Текст книги "Король решает всё (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Правитель Тонг.

«О, да, я буду очень почтительной. Я буду, мать вашу, сама кротость и смирение… до определённого момента.

Никто меня не спасёт, грёбаный министр Шен говорил, что я могу спать спокойно, потому что Тонг покончил с собой, боясь цыньянского правосудия. А он вот он стоит, живее всех живых.

Ну и нахрен вас, таких защитников, я сама о себе позабочусь.»

– Вероника, – медленно протянул правитель таким довольным тоном, как будто ему подавали его любимое блюдо. – А ты, я вижу, здорово поумнела за последние сутки.

– Я много чего узнала, правитель, – загадочно повела бровями Вера, – думаю, нам есть, что обсудить наедине.

– Думаю здесь я, женщина, – самодовольно ответил правитель, – а ты молча делаешь, что тебе велят.

– Как пожелаете, правитель. – Вера опустила голову, но продолжала наблюдать за ним из-под ресниц. Тонг был доволен и она решила, что выбрала правильный тон. На самом деле, она просто хорошо подумала и вспомнила, как обращалась к нему шаманка, эта женщина знала правителя и общалась с ним какое-то время, возможно, даже продолжительное. Вера вспомнила, что к шаманке Тонг обращался так же неуважительно как и к Вере, но тем не менее, прислушивался к её словам, так что опыт этой женщины можно взять на вооружение.

– В мою палатку, – приказал солдатам правитель, – и принесите ещё вина.

Её подвели к самой большой палатке, один из стоящих у входа солдат приподнял ткань, пропуская их внутрь. Вероника посторонилась и чуть улыбнулась, пропуская правителя вперёд, он надулся от гордости и не удостоил её даже взглядом. А она сосредоточенно смотрела ему в спину – крепкая спина, широкая, шея мощная, об таких низкорослых квадратных быков можно рельсы гнуть, нечего даже надеяться, она с ним не справится.

Вера спрятала глаза и прошла следом за ним в палатку, окинула взглядом обстановку – да, это вам не походная спартанская палатка министра Шена. Здесь была мебель – низкие столики с вазами фруктов, маленькая подставка с жаровней, полной тлеющих углей, какие-то ящики с замками, похожие на сейфы, целая гора подушек и одеял у дальней стены. Яркие ткани, замысловатая вышивка на всём, что только можно вышить, золотые бокалы, всё здесь кричало – я богат, посмотрите, насколько я богат!

– У вас очень красиво, правитель, – решила закинуть пробную удочку Вера. Тонг прищурился и улыбнулся:

– Любишь роскошь, женщина?

– Только глупая женщина не любит роскошь, – с игривой улыбкой пожала плечами Вера, правитель рассмеялся, так радостно и искренне, что она удивилась.

«Чёрт, я уже и забыла, как обращаться с малознакомыми мужчинами, если они мне интересны. Три года «серьёзных отношений» выработали привычку на любое внимание со стороны мужчин отвечать хмурым «простите, у меня есть парень.»

Она посмотрела на смеющегося Тонга и улыбнулась чуть более открыто.

Заметила, что он откровенно рассматривает её, выпрямила спину и соблазнительно склонила голову к плечу.

«А что если… ну, хотя бы попробовать? Поговорить с ним, обсудить сотрудничество, попытаться подёргать за разные ниточки… Вдруг с ним мы сработаемся лучше, чем с министром Шеном?»

– А ты не глупая, я смотрю, – довольно хохотнул правитель, потёр подбородок, продолжая рассматривать её с ног до головы.

Вера прекрасно знала, как выглядит – хорошо, даже очень хорошо для похода на рынок или вполне нормально для похода в кафе с подружкой, где-то в центре большого города благословенной провинции Донбасс… А если смотреть с точки зрения местного жителя? Жителя страны, где ходить с голыми руками неприлично? Длинное светлое платье из струящейся ткани, настолько тонкой, что обрисовывает ноги при каждом движении, обтягивающее талию, открывающее половину спины и подчёркивающее грудь.

«Да что ж ты так пялишься на неё, дядя? Можно подумать, груди никогда не видел.»

– Я пообщалась с многими людьми, – загадочно произнесла Вероника, как бы рассеянно поправляя волосы, – их планы относительно меня показались мне… слишком скучными.

– И какие же у них были планы? – заинтересовался Тонг, впрочем, глаз от её декольте он так и не оторвал. Полог палатки откинулся, вошёл солдат и поставил на столик глиняный кувшин, правитель жестом отослал его и сам разлил по бокалам вино. Повернулся к Вере, с улыбкой протянул ей бокал:

– Выпей со мной, женщина. За наши будущие победы!

– Пусть они гремят на весь мир, – улыбнулась Вера, принимая бокал и медленно поднося к губам. Тонг опрокинул в себя всё одним махом, Вера только смочила губы – не стоит напиваться в такой ситуации, тем более, что вино оказалось крепким и терпким, она такое не любила.

– Ну так что за планы были у этого ублюдка Шена? – глаза правителя блестели, Вера подавила желание отойти на шаг – она побаивалась пьяных.

– Он назвал моё перемещение сюда «недоразумением», – она пропела последнее слово по слогам, так издевательски, как только могла, Тонг опять расхохотался, Вера опустила глаза и вздохнула: – Закрыл меня в четырёх стенах, одел в какие-то лохмотья и приставил дуру-горничную, которая даже не умеет делать причёски, – она надула губки и по-детски фыркнула: – Так скучно!

– Какое глупое пренебрежение! – опять рассмеялся правитель, наполнил свой бокал и приподнял: – Делай, что я скажу, женщина, и у тебя будет всё, что ты пожелаешь. Всё самое роскошное, самое красивое, лучшие наряды и украшения, лучшие слуги и рабы.

Его голос был соблазняющим, обещающим, чёрные раскосые глаза пылали и притягивали, Вера собралась с силами и ответила ему хитрым жадным взглядом:

– И лучший мужчина?

Тонг на миг поражённо замер, как будто восхищённый её наглостью, Вероника поспешила скорректировать пропорции похоти и хитрости во взгляде, прибавив страсти, и хрипловато прошептала, поднося к губам бокал:

– Мне нужен только самый лучший. Величайший. Правитель мира, не меньше.

Глаза Тонга раскрылись шире, он как будто видел что-то, недоступное другим людям, и ему это очень нравилось. Вероника медленно тронула губами бокал и страстным шёпотом повторила:

– Всего, всего мира…

Тонг сильнее сжал бокал, сглотнул и резко поднял взгляд на Веру, больно схватил её за запястье и притянул к себе:

– Тебя послали мне Древние Боги, женщина. Я просил их дать мне силу, дать мне знание об искусстве войны, способное перевернуть мир и бросить к моим ногам! Они послали мне тебя. – Он с диковатой страстью заглянул ей в глаза и дрожащим от восторга голосом прошептал в лицо: – Шаманка сказала, ты изменишь мир.

– Менять мир – удел мужчин, – Вера попыталась понизить градус накала разговора и мягко провела кончиками пальцев по его щеке. – Судьба женщины – стоять за троном и шептать на ухо. Мудрый правитель умеет слушать.

– Судьба женщины – делать, что ей скажут, – усмехнулся он, отодвигаясь. – Не думай, что сможешь вертеть мной, – Тонг небрежным движением отбросил её руку, Вера опустила глаза.

«Зря, зря… А могли бы сработаться.»

– Ублюдку Шену ты тоже себя предлагала? – высокомерно ухмыльнулся правитель, Вероника сцепила зубы, чтобы не начать орать что-нибудь потрясающе выбивающееся из образа. В глазах темнело от злости, хотелось выплеснуть вино в эту наглую физиономию, она медленно выдохнула и отпила из бокала, чтобы взять паузу и прийти в себя.

– Нет, за кого вы меня принимаете? – она изобразила оскорблённую невинность и поморщилась: – Министр Шен холодный, как мёртвая змея, он меня не привлекает.

Тонг опять так искренне расхохотался, что Вере стало не по себе.

– А их щенок-король? – улыбнулся, как будто в ожидании жестокой шутки, Тонг. – Он тебе что-нибудь предлагал?

– Король Георг – ребёнок, – высокомерно скривилась Вера, – он выспрашивал секрет бумаги и жаловался на королеву.

У правителя это заявление опять вызвало бурю веселья, он выпил второй бокал и налил себе ещё один до краёв.

– Ты забавная, – он отхлебнул вина и смерил Веру раздевающим взглядом, – и красивая. Я встречал слишком мало женщин, сочетающих эти качества.

«Сколько градусов в их вине? Судя по тому, как оно печёт губы – немало. Интересно, до моего приезда он уже много выпил?»

В его глазах был жутковатый коктейль из похоти и восторженной гордости победителя, держащего над головой кубок, взгляд стал чуть расфокусированным, но движения оставались точными.

«Он выпил слишком мало для того, чтобы просто отрубиться. Попытаться его напоить?»

– Женщина, – Тонг залпом допил вино и отбросил кубок, вытер рот ладонью и сделал шаг к Веронике, она приложила усилие, чтобы не отойти. – Ты действительно хочешь править миром вместе со мной?

Он пристально смотрел ей в глаза, она пыталась понять, какого ответа он ждёт. Честный ответ для себя самой ей был давно ясен, но в этой ситуации лучше бы не молоть языком попусту.

«Чего ты ждёшь, правитель, жаждущий власти над миром?

Ты ясно дал понять, что править «вместе» не будешь ни с кем, тем более, с женщиной. Тебе нравится, когда высмеивают твоих соперников и противников. Ты любишь всё контролировать, хочешь, чтобы тебе беспрекословно подчинялись абсолютно все… но при этом ценишь забавность.

Прочишь богатство и роскошь, но только на твоих условиях.

Какой ответ ты хочешь услышать?»

– Правитель, – с тщательно отмеренной страстью выдохнула Вероника, – я хочу, чтобы вы правили миром. И были со мной.

Чёрные глаза Тонга восхищённо расширились и Вера поняла, что угадала правильно – ему не нужна женщина на троне или за троном, ему нужна женщина-трофей, безмолвное орудие, помогающее достичь цели и при этом знающее своё место.

Он протянул руку и взял её за подбородок, приблизил своё лицо к её и жадно изучал, как новое приобретение, посмотрел прямо в глаза и заявил:

– Ты будешь делать всё, что я скажу. Всё! Поняла?

– Да, правитель, – тихо сказала Вероника, не отводя глаз.

– Ты никогда ничего не будешь от меня скрывать!

– Да, правитель.

– И ты будешь делить со мной постель. Сегодня и всегда, когда я захочу, – его глаза пылали энергией, готовой вылиться в ярость, если она скажет «нет» или в страсть, если она скажет «да». Вероника плутовато прищурилась и медленно улыбнулась, мурлыкнув:

– Позвольте мне вас удивить, правитель.

Такой ответ привёл его в короткое замешательство, пламя в глазах чуть притухло, он нахмурился:

– Что значит «удивить»?

– В моём мире, – загадочно понизила голос Вера, – люди достигли многих высот в познании чувственных удовольствий. Примитивный секс не даёт всей полноты ощущений, он только утомляет и забирает энергию. – Она таинственно опустила глаза, поглядывая на него из-под ресниц, чуть улыбнулась озадаченному Тонгу и прошептала: – Дайте руку.

«О, да, дай мне руку.

И я сделаю с тобой такое, от чего Миланка пищала и подёргивала ногами, воя в подушку и грызя зубами наволочку. Впрочем, с Милкиным телом у моих рук долгие и прочные отношения, мы изучали друг друга годами, вряд ли с тобой у меня с первого раза получится настолько круто.

Мне, слава богу, не пятнадцать лет, я знаю свои сильные стороны и таланты. А это ни что иное, как талант – все так говорят. Все, кто хоть раз попадался мне под руку в подходящем настроении. Меня никто никогда не учил делать массаж, мне и не нужно было учиться, мне помогало какое-то внутренне чувство, интуитивное понимание, где и как нужно нажать, погладить, помять, прикоснуться…

И результат всегда был таким, какого я хотела достичь – больным становилось легче, закрепощенные начинали гнуться, раздражённые успокаивались, вялые бодрились. А когда целью было просто доставить удовольствие…»

– Дайте руку, правитель. Вам понравится.

Тонг напряжённо улыбнулся, к досаде Вероники, его взгляд мгновенно стал трезвым, без тени хмеля и той расслабленности, которая минуту назад заставляла его смеяться над второсортными шутками. Он нервно вытер ладонь об одежду и протянул Вере:

– Ну давай, удиви меня.

Вероника поставила почти полный бокал на тумбу, взяла его ладонь двумя руками и прикрыла глаза, пытаясь расслабиться и настроиться на нужный лад. Рука была крупная и горячая, твёрдая, с негнущимися мозолями от меча, девушка чуть улыбнулась – ей было приятно держать его за руку, хороший знак, значит, всё получится.

«Эх ты, грёбаный тиран… а ведь мы могли бы подружиться.»

Она мягко сжала его ладонь, погладила, сдавила сильнее, чуть царапнула ногтями, нажала пальцами – короткое знакомство, поиск, на что он отзовётся. Мягкие поглаживания оставили Тонга равнодушным, а вот нажатие и ногти заставили вздрогнуть от удовольствия.

«Ты любишь боль, правитель. Ну что ж, ты её получишь.»

Вера взяла его руку поудобнее, на этот раз действуя увереннее и жестче, крепкая хватка заставила Тонга тоже напрячься, Вера тут же сдавила ещё сильнее и прошептала:

– Расслабьтесь, правитель… вам нравится?

– Да, – тихо выдохнул он, она услышала, как глубоко и часто он дышит, алкоголь всё-таки достаточно его расслабил. – Да, женщина, мне нравится! Чёрт, как ты это делаешь?

– Это искусство моего мира. – Она сменила хватку и стала круговыми движениями проминать пальцы, фалангу за фалангой.

– Ради одного этого стоило идти против закона и проводить ритуал, – между глубокими вдохами прошептал Тонг. – Что ты ещё можешь?

– Всё, – бесовским шёпотом протянула Вера, всё усиливая нажим. – Прикажите принести воды для умывания, и чтобы после никто не входил, ложитесь и снимайте обувь – я покажу вам следующую ступень этой лестницы в рай.

– Не командуй, женщина, – тихо и как-то неуверенно попросил правитель. Вера пожала плечами и медленно потянулась убрать руки:

– Ну как хотите…

– Нет! Я прикажу, – он схватил её за руки, – продолжай… демоница. Стража! – Полог откинулся и внутрь заглянул охранник, любопытно окидывая быстрым взглядом палатку. От его глаз не укрылся ни валяющийся на полу бокал правителя, ни блаженство на его лице. Когда глаза стражника метнулись к Веронике, она изобразила на лице самое развратное выражение, которое только смогла, солдат смутился и ушёл выполнять приказ.

«Отлично, теперь никто не удивится и не посмеет сюда заглянуть, если из палатки начнут доноситься странные звуки.»

Стражники принесли воду и полотенца, Тонг с сожалением отпустил руки Вероники и быстро снял верхнюю одежду и обувь. Вера вздрогнула и почувствовала, как разгоняется до бешеного галопа сердце – в одном сапоге были скрытые ножны с длинным узким кинжалом. Пока правитель умывался и мыл руки, она всё смотрела и смотрела на этот кинжал, пытаясь понять, действительно ли она думает о том, о чём думает.

«Я планирую убийство. Расчётливое, хладнокровное убийство ни в чём не повинного человека. Скрытно, исподтишка, так низко и недостойно.»

Хотя, он виноват уже в том, что провёл тот запрещённый ритуал, его должны были казнить ещё вчера, так что он и так прожил на день дольше положенного.

«Боже, о чём я? Он человек, такой же, как и я. Я держала его за руку, разговаривала с ним, он смеялся, когда я шутила… Как я его убью?»

– Женщина, тебе ещё что-то нужно? – Тонг вытирал лицо полотенцем, жадно смотрел на Веру и почти дрожал от нетерпения.

– Я тоже хочу вымыть руки, – тихо сказала она.

– Ну так мой скорее! – Он лёг на расстеленные одеяла и стал устраиваться поудобнее, нервно перекладывая подушки. – Поторопись, женщина, или видят боги, я велю тебя высечь за такое издевательство!

– Да, правитель.

Вероника стала мыть руки, чувствуя как в груди медленно промерзает сердце – она уже приняла решение. Она для него не человек, и даже не потому, что женщина, а просто потому, что для него почти никто не человек. Ей не нужен такой покровитель, а отпускать её просто так он ни за что не станет. Сбежать у неё не получится, здесь больше двух десятков солдат, второго шанса не будет, к тому же, если ей удастся быстро найти министра Шена, он защитит её от мести цыньянцев. Только надо точно убедиться, что на этот раз Тонг сдох.

«Вот тогда я точно смогу спать спокойно.»

– Сколько ты будешь возиться?! – его голос дрожал от нетерпения, Вера села на пол у его ног и положила ладони на ступни:

– Тише, правитель. Следующая ступень требует расслабленности. Просто закройте глаза, дышите медленно и попытайтесь почувствовать каждую клетку тела, которой я касаюсь.

Глаза он не закрыл. Вера мысленно материла его предусмотрительность, внешне оставаясь невозмутимой и сосредоточенной, её руки почти автоматически мяли его ступни, искали чувствительные места, нажимали и царапали, надавливали…

Его дыхание ускорилось, потом замедлилось, через время Вера поймала ритм и стала двигаться в такт с его вдохами, а ещё через время убедилась, что теперь он дышит так, как она сжимает его ноги.

«Отлично, а теперь расслабься, растай, растекись по полу. Тебе будет хорошо, очень хорошо, ты уснёшь. И больше не проснёшься.»

Медленные сильные движение качали, казалось, всю палатку, Вера поймала себя на том, что сама понемногу поддаётся этому самогипнозу – спать, отдыхать, спокойствие и тишина…

На расстоянии вытянутой руки стоял сапог с ножом, Вера прикладывала невероятные усилия, чтобы не посмотреть на него. Сердце колотилось так сильно, что каждый удар отдавался болью в рёбрах – убийство, кровавое и подлое, оно совсем близко.

Но она была уверена, что сделает это, потому что это – её единственный шанс спастись отсюда и примчаться под крылышко культурного и воспитанного господина Шена, который обращался на «вы» и обещал ответить на все её вопросы.

«Закрой глаза, Тонг, давай… Поцеловать его, что ли?»

Время густым потоком текло мимо, было так тихо, что она слышала каждый шаг переминающихся у входа солдат, далёкую перекличку часовых, лягушачий хор где-то неподалёку… Водоём? Веронике было неимоверно жаль, что она не попросила у Эйнис показать карту города или хотя бы государства.

«Куда меня увезли? Как мне возвращаться?»

Тонг расслабился уже настолько, что позволял своему блаженствующему телу отвечать на каждое её движение еле заметным напряжением, вдохом, изгибом губ… он почти закрыл глаза.

«Пора.»

Вера в последний раз сжала его ступни и тихо встала, его ослабевший до хриплого шёпота голос почти мягко спросил:

– Ты закончила?

– Нет, это только вторая ступень, – нежным шёпотом ответила Вера. – Я вымою руки и продолжу. Лежите, не напрягайтесь, я быстро.

Она пошла к тазику с водой и тщательно вымыла руки, растёрла их полотенцем, постаралась незаметно смахнуть каплю ледяного пота с виска – ей было так страшно, как никогда не было. Даже взгляд в глаза водителю сбившей её маршрутки не вызывал такого ледяного ужаса, её подташнивало, заставляя радоваться, что правитель её не накормил.

Три шага от тазика с водой до изголовья постели Тонга. Медленные, мягкие, тихие – не нужно резких движений, не нужно смотреть на сапог с ножом…

«Господи, если ты есть… а впрочем, просить у бога помощи в убийстве? Ха.»

Она медленно опустилась на колени и мягко погладила Тонга по щекам, лёгкими движениями заставила приподнять голову и уложила его затылком на свои колени, вверх ногами заглянула в его чёрные глаза, улыбнулась, еле слышно прошептала:

– Третья ступень, правитель. Лицо, шея и руки.

– Сколько их всего? – так же тихо спросил он, она провела ногтями по его груди и улыбнулась шире:

– Сегодня будет восемь. А вообще, сколько захотите, – он смотрел в её глаза и она заставляла себя улыбаться, – вы – господин, как прикажете, так и будет.

Он прищурил глаза и прошептал:

– Ты будешь делать это только мне. Если ослушаешься, твоя смерть будет долгой и мучительной.

– Только вам, – покорно улыбнулась Вероника, прикладывая ладони к его щекам. Стала рисовать ногтями симметричные линии на скулах, на висках, вдоль морщин на лбу, которые постепенно разглаживались, разглаживались…

Сапог с ножом стоял на длинной дорожке, постеленной у одеяла, Вероника подумала, что если потянуть эту дорожку за край, то можно подтащить сапог на расстояние вытянутой руки.

Сердце колотилось так, что кроме шума в ушах, она ничего не слышала, но когда попыталась освободить одну руку и тронуть дорожку, она поползла по полу с оглушительным шорохом. Лоб правителя под её рукой опять слегка напрягся и Вера задышала громче, стала гладить его шею по очереди правой и левой рукой, в момент свободы правой подтягивая ею дорожку и делая резкий выдох, чтобы заглушить звук.

«Господи, надеюсь, это звучит как возбуждение, а не как страх.»

Страх. Он заполнил её всю и поднялся до таких высот, где ощущался всеми органами чувств, забивая ощущение реальности – металлический вкус страха во рту, сухой запах страха в горле, ледяное электричество страха по коже, везде, от пальцев ног до макушки.

На очередном движении правая рука наткнулась на край сапога, Вера позволила себе скосить в ту сторону прищуренные глаза, молясь про себя, чтобы в полумраке палатки Тонг не заметил её взгляда.

Нож торчал из сапога прямо под её рукой, дотянись и возьми…

Вероника перевела очередное движение левой руки с груди на шею и к подбородку, а правой в этот момент потянулась и нащупала рукоять ножа. Вдохнула особенно глубоко и шумно… и вдруг наклонилась, накрывая губы правителя крепким поцелуем, одновременно выдергивая нож из сапога и вонзая сбоку ему в шею, с усилием удержала дернувшуюся голову за подбородок и стала с остервенением пилить горло, не отрывая губ от его рта. Тёплая жидкость залила колени, руки, плеснула отвратительной пеной во рту, заставив Веронику резко отстраниться и вытереть губы. Стало только хуже, руки были в крови, тёмная лужа растекалась по одеялу, замершее лицо Тонга с закрытыми от блаженства глазами выглядело злой карикатурой прямо над криво распаханным, окровавленным горлом.

«Боже, получилось.»

Она сидела над остывающим трупом, сжимая в руке нож и чувствуя себя незаинтересованным зрителем какого-то низкопробного фильма. Тело было таким лёгким, как будто наступила невесомость, теплая кровь залила одеяла, пятно расползалось всё дальше, Вера мягко сняла голову Тонга со своих коленей и встала, постепенно приходя в себя.

«Какое, к чертям, получилось?.. Я в центре вражеского лагеря, с трупом на руках, а от охранников меня отделяет только тонкая ткань, которая от ветра качается.»

Пляшущие в свете костров тени двух часовых переминались с ноги на ногу у входа, тихо переговаривались. Веру опять начало тошнить от страха – а действительно ли он отдал приказ никому не входить? Что, если ему принесут вина прямо сейчас?

Вкус его крови во рту вызывал рвотные позывы, девушка дотянулась до оставленного кубка с вином и прополоскала рот, сплюнув вино на окровавленное одеяло. Подумала, махнула рукой и допила бокал – хуже не будет, куда уже хуже?

Ещё раз вымыла руки, вымыла нож, вытерла полотенцем и осмотрелась – мятые одеяла, труп с запрокинутой головой и открытым ртом, огромная лужа крови на полу. С первого взгляда ясно, что тут было.

Тихо положила нож на полотенце и подошла к Тонгу, рассматривая его довольное лицо. Пожала плечами и подложила ему под голову подушку, укрыла одеялом, аккуратно прикрыв кривую дыру в шее, из которой продолжала тонкой струйкой вытекать кровь. Разложила оставшиеся подушки рядом с ним в форме человека, укрыла одеялом, отступила, посмотрела – похоже на двух спящих людей.

«Ага, и уснули они в луже крови.»

Взяв кувшин, она художественно разлила вино по краям кровавого пятна, положила кувшин так, чтобы казалось, что его случайно столкнули со столика в порыве страсти.

«Вот так. Лучше всё равно не будет.»

Взяла с полотенца нож и стала тихо обходить палатку вдоль стен, прислушиваясь и даже принюхиваясь. Рекой пахло от дальнего края, плюс там было тише всего, и она решилась. Опустилась на колени и разрезала ткань палатки у самой земли, чтобы не выдать себя заранее, прижалась щекой к полу и выглянула – темно, деревья, где-то вдалеке поблёскивает вода.

«Пойдёт, выбор всё равно не большой.»

Вероника прорезала дыру побольше и протиснулась на ту сторону, стараясь не создавать шума и даже не дышать. Палатка оказалась у края поляны, буквально в двух шагах была тропинка, петляющая вдоль берега реки… и по этой тропинке кто-то шёл.

Она дёрнулась, но поняла, что залезть назад не успеет, голоса близко. По ту сторону тропинки начинался густой камыш и она рискнула, сделала два быстрых шага через тропинку и спустилась по чавкающей грязи в тонкий просвет между стенами камышей. Холодная вода обожгла ноги, тапки заскользили по грязи и она забалансировала руками, уже на следующем шаге с хлюпом проваливаясь в воду по грудь. Голоса приближались, Вера быстрее присела, погружаясь по шею, мягко загребла руками, прячась за стену камыша…

– Эй, кто там?

Приглушённый окрик заставил её замереть и задержать дыхание, она медленно опустилась ещё ниже, оставив над водой только глаза, жадно глядя на блестящий сквозь частокол камыша факел.

– Да кто там может быть? – ответил второй голос, – выдра разве что. Пойдём, не шуми рядом с палаткой господина.

«Да, здесь никого нет, проходите мимо. Я выдра, маленькая, безобидная и уже убежала. Идите дальше.»

– Нет, я точно что-то слышал.

«Чёрт…»

Факел двинулся к просвету, Вероника на миг приподнялась, выдыхая через нос весь воздух и беззвучно погрузилась с головой. Открыть глаза она даже не пыталась – во-первых, неизвестно что за грязь в этой воде, во-вторых, она была почти уверена, что всё равно ничего не увидит.

Лёгкие пульсировали, безрезультатно сжимаясь в попытках получить долгожданный воздух, в голове гудело, от холода онемели ноги и руки, она кусала губы, пытаясь продержаться ещё хоть чуть-чуть… силы кончились.

Она как могла медленно выпрямилась и сделала короткий тихий вдох. Потом ещё один. Протерев глаза, увидела удаляющийся по тропинке факел и почувствовала, что готова воспарить от облегчения.

«Стоп, рано расслабляться, рано!»

В очередной раз осмотревшись, она определилась, с какой стороны дорога, по которой её привезли, и медленно пошла в ту сторону, решив, что по эту сторону стены из камышей безопаснее. Её крупно колотило от холода, поверхностное дыхание срывалось, задеревеневшие ноги скользили по дну. По тропинке вдоль берега ещё два раза прошли патрульные, лагерь спал, большая часть костров погасла.

Заметив, что заросли камышей заканчиваются, Вероника пригнулась и пошла ещё медленнее, на каждом шагу прислушиваясь и вглядываясь в непонятное движение возле небольшого пологого склона, не заросшего камышом. Там что-то шевелилось, но ни разговоров, ни шагов не было слышно, костры лагеря остались далеко за спиной, Вера замерла у последних редких камышей, лихорадочно сжимая нож в онемевших от холода пальцах. В какой-то момент с подозрительного берега раздалось тихое ржание и всхрапывание – лошади.

Бесформенная масса под одним из деревьев поднялась, оказавшись человеком, подошла к одной из тёмных теней, заговорила с конём, почесала и опять легла.

«Один? Он точно один?»

Вера высидела ещё минут пятнадцать, крупно дрожа от холода, потом услышала раскатистый храп и тихонько стала подбираться к берегу, пригибаясь и приседая, пока это было возможно. Последние несколько метров она проползла на локтях, боясь подниматься даже на корточки, но выждав ещё несколько минут и поняв, что никто её не видит, решилась подняться на берег.

Еле заметный ветер мгновенно выдул из неё последние крохи тепла, ледяная вода струилась по всему телу, заставляя зубы стучать от холода. Она стиснула челюсти и всё ещё ползком подобралась к спящему парню, заглянула в лицо, стараясь не дышать, чтобы не разбудить.

«Он ни в чём не виноват.»

Но он поднимет крик и её точно убьют.

На этот раз у неё было время прицелиться и удар вышел коротким и точным, он даже не проснулся. Рядом фыркали лошади, шумно переступали копытами, маскируя её дыхание и шорох, когда Вера стаскивала с трупа куртку и трясущимися руками натягивала на себя. Стало настолько теплее, что она даже нашла в себе силы потихоньку отволочь труп к реке и притопить на мелководье, положив ему на грудь крупный камень.

В куртке она даже вспотела, дыхание стало тяжелым. Выбравшись на берег, Вероника привалилась спиной к стволу дерева и стала осматривать лошадей, раздумывая, какую взять.

«Я ездила верхом три раза в жизни. А ещё, они без сёдел, сёдла вон лежат, но я же не умею их надевать, к тому же, это будет шумно…»

По дороге глухо загрохотали копыта, где-то совсем рядом, всё ближе.

Вера плотнее запахнула куртку и низко опустила голову, исподлобья глядя на подъезжающего огромного коня и его всадника. Конь шумно дышал и раздувал бока, мужчина пружинисто спрыгнул, как только лошадь остановилась, небрежным жестом поманил Веру:

– Эй, ты! Оботри коня, но не рассёдлывай, я сейчас передам послание и сразу уеду.

– К правителю Тонгу нельзя, – она постаралась сделать голос низким и хриплым.

– Чего это? – мужчина озадаченно обернулся к коню, который внезапно стал пятиться и притопывать, нервно фыркать, встряхивая огромной головой.

«Его голова выше моей. Гораздо выше. Чёрт…»

Мужчине пришлось приложить усилие, чтобы удержать коня на месте, но он справился, ругнулся на тупое животное и нервно ткнул поводья Веронике:

– Так почему к правителю нельзя?

– Иди, на ушко скажу, – улыбнулась Вера, не спеша принимать поводья. Сама шагнула к мужчине и поманила пальцем, поудобнее перехватывая за спиной нож. Он нахмурился и наклонился, Вера резким движением воткнула нож в его горло и дёрнула, разрезая плоть. Кровь ударила широкой струёй, мужчина захрипел, но в этот момент громко заржал конь, повод которого мёртвый так и не выпустил.

«Надеюсь, никто не слышал.»

– Хорошая лошадка, – сказала Вера, пряча окровавленный нож в карман куртки и хватая коня за повод. Посмотрела на труп и нервно прикусила губу, опять посмотрела на коня.

«Если я его отпущу, он убежит. Если не спрячу труп, его найдут.»

Испуганный конь сделал выбор за неё, всё сильнее пятясь в сторону дороги, по которой прискакал сюда. Животное было очень сильным, Вероника прекрасно понимала, что не поймает его, если случайно отпустит.

– Тихо, тихо, хороший, – она добралась до морды коня, перебирая руками по поводьям, конь косил на неё бешеным глазом и дёргал головой, не давая себя погладить. – Ну и ладно, обойдёшься.

Вера нащупала стремя и с трудом сунула в него одну ногу. Стоило ей оторвать от земли вторую, как перепуганный конь дёрнулся прочь от пропахшего кровью берега и пошёл по дороге, всё ускоряя шаг. Ей пришлось взбираться на него на ходу, соскальзывая с седла из-за мокрого платья, почти на бегу нашаривать второе стремя… в процессе с неё слетел злополучный тапок, Вера ругнулась и всё равно сунула промёрзшую насквозь ступню в металлическую петлю, зашипев от холода и боли в онемевшей ноге.

Конь, к счастью, сам выбрал правильное направление, а дорога была прямая и одна, так что Вере не пришлось экспериментировать с поводьями. Она оглядывалась на исчезающие за деревьями костры со странным чувством нереальности, облегчение не наступало, с каждым шагом ей становилось всё страшнее.