Текст книги "Король решает не всё (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Посмотрите на лампу. – Он улыбнулся и запрокинул голову, Вера оперлась о стол и влезла коленями на кресло, рассматривая чуть ли не в упор. От яркого света его зрачки сузились, показав радужку во всей красе, красновато-коричневую, точно такую же, как у двойника. Он выровнялся, внезапно оказавшись очень близко, Вера замерла, глядя как его зрачки опять затапливают яркий цвет, делая глаза темными и…

Она резко опустила голову и отодвинулась, села нормально, вжавшись в спинку кресла, министр усмехнулся:

– Ну?

– Да, вы правы, у вас такие же, – тихо ответила Вера, – я просто не присматривалась.

– А у него мигом рассмотрели, – ядовито протянул министр.

– Да, – Вера подняла глаза и иронично развела руками, – мигом.

– Что вы ещё рассмотрели?

– У него двух шрамов на руках не хватает, – стала перечислять она, – ресницы целые, а двигается он вообще не так, да и ведет себя, – она фыркнула и махнула рукой, ехидно улыбнулась, – как будто наслушался сплетен в отделе.

– Вы живы только благодаря этим сплетням, – хмуро рыкнул министр, Вера подняла брови, он развел руками: – Да, нравится вам это или нет, но это так. Я говорил вам, что если я буду стоять за вашей спиной, никто не посмеет вас тронуть, это не хвастовство, это факт. Потому что весь мир знает, как я умею мстить, а зная это, даже мои враги умерят пыл. Если бы не эти сплетни, вам подсыпали бы что-нибудь менее безобидное, а скорее даже по-простому пристрелили, быстро и надежно.

– Почему не похитили?

– Потому что вас нельзя отсюда вывести без специального магического ключа, – чуть спокойнее ответил он, – защиту ставил Барт, она очень мощная.

– Обалденно, – с сарказмом выдохнула Вероника, – то есть, я не могу отсюда выйти даже в аптеку, а войти с ядом или оружием может кто угодно. Отлично. Я должна здесь сидеть взаперти, как в аквариуме, и ждать с моря погоды – соизволит ли кто-нибудь прийти проверить, жива ли я или уже загнулась?

Министр мрачно смотрел в стол, от него разбегались дрожащие волны раздражения и спрятанной за злостью вины.

– Я изначально был против вашего переселения в эту квартиру, – глухо сказал он, – и несколько раз требовал пересмотреть решение, но король меня не послушал. Ему не нравится, как он сказал, моя "монополия на общение с Призванной", он пожелал, чтобы о вашем местонахождении знали ещё несколько человек, кроме меня. Для контроля. Чтобы я не мог единолично влиять на ваше видение моего мира.

– Да? – наигранно удивилась Вера. – И тем не менее, вы именно это и делаете. Кстати, как там моя встреча с королем? Вы обещали.

Он нахмурился ещё сильнее, медленно вдохнул и сказал:

– Я помню. Но есть одна проблема. – Он нервно хрустел пальцами, глядя в стол, Вера изображала внимание и смиренное ожидание. – Видите ли, госпожа Вероника… мне не понравилось решение короля разместить вас в этой квартире, но ослушаться я не мог, он король. Поэтому я купил ещё одну квартиру в этом подъезде, этажом ниже, распорядился скопировать меблировку и поставить прослушку и все необходимые охранные заклинания… – Он замолчал, она задержала дыхание, уже догадываясь, но не желая верить. Министр нервно улыбнулся и поднял глаза, пожал плечами: – И поселил в этой квартире вашего двойника, которого заказал, когда вы болели белой лихорадкой. Эта женщина – агент, из моего отдела, она актриса, хорошо подготовленная и говорящая только то, что нужно. Она бывает на рынке, принимает гостей из министерства, ходит на примерки вашего платья… – министр чуть улыбнулся шокированной Веронике и пожал плечами, – и общается с королем.

– Охренеть, – по слогам выдохнула Вера, министр невесело усмехнулся:

– На неё было три покушения на рынке и однажды её пытался отравить министр Хаким. А сколько раз ей предлагали взятки за сотрудничество, просто не сосчитать уже, я озадачил спецотделы работой на многие месяцы, предоставив записи их бесед. И кстати, именно поэтому «моя неубедительная копия» ведет себя несколько вольно – когда я прихожу к вам, к вашей копии приходит мой двойник, они надиктовывают подслушивающим артефактам текст определенного содержания, – он иронично приподнял брови и усмехнулся, – без особого сюжета, но очень эмоционально.

– Зачем? – пораженно спросила Вера.

– Я обнаружил утечку информации о наших с вами беседах, давно, ещё на третьей квартире. Нашел, откуда течет, взял под плотное наблюдение, но оставил на месте. Предварительно сделав так, чтобы текло по этому каналу то, что я считаю нужным.

– Сопли в сахаре, которые он мне тут декламировал, ручки нацеловывая? – Вера уважительно качнула головой, улыбнулась на одну сторону: – Интересная у вас работа…

– А вы ему с готовностью отвечали, – ядовито улыбнулся министр, – хорошо провели время?

– Отлично, – рыкнула Вера.

«Дзынь.»

Министр посмотрел на черный шарик, потом на Веру.

– Так когда же вы его раскусили?

– Сразу же, – фыркнула она. Сложила руки на груди и удивленно глянула на часы, они молчали.

– Как? – любопытно прищурился министр, она пожала плечами. – Ну ответьте, мне интересно, что с ним не так. Его подготовка очень дорого стоила, внешность – вообще целое состояние, а вы так быстро определили, что он – копия. Я хочу знать, чтобы исправить ошибки в оставшихся копиях.

– Он не копия, он подделка, – тихо фыркнула Вера, нервно пожала плечами, – я не знаю. Он весь не такой. Он ещё дверь не открыл, я уже знала, что это не вы.

– Как? – пораженно выдохнул он, подаваясь вперед, развел руками, поднимая глаза к потолку: – Я не понимаю, как его можно отличить, моих двойников даже маги не распознают, а вы узнали. Как?!

– Почуяла! – раздраженно рыкнула Вера, – как собака, – высунула язык и изобразила частое собачье дыхание. Министр округлил глаза, прыснул и расхохотался, закрыл лицо руками, сгибаясь над столом. Вера сложила руки на груди, мрачно наблюдая за его весельем, он взял себя в руки, глубоко вдохнул и убрал ладони от лица. Выпрямился, посмотрел на Веру и опять заржал, закрыл лицо руками и глухо простонал сквозь смех:

– Никогда так не делайте в обществе, ни в коем случае, – опять выпрямился, пытаясь справиться с лицом, посмотрел на Веру и шепотом сказал: – Сделайте ещё раз.

Вера наконец тоже не сдержала улыбку и качнула головой:

– Приберегу это на случай вашей депрессии.

– Ладно, – улыбнулся он, глубоко вдохнул, всё ещё посмеиваясь, посмотрел на свои руки: – А каких шрамов у него не хватало?

– На левой, – Вера жестом показала ему развернуть ладонь, указала ногтем: – Вот этот и этот.

– Ясно, – он кивнул, как будто много чего понял, – а что с ресницами?

– Вы обожгли их, когда обещали прийти через пару часов, а пришли утром, – криво усмехнулась Вера, он нахмурился, как будто пытался вспомнить, она добавила: – Когда у нас был вечер неудобных вопросов про короля и Морфеуса, а потом вы устроили стриптиз для Артура.

Он понимающе приподнял брови, хитро улыбнулся, с легким укором посмотрел на Веру и понизил голос:

– Что, неубедительно получилось? – Она напоказ задумалась, морща лоб, качнула ладонью, он саркастично поинтересовался: – На троечку, за артистизм?

Вера задумалась ещё напряженнее, потом с таким видом, как будто делает ему одолжение, с натугой протянула:

– Четверка с минусом.

– Нет, – шутливо возмутился министр, – не ставьте, я пересдам!

Вера рассмеялась и с подозрением прищурилась:

– Господин министр был круглым отличником?

– Ну не то чтобы, – помялся он, изображая скромность, – я просто привык все делать идеально. А что не получалось идеально, то я бросал, заявляя, что мне не нравится и я этому учиться не буду. – Вера понимающе кивнула, он тут же добавил: – Но такое случалось крайне редко. Я способный.

– Господин министр умеет все, кроме пения, я помню, – хихикнула Вероника, он поморщился и с наигранной неохотой признался:

– Ещё я плохо играю на тай-бу, это цыньянский музыкальный инструмент, такая деревянная лодка со струнами вдоль бортов. Я долго учился и в результате играю идеально, но плохо.

– Это как?

– Учитель говорил, что технически все правильно, но плохо. – Министр изобразил печаль и развел руками: – Говорил, здесь нужно чувствовать, а я – безнадежно приземленный чурбан, и играю, как музыкальная шкатулка с барабаном на пружинке. – Вера кусала губы, пытаясь не смеяться, он вздохнул и добавил: – Я сказал ему, что я ещё потренируюсь и у меня получится, а он сказал, что скорее горный козел запоет хоралы, чем во мне проснётся чувство прекрасного. Я обиделся и вызвал его на поединок.

Вероника округлила глаза:

– И?

– И проиграл, конечно, – фыркнул министр, – ему было под сорок, а мне тринадцать. Он меня отлупил. Зато потом его вызвал мой учитель рисования, потому что его профессиональное мнение оскорбили слова о том, что у меня нет чувства прекрасного. И теперь уже учитель рисования отлупил учителя музыки. Учитель музыки разорвал контракт об обучении и уволился, выплатив кругленькую сумму неустойки. – Министр ностальгически улыбнулся и тихо, с ноткой нежности, сказал: – Отец тогда пошутил, что чем бы я ни начал заниматься, в результате все равно подерусь и срублю денег.

Вера улыбалась, глядя на задумчиво замолчавшего министра, у него в глазах было что-то такое теплое, что она видела там крайне редко, и это вызывало у неё внутри щемящий трепет, желание остановить мгновение и дать ему погреться в этом моменте подольше.

Министр заметил её взгляд и чуть смущенно улыбнулся, без нужды поправил рукав, кивнул куда-то в угол стола и спросил:

– Так что вас развеселило?

– Знаете, как заинтересовать разведчика? – хитро прошептала Вера, он поднял брови, она шепнула: – Завтра скажу.

– Нет, это способ взбесить разведчика, – фыркнул министр. – Ну так что там?

– Вы не отцепитесь, да? – вздохнула она, он кивнул. – И если я не покажу, придете ночью втихаря? – Ещё кивок. – А если я поставлю туда замок?

– Бесполезно, – качнул головой он. – Мне отец на совершеннолетие подарил сундук-головоломку и сказал, что если я его открою, он даст мне работу. Я промучился без сна двое суток, оббегал кучу специалистов, от магов до медвежатников, потом плюнул и аккуратно распилил его. Сундук оказался сделан из стали и заварен намертво, только сверху для вида были приклеены доски. А внутри было знаете, что?

– Ерунда какая-нибудь, – улыбнулась Вера, – фишка была в процессе, да?

– Внутри был кирпич с надписью: «А ты упорный». Кирпич весил чуть меньше, чем должен был, поэтому я распил и его тоже. И нашел надпись: «И любопытный». – Вера впечатленно качнула головой, министр изобразил шутливый поклон и улыбнулся: – Он устроил меня младшим следователем.

Вероника вздохнула, открыла нижний ящик стола, достала рисунок и положила перед господином министром. Он быстро развернул его к себе, жадно всмотрелся и улыбнулся:

– Я знаю, это мультик. Я видел в вашем телефоне, там ещё люди такие странные и ваша ужасная музыка играет.

– Вы видели не мультик, а клип, сделанный из мультика. Там нарезка минуты на три, а мультик идет полтора часа, там есть сюжет, диалоги, как в театре.

– А что это за животное? – поднял глаза министр, Вера осторожно улыбнулась и ответила:

– Дракон.

– Это – дракон? – округлил глаза министр, фыркнул, как будто это заявление оскорбило его в лучших чувствах: – Он похож на помесь кота и летучей мыши.

– Это виденье одного конкретного художника, – пожала плечами Вероника, – в других фильмах драконы другие. У меня в телефоне есть целая папка рисунков драконов, они очень разные.

– Надо поискать, – кивнул министр, Вера усмехнулась:

– То есть, телефон вы мне не вернете, да? – Он изобразил скромное молчание, опять стал рассматривать рисунок:

– Как называется?

– Называется «По краю ходишь, мелочь».

– Пойдет, – кивнул министр, улыбнулся и придвинул рисунок к себе поближе, переплел пальцы и заглянул в глаза Веронике: – Я хочу его купить.

– Почему?

– Потому что не все в мире можно купить.

– В вашем мире – может быть, но в моем можно купить все. – Он погладил пальцем надпись, поднял глаза на Веру: – Что вы за него хотите?

– Вы не сможете его купить, – издевательски улыбнулась Вероника, – не тратьте силы, это бесполезно.

– Я могу купить что угодно, – уже слегка раздраженно улыбнулся министр, – и уж точно могу купить рисунок. У всего в мире есть своя цена, это не обязательно золото или вещи, я могу организовать что-то особенное, какую-нибудь поездку, встречу с нужными людьми, подумайте.

– Вы меня слышите или нет? Рисунок не продается, вы не сможете его купить, ни за деньги, ни за что угодно.

– Смогу, – уперто подался вперед министр.

– Не сможете, спорим? – протянула руку Вера.

– Спорим, – он мягко сжал её ладонь и хищно улыбнулся: – На желание.

– На желание, – ещё более хищно оскалилась Вера, сжала его руку и отпустила, выровнялась в кресле, придвинула к себе рисунок и зубасто улыбнулась министру: – Вы готовы?

– К торгу? Конечно, – он гордо сложил руки на груди и кивнул: – Начинайте.

– Торга не будет, – прошептала Вероника, медленно взяла рисунок за уголки, посмотрела в глаза министра, увидев в них тень опасения, развернула листок и мягко положила на стол, двумя руками придвинула к министру Шену и глядя в глаза, издевательски шепнула: – Дарю.

Он на секунду удивленно замер, потом беззвучно ругнулся и рассмеялся. Вероника выровнялась, гордо сложив руки на груди и изображая пафос, министр с шутливой укоризной погрозил ей пальцем:

– Вы все испортили.

– Я выиграла, – развела руками она, – и вы теперь должны мне желание.

– Сколько желаний я вам уже должен? – прищурился он.

– Только это, прошлое я потратила на пони для Эйнис.

– Нет, – качнул головой он, – я чувствую себя обязанным его вернуть, эта пародия на лошадь спасла меня от скандала, так что я ваш должник. Опять. – Он криво усмехнулся и внезапно спросил: – Зачем вы подарили Эйнис духи?

– Просто так, – пожала плечами Вера, – они ей понравились, мне было не жалко, так почему нет?

Министр глубоко вдохнул, посмотрел на свой рисунок, который все ещё вертел в руках, и подозрительно нахмурился:

– Вы знали о её дне рождения?

– Да ну, – скривилась Вера, – я бы ни за что не стала дарить на день рождения распечатанные духи, их можно только отдать. Если бы я знала, я бы придумала что-нибудь получше. Не пони, конечно, но нормальный подарок.

– А почему тогда? – продолжал недоумевать министр, она чуть улыбнулась и пожала плечами. Он вздохнул и потер лоб: – Вы, похоже, не понимаете ценности своих вещей. Сейчас, конечно, я не могу позволить их продать, потому что потребовал от короля хранить ваш Призыв в тайне до осеннего бала, но сразу после него ваши вещи буду проданы с аукциона. Все, которые вы захотите продать, а я бы рекомендовал вам продать абсолютно все, чтобы не соблазнять ценителей на воровство. И поверьте, даже то, что вы считаете ерундой, будет продано за огромные деньги, за каждую мелочь будут драться, особенно за то, что сделано из синтетических материалов, которых в моем мире нет. Ваша ручка будет куплена каким-нибудь богачом, он закажет несколько копий из драгоценных металлов, а оригинал распилит на микроскопические кусочки и продаст институтам и алхимикам-одиночкам, ещё и заработает на этом. А тот пластырь, который вы Барту подарили, вообще… – он замолчал, глубоко вдохнул, как будто пытается взять себя в руки, покачал головой и прошептал: – Зачем вы это сделали? Можете считать, что вы заклеили его царапину здоровенным золотым кольцом.

– У меня их в сумке целая пачка, – терпеливо улыбнулась Вероника, – всем вашим институтам хватит. А духи сделаны из спирта и эфирных масел, там нет ничего синтетического, этого добра и здесь хватает. Когда закончатся, пусть продаёт банку, если захочет – она пластмассовая. Заработает денег, сводит своего пони в парикмахерскую.

Министр медленно глубоко вдохнул и потер висок, качнул головой:

– Вы просто так, незадумываясь, отдали ей кучу денег. Зачем? Эйнис вам даже не нравится, я же знаю!

– Это я ей не нравлюсь, – кривовато улыбнулась Вера, – и вы отлично знаете, почему. Вы сами говорили, она хороший человек, просто её мало баловала жизнь и много баловали вы. Она шипит на меня, только когда вы рядом, а один на один она вполне сносная.

– И тем не менее, – мрачно усмехнулся он, – вы сделали ей очень дорогой подарок, причем, даже не знали о её дне рождения, то есть, без повода.

– Лучшие подарки – те, которые без повода, – улыбнулась Вера, министр опустил глаза, опять поднял, качнул головой, но промолчал. Вероника тихо рассмеялась и сказала: – Вещи для людей, а не люди для вещей, это простая формула ежедневного счастья. Вещи не способны сделать человека счастливым, а люди – да.

– Большая часть мира уверена, что для счастья им остро необходимы как раз вещи, – с сарказмом фыркнул министр, Вера качнула головой:

– Это несчастные люди, они пытаются вещами заткнуть дыру внутри, которую оставили люди и вылечить могут только люди. Если человек никому не нужен и никого не любит, то он может быть хоть самым богатым в мире, он не будет счастлив.

– Вы так говорите, потому что никогда не жили в бедности, – министр отвернулся, голос показался Вере странно напряженным.

– Почему вы в этом так уверены? Я жила в таких условиях, что вспомнить страшно, но это было счастливое время, потому что рядом были дорогие люди и мы занимались любимым делом.

– А почему вы жили в таких условиях? – спросил он, она отмахнулась:

– Не важно, это не главное. Главное, что нам было хорошо даже там и тогда, мы умудрялись находить плюсы и поводы смеяться. На самом деле, мы постоянно только то и делали, что подбадривали и смешили друг друга, это очень ценно.

– Гораздо ценнее было бы найти возможность улучшить условия, чтобы не нужно было никого подбадривать, – недовольно буркнул он.

– Нет, – вздохнула Вера. – Вот у вас есть какое-нибудь огромное желание, материальное, что-нибудь такое, что вы были бы рады получить?

– Да, – кивнул министр, она сделала приглашающий жест и он продолжил: – Я хочу корабль. – Подумал и поправился: – Два корабля. – Прищурился в пространство и махнул рукой: – Флот. Три грузовых, два боевых для охраны и один легкий, почтовый, для связи.

– Классно, – кивнула Вера. – Это сделает вас счастливым?

– Да, – не задумываясь кивнул министр, покосился на «часы истины», они промолчали и он удовлетворенно выпрямился, Вероника улыбнулась:

– И если бы у вас была возможность получить свой флот, но ради этого пришлось бы сильно расстроить… допустим, Эйнис. Или Двейна, – она пожала плечами, – кого-нибудь, кто вам дорог. Вы бы на это согласились?

– Да, – быстро кивнул он, увидел как Вера пораженно подняла брови и победно усмехнулся, пожал плечами: – Ну? И что дальше? Провалилась ваша линия атаки?

– Почему? – тихо спросила Вера, министр холодно усмехнулся:

– По-моему, это очевидно. Настроение людей – штука непостоянная, сегодня одно, завтра другое, тем более, у Эйнис. Сменять её настроение на флот – это выгодная сделка, её настроение изменится за день, а флот будет служить годами. А Двейн вообще железный, он сам согласится, если ему предложить такой размен.

– Конечно, он согласится, – грустно вздохнула Вера, – только не ради флота, а просто потому, что вы ему дороги. – Министр поморщился и отмахнулся, но ничего не сказал, Вероника попыталась несерьезно улыбнуться: – Это всё потому, что вас мало баловали в детстве.

– У меня было отличное детство, – грубовато бросил он, – но оно давно закончилось. И вам тоже пора бы повзрослеть.

Она грустно усмехнулась и опустила глаза, в тишине стало слышно, как шумят на улице голоса и кареты, министр отодвинул рукав, посмотрел на часы, нервно переплел пальцы и неохотно сказал:

– Мне пора.

«Дзынь.»

Вера криво усмехнулась, не поднимая глаз от его напряженно сжатых пальцев, он поправился:

– Ещё не пора, но времени мало. А я должен ещё кое-что вам рассказать.

– Не надо.

Он замер, Вероника подняла глаза и мягко улыбнулась в ответ на его настороженный взгляд:

– Если вы считаете, что мне лучше этого не знать, то пусть будет так. Тем более, если после этого я не захочу с вами разговаривать. Моё любопытство этого не стоит.

В его глазах было опасливое предчувствие подвоха, он внимательно смотрел на Веру, как будто пытаясь найти подсказку, она улыбнулась шире и пожала плечами:

– Что?

– Но вы же так хотели это узнать?

– Я передумала, вопрос про шаманку снимается. Остальное выясним потом, когда вы выспитесь и отдохнете, это не срочно.

Министр продолжал настороженно ждать подвоха, но спустя пару секунд тишины медленно качнул головой и сказал:

– Я не понимаю.

– Очень жаль, – вздохнула Вероника, изобразила шутливое сочувствие, – но вы не расстраивайтесь, это не всем дано.

Он посмотрел на «часы истины», беззвучно выругался и встал:

– Увидимся завтра.

– Счастливо, – ненатурально улыбнулась Вера и помахала ему рукой, он забрал со стола листок, поклонился и пошел к порталу, остановился у стены и обернулся, Вера вопросительно подняла брови, он несерьёзным тоном возмутился:

– Раньше вы провожали меня до портала. Что изменилось?

Она молча встала и подошла к нему, заглянула в глаза снизу вверх:

– Большие планы?

– Да. Выспаться.

– Приятных снов, господин министр, – улыбнулась Вера, он усмехнулся и кивнул:

– Спасибо, госпожа Вероника. – Ещё раз поклонился и вышел через портал.

Вере показалось, что делая последний шаг к стене, он был раздражен и зол, как никогда. Она вернулась за стол, стала рисовать что-то бессмысленное, в памяти сменялись яркие картинки и на всех был господин министр. Нервно переплетенные пальцы господина министра, изгибающиеся в веселой ухмылке губы господина министра…

«Кстати, ещё одно отличие оригинала от копии – у министра маленький шрам на нижней губе, тонкая белая полоска вертикально по центру, её видно, только когда он улыбается. У двойника такого нет.»

Игривая память подкинула ещё картинку – непривычно яркие глаза господина министра, странная двухцветная радужка, которую поглощает расширяющийся зрачок, в котором Вера успела увидеть своё отражение за секунду до того, как отодвинулась.

«Учёные моего мира говорят, что зрачки расширяются, когда смотришь на то, что тебе нравится…

Ага, а ещё они расширяются от страха, от боли и от сосредоточенности на том, о чем идет речь. Уймись, госпожа мечтательница.»

Вероника тихо рассмеялась сама с себя, пошла на кухню, заварила себе чай и опять вернулась за стол. Убрала чертежи и достала свой перевод книги по истории, взялась опять сверять знакомые символы и искать совпадения.

Она не успела допить, как из портала вышел господин министр, бросил на удивленную Веру сильно смущенный взгляд и сразу же опустил глаза:

– Госпожа Вероника.

Голос был виноватый и подавленный, но с легким оттенком смеха, она не могла понять в чём дело, но невольно тревожно сжалась.

– Что-то случилось? – Она быстро осмотрела его на предмет новых повязок, министр на секунду поднял глаза и напряженно улыбнулся, задержал дыхание, как будто собирается что-то сказать, но передумал и выдохнул, пожал плечами, молча прошел к столу, сел напротив. Вера похолодела от его непонятного поведения, отложила карандаш и тихо сказала: – Вы меня пугаете.

Он медленно глубоко вдохнул, как будто собирался с силами, переплел пальцы и, глядя в стол, с тихим смешком сообщил:

– Меня выгнали из дома.

Вера округлила глаза и нервно прыснула, беспомощно разводя руками:

– Здесь нет дивана.

Министр поднял глаза, с легкой укоризной глянул на Веру и, задавливая улыбку, вздохнул:

– Вам весело, а у меня действительно проблема.

Вера с облегчением улыбнулась и тут же попыталась сделать серьёзное лицо:

– Кто посмел?

– Эйнис, – криво улыбнулся министр, Вера хихикнула и тут же прикусила губу, он укоризненно качнул головой и иронично вздохнул: – Из-за того, что я в кои то веки не забыл о её дне рождения, она решила сменить гнев на милость и перетащить свои вещи из общежития обратно в квартиру. А я там замок поменял, её ключ не подошел. Но она агент, так что открыла двери без ключа и распаковалась. Когда я пришел и попытался ей объяснить, что она здесь больше не живет… хм, – он медленно приподнял плечи, развел руками, попытался взглядом пристыдить хихикающую Веру, но потерпел полный провал и махнул рукой: – Короче, поле боя осталось за ней. Мы сошлись на том, что у меня нет совести, и квартиры тоже нет, эта квартира теперь её, а я найду себе другую. Но так как в этот момент она уже вытолкала меня за дверь, то я не смог даже забрать вещи, которые наивно перетащил туда из кабинета неделю назад.

Вероника затрачивала море сил на то, чтобы не смеяться, но сил было мало, смех прорывался и то ли заражал, то ли огорчал министра Шена.

– Я чем могу вам помочь? – наконец спросила она, – из всех ваших вещей у меня только пояс, но вряд ли он вас спасет.

Он слегка смутился, но продолжил улыбаться и изображать возмущение её бессердечностью:

– Дело не в этом. Я переночую на третьей квартире, я там когда-то жил… до вашего Призыва. Неделями, когда у Эйнис были обострения. У меня другая проблема.

Вероника смотрела, как он смущается, и глупое веселье наполняло её до краёв. Она уложила подбородок на переплетенные пальцы и улыбнулась:

– Ну?

– Я есть хочу, – тихо сказал министр, закрыл лицо руками и глухо простонал в ладони: – Боги, это так глупо! Никогда не думал, что попаду в такую ситуацию. – Глубоко вдохнул и выпрямился, изображая серьёзность: – Я буду должен вам третье желание. Просто Булат стал на ночь закрывать свою кухню после того, как я послал его учиться. Он был сильно возмущен моими претензиями и, хоть это и пошло ему на пользу, дуется до сих пор. Приличные заведения в это время уже закрыты, – Вера посмотрела на часы и кивнула – половина второго, конечно. Министр похрустел пальцами и тихо продолжил: – А в дешевые заведения я не хочу. – Посмотрел на Веронику с шутливой укоризной и заявил: – Потому что вы меня разбаловали. Я попытался сходить в гости к Барту, который на меня тоже, кстати, зол, но он уже доел то, что вы ему вручили в прошлый раз. Но после того как я рассказал ему, как оказался в такой ситуации, он сжалился и отдал мне ваш последний блинчик, который хранил в холодильнике на случай депрессии… Но от этого, если честно, как-то не легче.

Вера перестала сдерживаться и всё-таки рассмеялась, встала и сделала приглашающий жест в сторону кухни:

– Пойдемте, поищем что-нибудь.

– Спасибо. – Он пошел за ней, всё ещё смущенно опустив голову, но явно довольный и с облегчением от того, что самое страшное уже рассказал и больше не придется это повторять.

Вероника открыла холодильник, увидела там остатки борща и отбивных и гору холодных закусок, вздохнула и закрыла, обернулась к министру:

– А вам уже всё можно?

– К сожалению, нет, – ответил министр, усаживаясь на своё любимое место, невесело усмехнулся: – Я почти неделю ем такое… Ну, кроме того раза, когда вы решили сжалиться, – самоирония в его голосе заставила Веру улыбнуться. – А в остальное время Булат приносит мне супчики, которые, прямо скажем, не его конёк… а док из этих супчиков выбирает и съедает то, что считает для меня слишком твердым. То есть, почти всё.

Вера сочувственно заломила брови и опять открыла холодильник, стала доставать продукты, обернулась:

– Помните десерт, который вы с Бартом ели без меня?

– Ещё бы, – улыбнулся министр.

– Такое пойдёт?

– Конечно. – Вера кивнула и достала маленькую тарелку, стала смешивать творог с джемом. Министр за спиной добавил: – На самом деле, мне уже можно жевать, но только мягкое, мясо ещё больно.

– Надо подарить Булату мясорубку, – под нос пробубнила Вероника, закончила возиться с десертом, поставила перед министром вазочку и вручила ложку: – Приятного.

– Спасибо, – он придвинул вазочку, потом посмотрел на Веру, опять вернувшуюся к холодильнику: – А вы?

– А я пойду готовить еду, – тихо рассмеялась она.

– А это – не еда? – он указал глазами на десерт, Вероника с наигранным возмущением фыркнула:

– Это – баловство, которое положено есть после еды. Но так как еда готовится долго, я делаю для вас исключение, потому что пытки запрещены Женевской конвенцией.

– Какое благородство, – пафосно поклонился министр, перестал придуриваться и кивнул: – Спасибо.

Вера рассмеялась и стала доставать продукты, министр быстро стучал ложкой за столом, потом спросил:

– В вашем мире действительно запрещены пытки?

– Да, – невесело усмехнулась Вера, – а в вашем?

– Конечно, нет. Никому в голову не придет их запрещать, это глупо.

Вера переложила часть продуктов на вторую тумбу, чтобы стоять к министру боком, стала чистить овощи, задумалась о милашке-двойнике и невольно передернула плечами.

«Он сидит в одной из тесных камер под землей, совсем один. И ждет, когда к нему придет господин министр, который пообещал, что предатель быстро не умрет.»

– О чем вы думаете? – хмуро рыкнул министр, Вера поспешила что-то сделать с лицом, но получилось плохо, он заметил и возмущенно прошипел: – Госпожа Вероника, вы меня удивляете. Я понимаю, что он вам понравился, что он похож на меня, но вел себя совсем не так как я, к тому же, вы были под эликсиром, который заставляет всё видеть в розовом цвете… но сейчас-то вы в порядке. Вы должны понимать, что он преступник, даже хуже, он предатель. Он знал, на что идет, и он заслужил всё то, что с ним будет.

Вера закрыла глаза, опираясь о стол и сутулясь от его холодного тона. Она всё понимала, но это всё равно было слишком.

– Он на вас совершенно не похож, – тихо сказала она, беря себя в руки и возвращаясь к готовке, почти шепотом добавила с натянутым смешком: – И он мне не понравился, и под эликсиром я не была. Просто…

– Что ж вы тогда ему чертежи отдали, если не были под эликсиром? – фыркнул министр, Вера повернулась к нему и улыбнулась на одну сторону:

– Какие чертежи?

– Вы прекрасно знаете, какие. – Он зло сверкнул глазами, положил ложку и отодвинул вазочку, напряженно переплел пальцы. – Мы взяли его слишком поздно, он успел встретиться с заказчиком и передать чертежи. Я конечно благодарен вам за милую шутку по поводу вашей бесполезности и нашей с вами поездки, но чертежи отдавать не стоило. Вы вели себя так, как будто раскусили его, а в последний момент взяли и отдали их. Я не понимаю, зачем. Он вас настолько очаровал? И если вы считаете, что «лунный мед» на вас не подействовал, то почему вы..? – он злобно стиснул зубы, предоставив ей самой додумать окончание фразы, это было несложно.

Его почти трясло от злости, Веронике с одной стороны было немного стыдно, хотелось оправдываться и доказывать, что кроме господина её обожаемого министра, её никто не интересует. Но с другой стороны…

«А вы где были в этот момент?»