Текст книги "Король решает не всё (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Ты здесь? Тебя все ищут.

– Эйнис, – обреченным тоном потребовал министр, – ты хочешь пони?

– Пони? – расплылась в глупой улыбке Эйнис, хихикнула и с видом абсолютно счастливого ребенка прижала кулаки к груди: – Конечно, хочу! А он большой уже? – Она блестела глазами и с ожиданием смотрела на министра Шена, молча пытающегося осознать происходящий беспредел, нетерпеливо потопталась на месте, улыбнулась ещё радостнее: – А какого он цвета? И вообще, где ты взял пони?

–

Он обреченно потер висок и поднял ладонь, пытаясь остановить поток её восторга:

– Нигде не взял, это был теоретический вопрос. Зачем тебе пони, где ты будешь его держать?

– На конюшне, – развела руками Эйнис, потом чуть помрачнела и нахмурилась: – Так, подожди. Что значит, теоретический, что, пони нет?

– Пони нет, – со сдерживаемым раздражением кивнул министр. Эйнис замерла, похлопала обиженными, стремительно мокреющими глазами и крикнула:

– Нафига спрашивать тогда, если покупать не собирался? – развернулась и вылетела из комнаты.

Вера кусала губы и пыталась сжаться, чтобы стать поменьше. Министр обреченно зарычал и схватился за голову, медленно глубоко вдохнул и замер. Выпрямился и обвиняюще посмотрел на Веру, развел руками и с мрачным весельем сказал:

– Обалдеть. Теперь я должен купить ей пони. Отлично. – Пригладил встрепанные волосы и встал. – Пойду проверю, кто меня ищет. Скоро буду.

Вероника кивнула и поднялась поставить чайник. Достала чашку и оперлась о стол, глядя в темноту за окном с саркастичной улыбкой.

«Теперь у Эйнис будет пони. Ты довольна?»

Отражение в стекле выглядело безнадежно уставшим, как человек, который уже прошел стадию апатии и начинает впадать в истерику. Чайник закипел, Вера заварила себе северского и достала журнал, устроилась напротив любимого места министра, опираясь спиной о стену и уложив ноги на вторую табуретку, открыла журнал и уставилась в страницу невидящим взглядом. Чай понемногу остывал, пар над чашкой покачивался вместе с дыханием, завивался и изгибался. В гостиной раздались шаги, вошел министр и заинтересованно принюхался:

– Северский? Я тоже хочу.

– Сейчас, – Вера встала, пощупала чайник и заварила ещё одну чашку, принесла, поставила перед министром, села рядом. Придвинула себе свою и опять стала рассматривать пар, министр помолчал и спросил:

– Что читали?

Она не помнила, что читала, поэтому отмахнулась и попыталась улыбнуться:

– Что случилось?

– Ерунда, – дернул щекой он, – подпись нужна была.

Они опять замолчали, он взял журнал и развернул к себе, улыбнулся:

– Почитаете мне?

Вера посмотрела на открытый разворот и натянуто улыбнулась:

– Мы это уже читали, это про пиратов.

Министр помялся и смущенно сказал:

– Если честно, я почти ничего не помню. Меня тогда док накормил лекарствами, от которых проблемы с памятью, координацией, речью и вообще адекватным восприятием реальности.

«Дзынь.»

Вера чуть улыбнулась уголками губ и подняла глаза к часам, шарик был белый, она опять опустила ресницы, ей хотелось серый. Помолчала и тихо спросила:

– Почему они звенят, если вы умеете им врать?

Он молчал, она на него не смотрела, продолжая рассматривать пар над чашкой. Министр глубоко вдохнул и неохотно сказал:

– Вам почему-то очень сложно врать. Это и Двейн заметил, он тоже умеет и у него тоже не получилось ни разу.

– А, – кивнула Вера, осторожно взялась за чашку, стала греть руки, спросила: – Значит, вы действительно не знаете, почему Тонг прятал бонсай в подвале?

– У меня есть версии, но чтобы сказать «знаю», нужны весомые доказательства, а их у меня нет.

– Ясно. – Опять стало тихо, к такой полной тишине Вера в своём мире не привыкла, дома обязательно было что-то, что шумит – холодильник, счетчик, кулера… а здесь было так тихо, что было слышно цокот подков на улице и разговоры проходящих под окнами людей.

А потом в гостиной раздался быстрый топот и в кухню ворвалась на всех парах безгранично счастливая Эйнис. Озарила улыбкой всю комнату, прыгнула к столу, загребла в объятия смиренно зажмурившегося министра и стала мять его, как игрушку, тараторя:

– Шен! Он такой клевый, такой миленький, такой маленький! Почему ты мне раньше не сказал, он такой…

– Тише, задушишь, Эйнис, – глухо бурчал министр откуда-то из глубин объятий, она тискала его, не обращая внимания на вялое сопротивление:

– Он такой лапочка, я тебя обожаю!

– Эйнис, плечо…

– А? Что? – она отодвинулась, посмотрела на мятого министра и опять обняла, радостно чмокнула куда-то в макушку и ускакала вприпрыжку, помахав на прощание обеими руками всем сразу.

Вероника смотрела на господина министра, задержав дыхание и до боли кусая губы, чтобы не заржать. Он был похож на старого персидского кота после массированной атаки десятка восторженных щенков – мятый, всклокоченный и с бесконечным терпением на лице. Поймав её взгляд, он криво улыбнулся, поправил одежду и попытался прочесать пальцами волосы, посмотрел на ладонь, вздохнул:

– Ещё и обслюнявила…

Вера наконец не выдержала и рассмеялась, закрыв лицо ладонями и тихо трясясь над столом. Ей было не особенно весело, но лучше смеяться, чем плакать, поплакать она успеет потом, а сейчас надо ловить момент и веселиться.

Когда она убрала руки от лица, он уже привел себя в порядок и пил чай, глядя на Веронику с наигранным обвинением:

– Вам весело, да? Можете считать, что потратили своё желание, чтобы осчастливить Эйнис.

Она чуть улыбнулась и пожала плечами, опуская взгляд.

«Ну, хоть кого-то.»

Поддернула рукав и посмотрела на часы.

– Без пяти час, – подняла глаза и иронично улыбнулась господину министру, – вас выгнать или уложить?

Он на секунду зажмурился, потом посмотрел на Веру и выдохнул:

– Это очень неприличный вопрос.

«Ну так дайте на него очень неприличный ответ.»

Он что-то увидел в её глазах, качнул головой и спросил:

– Вы хоть понимаете, на что вы меня толкаете?

– Я взрослая девочка, – криво улыбнулась Вера, он с болью поморщился и отвел глаза:

– Ничего вы не понимаете. – Допил чай и отодвинул чашку, поднял глаза, как будто собирается сказать что-то серьёзное и важное, секунду посмотрел Вере в глаза и молча опустил голову. С силой переплел пальцы, качнул головой и глухо сказал куда-то вниз: – Спасибо за всё, спокойной ночи.

Встал и молча пошел к выходу, остановился на пороге, как будто всё-таки решился на что-то, Вера обернулась, но он молча поклонился и ушёл.

Она смотрела в чашку, медленно дыша и стараясь ни о чем не думать. Не получалось.

«У Эйнис теперь есть пони. Эйнис может вот так запросто обнять и обслюнявить господина министра. И это Эйнис мне завидует? Нет, что вы. Это я ей завидую. Я. Завидую. Дожили. Отлично.»

Она залпом допила остывший чай и пошла чертить.

* * *

Глава 7

Когда солнце поднялось достаточно, чтобы это стало заметно при включенном свете, Вера поняла, что опять сбила себе режим. Встала из-за стола, со скрипом выпрямив спину, добрела до холодильника, открыла… закрыла и поставила чай. Ей ничего не хотелось.

Вечером она опять чуть не разревелась над чертежами, попытавшись начертить «Катюшу», ей казалось, что уж это она осилит.

«Казалось-казалось, оказалось – показалось.»

Без точных размеров любой чертеж превращался в художественное видение данной темы лично госпожой Вероникой. Её это бесило. Сначала. Потом она брала себя в руки, собиралась с силами и пробовала много-много раз… и видела раз от раза меняющееся художественное видение.

«Когда господин министр вернет мне телефон, я сразу же… а собственно, когда он мне его вернет?»

Вероника погрузилась в мысли о том, что господин министр мог найти в её телефоне и как мог это воспринять… потом вдруг рывком очнулась от мыслей, понимая, что чайник давно кипит.

«Мне нужно пойти поспать.»

Заварила себе крепкого черного чая, взяла чашку в зал и опять начала перебирать чертежи. В аккуратной стопке в левом углу лежали законченные чертежи швейной машинки, которые она пока не решила, кому отдать. Мастер Валент хорошо справился с мясорубкой, но мастер Ефим ей необоснованно нравился чисто по-человечески. Вера решила, что дождется результата по электрической точилке, и тогда примет окончательное решение.

«Эту стопку надо как-то подшить.»

Убрав с глаз долой корявую «Катюшу», Вера взяла новый лист и быстро начертила обыкновенный канцелярский зажим для бумаг – она спрашивала, здесь такого ещё не придумали. Отложила в стопку приготовленных для последнего мастера, она не помнила его имени, но помнила, что точилки он сделал нормально и дёшево, хоть и не очень красиво и не точно по чертежу.

«Пусть делает канцелярские мелочи.»

Отпила чая и поняла, что он остыл, хотя казалось, что она чертила очень быстро. Посмотрела на часы – половина десятого.

«Лечь спать сейчас? И опять сбить себе режим?»

Быстро допив терпкий холодный чай, Вероника решила, что лучше она как-нибудь дотерпит до вечера и ляжет около десяти.

Начертила скрепку. Начертила папку со скоросшивателем и дырокол. Начертила, хоть и с трудом, китайскую кисточку-маркер, в которую заливаются чернила, как в перьевую ручку, а пишет она гибким острым кончиком – ей присылал такую Нэрди, ради прикола. Пригодилось.

Попыталась начертить «Паркер», но быстро сдалась – у неё кружилась голова от непрестанного всматривания в черно-белый чертеж.

Заварила ещё чая и подошла к окну, без мыслей всматриваясь в солнечный город и ощущая внутри тяжелый мутный осадок от вчерашнего вечера. Ей так не хотелось об этом думать, что она не стала даже пытаться лечь спать – знала, что не уснет, а будет вертеться и варить в голове каждую его фразу, пытаясь отыскать новый смысл и накручивая себя всё сильнее.

«Он будет делать вид, что спит со мной, потому что это удобно.»

Ей хотелось выйти. Хоть куда-нибудь, просто вырваться из этих стен под небо. Хотелось сделать что-то доброе для кого-то благодарного, что-то стоящее и что она точно сможет сделать хорошо, без малейших сомнений. Постоянное ощущение, что она как Призванная всем кругом должна, давило. И тем тяжелее было видеть, что она действительно бесполезная Призванная – нормально у неё получалась только всякая ерунда, а техника и оружие пока стопорились на этапе вникания в детали.

«Если в гостях у цыньянского императора сидит Морфеус, он меня сделает в вопросах техники, не напрягаясь. И что я ему противопоставлю? Тортики? Ха.»

Залитый солнцем город давил на глаза, вызывал головную боль. Ей захотелось в ванну, горячую, пенную, с густым запахом трав и меда.

«Здесь нет пены для ванн.»

Решившись, она отставила недопитый чай и пошла набирать ванну, она знала, что если выпустить весь бак, то наберется ровно три четверти, поэтому поставила на печку две самые большие кастрюли, чтобы потом добавить кипятка и оставить в баке чуть-чуть, чтобы ополоснуться. В результате получилась такая парилка, что в ванной было тяжело дышать, а вода до красноты обжигала кожу. Вероника удовлетворенно улыбнулась – именно этого ей и хотелось, согреться.

«В этом мире слишком холодно. Во всех смыслах.»

Повздыхав о пене, она решила пойти на компромисс и откопала в косметичке пробник духов, накапала немного в воду и блаженно вдохнула полные легкие – запах заполнил всю маленькую комнату, примирив с отсутствием пены. Принесла халат, сбросила одежду и медленно погрузилась в обжигающую воду, чуть не застонав от блаженства – она настолько привыкла постоянно мерзнуть, что почти перестала это чувствовать. Сейчас, лежа по шею в кипятке, она смогла наконец расслабиться и ни о чем не думая, просто наслаждаться покоем…

В дверь ванной постучали. Громко.

Вера ощутила пронзительно-острое желание достать револьвер и выстрелить сквозь дверь, не задумываясь и не разбираясь.

– Что случилось? – хрипловато рыкнула она, с той стороны донесся приглушенный голос Эйнис:

– У тебя всё в порядке?

«Да, было. Пока ты не пришла.»

– Да, у меня все в порядке. Что-то случилось?

– Ты там третий час сидишь, Шен волнуется.

«Третий час?»

Вероника приподнялась, чувствуя, как кружится голова, поняла, что вода немного остыла и вообще она, похоже, умудрилась уснуть, потому что картинка в глазах имела странный синеватый оттенок, а в голове немного шумело. С трудом поднявшись, Вера выбралась из ванны и, не вытираясь, надела халат, обулась и открыла дверь, устало посмотрела на Эйнис:

– Что?

– У тебя точно всё нормально? – нахмурилась девушка, Вера кивнула:

– Точно.

У неё ощутимо кружилась голова, если бы она не держалась за дверь, её бы штормило, как пьяную. Но говорить об этом блондинке Вера не собиралась. Эйнис зажмурилась, глубоко вдыхая, улыбнулась и прошептала:

– Обалденный запах. Что это?

– Духи, – мрачно ответила Вера.

– Какие? – улыбнулась блондинка. Она выглядела такой беспричинно счастливой и излучающей радость, что Вероника невольно улыбнулась в ответ и обернувшись, взяла со стопки вещей пробник:

– Вот эти. На, дарю. – Она сунула в руку обалдевшей Эйнис духи, взяла вещи и вышла из ванной, оттерев её плечом. Пошла на кухню и набрала себе чашку воды, стала понемногу пить, чувствуя, как с каждым глотком у неё меньше кружится голова, зато взамен начинает подташнивать. За спиной раздались неуверенные шаги Эйнис, она тихо сказала:

– Вер, это, наверное, слишком дорого…

– Забей, в моем мире это копейки, даже полный пробник стоит, как пара буханок хлеба. – Она поставила пустую чашку на место и обернулась, опираясь о тумбу, увидела на лице Эйнис сомнение, мешающееся с радостью от нежданного подарка, улыбнулась и кивнула: – Забирай, не парься. Я купила их под светлое платье, платье сдохло, так что теперь они мне только настроение будут портить, напоминая о его славной гибели. Бери.

– Спасибо. – Она разрумянилась, потупила глазки и помялась, потом решилась и добавила: – Я, вообще-то, пришла за пони поблагодарить, Шен сказал, это была твоя идея. – Вероника чуть улыбнулась и кивнула, показывая, что благодарность принята, Эйнис покраснела ещё сильнее и повертев в пальцах новые духи, с улыбкой призналась: – Я даже не думала, что он вспомнит про мой день рождения, он всегда забывает.

«Давай не будем развивать эту тему, я очень не люблю врать.»

Вера опять улыбнулась и кивнула, стала набирать ещё чашку воды. Эйнис ещё чуть-чуть потопталась и шепнула: «Ладно, я пойду, пока». Вера вяло помахала ей рукой и проводила взглядом, опять присосалась к чашке. Выпила половину, пошла в спальню и легла поверх одеяла, глядя на качающийся потолок и думая, что сбивать режим больше никогда не будет. И засыпать в парилке тоже. И пить столько воды.

В гостиной раздались четко узнаваемые шаги господина министра, Вероника криво улыбнулась – она могла по этим шагам предсказать тон, которым он сейчас её позовет.

«Это будет сдержанное неодобрение и капля недоумения.»

Шаги приблизились к двери и остановились. Через секунду донеслось:

– Госпожа Вероника? – Она промолчала. Перекатилась на бок и подперла щеку ладонью, глядя на дверь с кривой усмешкой. – Госпожа Вероника, у вас все в порядке? – Вера опять не ответила. Раздался щелчок замка и господин министр вошел в спальню, закрыл за собой дверь и подпер её спиной, сложив руки на груди. Окинул Веру неодобрительным взглядом с ног до головы и тихо сказал: – Так трудно ответить?

– Если никто не отвечает, значит, либо никого нет дома, либо все спят, – с кривой усмешкой вздохнула Вера, – и нужно зайти попозже. Вы не знали?

Он медленно глубоко вдохнул и зло прошипел:

– Что можно делать в ванной три часа?

– Много чего, – насмешливо пожала плечами Вероника.

«Можно делать такие интересные вещи, вы будете в шоке. Хотите, покажу?»

Министр раздраженно сжал зубы и отвернулся, опять посмотрел на неё и сказал:

– У вас точно все в порядке?

– Да, у меня точно все в порядке, – устало поморщилась Вера, иронично приподняла брови, – я просто грелась, и от удовольствия потеряла счет времени.

Он понизил голос и нервным шепотом сказал:

– Вы забыли, что здесь стоит прослушка? Я знаю, что вы сегодня не ложились. Что случилось?

– Заработалась, – иронично пропела Вера. Министр нахмурился и отвернулся, немного поколебался и сказал:

– Если вас так оскорбляют слухи по поводу наших с вами отношений, я обещаю, что положу им конец сразу же после осеннего бала. Но до этого момента придется потерпеть. На осеннем балу вы будете представлены свету и я смогу объяснить своё внимание к вам вашим статусом Призванной, это снимет с вас все подозрения.

– Да плевать мне на эти слухи, – устало прошептала Вера, отводя глаза.

– Тогда что не давало вам спать? – с легкой насмешкой спросил он.

Вероника помолчала и призналась:

– Я действительно заработалась. Просидела над чертежами всю ночь только для того, чтобы убедиться, что у меня ничего не получается. – Он недоверчиво приподнял брови, Вера с сарказмом усмехнулась: – Что? Вам было бы легче поверить, что меня донимали мысли о том, что думает ваш отдел о моем моральном облике?

Он неодобрительно дернул щекой:

– Во-первых, вы не обязаны надрываться…

– О, да, я обязана, – нервно фыркнула Вера, – вы тратите на меня гору времени и ресурсов отдела, а взамен не получаете ничего. Я обещала вам артиллерию и я её построю. И кстати, верните мне телефон, он мне нужен.

– Мне тоже нужен, – сделал хитренькие глазки господин министр, Вера невольно улыбнулась и качнула головой:

– Вы уже не болеете, не надо прикидываться.

– Кто вам сказал, что я не болею? – поднял брови министр, – то, что док разрешил мне вставать, ещё не значит, что я в порядке. Если вы помните, вчера он пришел меня выгонять, чтобы я не переутомлялся, я до сих пор полдня лежу, пока он колдует над моей шеей.

Вероника посмотрела на его шею и вздрогнула от пронзившего на миг воспоминания, как её ногти чертили царапины вверх, а потом мягко, кончиками пальцев до виска и…

– О чем вы думаете, госпожа Вероника?

Вера резко открыла глаза и потерла лицо, качнула головой и невесело усмехнулась:

– О странных совпадениях.

Он нахмурился и холодно сказал:

– Я просил вас больше не возвращаться к этой теме.

– Зачем приезжала шаманка? – прищурилась Вера, он отвел глаза, – и вообще, почему вы мне ничего не сказали?

– Потому что вас это не касается, – тихо рыкнул министр, вызвав у Веры неприятные мурашки, она подняла ладонь:

– Не тратьте силы. У меня есть отличная идея – мы пойдем на кухню и обсудим этот вопрос там, в привычной рабочей обстановке, перед глупой, но очень полезной железкой. Пойдемте.

Она перекатилась по кровати и села, нащупала ногами туфли, резко поднялась и мигом почувствовала, что ещё не отошла после ванной – её здорово штормило. Министр подозрительно смерил взглядом Веронику, неуверенно утвердившуюся на ногах, и качнул головой:

– Нет, пожалуй, вам лучше лечь спать.

– Давайте я сама буду решать, что для меня лучше, – окрысилась Вера, – пойдемте.

Он медленно глубоко вздохнул и остался стоять у двери. Вероника упрямо подняла подбородок и сложила руки на груди, глядя в его глаза и видя в них непрошибаемую стену, подняла брови и потребовала:

– Ну? Мы идем на кухню?

– Нет, мы никуда не идем. Вы ложитесь спать.

– За то время, что вы мне голову морочите, вы бы уже успели ответить, – раздраженно фыркнула Вера.

– Нет, не успел бы.

– Значит, там все-таки есть, что рассказывать?

Из-за двери раздался неуверенный голос Двейна:

– Господин?

Министр развел руками, развернулся и открыл дверь… Вероника шагнула ближе и придавила её рукой, с громким хлопком закрывая. Он перевел на неё возмущенный взгляд и Вера упрямо задрала голову, встречая его таким же пылающим взглядом:

– Отвечайте на вопрос.

– Господин? Вы нужны на базе. – Голос Двейна раздался ближе к двери, министр набрал воздуха, чтобы ответить, но Вероника успела раньше:

– Двейн, детка, твой господин сильно занят.

У министра Шена челюсть отпала от возмущения, Двейн, похоже, вообще потерял дар речи, потому что заговорил далеко не сразу и очень неуверенно:

– Господин, у нас проблемы, вы нужны…

– Двейн, прелесть моя, – рыкнула Вера, – ты заместитель начальника отдела, пойди и разберись со своими проблемами самостоятельно, ты должен это уметь. У господина министра крайне важные переговоры касательно будущего военной промышленности его обожаемого королевства. Свободен.

Двейн молчал долгие секунды, которые Вера потратила на высверливание взглядом дыры в бессовестных глазах господина министра. Потом из-за двери донеслось приглушенное и слегка ошарашенное:

– Госпожа, – и удаляющиеся шаги. Вероника удовлетворенно кивнула и сделала ироничный приглашающий жест:

– Продолжаем разговор?

Министр медленно качнул головой и протянул:

– Я такой наглости никогда в жизни не видел.

– Ну посмотрите, – медленно развела руками Вера. – Насмотрелись? А теперь отвечайте на вопрос.

– Да… – тихо выдохнул господин министр, смеривая взглядом Веронику и останавливаясь где-то на уровне пояса, приподнял плечи и обреченно сказал: – Никогда не думал, что мне придется сделать с вами нечто подобное, но вы сами меня вынудили, так что не обижайтесь.

Вера ощутила пробежавший между лопатками холодок неосознанного страха и резко отступила на шаг, но поняла, что ноги её больше не держат.

* * *

Она проснулась в тишине и темноте, за окном спальни горели фонари и раздавались тихие голоса прохожих. Часов на руке не было, осмотревшись, Вера увидела их на тумбочке и дотянулась, повернула циферблат к свету – восемь вечера.

«Отлично, вот и не испортила я себе режим.»

Упала обратно на подушку и с досадой глядя в потолок, попыталась представить, что было после того, как она отключилась.

«Господин мой вредный министр уложил меня спать. Снял туфли, устроил поудобнее, укрыл одеялком и даже часы снял, чтобы не надавили. Какая прелесть. Интересно, приятных снов пожелал?»

Ей вдруг горячо захотелось поверить, что он поцеловал её, даже сердце сладко сжалось и забилось быстрее.

«Нет, нет, оставьте свои глупые фантазии, госпожа Вероника. Он был потрясающе вежлив и культурен, возможно, даже чопорен. Это же господин министр, он такой ерундой не занимается.»

Тихо фыркнув, Вера поднялась с кровати, потянулась, с удовольствием напрягая все мышцы, поняла, что удивительно хорошо себя чувствует. Включила свет, взяла с тумбочки часы и увидела на ней пояс господина министра – не забрал. Пояс был сложен немного не так, как складывала она, так что Вера решила, что он его либо случайно столкнул на пол, либо взял, а потом передумал и вернул на место.

«И что из этого мне было бы приятнее?»

Нервно усмехнувшись, Вероника пошла в ванную, выпустила остывшую воду, привела себя в порядок и пошла на кухню. Ляпнула себе остывшего борща в чашку, сунула туда чайную ложку и пошла за стол, стала лениво перебирать чертежи, пытаясь вспомнить, на чем остановила свои вчерашние мучения. На «Катюшу» было больно смотреть, Т-34 достал до такой степени, что она собрала все чертежи техники и спрятала в ящик стола, чтобы они даже на глаза не попадались, начала перебирать канцелярскую мелочевку. Доела борщ и поставила чашку на угол стола, взяла себе новый лист и стала чертить степлер, от злости надавливая на карандаш куда сильнее, чем следовало бы.

«Что оставил после себя в этом мире мастер Аскольд? Магию и кучу учеников, продолжающих его дело. Что оставил Бешеный Тэдди? Огнестрельное оружие, регби и классные ботинки. Они изменили мир. А я? Как меня запомнят, как изобретателя мясорубки? Ха.

Впрочем, они были удачные Призванные, они прожили здесь полжизни. А неудачных призванных было море, от них никто ничего не ждал и не требовал. И я ещё могу попасть в их число, ещё даже месяц не прошел.»

Она вдруг отчетливо вспомнила тихий напряженный голос господина министра: «Три недели. Мы знакомы три недели». Стало жарко и душно, она бросила карандаш и с беззвучным стоном схватилась за голову.

«Как моя жизнь могла превратиться в… вот это всё?

Постоянная неопределенность, психологическое давление завышенных ожиданий, непроходящее ощущение, что каждый мой шаг под контролем.

И конечно же, мой обожаемый господин министр, любитель недоговаривать и делать всё, что ему хочется и так, как ему хочется. А я должна сидеть здесь в четырех стенах и ждать его, как собака, радостно бросающаяся на грудь у порога.

И самое гадкое, что я действительно каждый раз рада его видеть, что бы он ни сделал вчера.»

Она замерла, прислушиваясь к шагам в подъезде – кто-то поднимался по ступенькам, остановился у её двери. В замке заскрежетал ключ и Вера похолодела, в который раз подумав о том, что она здесь, а кобура – в спальне.

«Можно подумать, меня это спасет, если меня придут убивать маги. Артура так никому и не удалось пробить.»

Дверь открылась и в квартиру вошел господин министр, беззаботно улыбнулся Вере и чуть склонил голову:

– Госпожа Вероника.

Она выпрямилась, откидываясь на спинку кресла и угрюмо кивнула:

– Ага.

Он закрыл за собой дверь, снял куртку и повесил на вешалку, каким-то неуверенным жестом поправил волосы и смущенно улыбнулся:

– Как вы?

– Отлично, – невесело усмехнулась Вероника, с сарказмом приподняла брови и прошипела: – Выспалась, отдохнула, было так удобно и тепло. Спасибо вам огромное, господин министр.

Он с виноватой улыбкой опустил глаза, пожал плечами и подошел ближе, оперся о стол и наклонился, игриво заглядывая в глаза Вере:

– Вы так на меня злитесь, что даже не угостите чаем?

Вера смотрела в его абсолютно бессовестные глаза и пыталась сосредоточиться на том, чтобы не начать улыбаться – это была бы капитуляция, он бы сразу понял, что она не злится.

«Какие красивые у него глаза…

Такой необычный цвет, черный ободок, темно-коричневый край и яркий, карий центр, почти красный. Я никогда раньше не обращала внимания. Или мы редко общаемся при ярком свете, или он редко смотрит мне в глаза.»

Он улыбался все обольстительнее, она не выдержала и тоже улыбнулась, опустила голову, тихо смеясь и качая головой, опять посмотрела на него и с наигранным возмущением заявила:

– Совести вообще нет?

– Ни грамма, – развел руками министр, Вера улыбнулась и встала:

– Ладно, чай так чай. Вам какой?

– Как обычно, – улыбнулся господин министр, разворачивая к себе лежащий перед ней чертеж. Вера фыркнула и пошла на кухню, уже на пороге понимая, что он за ней не пошел.

«Странно, он всегда идет за мной. И эти глаза…»

Она чуть не споткнулась от внезапного озарения, но заставила себя зайти в кухню и только там остановилась, задыхаясь от шока и возмущения. Память подбрасывала все новые мелочи – почему он пришел через дверь, а не через портал? Почему он снял куртку, он никогда её не снимает. Да, обычно он приходит без верхней одежды, но если так получается, то все время сидит в ней. И двигался он как-то не так… Почему она не узнала его шаги в подъезде? Ведь слышала.

И глаза… Ну ладно цвет, черт с ним. Ресницы. Вера точно помнила, что он обжег бровь и ресницы в ту ночь, когда обещал справиться за час, а пришел только утром. Конечно, они с тех пор отросли, но кончики так и остались обожженными, а у… этого человека все ресницы были одинаковые.

«Это не он, это его двойник… Как он мог?»

У неё руки затряслись от злости, если бы господин министр вошел сейчас в эту дверь, Вера бы на него бросилась.

«Значит, нашухарил и в кусты, да?

Подослал вместо себя подделку, снабдил инструкциями и поручил разрулить ситуацию. Конечно, подделка может легко сказать под «часами истины», что шаманка приезжала за какой-нибудь ерундой, а я как дура поверю.

Не дождетесь, господин мой хитромудрый министр, я не поведусь. И я вам это ещё припомню, вы сто раз проклянете тот день, когда приняли такое решение. О, да, я заставлю вас пожалеть об этом. Прямо сейчас.

Надеюсь, вы слушаете? Слушайте внимательно.»

Её колотило от ярости, она благодарила бога, что поддельный министр не пошел за ней на кухню – он бы её не узнал. Набрав чайник, она поставила его греться и попыталась взять себя в руки, успокоить дыхание, натянуть улыбку и придумать месть поизощрённее.

«Интересно, как много господин мой обожаемый министр рассказал двойнику о наших с ним непростых отношениях? Судя по его откровенному взгляду, двойник в курсе про «отношения», но не в курсе про «непростые». А может быть, он даже наслушался сплетен в раздевалках отдела… Такой простор для творчества открывается.

Да, слушайте, господин мой слишком умный министр, слушайте.»

Вера достала чашки и северский чай, заварила, пошла в гостиную, застав господина подделку за рассматриванием её чертежей. Он вертел в руках незаконченный чертеж «Паркера», улыбнулся Вере и взял из её рук чашку, кивнул на чертеж:

– Что это такое? Кажется знакомым, но не могу вспомнить.

– Это такая ручка, – обворожительно улыбнулась Вероника, он тут же кивнул:

– А, как та, ваша? Я помню. – Отпил чая и улыбнулся Вере так тепло, что она отчетливо услышала где-то в глубине сознания свой собственный издевательский хохот.

«Халтурщик! Позорище! Да по одной этой улыбке его можно спалить, мой министр заполярья никогда в жизни так не улыбался.»

– Как ваши успехи, над чем работаете? – поинтересовался двойник, Вера небрежно отмахнулась:

– Ой, да над всякой ерундой. Канцелярские мелочи, ручка вон.

– А техника? – чуть серьезнее спросил мужчина, отпил чая и попытался смягчить тон, – вы ведь знаете, время тикает.

– Да ну, какая техника, – Вера иронично закатила глаза, – мы же уже определились, что я бесполезная Призванная и гожусь только на то, чтобы учить Булата готовить и чертить формочки для тортиков.

– Не говорите так, вы прекрасная Призванная, – он мягко улыбнулся, оперся о стол и наклонился ближе, а потом Вера чуть не отдернула руки, потому что он накрыл её ладони, сжимающие чашку, своими. Она задохнулась от шока и округлила глаза, но тут же зажмурилась – ощущение было волшебное, рукам стало так тепло…

Он тихо рассмеялся и убрал руки, Вероника открыла глаза, но никак не могла их поднять, отпила чая, чтобы скрыть смущение. Её наполнял одновременно стыд и злое веселье от того, что господин министр будет в ярости от такого самоуправства своей корявой копии – она была почти уверена, что это импровизация.

«Готова спорить, господин министр ревнив, как сто Отелло, чего стоят только его заявления про «его еду» и нарочитое разбрасывание вещей – он делал это не для меня, а для Артура, чтобы тот увидел и разнес по всему отделу. Потому что даже если наши отношения – всего лишь слухи, господин мой вредный министр должен позаботиться о том, чтобы на меня больше никто не осмеливался смотреть. То есть, подделке влетит за смелость, да-да.»

– Госпожа Вероника, – усмехнулся мужчина, – что такое, я вас смущаю?

– Немного, – она похлопала глазками, лихорадочно думая, как бы сесть к нему поближе. Сделала вид, что вспомнила что-то важное, и вскинулась: – Ой, хорошо, что я вспомнила! Я хотела у вас спросить… – вскочила, обошла стол и встала рядом с поддельным министром, потянулась к углу, где лежала её копия книги по истории. Отмела все чертежи в сторону и положила перед «министром» перевод: – Я тут немного запуталась. Вот это, вроде бы, «темнота»…