Текст книги "Король решает не всё (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– Ой, в моём мире едят чем хотят, хоть руками, – махнула рукой она, – для шикарных ресторанов есть, конечно, свои правила, но дома о них почти все забывают. Изначально у каждой культуры были свои приборы, в соответствии с блюдами, но в последнее время мировой прогресс рванулся вперёд по всем направлениям, культуры смешались, люди стали переезжать, открывать семейные ресторанчики и вводить моду на национальную кухню. Спрос спровоцировал предложение, у семейных ресторанов появились местные подражатели, рецепты мутировали, подстраиваясь под местные продукты, всё посмешивалось… – Она махнула рукой, мечтательно улыбнулась: – В моём городе можно съесть традиционный завтрак одной страны, традиционный обед другой и традиционный ужин третьей, не выходя за пределы одного квартала, а в редких случаях, и одного ресторана. Мы как-то с Флай пошли в одно красивое место, с национальной кухней одной теплой страны, у которой нет выхода к морю. А ей с какого-то перепугу захотелось суши, – она тихо рассмеялась, пожала плечами, – это блюдо из морепродуктов…

– Я в курсе, – кивнул он, – у нас тоже есть.

– Да? Отлично, – Вера улыбнулась и продолжила, – и Флай заказала себе суши. И ей сделали. Официант сказал, что единственная проблема – вилкой есть придётся, у них не китайский ресторан, палочек не держат. Она так возмущалась… – Вероника с ностальгией посмотрела на палочки в руках, министр тихо, с расслабленным видом поинтересовался:

– А с бывшим другом вы по каким ресторанам ходили?

Вера нахмурилась и подняла глаза на министра.

«Совесть есть?»

В его глазах было написано: «нет, я же говорил уже». Она криво усмехнулась и опустила глаза. Его голос был мягким, но непреклонным:

– Госпожа Вероника, я же не из любопытства спрашиваю, я должен прорабатывать все варианты. Любая информация важна, даже то, что одна из ваших подруг не ест мясо – уже данные, которые пойдут в работу. Призванного пока прячут очень надёжно, но рано или поздно я вычислю, где его держат, и смогу изучить вещи, которые туда приносят и уносят оттуда. Зная о людях из вашего списка как можно больше, я смогу сопоставить информацию и вычислить, кто это и чего от него ожидать. Рассказывайте.

Вера вздохнула и отложила палочки. Сложила руки перед собой и медленно переплела пальцы, стала отчитываться сухим тоном:

– Морфеус мой ровесник, ростом чуть ниже вас, внешне похож на короля, только весит чуть больше. Ест всё, крепкое спиртное не пьёт принципиально, только всякую слабенькую женскую хрень и пиво. Постоянно мёрзнет, поэтому тепло одевается даже летом. Аллергия на собак и кошек, зато балдеет от ящериц и змей. Если попадёт сюда, то двинется с вероятностью процентов в восемьдесят, он и дома был не совсем нормален. Если каким-то чудом не двинется, то оружие строить всё равно не будет, по той простой причине, что ничего о нём не знает, он пацифист и бабахалками не интересуется. Зато интересуется химией и радостно возьмётся наполнять мир взрывчатыми веществами и новыми полимерами. Всё.

– Какое у него образование и профессия?

– Образование как у меня, мы вместе учились. Второе образование тоже по этому профилю, только с уклоном в машиностроение. Работал по специальности на гранитном карьере.

– А откуда тогда химия?

– Просто детское увлечение, – вяло отмахнулась Вера, по-другому переплела пальцы, получая мазохистское удовлетворение от ощущения неправильности, когда левая рука оказывалась выше правой, это подчёркивало атмосферу допроса.

«Я так ждала вас, а вы…»

– Почему вы с ним… подружились? – Вера удивлённо подняла глаза, невольно расцепив пальцы, министр насмешливо улыбнулся: – Вы любите говорить о хорошем и не любите о плохом, я заметил. Я не буду спрашивать, почему он стал бывшим, если вы так не хотите рассказывать, но почему он стал другом мне интересно. – Вера криво улыбнулась и покосилась на листы, всё ещё лежащие на углу стола, он качнул головой, – просто любопытство, не хотите – не рассказывайте.

Она опустила глаза и медленно приподняла плечи:

– Не знаю… он был классный. Очень умный, всё понимающий, интересовался такими вещами, которыми редко кто интересуется, задумывался о таком, о чем большинство старается не думать. Умел слушать, умел интересно рассказывать, с ним было весело… Он нравился Милке, – она насмешливо фыркнула и закатила глаза, – Милке редко кто нравится, она всех парней, которых видела рядом со мной, рассматривала как угрозу своему первому месту в моём рейтинге приоритетов. Если она звала меня гулять, а я отвечала, что уже запланировала на это время встречу с кем-то другим, она выдавала бурю негодования, начинала вести себя как трёхлетний ребёнок, дула губы, прыгала вокруг и капризничала, требуя внимания и клятвенных заверений, что я никого в мире не люблю так, как её, и даже все парни вместе взятые не стоят её ногтя. – Вера тихо рассмеялась и по секрету шепнула: – Одно время она носилась с идеей, что когда мы вырастем, то я сменю пол и женюсь на ней.

Министр вытаращился на неё и севшим голосом спросил:

– Это реально?

– Теоретически, да. Хирургия решает этот вопрос на достойном уровне.

– А социум как это воспринимает? – всё ещё шокировано спросил он, Вера неопределённо повела бровями, наконец сказала:

– Социум никто не спрашивает. – Посерьёзнела и добавила: – Вообще, конечно, туго это социум воспринимает. Но если не афишировать и, допустим, переехать, то вполне вероятно, что никто никогда не узнает.

– Ваша хирургия настолько высокого уровня? – недоверчиво переспросил министр, Вера кивнула:

– Да. Лицо можно переделать полностью, сейчас даже кости пилят и по-новому складывают, жир где не нужен убирают, где нужен – вставляют искусственный, органы перекраивают… Если работа качественная, узнать правду можно только серьёзным медосмотром со специальной аппаратурой или генетическим анализом. – Вера заметила как министр очень по-новому смеривает её взглядом и фыркнула: – У меня всё настоящее, это очень дорогие операции, я столько не зарабатываю.

Он смутился и отвёл глаза, Вера тихо рассмеялась и взяла палочки, к ней внезапно вернулся аппетит. Министр тоже принялся жевать, но вид имел задумчивый и серьёзный, после долгой паузы сказал:

– В нашей медицинской магии тоже есть специализация, направленная на изменение внешности. Эти маги могут изменить мягкие ткани лица, цвет глаз, кожу… – он замялся и чуть покраснел, Вера аж рот открыла от внезапной догадки, что ещё они могут изменить, ехидно заулыбалась и мурлыкнула:

– Да? Как интересно.

– Да, – резковато от смущения ответил он, – и некоторые органы тоже. Причём большая половина специалистов работает именно по таким заказам, деньги гребут лопатой, это заоблачно дорого, в основном из-за анонимности. Остальные специалисты правят личики дамам, это тоже очень дорого, но у нас считается дурным тоном слишком сильно изменять внешность, поэтому все стараются либо делать это в очень юном возрасте и скрывать, либо менять постепенно. Но самые лучшие специалисты в этой области работают на корону.

Вера на секунду нахмурилась, но быстро поняла:

– Шпионов штампуют?

– Да, – он опять взял палочки, придвинул себе салат, – засветившихся маскируют, двойников делают, убирают особые приметы. – Он помолчал, потом осторожно поднял на неё глаза, – так вы не ответили. По каким ресторанам вы ходили с бывшим другом?

Вера поморщилась, потом вздохнула и криво улыбнулась:

– Мы не ходили по тем местам, где надо тратить деньги. Там, где мы гуляли, обычно было безлюдно, темно, холодно и бесплатно, что не могло не радовать. Это Милка у меня любитель пойти «просто погулять» и за несчастные семь-десять часов обойти три кафешки и парк аттракционов, мне вечно было жалко её парней. Её «просто погулять» обходилось мне дороже, чем свидание с парнем, хотя с ней мы платили всегда пополам.

Господин министр прищурился и склонил голову на бок:

– Так, подождите… или вы запутались, или я чего-то не понимаю. Вам было жалко её парней, потому что им дорого обходились её свидания, но при этом ваши свидания обходились дорого вам. Я… что-то пропустил?

Вера резко отвела глаза и прикусила губу.

«Язык мой – враг мой, сама себя так капитально сдала.»

– А что вам не нравится? – сделала непонимающую физиономию Вера.

– Я не понимаю, кто, по вашим традициям, платит по счёту, – иронично улыбнулся министр, не обманутый её клоунадой. Вера поджала губы, суховато отвечая:

– Я уже говорила, у нас равноправие. Платит тот, у кого есть деньги, – с сарказмом закатила глаза и добавила: – Конечно, предполагается, что это должен быть мужчина, но это не всегда так. Иногда женщина берёт расходы на себя и многие с этим согласны.

Он немного шокировано помолчал, потом тихо спросил:

– И вы так делали? Платили за своего мужчину?

– Иногда, – осторожно ответила Вероника, – мужчины бывают разные.

– Даже так? – хмыкнул он, с отвращением выдохнул: – Вот это мир… и много их у вас было?

– Много! – вызверилась Вера.

«Дзынь.»

Она задохнулась от возмущения, министр на миг зажмурился, потом приоткрыл один глаз и виновато посмотрел на Веру, открыл второй и с досадой прошептал:

– Плохая была идея.

Вера разжала пальцы, злобно стискивающие палочки, очень осторожно положила их на край тарелки и встала, внимательно осматривая кухню. Ничего не увидела, сняла одну туфлю и встала на табуретку, осмотрелась ещё раз – «часы истины» стояли сверху на навесном шкафчике у противоположной стены. Она слезла с табуретки, с противным скрежетом протащила её по полу через всю кухню и опять забралась на неё, доставая проклятые часы. Проскрипела ножками табуретки обратно до стола, с грохотом поставила её ровно и села, одним движением отодвинула от себя тарелку и несколько салатниц, а на освободившееся место весомо водрузила часы. Полюбовалась, кивнула сама себе и заявила с убийственным сарказмом:

– Гораздо лучше, прямо легче стало, так привычно, так уютно. – Подняла взгляд на министра Шена и изобразив озарение, сказала: – Пожалуй, я буду носить их с собой всегда. Так будет гораздо лучше, всем станет легче. Мне не придётся доказывать, что я не верблюд, вам не придётся сомневаться, уж не верблюд ли я, можно просто взять и сказать: «Я – верблюд!». – Часы выдали привычное «дзынь», Вера посмотрела на серый шарик и зло рассмеялась, погрозив часам пальцем: – А у этой железки есть чувство юмора. Продолжим? Что ещё вы хотели бы узнать о госпоже Веронике? Умею ли я петь, прогуливала ли историю, сколько у меня было мужчин? Ведь это так важно в деле спасения отечества! Спрашивайте.

– Я воздержусь, – тихо сказал он, со смесью неодобрения и сдерживаемого смеха, Вера сделала врачебную физиономию и подняла указательный палец, наставительно произнося:

– Будьте осторожны, длительное воздержание вредно для здоровья.

– Я в курсе, – серьёзно кивнул он.

– Какое счастье, – скривилась Вера. Сделала деловую морду и взяла с угла стола пачку его листов и карандаш, положила перед собой и села ровно, тоном стервозной училки пропев: – Ну что ж, если вы не хотите задавать вопросы, я буду их задавать. Итак, приступим к составлению досье господина министра. – Она придвинула листы, перевернула и стала размашисто писать на обратной стороне, диктуя себе нараспев: – Кан Шен Он, он же господин министр, он же многодетный папик великовозрастных криминальных гениев. Пункт первый, – она подняла требовательный взгляд на криво улыбающегося министра: – Число, месяц, год рождения?

– Второе декабря девятьсот девяносто пятого, – тихим от злости голосом ответил он, Вероника записала и кивнула:

– Любимое время года?

– Лето.

– Любимая игра?

– «Тактика».

– Любимый цвет?

– Красный.

Вера фыркнула и пробурчала под нос, не отрываясь от листа:

– Кто б сомневался.

– В смысле? – со сдерживаемой злостью поинтересовался министр.

– Любимый цвет агрессивных выпендрёжников, – ехидно заявила Вера, министр задохнулся от возмущения, Вероника широко радостно улыбнулась: – Что? Вы со мной не согласны?

– Откуда такие выводы? – процедил министр почти шепотом, Вера посмотрела ему в глаза невинным взглядом маленькой дряни и увидела там много раздражения и капельку веселья.

«Ему это нравится. Чёрт, даже больше, чем мне.»

Она издевательски похлопала ресничками:

– Да вас же хлебом не корми, дай похвастаться. Скажете, нет?

– Нет!

«Дзынь.»

Вера рассмеялась, министр злобно втянул воздух сквозь зубы, она указала пальцем на серый шарик в часах и манерно прижала ладонь к груди:

– Надо же, как неожиданно! Наверное, они неисправны, да? – Министр яростно сопел и молчал, Вера прицелилась карандашом в лист: – Ну так что, продолжим? Что вы мне ещё расскажете? Какие предметы вы прогуливали в школе, господин министр?

– Я не учился в школе, – буркнул он, Вера подняла брови:

– А где?

– Дома, – неохотно ответил он, – в школу ходят простолюдины, аристократы занимаются с учителями индивидуально.

– А король говорил, вы куда-то уезжали учиться заграницу.

– Король врал, – зло рыкнул министр, – хотя эта поездка меня многому научила, отрицать не буду.

Вера почувствовала, что его веселье быстро гаснет и решительно сменила тему:

– Любимое блюдо?

– Борщ, – фыркнул он.

– Ну ещё бы, он же красный, – иронично фыркнула Вера, министр тихо рассмеялся, она подозрительно прищурилась и угрожающе подняла бровь: – Петь умеете?

– Нет.

– А что умеете?

– Всё, кроме пения.

«Дзынь.»

Вера посмотрела на белый шарик, на министра, опять на шарик, с восхищением качнула головой:

– Вот это мания величия… То есть вы «слегка покривили душой», да?

– Да. – Часы молчали, Вера опять посмотрела на ехидно улыбающегося министра, он развёл руками: – У меня разносторонние интересы.

– Ладно, – она поддернула рукава и нахмурилась, – продолжим.

– Дайте поесть, а? – вздохнул министр, она мстительно прицелилась в него карандашом:

– Вы мне поесть не дали!

– А вы сильно хотели есть? – криво улыбнулся он, – вы же всегда берёте себе блюдце с кошачьей порцией, чтобы просто поддержать компанию.

– Хотела, – скорчила рожицу Вероника, – сегодня в первый раз решила вас дождаться, больше не буду.

Он слегка удивлённо дёрнул бровями и опустил глаза, Вера прикусила язык, чувствуя, что сболтнула лишнего, но решила быстрее проехать этот неловкий момент и сделала торжественное лицо:

– Ладно, так уж и быть, последний вопрос. – Он поднял глаза в ожидании подвоха, она его не разочаровала, коварным шепотом пропев: – Сколько у вас было женщин, господин министр?

– Много, – фыркнул он.

«Дзынь.»

Вера недоверчиво улыбнулась на одну сторону, глядя на серый шарик, отложила бумаги и развела руками:

– Один – один, приятного аппетита.

Он оскалился со смесью раздражения и веселья, в глазах было желание её треснуть, но не очень сильно. Вероника придвинула себе тарелку с остывшей едой, взяла палочки и стала вяло копаться, аппетит пропал. В голове снова и снова пробегали его ответы, особенно тот момент, когда он помрачнел при упоминании о своём отъезде на учёбу.

«Король сказал, что он уехал учиться, а вернулся холодным и безжалостным. Что это за учёба такая?»

Они доели в тишине, министр выглядел ещё более задумчивым, чем она, а когда она убрала со стола, опять потянулся за бумагами. Вера поморщилась, но ничего не сказала. Поставила чай, вернулась за стол, министр поднял на неё слегка виноватый взгляд, молча посмотрел и опять уткнулся в бумаги, Вера устало выдохнула:

– Ну что? – Он качнул головой и чуть-чуть улыбнулся, Вера застонала и взялась за голову: – Спрашивайте уже, ладно! – Он улыбнулся шире, покрутил в пальцах карандаш и тихо сказал:

– «Бывший друг» – это действительно просто друг или всё-таки больше? Я чего-то… чем больше узнаю о вашем мире, тем меньше понимаю систему взаимоотношений и социальных ролей.

– Да, это просто друг, – грустно, но слегка насмешливо вздохнула Вера. – Многие не верят в дружбу между мужчиной и женщиной, но она бывает, я знаю много доказательств. Мы с ним просто общались, иногда вдвоём, иногда втроём с Миланкой, иногда большой компанией, но я не люблю шумные сборища, поэтому чаще всё-таки вдвоём.

– И что потом случилось? – мягко спросил он, Вера поджала губы и усмехнулась, встала, пошла наливать чай.

– Вы какой будете?

– Делайте как себе.

Она поставила чай завариваться и стала доставать фрукты, сегодня был шикарный выбор. Набрав полное блюдо, стала их перемывать, отчаянно пытаясь тянуть время, министр молчал, Вера раздумывала, что ему ответить, но в голову ничего не приходило. Стала чистить мандарины, разбирать на дольки, выкладывать на большом блюде замысловатый симметричный узор из нарезанных фруктов, придирчиво вырезая косточки и иногда перекладывая дольки для большей идеальности.

В какой-то момент она услышала шаги за спиной и почувствовала, как ускоряется сердце, чуть улыбнулась, но не обернулась.

«Какая-то странная у меня любовь…

Мне хочется его смешить, мне нравится его слушать, но желания наброситься и прижать к стенке почему-то нет, я даже представить это не могу толком. Он слишком далекий и холодный для таких вещей.

Тогда почему меня так обдаёт жаром от звука его шагов?»

– Вы всегда так продуктивно задумываетесь? – тихо спросил он у самого её плеча. Вера вздрогнула и понадеялась, что он не заметил мурашек на её шее, чуть улыбнулась и полуобернулась:

– А что?

– Я такие картины из еды видел только на королевских столах.

Вера улыбнулась и продолжила поправлять разноцветные дольки.

«Нет, ты не можешь чувствовать тепло его тела, он стоит достаточно далеко, это бред изголодавшихся рецепторов, выброси это из головы, сейчас же, дурочка…»

– О чём вы думаете? – в его голосе была лёгкая насмешка, Вера улыбнулась и тихо сказала:

– А почему король так долго не приходит? Он вроде бы хотел.

– Вы по нему соскучились? – голос министра Шена обледенел в момент, Вероника озадаченно обернулась, чтобы посмотреть на него, но он уже возвращался за стол и даже его преувеличенно прямая спина излучала холод. Она осторожно взяла тяжелое блюдо с фруктами и отнесла на стол, пошла наливать чай, поставила перед министром чашку и села, обхватив двумя руками свою. Пожала плечами и несерьёзным тоном ответила:

– Просто мне казалось, что ему нравится со мной общаться, он говорил, что ещё зайдёт и, – она пожала плечами, как маленькая девочка округляя глаза и поджимая губы, – всё, пропал.

Министр промерзал всё сильнее, Вере становилось неуютно, она ощутила безотчётное желание отодвинуться подальше, просто на всякий случай. Он медленно взял чашку, хмуро глядя в стол, стал подносить ко рту и Вера испуганным шепотом выдохнула:

– Он горячий! – Министр вздрогнул и удивлённо посмотрел на окончательно оробевшую Веру, она указала глазами на чашку и ещё тише сказала: – чай… только что закипел, вы обожжетесь.

Он посмотрел на чашку так, как будто только что её заметил, поставил на стол, сложил руки перед собой и подчёркнуто серьёзно сказал:

– Король – занятой человек, к тому же, он имеет привычку разбрасываться пустыми обещаниями, которые изначально не собирался выполнять. И к прекрасным дамам он охладевает мгновенно, как только переступает их порог, хотя минуту назад рассыпался в заверениях в бесконечной преданности.

Вера фыркнула и усмехнулась:

– Я для него уж точно не «прекрасная дама», он вёл себя совсем не так. И он неделю назад обещал зайти как-нибудь на ужин и всё, ни слуху, ни духу. – Министр молчал, рассматривая чашку, Вера улыбнулась ещё несерьёзнее: – Я просто планирую сделать тортик, когда получу одну фигню, которую сегодня заказала, тортик будет большой, так что могу приглашать сколько угодно гостей.

– Вы хотите пригласить короля на ужин? – очень неодобрительным тоном спросил министр, его глаза настоятельно рекомендовали сказать «нет, что вы, вам показалось», но на Веру запреты всегда действовали странным бодрящим образом, она улыбнулась:

– Да. Вы передадите моё приглашение? Это будет… хм, через четыре дня, на пятый.

– Откуда цифры? – сухо поинтересовался министр, выбирая с блюда кусочек яблока, Вера взяла себе и ответила:

– Через два дня мне сделают мешок для украшения, день я оставлю себе на эксперименты, и ещё день чтобы, собственно, испечь тортик.

– Я понял, – хмуро кивнул он, – только не уверен, что смогу организовать ваш поход на рынок именно в этот день. Могут быть какие-то операции, которые потребуют присутствия группы в другом месте.

Вера понимающе ухмыльнулась и кивнула сама себе.

«Уверена, вы что-нибудь придумаете, чтобы именно так и случилось.

С чего бы? Предполагать, что вы ревнуете к королю, смешно. Думать, что я всё ещё опасна для его монаршего здоровья – странно. Так в чём же дело?»

– Но ведь кто-нибудь может принести мне заказ, даже если я не пойду на рынок сама? – невинно поинтересовалась Вероника, – да и вообще, не в тортиках счастье, если не получится, мы просто поболтаем за чаем.

Господину министру её ответ не понравился, он нахмурился ещё сильнее:

– Все вечера его величества уже распланированы на месяц вперёд.

– Пусть сам выберет время, – уже из спортивного интереса взялась изображать святую невинность Вера, – у меня же ничего не расписано, я всегда свободна.

Ей казалось, он сейчас взорвётся. Внешнее спокойствие непоколебимой горы выглядело угрожающе, когда она спинным мозгом чувствовала распирающую его изнутри злость и бурлящее напряжение.

«Господин мой любимый вулкан… Почему шаманка называла его спящим драконом? Надо как-нибудь спросить.»

– Вы уверены, что всегда свободны? – очень тихо сказал он, медленно, как будто давая ей шанс успеть всё исправить и отказаться от своих слов. У Вероники аж чесалось всё, так хотелось его взбесить и всё-таки посмотреть, как взорвётся эта громада, пусть даже это будет последнее, что она увидит.

– А что? – невинно распахнула глазки она, – у вас для меня какие-то планы?

– Это у вас были планы, – ей казалось, из него сейчас пар повалит, – вы собирались сделать расчёты и чертежи мощных двигателей, построить мне противотанковую артиллерию и ещё много чего рассказать и показать. Потому что буквально несколько часов назад вас сильно волновало, что за границей строят танки, а вы здесь страдаете тортиками, когда за вас сражаются мои солдаты.

Вера поражённо выдохнула и перестала придуриваться, качнула головой и тихо сказала:

– С козырей заходите, господин министр. Чем же вам так мешает предполагаемый визит короля? Вы стали больше опасаться за его безопасность? Или он может рассказать мне что-то такое, о чём вы бы не хотели, чтобы я знала?

Министр на миг поднял на Веру глаза и тут же опустил, злость притухла – похоже, то, что Вера так внезапно открыла карты, выбило его из колеи. Она криво усмехнулась и взяла в руку «часы истины», подержала, поставила между собой и министром, саркастично вздохнула:

– Какое коварное, обоюдоострое оружие. Так неудобно. – Он продолжал молчать, Вероника насмешливо фыркнула и убрала часы подальше. – Ладно, всё, не хотите – не надо, обойдусь и без короля, и без тортиков, и без ответов на вопросы. Буду строить вам противотанковую артиллерию и двигатели. Мне только одно интересно, – она подняла чашку, поднесла в губам, посмотрела на хмурого министра сквозь пар и прошептала, – кто виноват в том, что вы не хотите, чтобы я виделась с королём? Кого вы таким образом наказываете, меня или его? Просто, если меня, то за что? А если его… то всё вообще становится очень-очень интересно.

Он опять на миг поднял на неё глаза, злость теперь боролась с растерянностью почти на равных, Вероника видела, что ему очень хочется, чтобы она замолчала, но уже не могла остановиться, накал был слишком велик, чтобы отступить.

– Очень интересно, – издевательски протянула она. – Интересно, что такого знает господин министр о короле, что позволяет себе таскать его за шкирку, как котёнка. И что такого сделал король господину министру, что заработал себе такое бездонное чувство вины, которое не удалось успокоить ни высокой должностью, ни полной вседозволенностью. И почему, несмотря ни на что, король продолжает внешне обожать своего любимого министра, но по сути относиться не особенно по-доброму. И почему господин министр так явно дистанцируется от короля, но очень заботится о Карне, который ему, похоже, искренне дорог…

– Хватит, – тихо сказал министр с долей раздражения, – ваша проницательность таки выйдет вам когда-нибудь боком.

– Ну почему же хватит? – усмехнулась Вера, – у нас ведь вечер неудобных вопросов, так давайте играть в обе стороны. Вы расспрашиваете меня о Морфеусе, я расспрашиваю вас о короле, всё честно.

Он поднял глаза и тихо прошипел:

– Иногда мне хочется просто прикопать вас по-тихому и сказать всем, что вы сбежали.

– Были бы мы в моём мире, я бы сказала «в очередь», – фыркнула Вера, – но здесь, пожалуй, вы сожрёте конкурентов, не замедляя шага. Ну что ж, у вас, в отличие от всех остальных, есть реальная возможность.

– Я подумаю над этим, – ухмыльнулся министр. Взял чашку, отпил и поставил, переплёл пальцы и сказал: – Ладно. Давайте так, я отвечу на некоторые ваши неудобные вопросы, а вы расскажете мне всё, что я спрошу, по всем пунктам списка кандидатов в Призванные. Идёт?

Вероника тяжко вздохнула, представив все сорок с копейками пунктов и помножив их на количество неудобных вопросов, посмотрела на министра, в глазах которого читалось облегчение, как будто он уже победил, прищурилась и сказала:

– Нет, не идёт. – Он опять напрягся, Вера улыбнулась: – Я должна ответить на все ваши вопросы, а вы – только на некоторые из моих, вам не кажется, что это немного нечестно?

– Что вы предлагаете? – угрюмо сложил руки на груди министр.

– Один вопрос, – Вероника хитро улыбнулась и взяла чашку, – и один подробный, развёрнутый ответ. Остальное в рабочем порядке, я и так расскажу вам всё по списку, там больше нет людей, о которых я не хотела бы говорить, там всё просто.

В глазах господина министра появилось такое мечтательно-злое выражение, как будто он мысленно выбирает местечко, где прикопает её хладный труп, Вера отпила чая и расслабленно оперлась о стол, всей позой демонстрируя, что никуда не спешит и готова ждать ответа сколько угодно.

– Ладно, – наконец ответил он, каменея всем телом, – спрашивайте.

– Какие у вас отношения с королём? – Министр выдохнул с таким облегчением, что она мигом поняла, что не попала – он боялся какого-то другого вопроса.

– Рабочие, – криво усмехнулся министр. Вера поджала губы и качнула головой:

– Не катит, нужен развёрнутый ответ. Вы прекрасно поняли, что я хочу узнать, так что давайте колитесь.

– Король… – медленно и очень неохотно вздохнул министр, осторожно подбирая слова, – мне по-крупному задолжал. Я знаю о нём вещи, которые, если всплывут, испортят ему правление вплоть до принудительного отречения от престола. – Вера заинтригованно подняла брови, министр криво улыбнулся: – Несколько лет назад он совершил преступление, которое я расследовал. Я докопался до правды, но… принял решение её скрыть, потому что это грозило Карну смутными временами. Но дело в том, что это решение – само по себе преступление, так что если я обнародую правду, то пострадаю первым, а только потом король. И в результате мы с ним, как черепаха со змеёй, знаете?

– Сброшу – укусит, укушу – сбросит? – усмехнулась Вера, он кивнул:

– Именно. Но в данной ситуации змея, – он изобразил ироничный поклон, как будто представлялся, – умеет плавать и сама, а вот у черепахи иммунитета к яду нет. Я пользуюсь, как вы сказали, вседозволенностью, – он саркастично фыркнул, как будто не разделял её мнения, – потому что мне это удобно, но я могу себе позволить в любой момент от этого отказаться – кроме поста министра, мне терять нечего. А король старается держать меня поближе к себе потому, что он меня боится, а никак не в память о давней дружбе или потому что ценит мои услуги, нет, – он насмешливо фыркнул, покачал головой, – если бы мог, он бы меня убил. Но он не может, я хорошо забочусь о своей безопасности, было много попыток, они все провалились.

Вера почувствовала, как её пробирает озноб от его небрежного тона.

«Господи, даже ваш король хочет вас убить…

Как я могла влюбиться в такого ненадёжного человека? Ему и без того постоянно грозит опасность, а он ещё и чуть ли не каждую ночь сам лезет на рожон, бегая по крышам с мечом.»

Министр рассматривал её лицо, она заметила и постаралась придать ему отстранённое выражение, но получалось явно плохо, она видела это по его насмешливо-понимающей улыбке.

– Вы удовлетворены ответом, госпожа Вероника?

«Лучше бы я не спрашивала.»

Она взяла чашку и отпила полуостывшего чая, в этот момент в гостиной раздались шаги и обернувшись, она увидела слегка удивлённого Артура, он вошёл и поклонился:

– Господин. Время.

– Да ладно, уже? – министр поддернул рукав и посмотрел на часы, недовольно дёрнул щекой: – Рано ещё. Ты мне экипировку принёс?

– Сюда? – медленно прошептал Артур, удивлённо обводя взглядом кухню и Веру, засмотрелся на блюдо с фруктами и окончательно выпал в осадок, министр фыркнул и кивнул:

– Сюда, сюда. Принесёшь экипировку и оружие, за пять минут до выхода.

– Но вы собирались… – неверяще выдохнул Артур, министр уже слегка раздраженно поморщился:

– Инструктаж проведёт Мартин, – взял себе дольку персика и издевательски улыбнулся Артуру: – Не видишь, я занят.

– Но… – промямлил маг, министр перестал улыбаться и сказал:

– Ты ещё здесь?

Артур опустил глаза и поклонился, тихо буркнув:

– Господин, – выпрямился и ушёл. Министр захрустел персиком, довольный и расслабленный, Вера кусала губы, чтобы не начать смеяться с его вредной физиономии, он отпил чая и потёр ладони, ехидно улыбнувшись:

– Моя очередь. – Вера слегка помрачнела в предчувствии допроса, он медленно отпил чая и сказал: – Итак, какие у вас отношения с вашим бывшим другом?

– Бывше-дружеские, – фыркнула Вероника, министр ухмыльнулся и жестом показал «дальше», она с досадой поджала губы и попыталась сформулировать всю эту некрасивую историю так же обтекаемо, как это сделал он. Господин министр постепенно перестал улыбаться и спросил уже серьёзнее:

– Так почему он стал «бывшим»? Он вас обидел?

Вера натянуто улыбнулась и опустила глаза, потом решилась:

– Он меня… разочаровал. – Министр заинтересованно поднял брови, она пожала плечами и грустно улыбнулась: – Это то, что я не люблю больше всего – разочаровываться. Хотя, по большей части, я сама в этом виновата, я так им восхищалась, что со временем стала считать его чуть ли не лучшим из людей, каким-то сверхсуществом, безукоризненным и безгрешным. А когда ставишь человека на пьедестал, то сильно удивляешься, если он начинает вести себя как все. Врать, подставлять, пользоваться грязными уловками. – Она криво усмехнулась и развела руками: – При наличии мозгов, человек без совести становится очень опасен для тех, у кого мозгов меньше и совесть есть.