Текст книги "Король решает всё (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Вы говорили, – чуть нахмурилась Вера, припоминая, – что сорок лет назад Карну перешла территория, на которой стоит дача Тонга.

– Да. Это была сложная война, – министр покачал в ладони чашку и тихо добавил: – породившая множество сложных ситуаций и оставившая после себя сложные последствия, которые будут аукаться ещё не одному поколению.

Вера почувствовала, как в воздухе нарастает напряжение, готовое разрушить кухонный уют доверительной беседы.

«Что у вас связано с этой войной?

Она была сорок лет назад, вас тогда ещё не было или вы были ребёнком… Нужно как-то поосторожнее выспросить.»

– Из-за чего она началась? – тихо спросила Вера, отпивая чая, министр вышел из задумчивости и ответил:

– Как обычно, из-за перенаселения и бедности. Если мирное время длится больше десяти-пятнадцати лет, то количество молодых боеспособных мужчин становится критическим и нужно пускать кровь Империи, либо ведя гражданские войны, либо вторгаясь в сопредельные государства. Правящий в то время император-солнце Ву вёл мирную политику и даже впервые в истории наладил торговые отношения с Карном. Он строил школы и академии, где приглашённые из Карна и Ридии учителя обучали врачей, счетоводов и строителей, которые со временем подняли уровень жизни Цыньянской Империи. Врачи лечили болезни, уменьшилась детская смертность и количество умерших в родах женщин, население росло всё быстрее и требовало всё больше ресурсов. Отдалённые провинции голодали и призывали императора расширить территории, но он отказывался от войны. – Министр насмешливо дёрнул уголком губ: – Он верил в другие континенты. Тратил большие деньги на организацию морских экспедиций, но они так и не принесли ему добрых вестей.

– У вас всего один континент? – подняла брови Вера, он кивнул:

– Да, а у вас?

– Шесть, – немного виновато сказала Вера.

– На самом деле, многие учёные верят в другие континенты, их существование описано в легендах всех без исключения народов, но во всех легендах с этими континентами в конце концов случается что-то плохое. Их пожирают морские чудовища у ридийцев, они разламываются и погружаются под воду у древних карнских племён… У северцев вообще есть сказание в стихах о семи городах, вознёсшихся на небо, – он скептически поджал губы и двинул плечами, – доказательств нет ни у кого, так что споры продолжаются уже много веков. Морские экспедиции либо возвращаются ни с чем, либо не возвращаются вовсе. – Он отпил чая и вздохнул, – но для Карна этот вопрос не стоит так остро, потому что у нашего королевства нет выхода к морю. Во времена правления Георга Пятого была предпринята попытка захватить часть территории Ридии, – он дёрнул подбородком куда-то за плечо и Вера сделала себе пометку в голове обязательно запомнить направление. – Ридия – морское государство, богатое, с тёплым климатом… Если бы попытка удалась, это дало бы Карну огромное преимущество в экономике. Но она провалилась. – Он посмотрел на Веру и с иронией спросил: – В вашем мире есть слоны?

– Да, – заинтригованно кивнула Вера.

– В Карне не знали, что такие животные существуют. – Министр с печальной иронией вздохнул. – Можете представить себе, что случилось с армией Карна, когда, перейдя горы, они вместо солдат с мечами увидели полчища наездников на боевых слонах?

– У них была истерика? – осторожно понизила голос Вера, министр шутливо округлил глаза:

– Ещё какая. Одетые в броню звери с закреплёнными на спинах бронированными коробками для стрелков и копейщиков. – Он на секунду прикрыл глаза и качнул головой: – Наша лёгкая пехота бежала в такой панике, что поставила рекорд по скорости марш-броска, который до сих пор никто не побил. После этой войны остались яркие ковры с батальными картинами. – Он усмехнулся, – ткачи изображали на них боевых слонов размером с трёхэтажный дом, хотя на самом деле они были на выше двух человеческих ростов в холке.

– Проигравшие всегда склонны преувеличивать силу атакующего противника, – кивнула Вера, – в наших войнах то же самое. – Они отпили чая и на пару секунд повисла тишина, Вероника напомнила: – Так вы рассказывали о войне с цыньянцами, сорок лет назад.

– Да, – он кивнул с лёгкой досадой, девушка опустила глаза.

«Опять хотите сменить тему, отвлекая меня сказками про слоников? Не выйдет. Что же не так с этой войной, что вам так не хочется о ней говорить?»

– Император-солнце Ву отказался от войны, – мягко подсказала Вера, – и правители отдалённых провинций..?

– Решили в очередной раз сменить династию, – хмуро буркнул министр. – Это привело к кровопролитной пятилетней войне, сначала внутри Империи, потом с Карном, которую цыньянцы проиграли, потеряв двадцать процентов территории и очень много других важных вещей. – Он залпом допил чай и отставил чашку, сказал, не поднимая глаз: – Спасибо за чай, но давайте вернёмся в библиотеку и продолжим работать, у меня много вопросов.

– Хорошо. – Вера тоже допила, с сожалением посмотрела в пустую чашку и мысленно попрощалась с любимым чаем. Министр поднялся и как-то слишком поспешно вышел из кухни, Вера посмотрела в его спину, напряжённую и слишком прямую.

«Ладно, не сегодня. Но позже я обязательно всё выясню.»

Вымыла чашки и пошла вслед за министром, по пути захватив с дивана всё ещё лежащую на нём скатерть – тонкий халат не грел, ей хотелось завернуться хоть во что-нибудь, но её единственная тёплая кофта валялась в куче окровавленных тряпок на полу.

Набросив на плечи скатерть, Вера вошла в библиотеку и увидела, что кучи тряпья там уже нет, и даже пол кто-то протёр. На столе прибавилось бумажек и министр хмуро их изучал. Вероника села на стул напротив, плотнее запахнула скатерть под подбородком и откинулась на спинку стула, пытаясь расслабить спину и шею, у неё болело тупой ноющей болью абсолютно всё. Если попытаться отвлечься и не думать о своём измотанном теле, то боль и усталость размывались, оставаясь где-то на фоне, но стоило сесть и перестать болтать, как все ощущения набросились на неё скопом. Голова немного кружилась, она осмотрелась в поисках часов, но единственные, которые удалось найти, были на запястье министра Шена и их было не видно.

– Вы ещё не слишком хотите спать? – не отрываясь от бумаг, спросил он.

– Нет, я проснулась поздно, долго не могла уснуть, – качнула головой Вера, министр кивнул:

– Хорошо. – Переложил несколько бумажек и взял одну, поднял глаза на Веру: – Госпожа Вероника, когда вас привезли в лагерь правителя Тонга, то вы сразу же обратились к нему уважительно, почему?

– Потому что я стояла одна, без оружия и в грёбаных тапках, – рыкнула Вера, – в окружении кучи мужиков с оружием. Любой бы на моём месте был паинькой.

Он медленно кивнул и что-то отметил на листе, опять поднял глаза:

– Вы сами предложили ему уединиться, якобы для разговора. Зачем вы это сделали?

– Чтобы отделить его от охраны и узнать его планы на мой счёт.

– Вы с самого начала планировали его убить? – прищурился министр, Вера нервно поджала губы и отвернулась. Он пожал плечами: – Простите, я просто пытаюсь понять. Вы говорите, что никогда не попадали в подобные ситуации, никогда не убивали людей, но тем не менее, вы планировали убийство. Просчитывали варианты, подготавливали почву. Почему вы были уверены, что у вас получится и вы не пострадаете в результате сами?

– Я не была уверена, – вздохнула она, потёрла лицо и бросила на него раздражённый взгляд. – Знаете, я провела в этом мире чуть больше суток и на тот момент была уверена только в двух вещах: первое – вы говорили, что Тонг сдох, а он живой; второе – вы говорили, что я под защитой, а меня похитили с огромной лёгкостью. И раз так, я подозревала, что спасать меня никто не придёт и мне надо выкручиваться самой, а для этого я, если придётся, буду улыбаться и врать в лицо, делать эротический массаж, целовать и убивать, глотая чужую кровь, а потом бежать к вам, потому что у меня нет выбора. – Министр окаменел и смотрел в стол, она поняла, что почти кричит, глубоко вдохнула и гораздо тише продолжила: – Я ни в чём не была уверена… мне вообще казалось, что мне всё это снится, бесконечный бессвязный кошмар.

– Вам казалось, что всё происходящее – сон? – насторожился министр, Вера фыркнула:

– Мне и сейчас так кажется. У меня часто бывают и более реалистичные сны, а уж логически обосновать происходящее здесь вообще нереально. – Она нервно хохотнула и мотнула головой за спину: – У вас тут люди сквозь стены ходят.

– Это стационарный портал, – поморщился министр, посмотрел на Веру внимательнее и спросил: – Вы всё ещё уверены, что видите сон?

– Процентов на семьдесят, – покачала ладонью Вера.

– И эта комната вам снится?

– Вполне возможно, – опустила уголки губ Вероника, осмотрелась, – в моём мире тоже распространён такой стиль оформления.

– И я вам снюсь? – с серьёзностью психиатра спросил министр, она кивнула, он усмехнулся: – В вашем мире есть цыньянцы?

– Миллиард, – медленно кивнула она. И с какой-то истерической честностью продолжила: – Всё, что здесь есть, могло быть сгенерировано моим подсознанием. Эйнис похожа на мою лучшую подругу, король похож на бывшего друга, Тонг напоминает известного актёра, вся одежда, оружие и мебель подобны вещам, которые я уже видела. Все впечатления обрывочны, я нахожусь в одном месте, потом – раз, – и в другом. Периодические приступы дикого страха – ещё один балл в пользу версии о ночном кошмаре…

– Госпожа Вероника, – он поднял ладони, прерывая её сбивчивый, нервный монолог, – послушайте секундочку. В нашем мире Призванные появлялись очень много раз, – он внимательно смотрел в её глаза, она чувствовала, что дрожит от нервов, – но «удачными» Призванными называют всего двоих людей. Знаете, почему?

Она криво усмехнулась:

– Потому что остальных сразу же порвали на части в борьбе за обладание их знаниями?

– Иногда бывало и так, – спокойно кивнул он, – но гораздо чаще всё было куда проще. – Он замолчал, изучая её лицо, она приподняла брови, приглашая продолжать, и министр сказал: – Подавляющее большинство призванных сходит с ума. В течение первой недели после ритуала. Им кажется, что они умерли и попали в ад, кажется, что их похитили демоны, некоторые убеждают себя, что сошли с ума, и действительно приобретают паранойю по поводу своего сумасшествия. Один призванный попал в Ридию, увидел вокруг себя темнокожих людей и решил, что это порождения потустороннего мира, его религия запрещала с ними общаться и он умер от истощения, не принимая пищу и воду из их рук. Случаев было очень много, почти все они привели к печальным последствиям, это одна из причин запрета на Ритуал Призыва.

– Офигеть, – нахмурилась Вероника. – Ну что ж, мой задвиг ещё не самый страшный.

– Но я всё равно попросил бы вас отнестись к моим словам серьёзно. – Он вздохнул с таким видом, как будто был почти уверен, что разговаривает со стенкой. – Если вы сами проанализируете свои ощущения, то сможете избавить себя от иллюзий и от вероятного сумасшествия. Может быть, есть что-то, что докажет вам реальность происходящего?

Вера вздохнула, устало потёрла лоб и пожала плечами:

– Психологи моего мира говорят, что во сне нельзя читать. Но мне не раз снилось, что я читаю, вопреки всем их исследованиям, я отлично вижу буквы и читаю слова. Это не всегда связный текст, иногда надписи по смыслу – полный бред, но я могу их прочитать. – Она потёрла лицо и плотнее завернулась в скатерть, виновато улыбнулась: – У меня всегда очень реалистичные сны. Я чувствую запахи, вкус еды, ощущения от тепла и холода, боль, страх… Я не знаю, каким образом можно точно узнать, что это сон или не сон. Наверное поэтому я так запросто приняла решение убить Тонга, во сне я часто убиваю или меня убивают. – Она помолчала, рассматривая свои руки, пожала плечами и посмотрела на министра: – Если бы я в реале убила человека, у меня, наверное, была бы депрессия и психоз.

– Даже если бы вы знали, что у вас нет выбора? – Она пожала плечами, он продолжил: – Если бы знали, что иначе он убьёт вас? – Она опять пожала плечами. – Что он – осуждённый на казнь преступник?

– Вот это было одним из главных аргументов, – кивнула Вера, – что вы должны были его убить ещё вчера. Но это Тонг, а ведь я убила ещё двоих. Одного вообще во сне… – Она почувствовала, как начинают стучать зубы от нервов, захотелось влезть на стул с ногами и завернуться поплотнее.

– Если вам полегчает, мы убили их всех, – поморщился министр. – Оставили только часовых у палатки Тонга и похитителей, но они тоже будут казнены по закону, как только закончат давать показания.

– То есть, их сейчас пытают? – слабым голосом спросила Вера.

– Они все преступники, – безапелляционно отрезал министр, – Тонг приговорён к смерти за Ритуал Призыва, его охрана будет осуждена за похищение персоны государственного значения, остальные – за пособничество и укрывательство, – он поморщился, на миг Вере показалось, что он оскалит зубы и зашипит, как рысь. – Гонец вообще должен быть благодарен, что вы подарили ему такую быструю смерть, если бы он попался, он бы так легко не отделался. За голову Тонга вы получите денежное вознаграждение от императора-солнца, за раскрытие преступной деятельности гонца – ещё одно вознаграждение от Георга Шестнадцатого.

– За голову Тонга объявлена награда? – округлила глаза Вера, министр поморщился:

– Ещё нет, но он её объявит и выплатит, если ему дорог его трон. – Его глаза похолодели, Вера непонимающе приподняла брови и он пояснил: – Понимаете… мы все думали, что Тонг хотел захватить власть в Империи и сесть на трон, и для этого призвал вас. Но в таком случае, когда мы его поймали с поличным, он должен был либо признаться и согласиться на казнь, либо воспользоваться моим великодушным предложением и совершить ритуальное самоубийство. – Он глубоко вдохнул, потёр бровь и развёл руками: – Он должен был. Это было бы не так позорно и далеко не так мучительно, как традиционная цыньянская казнь для государственных преступников. – Он помолчал, отвёл глаза. – А так как он не признал вины и не ушёл из жизни самостоятельно, напрашивается только один вывод – он не предавал Империю, он выполнял приказ, потому и не боялся казни. А это значит, что сам император-солнце заказал ваш призыв, что в свою очередь значит смертную казнь для него лично и смену правящей династии, потому что дети предателя трон не наследуют, они подлежат продаже в рабство. Логично было бы предположить, что император-солнце не признает за собой вины, даже если доказательства будут неоспоримы, и попытайся Карн ввести войска на территорию Цыньянской Империи для исполнения приговора, их встретит армия. Это выльется в полномасштабную войну.

Он замолчал, отсутствующим взглядом глядя в бумаги на столе. Вера округляла глаза всё больше, потом с трудом сглотнула и сказала:

– Война?

– Её не будет, – качнул головой министр. – Они потеряли преимущество и теперь не решатся ещё что-то предпринимать. Поэтому я и говорю, что император-солнце объявит Тонга предателем и даст награду за его голову, Тонгу уже всё равно, наследников у него нет, а императору это позволит сохранить лицо и избежать войны. – Он дёрнул щекой и странно криво ухмыльнулся: – Хотя изначально, именно войны они и хотели. Но теперь не посмеют, потому что Тонг мёртв, а вы под защитой Карна. – Он прямо посмотрел на неё и тихо, но уверенно сказал: – Больше никакого риска, я сделаю всё возможное, чтобы до вас никто не добрался.

Вера ссутулилась и кивнула, шмыгая носом и плотнее заворачиваясь в скатерть. Её немного трясло, то ли от нервов, то ли от усталости. Министр опёрся о стол и нахмурился:

– Госпожа Вероника, что на вас надето?

– Скатерть, – улыбнулась она. – Это вы на меня надели, не помните?

– Я помню. Зачем вы в неё сейчас завернулись? – ещё больше нахмурился он, она сглотнула, унимая стук зубов:

– Холодно.

– Здесь не холодно, – медленно качнул головой он, протянул руку и приложил к её лбу, ладонь была такая прохладная, что Вера закрыла глаза, прижимаясь плотнее, и чуть не застонала от удовольствия. Министр убрал руку и выпрямился: – Вы говорили, что прятались в реке. Как глубоко вы заходили и как долго стояли в воде?

– С головой, – усмехнулась она, – я ныряла. А как долго… долго. Пока конюх не уснул. Я сидела по горло в воде и ждала, когда он захрапит.

– А потом ехали верхом больше часа в мокрой одежде, – прорычал министр, хлопая себя ладонью по лбу и проводя до подбородка. Выдохнул, встал и вышел из комнаты, вернулся с чёрным свёртком и протянул ей: – Надевайте. Мне нужно отвести вас к врачу, но я не могу показывать ваше лицо, и вариант с накидкой тоже не пройдёт.

– Это ниндзя-комбинезон, как у вас?

– Да. Это лучшая маскировка, чтобы пройти через базу, там человеку в этом костюме никто не задаст вопросов.

– Но вы его на одежду надевали, – шмыгнула носом Вера. – У меня под халатом ничего нет, а платье мокрое и его унесли.

– Эйнис же купила вам одежду? – ещё больше нахмурился он, Вера дёрнула плечами:

– Там огромные длинные рубашки и расклешенные юбки в пол, на них комбинезон не налезет.

– Госпожа Вероника, ради Древних Богов! – прорычал министр, – наденьте на бельё, нам пройти два шага туда и столько же обратно!

– Ладно, – вздохнула она, вставая. Взяла у него комбинезон, пошла в гостиную, открыла свой пакет и вытащила купленный вчера на рынке в пику Миланке комплект белья – весёленькие шортики и короткую майку с котятами.

«Боже, как она вопила… «Кто такое носит?! Что это за детство?! Посмотри на этих котят, у них глаза упоротые! Давай я тебе хороший магазин с брендовым кружевным бельём посоветую, будешь просто секси!»

Эх, Милка, видела бы ты, под что я этих котят сейчас надену.»

Закрывшись в ванной, Вероника срезала ценники и надела бельё, с огромным трудом и скрипом натянула комбинезон, застегнула ремни, завязала шнурки, сняла заколку и спрятала волосы под воротник. Натянув на лицо маску, наконец решилась отойти от зеркала и осмотреть результат.

«О мой бог…»

Нет, он, конечно, не латексный, но облепил тело как мокрый. Тонкая майка совершенно ничего не утягивала, грудь угрожающе качалась при каждом движении, один из ремней мягко пересекал её по диагонали, давая понять, что под костюмом совсем ничего.

«Я не выйду из ванной в таком виде, нет-нет, ни за что.»

– Госпожа Вероника, поторопитесь.

«Глубокий вдох… ой, нет, не настолько глубокий. Взяла себя в руки и пошла. Господин министр что, дам в тонких комбинезонах никогда не видел? Вот и всё. Он сказал, два шага. Открыла дверь и вышла.»

Когда она таки вышла, то обернувшийся на звук шагов министр замер, попытался проморгаться, потом попытался отвести взгляд, но и это получилось не сразу. Когда он наконец отвернулся и выдохнул, Вера готова была бежать прятаться, но он только потёр лоб и тихо сказал:

– Мы будем идти очень быстро. Туда и обратно. – Взял со стола трофейный нож Тонга и аккуратно вложил в складку комбинезона на её поясе. – Этот костюм выглядит подозрительно без оружия. Помните, что он там, не пораньтесь случайно.

Она кивнула, он жестом пригласил её к той стене, сквозь которую ушла Эйнис, Вера подошла и пощупала её затянутыми в перчатки пальцами – твёрдая.

– Нужен пропуск, – пояснил министр, подходя ближе, – или человек с пропуском. – Приложил одну ладонь к стене, а вторую положил чуть ниже лопаток Веры. И сразу отдёрнул: – Вы что, не носите корсет?

– Нет. Зачем? – Она повернулась к нему, чувствуя себя ужасно низкой из-за мягких сапог без подошвы. Он вздохнул и под нос фыркнул:

– Ну да, зачем… Пойдёмте.

В следующую секунду он толкнул её вперёд, а белый капот маршрутки одним ударом отбил назад на многие километры, она летела, сминаясь от боли и растерянности, всё гудело, пока в какой-то момент она не поняла, что её трясут за плечи, и не сфокусировала глаза.

– Вы в порядке?

– Да, – она с трудом сглотнула, чувствуя, как жутко болит горло, кивнула и прошептала: – Всё нормально, идём.

Где-то совсем рядом раздался знакомый по прошлой жизни присвист и шёпот:

– Ух, какое подкрепление! Я бы подкрепился.

– Молчать, – тихо рыкнул министр, взял её за локоть и медленно повёл по тёмному коридору к просвету двери. – Док у себя?

– Да, господин, – уже спокойно ответили ему из темноты.

Они дошли до поворота в светлый коридор, там был ряд дверей с зарешеченными окошками, несколько камер с решётками от пола до потолка, в двух из них сидели на полу мятые и грязные мужчины. Вера заметила, что их запястья закованы в тяжёлые кандалы, соединённые длинной цепью, пропущенной через кольцо в стене. Один из узников встал с пола и заорал:

– Щенок Кан! Ты, ублюдок, ты поплатишься за это!

Вера ссутулилась и постаралась пройти подальше от решётки, министр Шен обошёл её и взял за другой локоть, чтобы пройти между ней и камерами. Лохматый мужик в кандалах продолжал орать и рваться, цепляясь за прутья.

– Что с ним? – шёпотом спросила Вера, министр отмахнулся:

– Политзаключённый, они вечно шумят и пророчат всем возмездие. Его завтра казнят, вот он и сходит с ума.

– А кому он пророчит? – ещё тише спросила Вера.

– Мне, – с лёгким вызовом ответил министр и толкнул одну из дверей. – Док?

В светлой маленькой каморке без окон было чисто и очень упорядоченно, Вера подумала, что если бы здесь были мухи, они летали бы по заранее заданным строгим траекториям и с определённой скоростью. В углу стоял высокий усатый мужчина в медицинском халате, уже седой, но ещё вполне крепкий. Он оторвался от того, чем занимался за столом, и медленно обернулся:

– Аюшки? Что Шен, кого-то… Ох, твою мать! – он протёр глаза и смерил Веру восхищённым взглядом с головы до ног: – Шен, где ты взял этот цветочек?

– Заткнись и займись делом, – сухо процедил министр, – госпоже нужна твоя помощь.

– Госпоже? – игриво пропел доктор, – ну-ну. Посмотрим сейчас на твою «госпожу». – Отошёл к раковине в углу, закатал рукава и стал тщательно мыть руки. – В каком океане ты нашёл эту жемчужину?

– Док, прикуси язык, – прошипел министр.

– Да тут, как бы, прикусывай не прикусывай, а глаза никуда не денешь, – добродушно рассмеялся доктор. – Ну так с какого фронта «госпожа»?

– Из-за границы, – сказал министр. – Одиночное задание, пришлось посидеть в холодной воде. Сейчас, судя по всему, лихорадка.

– Сейчас посмотрим, – улыбнулся доктор, тщательно вытирая руки. Подошёл и взял Веру за запястье, приподнял рукав и запустил пальцы в щель между рукавом и перчаткой, закрыл глаза и замер. Вера вздрогнула, почувствовав пробежавшую по телу волну, у неё закружилась голова, комната покачнулась.

– Ясно, – сказал доктор, открывая глаза и отходя на шаг. – Имя у «госпожи» есть?

– Есть, да не про твою честь, – поморщился министр. – Док, ты как в первый раз! Давай говори.

– Твоя «госпожа» подхватила инфекцию, – вздохнул врач.

– Мы думали, это из-за переохлаждения, – сказал министр, доктор отвернулся к шкафу и стал копаться на полках.

– Переохлаждение это само собой, но это так, досадная мелочь. – Он достал с полки банку с молотой травой, поставил на стол и полез за чем-то ещё. – Помнишь лет пять назад эпидемию белой лихорадки? – Министр кивнул, доктор достал ещё одну банку и виновато улыбнулся: – Вот её твоя «госпожа» и подхватила. Самое интересное, что в воде бактерия не живёт, её можно получить воздушно-капельным, через слизистые или через кровь. Откуда «госпожа» её взяла?

– Крови чужой наглоталась, – мрачно выдохнул министр, доктор замер и обернулся, смерил Веру куда более уважительным взглядом, вздохнул и опять стал копаться в банках.

– Шен, если хочешь, чтобы «госпожа» вернулась к работе через пару дней, тебе придётся уложить её в постель и сидеть при ней эти пару дней неотлучно.

– Придётся, значит сделаем.

– И ещё, – доктор достал ещё банку и опёрся о стол, с прищуром глядя на министра, – скажи-ка мне, дорогой мой, в какой заднице мира ты выдрал агента без иммунитета к белой лихорадке? Ты специально искал, что ли?

– Это глубоко не твоё дело, – почти шёпотом сказал министр, – но раз уж ты так интересуешься проблемой, я поручаю госпожу твоим заботам. Пока она не будет полностью боеспособна, ты не будешь спать и будешь следить за её состоянием каждую минуту, понял?

– Эй, это больше суток! – возмущённо обернулся доктор, потом замедлил движения рук, смешивающих что-то в банках, широко раскрыл глаза и с открытым ртом указал на Веру пальцем, диким шёпотом хрипя: – Она… Это она? Шен, твою мать!

– Это государственная тайна, – тихо сказал министр. – Официально ты лечишь иностранного агента, понял?

– Не маленький, – кивнул насупившийся доктор, понизил голос ещё сильнее и спросил: – И как давно?

– С прошлой ночи, – ответил министр.

– И ты с прошлой ночи уже успел искупать госпожу Призванную в ледяной воде и напоить чужой кровью… Не стыдно? – хитро усмехнулся доктор, возвращаясь к баночкам.

– Смотри, чтоб тебе стыдно не было, – ответил министр, но Вера по его голосу поняла, что замечание его зацепило.

– Сам будешь сидеть над кроватью? – со шкодной ухмылкой спросил доктор, министр качнул головой:

– Сиделку найду.

– Пришлёшь ко мне на инструктаж. И дай мне какую-нибудь вещь госпожи, которая была на ней хотя бы пару дней, для контроля на расстоянии, я потом верну.

– Дайте ему что-нибудь, – кивнул министр, Вера округлила глаза и шепотом спросила:

– Что?

– Что угодно.

– У меня нет ничего, что было бы на мне пару дней, – раздражённо прошептала Вера. – И вообще, на мне из моего только бельё.

Доктор задавил смешок и отвёл глаза:

– Давайте бельё.

– Я его в первый раз надела полторы минуты назад, – ещё тише рыкнула Вера. Министр медленно вдохнул, смерил её взглядом и подсказал:

– На вас были серьги. Вы их давно носите?

– Давно, – недовольно ответила Вера.

– Серьги даже лучше, – улыбнулся доктор. – Дайте мне одну, а вторую не снимайте.

– Мне нужно снять маску, – обречённо вздохнула Вера.

– Док, отвернись, – скомандовал министр, врач развёл руками и повернулся к ним спиной, Вера стянула маску за голову и расстегнула одну серёжку, отдала министру, опять спрятала лицо.

– Поворачивайся, – министр отдал серьгу доктору, тот взял и на пару секунд прикрыл глаза, удовлетворённо кивнул и улыбнулся:

– Всё, в постель и под два одеяла. Сиделку ко мне как можно быстрее и госпожу не оставляй одну, пока сиделка не придёт. – Он чуть поклонился и обратился персонально к Вере: – Вы будете в порядке буквально через сутки.

– Спасибо, – кивнула она.

– Пойдёмте, – министр открыл ей дверь и вышел следом за ней в коридор, в клетке опять закричал политзаключённый:

– Эй, ублюдок! Позор семьи Кан! – Министр оттеснил Веру к стене подальше от прутьев клетки и на ходу бросил прохладный взгляд на беснующегося на цепи мужчину. Он заметил и заорал ещё громче, срывая голос: – Стой, щенок, у меня есть последнее желание! Ты обязан!

Министр остановился напротив него, между клеткой и Верой, сложил руки на груди и ледяным тоном спросил:

– Вина и шлюх, единственной радости твоей никчёмной жизни?

Мужчина отвёл одну руку назад, чтобы цепи хватило протянуть вторую дальше вперёд, взялся за решётку, резким движение головы отбросил длинные волосы назад и усмехнулся. Вера заметила, что он тоже цыньянец, его узкие глаза были чёрными и полными дикой ненависти.

– Моё последнее желание, – с горьким наслаждением протянул он, – плюнуть в ублюдочную рожу щенка, угробившего дом Кан!

– Тогда просто плюнь против ветра, – сухо ответил министр.

А в следующую секунду Вере показалось, что время растянулось. В глазах заключённого вспыхнул тлеющий уголёк чёрного пламени смерти, он сделал отчаянный рывок и протиснул руку между прутьями решётки. Охватывающая запястье полоска металла между прутьями не прошла, но мужчина чудовищным усилием рванул руку дальше, обдирая кожу. Вера как в замедленной съёмке видела его грязную ладонь с длинными кривыми ногтями, синевато-чёрную грязь под этими ногтями, содранную кожу на предплечье, на глазах проступающие красные капельки…

Она сама не поняла, как осмелилась это сделать, но в то же мгновение, как заключённый рванулся вперёд, она дёрнула министра за пояс назад. Он сделал шаг, чтобы не потерять равновесие, и обернулся, чуть приподняв бровь и бросая на Веру такой взгляд, которым можно было бы заморозить Марианскую впадину до дна за секунду.

Вероника убрала руки за спину и шёпотом сказала:

– Не прикасайтесь к нему.

Взгляд министра стал ещё холоднее, он почти грубо взял её за локоть и потащил в тот тёмный коридор, из которого они пришли. Поставил спиной к стене и угрожающе нависнув над ней, прошипел:

– Что вы себе позволяете?

– Он хотел вас поцарапать. – Вероника уже справилась с первым шоком и немного разобралась в своих ощущениях. Министр продолжал смотреть на неё так, как будто с трудом сдерживает желание её ударить, она сглотнула и дрожащим голосом прошептала: – У него что-то под ногтями. Он сделал вот так, – она изобразила кошачью лапку-царапку, – мужчины так не дерутся, это женское движение, чтобы поцарапать. У него под ногтями что-то чёрное. – Она опять сглотнула, уже теряя уверенность, горло болело, она зашептала быстрее: – Я обратила внимание, у вас здесь земля не чернозём, а коричневая песчаная, пыль тоже не угольная, а желтовато-серая. Где он взял сине-чёрную грязь? И почему он рванулся? Хотел бы плюнуть – плюнул бы и всё.

Министр перестал сверлить её ледяным взглядом, выпрямился и тихо бросил:

– Ладно, я проверю, если вам станет легче. Ждите здесь.

Развернулся и вышел в освещённый коридор. Сидящий за столом у стены парень, который на входе встретил её свистом, заинтересованно поднялся с места и бесшумно пошёл следом за министром, выглянул за угол. Вероника услышала, как министр что-то тихо сказал, в ответ раздался звон цепи и дикий крик, перешедший в поскуливания, абсолютно спокойный голос министра громко позвал:

– Док! – раздался скрип двери докторской каморки.

– Аюшки? Что ты опять нашухарил, ирод?

– Проведи полный анализ грязи под ногтями, только руками её не трогай.

– Убогого забинтовать? – сочувственно вздохнул доктор.

– Обойдётся. И чтобы никто к нему не прикасался и к клетке близко не подходил. Всем ясно?

Раздался нестройный хор из трёх голосов:

– Так точно.

– Эрик, ты чего вскочил? – рыкнул министр, – тебе тут что, цирк? Иди на место.

– Да, господин, – парень на углу склонил голову, медленно возвращаясь обратно за стол. Раздался тихий и чуть дрожащий голос врача:

– Шен… анализ не нужен. Я знаю, что это за бодяга. Ты её не трогал, надеюсь?

– Ты по запаху определил, что ли? – фыркнул министр.

– Именно, – тихо выдохнул врач, – я эту вонь никогда не забуду. Это кий-лай, чтоб ему провалиться. Вымой руки хорошо.