Текст книги "Король решает всё (СИ)"
Автор книги: Остин Марс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
– Вы не будете выходить на улицу, госпожа, – почти шёпотом произнесла девушка, – ради вашей же безопасности.
– То есть, я в тюрьме? – хмуро рыкнула Вера.
– Вы под охраной, – медленно сказала Эйнис и в её глазах всё же мелькнуло «прости». Но Вероника отлично помнила её слова «у меня приказ стрелять на поражение» и прекрасно понимала, что то, что ей жаль, ещё не значит, что она не выстрелит. Выстрелит, как миленькая. И даже скромняга Барт приложит все усилия, чтобы не дать ей сбежать. Да и куда бежать? Она об этом мире ни черта не знает, к тому же здесь, похоже, осень – когда её вели из дома правителя Тонга, она успела замёрзнуть.
«Я неизвестно где, вокруг неизвестно кто, из тёплой одежды – только скатерть, любезно подаренная господином министром.»
– Да, я в тюрьме, – криво ухмыльнулась Вера. – Давай свои свои тапки.
* * *
Спустя часа полтора Вероника обзавелась парой уродливых юбок в пол, парой чуть менее уродливых рубашек с длинными рукавами и воротом-стойкой, парой не очень уродливых халатов и одной более-менее приличной кофтой – вязаной, но всё равно достаточно тонкой, чтобы не рисковать идти в ней на прогулку. Тапки были нормальные, но раздражали её просто своим присутствием, а несколько комплектов кружевного нижнего белья вызывали истерический смех, поэтому она старалась на них не смотреть. Ещё Эйнис накупила ей гору всякой ерунды типа зубной щетки и расчёски, рассказала, какие банки для чего, Вера подписала их, чтобы не забыть.
Они перекусили в напряжённой тишине, хотя есть не хотелось. Вероника чувствовала, как каждый проглоченный кусок замирает камнем в животе, но ела чисто из спортивной злости, насильно запасаясь силами на всякий случай. В голове мельтешили «всякие случаи», она представляла, как всем назло сбежит в этих проклятых тапках и исчезнет, оставив с носом всех, жаждущих поиметь с неё прибыль.
«Я – Призванная, во мне куча информации… Знать бы ещё, что делать с этой информацией.»
Эйнис молча укатила столик с посудой, из кухни донесся плеск воды, Вера мрачно сложила руки на груди – нет, она не предложит ей помощь! Это её работа, пусть моет.
Делать было нечего и Вера взяла с пола свой пакет с покупками, который вчера прислонила к дивану, да там и забыла. В пакете лежали её покупки с рынка, аптеки и магазина косметики, а ещё нераспечатанный номер «Максима», который она купила на работу.
«Заодно и проверим теорию по поводу сна.»
Теория провалилась – буквы были русские, текст читался без проблем. Она успела прочитать половину письма редактора, когда из кухни вернулась Эйнис, с интересом заглянула в журнал:
– Ух ты, что это такое?
– Газета, – с интонацией «отвали» буркнула Вера.
– Из твоего мира? Как интересно!
Вероника криво ухмыльнулась и подняла глаза на Эйнис. Девушка была несомненно отличной актрисой, она улыбалась и сияла, как будто ничего и не произошло. Но Вера-то знала, что очень даже произошло, и что после такого хамского поведения, которое она демонстрировала последние два часа, Эйнис положено на неё как минимум надуться, или общаться сдержанно и прохладно, но уж никак не улыбаться и не гореть желанием поболтать.
– Ещё скажи мне, что ты не перерыла все мои вещи, пока я спала, – с убийственным сарказмом фыркнула Вера. Эйнис перестала улыбаться и тихо сказала:
– Не перерыла.
– Почему? – насмешливо приподняла бровь Вера, – приказа не было?
– Не было и не будет, – ещё прохладнее ответила Эйнис.
– Почему? – усмехнулась Вероника. – Я же в тюрьме, у заключенных нет права на личные вещи.
– Во-первых, – с ангельским терпением выдохнула Эйнис, – ты не в тюрьме. Во-вторых, за свои вещи можешь не беспокоиться, существует закон, запрещающий жителям нашего мира прикасаться к вещам Призванных. И мыслеслов свой можешь больше в рот не совать – его никто не отберёт, он магический, его можно только отдать добровольно, в руках укравшего он превращается в обычную безделушку. – Девушка медленно вдохнула-выдохнула, как будто собираясь с силами или пытаясь успокоиться и обуздать желание ударить собеседницу. – И в-третьих. Хочешь ты этого или нет, но ты уже в этом мире. И тебе придётся здесь жить, всегда, назад ты уже не вернёшься, способа нет, до тебя уже пробовали много раз и всё равно оставались здесь. И поверь мне на слово, тебе очень повезло, что господин Шен вычислил время и место ритуала, потому что если бы он этого не сделал, ты бы сейчас продолжала общаться с правителем Тонгом, а он бы с тобой так как мы не церемонился. Цыньянцы славятся на весь мир своей извращённой фантазией в изобретении разнообразных пыток, и если бы ты осталась в их руках, то сейчас бы уже висела на дыбе, со скоростью сто слов в минуту выдавая ему всё, что знаешь – это несомненно, так уже было, и не раз. А потом он начал бы очередную кровопролитную войну за власть, и если бы у него получилось, ты бы служила ему всю жизнь, придумывая решения его задач, а если нет – тебя бы убили вместе с ним, так тоже уже было много раз. И то, что тебя так сильно охраняют, не попытка ограничить твою свободу и не чрезмерная опека, это вынужденная мера, без которой ты не проживёшь и суток. И если тебе что-то не нравится, можешь винить в этом кого угодно – Древних Богов, их хитрожопых шаманов, жадных до власти цыньянцев, но никак не нас. – Она изобразила издевательский поклон и ядовито добавила: – Я доступно объясняю, госпожа Вероника?
– Предельно, – скривилась Вера. – Я одного не понимаю, если само моё существование создаёт такие проблемы, почему ты не прирезала меня во сне?
– Приказа не было! – фыркнула Эйнис и показала язык, мигом став похожей на маленькую девочку. Вера фыркнула и постаралась не рассмеяться, для этого пришлось закрыть рот ладонью. Эйнис поняла, что переборщила, и тоже смутилась, от усиления неловкости их спас появившийся из библиотеки Барт:
– Дамы, пора.
– Идём, – кивнула Эйнис, скорее отворачиваясь от всё ещё давящей лыбу Вероники.
Вера закрыла журнал и сунула обратно в пакет, заметив, как Эйнис бросила осторожный заинтересованный взгляд на обложку и опешила, замерев с открытым ртом и нелепо выпученными глазами.
«Да, если у вас тут даже с голыми руками ходить неприлично, то загорелая красотка, на которой бусы прикрывают больше, чем бельё, должна вызвать бурю эмоций. Наверное, она думает, что мой мир – оплот разврата и порока.»
Судя по вмиг покрасневшему лицу девушки, так оно и было. Вера надела свою новую кофту поверх платья, застёгивать не стала, просто спрятала руки и пошла за Эйнис, но не успела сделать и двух шагов, как «горничная» обернулась и недовольно посмотрела на её босоножки:
– Госпожа Вероника, переобуйтесь, пожалуйста.
– Нахрена? – нервно сложила руки на груди Вера. – У вас и пальцы ног демонстрировать неприлично?
Барт бросил короткий взгляд на её ноги, чуть покраснел и отвёл глаза, Эйнис смотрела на Веру с таким зверским выражением, как будто мечтает взять её за горло и медленно сжимать, глядя в глаза и наслаждаясь агонией.
– Госпожа Вероника, – медленно выдохнула она, – пожалуйста, не усложняйте мою работу.
– Интересно, а что ты сделаешь, если я откажусь с тобой идти? – криво улыбнулась Вера, с вызовом подняла подбородок, – а?
– Я вас свяжу и отнесу, – ещё медленнее и почти шёпотом ответила девушка.
– А если я буду сопротивляться? – хмыкнула Вера.
«Ты выше на голову и тяжелее килограмм на пятнадцать, если не на двадцать. Но мне приходилось драться и не с такими, в сухую я не проиграю.»
Эйнис чуть улыбнулась, бросила короткий взгляд на стоящего за спиной Барта, потом повернулась к Вере и подняла подол своего платья, демонстрируя закреплённые в специальных петлях на поясе и бедрах короткие ножи, моток верёвки, маленький пистолет, какие-то пузырьки… Когда Вероника снизу вверх изучила весь этот арсенал и подняла глаза к лицу девушки, на губах Эйнис была такая многообещающая ухмылка, что можно было ни слова не говорить, но она сказала:
– Сопротивляйтесь, госпожа. Доставьте мне удовольствие.
…
В её глазах светилось: «я с наслаждением сделаю из тебя отбивную, обмотаю верёвками, засуну в рот кляп, и в таком виде брошу к ногам господина Шена, заносчивая дрянь». Вера представила океан презрения в холодных глазах господина министра и почувствовала как волны злости разбиваются о неприступные скалы безысходности. Ничего она ей не сделает, обует грёбаные тапки и пойдёт к грёбаному министру, отвечать на его вежливые вопросы и делать вид, что всё хорошо.
«Попадайте в другие миры, говорили они. Будут эльфы, единороги и магия, говорили они.»
Она злобно сбросила босоножки, сунула ноги в тапки и сложила руки на груди. Да, она ничего не может сделать, но она не обязана делать вид, что всем довольна.
– Спасибо за понимание, госпожа Вероника, – ненатурально улыбнулась Эйнис, поправляя подол. Сделала приглашающий жест в сторону Барта, истоптавшегося в углу, пошла следом. Телепортист мягко взял Веру за локоть, придвигая ближе к Эйнис, закрыл глаза…
И Веру опять снесла капотом несущаяся по тротуару маршрутка. Грохот и чудовищный удар выбил её из реальности, боль сдавила голову так, что казалось, она вот-вот лопнет, темнота перед глазами мельтешила бешеными тошнотворными точками.
А в следующую секунду она стояла в незнакомой комнате, крупно дрожала и хватала ртом воздух, опять сжимая трясущимися пальцами запястья Барта. Темнота в глазах понемногу прояснялась, шум в ушах стихал и она стала различать тихий голос телепортиста, опять пытающегося освободить свои руки:
– Госпожа, вы в порядке? Госпожа, посмотрите на меня, пожалуйста…
Эйнис, пару секунд полюбовавшись картиной, фыркнула и куда-то ушла, там хлопнула дверь. Вероника медленно разжала пальцы, подняла виноватый взгляд на Барта:
– Прости. Я в порядке.
– Слава богам, – выдохнул он, – присядьте.
Она осмотрелась, изучая просторный светлый кабинет с огромным столом и диванчики для посетителей, расставленные вокруг низкого журнального столика. Все изящное и дорогое, но выглядит нежилым, как зал ресторана, который периодически арендуют для приёмов.
Из-за единственной двери донёсся срывающийся от злости голос Эйнис:
– …я не буду! Сам с ней работай, я задралась, эта припадочная сука меня бесит! Если ты ещё раз оставишь нас с ней наедине хоть на час, я её точно убью.
– У меня нет на это времени, – ответил ей тихий, но непреклонный голос министра Шена, – или ты хочешь вместо меня заняться цыньянским вопросом?
– Да хоть конюшни чистить!
– Может, поедешь инспектировать храмы Четырёх Провинций? – с сарказмом поинтересовался министр, – там припадочных сук ещё больше.
– Да хоть сейчас, – ядовито ответила Эйнис, – лишь бы от этой избавиться.
– Тебе просто нужно сменить обстановку, – вздохнул министр. – Сегодня отдохни, а завтра езжай, действительно, в долину, там от тебя будет больше толку. За неделю управишься.
– Завтра? – девушка тут же сменила тон и притихла.
– А что, уже передумала? – усмехнулся он.
– Нет, – отрезала Эйнис. – Я поеду. И надеюсь, она сдохнет за эту неделю.
– Пойдём, я выпишу распоряжение.
Дверь открылась, вошёл господин Шен, на этот раз одетый в строгий серый костюм, за ним угрюмая Эйнис, старательно не смотрящая на Веру. Барт стоял красный как рак, пытаясь делать вид, что он ничего не слышал и его здесь нет.
Министр сел за стол, что-то быстро написал на гербовом листе, приложил печать и вручил его Эйнис, она взяла и резко развернулась к двери, бросив ненавидящий взгляд на Веру. Вера не удержалась и изобразила сладенькую улыбку, громко пропев:
– Я тебя тоже люблю, детка! Удачно тебе съездить! – и послала ей воздушный поцелуй, от которого Эйнис передёрнуло по всей поверхности. Блондинка сбилась с шага, скривилась, но промолчала, вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью, и в кабинете стало очень-очень тихо.
Вера поймала себя на том, что совсем не хочет оборачиваться, и что уже считает свою шутку дурацкой, но было поздно.
– Барт, свободен, – раздался тихий приказ от стола, телепортист поклонился и вышел. Вера изучала свои уродливые тапки, шевеля пальцами ног и делая вид, что пришла сюда посидеть молча. – Госпожа Вероника?
Голос был профессионально-сдержанный, но всё же на полградуса теплее, чем вчера вечером. Вера неохотно выпрямилась и изобразила приветливый кивок, хотя лицо всё равно выдавало её паршивое настроение.
– Господин министр.
Мужчина вышел из-за стола и отодвинул стул напротив:
– Сядьте сюда, пожалуйста, здесь будет удобнее.
Вера пожала плечами и встала, уселась на стул боком, облокотившись на спинку плечом, сложила руки на груди, глядя как министр устраивается напротив. Он отодвинул бумаги, облокотился о стол и стал задумчиво рассматривать Веронику. Она криво улыбнулась и тоже облокотилась о стол, подперев подбородок ладонью и возвращая ему задумчивый взгляд. Он молчал.
Девушка изучала его руки, расслабленно лежащие на столе. Мозоль от ручки на среднем пальце левой руки – левша. Расплющенные костяшки на обеих руках, но на правой сильнее – боец, причём почему-то праворукий. Глубокая борозда на ногте правого мизинца, продолжается на пальце белым шрамом, ещё целая коллекция тонких старых рубцов на обеих руках, но на правой больше.
Она скользнула взглядом выше, по рукавам серого пиджака до воротника чёрной рубашки, по шее, к лицу. На вид лет тридцать пять… она подняла взгляд к глазам и передумала – скорее, сорок. Прямые чёрные волосы чуть-чуть не доставали до плеч, смуглая кожа и очень китайские глаза неприятно напомнили ей правителя Тонга, хоть министр и был посветлее. Тонкие губы, прямой нос, хмурая складка между тёмными бровями, круги усталости под глазами. Взгляд человека, которому всё осточертело, но который не имеет права это «всё» бросить.
Он устало опустил веки и выровнялся, придвинул к себе пачку бумаги и Вероника почему-то подумала, что он за эти короткие секунды узнал о ней гораздо больше, чем она о нём.
– Госпожа Вероника, – медленно начал он, – я понимаю, что вы недовольны тем, что находитесь сейчас здесь. То, что вы стали жертвой запрещённого ритуала – фатальное недоразумение, но частично, в этом есть и моя вина. К сожалению, вернуть вас обратно невозможно, единственное, что в наших силах на данный момент, это минимизировать отрицательные последствия. Уверяю вас, от этой ситуации никто не в восторге, так что давайте договоримся. Вы постараетесь не мешать мне выполнять мою работу, а я взамен постараюсь сделать ваше пребывание здесь максимально комфортным, это нам обоим облегчит жизнь. Вы со мной согласны?
Она обречённо кивнула:
– Да. Что я должна делать?
– Сейчас мы побеседуем, – он поддёрнул рукав и посмотрел на часы, – кратко. Потом сюда придёт делегация от кабинета министров и я вас друг другу представлю, это необходимая формальность для придания вам официального статуса Призванной. Потом у вас будет время отдохнуть и вечером ещё немного пообщаемся. – Она кивнула, принимая план к сведению, он вздохнул с облегчением и взял из стопки исписанный иероглифами лист: – Начнём. Вероника Зорина из Донбасса – это ваше полное имя?
Вера выпрямилась, пытаясь заглянуть в бумажку, голос опустился до шёпота:
– Это, случаем, не тот листик, который правитель Тонг проглотил?
– Это копия, – невозмутимо ответил министр.
– Как вы его достали? – с отвращением прошептала она, отодвигаясь.
– Вы уверены, что хотите это знать?
– Нет, не хочу, – с трудом сглотнула Вера. – Он хоть жив остался?
– Вы о нём волнуетесь? – с лёгкой иронией спросил он, Вера окрысилась и с сарказмом фыркнула:
– Нисколько, я всего лишь хочу услышать, что он сдох и больше за мной не придёт.
– Можете спать спокойно, – ровным голосом ответил министр.
– А почему вы его сразу не убили? – заинтересовалась Вера, – спрашивали, признаёт ли он вину и всё такое?
– Это вопрос политики, – министр повертел в руках лист и бросил на Веру короткий взгляд, в котором она прочла нежелание отвечать, но сделала вид, что не заметила. Он неохотно продолжил: – Видите ли, госпожа Вероника… Ритуал Призыва признан запрещённым в четырёх крупнейших государствах континента, за нарушение запрета полагается смертная казнь. За соблюдением закона в каждой отдельной стране следит правительство этой страны, оно же судит и карает преступника, оно же берёт на себя заботу о Призванном. Но в случае с правителем Тонгом ситуация осложнялась тем, что он, являясь подданным императора-солнца и правителем крупной провинции Цыньянской Империи, провёл ритуал на территории королевства Карн. То есть, мы имеем право взять его под стражу, но если мы его осудим по нашим законам и казним, это будет нарушением дипломатического этикета и повлечёт за собой… напряжение отношений с цыньянским правительством. – Он запнулся, как будто обходя неудобную тему, и продолжил: – А напряжение нам не нужно. Вторая проблема в том, что поместье правителя Тонга является владениями его семьи, входить туда с оружием без приглашения мы не имеем права. Но земля, на которой стоит поместье, сорок лет назад перешла во владение королевства Карн, согласно договору о прекращении боевых действий, подписанному после войны. Получилась патовая ситуация – мы были обязаны забрать вас и задержать правителя Тонга, но не имели права драться в его доме. Поэтому пришлось действовать тихо и осторожно.
– Нихрена себе «осторожно», – нервно хохотнула Вера, – раскатали обломки ворот на весь двор, даже в подвале взрыв было слышно.
– А вы заметили, – снисходительно спросил министр, – что группа захвата на момент взрыва уже была в подвале?
Вероника замерла и нахмурилась, вспоминая. Действительно, ребята в чёрном прибежали буквально через секунду после взрыва, они бы не успели дойти от ворот так быстро.
– Они пробрались в дом раньше? – приподняла брови она. – А зачем тогда взрывать ворота?
– Для шума, – пояснил министр. – Если бы мы тихо вас забрали, правитель Тонг мог бы рискнуть послать войска, чтобы вас отбить, а то и заявить, что никакого Призыва не было, или что его самого там не было, или что мы вообще провели ритуал сами, а его решили подставить. Это обернулось бы бесконечными тяжбами, а нам это не нужно. Поэтому план был таков – группа захвата пробирается в дом и ждёт, когда маги доложат, что ритуал завершён. Другая группа по сигналу взрывает ворота. Ближайшая деревня довольно далеко, чтобы там услышали взрыв и увидели зарево, нужно было постараться. В деревне обязательно решат послать кого-то из местных властей всё разузнать, пока они доберутся, пройдёт минут десять-пятнадцать, за это время мы успеваем забрать вас телепортом и предложить правителю Тонгу сдаться. Тут два варианта, если он соглашается, то мы казним его на месте, если нет – забираем в столицу для допроса, быстро выжимаем всё что можем и возвращаем назад в поместье, где он, оставшийся без Призванного и обречённый на смертную казнь по цыньянским обычаям, поспешит совершить ритуальное самоубийство. И в том, и в другом случае прибывшие увидят, что мы действовали по закону, и доказательств обратного у них не будет – мертвецы не разговаривают, а в доме не будет следов стрельбы. Охрана поместья подтвердит, что мы не убили ни одного охранника, мы вообще не входили туда с оружием, а приехавшие разбираться посланники из деревни мигом разнесут слухи о том, что правитель Тонг провёл запрещённый ритуал – скрыть это уже не удастся, даже если перебить всё население поместья.
– Нихрена себе меры… Неужели он стал бы убивать собственных людей?
– Без малейших колебаний, – невозмутимо кивнул министр.
Она поражённо вытаращилась на него, но через секунду нахмурилась:
– Стоп, а как это «без оружия»? А ваш меч?
– Это не оружие, а древний артефакт и семейная реликвия, никто не может требовать, чтобы я оставил его на входе. Остальные бойцы были безоружны.
– А топор?
– Это тоже не оружие, а инструмент пожарной службы. – Вера бросила на него недоумевающий взгляд, министр чуть прищурился, как довольный кот: – Третья диверсионная группа за несколько минут до начала операции подожгла поместье, это оправдывает нашу спешку и делает взрыв ворот вынужденной мерой. Охрана имеет право не открывать ворота ночью никому, хоть сам император будет стучаться, так что нам пришлось. Зато потом мы предъявили охранникам ордер и они позволили нам войти и выполнить долг. – Он с лёгкой иронией дернул бровями и чуть тише добавил: – На самом деле, конечно, никто нас не впускал, мы их аккуратно обезвредили, но это нереально доказать. Любая комиссия по расследованию заключит, что мы просто пришли и мирно взяли своё, а правитель Тонг покончил с собой от горя и стыда, а охрана будет молчать, иначе пойдёт под суд за пособничество. Мы ещё и поместье им потом помогали тушить.
Вероника замолчала, обдумывая ситуацию со всех сторон, наконец кивнула и уважительно приподняла брови:
– Изящно.
– Спасибо, – прохладно опустил веки министр, посмотрел на часы и опять поднял взгляд на Веру: – Мы здесь больше пяти минут, а вы не ответили даже на первый вопрос.
– Да? – удивилась Вероника, виновато поджала губы и улыбнулась: – А, ну да. Вероника Зорина, провинция Донбасс. Это я, да. Что дальше?
– Дальше… – он взял лист и быстро пробежав глазами, спросил: – Чем отличается дизайнер от художника?
– Художник рисует руками, а дизайнер – на компьютере. Это такой прибор. – Она подняла руки, заранее сдаваясь, – только не спрашивайте подробнее, если у вас нет пары свободных дней.
– Ладно, отложим. – Он опять вернулся к листу, – почему вы выбрали профессию ниже по статусу, чем у ваших родителей?
– Моя профессия не ниже по статусу, – нервно засопела Вера, – Тонг так сам решил, это предрассудки вашего мира, а не моего!
– Вы сами выбирали профессию?
– Конечно, сама, кто ещё мог за меня выбрать? – озадаченно подняла брови девушка, министр пожал плечами:
– Правительство, родители, муж.
– Я не замужем, – отмахнулась Вера. – Родители пытались повлиять на мой выбор, но я их не послушала, а правительство в моём мире не лезет в дела простых граждан.
– Но ведь вы не обычная подданная, – двусмысленно протянул министр, Вера не поняла намёка и нахмурилась:
– В смысле?
– Вы из благородной семьи? – почти утвердительно заявил он, Вера поджала губы:
– У нас нет такого понятия, у нас равноправие.
Глаза господина министра выразили лёгкое недоверие, Вера вдруг подумала, что глаза – единственное живое, что есть в его лице. Когда она увидела его впервые, в маске с узкой прорезью для глаз, его лицо было так же выразительно, как и сейчас, он мог бы и не снимать эту маску – ничего бы не изменилось. Его лицо как будто замёрзло в выражении сдержанного неодобрения, а когда он говорил, то казалось, что это стоит ему серьёзных усилий.
– Равноправие, – медленно повторил он, взял в левую руку карандаш и что-то быстро черкнул на листе. – Что такое пневматическое оружие?
– Как огнестрельное, только давление газов создаётся не взрывом пороха, а открытием клапана баллона под большим давлением. – Вера задумалась, поняла, что сама «плавает» в вопросе и решила не углубляться. – Это не боевое оружие, а спортивное, там другие пули и другие расстояния. Чаще всего, из него стреляют для развлечения, просто по бутылкам или бумажным мишеням.
– То есть, оно не может использоваться как боевое? – Она кивнула, он нахмурился, – вы когда-нибудь стреляли из боевого?
– Нет. У нас оно запрещено для простых граждан, за ношение и даже хранение без лицензии можно сесть в тюрьму.
– Даже так? – выровнялся министр, опять внимательно посмотрел на Веру и чуть прищурился, – надо же, как тонко подшутили над правителем боги.
– В смысле? – Вера не поняла наезда, но на всякий случай приготовилась обижаться.
– Он приложил много усилий, чтобы получить непобедимого солдата будущего, – тон министра наполнился ироничной жалостью, – а получил женщину-художника.
– У нас женщины тоже могут быть солдатами, если захотят, – просто из чувства противоречия заявила Вера, министр приподнял бровь:
– И вы когда-нибудь хотели?
– Нет, – стушевалась Вера, пожала плечами, – зачем?
– Вот и я о том же, – кивнул он, сделал ещё пару пометок и опять посмотрел на часы: – Всё, время. Остальное вечером, можете готовить ваши вопросы, я постараюсь на всё ответить. Эйнис… временно нас оставила, так что вас проводит кто-нибудь другой.
«Эйнис я уже успела задолбать, ясно.»
В дверь постучали, тут же открыли и заглянувший Барт тихо сказал:
– К вам господа министры.
– Приглашай, – мужчина поднялся и вышел из-за стола, Вера тоже встала, внимательно рассматривая входящих.
Их было трое, все на вид старше пятидесяти, все суровые и хмурые, хотя и пытались изображать приветливость. В ярких костюмах, все увешанные драгоценностями с головы до ног.
– Господа министры, – чуть наклонил голову министр Шен, – позвольте представить вам новую подданную его величества Георга Шестнадцатого, госпожу Веронику Зорину из Донбасса. Она присоединилась к нам прошлой ночью и надеется на ваше гостеприимство.
Вероника напряглась и чуть поклонилась, с трудом изображая улыбку:
– Здравствуйте.
– Очень приятно, что Древние Боги почтили нас таким подарком, – улыбнулся самый старший, с достоинством кланяясь Веронике. – Меня зовут Рубен, министр финансов, это мои коллеги господин Теодор и господин Хаким, министры культуры и юстиции. Рады приветствовать вас в королевстве Карн, надеемся на долгое и плодотворное сотрудничество.
Они раскланялись и министр Шен пригласил коллег к столу, подписать документы. Зашуршали бумаги, зашлёпали печати, все пожали друг другу руки и вышли. Министр Шен поклонился Веронике:
– Благодарю за сотрудничество, мне пора, я пришлю кого-нибудь проводить вас домой. Увидимся вечером.
Вера кивнула и проводила взглядом его спину, услышала сквозь дверь, как он громко позвал Барта, но тот не ответил. Шаги удалились, стало тихо, девушка вернулась на диван, потом подумала и пересела на стул, поближе к столу хозяина кабинета, стала с интересом рассматривать вещи на столе. Всё было таким непривычным, что иногда она даже не понимала, для чего предназначен тот или иной предмет. Например, маленькие песочные часы в корпусе из тёмного дерева, только внутри стеклянной колбы вместо песка лежали три разноцветных металлических шарика – один вверху и два внизу, причём они были явно больше узкой части воронки.
За спиной открылась дверь и Вера вздрогнула, резко оборачиваясь. В кабинет вошёл человек в чёрной форме ниндзя-спецназовца, открыл дверь пошире и сделал приглашающий жест, низко склонив голову. Вера поднялась и вышла из кабинета в просторную приёмную с диванами и столом секретаря, раздумывая, рада ли она, что Эйнис уехала. С одной стороны, псевдогорничная ей не особенно нравилась, но с другой – она была какая-никакая, а женщина, ей можно было задать вопросы, которые мужчинам не задашь.
Солдат шёл впереди, открывая перед ней двери, в коридоре было пусто, уныло чахли в кадках декоративные деревья, за окнами темнело. Ещё одна дверь привела их на широкую лестницу, они спустились на два пролёта и солдат открыл перед ней массивную дверь на улицу. У Вероники чаще забилось сердце – ей было интересно посмотреть на этот мир снаружи, а не через окно. Едва сделав шаг во двор, она вдруг подумала, что если бы министр хотел, чтобы она прогулялась до квартиры по улице, то приказал бы Эйнис всё-таки купить ей нормальную обувь…
Она замерла.
Услышала, как за спиной закрылась дверь, обернулась – солдат в чёрном ушёл.
Вера дёрнула дверь, но та оказалась заперта, по мощеной камнем дорожке двора зацокали копыта. Обернувшись, она с трудом рассмотрела в полумраке лошадь и крытую телегу, из которой выпрыгнули двое крупных мужчин в бесформенной одежде с капюшонами, она увидела их нехорошие ухмылки и попыталась вжаться в дверь, чувствуя как сердце проваливается в неведомые глубины, откуда уже не выбраться.
– Кто вы такие? Что вам нужно? – ей казалось, что она говорит громко, но голос был еле слышен.
– Если не хочешь, чтобы тебе отрезали язык, молчи, – ухмыльнулся один из мужчин, грубо хватая её за локоть. Она рассмотрела его лицо и ахнула – смуглый и косоглазый, незнакомый, но тем не менее, вызывающий страх с одного взгляда.
Он увидел ужас на её лице и довольно оскалился, они вдвоём затолкали её в телегу и влезли сами, постучали по стенке и почти сразу же лошадь опять зацокала копытами, утаскивая телегу в неизвестность.
* * *
Было грязно, темно и тесно, Вера сидела на полу у стены и крупно дрожала, вспоминая все ужасы, которые ей рассказывали про цыньянцев. Пытки, войны, смерть…
«Вынужденные меры, говорили они. Ради вашей же безопасности, говорили они.
Охренительно вы меня обезопасили, дорогие мои защитники, еду теперь в древней телеге неизвестно куда, с двумя маньяками по бокам и в домашних тапочках. Спасибо большое, защитили так защитили.»
Телега повернула и ускорила ход, Вероника прикрыла глаза и решила считать повороты, на всякий случай. От лёгкой тряски возникла ассоциация с поездом, в голове заиграла музыка и Вера решила по песням отмерять время, всё равно других часов нет.
Повороты, ухабы, цокот копыт по камням, потом по чему-то глухому, потом очень мягкий стук, как будто по утоптанной земле. По её очень приблизительным подсчётам, прошло что-то около двух часов, когда телега остановилась и её конвоиры открыли дверь, подталкивая её к выходу.
Темень была непроглядная, где-то рядом горели костры, но с непривычки больше слепили, чем освещали. Проморгавшись и протерев глаза, Вероника различила толстые древесные стволы по бокам дороги, несколько палаток в отдалении, освещённых светом костров, на которых готовилась еда. Запах жареного мяса и какой-то каши напомнил, что недавний перекус был совсем скромным и пора бы съесть чего-нибудь посущественнее. Вера возблагодарила свою спортивную злость, заставившую вообще хоть что-то тогда съесть, ещё неизвестно, когда ей в следующий раз представится такая возможность.
Телега заскрипела и поехала дальше, оставив Веру и двоих мужчин ждать на дороге. Ждать пришлось недолго, один из конвоиров ушёл в сторону палаток, Вероника задумчиво посмотрела на второго – всё-таки «один на один» это совсем не «двое на одну», если использовать эффект внезапности…
«Да конечно, уже. Здоровый, бдительно напружиненный и, скорее всего, лишённый предрассудков по поводу того, что женщин быть нельзя. Нет, я не буду это проверять, у меня будет только одна попытка и я не потрачу её зря.»
Второй похититель вернулся в сопровождении группы солдат с факелами, в их мерцающем свете Вера рассмотрела смуглые косоглазые лица и поняла, что одно из них ей знакомо. Она попыталась не показать, насколько шокирована его появлением, взяла себя в руки и почтительно склонила голову:
