– Продолжайте, мистер О’Мелли, – начала Лотти. – Вам есть что рассказать мне.

– О чём я говорил?

Мужчина переводил взгляд с Бойда на Лотти, словно пытаясь вспомнить, где находился. Словно он не мог вспомнить не только свой разговор, но и то, где оказался. Лотти пыталась сохранить терпение.

– Вы были у магазина «Электроник Кэри», – осторожно напомнила она.

– Я выпил глоток вина, а затем ваши ребята притащили меня сюда. Я не лез не в своё дело, правда. Я не всегда был бездомным или пьяницей, знаете. С другой стороны, кто ж теперь знает. – Мужчина нахмурился.

«Господи, он сейчас заплачет».

Лотти бросила взгляд на Бойда, но тот уставился в одну точку на стене за спиной О’Мелли.

– Должно быть, у вас уйма дел со всеми этими убийствами, инспектор. Не хочу отнимать у вас время. – Мужчина замолчал, борясь с очередным приступом кашля.

«Я сама его придушу», – подумала Лотти, но вместо этого тепло улыбнулась, облегчая ему возможность высказаться.

– Я смотрел новости по телевизору в витрине магазина. Ну, прошлым вечером. Не слышал, что говорили, но видел изображения. Там показали её фотографию.

– Чью фотографию? – встрепенулась Лотти.

– Я знал её.

– Кого?

– Салли, бывало, приносила суп по ночам, всем нам на улице. Она была одной из немногих, кто был добр ко мне.

О’Мелли замолчал, закрыл глаза и опустил голову.

Салли? Он имел в виду Сьюзен? Если так, то доставка еды бездомным – это новая для них информация. Лотти записала её.

– Это бесплатная столовая, расскажите мне о ней.

О’Мелли задыхался от кашля. Спустя минуту он сказал:

– А больше нечего рассказывать. Она приходила с пожилой дамой. Каждый вечер. – В уголках его пожелтевших глаз заблестели слёзы.

– Кто была эта пожилая дама?

О’Мелли пожал плечами, ничего не ответив.

– Значит, Салли, о которой вы рассказываете, это Сьюзен Салливан, – сказала Лотти.

– Раньше её звали Салли, до того, как она стала Сьюзен Салливан, – ответил О’Мелли. – Я помнил её из прошлых лет, понимаете. В первый раз, когда она принесла мне суп, я посмотрел ей в глаза. И увидел в них этот взгляд. – Мужчина впился ногтем в столешницу. – Страх. Он был у всех нас. Когда мы были детьми, не старше двенадцати лет. В «Санта-Анджеле».

Лотти поймала взгляд Бойда. «Санта-Анджела!»

 ***

2 января 1975 года

В тот вечер он увидел девочку на чаепитии.

В трапезной было громко и ужасно воняло. Она сидела за столом с сестрой Иммакулата и двумя другими мальчишками. Патрик хотел узнать о ней побольше, поэтому опустился между двумя рядами стульев, подполз и остановился у них за спиной.

– Патрик, сядь. Ты заставляешь меня нервничать, – сказала сестра Иммакулата.

Мальчик с грохотом сел рядом с ними.

– Это Салли. Она побудет с нами какое-то время. Я хочу, чтобы ты помог ей почувствовать себя тут как дома.

– Я ненавижу свой чёртов дом, – сказала Салли, по её щекам стекали слёзы.

– Господь мой на небесах, мы не допускаем такого богохульства. Ты будешь наказана. Но сначала тебе нужно поесть, – произнесла сестра Иммакулата, поднимая вилку костлявой рукой.

Патрик посмотрел на свою тарелку, на которой лежала яичница и кусок хлеба с твёрдой двухдюймовой корочкой. Потянувшись за стаканом, он опрокинул его, и молоко пролилось ему в тарелку. Хлеб размяк, а яичница превратилась в кашицу.

Сестра Иммакулата занесла руку и с силой ударила мальчика по макушке.

Салли подпрыгнула.

– Можешь съесть моё, – сказала она. – Я не люблю яйца. – Она подтолкнула тарелку мальчику.

– Глупый мальчишка! – прокричала монахиня.

Патрик ухмыльнулся, его лицо выражало надменность, а в глазах замерцал огонёк. Он повернулся и улыбнулся Салли. Она смотрела на него, широко раскрыв рот от удивления.

Монахиня ударила его снова.

Сестра Тереза поспешила к ним, протискиваясь между столами. Она схватила Патрика за руку и оттащила его от тирании сестры Иммакулаты. Мальчик не переставал оглядываться через переполненную народом комнату, не отрывая глаз от Салли.

– До того, как Салли приехала, никто не был ко мне особо добр, – сказал О’Мелли. – Она не общалась с другими, потому мы с ней и подружились. А потом, спустя все эти годы, когда она разливала суп, бывало, поболтает со мной. – Мужчина сжал губы. – Я не должен этого говорить.

– Мне вы можете рассказать, – убеждала его Лотти. – Прошу, продолжайте.

– Наверное, могу, да. Сейчас-то уже какая разница, когда они оба мертвы.

– Что значит «оба»? О ком вы?

– Она говорила, что работала с Джеймсом Брауном. А теперь он тоже мёртв.

– Вы знали его?

– Мда. Он жил с нами в «Санта-Анджеле».

Лотти уставилась на него, затем повернулась к Бойду, который к тому времени резко выпрямился. Это хороший знак. Это та связь между Сьюзен и Джеймсом, которую она так жаждала найти.

– Джеймс Браун тоже жил в «Санта-Анджеле»? – с недоверием переспросила Лотти.

– Разве я не это сказал вам?

– Я не знала этого. – Лотти практически чувствовала, как у неё отвисла челюсть. Она вспомнила о татуировках на ногах жертв. – У Джеймса и Сьюзен были одинаковые отметины на внутренней стороне бедра. Наподобие грубой татуировки. Знаете что-нибудь об этом?

О’Мелли ничего не сказал.

– Это как-то связано с «Санта-Анджелой»?

– Можно и так сказать, – наконец ответил мужчина.

– Что это значит? – продолжала давить на него Лотти.

– Я не знаю. – О’Мелли закрыл лицо руками.

– Они сделали себе эти тату, пока жили в «Санта-Анджеле»?

– Ну да.

Лотти размышляла.

– А у вас есть такая?

О’Мелли уставился на неё, словно раздумывая, сказать ей или нет. Наконец, он ответил:

– Да, инспектор. Да, и у меня есть такая тату.

– Так что же она означает?

Мужчина облизал губы, качая головой.

– Не помню.

Он лгал, но Лотти не давила, боясь, что он окончательно закроется в себе.

Она хотела узнать как можно больше о «Санта-Анджеле».

– Расскажите мне о Сьюзен и Джеймсе.

– Мы следовали друг за другом по пятам, все втроём. В «Санта-Анджеле». – О’Мелли улыбнулся. – Мы дружили с ещё одним мальчишкой. Не могу вспомнить его имя. Понимаете, многие сменили имена, когда вышли оттуда. Меня это не беспокоило. Джеймса, я полагаю, тоже.

– Сколько времени там провела Сьюзен? – спросила Лотти.

Мужчина, казалось, был в замешательстве.

– В «Санта-Анджеле», я имею в виду, – уточнила Лотти.

– Не знаю. Должно быть, год, может, чуть больше или чуть меньше. По правде говоря, я не могу даже сказать, сколько сам пробыл там.

– Чем вы занимались целыми днями в «Санта-Анджеле»? – спросила Лотти, делая заметки.

– По утрам, после мессы, мы ходили в школу. Осенью собирали урожай яблок.

– Яблоки? – Лотти опустила подбородок и подняла глаза.

– Монахини готовили варенье из яблок.

– Чтобы кушать?

– Чтобы продавать, – ответил О’Мелли. – Там был фруктовый сад. Мы собирали опавшие на землю яблоки. Если ты был за что-то наказан, то приходилось выдёргивать личинки и мух из обмякших плодов. Не повезло, если ты боялся личинок, – добавил О’Мелли, слегка посмеиваясь, но Лотти заметила, что взгляд его был невероятно серьёзен.

Яблочное желе, раздумывала Лотти, вспоминая стеклянные банки с тканевыми крышками, закрепленными резиновыми полосками, которые она видела на столике для завтрака у матери.

Да, инспектор, сказал О’Мелли. Я помню тот год, когда пришла Салли. Удачный был год для урожая яблок. Хоть и не для нас самих.

 ***

Август 1975 года

Отсортируйте эту корзину с яблоками, мастер[18]18
  Мастер в обращении к юноше ставится перeд именем или перeд фамилией юноши, не достигшего возраста, когда возможно обращение «мистер».


[Закрыть] Браун, сказал высокий священник, указывая на кучу побитых фруктов.

Прошу Вас, отец, я не люблю червей. Не заставляйте меня делать это, просил Джеймс.

Священник выпрямился во весь рост, и мальчик ссутулился, словно ожидая оплеухи.

Оставьте его в покое, вступилась Салли.

Патрик стоял рядом с ней и ещё одним мальчиком по имени Брайан. В одной руке Салли держала яблоко. Плод был побитым и чёрным. Патрик подумал, что она собиралась бросить яблоком в священника. Ублюдок вот кем был этот отец Кон. Все это знали. И все его боялись.

Патрик настороженно наблюдал, как отец Кон подошел к Джеймсу и опустил руку в корзину. Он взял оттуда одно яблоко, изучил его и бросил обратно. Вынул другое. В этот раз плод представлял собой месиво, объедаемое личинками. Он бросил фрукт в мальчика. Джеймс стоял, крепко прижав к телу опущенные по бокам руки.

Ешь! закричал священник, подсунув яблоко мальчику под самый нос. Ешь!

Не заставляйте его делать это! прокричала Салли.

Ты, закрой свой рот, ответил ей священник.

Патрик сжал руку девочки. Не было смысла всем быть наказанными.

Я сказал, ешь!

Джеймс протянул руку, но едва был в состоянии удержать яблоко в ладони. Пальцы его были белы до костяшек. Мальчик уронил яблоко, повернулся и убежал.

Это твоя вина, сказал священник, хватая Салли за волосы.

Девочка завизжала. Патрик замер, словно вкопанный. Джеймс добежал до конца сада и прижался к кирпичной стене.

Священник схватил Брайана за руку.

Ты понесёшь наказание Брауна.

Затем толкнул к нему Салли.

Девочка, возьми яблоко и заставь его съесть всё до последнего кусочка, его голос звучал словно зловещий шепот. Я буду наблюдать.

Что бы ни выражали глаза священника, Патрик заметил, что это заставило Салли утихнуть от ужаса. Она поднесла яблоко ко рту Брайана. Мальчик пронзительно закричал.

Пожалуйста, сказала Салли, умоляя Брайана; слёзы текли по её щекам.

Нет! взвизгнул Брайан.

Тогда Салли сунула яблоко ему в открытый рот. Священник сильнее потянул её за волосы. Джеймс побежал обратно в их сторону. Патрик по-прежнему стоял неподвижно.

Ещё, сказал священник, ещё!

Салли запихнула яблоко мальчишке в рот; между его зубов извивался чёрный червь отчего глаза Брайана округлились в ужасе. Она опустила руку, а фрукт остался у мальчика во рту, подавляя его крики.

Патрик так и стоял, когда Салли к нему повернулась. Умоляя его. Но он не мог пошевелиться.

Глаза О’Мелли были закрыты; мужчина углубился в свои воспоминания.

Это ужасно, сказала Лотти. Волосы на руках встали дыбом, стоило ей представить картину, которую он описал. Сжав руки в кулаки, она спросила: Кем был этот отец Кон? Лотти смотрела на имя, написанное в её блокноте.

Полным ублюдком, вот кем он был, ответил О’Мелли, гнев пылал в его широко распахнутых глазах. Ходячее бедствие, чёртова чума. Он замолчал. Извините за выражения, инспектор.

Вам известно его полное имя?

Знал его только как отец Кон.

А этот мальчик, Брайан, и есть тот друг, которого вы упоминали?

О’Мелли рассмеялся:

Брайан не был нашим другом, инспектор.

И его полного имени вы тоже не знаете?

Нет, мадам. Какое-то время мужчина сидел молча. Когда он заговорил, голос его был до боли скрипучим и грустным.

«Господи Боже, подумала Лотти, неужели ему есть, что ещё рассказать?»

Салли и Джеймс, сказал О’Мелли, они не первые, кого убили, заметьте это.

Лотти встретилась с ним взглядом, пока он пытался вытянуть из глубин своего существа ещё одно воспоминание.

 ***

Август 1975 года

Патрик услышал крик сестры Терезы, затем услышал возню. Монахини бегали туда-сюда по коридорам, дети выбегали из своих комнат. Всем было любопытно, что же произошло. Из детской пропал ребёнок. Чей ребёнок?

Патрик ощутил, как жуткий страх нарастал в его груди, словно тяжёлый узел. Он надеялся, что это был не малыш Салли, восемь месяцев от роду. Не то чтобы Салли разрешали заходить в детскую и навещать его уж монахини за этим следили.

Все искали часами, и взрослые, и дети, пока наконец не обнаружили младенца, укрытого в корзине под яблоней, окружённой свежими яблоками. Шнур из пижамных штанишек малыша был плотно обёрнут вокруг крошечной шеи.

Дети стояли, сгрудившись, пока плачущая сестра Тереза прижимала к груди белое, похожее на куклу тельце. Она медленно пронеслась сквозь приглушённую толпу, которая расходилась перед ней, как Красное море перед Моисеем.

Наблюдая, как монахиня поднимается по ступенькам, Патрик держал Салли за одну руку, а Джеймс за другую.

Вот чёрт, сказал Джеймс.

Проклятье, поддержал Патрик.

Это мой малыш? спросила Салли.

Ей не позволили увидеть тело. Никто ничего не сказал ей.

Патрик сжал её ладонь, Салли сжала её в ответ, и двое мальчишек повели её в дом.

Полицейских вызвали? спросила Лотти.

Вы с ума сошли или что? ответил О’Мелли, то и дело облизывая губы, словно выискивая на ощупь открытые ранки. – Нас загнали в зал, словно животных. Сказали, что это была трагическая случайность, вот что они сделали. Лжецы. А мы были достаточно напуганы, чтобы хранить молчание.

Что произошло после? спросила Лотти слишком громко, не в силах скрыть недоверие.

Они похоронили ребёнка. Под одной из этих яблонь.

А Салли?

Она убедила себя, что её ребёнка к тому времени уже усыновили. Но никто так и не подтвердил или опроверг это. И мысли об этом помогали ей не сойти с ума в том месте.

Были у вас тогда предположения, кто мог сделать это?

Откуда же я мог знать, инспектор? сказал О’Мелли. Может, священник, а может, тот паренёк, Брайан. В конце концов, именно Салли запихнула яблоко ему в рот. В любом случае, не знаю я. Самое ужасное в том, что они обвинили в этом другого мальчика. Рыжеволосый малый сорванец, моложе нас, да.

Кто это?

Не помню. Понимаете, память уже не та из-за алкоголя, и всё такое. Он указал на участок кожи под глазом. Но помню, как он однажды пырнул мне в лицо вилкой. Мог оставить меня слепым, но по какой-то причине мы стали практически друзьями. Может, не самыми настоящими, но мы уважали друг друга. Сложно объяснить. О’Мелли уставился в одну точку на стене за спиной Лотти. Бедняга.

Мысли Лотти поплыли от всей полученной информации.

Его они тоже убили, голос О’Мелли прозвучал очень тихо и печально.

Что вы имеете в виду? Кто кого убил? Когда? спрашивала Лотти, замешательство затрудняло её мыслительный процесс.

А-а, это случилось месяцы спустя. Зимой. Жуткие были морозы. Он был забит до полусмерти. Его похоронили рядом с младенцем под яблоней в саду. Голова О’Мелли совсем поникла.

На мгновение Лотти задумалась, не выдумал ли он всё это. Но она пришла к выводу, что мужчина был слишком разбит, чтобы так поступать. Что же творилось в том месте? Кто убил младенца и кому понадобилось убивать безымянного мальчика? Чей это был младенец в итоге? Сьюзен? Поток вопросов завис на кончике её языка, но она не сказала ни слова.

Лотти наблюдала за О’Мелли, сверлившего взглядом дыру в стене, понимая, что он сказал всё, что собирался. Он повернул голову, посмотрел на неё, и она почувствовала, как его глубокие карие глаза прожигают её насквозь.

Мы называли это ночью чёрной луны, сказал он.

Чёрная луна, повторил Бойд. Кажется, я такое уже слышал.

Скажу вам так: может, мальчишками мы и до смерти боялись, но то, что испытывали после, не передать словами.

И вы не знали, кем он был? снова спросила Лотти.

О’Мелли покачал головой:

Должно быть, его имя было заблокировано сознанием.

Если вспомните, сообщите нам. Время очередной головоломки. Лотти оглянулась на Бойда. Казалось, он испытывал такую же безысходность, что и она.

О’Мелли устало кивнул Лотти.

Инспектор прочитала имя, написанное ею в блокноте.

Вы знаете, где сейчас находится этот отец Кон?

Надеюсь, что он мёртв.

А Брайан? Знаете, что стало с ним?

Он никогда мне не нравился, у меня были свои подозрения на его счёт и мёртвого младенца. Так что надеюсь, он тоже помер.

*** 

Лотти стояла рядом с Бойдом у входа в участок, наблюдая, как сгорбленный О’Мелли плёлся по снегу вниз по улице.

Бойд зажёг сигарету, Лотти забрала её у него, сделала затяжку, а Бойд зажёг ещё одну.

Это была какая-то адская бездна, сказала Лотти.

«Санта-Анджела»?

Ага. Господи, сколько же жизней погубил этот приют?

Взгляни на Патрика О’Мелли. Бедняга.

А сколько ещё таких, как он? задалась вопросом Лотти. Я думаю, что эти переживания преследовали Сьюзен Салливан всю жизнь, а возможно, и Брауна. Но, наконец, я убеждена, что в этом деле замешано не только разрешение на планирование и строительство.

Уверена, что их прошлое тут тоже замешано? спросил Бойд.

Ну конечно. Лотти оставалась непреклонной. Она знала, что Бойда эта беседа не убедила.

Он сказал:

Два очевидных убийства, более сорока лет назад. Не вижу, как они могут быть связаны с нашими убийствами.

Я тоже. Пока что. Лотти затушила сигарету.

Мне интересно, кто этот отец Кон и где он сейчас, добавил Бойд.

Если ему повезло, то в тюрьме.

Пробью его в нашей базе, может, что-то появится, предложил Бойд. Я бы на многое не надеялся, не имя полного имени.

Узнай, что сможешь, и об этой бесплатной столовой, наказала ему Лотти. Этот О’Мелли подозревается в чём-то?

Помоги ему, Господи, но он должен быть как-то замешан в этом деле. Он связан с Браун и Салливан одним прошлым. Надо бы последить за ним.

Не думаю, что он сможет быть трезвым так долго, чтобы кого-то убить. Бойд попытался пустить дымовые кольца, но они растаяли в воздухе.

Он оставил за собой столько кусочков кожи, что хватит заполнить любую лабораторию в стране. Лотти посмотрела в сторону собора и вздрогнула при звоне колоколов, пробивших десять раз.

Я навещу нашего товарища застройщика, Тома Рикарда, сказала она.

Потри его деревце. Посмотрим, что упадёт в этот раз, поддержал её Бойд, бросая сигарету в снег.

И ещё мне нужно выяснить, как со всем этим связан епископ Коннор.

Спроси своего священника, когда найдёшь его.