Текст книги "Заповедник возможностей (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

Посмотрев в экран заднего вида, Денис вдруг обратил внимание на следовавший за ним тёмно-синий мобиль – возникло ощущение, что он уже видел его до этого то ли припаркованным неподалёку, то ли едущим, как сегодня, сзади, когда мотался по рабочим делам.

Подъезжая к дому, Денис заметил, что преследователь тоже притормаживает. Денис вышел из мобиля и, отправив его на подземную стоянку, быстро зашагал к припарковавшемуся метрах в двадцати дальше по улице незнакомцу. Но тёмно-синий мобиль не стал дожидаться, пока Денис подойдёт и, тут же тронувшись с места, проехал мимо, быстро набирая скорость.

Запомнив номер, Денис озадаченно смотрел ему в след, гадая, действительно ли это была слежка, или у него начинается паранойя, и пассажир а, скорее, пассажирка, просто испугалась бегущего к ней среди ночи незнакомого мужика.

Глава 4

След то и дело терялся, и стоило невероятных усилий обнаруживать его вновь и вновь. Но боль заставляла искать, она обостряла чутьё и гнала вперёд, помогая уловить тонкую нитку связи. Сил было немного, и приходилось часто останавливаться, хоронясь в тёмных подворотнях и тупиках. Кровоток восстанавливался медленно, тело пока оставалось холодным, не давая быстро двигаться. Очень хотелось вернуться обратно к покою, в примитивное бытиё, без мыслей и тревог, когда любое волнение – чисто физиологическое порождение, отклик на инстинкт и телом управляет не самосознание, а простая биология жизни.

Но без отца возвращение к примитиву было невозможно, так же как и восстановление сложной формы, и ей оставалось только застыть в промежуточном состоянии, замедлиться, замереть в бесчувствии, пока обстановка не переменится, пока что-то не случится. И оно случилось. Пришла боль. С силой толкнувшись в позвоночник, отцовская боль волной растеклась по нервам и приказала телу очнуться и бежать.

Она плохо помнила, как оказалась здесь, в тёмном мокром городе, в поисках следов отца. От льющихся сверху потоков холодной воды её бил озноб, мешая прийти в себя, и она оставалась в мало вменяемом состоянии: самосознание пробивалось вспышками, иногда озаряя истинную цель поиска, но большую часть времени она почти не понимала, что делает, просто выживала, чтобы и дальше двигаться по нитке связи. Когда тело окончательно пробудилось и согрелось, она смогла, наконец, побежать. Рассудок не восстановился, но зато проснулся голод. Поиск связи и отцовская боль постоянно отнимали силы, и тогда она научилась охотиться на крыс, действуя чисто инстинктивно, чувствуя, что они – единственные доступные в городе источники жизненной энергии. Крысы помогали, другие обитатели – мешали, и их следовало опасаться, что она и делала, оставаясь быстрым силуэтом во тьме, призрачной тенью, клубком нервных волокон, ловящих позывные отца.

Майя очнулась. Снова тот же сон, снова тоска и ощущение слабости.

Раньше она не умела видеть сны и всё спрашивала отца, что это такое? "Изменённое состояние сознания, – отвечал он. – Человеческий мозг порождает его, когда упорядочивает полученную за день информацию". – "А у меня почему не так? Ничего не укладывается?" – "Всё у тебя укладывается, просто пока по-другому". – "А я смогу когда-нибудь тоже, как все, видеть сны?" – "Сможешь, когда это станет тебе нужно".

И вот стало. Не так давно она впервые увидела сон. Он был о прошлом, о том, что с ней случилось в тот самый сложный в жизни период, когда отец вдруг оставил её, бросил в чужом месте с чужими людьми... Он тогда не понимал, что делал, он умирал, и если бы не Майя, не стремительный бег и поиск связи во мраке, отца бы уже не было...

Воспоминания пробудили голод, и ей снова захотелось поймать крысу, как тогда, в тёмном городе, и как несколько дней назад, когда Майя впервые увидела этот сон.

Отец запретил ей ловить крыс, но сон продолжал сниться, выматывая желанием вновь погрузиться в то ощущение силы и чистого движения. Чувствуя, что её вот-вот захлестнёт желание, которое она не сможет контролировать, Майя нажала кнопку возле кровати.

– Папа!

* * *

Сигнал вырвал Аркулова из раздумий, он взглянул на изображение с камеры в комнате Майи и, схватив инъектор, бросился в комнату дочери.

Она лежала, вцепившись в кровать, руки и ноги тряслись, зрачки расширились, заполнив почти всю радужку, на лбу проступила сетка сосудов.

– Что случилось, милая, что случилось?

– Я... хо...чу вернуться! Пожа-а-алста... – Её затрясло с такой силой, что задвигалась кровать.

– Тише, тише, смотри на меня! – Аркулов навалился сверху и, удерживая бьющееся тело, сделал укол. – Смотри на меня!

Конвульсии начали спадать, тело Майи стало прохладным. Не сводя с Константина глаз, Майя быстро забормотала:

– Зачем мы это делаем? Зачем ты это делаешь? Вернуться! Я хочу вернуться, вернуться... Зачем?..

– С тобой всё будет нормально...

– Больно... – вдруг жалобно всхлипнула она.

– Где, малыш, где больно, покажи? – Он отпустил Майю.

– Везде! – вдруг выкрикнула она и так резво вскочила, что Аркулов не успел её схватить.

Пока он перепрыгивал через кровать, Майя добежала до стены и с размаху врезалась в неё головой. Аркулов поймал девочку, когда она от удара отлетела назад.

– Майя! – Он развернул её к себе: зрачки всё так же расширены, лоб в крови.

Её снова трясло, и Аркулову стоило немалых усилий, удерживая колотящееся тело, нашарить в кармане ампулу, которую с некоторых пор всегда носил с собой. Наконец он сумел вставить ампулу в инъектор и, прижав дуло к шее девочки, нажал на спуск.

Тело Майи мгновенно обмякло. Аркулов осторожно перенёс девочку на кровать и сел рядом на пол, утирая пот. Господи, как же он устал! Может, и правда, зря он всё это затеял? Вернуться она хочет! Как будто это возможно! Вернуться! Куда, б...ь, вернуться? На Дзетту?! Чёрт! Всё же было так хорошо, и вот на тебе, снова фокусы! Ё-моё... Аркулов лёг прямо на пол. Голова пульсировала от боли. Он стукнул затылком о пласткет, потом ещё раз и ещё. Как же он устал! Спокойно! Спокойно. Аркулов закрыл глаза и постарался расслабиться. Ничего страшного, ничего. Майе надо есть больше эвопрода, и тогда всё наладится.

А ему нужно просто немного отдохнуть.

* * *

Денис выключил беговую дорожку и, задыхаясь, вытер пот полотенцем. Вот что значит заниматься спортом всего раз в неделю. Правильно он когда-то купил этот дешёвенький тренажёр – примитив, конечно, но до спортзала дойти уже месяц нет времени, а форму-то надо хоть как-то поддерживать. Ходить к корректологу мышц – это совсем уж для ленивых, да и слишком накладно.

Денис упал в кресло и включил первый общественный канал. Прилизанный корри, с неестественно гладким лицом, натянутым, как кожа на барабане, рассказывал про пользу синтродуктов по сравнению с натуральными, которые могут вызвать диарею, аллергию, отравление и прочие ужасные вещи. Корри сменили кадры, иллюстрирующие последствия неконтролируемого потребления выросших в земле овощей и фруктов. Зачем эта передача? – поразился Денис. Будто у кого-то хватит денег на такое потребление! То есть у некоторых, разумеется, хватит, но их – единицы, и они вряд ли смотрят дурацкие пугалки по бесплатному каналу. Когда отглаженный корри перешёл на откровения о том, что происходит в организме при потреблении натурального мяса, видеоряд стал таким красочным, что к горлу подступила тошнота, и Денис выключил этот бред. Почитав новости, бросил Борьке вопрос: "Во сколько?" "Да хоть сейчас!" – ответ пришёл немедленно, Валента наверняка трудился над каким-то софтом – он всегда старался нахватать как можно больше заказов, чтобы семья ни в чём не нуждалась.

Ну пусть ещё немного поработает, не с утра же за пьянку засаживаться, подумал Денис, пролистывая свои записи. Хотя, конечно, любопытно, что он смог накопать про Аркулова и как это соотнесётся с тем, что нарыл сам Денис. Подтвердится ли вывод, который прямо-таки напрашивался после прочтения анамнеза в Аркуловской медкарте? Или это всё-таки совпадение? Редкое, но всякое же бывает!.. Хотя тот мальчик... Илья... он сказал, что возможно. Подтверждение, само собой, не надёжное, Илья – человек не вполне нормальный, что и говорить...

Денис разыскал в записной книжке номер Ильи и нажал вызов. Юнифон паренька оказался выключен. Что ж, водится за ним такое, водится, – улыбнулся Денис и набрал номер матери.

– Здравствуйте, Мария, это вас Денис Кулаков беспокоит, я расспрашивал вас о соседе вашем, Аркулове, помните?.. Я страховой следователь.

– А-а, да, да... Но я ведь всё, что знала, уже вам рассказала... Денис.

– Вы тогда сказали, с вами сын живёт, можно с ним поговорить?

– Нет. Он болеет.

– Но мне надо задать всего пару вопросов, пожалуйста! Обещаю, что не стану долго его утомлять!

– Вы не понимаете: он в больнице и не может ни с кем разговаривать.

– В больнице? – У Дениса неприятно засосало под ложечкой. – А в какой, не подскажете?

– Это закрытая больница. – Голос Марии дрогнул, и возникшая было надежда, что женщина обманывает его, чтобы не звать Илью к телефону, растаяла. – Извините. – Мария прервала вызов.

С минуту Денис неподвижно сидел, глядя на надпись "Разъединён", потом встал и пошёл в душ.

* * *

Всю дорогу к дому Бори Денис таращился в экран заднего вида, высматривая тёмно-синий мобиль, но так его и не увидел. Облегчённо выдохнув, он вышел у дома Валенты и, оглядевшись по сторонам, позвонил. Вместо музыки раздался почти неслышный щелчок, и дверь подъезда открылась. "Ох, Боря, Боря! Не очень-то ты осторожен..."

– Привет! Лови список исследовательской команды на Дзетте! – гордо заявил Валента, едва Денис переступил порог его квартиры.

– Спасибо, друг! – он принял список. – Но дверь всё-таки надо держать закрытой! Ты почему подъезд отпираешь кому ни попадя?

– Да Юлька уехала, и мои ключи куда-то задевались, ну вот и сделал временно, чтоб подъезд открывался от кнопки, мне ж надо на улицу иногда выходить.

– А квартира? – Денис вынул из внутреннего кармана бутылку водки и поставил её на низкий столик перед диваном, где уже лежала стопка коробок. – Дверь открылась, едва я вышел из лифта, ты в камеру хоть взглянул?

– Слушай, ну чё ты разворчался, как старый дед? Я же знаю, что это ты!

– Ага, генопта тебе ещё и третий глаз разбудила! – Денис улыбнулся, наблюдая, как, разговаривая с ним, Валента параллельно работает сразу на двух виртэках и вдобавок помаргивает то одним глазом, то другим, потому что юнифон скринит ещё и на его контактные линзы.

– О баг-задораг! Снова-здорово! Когда ж ты уже устанешь этой геноптой мне синапсы чистить?

– А это я так завидую! – Денис рассмеялся. – Повезло тебе с предками, что рисковые попались.

– Ага, охренеть просто, как повезло! – Валента свернул виртэки и повесил юнифон в режим ожидания. – С пятого класса в детдоме, и как раз потому, что такие рисковые! – Он встал. – Пошли что ль, за стол?

– Как там мать-то? – спросил Денис, садясь на диван.

– Да так себе... – Боря взял коробку и застыл, уставившись на собственные руки. – Я ездил к ней недавно, выглядит вроде нормально, но... Знаешь, все эти, как их теперь красиво называют "пенитарные нейропроцедуры"... люди от них такими... странными становятся... ну, ты понимаешь?

– Да... – кивнул Денис. – Но, наверное, это же лучше, чем, как раньше, просто сидеть в тюрьме пожизненно? – неуверенно проговорил он. – Или ты считаешь... – Денис умолк.

– Не знаю, Кулак, не знаю! – Валента бросил коробку обратно. – Я когда с ней разговариваю, вижу, что она больше не думает об отце. Никогда не думает, словно его вообще на этом свете не было.

– Да ну! – Денис взял коробку и, сорвав гермошнур, снял крышку. По комнате сразу поплыл запах чернослива и жареных бараньих рёбрышек. – Ты преувеличиваешь. То, что она не говорит об отце, не значит, что она о нём забыла. – Сглотнув слюну, он поставил коробку на стол. – Про тебя, своего сына, она же помнит?

– Помнит... но... у меня такое чувство, что если я вдруг перестану с ней общаться, то она и не заметит. После освобождения она ни разу сама не позвонила, не поинтересовалась, как я. Инициатива всегда только от меня исходила. Звоню, напрашиваюсь в гости, она с радостью соглашается. Я прихожу, она улыбается, чаем поит, про свою работу на заводе рассказывает, как там все её трудолюбием довольны... потом спрашивает, как у меня дела, как внучка, я отвечаю, но, знаешь, не могу отделаться от мысли, что стоит мне уйти, как... – Валента повёл рукой перед лицом. – Всё стирается.

– Но это же... – Денис вскрыл ещё одну коробку, выпустив облачко пара от как будто только что сваренного риса. – Это же можно проверить! Спроси её об отце.

– Меня предупредили, чтобы я лучше не говорил с ней об убийствах, – перебил его Боря, – но я не выдержал, спросил.

– И что она? – Денис вскрыл третью коробку: там оказалась шеренга ровных солёных огурчиков.

– Просто перевела разговор на другую тему! Спокойно так, словно и не заметила, представляешь? – Валента так яростно потёр глаза, будто хотел их внутрь черепа вдавить. Брови спутались, взгляд стал диковатым. – Калека с обрезанным мозгом, у которой как минимум треть котла загашено... конечно, она больше никогда и никого не убьёт, тупица позитивная! Нет, это не моя мать, чёрт, Денис, это уже не она!

– Ну... может быть...

– Нет, Кулак! Не может. Потому что это какой-то бред! Человек должен помнить, что он сделал и для чего. Иначе всё бессмысленно! Когда мать арестовали, я был в шоке, мне было ужасно, но я всё равно её любил! Я знал – убившие моего отца больше не живут на этом свете. Так сделала моя мать, которая одна, без помощи полиции, сумела их выследить и уничтожить. Собственными руками. И это правильно, пусть даже из-за этого нам с мамой приходилось надолго расставаться. Весь детдом знал, что моя мать – самая крутейшая в мире тётка, и это помогало мне выжить. Я понимал её, понимал и любил... пока не внедрили эти чёртовы процедуры!

Денис вспомнил Илью, и в груди неприятно заныло. Вот уже два года, как нейропроцедуры вошли в практику, и теперь их различные вариации применялись не только в тюрьмах, но и в психиатрических лечебницах. Конечно, преступникам их делали, не спрашивая согласия, по решению специальных комиссий, а больным – только с одобрения самого пациента, или, если он признавался неадекватным, с разрешения родственников, но где гарантия, что сам Илья или Мария (если парнишка вдруг потеряет связь с реальностью) не согласятся? Врачи, особенно психиатры, так хорошо умеют убеждать...

– Давай выпьем!

– Давай, – согласился Боря. – У меня там виски... О! – Он наконец-то перестал таращиться в пространство и сфокусировал взгляд на столе. – А это что за водка?

– Это я принёс, – Денис взял бутылку и скрутил крышку. Пальцы сразу начали индеветь. – Должна быть неплохой. Охлад, по крайней мере, отличный. – Он поставил уже ставшую ледяной бутылку обратно на стол. – Тащи рюмки! И тарелки с вилками, – крикнул он уже ушедшему на кухню Боре. – А то одноразовых тут чего-то нет.

– А это я, когда заказывал, черкнул в пожеланиях, чтоб не клали, – вернувшись, объяснил Боря, расставляя стаканы и тарелки. – Жратва у них всегда супер, а вот приборы – говно какое-то: хлипкие и дико воняют пластмассой!

– Да, – улыбнулся Денис, накладывая себе риса и рёбрышек. – Эта еда явно не из синтромата. Что за ресторан? На коробках – только белый шум почему-то.

– Потому что я убил все их ролики – достали гундеть про банкеты и желать приятного аппетита. Ресторан "Золотое небо", у них всё – синтрятина, но качество хорошее.

– Счёт мне скинь, я оплачу половину.

– Брось, угощаю.

– Нет, Борь, так не пойдёт, у тебя ж семья!

– Да ладно, сочтёмся! – Боря взял запотевшую бутылку и налил в рюмки водки.

– Ну, за встречу?

– За встречу!

Выпили, закусили, Валента разлил ещё. Лицо его оставалось мрачнее тучи.

– Да ладно, Борька, не пились! – подбодрил Денис друга. – Всё у тебя образуется. Вон какая у тебя семья славная: жена, дочка... тёща опять-таки! – Он улыбнулся. – Давай за них выпьем? За семью! – Он поднял рюмку.

– За семью! – эхом отозвался Валента, и лицо его немного просветлело.

– Да и вообще,– сочно хрумкнув огурцом, продолжил Денис, – хорошо уже то, что хотя бы полдетства ты всё же с родителями провёл, папу помнишь, а мама... ну, жива хотя бы! Я-то вот свою вообще не помню даже, а отец... Слушай, Валет, я тут такое раскопал!

– Я, кстати, тоже, – закивал Боря, – про Аркулова твоего... – и вдруг перебил сам себя: – А ты почему так хочешь его найти?

– Да тут такая история...

Денис рассказал ему про Сагониского паривчика и почему стал искать Аркулова.

– Помнишь, ты узнавал, в какую больницу его отвезли? – спросил Денис и Боря кивнул. – Я был там и всё выяснил, но самое главное: мне даже удалось скопировать медкарту Аркулова. И прикинь, что я там, в анамнезе, увидел!

– ППГ? – усмехнулся Валента.

– А ты откуда знаешь?

– Так... баг-задораг, а кто меня просил выяснить про Аркулова всё, что есть за кадром официальных сведений?

– А-а, ну да.

– У него ещё и группа крови та же, что у тебя! – добавил Боря.

– Да, это тоже в медкарте есть, прости, что заставил тебя лишнюю работу сделать. Не знал, что мне так с врачебным юнифоном подфартит.

– Брось, эти сведения найти было не слишком трудно, а вот со списком исследовательской группы на Дзетте, о-о-о! Тут да! Пришлось изрядно повозиться.

– Спасибо, Борька, я твой должник. Ещё по одной?

– Наливай.

– Я вот всё думаю, – сказал Денис, разливая водку. – А может, это всё-таки совпадение?

– Группа крови может, конечно, быть простым совпадением, – Боря взял рюмку, – но вот плохая переносимость гипердрайва... Твоё здоровье!

– За тебя!

Они чокнулись и выпили, после чего Валента продолжил:

– Ну, так да, ППГ. Я, знаешь, тоже про совпадение сразу подумал, прочесал сеть, почитал дискуссии в профгруппах насчёт твоей болезни. И убедился: болезнь эта очень редкая и точно наследственная. Исключительно наследственная, других вариантов не бывает.

– Значит, ты считаешь, что Аркулов... он... мой... – Денис сунул в рот чернослив и принялся яростно жевать.

– Подожди, я ещё не сказал тебе самого главного. Даже узнав, что болезнь наследственная, я подумал, что это ещё не доказательство, потому что ППГ могла быть у твоей матери, верно?

– Чёрт! – Денис перестал жевать. – Баг-задораг, Валет, а ведь я об этом не подумал! – Он бросил вилку и уставился на друга. – Нет, ну ты представляешь? Меня так поразило, что у нас с Аркуловым одна группа крови и ППГ, что про мать-то я и не подумал! Точно! Она умерла до изобретения гипердрайва, а значит, у неё могла быть ППГ, просто об этом тогда ещё не знали и никого на эту болезнь не проверяли. Вот чёрт, ну и хреновый же я следователь, чёрт меня раздери!

– Подожди, подожди! – Боря махнул рукой. – Болезнь-то очень редкая, ты не забыл? У всех подряд не встречается, так что вероятность, что она была у твоей матери, очень мала.

– Но...

– Дослушай! Вероятность мала, но есть, поэтому я стал искать всё про твою мать, в надежде по каким-то косвенным признакам определить наличие ППГ.

– Разве такие есть?

– Ну, сейчас много исследований проводится, в профгруппах разное пишут, и я подумал, вдруг что-нибудь найду? Долго морщил и мозги, и сеть, и, ты знаешь, нашёл!

– У матери были признаки?!

– Нет, этого я не нашёл, но зато обнаружил кое-что гораздо более серьёзное. Аркулов знал твою мать! И они были близки.

– Как? Но это же... – Денис шумно выдохнул. – Нихрена себе! Где ж ты это нарыл?

– Хорошо, что ты сидишь, а не стоишь, – отметил Валента, разливая водку. Денис напряжённо следил за процессом. – Короче. – Боря со стуком поставил бутылку на стол. – Я раскопал, что Аркулов опознавал Настасью Кулакову, когда её нашли убитой в парке без документов. В протоколе опознания указано, что он – её гражданский муж.

Денис молча взял свою рюмку и, выпив, откинулся на диван. Валента последовал его примеру. "А где же гроза? – неожиданно вспомнил Денис. – В прошлый раз всё было по законам жанра". Борин металлический браслет громко пискнул, в центре нарочито грубых заклёпок мигнули синие огоньки. "Не, ну это за гром и молнию никак не сойдёт", – усмехнулся Денис и посмотрел в окно: там было тихо и серо – спокойный осенний день.

– Мои звонят, я сейчас, извини! – Валента поднялся и пошёл на кухню.

– Передавай привет.

Денис взял ещё черносливину и закинул её в рот. Рёбрышек и огурцов уже не осталось – они с Борькой, как всегда, сперва быстро сожрали самое вкусное: собачья привычка детдомовцев, которая так бесила Лизу. Интересно, бесит ли это Юлю Валента?.. скорее всего, нет, Юлька – не Лиза, она совсем другая... О чём это я думаю? – вдруг удивился Денис, но мысли уже соскочили на Катю, потом вспомнился вчерашний концерт... и в итоге всё то время, пока Боря разговаривал с женой и дочкой, Денис думал о чём угодно, только не о том, что узнал об Аркулове. Наверное, так легче было привыкнуть к факту, в который, несмотря на все доказательства и подтверждения, Денис всё ещё боялся поверить.

Боря вернулся, и они долго болтали на самые разные темы, словно и вовсе забыв об Аркулове. Валента пытал его про отношения с Катей, что за девушка и серьёзно ли это у него, а Денис отшучивался и делился впечатлениями от концерта Луки Паппалардо, потом Боря рассказывал о новой юнифонной игрушке, над которой работал, оба травили анекдоты, много смеялись и выпивали. Только к концу вечера, когда они уже порядком захмелели, разговор вдруг сам собой вернулся к такой важной для Дениса теме.

– Знаешь, Валет, а я вот всё равно не понимаю, ну, как так могло получиться, что, расследуя на работе очередной страховой случай, я вдруг узнаю, кто мой отец? Не, ну я в курсе, конечно, что мир тесен, но не настолько же!

– А про судьбу ты в курсе? – усмехнулся Боря. – Что есть такое понятие? Судьба! Она, Кулак, может свести кого угодно с кем угодно. Она может всё... И вообще, я чё-т не понял: а ты чего возмущаешься-то? Не рад, что отца нашёл?!

– Нашёл? Ха! Ну и где? Где я его нашёл-то? Папа, ау!.. Не откликается чё-то... Скрывается... Смылся! Точно так же, как тогда, сразу после моего рождения. Чёрт, Борь, а знаешь что?

– Что?

– Я этого Аркулова из-под земли достану, клянусь! Пусть ответит, почему он меня младенцем в дом малютки сдал! Почему выбросил из своей жизни?

– Ну, тебе же тогда всего несколько месяцев было – он, видать, просто не готов оказался... Младенец – это очень сложно, поверь, уж я-то знаю! А без матери – так вообще...

– А потом? Когда уже не младенец? Ведь он знал, что у него есть сын, и ни разу, ты слышишь, ни разу! даже не поинтересовался моей судьбой! Почему?

– Версии могут быть разные, День, но, думаю, лучше всего тебе действительно спросить об этом самого Аркулова.

– Во-от! Вот именно. Я найду его, Борь, железобетонно найду! Начну со списка, что ты мне сбросил: кто-то же должен хоть что-нибудь знать!

– Из всей группы в нашем городе живут только трое, и среди них Миа Микамото (там, в списке, увидишь), так вот мой тебе совет: иди к ней.

– Почему к ней? – заинтересовался Денис.

– Ну, потому что она – женщина, вроде одинокая... полуяпоночка, между прочим! Может, что и расскажет такому парню как ты, если правильно подкатить... Бабы ж на тебя вроде легко западают, ну вот и воспользуйся!

– Интересный подход... – оценил Денис подсказку, с любопытством воззрившись на друга, – оба уже были пьяны.

– Ну, чем могу... – Боря пожал плечами. – Не нравится – пробуй по-другому, но учти: я всю сеть протряхнул, и нифига: никто из этой команды нигде ни словечка про Дзетту не пискнул – с них однозначно подписку взяли. Да даже чтоб просто списочный состав этой группы раздобыть, пришлось нехреново напрячься: вся инфа по этой планетке закрыта. Вообще глухо!

– Да уж догадываюсь, – кивнул Денис. – Если даже ты не сумел пробить, значит, дело серьёзное.

– Угу, – согласился Боря. – Чёртова госбезопасность, наверное, чтоб её! К ним так просто с ходу не вломишься, тут постараться надо... и очень сильно постараться!

– Вот же чёрт! – тряхнул головой Денис. – Видать, они там, на этой Дзетте, что-то такое обнаружили!

– Да видать, обнаружили! – Боря задумчиво почесал нос. – Что же это может быть, интересно?

– Интересно!