Текст книги "Заповедник возможностей (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Глава 6

– Да, да, я понял! – Генерал резко сменил расслабленную позу и выпрямился на кресле. – Крысоиды в воде, на суше, в барокамере и ещё чёрт знает где, всё это впечатляет, но я это уже видел! И дзетт-обезьян тоже. Зачем вы мне их снова показываете? – Он грозно вперился в маленького худосочного человечка с волосами и кожей восемнадцатилетнего юноши и глазами старого, усталого человека.

Самсонов, конечно, знал, сколько на самом деле лет Кривочуку, и вид его всегда был генералу неприятен: он никогда не думал об этом специально, но подсознательно любой мужчина, кто корректировал морщины и прочие проявления зрелости, автоматически зачислялся им в разряд трусов и слабаков и уже не мог снискать настоящего уважения.

– Чтобы продемонстрировать... – человечек стал одёргивать и расправлять свой белый халат, словно именно его и собирался демонстрировать.

– ЧДФ, Кривочук! – перебил его Самсонов. – Вот что вы должны были мне сегодня представить.

– Они, кхм... ЧДФ пока, кхм, не готовы. – Человечек устремил взгляд налево и вверх, и генерал сразу понял, что он врёт.

– И поэтому вы решили вместо человека с дзетт-фактором просто снова тупо показать мне крысу и обезьяну? Вы в своём уме, Кривочук? Вы что, думаете, гиперсвязь – это как подружке из соседнего дома звякнуть? Вы вообще отдаёте себе отчёт, Кривочук, во сколько обходится один сеанс?

– Доктор Кривочук! – вдруг взъерепенился человечек. – Не могли бы вы, уважаемый генерал, называть меня доктор! – Он резко дёрнул головой, словно хотел клюнуть Самсонова в лоб.

Вопль не произвёл на генерала никакого впечатления, тем более что Кривочук в гневе походил на топающего ножкой подростка.

– Так что же случилось с ЧДФ, доктор? – спокойно спросил Самсонов, сделав ударение на последнем слове. – Скажите правду, а ещё лучше просто покажите – это всем сэкономит время.

Пару раз "клюнув" генерала, человечек вызвал кого-то по внутренней связи и застыл, слушая говорившего.

– Отставить! – рявкнул генерал и поднялся из-за стола с таким видом, что Кривочук, хоть и не был военным, невольно вытянулся по стойке "смирно", уставившись на Самсонова немигающим взглядом. – Показать лабораторию с ростовыми мешками!

Доктор отключил говорившего по внутренней связи.

– Немедленно! – Генерал вышел из-за стола.

– Хорошо, – смирился доктор и переключил кадр. – Смотрите.

– Чёрт, – произнёс Самсонов после минуты просмотра. – Кто это сделал?

– Сами ЧДФ, – ответил вновь появившийся в центре просмотровой доски генерала Кривочук.

– Сами объекты?! – брови генерала поползли вверх. – Как же они смогли?

– Да вот прямо так, – печально ответил Кривочук, – голыми руками. Дзетт-фактор ведь, кроме прочего, даёт ещё и очень большую физическую силу...

– Но подождите, вы же говорили мне, что когда извлечёте их из ростовых мешков, у них будет мозг младенца!

– Совершенно верно, – согласился доктор. – Это ведь просто человеческие эмбрионы с введённым дзетт-фактором...

– Эмбрионы?! Да они разнесли всю лабораторию, какие, к чёрту, эмбрионы?

– Ускоренно выращенные в мешке-матке до состояния взрослого человека. Вид и сила у них, как у взрослых, но мозг чист, как у младенца, потому что взять знания ему было просто неоткуда!

– Так почему же тогда ваши только вылупившиеся, девственно чистые "младенцы" решили разгромить лабораторию?

– Мы... – Кривочук замялся.

– Вы ни хрена не знаете! – сделал вывод генерал.

– Ну мы, кхм, мы исследуем... возможности...

– А что это там на полу? Кровь?

– Один ЧДФ пострадал во время погрома.

– И где же он? Где вообще все объекты?

– Спят под воздействием транквилизаторов.

– Покажите.

– Вот изображение с камер, установленных в отсеках.

– Я вижу только троих, а где остальные?

– Остальных нет, – мрачно сказал доктор, глядя прямо перед собой.

– Что? – Уменьшив изображения ЧДФ, генерал сдвинул их в угол доски, желая снова лицезреть Кривочука. – Что значит нет?!

– Один умер, двое сбежали, – сознался Кривочук с видом преступника, которому только что зачитали приговор.

– Умер?! Да вы в своём уме? Вы понимаете, сколько стоит один объект... – Самсонов вытер мгновенно вспотевшую шею.

– Его убили те двое, что сбежали.

– Чёрт вас раздери, Кривочук! – выплюнул слова генерал, подходя вплотную к доске, словно это могло приблизить его к доктору. – Вам повезло, что вы сейчас на Дзетте, а то бы... – он недобро прищурился. – Какого чёрта вы не доложили сразу? Вы что, всерьёз надеялись скрыть от меня свой провал?

– Нет. Я надеялся, что покалеченный ЧДФ выживет, а пока вы смотрите дзетт-животных, сбежавших отловят...

– Вы по этому поводу говорили по внутренней связи или ещё что-то скрываете? Советую сказать правду.

– Да, я звонил узнать... мне сообщили, что поймать сбежавших не удалось, а раненый скончался.

– А как же хвалёная живучесть ЧДФ? Его что, разорвали на мелкие куски?

– Нет, но кровь выпили... всю почти...

– Так!– взревел снова пришедший в неистовство генерал. – Полный рапорт мне на доску! С подробным описанием всех деталей произошедшего, даю вам два часа на подготовку!

– Но сеанс гиперсвязи...

– Это я беру на себя. – Самсонов взглянул на часы. – В 12:00 у вас будет минута на пересылку инфокета. Будьте готовы передать полный рапорт, иначе платить за этот дополнительный сеанс будете лично вы, доктор Кривочук. Вам ясно?

– Да, генерал.

* * *

Катя выполнила своё обещание и Денис, едва услышав от неё время и место встречи с Сагониным, поспешил на выход, хотя минут десять у него ещё оставалось.

– Подожди, давай хоть чайку попьём! – попыталась задержать его Катя, но куда там: после ночи с Миа у Дениса внутри всё так и кипело, заставляя срочно включиться в любую деятельность, лишь бы не сидеть на месте.

Он совсем мало спал, но энергии всё равно было хоть отбавляй: внутри словно мощный мотор завёлся. Вот, оказывается, что означает "встряхнуться по-настоящему", подумал Денис, сделав Кате ручкой, перед тем как покинуть приёмную. Девушка улыбнулась в ответ, но нарочито вяло и с укоризной в глазах, что, однако нисколько не повлияло на его настроение. После встречи с Миа стало понятно, что теперь между ним и Катей всё кончено, но Денису совсем не было за это совестно, как не может быть совестно за то, что случается по законам природы, настолько связь с Миа представлялась естественной, правильной и неизбежной. Точно так же, как весна не может не перерасти в лето, так и Денис просто не мог не влюбиться в ту, которая предназначалась ему судьбой.

Из кибербара они с Миа вышли в обнимку и сразу отправились к Денису домой, где, даже не вспомнив о лавмодах, сразу занялись не сексом, а настоящей любовью, той самой, что существует между мужчиной и женщиной с наидревнейших времён.

Выйдя на улицу, Денис сел в мобиль и задал киводу адрес делового центра. Машина мягко тронулась с места, Денис откинулся на сидении и набрал номер Миа, но она отклонила вызов, видно, была занята. Сознавая, что ведёт себя глупо, как впервые влюбившийся юнец, Денис всё же не смог удержаться и отправил ей сообщение, что соскучился.

Не успел он закрыть текст, как пришёл сигнал о вызове, который заставил Дениса выпрямиться и сразу ответить:

– Илья?

– А... да. – Голос был слабым, а виртэк оставался пустым – парень предпочёл опцию "только звук". Послышалась какая-то возня, и Илья сказал, уже чуть более бодро: – Привет, Денис.

– Привет! Ну как ты? Как дела?

– Я... плохо. И я звоню, чтобы, чтобы... – парень на секунду замялся, а потом вдруг выпалил: – Помоги! Помоги мне Денис, прошу тебя!

– А что случилось? Где твоя мать?

– При чём тут мать?! – взвизгнул Илья. – Я к тебе обращаюсь! Я юнифон включил, чтобы тебе позвонить!

– Это всё так же тебе неприятно?

– Что? – не понял Илья.

– Юнифон включённый.

– Лекарства ослабляют, но... слушай, – вдруг перебил сам себя парень. – Ты можешь сюда приехать?

– Когда?

– Как можно быстрее, лучше прямо сейчас.

– Прямо сейчас никак, – ответил Денис, взглянув на часы. – Я же на работе.

– Тогда вечером. И купи мне, пожалуйста, какую-нибудь одежду, и ещё кэш-карту на сколько сможешь, а я потом всё верну, честное слово!

– Так, стоп, притормози-ка! Ты что это, сбежать задумал? А мать...

– Да задрал ты уже со своей матерью!

– Не со своей, а с твоей! И вообще, сбавь тон, а не то...

– Ладно, ладно, прости, – поспешил исправиться Илья. – Матери только ничего не говори, пожалуйста! Она с ними заодно, понимаешь?

– С кем? С врачами?

– Да!

– Илья, послушай... – Денис потёр глаза, собираясь с мыслями, как потактичнее отказать парню.

– Да нет, это ты послушай! Процедуры назначены на завтра!

– Какие процедуры? – насторожился Денис.

– Нейро, какие же ещё! Новомодные нейропроцедуры, после которых я стану идиотом.

– Так не соглашайся!

– Думаешь, меня кто-то спрашивает? Я тут у них – типа, невменяемый, так что всё мать решает.

– Я поговорю с ней, обещаю!

– Нет! Нет!! Только не это! Она всё равно не согласится! А если ты расскажешь о нашем разговоре, будет начеку и врачей предупредит, чтоб тебя ко мне не пускали! Я умоляю тебя, Денис, не звони ей! Пожалуйста! Я сто раз пытался ей объяснить, что стану идиотом, – бесполезно! Она, по-моему, именно этого-то как раз и хочет... сын – спокойный дурачок без желаний, чего ещё надо? Забот минимум... – голос Ильи дрогнул.

– Зря ты так! Мать любит тебя, и она, ну, просто не может желать сыну плохого!

– Ну да... – Илья еле сдерживал слёзы. – Она думает, что мне будет хорошо, но ты-то должен понимать! Ты... – он задохнулся. – Поможешь?

Денис молчал, не зная, что сказать. Парня было жалко, но ведь Денис не врач, чтобы решать. Не врач, не родственник и вообще никто – так, знакомый – что он должен понимать? В конце концов, у Ильи есть мать – взрослая адекватная женщина... Хотя... вряд ли она видела, как эти нейропроцедуры меняют людей, а вот Борька Валет знает об этом не понаслышке: "Калека с обрезанным мозгом... она больше никого не убьёт, тупица позитивная... но это не моя мать!"

– Чёрт, Денис, а ведь я здесь из-за тебя, ты помнишь?! – прервал его размышления Илья. – Если бы ты не заставил меня тогда звонить матери...

– Ладно! Где там эта твоя больница находится, далеко?

– Нет, не далеко, в городе! – звенящим от счастья голосом Илья оттарабанил адрес. – Спасибо тебе, Денис, спасибо!

– Да подожди ты, я ещё ничего не сделал. Я заеду к тебе вечером, но вот насчёт...

– Одежда сорок шестого размера и кэшка, умоляю!

– ...насчёт остального пока ничего не обещаю! Подумаю.

– Я буду ждать! Пожалуйста! Ты – моя последняя надежда. – Илья нажал отбой.

* * *

Снаружи, на просторе, было значительно холоднее, чем в комнате, где он сегодня впервые увидел мир.

Какое-то время назад крепкие, но мягкие стенки привычного, безопасного и уютного убежища неожиданно расступились, и окружавшая тёплая густая вода разом ухнула вниз, выплеснув его на что-то твёрдое. Он ударился об это твёрдое плечом и бедром, но почти не заметил боли, мучимый чувством приближающейся смерти и острой резью в глазах от слишком яркого света. Руки метнулись к лицу, царапая глаза, нос, губы, пытаясь нащупать какой-то канал, который откроет путь чему-то, что избавит от смерти. В середине тела что-то сжалось, скрутилось, а потом рванулось наружу, чуть не выворачивая его наизнанку. Колотясь в беззвучном, но мучительном кашле, он сумел перевернуться на живот, подтянуть под себя колени и извергнуть липкий ком, перекрывавший горло. Канал наконец открылся, и он с хрипом втянул воздух, прогоняя нависшую над телом смерть...

Снизу что-то попало под ногу, а сверху хлестнуло по голове, процарапав шею. Он пригнулся, ныряя под что-то колючее и низко нависшее, в стопы впились острые неровности, но он не остановился, продолжая бежать и чувствуя, как ноги постепенно приспосабливаются к тому, что земля перестала быть мягкой. Дрожь гуляла по мокрому телу, и каждый раз, когда прикосновение ветра морщило кожу, что-то горячо распирало её изнутри, стремясь разгладить холодную рябь. Перед глазами мелькали деревья, земля, трава, а в голове пульсировала то ли идея, то ли мысль, но никак не могла прорваться в сознание. Рядом скорее ощущалось, чем слышалось, равномерное сопение близнеца, и его сильное, ловкое тело чувствовалось как своё. Они с братом могли бы двигаться абсолютно синхронно, но делать это в лесу было опасно и ненужно: мешали ветви, кусты, неровности, хотя едва ли близнецы задумывались над этим, они просто бежали, доверяясь инстинктам. Там, откуда они вырвались, остались ещё трое братьев, их присутствие нежно щекотало голову, как дыхание спящих. Братья и в самом деле крепко спали, бежавшие по лесу близнецы чувствовали их, но разбудить не могли, что-то мешало это сделать, удерживая тела оставшихся в помещении максимально расслабленными и неподвижными.

Под ногами послышался плеск. Река! Близнецы остановились, жадно припав к воде губами. Напившись, приблизились друг к другу и улеглись рядом на берегу отдохнуть. Из-под кожи уже начал проглядывать пушок, если шерсть будет расти, то скоро станет гораздо теплее. Близнецы посмотрели друг на друга, потом на подступавший к реке лес. В груди потянуло и захотелось чего-то странного и пока неопределимого, но это непонятное желание быстро отступило под напором голода. Близнецы устали бежать, да и для быстрого роста шерсти тоже требовалось дополнительное питание, а запас сил, полученный от полубрата, уже закончился. Кровь родного, но полностью лишённого связи с близнецами существа оказалась идеальным источником энергии. Близнецы переглянулись: там, где они убили полубрата, были и другие, не столь родственные, но тоже близкие по крови существа без связи, но они умели постоять за себя, и нападение на них грозило смертью... во всяком случае, сейчас – близнецы это чувствовали, как чувствовали и тихое дыхание ещё трёх остававшихся взаперти братьев.

Отдышавшись, близнецы вытянули головы в сторону леса и исследовали носами воздух. Запахов было множество, но они без труда отфильтровали только те, что означали тепло, кровь, энергию. Близнецы встали и направились к высоким гибким деревьям, и пока они шли, чувства, разумения и образы свободно гуляли от одного к другому, создавая единое представление о том, что должно делать дальше, словно они были единым организмом, похожим на Змея Горыныча, у которого три головы спят, а две активно ищут пропитание.

Отбросив все отвлекающие факторы, близнецы сосредоточились на некрупном травоядном животном, ковырявшемся в лесной подстилке почти на самом краю леса возле холма. Осторожно ступая на кончиках пальцев, они неслышно подкрались к будущей жертве и атаковали её с тех сторон, где пути к отступлению не перекрывались холмом или деревьями.

Когда близнецы прыгнули, тела трёх оставшихся взаперти братьев синхронно дёрнулись во сне, а чуть позже из их приоткрытых ртов потянулись тонкие ниточки слюны.

* * *

Сагонин прибыл вовремя. Ресторан, где он назначил встречу, оказался таким дорогим, что Денис, просмотрев меню, не стал заказывать даже чай, ограничившись стаканом простой воды.

– Кофе и круассан, – бросил вошедший в ресторан Лео человеку, дежурившему в зале, – видно, считал ниже своего достоинства пользоваться автоматическим меню стола.

Человек кивнул и сразу же принялся набирать заказ.

– Я так и не понял, почему мой эс вклинил вас в расписание, – сказал Сагонин, садясь за стол, – но если вы собираетесь снова канючить насчёт моего иска "МаКстраху", то я прямо сейчас говорю нет, и на этом мы заканчиваем сотрясать воздух.

– Здравствуйте, Леонид Алексеевич, – Денис отхлебнул воды. – Я понимаю, что после нападения ксенофобов, вы вряд ли в настроении откладывать иск...

– Именно!

– ...но всё же хотел бы отметить: в том, что примат Паривчикова умер, виновата не страховая компания, а то, что на животное, которое вы купили, отсутствовали документы о прохождении таможни и санитарно-карантинного контроля. Стало быть, встречный иск...

– Хватит! Мы это уже обсуждали... спасибо, – поблагодарил он человека, поставившего на стол чашку чёрного кофе и тарелочку с круассаном.

– Сливки? Молоко? – спросил человек.

– Нет.

– Да обсуждали, Леонид Алексеевич, я помню, – сказал Денис, когда человек удалился. – Но дело в том, что теперь мне известна причина, почему вы купили животное без документов. Именно эта причина и побудила меня снова к вам обратиться.

Сагонин молча отхлебнул кофе, изучающее глядя на собеседника.

– Я узнал, что Аркулов, продавший вам паривчика, ваш близкий друг, – продолжал Денис, – причём ещё со школы.

– Ну допустим, – безразлично согласился Сагонин, откусив круассан. – И что?

– А то, что вы, наверняка, знаете, где можно его найти!

– Не мелите ерунды!

– Нет, знаете! Знаете, но скрываете от следствия! – повысил голос Денис. – Аркулов устроил вам пропердон со смертью паривчика, а вы его выгораживаете! Нахрена? – Он заметил, как сидевший за соседним столиком телохранитель Сагонина встал и двинулся к их столу. – Чтобы ваш нарушивший закон дружок сидел себе спокойно, а я вместо него расплачивался? – Денис чувствовал, что его понесло, но уже не мог остановиться. – Вам, конечно, насрать, откуда "МаКстрах" возьмёт деньги... – Плечо больно сжала рука телохранителя. Денис попытался её стряхнуть, но хватка оказалась железной. – ...Но вы хотя бы можете объяснить тому, кто будет гасить ваш чёртов иск из собственного кармана, что... – Отпустив плечо, телохранитель схватил Дениса под мышки и рывком поднял со стула – легко, как ребёнка. – ...что заставило вас купить паривчика без документов?

Денис был уверен, что сейчас его выволокут из-за стола, а потом выкинут из ресторана, но Сагонин, всё это время продолжавший невозмутимо жевать круассан, вдруг махнул рукой сверху вниз, и телохранитель одним резким движением бросил своего подопечного обратно на стул, так что у того заломило ягодицы. Следующий мах хозяйской руки отослал телохранителя на место за соседним столиком. Денис со злостью одёрнул задравшуюся рубашку и поправил обруч юнифона.

– Да не покупал я этого паривчика, Кулаков, успокойся! – Сагонин допил кофе и откинулся на спинку стула. – Это подарок. А дарёному коню, как и чуждарю, в зубы не смотрят. Так что откуда у Кости он взялся – не знаю. И где сам Костя – тоже не имею понятия.

– И что же, вам наплевать? Ваш друг исчез, на звонки не отвечает, а...

– Не отвечает, значит, не хочет, – перебил Сагонин. – Его дело.

– Ну конечно! – усмехнулся Денис.

– А ты, как я погляжу, просто жаждешь его найти. – Лео прищурился, и Денису вдруг показалось, что Сагонин видит его насквозь и знает, почему страховой случай стал для следователя делом личным, но уже следующие слова Лео разрушили эту неприятную иллюзию: – Зачем, страховой следователь? Неужели думаешь, это он у тебя труп украл?

"Труп? Да он у меня семью и детство украл, что мне какой-то труп!" – усмехнулся про себя Денис, а вслух сказал:

– Возможно.

– Да это же бред, Кулаков, подумай! Дарить чуждаря, чтобы потом его выкрасть – зачем?

– Я не знаю, – вздохнув, честно признался Денис. – Но...

– Да засунь ты своё "но" сам знаешь куда! Аркулов никогда меня не подводил, ясно? Никогда. И если теперь ему по какой-то причине понадобилось прервать со мной связь – его право. И закончим на этом! – Сагонин встал.

– Даже если это право на смерть?

– Что? – Сагонин замер.

– А вы что же, Леонид Алексеевич, не знали, что, когда Аркулов отдавал вам паривчика, он был смертельно болен?

– Костя?

На лице Сагонина читалось весьма натуральное удивление, но Денис не очень-то ему верил.

– Костя, – подтвердил он и рассказал Лео о болезни Аркулова, мстительно умолчав о его чудесном выздоровлении, на случай, если Сагонин не прикидывается и действительно был не в курсе опухолей своего друга. Хотелось, чтобы этот ухоженный козёл хоть немного помучился, прежде чем наведёт по своим каналам справки и узнает счастливый конец этой истории.

Глава 7

Прочитав рапорт Кривочука, генерал долго сидел, сосредоточенно барабаня пальцами по столу, потом вывел на доску список исследователей Дзетты и позвонил Беркутову.

– Юра, приветствую!

– Здравия желаю, Алексан Василич!

– Что там у нас про учёных с Дзетты?

– Продолжаем поиск и проверку.

– А вот этого, – Самсонов впился глазами в одну из строчек списка, – ксенобиолога Аркулова пробили? Где он в данное время находится?

– Пока не установлено. Аркулов жил в коттеджном посёлке за городом, но дом свой недавно продал и с тех пор никто не знает, где он. А чем вызван такой твой прицельный интерес, можно узнать?

– Да я тут вспомнил, что когда с комиссией на Дзетту впервые летел, Пашка мой мне всю дорогу синапсы этим Аркуловым чистил, какая он признанная звезда ксенобиологии. Хотелось бы мне теперь эту звезду привлечь к нашему проекту. Кривочук не справляется, допустил полный провал... Скоро на Дзетту будет очередная поставка... может, надо мне тоже туда отправиться, Юр? – Генерал полистал свой, расположившийся в уголке доски, ежедневник, – Посмотрю своими глазами, что на станции происходит.

– Понял, организуем.

– И найди мне Аркулова, я с ним договорюсь, чтобы со мной полетел.

– Даже если найду, – быстро сверившись со своими данными, ответил Беркутов, – лететь на Дзетту он ещё три месяца не сможет.

– Почему?

– У него ППГ, – заметив, что генерал нахмурился, Беркутов поспешил разъяснить: – плохая переносимость гипердрайва, из-за этого нужно выдерживать между полётами буферный срок – не меньше девяти месяцев.

– А что будет, если не выдержать?

– Точно не скажу, это спецов надо спрашивать, но если в общих чертах, то ничего хорошего: так на мозгах отражается, что можно калекой или даже вообще идиотом стать.

– Понял... Слушай, Юра, а почему мы этого Аркулова сразу не использовали? Когда запускали проект?

– Да когда проект запускали, Аркулова на Дзетте уже не было. Он расторг контракт и покинул планету раньше. Улетел, едва истёк его буфер после прибытия.

– И как он это объяснил?

– Ну, вообще-то, он не обязан был ничего объяснять: Дзетта же тогда ещё не была передана под наш контроль, так что у него был стандартный контракт, в котором подобная ситуация предусмотрена.

– И что, желание признанного ксенобиолога свалить с интереснейшей в смысле животного мира планеты никому не показалось подозрительным, и его вот так спокойно выпустили?

– Почему спокойно? – Беркутов снова порылся в своих документах. – Была полная проверка, при вылете тщательный досмотр... И, хотя официального распоряжения о присвоении исследованиям на Дзетте статуса государственной тайны ещё не было, с него всё равно взяли подписку о неразглашении. А... вот тут сказано, кстати: Аркулов заявил, что на Дзетте у него возникли проблемы со здоровьем, поэтому он не может больше там находиться. И хотя станционный врач никаких опасных для него отклонений не нашёл, но подтвердил, что Аркулов с самого первого дня жаловался на плохое самочувствие... Кидиа прописал ему успокоительное.

– Успокоительное? Что за чушь?! Немедленно найди мне этого симулянта!

– Есть! – Беркутов замер, ожидая или слова "Выполнять", или дополнительных распоряжений.

– А что этот Аркулов после прилёта на Землю делал, выяснили? – не спеша отпускать помощника, спросил генерал.

– Жил в коттеджном посёлке, опубликовал несколько научных работ, никак с системой звезды Око и в частности с Дзеттой не связанных, ещё...

– Не грузи ерундой, давай только имеющее отношение.

– Вот насчёт симулянта... тут, Александр Васильевич, история непонятная. У Аркулова, спустя полгода после прилёта с Дзетты, обнаружили множественные опухоли мозга. Месяц пытались лечить, но без толку... – Беркутов запнулся, листая записи. – В сентябре его с приступом забрали в больницу, состояние было крайне тяжёлое, врачи не сомневались, что он умрёт в течение двух суток, однако вместо этого Аркулов внезапно пошёл на поправку, за несколько дней все опухоли вдруг, необъяснимым образом, сами собой рассосались, он выписался домой и больницу больше не посещал.

– И снова никого ничего не смутило! – с сарказмом в голосе сказал генерал. – Врачи просто тупо пожали плечами и пожелали Аркулову счастливого пути, так?

– А что им оставалось, если он наотрез отказался от дополнительного обследования? Не могли же они удерживать его силой?

– Могли, не могли, дьявол бы их всех подрал! – Самсонов хлопнул ладонью по столу. – А сообщить куда следует о необъяснимом феномене – мозгов не хватило?

– Врачам – нет, – ответил помощник. – Зато хватило одному из членов исследовательской группы, Бурцевичу. Он сообщил, что к нему приходил страховой следователь, некий Кулаков, который интересовался Дзеттой и Аркуловым.

– Похвальная сознательность, – одобрил генерал.

– Скорее трусость, – усмехнулся Беркутов.

– Мотивы не важны, – махнул рукой Самсонов, – главное – результат. Что там с этим Кулаковым, пробили?

– Да. Денис Кулаков, страховой следователь, тридцать четыре года, разведён, детей нет, последние девять лет работает в компании "МаКстрах". В данный момент расследует страховой случай: смерть примата Паривчикова в ксенопарке Леонида Сагонина.

– Того самого Сагонина? – поднял брови генерал.

– Да.

– А Дзетта тут при чём?

– Выясняем... а, подожди, Василич, мне тут как раз сообщение прислали, – Беркутов на пару секунд замолк, потом сказал: – оказывается, Аркулов – близкий друг Сагонина ещё со школы и именно он доставал для Лео этого самого сдохшего примата.

– А о Дзетте откуда этот Кулаков узнал?

– Напрашивается мысль, что из скачанного хакером списка. Кто-то ему помогает...

– Уж не Сагон ли? – нахмурился генерал. – У него возможностей много. И у следователя этого страхового рвение что-то уж больно неуёмное – подозрительно.

– Кулакова можно задержать и допросить с пристрастием.

– Можно, но... – Самсонов ненадолго умолк, барабаня пальцами по столу. – ...Пока не нужно. С фигурой такого масштаба, как Сагонин, нам, Юра, надо вести себя с осторожностью: едва он наш пристальный интерес почует, мгновенно зачистит поле так, что мы только самые вершки отхватить успеем. А нам и корешки нужны, если он большую игру, как-то с Дзеттой связанную, затеял... Прощупай, что за дела у него с Аркуловым и этим Кулаковым в действительности.

– Понял.

– Но Аркулова продолжайте искать! – добавил генерал. – Ты говорил, – у него ППГ, значит, далеко эта звезда ксенобиологии скрыться не может и ещё три месяца будет где-то здесь, на Земле, болтаться. Найди родственников, близких, да что я тебя учу, Юра, у тебя наверняка уже есть зацепки.

– Так точно. Бурцевич вспомнил, что у Аркулова на Дзетте была любовница – Миа Микамото, возможно, она что-то знает.

– Отлично, Юра, действуй.

– Есть.

* * *

Миа высушила волосы и застыла перед зеркалом, глядя в лицо отражению. Взгляд у отражения казался виноватым, но в самой глубине раскосых тёмно-карих глаз таилось торжество. Миа опустила глаза, придирчиво рассматривая своё тело. Что ж, для тридцати семи лет она, стоит признать, сохранилась неплохо: грудь, хоть и небольшая, но красивой, округлой формы и всё ещё упругая даже без каких-либо корректирующих проц, живот плоский, а бёдра, если сравнивать с тем временем, когда она была молоденькой девчонкой, конечно, пополнели, но совсем немного, и талия – не по возрасту тонкая. Это у неё от матери, как и белая кожа... как и проблемы с мужчинами – они тоже от матери. Слишком уж безгрешная и прямолинейная, не сумела она научить дочь ни житейской хитрости, ни женским уловкам, и кокетство было ей абсолютно чуждо, как и вообще любое притворство.

Однако, несмотря на патологическую страсть к честности, мать никогда бы не одобрила то, что Миа сделала вчера. Так открыться мужчине в первый вечер знакомства было немыслимо с точки зрения той почти средневековой строгости, в которой мать воспитывала свою дочь...

"К чёрту, мама, хватит! Ты сама всегда была настоящим синим чулком и теперь хочешь, чтобы и дочь твоя погрязла в глупых комплексах! Да понимаешь ли ты, мама, как мне нужно было то, что произошло вчера?! Да, да, да, секс, и не надо морщиться, мама! Не эта, за полгода уже набившая оскомину, изысканно красивая размазня с прекрасными виртуальными партнёрами, а секс! Настоящий, живой, человеческий, грубый и несовершенный, с не всегда ловкими движениями, потом и обменом жидкостями..."

"Чёрт, мама, – отвернувшись от зеркала, Миа стала одеваться – и как только ты, находясь даже за тридевять земель отсюда, продолжаешь вторгаться в мои мысли, чтобы ругать и одёргивать, как в детстве?..

Я люблю тебя, мама, очень люблю, но, наверное, можно же было иногда дочку и похвалить? И знаешь, дорогая, ты всё-таки должна согласиться, что если бы тебе не повезло встретить папу, никогда бы ты замуж не вышла!"

Японец, что с него взять, они все – странноватые ребята. Вот только такой чудак и всегда преданный делу трудоголик не от мира сего, как отец, и мог оценить страсть матери к науке, не испугаться её интеллекта и полюбить эту одетую как попало скромницу в старомодных очках...

Очки, кстати, почти такие же, как были у Кости, – кажется, все чересчур умные питают слабость к этим дурацким линзам в оправе... хотя, может, и не все! Денис вот, хоть и умный, а был без очков! И, хотелось бы надеяться, что и вести себя он будет совсем не так, как Аркулов... чёрт бы подрал этого старого потаскуна! Мужику за пятьдесят, а он всё никак не определится, женщины ему нравятся или молодые сынки генералов... урод!

Миа принялась с силой водить по волосам щёткой. Взгляд упал на часы: вот же ёлки-палки! она должна была выйти из дома уже семь минут назад! Миа схватила сумочку и, бросив тоскливый взгляд на кофесин, – о сладком горячем кофе пока придётся забыть – стала носиться по квартире как угорелая, собирая последние мелочи. Зазвонил браслет юнифона, но Миа отклонила вызов, разговаривать на бегу, с высунутым языком, совсем не хотелось. Чуть позже пришло сообщение, но Миа прочитала его только, когда пришла на работу.

"Дико соскучился! Целую. Позвоню".

Игнорируя недоумённые взгляды сотрудников лаборатории, Миа весело расхохоталась, запрокинув голову. "Ну, мама, ты видишь? Ты это видишь?"

Подмигнув сотрудникам, Миа закрыла отскриненное на ладонь сообщение и сжала руку в кулак.

* * *

"Работает, – с облегчением думал Аркулов, смывая засохшую кровь. – Не так быстро, как болтал этот анимак, но работает!" Раны на отмытой руке уже не было, только виднелась полоса новой, нежно-розовой кожи там, где Аркулов двенадцать часов назад полосонул себя ножом – хорошо так полосонул, глубоко, от локтя до запястья, чтобы проверить, как работает внедрённый три дня назад чёрный тюн ускоренной регенерации. "Врачом" оказался совсем молодой, но уже успевший потерять лицензию, а потому готовый проводить любые незаконные процедуры, парень-анимак – тощий, неопрятный и слюнявый.