Текст книги "Король решает всё (СИ)"
Автор книги: Остин Марс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
«Слабо верится.»
– Лежи, – шепнул он, опять начиная перебирать её волосы, Вера расслабилась и отключилась.
* * *
Она просыпалась медленно, как будто ленивая дремота отпускала её сознание частями – сначала осязание, потом слух…
– …ты почему до сих пор здесь? – раздражённый шёпот министра Шена, на который Барт почти не отреагировал, продолжая медленно перебирать её волосы. – У тебя сегодня практика, ты забыл?
– Я всё помню, – так же шёпотом ответил маг. – Я как раз собирался отнести её в постель. А вы в практике участвуете?
– Да. – Вероника не открывала глаз, но даже по голосу чувствовала, как он нахмурился. Барт немного ехидным, но старательно-невинным тоном поинтересовался:
– А зачем вы тогда пришли?
– Не твоё дело, – ещё раздражённее ответил министр. – Иди готовься, время.
– Простите, господин, – совершенно нераскаивающимся тоном ответил Барт, – может это, конечно, и не моё дело, но я бы не советовал зря будить Веру, она только уснула, и к тому же, всё равно не захочет с вами разговаривать. Вы её обидели.
Министр молча посопел и шепотом рыкнул:
– Что у тебя с ней?
Маг тихо рассмеялся и покачал головой:
– Ничего, я не самоубийца. Я всё вижу.
– Ты не прав, – гораздо мягче сказал министр, Барт фыркнул, министр добавил, – а если бы даже и был прав, это не важно. Ты знаешь, почему.
– Вы уверены, что это не важно? – чуть насмешливо спросил Барт.
– Да.
– Тогда зачем вы пришли? – ещё ироничнее спросил маг, министр помолчал и как-то неуверенно буркнул:
– Чтобы она пожелала мне удачи.
– Вы же не верите в удачу, – почти ласково усмехнулся Барт, – что случилось?
– Помнишь случай на зачистке лагеря Тонга? Это было в первый раз, когда она пожелала мне удачи, я тогда это с ней не связал. Но потом случилась одна мелочь, которая заставила задуматься. Ты не видишь в ней ничего… магического?
– Нет, – с усмешкой качнул головой Барт, потёрся щекой о макушку Веры и горячо выдохнул в волосы. – Есть некоторые мелочи, но с удачей они никак не связаны.
– Я не знаю, что это, – с ноткой отчаяния прошептал министр, – но оно работает и я буду этим пользоваться.
– Не надо, всё вы знаете, – тихо вздохнул Барт, – мы оба прекрасно знаем, о чём речь. И хватит её изучать, она обижается.
– Мы должны её изучать, она – Призванная, это наша работа.
– Работа работой, – грустно ответил парень, – но черту переходить не надо. Вера – не экспонат коллекции, не минерал с другой планеты и не амулет на удачу, она – человек, такой же, как и мы.
– Барт… – министр глубоко вдохнул, как будто берёт паузу, чтобы подобрать слово, потом решился и с ноткой презрения выдохнул: – Она женщина!
Вера почувствовала, что ей не удалось удержать лицо в неподвижности, волна обиды исказила его, выдав, что она не спит. Вспыхнув от стыда, она быстро спустила ноги с кресла, встала и вышла из комнаты, низко опустив голову и ни на кого не глядя. Тишина за спиной стояла гробовая, она ускорила шаг и закрыла за собой дверь спальни, провернула замок, села на пол спиной к двери и закрыла пылающее лицо руками, внимательно прислушиваясь и ненавидя себя за это. Было тихо. Спустя пару минут раздались шаги, пошумели и затихли. Всё.
Она поднялась, чувствуя, как её колотит от обиды, злобно сорвала с себя кобуру с револьвером и уродливую огромную юбку, затолкала в шкаф и легла на кровать, заворачиваясь в одеяло с головой и утопая в трясине саможаления. Она прекрасно понимала, что это слабость, но настолько задралась быть сильной, что уже не видела в этом смысла. Слёзы душили, она невольно вспоминала Тонга, его хриплый голос и обречённое: «Она женщина!»
«Я что, виновата в этом? Можно подумать, если бы я была мужчиной-дизайнером, всё было бы лучше. Мало, что ли, в мире мужиков-рукожопов, которые совершенно не разбираются в оружии, технике и науках? Но им можно, они же мужчины, конечно…»
Она накручивала себя всё больше, стараясь не думать о самом болезненном во всей этой истории – господин всеми любимый министр ей не верит, даже на грамм не хочет ей помочь, совсем не против отношений Веры с Бартом, и вообще, ходит к ней за благословением на удачу.
«Ну да, я ведь всего лишь женщина. К тому же, отвратительно красивая, какой ужас.»
Слёзы не кончались, она вспомнила и оплакала всё, что молча терпела с самого своего Призыва, каждую мелочь, вплоть до проклятых тапочек. Когда она успокоилась, было такое ощущение, что её избили, болело всё, от соли чесалось лицо, кожу стянуло до самой шеи. Решив, что спать с таким лицом вредно, тем более учитывая, что косметики у неё фактически нет, Вера встала и побрела умываться. Поплескала на лицо холодной воды, напилась из ладоней, пригладила растрёпанные волосы, гадая, куда исчезла её заколка. Посмотрела на себя в зеркало, увидела красные глаза и распухшие губы. Поморщилась и обессиленно уронила голову – предел. Подумала, что если пойдёт спать сейчас, то либо не уснёт, либо насмотрится кошмаров, поэтому решила сделать чай и почитать.
Пошла на кухню, поднимаясь на цыпочки, чтобы поменьше прикасаться к холодному полу, включила чайник и достала чашку, насыпала в неё чая через край банки. Потянулась за оставленным на высоком холодильнике журналом, нащупала и достала, случайно бросив взгляд в открытую дверь.
Дёрнулась и схватилась за сердце, чуть не уронив журнал и чудом не заорав – в одном из кресел гостиной сидел министр Шен, расслаблено откинувшись на спинку и наблюдая за ней из-под ресниц.
– Простите, не хотел вас напугать, – он медленно отвернулся, начав рассматривать стол, Вера криво улыбнулась и промолчала.
«Ага, вовремя. Я тут уже полчаса тусуюсь в одной рубашке. Она, конечно, длинная, но что-то я сомневаюсь, что в мире, где неприлично ходить без рукавов, будут нормально восприниматься голые от середины бедра ноги.»
– Что-то случилось? – сухо осведомилась Вера.
– Оденьтесь, пожалуйста, нам надо поговорить.
«Ну, «нам» уж точно не надо. Вам, может быть, но не нам.»
– Господин министр, – прохладно улыбнулась Вероника, – вы знаете, который час?
– А вы знаете? – спокойно спросил он.
– Что-то около трёх ночи, – она прищурилась, рассматривая часы на его руке, – три двадцать. Ужасно неприличное время для визитов, вы не находите?
Он поморщился и посмотрел на запястье, тихо буркнул:
– Они спешат.
– «Дзынь», – с сарказмом фыркнула Вера. Он промолчал, продолжая рассматривать стол, она иронично улыбнулась: – Вы на практику Барта случайно не опаздываете?
– Она давно закончилась, – сухо ответил министр. – Я не пошёл, потому что хотел поговорить с вами. Может, всё-таки оденетесь и угостите меня чаем?
– Простите, нет, – выдохнула Вера. – Уже поздно.
– Как хотите, – он пожал плечами и встал, решительно подходя к ней. – Если вам так удобно, то ради бога, меня это не смущает.
У неё потихоньку отпадала челюсть, а министр невозмутимо обошёл Веру, достал себе чашку, выбрал чай, насыпал себе и налил в обе чашки воды из как раз закипевшего чайника, поставил на стол и открыл холодильник, Вера еле от дверцы отойти успела. Он пошелестел бумажными пакетами и светским тоном предложил:
– Персики?
Вера молча сложила руки на груди и прислонилась к стене, наблюдая за тем, как он моет два персика и усаживается за стол, один протягивая ей:
– Будете?
– Не откажусь, – сухо ответила Вера, взяла персик, взяла чашку, сунула подмышку журнал и ядовито улыбнулась: – Приятного аппетита, господин министр. Уберёте потом за собой. – Изобразила издевательскую пародию на светский поклон и вышла из кухни. Потом вернулась и заглянула в дверной проём, саркастично пропев: – Ах, как сложно со мной работать!
Развернулась и пошла в спальню, закрыла дверь на замок, улеглась на кровать и открыла журнал, вгрызаясь в персик.
Десять секунд спустя замок щёлкнул и открылся. Министр с чашкой и персиком вошёл, закрыл за собой дверь и иронично спросил:
– Вы правда думали, что у меня нет ключей от всех дверей этой квартиры?
– Я правда думала, что у вас есть совесть, – с сарказмом произнесла Вера, не отрываясь от журнала, – и понятие о правилах приличия.
– О, что вы, правила – социальный костыль для убогих, – он уселся на край кровати, отпил чая и небрежно отмахнулся, – ими можно пренебречь.
– Вам никогда не говорили… – раздражённо начала Вера, он перебил её:
– Ну-ну, вряд ли вы меня удивите.
– …что если бы у вас был слон, он был бы очень грустный? – мигом сымпровизировала Вера.
– Почему? – заинтересовался министр, она развела руками:
– Не скажу, сами догадайтесь.
– Потому что слоны ничего не забывают? – вдруг совершенно серьёзным тоном спросил министр. Вера оторвалась от журнала и обернулась, министр печально улыбнулся и продолжил: – И мой слон помнил бы каждый мой Тяжёлый День, да?
– У вас сегодня был Тяжелый День? – Вероника перестала издеваться и закрыла журнал, министр отпил чая и качнул головой:
– К сожалению, нет. А то можно было бы всё списать на него.
Она криво улыбнулась и отвернулась, но журнал открывать не стала. В его голосе появилась досада:
– Я не хотел вас обидеть.
Вера не оборачиваясь пожала плечами, тихо сказала:
– Да ладно, я не слон, завтра забуду и всё будет как было.
Министр недоверчиво фыркнул, помолчал и с такой интонацией, как будто сам понимает, что говорит несусветную чушь и ему заранее за неё стыдно, сказал:
– Дзынь.
Вера на миг потеряла контроль и рассмеялась, но тут же зажала рот рукой.
– Уже лучше, – с улыбкой кивнул сам себе министр, вздохнул и невесело сказал: – Я вам сейчас скажу одну вещь, о которой во всем мире знают только трое. – Веру насторожил его похоронный тон, она перевернулась на бок и подпёрла щеку ладонью, молча ожидая продолжения. Министр покрутил в руках чашку и сказал: – Когда-то я был рабом. Прибегал по щелчку пальцев хозяина и делал всё, что он захочет, повинуясь жестам и взглядам. Это было недолго, но с тех пор я страшно не люблю, когда мной командуют. – Он смотрел в чашку и Вера была этому очень рада, она боялась представить, что сейчас творится в его глазах. – Об этом знает только доктор моего отдела, потому что он сводил мне клеймо, и Барт. Как узнал Барт, я не знаю, у магов свои методы.
– Я ничего такого не имела в виду, – тихо сказала Вера, как только отыскала пропавший от шока голос.
– Я знаю, мне Барт уже… объяснил, – иронично фыркнул министр, – в очень доступных выражениях. В вашем случае это несколько иная форма рабства, самая древняя и абсолютно добровольная.
Вера опять надулась и отвернулась, министр фыркнул, помолчал и как бы из чистого любопытства спросил:
– Вам нравится Барт?
У Веры неожиданно сильно заколотилось сердце, она как могла равнодушно пожала плечами и ровно произнесла:
– Он классный. А что?
– Я имел в виду не симпатию, а влечение, – его голос был таким равнодушным, как будто они обсуждали погоду, Вера чуть улыбнулась:
– В этом смысле – нет.
– Почему?
– Он намного младше меня.
– Разве это важно? Я думал, вы лишены подобных предрассудков.
– Дело не в календарном возрасте, – она напряжённо улыбнулась, – просто он беззаботный ребёнок. Милый, конечно, но…
«…но у меня уже такой был. Мне на всю жизнь хватило.»
– Но?
– А почему вас это интересует? – прищурилась Вера. – Это вроде как личное.
– Он же мой сын, – развёл руками министр. – Вы с ним так трогательно обнимались, так доверчиво спали у него на груди, я решил уточнить.
Вера почему-то вспомнила, как Барт поднял руки и сделал большие честные глаза: «Молчу и отодвинулся».
«Неужели я ему правда нравлюсь?»
Сердце глухо стучало под горлом, ей казалось, оно вот-вот начнёт подбрасывать её над кроватью.
– Барт разделил со мной все ощущения от последней недели жизни, а эта неделя была далеко не из приятных. И теперь он как никто другой понимает мои чувства и эмоции. – Она опять перевернулась на бок и интригующе заглянула в его глаза, – представьте, что кто-то разделил таким образом вашу жизнь, с вами наравне. Неужели вы бы не прониклись к нему доверием?
Министра передёрнуло и он холодно сказал:
– Я бы его убил на месте, пока он не успел растрепать или продать сведения из моей головы.
– Ну, – Вера с лёгкой опаской поёжилась и отвела взгляд, нервно улыбнувшись, – у нас, пожалуй, слишком разная жизнь.
– Пожалуй. – Он замолчал, отпил чая и тихо сказал: – Я хочу, чтобы вы знали – у меня не было выбора. – Она удивлённо приподняла брови, он коротко посмотрел на неё и опять опустил глаза. – Когда я закрыл вас в кабинете. Я не мог поступить иначе, это на тот момент было самое безопасное помещение из доступных, ключи от него есть только у меня и я унёс их с собой, телепортироваться туда нельзя, там магическая защита стоит, попасть внутрь можно только сломав стены или дверь, а они тоже укреплены магически. Закрывая вас там, я мог быть уверен, что до вас никто не доберётся, – он с досадой поджал губы и добавил, – но не подумал о том, как вы себя там будете чувствовать.
– Барт донёс? – злобно рыкнула Вера, министр с сарказмом приподнял брови и протянул:
– Он мне от всей души высказался, подробно и обстоятельно, за каждую мелочь, начиная с неуважительного обращения в ночь штурма дачи Тонга и заканчивая проклятой банкой с чаем. Я услышал его развёрнутое мнение по поводу Эйнис, по поводу качества охраны здания министерства, по поводу моих Тяжелых Дней и всего моего поведения в целом.
– Вот трепло малолетнее, – прошипела Вера, – я же его просила! «Слово мага», блин, «слово мага»…
– Ой, – он махнул рукой, – не обольщайтесь, он безнадёжен. Он мне так каждый раз обещает не играться больше с магией.
Вера вздохнула и допила полуостывший чай, поставила на пол пустую чашку и вгрызлась в персик с такой злостью, как будто это была шея Барта.
«Надеюсь, хотя бы о самом важном он догадался умолчать. Потому что если нет – я его убью.»
Вера угрюмо подпёрла щеку ладонью, посмотрела на свои босые ноги, вдруг вспомнив, что она лежит полуголая на кровати, рядом с малознакомым мужчиной. Пару секунд покопалась в своих ощущениях и поняла, что её это совершенно не волнует – господин министр заполярья надёжно распространял вокруг себя деловую атмосферу с нулевым содержанием романтики в воздухе.
«Он сказал Барту «ты не прав», когда маг попытался намекнуть на особое отношение министра ко мне. «А если бы и был прав, то это не важно». Что это значит? Почему? Надо потрясти Барта по этому поводу.»
– О чём задумались? – тихо спросил министр, Вера на секунду растерялась, но быстро нашлась:
– Что случилось во время зачистки лагеря Тонга?
Министр медленно глубоко вдохнул, нервно сжимая губы, как будто она выбрала самый неудобный вопрос из возможных.
– А что вы слышали? – попытался осторожно вильнуть он, она с сарказмом улыбнулась:
– Я всё слышала. Рассказывайте, если уж объявили меня амулетом на удачу, то я хочу знать хотя бы почему вы так решили.
Он замялся, медленно отпил чая, посмотрел на персик. Вера почувствовала дикое желание броситься и отобрать у него этот грёбаный персик, чтобы не позволить оттянуть ответ ещё сильнее.
– Вы собираетесь меня игнорировать? – иронично улыбнулась она. – Не стоит, господин министр, вы же помните – мстительность и обострённое чувство справедливости. – Она с шутливой угрозой понизила голос до шепота: – Моя месть – страшная штука, лучше ответьте.
Он невесело усмехнулся и допил чай, повертел в руках чашку.
– Ладно, я сам виноват. – Помолчал и решился: – Вокруг лагеря старого Тонга стоял магический защитный контур, очень высокого уровня, наш маг его не засёк. Контур вызывал магический вариант отравления, это известная вещь, от этого есть противоядие и оно входит в комплект экипировки «теней».
Министр замолчал, как будто недоговоренное «но» застряло у него в горле. Вера помолчала пару секунд, потом не выдержала и подсказала:
– Но..?
– Но наш маг был без экипировки, – выдохнул министр. – Было мало времени и нам нужен был самый лучший, а он был не на дежурстве, поэтому поехал в чём был. Когда я увидел у него симптомы отравления, то дал ему своё противоядие, потому что в таких операциях без мага обойтись сложно.
Вера с трудом сглотнула холодный комок, чувствуя, как промерзает изнутри:
– Противоядие у всех было одно?
– У всех, – министр повернулся к ней и усмехнулся, приподнимая плечи, – кроме меня. Потому что когда я собирался, то по невнимательности взял второе противоядие вместо другого амулета.
Вера не сдержала облегчённый смешок, он тоже улыбнулся и с недоумением пожал плечами:
– Это чистое везение, вероятность такого события крайне мала, я всегда собираюсь очень внимательно, от этого зависит жизнь, и не только моя. Но в тот раз, – он развёл руками и Вера улыбнулась шире. – Конечно, это бы меня не убило, – тут же с показной небрежностью поморщился министр, – но несколько часов острых ощущений обеспечило бы.
– Обращайтесь, – с весёлой злостью кивнула Вероника, – пусть и женщина, а хоть на что-то сгодилась.
Он бросил на неё убийственный взгляд, в котором смешалось желание чем-нибудь в неё бросить и с рычанием хлопнуть себя по лбу. Вера улыбнулась шире и с вызовом приподняла брови:
– У вас интонация была точно как у Тонга, один в один.
Министр мигом окаменел и прохладно сказал:
– Надеюсь, я не повторю его ошибок.
– Я тоже на это надеюсь, – ехидно ответила Вера.
«Но верится почему-то с трудом. Вы, в отличие от него, умеете себя вести с иллюзией уважения, но внутри, по сути, мыслите так же.»
– Мне нечего сказать по этому поводу, – угрюмо сгорбился министр. – Я не доверяю женщинам.
– Да бог с вами, никто не доверяет женщинам! – иронично рассмеялась Вера, – даже женщины не доверяют женщинам. Расслабьтесь, это такая ерунда.
Ей опять хотелось разреветься, она прятала это желание под истерическим весельем и молилась, чтобы он поскорее ушёл. Он посмотрел на часы, потом на персик, потом на Веру.
– Вы обиделись.
Она перестала улыбаться и абсолютно серьёзно кивнула:
– Да.
– И будете мстить, – тихо добавил он.
– Ну, – она пожала плечами, медленно повела глазами по стенам, развела руками с максимально глупым видом, – кто меня знает? Я же женщина. Никто не предскажет, какие сигналы из космоса примет мой мозг завтра или через полчаса.
Он закрыл глаза с такой физиономией, как будто молит богов дать ему сил, потом криво улыбнулся, встал и отодвинул штору, выглядывая в окно.
– Что вы делаете? – заинтересовалась Вера.
– Фазу луны запоминаю, – бесстрастно ответил министр. Вера ахнула, сжимая зубы от ярости и желания запустить в него чем-нибудь тяжелым, но под рукой ничего не было и она нашла в себе силы злобно улыбнуться:
– Ваше доверие к женщинам меняется в зависимости от лунного цикла?
– Угу, – с двусмысленной улыбочкой кивнул он, опять посмотрел на часы и тихо сказал: – Пойду я, а то что-то наше сотрудничество с каждой минутой всё плодотворнее.
– Угу, – перекривила его Вера, – спокойной ночи.
– Только не желайте мне слонов, – поднял ладони министр.
– А что, – невинно округлила глаза Вера, – вам в прошлый раз не понравилось?
Он отвёл глаза, как-то очень странно улыбнулся на одну сторону и поклонился:
– Спокойной ночи, увидимся завтра.
Вера нашла в себе силы не съязвить, молча кивнула и, подождав, пока его шаги затихнут в гостиной, тоже встала. Пошла на кухню, вымыла чашки, опять поставила чайник. Нашла под креслом свои босоножки, заварила чай в большой чашке и села за стол, открыла журнал, перелистнула недочитанную статью. С открывшейся страницы на неё смотрел роскошный красный автомобиль, дерзкий и яркий, его наглые глаза-фары как будто спрашивали: «рискнёшь?»
– Охренеть, – тихо прошептала Вера, – надо министру показать, он кайфанёт…
От этой мысли стало теплее на душе, она поняла, что уже не злится на него. Да, ей до сих пор хотелось ему язвить, но обидеть или усложнить работу не хотелось. Она вздохнула и посмотрела в окно.
«Фазу луны он запоминал, господи… Здесь решает совсем не луна, а календарь – неделя без секса, с ума сойти! Со мной такого не было уже лет пять.»
Она вспомнила его холодный взгляд и деловую манеру держаться, убито опустила голову и закрыла глаза.
«И ещё неизвестно сколько это продлится. Через месяц я озверею, вот тогда вы познаете всю глубину тотального хаоса, господин мой обожаемый министр.»
Вера с кривой улыбкой качнула головой и перевернула страницу.
* * *
Глава 9
Разбудил её грохот на кухне и тихая ругань.
Голос Барта был бодрым и весёлым, Вера села на кровати, набросила рубашку и стала закатывать рукава с нехорошей улыбочкой и желанием слишком радужное настроение мелкому засранцу испортить.
Тихонько встав с кровати, она вышла босиком в коридор, с хищным прищуром глядя в спину копающегося в холодильнике Барта. Мягкими шагами подкралась сзади, сделала быстрый рывок и аккуратно взяла шею мага в замок, надавливая предплечьем под подбородок. Он дёрнулся, но тут же узнал её:
– Верка, ты что?
– Я что? – многообещающе протянула она, плотнее придушивая парня, – ты ничего не хочешь мне сказать, моя прелесть?
– Сказать? – улыбнулся он и попробовал угадать: – Ну… доброе утро?
– Доброе, доброе, – с нехорошей улыбочкой прошипела Вера и тут же слегка цапнула его зубами за ухо и злобно прошипела: – Ты трепло малолетнее, ты что министру наговорил?
– Ай! – Барт поражённо выдохнул, хватаясь за ухо. – Ничего!
– Ничего? – Она сильнее надавила на его шею и рыкнула: – Ты редиска мятая, ты думал, я не узнаю? Охламонище, блин, магическое, чтоб я ещё раз тебе свои мозги доверила!
– Да в чём дело? – напряжённо возмутился парень, пытаясь мягко убрать её локоть со своей шеи.
– В чём дело? – с сарказмом фыркнула Вероника. – Дело, мой дорогой, в том, что если что-то обещаешь, надо за свои слова отвечать, иначе заработаешь очень нехорошую репутацию балабола, ляпающего языком попусту. И если тебя о чём-то попросили, то это не просто так, тем более, если тебя попросили молчать.
– Я ничего лишнего не сказал, – почти обиженно ответил Барт, Вера зарычала и опять вцепилась ему в ухо:
– Лишнего?! Ты, поганец мелкий, я тебя на веганскую диету посажу! Если не умеешь своей головой думать, слушай, хотя бы, что тебе умные люди говорят, пельмень ты недоваренный. От твоих откровений никому, ни единой тле в этом мире не стало легче, понял? А хуже стало. И на будущее, пожалуйста, запиши у себя где-нибудь на таком месте, на которое каждое утро смотришь – если хочешь что-то сказать, то сначала подумай, принесёт ли это кому-нибудь пользу или радость, и если нет – будь, гадёныш, любезен – молчи!
Барт хватал воздух ртом, то ли пытаясь найти возражения, то ли потому, что она его слишком сильно придушила, Вера отпустила его и нервно отряхнула руки, развернулась чтобы пойти одеться, и опять дёрнулась от неожиданности, увидев министра на том же месте, что и вчера.
Он сидел в кресле, расслабленно откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу, на его лице было такое довольное, ехидное выражение, что Вера тоже улыбнулась, изобразила ироничный реверанс и пошла одеваться.
Закрыв за собой дверь спальни, она прикусила губу и схватилась за пылающие щеки, мысленно прокручивая разговор и пытаясь оценить его с точки зрения господина министра. Наконец убедилась, что вроде бы ничего компрометирующего не сказала, выдохнула с облегчением и принялась одеваться.
«Нет, ну какая же у него была довольная физиономия… Я согласна каждый день душить Барта, лишь бы он так улыбался.»
Вероника заправила кровать, оделась, расчесалась, пошла в ванную, а когда вышла, на плите уже кипел чайник. Надутый, как кот, Барт сидел за столом и отщипывал кусочки от булки, ещё две такие же лежали на подносе в центре стола. Вера попыталась улыбнуться как можно беззаботнее:
– Доброе утро. Какие у нас сегодня планы?
– Доброе, – довольно кивнул министр, посмотрел на Барта, потом на Веру: – Вы идёте на рынок. Более подробный план мы должны составить вместе, потому что есть очень большая вероятность, что вас опять попытаются похитить.
Приподнятое настроение Веру мигом покинуло, она выключила закипевший чайник, достала заварник и банку с чаем, открыла и стала отмерять на три чашки. Министр заговорил серьёзнее:
– Места, которые вам точно надо посетить – магазин готовой одежды и обуви, банк и швею, чтобы заказать платье на осенний бал. – Вера поморщилась при воспоминании о своём погибшем платье, министр добавил: – Ещё, наверное, ювелирный – на бал не принято надевать меньше трёх элементов украшений, так что придётся купить. Вам нужно что-то ещё, может, вы что-то планировали?
– Вообще-то, да. – Вера разлила чай и подала всем чашки, села за стол. – Я хотела купить чертёжные инструменты и посмотреть книги и карты. Но если это проблема, то я обойдусь. – Она сгорбилась над чашкой и бросила неуверенный взгляд на булку – ей уже не хотелось. Барт поднял на Веру взгляд, в котором обида боролась с сочувствием, поколебался и наконец сказал:
– Я прикрою тебя щитами от чего угодно, к тому же, нас будут незаметно сопровождать человек десять элитных телохранителей. Можешь не бояться.
– Ты обещал купить амулеты, – вспомнила Вера, – тоже надо добавить в план. – Он кивнул, министр с напряжением поджал губы, тихо сказал:
– И оружие не забудьте взять с собой. На всякий случай.
Вера молча кивнула, опустила глаза и больше не подняла. Похоронная атмосфера превращала завтрак в поминки, она быстро допила чай и предложила всем выходить.
– Вам лучше переместиться телепортом, купить одежду и потом пойти пешком, – предложил министр, задерживая взгляд на вериных босоножках, – на улице довольно прохладно.
Барт вздрогнул и вскинул подбородок:
– Нет! Я её согрею заклинанием, дойдём так, тут не далеко.
– Ну смотри, – министр приподнял брови, смерил решительного Барта и смущённую Веру задумчивым взглядом и пожал плечами, – дело ваше. Подождите пять минут и выходите, я оповещу группу об изменении маршрута.
Он чуть поклонился и ушёл в стену, на которой Вера заметила знакомый по старой квартире гипсовый цветочек – видимо, магическая «рамка». Она посмотрела на Барта и поддразнивающим тоном сказала, толкая его плечом:
– Не дуйся, ты сам виноват. Знаешь, как он расстроился?
– Так ему и надо, – буркнул маг, поднимая на Веру глаза, потом нахмурился и сказал: – Так, подожди… а ты откуда знаешь?
– Ну как откуда, – развела руками Вера, – от него, откуда ещё? Или ты не только министру растрепал?
– Он же ушёл вместе со мной? – округлил глаза Барт, Вера фыркнула:
– Не знаю, когда он ушёл, но в половине четвёртого он был очень даже здесь.
– В половине четвёртого?! – охренел Барт. – И вы ещё разговаривали? Я думал, ты не захочешь его видеть.
– А я и не хотела, – с сарказмом вздохнула Вероника, – вот только господину нашему обожаемому министру плевать со шпиля Бурджа Халифа на любые хотелки, кроме собственных. Король сказал, он умеет быть убедительным, – она фыркнула и качнула головой, – я даже не думала, что настолько.
– А ну-ка, – Барт потёр ладони с заинтригованной улыбочкой, – я жажду подробностей, до чего он дошёл в желании с тобой поболтать?
– До кровати, – фыркнула Вера, Барт уронил челюсть и вытаращил глаза, Вера рассмеялась и похлопала его по плечу, иронично вздыхая: – Обуздай фантазию, о юный отрок, мы всего-то навсего пили чай и говорили о тебе, любимом.
– В кровати? – прохрипел парень.
– Ага, – она развела руками с весёлой безысходностью, – я спряталась в спальне, надеясь, что он туда не войдёт. Угу, рукава от жилетки моим надеждам, а не воспитанного господина министра – он туда как нефиг делать вломился с чашкой чая, устроился на кровати как у себя дома и великодушно позволил мне не одеваться, ему, мол, и так нормально.
Барт вытаращил глаза ещё больше, прижал ладони к красным щекам и шёпотом спросил:
– И что дальше?
– Ничего, – с насмешливым недоумением пожала плечами Вера, – поболтали и разбрелись. А чего ты ждал? Это же господин министр заполярья, в его присутствии и спальня – кабинет.
Парень печально вздохнул, сочувственно похлопал Веру по плечу и опустил глаза, тихо сказал:
– Ну что, выходим? Давай я щиты поставлю только.
– Вперёд. – Она нахмурилась, – блин, оружие… я сейчас.
Сходила в спальню, надела кобуру под рубашку, в первый раз радуясь её безразмерности, подождала пока Барт закончит манипуляции со щитами и под руку с ним вышла из квартиры.
Напряжение вилось в воздухе вокруг них, ещё когда они только спускались по ступенькам, Барт стал непривычно серьёзным, постоянно оглядывался и хмурился, его лицо казалось старше без обычной улыбки. Вера пыталась успокоить расшалившееся сердце, его грохот гудел в ушах, заставляя нервничать ещё сильнее.
Они вышли на улицу, Вера жадно осматривалась, спеша заполнить информационный вакуум последней недели – брусчатка, каменные стены домов, изящные колонны и арки у парадных входов, явно центр. Они вышли на широкую улицу, с отделёнными от дороги тротуарами, по которым ходили люди в непривычной одежде и с непривычными вещами в руках – дамы в шляпках и длинных платьях, мужчины с тростями и оружием на поясах. По дороге периодически проезжали кареты, шкуры упитанных лошадей переливались под солнечными лучами, изредка прорывающимися сквозь облака. Вере не было холодно, но прохожие частенько косились на её слишком лёгкий наряд – они все были в тонких куртках или плащах.
Барт молчал, Вера подумала, что была бы рада, если бы он шутил и смеялся, обсуждал с ней пейзажи и людей, но он был сосредоточен, и суровой собранностью жутковато напоминал министра Шена.
Когда они вошли в ворота рынка, людей стало больше, шум и гам торговых рядов немного разрядил атмосферу, Барт перестал так сильно прижимать её руку локтем. Он уверенно провёл её к какому-то дому с вывеской, вошёл следом за Верой внутрь и наконец немного расслабился. Здесь продавали одежду, Вера быстро набрала гору разнообразных тряпок, пытаясь найти компромисс между тем, что она видела на прохожих, и тем, к чему привыкла, перемерила, отсеяла половину и купила остальное. В примерочной кабинке она внимательно смотрела, не видно ли под одеждой кобуру и легко ли можно до неё в случае чего дотянуться, так что эстетика в списке приоритетов съехала к самому концу.
Вера никогда не любила ходить по магазинам, так что выбор утомил её уже через пять минут, она расплатилась и нагрузила сумками Барта, который небрежным жестом телепортировал их в неведомые дали и повёл её дальше.
Следующим пунктом оказалась швея, которая обстреляла Веру пулемётной очередью банальных комплиментов, предложила «самый модный в этом сезоне» фасон, с гордостью продемонстрировав Вере эскиз, набросанный на коленке прямо при ней, и попросила выбрать цветовое решение. В качестве цвета Вера показала на белые босоножки, а потом безжалостно вычеркнула с эскиза платья штук пять лишних элементов, включая корсет, чем привела швею в шок и ступор, заплатила и сбежала, к невероятной радости Барта, который чувствовал себя явно не в своей тарелке.
