Текст книги "Заповедник возможностей (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

Глава 1

В ухе пискнуло, и Аркулов открыл глаза. Резкость наводилась медленно, но он понял: это сообщение, что заказанное такси прибыло. Собравшись с силами, Аркулов с трудом поднялся с дивана и замер, ловя равновесие: всё смещалось и кружилось, словно он катался на карусели, а не стоял в холле клиники. От проделанных в течение одного часа всех прививок и процедур сета «Тэтатерра» жутко тошнило и трясло, в животе было холодно, а в груди после коррекции лёгких, наоборот, всё горело огнём.

– Вас проводить? – манипулятор подъехавшего робота мягко подхватил Аркулова под мышки. Стоять сразу стало легче.

– Проводи, – буркнул Аркулов, и робот, мгновенно трансформировавшись в самоходное кресло, быстро, но исключительно аккуратно усадил его на сиденье.

"Это надо же, как он нежно... – оценил действия трансформера Аркулов, – прекрасная машина..." – Он откинулся на спинку, тут же приятно обнявшую тело. – Рвачи рвачами, но хоть на оборудование денег не жалеют...

– Какой кабинет? – спросило кресло, отрегулировав поддерживающую ступни полочку, – сидеть сразу стало ещё удобней.

– Никакой... на улицу вези, к такси.

– У вас нарушение координации движений и частоты дыхания, температура тела тридцать восемь и шесть десятых градуса, пульс сто пятьдесят два удара в минуту, вам следует немедленно обратиться к врачу, и если вы не записаны, то я отвезу вас к...

– Не надо, – перебил его Аркулов. – Я уже был у врача Петра Бычко. – Константин активировал свой и-код.

– Господин Гутаковский, вам разрешено покинуть клинику, – мгновенно наведя справки, заявило кресло, однако с места не тронулось.

– Ну так и вези быстрее на улицу! – преодолевая рвотный позыв, как можно твёрже скомандовал Аркулов.

Прямое указание о разрешённом действии перевесило информацию о неудовлетворительных показателях пациента, и кресло двинулось к выходу. Пока они ехали к такси, Аркулов размышлял, не принять ли выданные Бычко таблетки и даже вытряхнул одну на ладонь, но, подъехав к такси, сунул её не в рот, а обратно в контейнер. Врач предупредил, что таблетки, сняв все неприятные ощущения, одновременно притупят и чувствительность к любым раздражителям, а значит, связь с Майей тоже ослабнет и, возможно, сильно. И хотя девочка сейчас стабильна, и, возможно, от этого временного ослабления ничего страшного не случится, Аркулов всё же не хотел рисковать. "По крайней мере, пока до гостиницы не доберусь", – думал он, когда манипуляторы кресла-трансформера всё так же нежно перемещали его на сиденье мобиля.

– Пожалуйста, соблюдайте все предписания врача, – напутствовал робот, аккуратно заправляя в машину оставшуюся торчать наружу ступню.

– Обязательно... – буркнул Аркулов, максимально опуская спинку сиденья.

– Всего вам доброго.

– Пока, – попрощался Константин. В почти лежачем положении он сразу почувствовал себя намного лучше, а может быть, это уже помогал тюн регенерации. Улыбнувшись, Аркулов сказал с французским прононсом: – Передавай привет Ило-оне.

Робот на секунду замер, озадаченный последней командой, но тут же нашёлся:

– Спасибо, и мы всегда будем рады выслушать любые ваши пожелания или предложения вот по этому номеру.

Он перебросил инфу в сетевую обменку, после чего манипулятор осторожно закрыл дверцу мобиля, и робот покатил обратно к неприметному зданию, в котором располагалась небольшая частная клиника семейного типа.

Аркулов назвал киводу адрес гостиницы, где этим утром снял номер, и рекламная служба, решив, что пассажир – турист, тут же обрушила на него инфу о всевозможных экскурсиях и развлечениях, но у Аркулова на этот раз было чем защититься. Сунув системе "в нос" указание врача о том, что сейчас ему предписан полный покой, Аркулов, счастливо улыбнувшись мгновенно наступившей тишине и стремительному угасанию картинок, позвонил Майе.

– Папа! Привет!

Организм Майи уже вполне соответствовал норме, и пару дней назад Аркулов решил, что пора, используя новые документы, привыкать жить среди людей, поэтому на время, оставшееся до собеседования, он перевёз дочь в гостиницу и купил Майе юнифон. Продержится ли она во время гиперпрыжка – этот вопрос продолжал оставаться открытым, но в остальном, при постоянной поддержке эвопрода и прочной ментальной связи, всё было стабильно.

– Привет, малышка! Ну как ты?

– Ну как, как? Вот сижу тут, – она показала оттопыренным большим пальцем себе за спину, где виднелся неприбранный гостиничный номер, – жду, когда ты позвонишь.

– А тебя там никто не беспокоил? Проблем не было?

– Ещё как беспокоил! Да и сейчас беспокоит...

– Кто? – насторожился Аркулов, коршуном вглядываясь в картинку.

– Кто, кто! Да ты же, кто ж ещё! – с уморительной для такой маленькой девочки сварливостью ответила Майя, приблизив лицо к самому юнифону, словно хотела выглянуть через него наружу, прямо в такси.

– Понятно! – Аркулов засмеялся было, но тут же перестал, скривившись от боли в лёгких.

– Вот видишь? Видишь? Вот что меня беспокоит! – лицо Майи заполнило весь экран. – То, что тебе плохо!

– Ничего, пройдёт. Главное, все процедуры позади, и у нас с тобой есть подтверждающие документы, так что скоро сможем пройти собеседование.

– Но ты всё равно боишься, я вижу.

– Да, есть немного, – сознался Аркулов. – Но мы прорвёмся!

– Прорвёмся! – эхом отозвалась девочка, и Константин, несмотря на ужасное самочувствие, вдруг почувствовал облегчение, как тогда, в больнице, когда Майя нашла его и, скользнув под окна палаты, неслышной тенью замерла во мраке, дрожа в ожидании чего-то хоть ей тогда и не понятного, но очень-очень нужного.

– Всё, хватит разговаривать, а то не будет сил из такси выйти, – неожиданно заявила Майя и нажала отбой.

Аркулов тоже завершил вызов и прикрыл глаза. Ему действительно стало легче – молодец, девочка, питает его через связь, которую держит фактически одна, почти без его помощи, и держит крепко! Это уже не то, что было в самом начале, это – совсем другой уровень!

Что ж, независимо от того, что случится во время гиперпрыжка, уже сейчас можно сказать, что его грандиозный эксперимент удался, вот только... – Аркулов усмехнулся – вот только Майя давно перестала быть экспериментом. Константин понял это в больнице, когда врачи сказали, что жить ему осталось всего месяц.

Он мог бы тогда обнародовать правду о том, что обнаружил на Дзетте, продемонстрировать, чего добился, и обрести поистине мировую славу... Если грамотно выступить с привлечением соответствующих массмедиа, то поднялась бы такая шумиха, что никакие военные уже не смогли бы заткнуть Аркулову рот и помешать оттянуться напоследок по полной, упиваясь собственным успехом и тем, что вошёл в историю. В самом деле, ну что ещё нужно одинокому умирающему учёному, совершившему великое открытие? Чего он может бояться? Только забвения, только того, что никто так и не узнает о его невероятном прорыве!

Аркулов, наверное, так и поступил бы, заяви врачи о невозможности его вылечить всего на неделю раньше, до завершающей стадии эксперимента, которая полностью перевернула его представление о том, что он в действительности сделал.

Всего на неделю раньше он ещё не был отцом, но тогда, глядя на растерянные лица врачей, расписавшихся в собственном бессилии, Аркулов думал, что эти неуничтожаемые опухоли – наказание свыше за то, что он посмел замахнуться на творчество самого Бога. Он даже захотел раскаяться и попросить у Всевышнего прощения, но не смог. Не сумел найти в себе должной искренности, потому что осознал: подвернись ему такая же, как на Дзетте, возможность снова – он поступил бы точно так же. Но зато он просил Бога за Майю, и вот это получалось у него горячо и искренне, от самого сердца, так что Бог слышал, и кивал, и даже ему улыбался...

Возможно, это опухоли вызывали галлюцинации, но Аркулову нравилось думать, что Бог вправду улыбался, потому что и Сам был Отцом. И Бог знал, что ужасные, без конца рецидивирующие глиомы – всего лишь временное явление, сопровождающее перестройку мозга, а вот Аркулов этого не понял: считал, что только он влияет на девочку, заставляя перерождаться на ментальном уровне, и лишь после того, как Майя нашла отца в больнице, ему стало ясно, что процесс двусторонний. Девочка тоже действовала на его мозг, вынуждая приспосабливаться, и нужно было просто подождать, пока это приспособление завершится. А он, глупец, не дождался!.. Целый план разработал, как пристроить Майю, чтобы о ней позаботились, когда он умрёт, чтобы она могла жить дальше... хоть как-то жить!..

Но разлука оказалась ему не по зубам. Спустя неделю тоски по Майе и ожидания собственной кончины, Аркулов не выдержал и напился. Так напился, что угодил со своими опухолями прямиком в реанимацию. Боль, тьма, клиническая смерть и снова боль, а потом вдруг – Майя!

"Даже когда ты специально разучил меня думать, я всё равно стала искать тебя".

Она нашла. Выплеснувшаяся боль отца и обрыв связи из-за клинической смерти заставили дочь действовать. Майя прибежала к больнице и несколько дней просидела на улице, прячась в тёмных уголках двора, под лавками и больничными мобилями, без еды и воды, лишь бы оказаться поближе к палате Аркулова...

Она тогда спасла его, она спасла их обоих, и сейчас их центральные нервные системы взаимодействуют друг с другом, как симметричные части единого целого.

"Мы с ней теперь как две почки или два глаза, или два уха одного организма, когда в случае болезни и слабости одного, второе, симметричное, берёт на себя его функции", – подумал Аркулов, глядя в окно на приближающееся здание гостиницы.

– Пункт назначения достигнут. Пожалуйста, оплатите проезд.

* * *

До вечера всё шло как обычно: Марек жрал пончики, орал на подчинённых и сюсюкался с женой, Катя носила кофе и строила глазки, а страховые дела валились на голову, как из рога изобилия, заставляя мотаться по городу. Тёмно-синий мобиль больше не появлялся.

Обед, из-за нехватки времени, выродился в короткий перекус у ближайшего синтромата, суп из которого выглядел так, будто его кто-то уже ел. Вылив суп в утилизатор, Денис сжевал скрипучий, как пенопласт, бифштекс, заедая похожим на клейстер пюре, запил всё это страшноватым на вид, но неожиданно приятным на вкус морсом и потом позвонил Миа.

Она ответила мгновенно, и Дениса охватила эйфория от того, что она явно ждала его звонка. И вообще, было так радостно услышать голос Миа и увидеть её на экране. Правда, когда Денис нажал отбой, восторга сильно поубавилось, потому что он внезапно вспомнил, для чего затеял поиск и знакомство с этой женщиной. Мысль, что надо, используя чувства Миа, вытягивать из неё инфу о Дзетте и Аркулове, была крайне неприятна, но в то же время Денис понимал, что не может отказаться от попытки выяснить хоть что-то.

Он должен найти Аркулова, и он его найдёт! Так что придётся как-то сочетать приятное с полезным... но это – завтра, а сейчас...

Сейчас он ждал Илью.

Закрутившись на работе, Денис приехал в больницу, когда часы для посещений уже закончились, и пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить персонал пропустить его на свидание к парню. На ресепшене, к счастью, сидел не робот, а живая медсестра, так что в ход пошло не только то, что Денис страховой следователь, но и личное, ещё и сдобренное небольшой суммой, обаяние. Комплимент насчёт внешности и восхищение модным бести из змеиной кожи, изящной линией сбегавшим от уха к центру выреза декольтированной блузы, окончательно растопил лёд, так что порозовевшая от удовольствия медсестричка лично проводила Дениса до палаты Ильи и разрешила подождать внутри, пока паренёк вернётся из кабинета, где его готовят к завтрашним нейропроцедурам. "И постарайтесь лишний раз не попадаться на глаза дежурному врачу", – открыв дверь палаты, напутствовала она припозднившегося посетителя. "Да вы просто чудо!" – с чувством прошептал ей на ушко Денис и, одарив женщину таким взглядом, что у неё участилось дыхание, прошёл внутрь. Сестричка плотоядно улыбнулась и, кокетливо поведя плечиком, прикрыла за ним дверь.

Комната у Ильи была небольшая, но отдельная – повезло пареньку, что мать могла эту привилегию оплачивать, иначе сидел бы он в какой-нибудь восьмиместной палате, полной разных психов, причём с включёнными юнифонами. Да, тяжело, конечно, приходилось Марии: одна, без мужа, да ещё и с неспособным к нормальной трудовой деятельности сыном... "Работает, наверняка, с утра до ночи, но любимого сына навещать успевает, – думал Денис, глядя на тумбочку, где лежали конфеты и кусочки фруктов в вакуумной упаковке. – Может, и сегодня была, жаль я с ней не пересёкся – вдруг да и удалось бы убедить её нейропроци эти не проводить, эх!"

Он поднялся и стал ходить из угла в угол, раздумывая, как поступить.

Комбез и кэшка были у него с собой, а в кармане лежала универсальная ключ-карта, которую он незаметно вытащил из халата сестрички, пока шептал ей на ушко, так что он мог придумать, как вывести Илью из больницы, но что дальше-то? Не может же он просто поселить парнишку в гостинице, бросив на произвол судьбы? А с матерью что делать?! Ведь нельзя же ей просто взять и не сообщить, что с сыном? К тому же она всё равно узнает! Всех здесь на уши поставит и сразу же на Дениса и выйдет. Можно увести Илью из больницы и на пару дней спрятать, но при этом всё равно придётся звонить Марии и убеждать её отказаться от нейропроцедур – вот задачка так задачка! – чтобы мальчишка мог спокойно вернуться домой.

Пройдя в очередной раз от окна до двери палаты, Денис остановился и осторожно выглянул наружу. Надо пока осмотреться. Вот где у них тут "Запасный выход", например? Денис вышел в пустой коридор и двинулся мимо закрытых дверей палат к широким полупрозрачным дверям, ведущим в холл. Услышав тихие голоса, Денис чуть приоткрыл двери и увидел немолодого седоватого мужчину в белом халате – врача, по всей видимости, – говорившего с юной и очень красивой, несмотря на несколько помятый вид, девицей.

– Чёрт, Анжела, ты совсем спятила? Ты зачем сюда заявилась?! – Мужик грубо схватил девицу за руку выше локтя.

Ого! – подумал Денис и, чуть шире приоткрыв двери, включил на юнифоне видеозапись.

– А хренли ты на мои звонки не отвечаешь?

Анжела попыталась вырвать руку, но собеседник с такой силой дёрнул её обратно, что девица стукнулась о стену.

– О! – Анжела ухмыльнулась. – А ты всё так же любишь пожёстче, пупсик? – Она медленно облизнулась.

– Прекрати! – Врач тряхнул её за плечи и затравленно оглянулся по сторонам. – Тебя никто не видел?

– Обижаешь, пупсик!

– Перестань так меня называть! Чего ты хочешь?

– Рецепт!

– Да тише же ты!

– И дозу! – она перешла на свистящий шёпот. – Рецепт и дозу прямо сейчас! Иначе все узнают...

– Да ты что, совсем дура?! – закрыв ей рот ладонью, врач вмял Анжелу в стену. – Где я тебе прямо сейчас-то возьму?

Раздался звук едущего лифта, и мужчина в халате отпустил девицу, резко отпрянув назад.

– А где ты раньше брал, когда по ночам с пациенткой развлекался, пупсик? – отлепившись от стены, прошипела Анжела и хрипло рассмеялась.

Лифт проехал мимо и остановился всего этажом выше. Врач вытер со лба пот и схватил девицу за руку.

– Ладно, идём! – Он поволок её к противоположному выходу из холла.

Денис подождал, пока они выйдут в коридор, быстро пересёк холл и, притаившись у приоткрытых дверей, увидел, как врач втолкнул Анжелу в один из кабинетов. Денис двинулся было туда, но тут вдруг открылась дверь соседней комнаты, и пришлось метнуться назад в холл. Он вызвал лифт и, нырнув внутрь, нажал кнопку первого попавшегося этажа.

Прокатившись наверх, Денис вернулся обратно и, никем не замеченный, подбежал к кабинету, где скрылись врач с девицей. "Главный врач Беклемишев Евгений Кириллович" – прочитал Денис надпись на двери и улыбнулся: "Вот это удача!". Достав из кармана вытащенную у сестрички универсальную ключ-карту, он осторожно открыл кабинет и оказался в приёмной – в столь поздний час она, естественно, пустовала. Денис тихо прошёл к внутренней двери – прикрытой, но не запертой, и заглянул в щёлку: Беклемишева не было, зато там сидела Анжела – качалась на стуле, разглядывая собственные сапоги.

– Привет, Анжела! – тихо сказал Денис, заходя внутрь и прикрывая за собой дверь.

Она вытаращилась на него, брякнув стулом об пол:

– Ты кто?!

– Тот, кому тоже кое-что нужно от твоего пупсика, – ответил Денис. – Где он, кстати? За дозой пошёл?

Анжела вскочила, опрокинув стул, и метнулась было к двери, но Денис преградил ей путь.

– Да не бойся ты, я не из полиции! Веди себя адекватно, и тогда каждый из нас своё получит. Или ты хочешь уйти без рецепта?

Она не ответила, хмуро разглядывая незнакомца. Анжела была красива, но кожа на лице выглядела слишком тонкой и сухой, вокруг внутренних углов глаз тёмнели застарелые синяки, ноздри – в звёздочках лопнувших сосудов, носогубный треугольник покраснел. "Эфастен, – определил её главное пристрастие Денис, – хотя и нейроксом тоже не пренебрегает", а вслух сказал:

– Ну конечно, не хочешь.

Он указал на стул. Девушка подняла его и, поставив на место, плюхнулась на сиденье.

Из приёмной раздался звук открывающейся двери.

– А вот и наш герой, – пробормотал Денис, поправив обруч на шее: всё это время юнифон продолжал видеосъёмку.

Глава 2

– Миа Микамото?

– Да, это я, – ответила Миа, рассматривая изображение двух незнакомых мужчин, стоявших перед дверью её квартиры.

– Откройте! – потребовал один из них, низкий и сухопарый, со светло-серыми глазами и узким лицом. – Дело чрезвычайной важности.

– Кто вы?

Второй мужчина активировал и-код: "Федеральная служба контрразведки..." только и успела она прочитать, прежде чем визитка исчезла – скидывать её в сетевую обменку владелец явно не собирался.

Миа открыла дверь, пропуская в квартиру нежданных гостей. Первым вошёл махнувший визиткой: был он плотен и коренаст, со смуглой кожей и бритой головой. Быстро осмотрев помещение, отступил в сторону пропуская вперёд сухопарого. Тот прошёл в комнату и, не спрашивая разрешения, уселся на диван, а смуглый встал в дверях.

– Чему обязана? – подходя к сухопарому, осведомилась Миа.

– Дзетта, – ответил тот. – Экзопланета в системе звезды Око. Вы были в составе исследовательской группы, изучавшей планету. – Он хозяйским жестом показал на стоявший рядом стул.

– Ну была, – проигнорировав приглашение сесть, подтвердила Миа.

– В связи с этим у нас есть к вам пара вопросов. – Сухопарый откинулся на диван и улыбнулся так неожиданно дружелюбно, что его собеседница растерялась, поражённая искренней теплотой в его взгляде. – Прошу вас, присаживайтесь, а то неудобно разговаривать.

Миа опустилась на стул.

– Скажите, пожалуйста, госпожа Микамото, а что вы думаете о ваших коллегах по Дзетте?

– Я?.. Да ничего... – озадаченная вопросом, Миа нахмурилась. – Обычная команда специалистов.

– Ну да, – закивал сухопарый, его узкое лицо выражало полное понимание, – да, согласен: большинство ничего интересного собой не представляют, хотя был среди них один человек действительно выдающийся, вы не находите?

Она только молча пожала плечами.

– Речь идёт о Константине Аркулове, – продолжал узколицый, доверительно глядя Миа в глаза, – таланты которого нам бы сейчас очень пригодились. Вы знаете, где он?

– Нет! – ответила Миа резче, чем хотела бы.

– Как же так! – искренне огорчился сухопарый. – А мне сказали, что на Дзетте у вас с Константином были интимные отношения...

– Это не ваше дело! – не сдержалась Миа, щёки её вспыхнули.

– Правда? – Выражение дружеского участия покинуло узкое лицо, светло-серые глаза неподвижно уставились в переносицу Миа.

Помолчав секунд пятнадцать, узколицый моргнул и сказал:

– А вы расскажите мне, госпожа Микамото, где сейчас может находиться Аркулов, и я сразу от вас отстану.

– Послушайте...

– Зовите меня майор, – с готовностью подсказал сухопарый.

– ...Майор! Я – человек прямой и потому скажу вам как есть.

Стоило ей на секунду замяться, чтобы набрать воздуха, как сухопарый тут же вклинился:

– Надеюсь, ведь прямота – это у вас семейное!

– Хватит, майор! Давите на меня, а мать оставьте, пожалуйста, в покое.

– Зависит от вас, – узкое лицо оживилось. – Зависит от вас.

– Ну ладно, слушайте: Аркулов меня бросил! Ещё на Дзетте. Потому что закрутил роман с сыном генерала, который прилетал к нам во главе комиссии.

– Генерал прилетал вместе с сыном? – уточнил майор.

– Да, сын у него на ксенобиолога вроде учится, совсем молодой парень. Самсонов, а зовут... Павел, кажется. Да, точно: Павел Самсонов, смотрел на Аркулова с обожанием. Вот Аркулов с ним и...

Стоявший в дверях бритый крепыш вдруг громко захохотал, но под взглядом сухопарого сразу заткнулся.

– И... что? – спокойно спросил майор у Миа.

– Вступил с ним в интимные отношения, вот что! – рубанула она. – А меня бросил! И я с большим удовольствием сдала бы его вам с потрохами, если б могла! Понятно?!

– Возможно, – чуть помедлив, ответил майор.

Миа посмотрела ему в глаза.

– Сдала бы, да проблема в том, что я действительно понятия не имею, где этот козёл, чёрт бы его подрал!

Глаз моргнул, и Миа поняла, что надо срочно привести какое-нибудь доказательство своих благих намерений.

– Вспомнила! Не так давно Аркулов мне вдруг позвонил с неизвестного юнифона и заявил, что скоро очень далеко и надолго улетит. Но куда – не сказал.

– И что же вы?

– Нажала отбой.

– Зачем?

– Затем, что я его ненавижу!

– Вы и Кулакову так сказали? – неожиданно спросил майор.

– ...Что? – опешила Миа.

– Кулаков Денис, – пояснил сухопарый, неотрывно глядя ей в лицо. – Он ведь спрашивал вас об Аркулове?

– Нет... – Миа нахмурилась, силясь понять, что происходит. – А с чего вдруг... почему вы вообще о Денисе заговорили?

– Потому что он усиленно ищет Аркулова. А также Дзеттой очень интересуется.

* * *

– Денис! – Илья вскочил с кровати, бросился ему навстречу и крепко обнял. – Это ты!

Не ожидавший такого всплеска эмоций Денис растеряно замер, не зная, куда деть руки, потом осторожно похлопал Илью по спине:

– Привет.

– А я думал, ты не придёшь! – Мальчишка отстранился и, широко улыбаясь, стал буквально пожирать гостя глазами. – Ведь уже так поздно... как же ты прошёл? – И он затараторил дальше, не дожидаясь ответа: – Вот же крутяга, ты – просто супер! Я так рад!

– Ну, гхм... – смущённо кашлянул Денис и, обойдя парнишку, присел на кровать. – Я тоже рад тебя видеть... А это что? – он показал на обмотанное вокруг головы Ильи полотенце.

Тот сразу помрачнел, улыбка сползла с лица, между бровей обозначилась резкая складка.

– Подготовка к завтрашним процам... Денис! – вдруг возбуждённо перебил он сам себя. – А где одежда и кэшка? – Прокрутившись на месте, Илья бросился к шкафу. – Ты принёс?

– Они тебе не понадобятся, – ответил Денис.

Парнишка замер.

– Не принёс? – плечи его поникли.

– Да там, там, в пакете, – успокоил его Денис.

Отодвинув створку, Илья нырнул внутрь шкафа и, прошуршав пакетом, тут же выскочил назад, победно размахивая комбинезом:

– Есть!

– Можешь считать это просто подарком, – улыбнулся Денис. – Тебе не будут делать никакие нейропроцедуры, я договорился.

– Договорился? – Илья медленно подошёл к Денису, волоча за собой комбез, во взгляде сквозило недоверие. – С кем?

– С Беклемишевым. Это главный врач. Так что сбегать тебе не придётся. Ещё недельку тут прокантуешься, и тебя домой выпишут!

– Недельку?! Да ты... ты просто не понимаешь! Они тут такое творят... Да они наврали тебе, Денис, точно наврали!

– Договор с Беклемишевым железобетонный, верь мне! Никаких процедур не будет! Ещё немного полечат старыми методами...

– Я от этих методов скоро на изнанку вывернусь! – Илья положил комбез на кровать, а сам, не отрывая от него взгляда, примостился напротив, на единственном в палате маленьком, неустойчивом стуле. – Каждый день два пальца в рот – уже и глотка, и живот, вообще всё тело болит! – Он ссутулился и обхватил себя руками, словно замёрз.

Глядя на его тощую, нахохлившуюся фигуру, горестно застывшую на поцарапанном колченогом стуле, на узкую кровать с вытертым казённым одеялом, на противно белёсые стены и дешёвый пласткет пола, Денис вдруг увидел детдом. Воспоминание было таким неожиданным и пронзительным, что он непроизвольно поёжился, как от холодного сквозняка.

– Это ты от таблеток, что ли, так избавляешься? – мягко спросил он.

– Ну да... – парень качнул головой, и из самодельного тюрбана выпростался угол полотенца со штампом больницы. – Они же рот всегда проверяют: проглотил – не проглотил.

– Чёрт, Илья, ну ты... – Денис вздохнул, покачав головой. – Баг-задораг... ну ведь нельзя же совсем-то не лечиться!

– Вот если бы ты хоть раз ихние капсулы выпил, то понял бы! А ведь ещё инги дают, и вот тут уже хрен ты отвертишься, приходится вдыхать.

– Ну раз инги вдыхаешь, значит, и капсулы...

– Нет, нет! Инги можно вынести – они боль от юнифонов неплохо притупляют, но капсулы! От капсул совсем крякнутым дебилом становишься и... забери меня отсюда, Денис! – вдруг выкрикнул Илья и так резко выпрямился, что хромоногий стул не выдержал, парень стал падать головой вперёд и едва удержался, упершись руками в кровать.

Тюрбан размотался, и полотенце съехало вниз.

– Они тебе косы отрезали! – У Дениса неприятно потянуло в груди.

Подняв полотенце, Илья сел на кровать и отвернулся, уставившись в окно. Его гладко выбритый череп казался неправдоподобно маленьким и острым. Денису показалось, что парень плачет, но когда Илья заговорил, голос его звучал твёрдо и сухо.

– Я тут не останусь. – Он расправил полотенце и стал накручивать его на голову.

– Ладно. – Денис решительно двинулся к двери. – Жди здесь, я сейчас приду.

Главврача на месте не оказалось, и внешняя, и внутренняя двери кабинета были заперты. Денис позвонил на ресепшен, и медсестра ответила, что Беклемишев только что ушёл.

– А что случилось? Есть же дежурный врач, вы только из палаты уйдите, а то...

– А дежурный врач может прямо сейчас пациента выписать? – перебил её Денис.

– Чего?! – лицо медсестрички на экране посуровело, губы сжались в тонкую линию. – Ну, знаете что, хватит! А ну-ка быстро возвращайтесь сюда, не то я тревогу подниму!

– Ладно, ладно, спокойно, я просто спросил! – Денис понял, что медсестра испугалась и уже отчаянно жалеет, что вообще с ним связалась. – Сейчас спущусь, пять минут мне только дайте.

– Какие ещё пять минут, что вы там затеваете?! Зря я вас пустила!

– Да ничего я не затеваю. – Денис обезоруживающе улыбнулся. – Попрощаюсь только и приду, честно.

– Пять минут. – Медсестра нажала отбой.

– Беклемишев домой спружинил, – сказал Денис, заходя в палату к Илье.

Мальчишка уже снова накрутил тюрбан и надел подаренный комбез.

– А ботинок-то нет! – он пошевелил ногами в тонких больничных тапочках.

– Да, – согласился Денис. – Про ботинки я что-то не подумал, но... ты вот что... Ты останься здесь до утра...

– Нет! Нет!!

– ...Да подожди ты неткать-то! Я утром к тебе приеду и, как только Беклемишев явится, добьюсь, чтоб тебя выписали, понятно?

– Утром я уже стану идиотом.

– Проци отменят, я тебе уже говорил! На сколько они были запланированы?

– На десять.

– Ну вот! А я приеду в девять и обо всём позабочусь. Нет никакого смысла пороть горячку и сбегать, чтобы они подняли тревогу. Мать твою инфаркт хватит, тебе что, совсем на неё плевать?

– А мы по-тихому...

– Сейчас по-тихому уже не выйдет, дежурная медсестра наверняка будет тебя проверять. Да не бойся ты, всё будет хорошо! Обещаю. – Денис взял паренька за плечи, чуть тряхнул, потом вдруг, неожиданно для себя, коротко обнял и, отпустив, заглянул в глаза: – Ты мне веришь?

Парень молча сел на кровать.

– Мне надо идти. – Денис направился к выходу, но у двери задержался и, не поворачиваясь, спросил: – Так мы договорились?

– Полдевятого.

Денис обернулся:

– Что?

– Приезжай ко мне в полдевятого.

* * *

– Скажи мне правду, Паша, иначе будет только хуже, – с нажимом сказал генерал Самсонов. – Гораздо, – сделал он ударение на этом слове, – хуже!

– Ну не знаю я, где Аркулов, не знаю! Да и не было у нас с ним ничего, не было! Я тебе уже сто раз говорил!

– Врёшь!

– Да почему?! Почему ты так уверен? Ты каким-то чужим людям веришь больше, чем родному сыну?!

На глазах Павла выступили слёзы, и лицо генерала презрительно скривилось.

– Никогда не думал, что когда-нибудь скажу такое, но лучше бы у меня родилась дочь! – Самсонов старший выплёвывал обжигающе обидные слова резко и отрывисто, словно пули в цель посылал. – С баб спросу меньше. Да и позора. – Он отвернулся.

– Во-от! Вот именно! – выкрикнул ему в спину Павел и, уже не сдерживая рыданий, отошёл к окну. Слезы ручьями текли по щекам, и он смахивал их кулаками, глядя на улицу невидящим взглядом. – Ты думал, что хочешь сына, а сам никогда меня не любил, никогда! Всё только "Хватит ныть!", "Ходи ровнее!", "Учись лучше!" "Будь мужиком!", а я тебе не солдат в казарме и не киборг, – вдруг совсем по-детски сказал он, – у меня... есть душа... – Вот если бы мама была... – Он умолк, прижав ладони к лицу, плечи его затряслись.

Лицо генерала на минуту окаменело. В комнате повисла тяжёлая, давящая пауза, потом Самсонов старший развернулся к сыну и сказал неожиданно мягким голосом:

– Я тоже очень по ней скучаю, Паша, но мы не можем её вернуть и должны думать о том, что происходит сейчас.

– Мама любила меня, – тихо произнёс Павел.

Он уже сумел совладать со взрывом эмоций и повернулся спиной к окну, готовый встретиться с отцом взглядом. Павел ожидал увидеть мрачно-суровое выражение лица, перечёркнутого злобной щелью рта, но генерал смотрел на него без всякой укоризны, с печалью в глазах.

– Я тоже люблю тебя, Паша. Ты мой сын, родная кровь, и что бы ни было – я буду тебя защищать. Именно поэтому ты разговариваешь сейчас со мной, а не с профессионалами по части ведения допросов. Я не хочу, чтобы кто-то давил тебе на психику, применял отработанные приёмы и спецподходы, я жду, что ты сам спокойно всё мне расскажешь, потому что кому ж ещё, кроме родного отца, можно довериться? Ты меня понимаешь?

Павел молчал, уголки его губ опустились, как у маленького обиженного ребёнка.

– Может быть, я не умею говорить или показывать тебе это, – не дождавшись ответа, продолжил генерал, – но ведь дела гораздо важнее жестов или слов, верно? И ты не можешь отрицать, что я всегда делаю для тебя всё, что в моих силах. Разве я отказал тебе, когда ты попросил взять тебя на Дзетту? Ты думаешь, это было просто – включить тебя в комиссию? Ты и не представляешь, каких усилий мне это стоило, но тебе нужно было побывать на Дзетте, и ты там побывал... а теперь у нас с тобой из-за этого неприятности, Паша, которые не рассосутся, от того, что ты будешь скрывать от меня правду, а наоборот, станут непреодолимыми. Пока у нас с тобой ещё есть возможность разрулить ситуацию, какой бы она ни была, но если ты будешь продолжать морочить мне голову, я не смогу помочь тебе. Ты должен рассказать мне всё без утайки, и, клянусь, я защищу тебя!