Текст книги "Заповедник возможностей (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

Кривочук открыл было рот, но так ничего и не возразил и, клацнув челюстью, резко отвернулся к стене. Беркутов довольно улыбнулся, глядя на мелко дрожащие локти и полыхавшие пунцовым цветом уши доктора.

Выждав секунд тридцать, полковник ровно и немного устало произнёс:

– Да ладно... Не стоит так отчаиваться, доктор. Все мы боимся, все ошибаемся... но, знаете, из любого, самого скверного положения, можно найти выход. Я... я, вообще, понимаю, почему вы так поступили: вам было так страшно... жутко страшно, но... но в душе-то вы ж не хотели идти против людей, правда?

Дрогнув от неожиданного тепла в голосе полковника, Кривочук повернулся к Беркутову.

– Мне пришлось, – сдавленно произнёс он.

– Вам просто пришлось, – кивнул Беркутов. – Конечно. Что вы могли сделать? Вы же не разведчик! Вы – учёный, верно?

Кривочук всхлипнул и опустил голову.

– А знаете... всё ещё можно исправить, доктор, – мягко произнёс полковник и тут же, с нажимом, повторил: – Всё ещё можно исправить!

– Что вы имеете в виду? – Кривочук поднял голову, и Беркутов увидел, как в глазах его разгорается надежда.

– Вы знаете, кем и зачем здесь установлена эта силовая клетка? – полковник развёл руки в стороны.

Доктор помотал головой.

– А я вам скажу! Силовичка установлена мной для ЧДФ. Вы, доктор, лучше всех представляете, сколько стоит каждый выращенный вами объект, поэтому вряд ли удивитесь, узнав, что мне отдан приказ: одной из взбесившихся тварей во что бы то ни стало сохранить жизнь и привезти её на Землю.

– Ну, допустим. – Кривочук недоверчиво прищурился. – И что?

– А то, что мне известны тонкости работы этой клетки и я знаю способ, как обмануть силовой замок, но для этого мне нужна помощь ещё одного человека снаружи. Ваша помощь, доктор! Помогите мне выбраться, и я позабочусь, чтобы вы и ваш мозг остались целы.

Кривочук снова потупился и напряжённо засопел.

– Ну же, доктор! – позвал Беркутов, когда, спустя пару минут, сопение поутихло. – Всё в ваших руках, решайтесь!

– Нет, – тихо ответил Кривочук.

– Почему?

– Я вам не верю... Не верю!

– Слушайте, доктор, а чего вы сейчас-то боитесь? Что я вас убью или изувечу? Да бросьте! Перестаньте, наконец, трястись и включите котёл: зачем мне убивать не зомбированного человека, который мне помогает? Напротив, вы нужны мне живым, потому что вы хорошо знаете станцию и разбираетесь в тварях – вы ведь доктор наук, к тому же интеллектуально одарённый, – добавил полковник, уловив, как при словах "доктор наук", Кривочук, сам того не осознавая, выпрямил спину и поднял голову, – вы будете мне крайне полезны, когда мы окажемся на Дзетте.

– На Дзетте? Когда нас повезут обрабатывать?!

– Будете меня слушаться – не повезут! Вместо этого мы сами туда прилетим, причём гораздо раньше.

– Как прилетим? На чём?

– Угоним челнок.

– Вы спятили?! "Зубр" набит ЧДФ и марионетками, как мы в ангар проберёмся?

– Проберёмся, доктор, проберёмся! Положитесь на меня – вы же видели меня в деле, так что вряд ли сомневаетесь в моих способностях. Только нам надо поторапливаться! Приближается время сеанса с Землёй – лучшее время для побега – мозги тварей будут сильно заняты.

– А зачем нам на Дзетту?

– На станции есть система самоликвидации, я знаю пароль её запуска. Оставшиеся там ЧДФ, эмбрионы, ростовые мешки, энценор, всё, нахрен, взлетит на воздух! Подумайте: о вашем предательстве пока не знает никто кроме меня, и, даю слово офицера, что никому о нём не скажу, если вы мне поможете. Вы станете настоящим героем, когда мы уничтожим само логово тварей!

– А вдруг нас убьют?

– У нас есть шансы этого избежать, ну а нет, – так хотя бы умрём настоящими людьми! А будем здесь и дальше тупо сидеть – станем зомби, вы этого хотите?

– А "Русский орёл"? А "Зубр"? Даже если ликвидировать станцию, останутся твари на кораблях! Как с ними справиться?

– Чёрт, доктор, будем действовать по обстановке, хватит вам уже! Хватит глупых "а вдруг"! Решитесь, наконец: будете мне помогать и становиться героем?.. Ну же, доктор, мать вашу за ногу, отвечайте! Да или нет?

– Да!

Глава 2

– Тридцать секунд! – до странности металлическим, неживым голосом изрёк Бортков.

Кровь ударила в голову, и горячий поток запульсировал в висках, мешая сосредоточиться, Денис с хрустом сжал челюсти, пытаясь усилием воли подавить внезапный приступ паники.

– Расслабься! – приказал майор и ухватил его за плечо, удерживая на месте. – Расслабь мышцы и дыши: вдох – раз, а выдох – раз, два, три!

Денис отцепился от упора, закрыл глаза и с силой втянул воздух.

– Вот так! – одобрил Бортков. – Вдох-выыыдох! Раз – раз-два-три! Вдох-выыыдох...

Дыхание с трудом, но вошло в заданный майором ритм, и Денис почувствовал приближение холодного ветра – он уже вылезал из "норы"! Так до конца и не решившись на это, он всё-таки выходил!

Кожа пошла мурашками, словно кто-то огромный и ледяной подкрался сзади и дохнул морозом прямо в затылок, потом мурашки проникли внутрь и...

И Денис понял, почему минуту назад так боялся оказаться в ментальном поле. Обычное сознание не помнило, что произошло тогда, во время Майиной атаки, но подсознание! – ничего не забывавшее подсознание – знало всё и подавало ясный сигнал: опасность! Сигнал, который он проигнорировал, и теперь горько пожалел об этом, но было уже поздно.

Сейчас его изменённое сознание разом вспомнило всё, что случилось в прошлый раз.

"Смотри на меня!" – рассмеялась тогда Майя, и её подчиняющий посыл смял воздух, словно тонкий пластилат, но Денис увернулся и вместо того, чтобы быстро скрыться в "норе", ударил в ответ. Глупо ударил, по-дилетантски неумело и неосторожно, как если бы муха сама бросилась в паутину, думая разорвать её крыльями, или птица влетела бы в осиный рой, чтобы клюнуть королеву.

До "королевы" он, конечно, не добрался, угодив в ментальную паутину разъярённых слуг. Майя объединила и подчинила их всех: и ЧДФ, и людей-марионеток – по правилам улья, и теперь тоже была вынуждена действовать по этим правилам. Атака чужака вызвала инстинктивную цепную реакцию, иммунитет, остановить который в тот момент не могла даже сама королева. Единственное, что она успела, это отключить Дениса прежде, чем рой разорвал бы его рассудок.

И отключила она его руками Аркулова, – неожиданно понял Денис.

Майя призвала отца сразу, как только закончился осмотр последнего вошедшего на борт человека. Денис в тот момент переключился на мостик и уже не следил за Аркуловым, который вполне мог отправиться в инженерный отсек, чтобы потом, прошептав "Прости!", врезать Денису по затылку. Шёпот не просачивался немыслимым образом сквозь корабельные переборки, отец был рядом, а его удар вовсе не был защитой Майи – напротив, это был удар милосердия, спасший Дениса от невменяемости.

А теперь он вновь вышел в ментальное поле, и это было всё равно что проснуться и обнаружить себя падающим с небоскрёба или тонущим в зыбучих песках.

Ментальные когти роя с новой силой впились прямо в мозг, утягивая Дениса в мрачные глубины лабиринта, выхода из которого не было.

* * *

Только собравшийся рой действовал как единое целое и пока плохо поддавался приказам, направленным на его отдельные части. Частей этих было не так уж и много, но их связи, особенно у ЧДФ, отличались большой сложностью и многообразием, создавая самую настоящую ментальную паутину, которая поглощала все тонкости управления, проводя только самые общие и простые команды королевы. Такой вариант подчинения был для Майи внове, она ещё не успела к нему приспособиться, научиться смотреть во все стороны, чувствовать и контролировать каждую связь, обращаться к каждой единице, будь то ЧДФ или подчинённый ему человек-марионетка.

Поэтому, приказывая ЧДФ обработать команду "Зубра", о Денисе Майя должна была позаботиться лично, ибо он требовал отдельного, тонкого подхода.

Первым делом, она позвала в машинный зал Аркулова, потому что чувствовала, что с Денисом не всё будет так предсказуемо, как с другими людьми и даже с ЧДФ. Конечно, обработать его не столь трудно, как отца, подчинить которого Майе удалось исключительно из-за последствий недобуфера, но всё же не просто. И главное: она не хотела его калечить!

Обрабатывая людей со станции, ЧДФ наносили их разуму вред, но на них Майе было плевать, в отличие от Аркулова и Дениса: она оставляла их вне роя, стараясь сохранить интеллект и память в неприкосновенности, подавив только волю, причем так, чтобы длину "поводка" можно было регулировать. И хотя природа дзеттоида чувствовала в этом большую опасность, а власть над роем пьянила и требовала полного распада всех человеческих личностей, Майя не могла заставить себя поступить иначе. Аркулов не был дзеттоидом, но... Но он был её отцом! А Денис – братом, и здоровье брата она могла доверить только рукам отца, потому что ЧДФ слишком сильны, люди-марионетки – безмозглы. Аркулов был единственным, к кому команды проходили сразу, без искажений, без брожения по паутине роя, связь с ним шла по отдельному "кабелю", и такой же "кабель" Майя намеревалась создать для брата, но не успела: атака на него обернулась такой неожиданной реакцией всего роя, что Денис был бы точно изувечен, если б отец вовремя не врезал сыну по затылку взятым тут же, в машинном зале, огнетушителем.

Оглушив брата, Майя собиралась заняться им позже, когда рой обрётёт стабильность и она приспособится контролировать каждый всплеск ментальной активности. Это было как в кулинарном опыте отца, когда он варил кашу на настоящем молоке: вскипая, оно норовило выплеснуться из кастрюльки и залить всё вокруг, но потом, когда крупа уже засыпана, каша постепенно успокаивалась. Так и её только что сколоченный, буйный рой, подогретый новым сознанием коллективной общности в конце концов угомонится, приноровившись к новой роли. "Каша" просто должна немного провариться, и тогда можно будет заняться братом без риска потерять его навсегда.

После этого снова возникли непредвиденные проблемы: проклятый Беркутов вдруг оказал неожиданно мощное сопротивление, да ещё и вывел из строя робота, из-за чего план подчинения полетел к чертям, и пришлось срочно распихивать по кладовкам всех необработанных людей.

Пока она с ними возилась, подошло время сеанса ГС и Майе стало не до периферийных связей: Самсонов – вот кто полностью поглотил её внимание – диалог с Землёй был слишком важен, от него зависело её будущее и будущее всех дзеттоидов! – надо было убедить власти, что у генерала всё под контролем и выиграть время для осуществления своих грандиозных планов.

* * *

– Вот, видите? Покалывает, конечно, но терпимо, и страшного ничего не случается, а значит, моё предположение верно: некогда было этой главной твари в тонкости вникать, а потому клетку закрыли по самой первой, очевидной программе.

– Вы уверены? – Кривочук с сомнением покосился на протянутую ладонь полковника. – Вам на голову светит красным!

– Ну и что? Это как покалывание – просто предупредительный сигнал. – Полковник вытянул вторую руку и поводил обеими из стороны в сторону. – Посмотрите на потолок: выпуски находятся на уровне моих локтей, значит, всё, что дальше – уже снаружи силовой клетки. Идите сюда, доктор, и возьмите меня за руки. Да быстрее же, время уходит!

Кривочук опасливо отплыл от переборки на расстояние вытянутой руки, не решаясь отпустить упор.

– А вдруг меня током ударит? – обеспокоился доктор, не замечая, что его тело медленно поворачивается, переходя из вертикального положения в горизонтальное.

Как только поднявшиеся ноги доктора приблизились к Беркутову, полковник, чуть подавшись вперёд, кончиками пальцев ухватил Кривочука за ботинок и, рванув к себе, пообещал:

– Это я вас ударю, если не заткнётесь со своими "а вдруг"!

Кривочук и охнуть не успел, как упор выскользнул из пальцев, а сам доктор оказался спиной к полковнику, захваченный сзади за шею. Всё тело сильно и неприятно кололо, кожу дико жгло.

– Не дёргайтесь! – прошипел Беркутов ему в ухо. – Не то я надавлю вам на сонную артерию, и ровно через десять секунд вы потеряете сознание.

– Как же я тогда смогу вам помогать? – усомнился Кривочук, однако шевелиться побоялся.

– Использую ваше тело!

Плотно прижимая Кривочука к себе, полковник плавно затянул его в силовую клетку.

– Зачем вы тащите меня внутрь? – сдавленно сипел Кривочук, ухватившись обеими руками за локоть Беркутова.

– Первая автопрограмма клетки самая простая: сидящий внутри неё может высовывать руки, ноги, даже голову наружу, – объяснял Беркутов, разворачиваясь спиной к силовой стенке. – Его предупреждает свет и болевые ощущения, но не вырубает импульсом, пока внутри клетки находится самое главное. – Полковник медленно проникал спиной через поле наружу, оставляя не видевшего его манёвра Кривочука внутри. – А знаете, доктор, что есть это самое главное?

– Нет! – покалывание усилилось, кожу пекло так, что Кривочуку казалось, ещё немного и они сгорят заживо. Он снова попытался отодвинуть локоть полковника и повернуть голову, но безуспешно. – Что вы делаете? Я не понимаю, какого чёрта вы делаете?!

– Тихо, доктор, импульс клетки настроен на ЧДФ, а их комплекцию и живучесть вы знаете, так что лучше замрите! Сейчас наступает самый ответственный момент – и если нас шарахнет, то вы уже никогда не оклемаетесь!

Кривочук в ужасе замер, сердце тяжело забилось чугунным молотом, в ушах зашумела кровь. Локоть полковника плавно скользнул назад, освобождая шею, – теперь Беркутов удерживал голову доктора ладонями.

– Потерпите, наступает момент истины, – мягко проговорил полковник, чуть отплывая от силовой стенки, так, чтобы внутри клетки оставались только его руки, продолжавшие сжимать голову доктора. – Если я прав, то самое главное для программы – это сердце! – легонько толкнув Кривочука в центр клетки, Беркутов отпустил его голову, отлетев к переборке. – Есть!

– Что есть? – не понял повисший в одиночестве доктор, всё ещё боясь пошевелиться, хотя красный свет погас и покалывание прекратилось.

– Можете двигаться, – не ответив на вопрос, сказал полковник, – только не вздумайте пытаться выйти из клетки, не то лупанёт импульсом, рассчитанным на ЧДФ!

– Что?! – Кривочук резко повернулся и бросился на силовую стенку, но вспыхнувший красный свет и резкая боль заставили остановиться.

– Тише, доктор, инфаркт схлопочете! – предупредил Беркутов, а потом вдруг широко открыл рот и залез туда рукой.

– Вы!.. – Кривочук отдёрнулся назад, и боль отпустила. Вокруг его головы поплыли капли пота. – Вы... – он задохнулся, глядя, как полковник, поковырявшись за щекой, достал – видимо, из дальнего коренного зуба, – какое-то маленькое устройство.

Голова доктора закружилась, он медленно осел на пол. Вероломство Беркутова потрясало до самых глубин существа, Кривочуку показалось, он сходит с ума.

– Не нужно так реагировать, доктор! – полковник возился около двери, пристраивая к замку извлечённое изо рта устройство. – Посидите здесь, и если не будете грудью бросаться на силовую стенку, то ничего с вами не случится.

– ЧДФ решат, что я помог вам по собственной воле! – Кривочук взмахнул руками и, налетев затылком на цепь, охнул.

– А разве это не так? – спокойно спросил Беркутов.

Раздался тихий, ни на что не похожий звук, потом серия негромких щелчков, завершившихся одним громким. Полковник налёг на полотно двери, и оно медленно поползло вправо.

– Вы обещали! – Кривочук уцепился за цепь, в голосе его слышалось отчаяние.

– Что обещал? – Беркутов снова налёг на дверь, расширяя проход. – Что вы станете героем? Так вы, доктор, уже им стали! Ещё пять минут назад я не дал бы за вашу жизнь и ломаной кэш-разушки, но вы справились, хоть и были на грани сердечного приступа. Ваша тахикардия заглушила моё сердце и программа посчитала, что самое главное остаётся внутри клетки.

– Не говорить людям!.. вы дали слово офицера... не говорить... – бубнил Кривочук, но полковник уже его не слушал.

Удостоверившись, что в коридоре никого нет, он бесшумно выскользнул из отсека, вручную плотно задвинув за собой дверь.

* * *

"Стучаться... стучаться, чтобы услышали... но куда? Где найти разговор с Землёй? И как туда внедриться?.."

Денис пытался разобраться в калейдоскопе картинок, тактильных ощущений, звуков, многослойных образов и видений, наплывавших со всех сторон. ЧДФ постоянно обменивались информацией как напрямую друг с другом, так и через марионеток, и их посылы, натыкаясь на влипшее в ментальную паутину чужое сознание, стремились обездвижить его и изолировать.

– ...Находятся под контролем... – вдруг услышал Денис голос генерала Самсонова и бросился вслед за этими звуками, продираясь сквозь чужое поле, топившее в себе инородное включение, как моллюск топит попавшую в раковину песчинку, обволакивая её слоями перламутра.

Мелькнула картинка капитанского мостика, потом снова голос Самсонова, вид панели связи, Денис гнался за образами и звуками, стремясь отыскать тот посыл, что шёл точно к генералу. Он продирался с периферии к центру, по отзвукам и отблескам выискивая нужную нить, и она приближалась, но всё медленней и медленней, потому что его энергия под напором чужих наслоений стремительно утекала. Цель была уже близка, когда сознание стало мутиться, а понимание мира – стремительно ускользать. Денис попытался собрать последние силы и сделать рывок, но ничего не вышло: сознание раздробилось, и ощущение себя полностью потерялось. Начинался окончательный и необратимый распад.

И тут его внезапно рвануло куда-то на свет, в чистоту, на свободу. Раздробленное сознание, словно мешок сухих камней, тяжело переваливалось, пытаясь разобрать, что происходит, кто он и где находится. Денис увидел раскрывшуюся в пространстве воронку света, и понял, что помощь пришла оттуда. "Денис!" Кто-то тянулся к нему из воронки, оставаясь частью кружившегося в ней света, и в то же время имея знакомый, вполне человеческий силуэт, кто-то пытался освободить его от чужой ментальной паутины. "Так не выходит, надо главный корень!" Световой человек из воронки отпустил Дениса и тот снова рассыпался, погружаясь в тяжёлый, липкий мрак...

А потом вдруг стало светлеть. Паутина отлипала, слои истончались, осыпаясь исчезающим пеплом. Он снова увидел раскрытую в пространстве воронку – только теперь она крутилась, быстро наращивая скорость и уменьшаясь в размерах. "Денис! Денис! Ну же!" – человек из световой воронки собирал сухие камни освобождённого сознания, склеивал, сращивал в единое целое. Воронка сделалась совсем маленькой, но пока ещё крутилась сияющим конусом. "Денис, ответь! Ну, пожалуйста! Пожалуйста, ответь!" – пришельцу было больно, очень больно, он плакал, вокруг его головы метались длинные чёрные тени...

Косы!.. Это же косы! – осознание пулей прострелило мозг, в одну секунду завершив обретение целостности.

"Илья!"

"Денис! Слава Богу!" – счастливо засмеявшись, Илья вытянул руки и метнулся к воронке.

Она уже сжалась в яркую точку, но оставшийся луч ещё резал пространство, так что казалось, Илья успевает, и вдруг, в самую последнюю секунду – трах! – луч погас, безжалостно отсекая парнишку от выхода. Он обернулся, на испуганном лице беззвучно шевельнулись губы, и оно стало быстро расплываться. Пропали, слившись с темнотой, чёрные косы, фигура потеряла контуры и, растекаясь, мгновенно растворилась в пространстве, словно упавшая в океан капля молока.

* * *

На пути к ангарной палубе ни одного ЧДФ Беркутову, к счастью, не попалось, только марионетка, вид которой за прошедшие часы изменился далеко не в лучшую сторону. Взгляд стал абсолютно безжизненным, рот приоткрылся, а тело застыло в расслабленном состоянии. И ещё вонь, означавшая, что он перестал посещать туалет, опорожняясь прямо в одежду. Это значило, что, искалечив людям мозги, твари запустили там процесс деградации, что с каждым часом уменьшало шансы восстановить личности сотрудников Дзетты. И не только их! Генерал и, возможно, старлей с майором тоже подчинены, к счастью, позже, чем остальные, но в остальном перспективы у них ничуть не лучше.

Увиденное здорово давило на психику, но полковник сейчас никак не мог помочь своим друзьям, и потому полностью сосредоточился на том, чтобы без лишнего шума попасть на ангарную палубу, благо она была сразу под трюмом, где заперли его и доктора.

Выбираясь оттуда, Беркутов полагал, что вообще не встретит марионеток, потому что они будут сидеть по оборудованным для них кубрикам и, по велению главной твари, улыбаться в камеру, когда Земля потребует подтверждение, что люди с Дзетты вывезены, а станция взята под контроль. Однако один зомби всё же попался – видно, поглощённая предстоящим диалогом с Землёй тварь случайно упустила контроль над одной из самых старых и дальних двухступенчатых связей, решил полковник и, аккуратно вырубив парня, затолкал бесчувственное тело в шкаф, где висели скафандры. Увидев под ними прикреплённый к стене набор инструментов, Беркутов извлёк оттуда большой магнитный ключ, которым, в случае чего, можно будет размозжить не одну голову, и, захлопнув дверь шкафа, взглянул на свой хронометр – надо поторапливаться, сеанс гиперсвязи уже начался, и он не будет длиться долго.

Быстро миновав коридор, полковник осторожно подкрался со стороны мёртвой зоны глядевшей на ангары камеры и, одним молниеносным движением разбив её глаз, стрелой полетел туда, где горел зелёный значок челнока, – другой ангар был пуст: видимо, второй челнок ушёл на планету с энценором и до сих пор не вернулся.

Забравшись в операторскую кабину "Зуба-2", полковник пристегнулся и запустил диагностику. На командной панели загорелась россыпь спокойных зелёных индикаторов, а из недр челнока послышался едва уловимый гул. Беркутов удовлетворённо кивнул и запросил последний полётный план. "Не введён", – выдал борткомп, похоронив надежду воспользоваться готовой программой прибытия на станцию "Дзетта" – туда, по всей видимости, летал только "Зуб-1", который сейчас отсутствовал. Тихо матерясь, Беркутов, призвав на помощь все свои знания по управлению различными видами транспорта и опыт участия во множестве миссий, принялся тыкать в сенсоры. Настоящими пилотами на "Зубре" были только Бортков и Панин, но даже они прошли ускоренную подготовку, а уж та пара тренировок Беркутова на тренажёрах, что он успел практически бегом пройти перед отлётом с Земли, вообще была смехотворна.

Только спустя шесть минут полковнику удалось запустить расчёт курса. Это не должно было продлиться долго, но какое-то время всё-таки требовалось, а оно сейчас работало против Беркутова. Сеанс гиперсвязи, скорее всего, уже завершился, а значит, настал конец мощному отвлекающему моменту. Теперь в любой момент тварь может заметить отсутствие отклика от одной из марионеток и поднять тревогу, обнаружить нефункционирующую камеру на ангарной палубе и направить сюда своих слуг.

Едва дождавшись завершения расчёта, Беркутов в ту же секунду отдал команду откачать воздух из ангара. Раздался резкий писк, и на панели ярко вспыхнул красный предостерегающий сигнал, что помещение не закрыто.

Снова матерясь, только на этот раз громко, полковник выхватил из кармана единственное раздобытое оружие – ключ и подобрался, ожидая, что сейчас в кабине раздастся приказ покинуть челнок, а хлынувшие через открытую дверь марионетки бросятся к челноку и начнут с грохотом вскрывать люк, но панель связи оставалась немой, и вокруг, не считая тихого гула "Зуба-2", продолжала царить тишина.

Из кабины ангар казался пустым, но отсюда невозможно было рассмотреть всё помещение, а раз дверь закрывалась автоматически, значит, кто-то её открыл и заблокировал. И сейчас этот кто-то, вероятно, прятался возле челнока. Беркутов тихо отпер замок и, открыв люк, отпрянул, готовый отразить атаку, но ничего не произошло. Тогда он осторожно высунулся, а потом и выплыл наружу.

В проёме, не давая ангарной двери закрыться, возле самого пола, лицом вниз, неподвижно висел крупный бритый мужчина могучего телосложения.

"Твою ж мать!" – Беркутов сунул ключ в карман, вернулся в челнок и, прихватив аптечку, быстро выплыл наружу к висевшему в проёме человеку. Каждые несколько секунд дверь ангара пыталась закрыться но, натыкаясь на тело, отъезжала обратно, заставляя думать, что человек либо мёртв, либо без сознания, однако это оказалось не так. Вернее, не совсем так.

Открыв дверь, полковник осторожно перевернул мужчину – Панин, как Беркутов и догадывался. Он быстро осмотрел старшего лейтенанта: череп в нескольких местах был продырявлен, но ранки уже подсохли и не кровоточили, а других опасных внешних повреждений полковник не заметил – лишь синяки да ссадины, глаза открыты, рот тоже.

– Старлей! – тихо позвал полковник.

Блуждающий взгляд Панина остановился на Беркутове, губы беззвучно дёрнулись и снова застыли. "Ладно, разберусь в челноке", – полковник ухватил товарища за ремень, как вдруг сверху донёсся грохот и протяжное завывание. Беркутов на секунду замер, прислушиваясь. Раздался ещё один глухой удар, потом снова вой. Всё это явно происходило в трюме и к ангарам не приближалось. "Спятившие марионетки бесятся", – решил полковник, толкнулся от переборки и поплыл к "Зубу-2", таща за собой Панина, но тот вдруг взревел и неожиданно ударил полковника сзади по почкам. Хватка ослабла, старлей вырвался и вылетел в коридор. Натолкнувшись спиной на переборку, он отскочил и треснулся головой о противоположную стенку. Удар был мощным, но Панин не остановился: развернувшись, он вновь пересёк коридор и, схватившись за торчавший поблизости упор, снова боднул переборку головой – на этот раз специально, с размаха, да так сильно, что рассадил лоб.

– Отставить биться! – Беркутов ринулся к нему, но Панин уже отпустил упор, скакнул к другой стене, снова с неистовой силой ударил её головой и, окутавшись густым облаком кровяных брызг, прыгнул дальше.

– Старлей, стоять! – крикнул полковник, пытаясь поймать ревущего и бешено скачущего от стены к стене Панина.

* * *

Это было как окунуться в прошлое: снова одна, совсем одна, как тогда, в тёмном чужом городе, когда искала следы отца, хоронясь в тёмных подворотнях и тупиках.

К счастью, теперь ей приходилось не так тяжко – все, кто представлял настоящую опасность, заперты в трюме, да и путь на этот раз гораздо короче: вместо гигантского мегаполиса – тесный космический транспорт, но самое главное! – она давно уже не была тем безмозглым, питавшимся крысами существом с клубком нервных волокон, ловящих позывные отца. Майя быстро передвигалась по коридорам, направляясь к медотсеку, хотя конечной её целью было попасть на самую нижнюю палубу, к челнокам. Она хотела покинуть "Зубр" и спуститься на планету.

План обмануть Землю провалился: как только Самсонов завис с открытым ртом и пустыми глазами, гиперсвязь отключили и теперь, наверное, готовят план зачистки кораблей и станции, но там, на Дзетте!.. Там, на Дзетте, есть где укрыться, переждать любой катаклизм и потом, собравшись с новыми силами, восстановить рой. Сейчас обрыв телепатических контактов лишил её власти над ЧДФ и разрушил улей, сделав королеву беззащитной даже перед своими подданными.

Как только связи исчезли, ЧДФ бестолково бросились к ней и друг к другу, стараясь не упустить единственный оставшейся у них контакт – визуальный. Столкнувшись, они чуть не выпустили Майе кишки, так что пришлось отбиваться от этих огромных, тупых кусков мяса, которые сейчас были ненужной обузой, не говоря уже о зомби-деградантах с покалеченными мозгами, которые с недавнего времени стали ещё и смердеть, как мокрый стрюк в ксенопарке.

Освободиться из удушающего плена ЧДФ оказалось непросто – их физическая сила намного превосходила человеческую – зато ускользнуть потом незамеченной почти не составило труда: интеллект, никогда не работавший в иных, чем постоянное объединение, условиях, растерялся, позволив королеве просто сбежать, бросив подданных на произвол судьбы... Всех, кроме одного – особенного, с кем Майя никак не могла расстаться...

Отец! Он сильно пострадал во время гиперперехода и сейчас оставался без поддержки и опоры дочери. Полная неподвижность всей правой ноги, потеря значительной части памяти, неспособность сосредоточиться и контролировать эмоции – вот неполный перечень недугов, с которыми Майе приходилось бороться, управляя отцом. Да, он потерял самостоятельность, но личность его оставалась живой и целостной, заботливо сохраняемая дочерью в структурах его мозга, повреждённого недобуфером. Она помогала ему и помогла бы ещё больше, если бы не эта подлая атака во время сеанса гиперсвязи.

Майя не сомневалась, что объединённый интеллект, используя полученные из всемирной сети знания и оборудование на Дзетте, сумел бы найти способ полного излечения отца, но сначала надо было возглавить рой, а потом провести переговоры с Землёй так, чтобы выиграть как можно больше времени для спасения Дзетты. Спасение этой планеты стало для Майи задачей номер один, с тех пор, как отец рассказал ей о дзеттоидах.

Родившись где-то в самой глубине существа, идея эта долго не выходила в сознание, что, впрочем, не помешало ей укорениться и развиваться вместе со своим органическим носителем, которое тогда же стали спешно доращивать до такого размера и вида, чтобы Майя могла выглядеть как полноценный член экипажа. Отец думал, что доращивание коснётся только её физического тела, но это оказалось не так: глубинное, подсознательное понимание своей истинной сути, открытой ей отцом и другими людьми, влияло на процесс взросления не меньше, чем рост тканей, костей и мышц. Влияние это было незаметным для окружающих, но таким мощным, что привело к полному перерождению её личности. К тому времени, когда понимание себя как наивысшего дзеттоида, не только способного, но и обязанного управлять своими братьями по крови – чтобы всем вместе превратить Дзетту в процветающий улей, оформилось и вышло в сознание, Майя уже умела скрывать его от людей, вступавших с ней в ментальный контакт. Умение это развивалось само собой, чему немало способствовали вложенные отцом модификации, призванные скрыть под человеческой оболочкой чужую, нечеловеческую сущность.

Так что, можно сказать, люди сами спровоцировали превращение её во взрослую особь, которая выглядит как человек, но при этом никогда не забывает, что у неё внутри.

Выросшая Майя не просто знала, а остро чувствовала, где её корни, чувствовала, что Дзетта – её родина, а можно ли осуждать кого-то за то, что он любит свою Родину?

Майя любила Дзетту и хотела обезопасить её и живущих там существ от вторжения чужих точно так же, как люди – Землю. Того же желали и мохнатые предводители ЧДФ, вполне независимые и сильные, чтобы самостоятельно отстаивать свои интересы, но всё же их разбавленная человеческим геномом природа спасовала перед чистой, незамутнённой кровью дзеттоида, заставившей всех простых, исконных обитателей Дзетты склониться перед Майей, едва только она вошла в пронизанное их позывными пространство. Рой истинных дзеттоидов опасался полукровок, не признавая их власть, но рой всегда знал, что ему нужна королева, и сразу почувствовав в Майе чистую родную кровь и могучую ментальную силу, встретил её с таким восторгом, что ЧДФ просто не могли не подчиниться.