Текст книги "Песенный мастер"

Автор книги: Орсон Кард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

9

Инспекция были идеей Анссета. Рикторс как раз вернулся с инспекции префектур, которая дала замечательные результаты. «Так почему и не я?» – спросил сам себя Анссет.

Чем больше он об этом говорил, тем больше идея нравилась советникам.

– На планете всегда выступают региональные различия, – говорил Анссет. – И большинство планет развивает собственные диалекты, иногда, даже языки. Но на Земле существуют народы. Если император обязан поддерживать контакты с каждой префектурой, то управляющий Земли обязан поддерживать контакт с каждым народом.

Киарен услышала и дополнительные объяснения:

– Статистические данные и числа, которыми вы все время играетесь, для меня ничего не значат. Я не умею мыслить подобным образом. Ты представляешь мне свои заключения, а я не знаю, откуда те взялись. Но когда я сам все увижу, когда услышу их голоса, когда познаю песни людей и их предводителей, я пойму их лучше.

– Лучше?

– Чем теперь. И, в какой-то степени, лучше, чем их понимаешь ты, хотя твои компьютеры запоминают всякий старый велосипед, переданный на слом.

Потому они выехали в инспекцию, и Анссет забрал с собой всех основных советников, а так же позволил им взять их супругов, если имелись брачные контракты. Таким образом, Йосиф тоже поехал, хотя в число советников он не входил.

Путешествие началось по обеим Америка: Уругвай, Парагвай, Бразилия, Титикака, Панама, Мексика, Восточная Америка, Западная Америка и Квебек. В Мексике Йосиф с Киарен остались на дополнительные три дня, чтобы снова посетить места, в которых были в начале своей любви. Конечно же, с ними был и их сынок, маленький Эфраим – Йосиф выбрал это имя, поскольку именно так тысячелетия назад назвал своего любимого сына библейский Иосиф.

– История, – только и фыркнула Киарен. – Смешное имя. – Ей оно совершенно не нравилось.

Эфраиму исполнился всего годик, но он считал себя замечательным атлетом. Для его возраста у него была исключительная координация, но вот умения было недостаточно, и он сломал себе руку, упав с полки в развалинах Олимпийского Стадиона.

– Эфраим замечательно справляется, – пожаловалась Киарен. – Это ты, Йосиф, доводишь меня до кипения.

– Я обеспокоен этим.

– Ты слишком много беспокоишься, – заявила на это Киарен. – С ним ничего не случится. Пара недель отдыха, и все будет нормально. Я забочусь о нем. А вот ты заставляешь его нервничать.

– Но не могу же я сидеть и ничего нее делать. Поэтому они решили, что Йосиф присоединится к инспекции в Квебеке, а встретятся вместе уже в Европе, когда Эфраим полностью выздоровеет.

– Может, будет лучше, если ты поедешь, а я останусь? В конце концов, ведь это ты же личный консультант. Я всего лишь муж.

– Анссет сейчас во мне не нуждается. А Эфраиму ты тоже не нужен. Осматривай виды, изучай историю и позволь Эфраиму спокойно выздороветь вместо того, чтобы постоянно забавлять отца. Вчера он икал целых полчаса, так ты его рассмешил.

– Ладно, раз ты так хочешь, я поеду.

Киарен в ответ поцеловала его.

– Уматывай, – приказала она.

Йосиф вышел из комнаты, немного жалея, что оставляет семью, зато радуясь тому, что не потеряет времени в старой Европе, где древних народов сохранилось больше, чем в других регионах мира.

Анссет заметил его чуть ли не сразу.

– Ты уже вернулся к нам?

– Киарен осталась с ребенком. А меня выгнала, потому что я был невыносимым.

– Надеюсь, мальчик быстро выздоровеет.

А потом снова государственные дела, встреча с самозванным королем Квебека – титул, который император едва терпел, но терпел, поскольку короли Квебека в достаточной степени подлизывались к властям, а народ ненавидел их от всего сердца. Мятеж, похоже, здесь не намечался, так что никаких проблем решать здесь было не нужно.

В течение последующих дней Анссет с Йосифом все сильнее сближались друг с другом. Поначалу Анссет считал, что они встречаются случайно. Потом до него дошло, что это он сам организовывает эти встречи, что сознательно посещает те места, где ожидает найти Йосифа. В течение последних нескольких месяцев они редко контактировали – хотя Анссет по голосу сразу же узнал, что Йосиф не испытывает к нему антипатии, но муж Киарен все время старался избегать парня, не принимал участия в беседах, оставлял его самого с Киарен. Ему не нужно было объяснять причину своей робости перед Анссетом. И Анссет это уважал.

Но сейчас рядом с ним не было Киарен, своей ближайшей поверенной особы и приятельницы, ему просто необходимо был с кем-то говорить. Потому, он не избегал встреч с Йосифом. Анссет приглашал его разделить трапезы, беседовал с ним по вечерам. Анссет не понимал, почему Йосиф всегда как-то без особой охоты выражал согласие, тем не менее, никогда не отказывался от приглашений. Постепенно, с прохождением дней в Париже, Вене, Берлине, Страт форде и Байле Атха Клиатх, дни дождливые, приятно прохладные и туманные, Йосиф утратил свою сдержанность, и Анссет начал понимать, почему Киарен так сильно была привязана к этому мужчине.

Еще Анссет отметил, что Йосиф желает его в сексуальном смысле. Сотни мужчин и женщин уже проявляли такие желания. Анссет привык к этому, ему приходилось справляться с этим в течение всех лет, проведенных во дворце. Только Йосиф вел себя иначе. В его голосе было меньше плотского желания, но больше ласки, вытекающей из привязанности.

Он интриговал Анссета, хотя раньше подобного рода вещи его отталкивали. Теперь же он был заинтригован. А еще, с тех пор как занял должность в Вавилоне, он вырос на семнадцать сантиметров, голос его становился более глубоким. Изменился он и в других отношениях.

Его терзали желания, которых он не мог успокоить; вопросы, которые он не осмеливался задавать, поскольку словесный ответ ему был известен, а другой ответ он боялся узнать.

В Певческом Доме не много говаривали о лекарствах, которые давали певцам и Певчим Птицам. Разве что то, что они замедляли созревание и вызывали побочные последствия. Ходили слухи, что эти лекарства хуже действовали на мужчин, чем на женщин, но в каком смысле хуже, и в чем вообще заключалось их воздействие, этого никто объяснить не мог. Лекарства прибавляли им пять лет дополнительного детства, еще пять лет с волшебными детскими голосами.

Но, Анссет утратил свои песни, поэтому голос ему больше не был нужен, разве что для примитивных песенок, с помощью которых он подчинял себе всех национальных лидеров – легкая штучка, которой он потом все время стыдился. Пять дополнительных лет детства прошло, потому он хотел знать, что будет дальше.

После встречи с предводителем валлийцев, человеком с грубоватыми манерами, кельтский язык которого в ушах Анссета звучал словно музыка, управляющий планетой и вице-министр по вопросам колонизации отправились вместе в замок Каэрнарвон. Замок был накрыт защитным куполом несколько тысяч лет назад – последнее британское строение, в котором сохранилось несколько оригинальных камней. Вместе они прогуливались по стенам, глядели сверху на густую зелень травы и деревьев, на синюю воду, отделяющую замок от острова Анжелси. Единственным следом современности был флаер, охраняемый гвардейцами и полоса примятой травы на дороге, которой пользовались транспортные средства.

Понятное дело, что в замке были и другие современные средства передвижения – замок был переделан в шикарную гостиницу, и здесь гости должны были заночевать. Службы безопасности проводили последний осмотр. Но там, где сейчас стояли Анссет с Йосифом, никого не было, только птицы парили над морскими волнами.

– Что это за место? – спросил Анссет. – Почему оно так выглядит?

– Замок походил на военный корабль, – ответил ему Йосиф. – Все люди скрывались сюда, когда нападал враг, а стены удерживали атаку.

– То есть, тогда лазеров не было.

– Ни бомб, ни артиллерии. Только луки, стрелы и копья. Ну, еще несколько других особых штучек. Например, со стен выливали кипящее масло на людей, которые пытались на них карабкаться.

Анссет спустил взгляд, легко скрывая свое отвращение, но и заинтересованный, как далеко было от земли.

– Даже на стенах было опасно.

– Те люди жили во времена насилия.

Анссет подумал о нынешних временах насилия.

– Как и все мы.

– Тогда было по-другому. У кого был меч, тот обладал и властью. Он управлял всеми теми, кто был слабее его. Все время шли какие-нибудь войны. Люди все время убивали друг друга. Они дрались за землю.

– Майкел покончил с войнами, – сказал Анссет. Йосиф на это рассмеялся.

– Ну да, потому что во всех их выиграл. Наверное, это единственный способ установить мир. Ведь люди пробовали и другие способы, только все они закончились неудачей.

Йосиф провел пальцами по шершавым камням.

– Когда-то я жил в подобном месте, – признался Анссет.

– В Певческом Доме? А я и не знал, что он похож на замок.

– Там никто уже не льет кипящее масло, если ты это имеешь в виду. И стена не удержит вражескую армию не более получаса. Но он весь из камня, как и этот.

Анссет уселся, снял ботинки и встал на камнях босиком.

– Я чувствую себя так, словно бы вернулся домой.

Он легко побежал по стене к башенке и забрался по крутым ступеням на самый верх.

Йосиф направился за ним. Анссет стоял на вершине башни в самой высокой точке замка, испытывая головокружение. Ему вспомнился Высокий Зал, вот только сюда никогда не доходили ни холод, ни ветер, ведь весь замок покрывал практически прозрачный купол. Анссет начал уже понимать значение времени. Певческому Дому исполнилось тысяча лет. Люди проживали на Тью более две тысячи лет, прежде чем был построен Певческий Дом. Но когда люди поселились на Тью, три тысячи лет назад, этот замок стоял уже шестнадцать тысяч лет, из них десять тысяч он провел под куполом.

– Мы такие древние, – сказал Анссет.

Йосиф кивнул.

– За все это время ничего не забыли. Но ничему и не научились.

Анссет усмехнулся.

– Возможно, чему-то и научились.

– Лишь некоторые из нас.

– Ты такой суровый к людям.

– Возможно, – ответил на это Йосиф. – Таких замков мы уже не строим. Для этого мы слишком изощренные. Мы просто размещаем флот на орбите возле планеты, так что, вместо крепости на берегу моря, у нас имеются крепости, отбрасывающие тень на каждый сантиметр почвы. Древние времена были страшными, Анссет, тем не менее, у них были и свои достоинства.

– Я слышал, они опорожнялись и сохраняли свои экскременты.

– У них не было конвертеров.

– В ямах. И они разбрасывали экскременты по полям, чтобы получить больший урожай.

– Так было в Китае.

– Вон она как…

– Но в одном было лучше. Человеку было где укрыться.

В голосе Йосифа проскользнула такая тоска, что Анссет даже обеспокоился.

– Укрыться?

– Девственные, еще не открытые страны. Достаточно было поплыть в Ирландию… Человек мог укрыться перед своими врагами.

– А у тебя разве есть враги? – спросил Анссет. В ответ Йосиф горько рассмеялся.

– Только я. Я – единственный свой враг.

С тех пор, как Анссет был заключен в покоях Майкела, никогда еще он так не тосковал по своим песням. Но теперь у него не было песни, он не мог спеть утешения и победить те страхи, что грызли Йосифа. Анссет знал, что Йосиф в какой-то степени боялся и его самого; и теперь он желал спеть ему песню любви, сообщить, что он, Анссет, никогда его не обидит, что за последние несколько месяцев, а особенно за последние несколько дней, полюбил его так же, как любил Киарен, что они оба, каждый по-своему, частично заполняли ту громадную пустоту, что осталась в нем после утраты песни.

Только он не мог этого спеть и не мог этого сказать, потому лишь протянул руку и нежно погладил Йосифа по плечу.

К его изумлению, Йосиф тут же отпрянул от него и сбежал вниз по лестнице. Анссет побежал за ним и чуть ли не столкнулся с мужчиной, когда Йосиф задержался в двери, что вели к дорожке, идущей по вершине крепостных стен. Он обернулся к Анссету со странно искаженным лицом.

– Что произошло? – спросил Анссет.

– Киарен приезжает завтра.

– Я знаю. И жду ее. Мне ее очень не хватало.

– Мне тоже.

– Тем не менее, я рад, что она оставила нас одних. В противном случае, я никогда бы не полюбил тебя.

И тогда Йосиф ушел, а дезориентированный Анссет не побежал за ним.

Весь остаток дня и весь вечер Анссет ломал себе голову над этой загадкой.

Он знал, что Йосиф любит его, знал он и то, что Йосиф любит Киарен – в таких вещах лгать невозможно. Тогда, откуда эти сложности? Почему Йосиф так страдает?

Он отправился к комнате Йосифа, но застал там кого-то совсем другого.

– А где Йосиф? – спросил он, но охранник, которому предоставили это помещение, только пожал плечами.

– Я лишь сплю, где мне сказали, сэр, – ответил он.

Тогда Анссет направился к Калипу, занимавшемуся назначением номеров.

– Где Йосиф?

Калип сделал удивленную мину.

– Вы не знаете? Он сообщил, что это вы приказали перевести его в другой номер. Чтобы ему было ближе к библиотеке.

– В какой номер?

Калип не ответил сразу. Он неспокойно глянул по сторонам, затем спросил:

– Сэр, а вам было известно, что Йосиф гомосексуалист?

– Не он один, – ответил на это Анссет. – Или у вас для гомосексуалистов особенные комнаты?

– Просто, я не был уверен, известно ли это вам. Мы подумали… нам показалось, что он был слишком возбужден, потому что делал вам предложение. А вы его оттолкнули.

– Это уже исключительно мое дело. И он не делал мне предложений. Он – мой приятель, и я хочу знать, в каком номере он проживает.

– Он сам просил не говорить вам. Ему хочется быть одному, это он сам так сказал.

– Ты работаешь на него или на меня?

– Сэр, – пролепетал перепуганный Калип, – нам кажется, он прав. Ваша дружба – дело замечательное, но оно продвинулось слишком далеко.

– Я здесь управляющий планетой или уже нет? – ледяным тоном спросил Анссет.

Калип чуть не намочил штаны – голос Анссета все так же обладал властью над людьми, тем более, когда парень подражал самому грозному, отдающему приказы голосу Майкела.

– Да, сэр, – поклонился Калип. – Прошу меня простить.

– Или же кто-то запретил тебе выполнять мои приказы?

Собрав всю свою отвагу, – Калип возразил:

– Сэр, я всего лишь пытаюсь дать вам совет, когда вижу, что вы совершаете ошибку.

– Так ты считаешь меня глупцом? – спросил Анссет. – Думаешь, я прожил столько лет в дворце и не научился заботиться о собственной шкуре?

Калип отрицательно покачал головой.

– Когда я чего-то требую, твоей единственной обязанностью, Калип, является как можно скорее выполнить мое требование. Так в каком номере проживает Йосиф?

Калип ответил, но в его голосе были слышны гнев и оскорбленное достоинство.

– Слишком часто вы слушаете несоответствующих людей, сэр, – заявил он. – Иногда вам следует слушать меня.

Тут Анссету в голову пришло, что Калип в чем-то может быть и прав. В конце концов, Майкел с Рикторсом слушали своих советников всякий раз, когда им предстояло принять важное решение.

Анссет же в последнее время постепенно замыкался перед всеми, кроме Киарен и, в последние несколько дней, Йосифа. Но в данном случае советы Калипа были ненужными и бестактными. В соответствии с законом, Анссет был взрослым. Калипу не следовало вмешиваться в отношения между друзьями.

Парень без труда нашел номер Йосифа, но, прежде чем постучать, заколебался. Он снова пытался понять мотивы Йосифа, причины столь резкого бегства. Но ничего так не надумал. Эмоции Йосифа не представляли загадки для Анссета – парень прекрасно знал, чего хочет и чего не хочет этот мужчина. Йосиф хотел Анссета и не хотел его, но Анссет не знал – почему так. Не по причине Киарен – она не была ревнивой, и у нее не было бы претензий, если бы Йосиф захотел заняться любовью с Анссетом. Тем не менее, Йосиф вел себя так, словно само прикосновение Анссета было ядовитым, хотя он всей душой желал этого прикосновения.

Анссет ничего не понимал, но должен был понять, поэтому постучал, и дверь открылась.

Йосиф тут же попытался закрыться, но Анссет уже скользнул в номер. Когда же Йосиф попытался уйти сам, Анссет закрыл двери на замок и поглядел ему в глаза.

– Зачем ты сражаешься с самим собой? – спросил он у мужчины.

– Я желаю того, чего не хочу желать, – глухо ответил Йосиф. – Оставь меня, прошу тебя.

– Но почему ты не можешь получить того, что желаешь? – спросил Анссет, касаясь щеки Йосифа.

На лице взрослого мужчины четко отразилась внутренняя борьба. Он хотел оттолкнуть руку Анссета, но он этого не сделал. Вместо того, он сделал то, чего желал сильнее. Когда пальцы Анссета сдвинулись на шею Йосифа, тот сам протянул руку, погладил лицо парня, очертил контуры его губ и глаз.

А потом вдруг неожиданно повернулся, подошел к кровати и бросился на живот.

– Нет! – крикнул он. – Я не люблю тебя.

Анссет присел рядом с ним на кровати, провел пальцами по его спине.

– Ну почему же, ведь любишь, – возразил он. – Почему ты все время это отрицаешь?

– Нет! Не могу…

– Слишком поздно, Йосиф. Ты не сможешь меня обмануть, и сам это знаешь.

Йосиф повернулся навзничь, подальше от Анссета, и поднял на него глаза.

– Даже так?

– Я знаю, чего ты хочешь, – сказал Анссет, – и я согласен.

И тут борьба в голосе и на лице Йосифа закончилась, и Йосиф капитулировал, хотя Анссет до сих пор не знал, за что же эта битва шла, и какая крепость пала.

Йосиф победил, но Йосиф же и проиграл; тем не менее, он добыл желаемое.

Прикосновение Йосифа ничем не походило на прикосновение гвардейца, который жадно ощупывал Анссета в первый же день пребывания на Земле. Глаза его ничем не походили на глаза педерастов, посещавших дворец, и которые практически не слышали песни Анссета, занятые оглядыванием его тела. Уста Йосифа на теле Анссета высказывались более красноречиво, чем тогда, когда касались только воздуха. И вопросы Анссета нашли свой ответ.

А потом вдруг, когда чувства были наиболее интенсивными, его застала врасплох резкая боль в паху. Анссет не смог сохранить Самообладания – и он издал тихий, невольный окрик.

Йосиф не обратил на него внимания или неправильно его понял. Тем временем, боль нарастала и нарастала, она накапливалась в паху и расходилась по всему телу волнами огня. Наверняка такая боль – это что-то ненормальное, подумал испугавшийся Анссет. Наверняка люди не испытывают подобного всякий раз. Я бы слышал об этом. Я знал бы об этом.

И пришел оргазм, но не как наслаждение, а как чудовищная боль, большая, чем могло выдержать Самообладание, большая, чем мог выразить голос. Анссет молча вился на кровати, его лицо было искажено мукой, рот был открыт в крике, слишком болезненном, чтобы он мог преобразоваться в звук.

Йосиф был ужасно поражен. Что такого он сделал? Анссет ужасно страдал; Йосиф никогда не видел, чтобы мальчик проявлял на себе боль. А ведь Йосиф знал, что никакой боли быть не должно, не при столь лаковом, деликатном соединении.

– Что случилось? – спросил он.

Анссет не мог извлечь из себя голоса, он лишь дернулся настолько резко, что упал с кровати.

– Анссет! – вскрикнул Йосиф.

Голова парня стукнула в стену. Один раз, другой, третий. Анссет вроде и не замечал этого. У него изо рта полилась слюна, обнаженное тело выгнулось дугой, затем страшно ударило в пол. Йосиф знал, что Анссет был на грани оргазма, но вместо наслаждения, которое так желал подарить парню, наступил кошмар.

Никогда в жизни Йосиф не желал принести кому-либо боль; его убивало само сознание того, что он кого-нибудь мог обидеть. И никогда в жизни не видел он такой боли, как боль Анссета.

Всякий конвульсивный спазм мальчишеского тела он воспринимал как удар.

– Анссет! – про стонал он. – Анссет, я всего лишь хотел любить тебя!

С голосом Йосифа, звенящим в ушах, Анссет наконец ударился головой настолько сильно, что потерял сознание. Только таким образом мог он сбежать от боли, которая давно уже пересекла границу стойкости; она сделалась бесконечной и вечной, исключительной причиной его существования. Боль превратилась в Анссета, а потом все накрыла тьма, крики утихли, и Анссет, наконец-то, освободился от страданий.

Разбудил его бледный утренний свет, вливающийся в окно. Он увидел каменные стены, но не слишком толстые; он все еще находился в замке, в одном из домов на замковом подворье. Почувствовал он и движение в комнате. Повернул голову. Рядом стояли Калип и два врача.

– Что случилось? – слабым голосом спросил Анссет. Трое мужчин тут же глянули на него.

– Это он проснулся? – спросил Калип у одного из врачей.

– Я проснулся, – ответил парень.

Калип склонился над ним.

– Сэр, вы бредили всю ночь. Прошло два часа, пока мы не узнали достаточно много о вашем случае, и чтобы смогли уменьшить боль.

– Это могло убить вас, – отозвался один из врачей. – Если бы сердце у вас было не настолько сильное, вы были бы уже мертвы.

– Что это было? – глухо спросил Анссет.

– Медикаменты Певческого Дома. Того, что они сделали, отвернуть уже невозможно. Но мы открыли обещающую комбинацию лекарств, и поскольку только таким образом могли спасти вам жизнь, провели контр-лечение, которое до определенной степени подействовало. Я просто удивлен тем, что вам позволили остаться здесь, после того, как вам исполнилось пятнадцать лет, а нам не сообщили о способе лечения.

– Как такое получилось? – шепнул Анссет.

– Вам следовало послушаться меня, – ответил на это Калип.

– Ты думаешь, будто я этого не знаю? – нетерпеливо бросил пациент.

– Лекарства Печенного Дома превращают для вас оргазм в пытку, – пояснил врач. – Кем бы ваша любовница не была, в своем деле она разбиралась.

– И так будет каждый раз?

– Нет, – возразил врач. Он глянул на своего коллегу, затем на Калипа. Тот, разрешая, кивнул. – Так вот, – продолжил первый врач. – ваше тело создает механизм самоконтроля. Как контроль для рожениц, только сильнее. Такое никогда уже не повторится, поскольку вы абсолютный импотент, либо будете таким при малейшем предзнаменовании боли. Ваше тело не желает снова проходить через подобное переживание.

– Ему всего лишь семнадцать лет, – обратился второй врач к Калипу.

– Но он теперь выздоровеет? – обратился Калип к обоим врачам.

– Он обессилен, но никаких физических ран, кроме синяков, нет. Несколько дней у вас будет болеть голова. – Врач смахнул волосы со лба Анссета. – Прошу не беспокоиться, сэр. Могло быть хуже. Никакой потери вы не почувствуете.

Анссет попытался изобразить слабую улыбку. Он не сильно был обеспокоен – он и вправду не знал, что утратил. Но после того, как врачи вышли, он вспомнил прикосновение Йосифа и то, что испытывал, прежде чем появилась боль – теперь он этого никогда не почувствует. Тем не менее, он хотел видеть Йосифа. Ему хотелось заверить мужчину, что это все было не его вина. Он достаточно хорошо узнал Йосифа, чтобы представить чудовищные угрызения совести, мучающие мужчину, который принес боль, хотя желал дать лишь наслаждение.

– Я должен поговорить с Йосифом.

– Он выехал, – ответил на это Калип.

– Куда?

– Не знаю. Он не показался с самого утра, а я не приказывал его искать. Честно говоря, мне и дела нет до того, куда он убрался.

Калип вышел из комнаты, а Анссет вновь заснул, побежденный усталостью.

Он проснулся и увидел рядом Киарен с обеспокоенным лицом.

– Киарен, – шепнул он.

– Мне сообщили, – призналась та. – Анссет, мне так жаль.

– Совершенно напрасно, – возразил он. – Йосиф не мог знать. Я тоже не знал. Это все вина Певческого Дома. Они могли меня предупредить.

Киарен кивнула, но голова ее была занята совершенно иным.

– Калип не согласится разыскивать йосифа. Все время он твердит, будто надеется на то, что Йосиф свергнется со скалы. Идет дождь. Ты ничего не знаешь, Анссет. Йосиф ведь ранее уже пытался покончить с собой. Это было несколько лет назад, но сейчас снова может попробовать.

Анссет тут же обеспокоился. Он уселся в постели и с изумлением понял, что голова болит не так уже и сильно. Он чувствовал себя слабым, но не беспомощным.

– Тогда мы должны его найти. Вызови начальника охраны.

Тот прибыл через минуту.

– Мы должны организовать поиски Йосифа, – заявил Анссет. – Не могу поверить, будто бы поиски до сих пор не были начаты.

Начальник охраны уставился в пол.

– Собственно говоря, не начаты, – признал он.

– Он может покончить с собой, – предостерег его Анссет, не скрывая своего возмущения.

– Калип не стал организовывать поисков, сэр, впрочем, я бы и так отказался.

Анссет не мог поверить в отсутствие субординации со стороны тех людей, на которых научился полагаться за последние два года.

– Тогда бы я убрал вас с должности, что сейчас и делаю.

– Как желаете, сэр. Но поиски Йосифа я не организовывал, потому что знаю, где он.

При этом голос его был неуверенный – он на самом деле знал, где находится Йосиф, но не знал, в каком состоянии тот находится, подумал Анссет.

– Где же он? Кто его задержал?

– Имперская Служба Безопасности, сэр. Это очевидно. Мы не знали, что с вами произошло. Подозревали покушение на вашу жизнь. Только после трех часов исследований установили причину. Мы сообщили императору. Тот оставил мне приказ, чтобы я немедленно сообщил ему, если с вами что-либо произойдет.

– Йосиф в руках Имперской Безопасности, – тупо произнесла Киарен.

– Почему не сообщили мне?

– Крыса запретил мне говорить до тех пор, пока вы сами не спросите.

– Крыса отдает вам приказы не сообщать мне о важных делах?

Начальник охраны явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Император всегда подтверждает слова Крысы. Вы сами должны понять, сэр, ведь мы нашли вас в таком состоянии, и Йосиф, в таком состоянии…

– В каком состоянии? – вмешалась Киарен.

– Он был совершенно голый, – вежливо ответил начальник охраны. – И орал во все горло. Мы думали, что он пытался вас изнасиловать. Мы понятия не имели, что происходит. С педерастами никто толком ничего не знает.

Киарен ударила его по щеке, который принял это совершенно спокойно.

– Просто, вы не имеете с ними дела, как имею их я, – сказал начальник безопасности. – Подобные истории случаются все время.

– Какие еще истории? – рявкнул Анссет, беря в свои ладони дрожащие пальцы Киарен. – Все время случается, что лекарства Певческого Дома почти убивают людей?

– Нет, я имел в виду насилие. Педерасты – они такие.

– Только не Йосиф, – возразил Анссет. – Йосиф совершенно не таков. И потому ваша теория ни хера не стоит. – Он использовал наиболее оскорбительный тон; вульгарные слова сам он использовал только в случае необходимости, и теперь удовлетворенно отметил, что начальник даже глазами захлопал. – А теперь прошу вас заказать прямой рейс в Сасквеханну.

– Таких рейсов из Каэрнарвона нет.

– Теперь есть. А самый ближайший – через четверть часа.

Вылетели они через пятнадцать минут – Анссет и Киарен в пустом коммерческом реактивном лайнере. Их обслуживал всего один стюард, которого они тут же отправили.

Охранники, вопреки всем требованиям регламента, летели за ними на другом самолете. Анссет все еще чувствовал себя слабым, но напряжение помогло ему перенести дорогу в аэропорт. Теперь он расслабился и погрузился в размышления, не совсем во сне, но и не бодрствуя.

Но тут же до него дошло, что Киарен нуждается в компании больше, чем сам он нуждался в отдыхе. Не двигаясь, она вглядывалась в океан за стеклом иллюминатора, но пальцы стиснула на поручнях кресла так сильно, что костяшки побелели, а само кресло застыло от напряжения.

– Киарен, отозвался Анссет. – С ним ничего не случится. Я все быстро поясню Рикторсу.

Она кивнула, но ничего не ответила.

– Есть что-то еще, так?

Киарен кивнула.

– Не то ли, что мы с Йосифом были вместе? Мне казалось, что нет, но вот он вел себя так, словно думал по-другому.

– Нет, – ответила она. – Мне не мешает, что вы с Йосифом были вместе.

– Но?

– Что «но»?

– Это ты подумала: «но». Это тебе не мешает, но…

Киарен опустила взгляд и нервно сплела пальцы.

– Анссет, наша первая встреча. Два года назад, когда я пригласила тебя к себе, на салат…

Анссет улыбнулся.

– Помню.

– Тогда Анссет мне сказал… что почти что влюбился в тебя.

– А ты имела что-то против?

– Да почему же? – ответила женщина голосом, дрожащим от эмоций. – Ведь существует множество способов любить, так чего же беспокоиться? Я сама люблю и его, и тебя, ты же сам знаешь, а ты любишь нас обоих, но вот он все время твердил, что может только… Что если полюбит тебя, то перестанет меня любить. Это он так сказал. И еще сказал, что если бы когда-нибудь занимался с тобой любовью, то лишь тогда.

– Когда?

– Когда перестал бы любить меня.

Для Анссета все это не имело ни малейшего смысла. Но потом он осознал, что до сих пор, сознательно или бессознательно, сам тоже все время любил поочередно. Эссте, затем Майкел, потом Рикторс, а за ним – Киарен. Но любил ли он Киарен меньше, потому что полюбил Йосифа? Конечно же – нет.

Но теперь поведение Йосифа начало обретать смысл. Если он и вправду так считал, то каким-то извращенным способом был прав, что так долго сопротивлялся собственному желанию, что так долго запрещал себе дружить с Анссетом, зная, чего это будет стоить ему, если дружба перерастет в нечто большее.

– А где Эфраим? – спросил Анссет.

– Я оставила его в Каэрнарвоне с женой министра по вопросам информации.

– Йосиф все еще любит тебя, – сказал Анссет.

Киарен глянула на него и попыталась улыбкой выразить свое согласие. Но без особой уверенности.

Йосиф был арестован Имперской Службой Безопасности, потому что сделал что-то такое, что по его мнению означало конец их союза. А что же с Эфраимом?

– Контакт всегда остается, – с трудом произнесла Киарен и разрыдалась. Анссет обнял ее рукой, прижал ее голову к своей груди. При этом он с изумлением отметил, что стал выше нее. Он рос. Вскоре вырастет в настоящего мужчину. Он задумался над тем, что это означает.

Наверняка, он не мог требовать от себя больше, как от мужчины, чем от него требовали, когда был ребенком. Наверняка, больше требовать уже невозможно.