Текст книги "Король решает не всё (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Он закрыл глаза и приподнял брови, потирая висок, медленно качнул головой и стал записывать. Ещё раз пробежал глазами список и вздохнул:

– Дальше.

– Дальше сестра, – криво улыбнулась Вера, – но если она – второй Призванный, то её, скорее всего, убьют.

Министр резко поднял глаза:

– Откуда такая категоричность?

– Из личного опыта, – злобно усмехнулась Вера. – Мою сестру можно похитить, можно закрыть в клетке, можно убить, но заставить сотрудничать нельзя. У неё настолько тяжелый, отвратный характер, что если какому-нибудь придурку-шовинисту, вроде Тонга, придёт в голову обратиться к ней «женщина» или хоть посмотреть на неё не так, она из чистой вредности ни слова ему не скажет, даже если ей это боком выйдет. На неё нельзя давить, нельзя повышать голос, нельзя хоть каким-то образом ограничивать или говорить ей, что делать – она из принципа упрётся и сделает наоборот, даже во вред себе, лишь бы досадить обидчику. Так что если это она – она не жилец. Желание её убить – это то, что чувствуют абсолютно все, кто проходил с ней день по магазинам или полдня просидел в одной комнате.

– А если цыньянцы поумнели? – тихо сказал он, Вера задумалась, глядя как он крутит в пальцах карандаш, медленно приподняла плечи, неуверенно сказала:

Министр тихо фыркнул и иронично прошептал:

– Любите вы сестру…

– Я её обожаю, – с весёлым сарказмом запрокинула голову Вера, – если будет надо, я буду за неё драться до смерти, но жить с ней я не стану ни за какие пряники.

– Ладно, с сестрой ясно, – усмехнулся он, ещё что-то отмечая у себя. – Дальше. Двух последних строчек вчера не было.

– Это родители, – понурилась Вера, он понимающе кивнул и молча приготовился писать. Вера посмотрела на него и опустила глаза, пожала плечами, помолчала. – Если это папа, то он быстро найдёт общий язык с кем угодно и за несколько пятилеток поднимет горнодобывающую промышленность, настроит автозаводов и наклепает танков и прочей стреляче-ездячей хрени. А если это мама… – она криво усмехнулась и с чувством выдохнула, – то песец вашим цыньянцам, я им реально не завидую.

По иронично-понимающей улыбке господина министра было ясно, что ход её мысли он улавливает. Не разделяет, но спорить не будет.

– Ваша мама настолько впечатляет?

– О, да, – протянула Вера, тут же сделала игривые глазки и прошептала: – Если хочет впечатлить. – Тихо рассмеялась и уже нормальным тоном сказала: – Во-первых, она не страдает косностью мышления и учтя новую информацию, мигом поймёт, что я тоже, возможно, где-то здесь. И приложит все усилия, чтобы меня заполучить или как минимум не дать в обиду. А моя маман, вставшая на тропу войны – это армагеддец покруче моей сестры и Миланки вместе взятых.

Вера хищно улыбнулась, мечтательно вперив взгляд в неведомое, министр попытался вернуть её на грешную землю, мягко спросив:

– Какая она?

– Она как я, – довольно улыбнулась Вера, – только гораздо образованнее, раза в два обаятельнее и раза в три страшнее в гневе. Прибавьте к этому двадцатилетний опыт командования мужиками и внешность… ну, вы же видели, – ещё шире улыбнулась Вероника. Игриво двинула бровями, хихикнула и сняла с волос заколку, перекинула хвост на макушку и опять заколола, стала выравнивать свисающие на глаза длинные пряди, чтобы они симметрично обрамляли лицо. Поправила, пригладила, села ровно и шепотом пояснила: – Мама носит чёлку. – Сделала иронично-суровое лицо, прокашлялась, проверила голос и глубоким альтом мурлыкнула: – Верочка, ко мне на родительском собрании подходила мама Вадика, спрашивала меня, как ты могла избить её сына. Я сказала ей, что в нашей семье все женщины это могут, в этом нет абсолютно ничего особенного. – Сменила тон на чуть более дружелюбный и с подначивающим видом сложила руки на груди: – В чём дело, дочь? Раньше на тебя боялись жаловаться, теряешь хватку!

Министр не выдержал и рассмеялся, опустил голову, потирая лоб и медленно качая головой:

– У вас талант.

Вера улыбнулась и стала театрально раскланиваться, сняла заколку и попыталась привести волосы в порядок, уже серьёзно сказала:

– Короче, было бы неплохо, если бы это была она, но я в это почти не верю. У мамы строгий режим, она всегда ложится в десять и во время Зова должна была уже видеть седьмой сон, а не думать обо мне. Да и она вообще ещё может не знать о моём исчезновении, мы редко созваниваемся. А даже если узнает, то скорее всего, не станет поднимать панику, я так уже делала, так что волноваться она начнёт не раньше чем через пару недель, а то и месяцев.

– Вы так уже делали? – заинтересовался министр, Вера замялась, но посмотрела на "часы истины" и неохотно кивнула:

– Да, ещё когда училась. Милке предложили поехать в детский спортивный лагерь, поработать младшим воспитателем, вроде как подработка на каникулы и одновременно отдых. Она боялась ехать одна, позвала меня, меня не пустили родители. – Вера пожала плечами и невинно улыбнулась, – я сбежала. Позвонила им оттуда через пару недель, когда все уже перебесились, – она небрежно махнула рукой, – обошлось. Это было очень клёвое лето.

Она опять задумалась, рассеянно улыбаясь, он иронично усмехнулся:

– Да… на цепь вас посадить, что ли? – Вера резко перестала улыбаться и подняла глаза, министр улыбнулся ещё ироничнее, – а то вдруг вам Барт предложит куда-нибудь с ним метнуться на отдых, а вы мне оттуда напишете через две недели?

Вера натянула угрожающе ненатуральную улыбку:

– Вы говорили, я не в тюрьме.

– Я уже начинаю думать, что погорячился с этим заявлением, – он смерил её ироничным взглядом, медленно пожал плечами и кивнул сам себе: – Да, на цепь – оно понадёжнее будет.

Вера окончательно перестала улыбаться и сказала:

– Не смешно.

– Ладно, – он примирительно поднял ладони и откинулся на спинку кресла с беззаботным видом. – Как насчёт чая?

Вера задумалась, пытаясь избавиться от нехорошего осадка от его шутки про цепь, рассеянно осмотрела стол, увидела на нем огрызок от яблока и вспомнила, что толком сегодня и не ела.

– Может, поедим нормально? А то я как-то заработалась и забыла про ужин.

– Я всегда за, – обворожительно улыбнулся министр, на миг опять царапнув память Веры той старой загадкой, но она уже плохо помнила, что именно тогда её так насторожило. Подсознательное ощущение подвоха мешалось с осадком от цепи, она не могла разобраться, действительно ли с министром что-то нечисто или ей просто от обиды это мерещится.

Она кивнула и молча встала, забрала яблочный огрызок и пошла на кухню. Министр взял свои записи и карандаш, пошёл за ней, сел за стол и опять уставился в лист. Вера хмуро доставала кастрюли, мысли бились в прозрачную стену подсознания, им оттуда что-то пытались сказать, но было плохо слышно.

Внезапно господин министр задумчиво спросил:

– Госпожа Вероника, я в этом списке есть ваш «бывший друг»?

– Нету, – сразу ответила она. – Мы не общаемся уже несколько лет.

– И вы считаете, он не мог думать о вас около полуночи?

– Вряд ли.

– Но возможно?

– Вряд ли, – она качнула головой, обернулась и увидела, как он что-то быстро пишет. Пожала плечами и продолжила возиться с едой. Через пару минут в гостиной раздались шаги и громкий довольный голос:

– Ура, я пришёл!

– Какое счастье, – пробормотала Вероника, но тут же крепко зажмурилась и замерла, пытаясь взять себя в руки.

«Барт не виноват в специфическом чувстве юмора своего папика.»

– Привет, детка, – она обернулась и кивнула, – ты голодный?

– Ещё бы, я всегда голодный! – Барт радостно подпрыгнул, вытянул шею, заглядывая в кастрюли, – там мало. Тебе помочь что-нибудь? Я умею резать салаты!

Он так сиял, что она заставила себя вымученно улыбнуться:

– Хорошо, сейчас… организуем тебе что-нибудь порезать. – Открыла холодильник, смерила взглядом гору пакетов и достала несколько, повернулась к Барту и подмигнула, – ща будем сочинять салат, мой руки.

Маг улыбнулся, кивнул и стал закатывать рукава, потом поднял глаза на Веру и хихикнул, громким шепотом сказал:

– А у тебя чернила на щеке.

Вера удивлённо подняла брови, тут же вспомнила, как ляпнула себя кисточкой по лицу, и резко обернулась к министру, бросая на него негодующий взгляд.

«И вы молчали всё это время, превосходно. Вам было весело?»

Господин министр сделал невинное лицо:

– Что?

– Нравится? – хмуро указала она на свою щеку, он кивнул без тени иронии:

– На птицу похоже, в минималистичном цыньянском стиле.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, приподнимая брови с выражением лица «куда я попала, кругом одни психи», нервно махнула рукой и ушла в ванную.

Пятно действительно было похоже на птицу, след от кисти размазался по центру длинным изогнутым крылом, это заставило её улыбнуться и чуть умерить раздражение. Умывшись и выключив воду, она услышала доносящиеся с кухни голоса:

– …так срочно понадобился?

И раздражённый шепот министра:

– Тихо! Если ты не в курсе, то… – дальше было ещё тише, она не разобрала. Вытерлась, расчесалась, вернулась на кухню. Министр задумчиво смотрел в лист, Барт радостно потирал руки, улыбаясь с полной готовностью трудиться во благо желудка:

– Что делать? Давай мне всё, я буду резать!

– Сейчас, – она улыбнулась, доставая большую кастрюлю и вареные яйца, – на, чисти и режь.

Маг бросился чистить, Вера открыла банку с маринованными кальмарами и отсыпала часть в миску, достала морковку и лук, стала чистить, задумалась. Потом увидела краем глаза, как Барт берёт её нож и придвигает себе разделочную доску, повернулась к нему:

– Нож возьми другой.

– Почему? По-моему, отличный… ай!

– Вот поэтому, – с невесёлым сарказмом фыркнула Вера, – в рот не суй, промой лучше.

Она вытерла руки и развернулась к выходу, увидела как министр, бросив встревоженный взгляд на Барта и убедившись, что порез ерундовый, вернулся к чтению. Вероника пошла в спальню, порылась в сумке, достала косметичку и вернулась на кухню, протянула Барту руку:

– Давай сюда. – Он дал, она промокнула антисептиком пострадавший палец, мазнула заживляющей мазью и достала пластырь, стала отклеивать. Барт заинтересованно таращился на баночки, заглядывал в косметичку, хотел залезть туда свободной рукой, но посмотрел на министра и передумал. Вера справилась с пластырем и аккуратно заклеила Барту палец, похлопала по руке, – готово, трудись дальше. Только возьми другой нож, пожалуйста.

– Ага, – он заинтригованно таращился на свой заклеенный палец, трогал, нюхал, – что это?

– Пластырь. У вас такого нет? – Маг отрицательно мотнул головой, Вероника собрала косметичку и пошла относить, поймала недовольный взгляд господина министра и рыкнула: – Что?!

Министр сделал подчеркнуто неконфликтную физиономию и поднял ладони, открещиваясь от собственного лица секунду назад. Вера фыркнула и вышла из комнаты. Когда вернулась, Барт показывал свой палец министру Шену, она смерила их взглядом и, спрятав усмешку, пошла к столу. Барт взял другой нож и продолжил крошить салат. Вера выбирала новые ингредиенты, пробовала, кормила Барта, в конце концов они пришли к выводу, что салат идеален.

– Кальмары попахивают кальмарами, – печально поморщилась Вера, потом подняла указательный палец и улыбнулась, – а мы сейчас туда сока лимонного добавим и будет отлично.

– А кисло не будет? – засомневался маг, Вера замотала головой:

– Расслабься, я так уже делала, всё будет классно. – Взяла из холодильника лимон, вымыла, лихим взмахом ножа отсекла на весу половину и ловко поймала отпавшую вторую, заставив Барта захихикать, а министра фыркнуть. Спрятала одну половину обратно, а вторую протянула Барту, – вперёд.

– А почему я? Я не умею, – печально надулся он.

– Потому что не женское это дело, над фруктами издеваться, – шутливо нахмурилась Вероника, – давай, ничего сложного, закатываешь рукав и сжимаешь в кулаке, пока сок течь не перестанет. А я мешать буду.

Она взяла бамбуковые палочки, которыми до этого выбирала кальмаров из банки, Барт тяжко вздохнул, закатывая рукав, потом на миг замер и хитро улыбнулся, открывая ладонь, половинка лимона при этом осталась висеть в воздухе. Вера удивлённо посмотрела на мага и тут же из-за спины раздался грозный рык:

– Барт, не смей!!!

Что-то грохнуло и Веру сорвало с места, отбросив назад и впечатав спиной в стену, правую руку обожгло, а в следующую секунду она поняла, что не может дышать, и похолодела от страха. Где-то совсем рядом раздалось тихое, но пробирающее до дрожи:

– Барт…

…

Министр взял Веронику за плечи, помогая стать ровно, она только сейчас поняла, что ничего не видела и не могла дышать, потому что он закрыл ей лицо обеими руками, а впечатало её не в стену, а в министра Шена. Она стояла почти возле стола, он стоял за её спиной, а бледный Барт застыл возле плиты и смотрел на них перепуганными до смерти глазами, у него дрожали руки. На столе рядом с ним стояла кастрюля салата, её верхняя часть сантиметров на пять развернулась наружу кривыми металлическими лепестками, лимона нигде не было, только на навесном шкафчике, на плите и на стене рядом блестели капли лимонного сока.

Вера услышала, как сзади медленно вдыхает полные лёгкие господин министр и ярко представила свою кухню в потёках крови. Ей одновременно хотелось что-то сделать, чтобы успокоить его, и не было желания даже оборачиваться, потому что было дико страшно. Глядя в огромные тёмные глаза Барта, она боялась представить, что он сейчас видит. Из-за спины раздался медленный шепот:

– Что я тебе говорил по поводу бытовой магии? – Барт попытался проглотить комок в горле, но получилось у него не с первой попытки, министр рыкнул: – Говори!

– Что это опасно и чтобы я так не делал, – дрожащим голосом пролепетал маг.

– Ещё, – потребовал министр.

– Что боевые заклинания не предназначены для бытовых целей, что когда-нибудь я не рассчитаю силу и что-нибудь сломаю и будет очень стыдно, – быстро прошептал Барт, на секунду опустил глаза и сразу же поднял, как будто боялся пропустить нападение и не успеть среагировать.

– Ещё.

– Что я могу стать причиной чьих-то ран или…

– Или?

– Или смерти. – Маг всё-таки опустил глаза и посмотрел на свои руки, его трясло. Министр только сейчас отпустил Верины плечи, еле прикасаясь взял её за запястье и поднял, показывая Барту:

– Тебе очень, очень повезло, что я успел. Иначе выглядела бы так её рука, а ты бы с этим жил и смотрел ей в глаза каждый день.

Вера шокированно уставилась на свою правую руку, в которой всё ещё были зажаты палочки. Вот только от палочек осталась половина, дальше лохматились бамбуковые щепочки, а ещё эти щепочки торчали частыми иголками по всей тыльной стороне ладони и чуть выше запястья, в рукаве… и ещё несколько – в ладони министра Шена.

«Так вот зачем он мне лицо закрывал…»

– Что ты хотел сделать?

– Я не хотел, – прошептал Барт.

– Нет, ты хотел. У тебя был какой-то план, какое-то изначальное заклинание. Что это было?

– Антициклон, – тихо выдохнул маг, – с ограничением на одну стихию.

– И в чём ты ошибся?

– В ограничении, – чуть не плача, прошептал маг, Веру озноб продрал от этого слова.

– На рубашку её посмотри, – издевательски вздохнул министр, Барт опустил голову и замотал ею, крепко зажмуриваясь и дрожа, Вере стало его жалко даже несмотря на то, что она сама вспомнила про рубашку. Голос министра Шена стал холодным и безжалостным:

– Я тебе обещал, что если ты ещё раз меня так подставишь, увидишь как я выхожу из себя? – Барт кивнул, не поднимая глаз, министр добавил: – Готовься, – и стремительно вышел из кухни.

Потревоженный воздух качнул её растрепавшиеся волосы, по шее пробежали мурашки, Вера опять посмотрела на свою руку, потом на Барта. Маг медленно сползал по дверце холодильника, сел на пол, нелепо раскорячив ноги и уставившись перед собой невидящим взглядом, лицо было белое как мел. Она тихо прокашлялась, чтобы вернуть убежавший в панике голос и спросила:

– Что сейчас будет?

– Я не… не знаю, – парень, похоже, начал заикаться, Вера подумала, что и сама скоро дойдёт до нужной кондиции. Барт в несколько рывков поднял голову и посмотрел на Веру, шепотом выдохнул: – Я его никогда таким не видел, а я видел… много чего. Он меня убьёт.

Она хотела возразить, но ничего не могла придумать. Они просидели в тишине, глядя друг на друга перепуганными глазами, бесконечную минуту, а потом синхронно вздрогнули, услышав быстрые шаги в гостиной.

Вера округлила глаза, увидев в руках министра меч, Барт окаменел и дышать перестал, министр не останавливаясь перешагнул через его вытянутые ноги и остановился напротив кастрюли со злополучным салатом. Вера открыла рот, но сказать ничего не успела, он одним движением поднял меч в ножнах на уровень груди и сделал короткое, резкое движение. В воздухе мелькнула голубая дуга, верх кастрюли с грохотом отлетел в стену и запрыгал по полу, похожий на странную огромную корону, Барт дёрнулся и поджал ноги. Министр наклонился и поднял железный обрубок, положил на стол и ещё раз рубанул мечем, рассекая надвое, обернулся к Барту:

– Вставай. – Маг поднялся. – Руки давай сюда. – Барт протянул трясущиеся руки, министр положил меч на стол, взял половину кастрюльной «короны» и со скрежетом обернул вокруг его запястья, металл скрипел, куски растресканной эмали сыпались на пол, а Барт выглядел так, как будто рад, что легко отделался. – Вторую. – Маг подал вторую руку, министр повторил процедуру, отряхнул ладони и смерил его взглядом. – Будешь ходить так до завтра. А потом сделаешь дверные ручки для своей комнаты в общежитии.

– Как? – слабым голосом спросил маг, осматривая колючие браслеты, министр косо усмехнулся:

– Магией снимешь. Смотри только в ограничении не ошибись.

Барт сглотнул и кивнул, с надеждой спросил:

– Всё?

– Да конечно, размечтался. Уберёшь здесь, потом я тебе остальное расскажу. – Он обернулся к Вере и кивнул на выход: – Пойдёмте.

Она опустила глаза и вышла из кухни, слыша его шаги за спиной. Потом свернула в спальню и опять взяла косметичку. Министр сидел в кресле за столиком, всё ещё напряжённый и злой. Смерил её взглядом и сказал:

– Пойдёмте к доктору, он сделает.

– Не надо, я сама, – тихо сказала Вера, садясь напротив, посмотрела на свою руку и отмахнулась, – это ерунда, с такими занозами к доктору иди… я справлюсь.

Он не ответил. Она достала маникюрный набор, ватные диски и антисептик, протёрла ножницы и пинцет, принялась вытаскивать щепки. Левой рукой было неудобно, но она быстро наловчилась. Из маленьких царапин выступали капельки крови, она старалась вытереть их поскорее, как будто от этого зависело настроение министра Шена. Наконец она вытащила всё, кроме двух щепок, ушедших под кожу целиком, эти пришлось вырезать ножницами. Министр укоризненно сопел, но молчал, Вера осмотрела руку, протёрла все порезы ещё раз, намазала мазью и в первый раз подняла глаза на министра, указала на банки:

– Надо?

– Давайте. – Она подала ему ватку с антисептиком, он вытащил щепки из своих рук и бросил на стол, кое-как промокнул ватой порезы, Вера протянула ему тюбик с мазью, он поморщился: – Не надо.

– Это заживляющее.

– Не надо, – он смёл в ладонь щепки и вату, встал и ушёл на кухню выбрасывать, Вера неуютно забилась поглубже в кресло. Министр вернулся и с сочувственной насмешкой смерил её взглядом: – Страшно? – Она с вызовом ответила:

– Да!

– Ну наконец-то, – фыркнул он, садясь напротив и откидываясь на спинку. Прикрыл глаза, рассматривая её из-под ресниц, вздохнул и отвернулся. Из кухни вышел Барт, тихо буркнул:

– Я убрал.

– Садись, – кивнул на третье кресло министр, – возьми себе бумагу и карандаш. – Маг настороженно подошёл к столу, выбрал листик и сел, попытался положить руки на стол, но шипастые браслеты мешали и пришлось держать их на весу. – Пиши, – зло выдохнул министр, – что за заклинание, какое оно должно быть, как ты его хотел изменить, что сделал неправильно, почему, как надо было правильно. С формулами.

На перепуганной мордашке Барта опять мелькнуло облегчение, похоже, это было то, что он умел делать хорошо и быстро. Он стал строчить мелким почерком экономного студента, исписал в тишине две трети листа и с надеждой улыбнулся:

– Всё.

Министр взял у него листок, просмотрел, кивнул:

– Пойдёт. Сколько ты знаешь заклинаний?

– Ну… – на лице Барта появилось предчувствие большого облома, – штук триста, наверное…

– По каждому напишешь вот такой расчёт, – министр щелкнул ногтем по листу и отдал магу, – по каждому параметру, в котором можно ошибиться.

– По всем? – обречённо прошептал маг, в глазах которого мелькали строки и цифры, подсчитывая необходимое время, он становился грустнее на глазах, – по каждому параметру?

– Именно. Я проверю.

– Хорошо, – сдавленно ответил Барт, мрачно глядя в лист, в глазах была безысходность помноженная на триста с копейками.

– Это не всё, – ехидно добавил министр, у Барта челюсть отпала, похоже, вместить в себя больше траура он не мог, поэтому просто впал в ступор. Министр смерил его взглядом, задержавшись на железных браслетах, криво улыбнулся и с издевкой сказал: – Если ты настолько любишь бытовую магию, что жить без неё не можешь, то я дам тебе возможность пользоваться ею на законных основаниях. – В глазах мага появился страх и недоверчивое «нет, вы этого не сделаете», министр очень нехорошо ухмыльнулся и заявил: – Ты идёшь учиться бытовой магии.

– Нет, пожалуйста, – пролепетал Барт.

– Да, – безжалостно кивнул министр, – завтра вместо обеда ты пойдёшь в Академию Прикладной Магии, выберешь себе курс, подашь документы и будешь посещать занятия вместе с остальными студентами. И пока не сдашь экзамен, чтобы в этой квартире не появлялся.

– Но я и так посещаю два курса и на третьем учусь заочно, – прохныкал Барт, – когда я буду туда ходить? Мне времени в сутках не хватит…

– Ты же маг, сынок, – с сарказмом усмехнулся министр, – ты можешь неделями не спать. И вообще, это полностью твоя проблема, – он с издевательской поддержкой кивнул ему, – ты справишься.

Барт обречённо опустил глаза на свои руки, в которых всё ещё держал лист с расчётами, перевёл взгляд на браслеты, опять на расчеты, поднял на Веру и с извиняющимся видом слабо улыбнулся:

– Увидимся в следующем году.

«Дзынь.»

Министр фыркнул, маг с досадой улыбнулся и встал, поклонился и испарился. Вера осторожно посмотрела на всё ещё злого, но довольного министра, он заметил её взгляд и уверенно сказал:

– Это пойдёт ему на пользу.

Вера пожала плечами, у неё не было желания спорить, она вообще была рада, что всё обошлось без крови.

– А в чём проблема с бытовой магией? – осторожно спросила она, он криво усмехнулся:

– Бытовой магии идут учиться те, кто больше никуда не поступил из-за недостатка силы, таланта или просто ума. Там учат магическим способам мытья посуды, уборки, выведения пятен, чистки канализации и избавления от тараканов. – Он с сарказмом приподнял бровь и медленно добавил: – Для студента высшей школы спецкорпуса даже разговаривать с бытовиками унизительно, они отбросы магического общества. К тому же, там учатся одни женщины, мужчины брезгуют иметь такой диплом, потому что бытовики, по сути, элитные уборщики, мужчина лучше вообще откажется от магического образования, чем будет магией чистить котлы и стирать.

Вера понимающе приподняла брови, но ничего не сказала – ему виднее, может быть, для Барта так действительно будет лучше. Они посидели в тишине, Вера прятала правую руку, чувствуя, что министр периодически на неё смотрит, он постепенно опять начинал напрягаться и злиться.

– Ладно, – он поправил одежду и встал, – пойду я, а то мне опять хочется кого-нибудь убить. Постараюсь прийти вечером, обсудим ваш список ещё раз.

Она встала его проводить, он рассеянно кивнул вместо поклона и ушёл. Она осталась стоять у стены и смотреть на свою руку в капельках светлой сукровицы на месте вынутых бамбуковых щепок.

«Мелкий засранец чуть не оставил меня без руки. Почему я не могу на него злиться?»

Медленно добредя до кухни, Вера окинула взглядом картину – листы на столе, которые министр забыл забрать, кастрюля на тумбе, ставшая чуть ниже и наполовину заполненная салатом, кое-как протёртый шкаф, плита и стена с разводами от тряпки. И меч министра Шена на тумбе рядом с кастрюлей, там, где он его и оставил – Барт почему-то не стал его трогать.

«И я не буду, вдруг он волшебный и знает хозяина.»

Печально вздохнув, Вероника взялась перемывать после Барта стену. Придирчиво изучив салат в кастрюле, ничего лишнего там не нашла и решила пересыпать его в другую, сама кое-как выжала туда оставшуюся половину лимона, попробовала.

«Отлично. Вот только кому это теперь надо…»

Спрятав салат в холодильник, она опять включила музыку и вернулась за стол, посмотрела на стёршуюся надпись на руке, обновила и опять взялась переписывать иероглифы из книги по истории.

* * *

К тому моменту, как она начала зевать и подумывать о теплой постельке, значки в книге стали почти родными, некоторые даже успели примелькаться. Она исписала нехилую стопку листов, стараясь оставлять место для расшифровки. Внезапно свет, падающий на лист, из желтого стал синеватым, Вера выровнялась и завертела головой, внутри стало нехорошо от этой необъяснимой перемены.

В одном из окон по ту сторону стекла висел светящийся синим прямоугольник чуть меньше окна, его сияние постепенно гасло, оставляя видимой только границу, похожую на неоновую рамку.

В стекло тихо постучали.

«Третий этаж. Дайте-ка я угадаю, кто это такой смелый.»

Вероника подошла к окну и щелкнула засовами сверху и снизу, потянула на себя обе створки и иронично улыбнулась сияющему Барту:

– Ты с ума сошёл, горе луковое?

– Нет, я всегда такой, – улыбнулся маг, сделал хитренькие глазки и заговорщическим тоном прошептал: – Господин Шен сказал, чтобы я не появлялся в квартире, пока не сдам экзамен. Я в квартиру и не захожу.

– Ты думаешь, этот псевдоюридический финт ушами тебя спасёт? – фыркнула Вера, Барт уверенно кивнул:

– Спасёт, отвечаю! – Похлопал ресничками, непонятно кого перекривляя, и пропел: – «Мой драгоценный папик» никогда не меняет формулировку своих приказов, его можно на этом отлично подловить, я так часто делаю. Я даже подозреваю, что он специально так сказал, чтобы дать мне возможность видеться с тобой, допустим, на рынке, когда за тобой следит группа и я не могу тебе… что-нибудь случайно сделать, – он на секунду погрустнел, но быстро вернул улыбку на место, – когда ты в следующий раз пойдёшь на рынок?

– Ой… сейчас скажу, – она подошла к столу, достала листик, на котором записывала всё новое на рынке, и быстро пробежав глазами, ответила: – Послезавтра за мешком для крема, а на следующий день за точилками. Но я, пожалуй, пойду сразу за всем, так что через два дня.

– Хорошо, там и увидимся, – довольно улыбнулся Барт, укладывая локти на карниз. – Сделаешь мне что-нибудь вкусненькое?

– Сейчас?

– Нет, когда на рынке увидимся, – рассмеялся маг, – чтобы я успел соскучиться по твоей готовке… хотя, я уже соскучился. Может, салатика? Я из него щепки повыбирал.

– Тебе прямо сюда принести? – улыбнулась Вера, взялась за подоконник и выглянула вниз: – Как ты там держишься, это левитация?

– Я не умею левитировать сам себя, только вещи. Я на доске стою, – он чуть отодвинулся, чтобы дать ей рассмотреть влажную, гниловатую доску, Вера вздохнула и отвела глаза:

– Капец, Барт, третий этаж… ты стоишь себе на досточке и всё нормально у тебя.

– А что может случиться? – улыбнулся маг. Внизу треснуло, Барт округлил глаза и провалился в темноту, взмахнув руками.

Вера автоматически вцепилась одной рукой в подоконник, а второй – в запястье Барта, зашипела от впившегося в ладонь браслета, но не отпустила. Внезапно руку перестало тянуть вниз, встрёпанная макушка мага опять поднялась над карнизом, на мордахе было виновато-сконфуженное выражение, он мягко освободил руку из её судорожно сжатых пальцев:

– Прости…

– Всё нормально? – испуганно прошептала Вера, выглядывая вниз, – я думала, у тебя доска сломалась.

– Я пошутил, – ещё тише сказал маг, сочувственно глядя на её разодранную руку, из глубоких царапин выступала кровь, кривые порезы лохматились неровными краями и быстро наполнялись кровью. – Прости, Вер, серьёзно… я не думал, что ты за меня схватишься.

– Дурак ты, – тихо выдохнула Вера, бросая короткий взгляд на ладонь и опять поднимая на мага, – и шутки у тебя дурацкие. Сейчас пойду возьму меч твоего папика и дополню твои браслеты кусками жести с карниза.

– Не надо, – печально вздохнул Барт, виновато понурил плечи и пробормотал: – От меня одни проблемы. Пойду я.

– А салат? – криво улыбнулась Вера, маг улыбнулся и сделал мордочку «ну если ты настаиваешь…», показал пальцами крошечку и шепнул:

– Чуть-чуть.

Вера фыркнула и оттолкнулась от подоконника левой рукой, держа правую так, чтобы не пролить скопившуюся кровь на пол, у неё всё еще дико колотилось сердце, с такой силой, что каждый удар отдавался болью. Она пошла на кухню, промыла порезы и кое-как обернула ладонь полотенцем, насыпала магу салата в маленькую чашку, отнесла и протянула:

– Держи, разрушитель.

– Спасибо. – Он скромненько потупился, потом поднял на неё виноватый взгляд: – А я лечить не умею.

– Пичаль-бида, – перекривила его Вера, – фиг с ним, заживёт.

– Господин Шен отведёт тебя к доктору, – обречённо вздохнул Барт, – и всё поймёт, и я опять буду виноват. – Он поставил чашку с салатом на карниз и протянул руку: – Дай посмотрю, может, хоть зафиксирую…

– Я сейчас кому-то зафиксирую! – раздался рык за спиной и Вера резко отпрянула от подоконника, очень вовремя, потому что на её место метнулся господин министр и схватил перепуганного мага за воротник, как котёнка. Барт пропищал: «Меня здесь не было, я вам кажусь!» и поднял руки, проваливаясь вниз и оставляя в руке злющего министра свою куртку.

Вера смотрела на яростно сопящего министра и пыталась задавить нервное хихиканье, он выпрямился, с досадой смял куртку и бросил в кресло, бурча под нос:

– Какой враг, такой и трофей… хотя, – он заметил оставленную на карнизе чашку с салатом и усмехнулся, взял и заглянул внутрь, довольно хмыкнув: – О, обоз с провизией, жить можно, – вытряхнул чуть-чуть салата в рот, захрустел и уважительно кивнул, бурча с набитым ртом: – Вполне. Даже с Барта бывает прок. – Вера тихо рассмеялась, министр перестал придуриваться и с печальной иронией спросил: – Как вы его терпите?

– А вы? – усмехнулась она, посмотрела как гаснет синяя рамка и потянулась закрыть окно.

– С трудом. Ну так на меня он работает, к тому же меня он никогда в жизни не калечил. – Он опрокинул остатки салата в рот, посмотрел в пустую чашку и поставил её на подоконник, – а вы ему всё прощаете, ещё и кормите.

– Он милаха, – пожала плечами Вера, щелкая задвижками, – и я не умею долго обижаться на друзей.